Текст книги "Чаша тьмы"

Сергей Раткевич
Чаша тьмы

– Маги – это такие специальные общественно бесполезные субъекты, которые прилагают максимум усилий для того, чтобы это их основное качество было замечено и надлежащим образом оценено активным большинством человечества, – заметил как-то Мур своему другу Великому Магу Курту. Ответ Великого Мага история сохранила, но меня до сих пор в ту сокровищницу старинных манускриптов не пускают. А чтоб убедить тамошних драконов в моей непричастности к гнусному племени сказителей, занимающихся предосудительным разглашением секретной информации, у меня не хватает четырех амулетов и двух артефактов. Так что простите великодушно.

Пролог

Архимаг спал и видел страшный сон. Ну очень страшный. Снился ему Эруэлл Первый, Верховный Король Оннерского Союза. Никогда не виденный им Эруэлл. Загадочный Эруэлл.

Враг.

Непредсказуемый и таинственный, он снился так нагло, будто они были давно знакомы. Он грозился растоптать Башню Архимага, и это вполне могло получиться. У него были очень большие сапоги. А колдовать у Архимага не получалось. Совсем не получалось. Архимаг не знал – почему. Он стонал и ворочался во сне. А потом проснулся.

Тоже во сне, разумеется.

И новый сон был ничуть не лучше прежнего.

Архимагу снились сумерки. Седые сумерки стояли над миром, а в сумерках его ждал…

Архимаг вновь застонал. На сей раз от досады. Проклятый Эруэлл и здесь успел! Пролез незваный. Архимаг хотел проснуться, но у него не вышло. Сон не хотел отпускать его.

Однако попытки проснуться что-то изменили в субстанции сна. Сон стал похож на картину. Живую, подвижную картину. Вот только Архимага в ней больше не было. Или все-таки был? Несколько долгих, словно вечность, мгновений, задыхаясь от непередаваемого ужаса, Архимаг искал себя.

Нашел. Ухватил покрепче. Облегченно выдохнул. Так где же он все-таки? Ага. Все еще здесь. В странном сне, напоминающем картину.

Пытаясь проснуться, он наполовину выскользнул наружу, но застрял и приклеился к раме. Теперь он мог только видеть, но не действовать. А Эруэлл был уже не один. Архимаг аж зубами заскрипел от злости. Того, другого, он ненавидел, пожалуй, похлеще Эруэлла. Проклятый Всадник-Из-Облаков! Мерзкий дух-хранитель мерзкого Оннера! И эти двое премило себе раскланивались. Хорошо хоть, его не замечали. В этом сне Архимаг боялся их обоих – а его магия по-прежнему не подавала признаков жизни.

Раскланявшись, Всадник и Эруэлл заговорили. Архимаг прислушался.

– Ты не сможешь разделить со мной трапезу, – говорил Всадник. – Но испить моего вина ты должен.

В руках Всадника появилась Чаша – и Архимаг отчего-то испугался еще больше.

– За победу! – сказал Всадник, и эти слова прозвучали для Архимага смертным приговором.

Всадник как следует приложился к Чаше, после чего протянул ее Эруэллу. Эруэлл посмотрел в Чашу – и Архимаг посмотрел вместе с ним. Эруэлл был далеко, но Архимаг как-то дотянулся. Заглянул в Чашу. Вина в ней не было. Вместо вина в ней быстро бежали серебристые облака, тяжело накренясь, неслись тучи, мрачные ветры угрюмо брели по алым дорогам, трещало небо под могучей поступью великана-грома и серебристые волки молний мчались у его ног. Чаша была полна неистовой грозы. Чаша дышала свирепой яростью бури. Архимаг почувствовал, что его затягивает, что некая неодолимая сила уже тащит его туда, во вдруг приблизившуюся и ставшую огромной Чашу, что еще миг – и он ухнет в эту неодолимую и страшную бездну. С диким криком он шарахнулся назад, еще крепче влипая в раму.

А проклятый Эруэлл выпил Чашу до дна. И даже ни разу не содрогнулся.

– За победу. – повторил он слова Облачного Всадника.

– Тебе понравилось мое вино? – спросил тот.

«Ничего себе – вино!» – с содроганием подумал Архимаг.

– Да, Хранитель. Очень понравилось, – ответил проклятый Эруэлл, этот ходячий кошмар черных магов.

– Добрый знак! – порадовался Облачный злодей. – Если тебе придется звать меня в случае крайней беды – зови меня Фрегонн, – добавил он Эруэллу.

Имя со звоном отскочило от ушей Архимага. Огнем опалило губы.

– Ничего. Я запомню, – мстительно прошептал Архимаг. – И позову как-нибудь.

– Таково мое Имя сейчас, – тем временем поведал Всадник Эрузллу.

– Сейчас? – удивился тот.

– Имена облетают, как листья. – ответил Всадник. – Встретимся в бою.

– Встретимся, – кивнул Эруэлл.

– Встретимся-встретимся! – хихикнул Архимаг и проснулся.

И тут же забыл имя. Напрочь. И еще раз проснулся. И вновь обнаружил себя приклеенным к раме – а это значило, что сон продолжается. Или это был уже какой-то другой сон? Кто знает? Во всяком случае, в картине больше никого не было. Совсем. И только далеко-далеко, в Ордене Черных Башен, стонал и ворочался во сне Архимаг. Ему снился дурной сон.

«А я тогда – кто?» – испуганно подумал Архимаг.

И проснулся.

И ничего такого не вспомнил. Архимагам ведь и вообще сны не снятся. Им это по рангу не положено.

– Во загнул! – удивленно воскликнул Эстен Джальн. – Спит и себя во сне видит, как он спит и себя во сне видит! До чего же все громоздко и в то же время беспомощно. Пожалуй, это все-таки не эстетично. Даже антиэстетично. И подумать только, что это я сам, своими руками, сотворил такую пакость. Нет, решительно, художники не должны творить в дурном настроении. Столько веков потом позору не оберешься!

– А главное, обязательно найдется придурок, который объявит, что это-то и был твой самый главный шедевр, – заметил Ученик.

– Лучше ему не находиться, – с угрозой заметил Художник. – А то ведь я ему отомщу.

– Как? – полюбопытствовал Ученик.

– Я его нарисую, – со зловещей нежностью пообещал художник.

– Чего только не приснится, – проворчало Чудовище, захлопывая недочитанный роман о похождениях Зикера в Стране Теней.

– Ну и дурацкий же сон мне приснился, – пожаловался Курт, укоризненно глядя на посох. – Будто я Архимаг, представляешь? А все из-за того, что я тебя под голову сунул.

– А вот будешь знать, как что попало под голову класть, – ехидно заметил Мур.

И еще несколько человек плохо спали в ту ночь. А Верховный Король Эруэлл не спал вовсе. Или все-таки спал? О таких событиях трудно сказать что-либо наверняка. Он сидел на своей постели, сжимая теплую ладошку жены, но рука его еще помнила запредельный холод Чаши. Было? Не было? Сон или явь? Руны на древнем топоре Шенген красновато мерцали, отражаясь в ее встревоженном взгляде.

Часть 1

– И кто это придумал, будто портал – это устройство для мгновенного и безопасного перемещения на значительные расстояния? – ворчал Курт, потирая ушибленный о пустоту локоть. – Второй час тут болтаемся. Тоже мне «мгновенно и безопасно»! Видал я такую безопасность…

– …и дальность тоже, – ехидно хмыкнул он, вывалившись из портала в двух шагах от того места, где и вошел в него. – Два шага за два часа! – подсчитал он. – Один шаг в час. Рекорд. Ни одной черепахе за мной не угнаться.

– Не отчаивайся, – утешил его Мур. – Кто знает, быть может, ты облетел весь свет? Просто свернул неудачно – и вновь оказался тут.

– Предлагаешь попробовать еще раз? – Курт скривил недовольную мину.

– Предлагаю?! – возмутился посох. – Настаиваю!

– Три дня назад ты мне сказал, что после первого же урока – в Джанхар. – напомнил Курт.

– Ты мне это после каждого урока говоришь. – заметил Мур.

– Потому что это правда, – не сдавался Курт.

– Три дня назад я был лучшего мнения о твоей способности учиться, – пояснил посох. – Впрочем, быть может – после сегодняшнего занятия… если, конечно, ты будешь стараться.

– Но ведь ты сам говорил, что тебе нужно в Джанхар, – попробовал пуститься на хитрость Курт.

– И не надейся, – ласково заметил Мур. – Мне просто стыдно будет тащить с собой такого неумеху. Что обо мне другие посохи подумают?

– Но ведь…

– Хватит! – рявкнул посох. – Я тебе поотлыниваю! А ну-ка работать!

– О Боги! Да ты просто тиран какой-то! – простонал Курт.

– Думаю, ты еще не знаешь, что означает это слово, – промолвил Мур.

– Судя по твоему многообещающему тону, скоро у меня будет самая свежая информация по данному вопросу, – вздохнул Курт.

– Будет, – усмехнулся посох. – Еще как будет.

Однако спустя три часа они и в самом деле отправились в Джанхар. И разумеется, при помощи портала. Мур любой ценой стремился развивать и закреплять в Курте нормальные магические способности.

– Маг сам должен управлять своей силой, – поучал он его. – Маг, не знающий своей силы, не способный справиться с ее проявлениями, маг, которым его сила крутит, как захочет, – не маг, а одержимый. И чем больше его сила, тем он опаснее.

Мур словно с цепи сорвался, стремясь наверстать упущенное. Наверстать все то время, когда он вынужден был мириться с ролью бесполезного придатка, болтливого куска дерева, способного лишь доставлять боль и неудобства своему хозяину. Впрочем, иногда Курту казалось, что он и сейчас занимается тем же самым, просто возможностей у него теперь не в пример больше. Кое-что у Курта выходило неплохо – но вот порталы… А Мур как раз к ним и прицепился, твердя, что маг, не способный быстро уйти из опасного места либо внезапно появиться там, где его никто не ждет, недорого стоит в нынешние недобрые времена. Дались ему эти порталы!

В первый раз Курт вывалился в гущу какой-то битвы. Взмах меча едва не снес ему голову. Счастье еще, что он поскользнулся в луже чужой крови и упал, больно ударившись о брошенный щит. То еще, конечно, счастье – но хоть живой!

– Назад! – рявкнул Мур.

Курт напрягся, и они вновь оказались на прежнем месте.

– А вот теперь – неплохо, – довольно отметил Мур. – Возвращение прошло почти блестяще. Окажись мы на пару шагов правее, и у меня вовсе не было бы никаких претензий.

– Зато у меня есть претензии, – пробурчал Курт.

– Да ну? – удивился посох. – Какие?!

– Как это – какие?! Меня чуть не убили! – возмутился Курт. – Ничего себе – «какие?»!

– Не горюй, – утешил его посох. – Ну убьют. Мелочи какие. Зато порталом пользоваться научишься.

– Ага. И мертвому мне это умение обязательно пригодится, – фыркнул Курт.

Но все же согласился попытаться еще раз. Попробуй тут не согласиться. Пробовал уже. И что вышло? Да-да, вот то самое и вышло. Так что лучше даже не пытаться.

На сей раз они очутились на высоченной голой скале. Под ногами был жесткий камень, а вокруг была пустота. Такая, что дух захватывало. Курт не решился приблизиться к краю и посмотреть вниз, он гнал от себя безумную истерическую мысль о том, что внизу и вовсе ничего нет, что утес, на котором он находится, висит в кромешной пустоте и оскал этой пустоты радостно глянет на него, едва он посмеет заглянуть за край… впрочем, в глубине души он и в самом деле был уверен, что там ничего нет. Совсем ничего.

– Мы выше облаков, – спокойно отметил Мур. – Но, боюсь, нам здесь нечего делать. Это не похоже на Джанхар. Потом – отсюда было бы неудобно спускаться.

– Я тоже так думаю, – с облегчением отметил Курт.

«Неудобно спускаться!!! Нет, вы это слышали?!»

Вновь сотворенный портал перенес их обратно.

– Отлично, – отметил Мур. – На сей раз просто отлично. С возвращением в исходную точку у тебя проблем не будет. Давай дальше.

Курт сосредоточился – и…

…на сей раз они действительно оказались в Джанхаре. В постели парочки, увлеченно занимавшейся любовью.

Оглушительный визг женщины, проклятия мужчины… Курт и сам не заметил, как вновь оказался на поляне.

– Это был Джанхар! – торжественно сообщил посох.

– Тебе бы такой «джанхар»! – с чувством произнес Курт, пытаясь подбитым глазом разглядеть расцарапанную щеку. Поскольку глаза у него не росли на стебельках, разумеется, ничего у него не вышло. Глаз на стебельках не бывает даже у очень великих магов.

– Давай телепортируйся еще раз! – потребовал Мур.

– Давай, – вздохнул Курт. – Но теперь я сразу буду орать, что это ты во всем виноват.

– Люди обожают сваливать свои ошибки и прегрешения на подвластные им многострадальные существа, – скорбно промолвил Мур. – Ори. Что я могу? Запретить эту наглую клевету я не в силах.

Курт заскрипел зубами и вновь шагнул в сотворенный портал.

– Гостиница! – удивленно заметил он, появляясь из портала.

– «Белый Плащ»! – воскликнул Мур. – Это же на границе с Джанхаром!

– Тогда все, – решительно объявил Курт. – Здесь мы и заночуем. Я хочу есть и спать. А уже завтра – в Джанхар. И никаких больше занятий на сегодня!

– Кто бы мог подумать, оказывается я столько своего драгоценного времени убил на лентяя, обжору и соню! – ядовито заметил посох.

– Заткнись, а то в камин суну! – пригрозил Курт, заходя в гостиницу.

– Интересно, а на какие деньги ты собираешься есть и спать? – негромко поинтересовался посох. – Насколько я помню, у тебя ни монетки нет.

– А вот тут ты ошибаешься, – усмехнулся Курт. – Правда, не то чтобы очень уж сильно, но все-таки. Одна монетка у меня все же есть. Честно говоря, тратить ее мне совсем неохота, но заработать себе на хлеб и ночлег я уже не в силах. Ты меня совсем загонял. И если я немедленно что-нибудь не съем, то умру какой-нибудь страшной магической смертью. Превращусь в жуткий призрак и буду пугать добрых людей ужасными голодными криками. Так что уж чему быть, тому и случиться. Монетка эта у меня «на счастье» – но ты ведь, насколько я помню, обещал мне, что в Джанхаре меня и накормят, и напоят, и пенсию дадут? Королевскую пенсию, если я ничего не путаю.

– Ты не путаешь, – подтвердил Мур. – Дадут.

– Вот, – сказал Курт. – Значит, свою монетку «на счастье» я сейчас и потрачу. Всю дорогу берег, а сейчас потрачу. А там пусть уж король о моем счастье заботится.

– Регентский Совет, – возразил посох.

– Что? – не понял Курт.

– Регентский Совет о тебе позаботится, – ответил посох. – Король слишком мал, чтобы заботиться о таком великовозрастном лоботрясе, как ты. У него и без того дел хватает. Он сейчас, небось, чистописанием да грамматикой занят.

Послышались шаги. Хозяин гостиницы уже торопился им навстречу.

– Чего изволит высокородный… – начал он и осекся. Его взгляд обежал обтрепанную фигуру Курта. Да уж… кем-кем, но высокородным Курт в своей одежонке не выглядел. Даже с очень пьяных глаз не выглядел. А хозяин гостиницы пьяным не был.

– Ну? Чего тебе? – недружелюбно поинтересовался он. – Здесь не подают. Здесь приличное заведение.

– У меня деньги есть, – поведал Курт. – Я заплачу.

– Заплатил один такой, – пробурчал хозяин гостиницы. – Повторяю, у меня приличное заведение. И всякие мне тут не нужны. Даже если у них деньги есть.

Он фыркнул.

– В конце концов, почему бы тебе не переночевать в той канаве, из которой ты вылез? Сейчас ночи не холодные.

– Мне поесть хотя бы… – жалобно проговорил Курт.

– Поесть. – Взгляд хозяина гостиницы смягчился. – Погубит меня когда-нибудь моя доброта, – вздохнул он. – Но не умирать же тебе с голоду.

Он еще раз окинул Курта глазами и покачал головой.

– Тощий какой совсем, – пробормотал он. – Ладно, пойдем на кухню. Только стен не касайся. Их недавно мыли.

Вслед за хозяином гостиницы Курт прошел чистыми и светлыми коридорами, несколько раз свернул и оказался перед маленькой дверью. Скромный низенький вход вел в кухню совершенно великанских размеров. В громадном очаге полыхал огонь, на котором можно было с легкостью зажарить средних размеров дракона. Неимоверное количество котлов, котелков и даже котлищ мерцало в отблесках этого огня. Они стояли на столах, подставках, полках и еще на чем-то, чего Курт не рассмотрел. Кроме одного большого очага было еще несколько малых, на которых готовилось что-то совсем уж особенное. Словно сказочные сокровища в пещере гномов, на сверкающих подносах возлежали разные, в том числе и никогда не виданные Куртом, орудия кухонного ремесла. Хотя какое ремесло? Тут искусством занимались. Творчеством. Трое в белоснежных халатах ловко сновали среди всего этого великолепия вкусной еды. И в их ловких, как у бродячих факиров, руках словно по волшебству созревали завтраки, обеды и ужины.

– Саф! Вэрн! Трит! – позвал хозяин.

Повара вмиг оставили работу и подошли к нему.

– Да, шеф?!

– Накормите этого бродягу чем-нибудь, – распорядился хозяин гостиницы. – И… есть у нас какая работа во дворе? Он тут грозился заплатить. – В голосе хозяина гостиницы промелькнула усмешка. – Но откуда у такого обалдуя деньги?

Лица поваров расцвели понимающими ухмылками – ну действительно, откуда у такого обалдуя деньги, ясно же, что не может быть такого.

– Гарт заболел, – сообщил один из поваров. – Так что дрова носить некому. На сегодня, конечно, хватит, но кто его знает, этого Гарта, будет он завтра или как?

– Значит, дрова, – кивнул хозяин. – Отлично. Саф! Поручаю его тебе. Пусть поест чего – и за дрова берется.

– Я не буду таскать дрова, – устало выдохнул Курт, доставая монетку. – У меня есть деньги. Вот.

Он ткнул монетку в лицо хозяина гостиницы.

Тот вспыхнул. Его лицо побагровело от гнева. Уперев руки в бока, он пронзительным взглядом уставился на Курта.

«Ах ты негодяй! Мерзавец! – вопил его взгляд. – Тут тебе благодеяние оказывают, а ты?!»

На монетку он даже и не глянул.

Курт решил не сдаваться. Что же это такое, в конце концов, что же это за порядки такие, если за свою собственную монетку человек поесть не имеет права?! И ведь не краденая монетка! Дареная. А значит, совсем-совсем его. И он не смеет, этот жирный богатей, презирать его последнюю, единственную монетку. Да как у него вообще язык повернулся – платежеспособному посетителю предложить подачку?! Дрова какие-то! Ах ты…

От возмущения Курт шлепнул хозяина гостиницы монеткой по носу. Он не собирался драться. Это само получилось. Просто рука дернулась, и все тут.

Хозяин оторопел. На миг он замер, хватая воздух открытым ртом, лицо его, и без того багровое, продолжало темнеть, Курт испугался уже, что хозяина гостиницы прямо на месте и удар хватит, но тут взгляд его выкатившихся из орбит глаз упал на монетку, которую Курт все еще держал у него перед носом. Хозяин тихо выдохнул и посмотрел на Курта. На монетку. Опять на Курта. И вновь на монетку. Внезапно лицо его побледнело. Упертые в бока руки повисли. Теперь он смотрел на Курта жалобно и растерянно. Открыл рот, собираясь что-то сказать, да так и закрыл, не произнеся ни звука. Повара беспокойно шевелились, но хозяин не подавал им ни одного внятного знака. Они не знали, что делать, и не могли ни на что решиться без его приказа.

– Ага… у вас действительно есть… деньги, – наконец выдавил из себя хозяин гостиницы каким-то странным голосом. – В таком случае… пойдемте.

И ухватив Курта за руку, он решительно повлек его прочь из кухни.

– Но как же дрова?! – просительно воскликнул один из поваров.

– Ойхиту скажите! – на ходу откликнулся хозяин гостиницы, захлопывая кухонную дверь.

– Ага. Ему скажешь. Как же! – расслышал Курт воркотню поваров. – Он нам так скажет, что мало не покажется.

Коридор свернул. Голоса стихли.

Крепко сжимая Курта за руку, хозяин гостиницы перебирал ногами с такой быстротой, словно вознамерился обогнать королевского скорохода. Курту волей-неволей приходилось следовать за ним.

– Деньги есть… деньги есть… есть деньги… – бормотал хозяин гостиницы себе под нос.

«И куда он меня тащит?» – подумал Курт, и нехорошие предчувствия закрались в его душу. У него даже возникло желание огреть этого бормочущего субъекта посохом по башке и драпать, покуда цел. Желание настолько сильное, что стоило большого труда удержаться. Во-первых, Мура жалко. Нечего отбивать его священный набалдашник о глупые головы разных невменяемых субъектов. Во-вторых, проклятая деревяшка злопамятна, как тысяча демонов, оскорбится ведь и, как пить дать, отомстит. Ну а в-третьих, Курт уже давно не беззащитный мальчик, и если господин хозяин гостиницы вздумает его обидеть… ну, в общем, Курт ему заранее не завидовал.

Однако каково же было его удивление, когда, заведя его в какой-то закуток, хозяин гостиницы упал перед ним на колени.

– Господин Главный Резидент! – возгласил он.

– Что? – дернулся Курт, шаря глазами по сторонам в тщетной попытке разглядеть того, к кому обращался хозяин гостиницы. Однако, кроме них двоих, в закутке никого не было, если только этот псих не разговаривал сам с собой – впрочем, вторая версия нравилась Курту ничуть не больше первой.

– Надо было тебе дров наносить! – шепнул Мур.

– Господин Суперагент! – тем временем возопил хозяин гостиницы.

– Да я… – попытался возразить Курт.

– Молчи! – прошипел Мур.

– Ваша Милость! – продолжал восклицать хозяин гостиницы.

– Да я… – еще раз попытался Курт.

– Молчи! – вновь прошипел Мур.

– Простите великодушно! – взвыл хозяин гостиницы ударяя лбом об пол. – Не признал!

– Ты что, с ума спятил?! – взорвался Курт.

– Спятил, Ваша Милость, – покаянно признался хозяин гостиницы. – Не иначе как спятил. Не признать Вашу Милость… Для этого и в самом деле спятить нужно. Конечно, Ваша маскировка – как всегда, само совершенство, но ведь я всегда сердцем, сердцем чуял, а тут…

– Но ведь я не… – начал Курт.

– Молчи! – шепотом гаркнул Мур.

– Простите великодушно, Ваша Милость, – ныл хозяин гостиницы. – Двадцать лет беспорочной службы… один раз оступился… больше не повторится…

– Прощай его, идиот! – яростно прошептал Мур.

– Прощаю, – выдавил из себя Курт, – но чтоб больше и в самом деле не повторялось, – добавил он с божественной небрежностью.

Ему это было нетрудно. Он ведь и в самом деле побывал Богом. Такое не забывается.

Хозяин гостиницы от восторга, казалось, готов был башмаки ему вылизать – но Курту не нужно было, чтоб ему вылизывали башмаки, он предпочитал, чтобы их почистили, а еще лучше – заменили новыми. Будучи Богом, он себе справил обувку что надо… так ведь потом битва была. А после битвы от башмаков остались одни воспоминания. Или от сапог? Он уже не помнит. То, что на нем обуто, равным образом не похоже ни на то, ни на другое. Оно и вообще ни на что не похоже. Разве что на его одежку похоже, она такая же страшная. Немудрено, что хозяин гостиницы не хотел его пускать. Даже за деньги не хотел. Мало ли чего от такого вот оборванца ожидать можно? А оборванец-то еще и с дубинкой. На разбойника, конечно, не слишком похож, разбойники, они поплотней из себя будут, да и смотрят по-другому – понаглей, поуверенней, но… мало ли что? Нет. Нельзя упрекать хозяина гостиницы. Тем более что он и одежду новую принес. И обувь. И комнату приготовил. Ничего себе комната! Курт такой отродясь не видел. При ней даже ванна имеется. Ванна! С горячей, между прочим, водой. И обед сейчас принесут. Чего изволите приказать, Ваша Милость? Только-то? Сейчас все приготовим. Мигом. Не извольте гневаться, уже все несут. А сообщение посылать ли?

Курт уже собирался спросить, что еще за сообщение такое, но Мур на него сердито пришикнул, и он велел посылать. И как можно быстрее.

Чудеса, да и только.

Уже когда хозяин гостиницы ушел, Курт сообразил, что монетку он так и не взял. Или здесь денег вперед не берут? Но даже если и так, одной серебряной монетки, да еще и старой, неходовой, кто знает, в каком королевстве выпущенной, маловато за этакие роскошества. А внезапный испуг хозяина, все эти «ваша милость»?

Что-то тут не то.

«Во что я на сей раз впутался?» – сам себя спрашивал Курт.

Впрочем, ответа он все равно не знал. Зато его посох…

– Покажи мне скорей свою дурацкую монетку! – решительно потребовал Мур.

– Да смотри, жалко, что ли… – недоумевающе проговорил Курт, на раскрытой ладони поднося к посоху монетку.

– Где ты ее взял? – почти испуганно поинтересовался Мур.

– Элна дала, – растерянно ответил Курт. – А что?

– Какая такая Элна?! Говори! – потребовал посох.

– Соседка по кружке, – ответил Курт. – Это в Денгере еще.

– Когда ты нищим был? – нетерпеливо уточнил посох.

– Зазывалой для нищих. – поправил Курт. – А когда я уходил, Элна мне монетку и дала. А что? Ей кто-то подал, а она – мне. На счастье. Монетка-то старая. Особой цены не имеет. Что тут такого?

– Таких монеток, – негромко проговорил посох, – на всем белом свете сотни три, не более.

– Такая редкая? – удивился Курт. – Надо же! Вот не знал.

– А с такой зазубриной и царапиной по краю их и вовсе десять штук, – добавил Мур.

– Десять штук? Мур, ты шутишь, – покачал головой Курт. – С такой зазубриной и царапиной она и вовсе одна. Это когда у меня гвоздь из башмака вылез, а я его обратно упихать пытался… ну ничего под рукой не оказалось, ни камешка какого, ни палки, так я его монеткой решил… совсем ведь выскочил, прямо в пятку, и никак его обратно было не загнать. А монетка помогла. Враз на место вставился. Да только она соскочила пару раз, пока удалось.

– Курт, ты не врешь? – замирающим голосом осведомился Мур.

– Да нет. А зачем? – непонимающе отозвался Курт.

– Курт, это важно, – настаивал посох. – Все было действительно так, как ты говоришь?

– Так и было, – пожал плечами Курт.

– Значит гвоздь, – каким-то странным тоном проговорил посох.

– Гвоздь, – кивнул Курт.

– Монеткой, – продолжил посох, словно затевая какую-то странную игру в вопросы и ответы.

– Монеткой, – кивнул Курт, глядя на него непонимающим взглядом. И тогда Мур расхохотался так оглушительно, что Курт испугался, как бы потолок этой великолепной спальни не рухнул ему на голову.

– Да знаешь ли ты… – стонал сквозь смех посох. – Да знаешь ли ты, что… Нет! Ты даже представить себе не можешь!

– Не знаю. Не могу, – честно ответил Курт. – И даже не надейся, что угадаю. Лучше сам скажи.

– Нет, с тобой если что-то и случается, то каждый раз что-то невероятное! – отсмеявшись воскликнул Мур. – Одна твоя божественность чего стоит! А уж монетка! Знать бы мне раньше…

– Вот уж не думал, что ты коллекцию собираешь, – пошутил Курт.

– А это смотря какие монетки, – фыркнул посох. – Такие – собираю. Я же сказал тебе – их всего десять. А то что ты собственноручно изготовил одиннадцатую… знаешь, сейчас я уже не думаю, что это всего лишь смешно. Вещи, подобные этой, просто так не случаются.

– Может быть, ты и мне что-нибудь расскажешь об этих «просто так не случающихся вещах»? – предложил Курт.

– Обязательно расскажу, – пообещал посох. – Уже хотя бы потому что это в корне все меняет. Теперь у меня есть наконец, с чем предстать перед Верховным Магом Джанхара. А ты можешь рассчитывать на куда большее, чем королевская пенсия. Более того, теперь поступок моего последнего хозяина, ПЕРЕДАВШЕГО меня тебе, вовсе не кажется мне таким уж диким. Напротив – думаю, приближающаяся смерть обострила его способности. Думаю, он ЗНАЛ, кому передает джанхарский посох. Человеку, невзначай сотворившему одиннадцатую монету. Сотворившему почти из ничего. Из несчастного случая и удачи.

– Я сейчас раздуюсь от гордости, – фыркнул Курт. – И умру от любопытства и непонимания.

– Будучи магом, не стоит бросаться такими обещаниями, – заметил посох. – Сейчас я тебе все расскажу.

– Слушаю тебя внимательно, как никогда, – почти серьезно поведал Курт. – Начинай. Не тяни.

– В Джанхаре, как и в любом королевстве этого мира, есть своя разведка, – начал Мур. – Так вот, конкретно джанхарская разведка поделена на десять отделений – или секторов – и…

– Постой, Мур! – решительно оборвал его Курт. – Ты действительно уверен, что имеешь право сообщать постороннему, то есть мне, эти, без сомнения, секретные сведения? Или ты решил убить меня по окончании своего разъяснения? Имей в виду – я против.

– Ну вот еще! – усмехнулся посох. – Боюсь, с недавних пор твое убийство является серьезным государственным преступлением. А насчет разглашения… не думаю, что в этой комнате есть посторонние. И вряд ли можно считать преступлением то, что в бумагах всех бюрократов всех времен и народов именуется «доведением до сведения».

– Доведением до… – пробормотал Курт. – Мур, ты меня сейчас точно доведешь. И не только до сведения, а гораздо дальше. Объяснись, будь добр.

– Так ты все еще ничего не понял? – поразился посох. – Десять монеток, десять отделений Департамента Разведки, ты создал одиннадцатую монетку – не понял?

Курт только вздохнул. Мысли у него в голове были. Разные и даже всякие мысли, но вот оформлять их в слова как-то не хотелось. Скажешь еще – а потом так и выйдет. Нет уж, пусть-ка Мур сам скажет, вдруг да еще что другое выйдет? Ну вот не хотелось Курту додумывать свои думы. Слишком уж они тяжеленные. Не хотелось ему проверять свои подозрения. Слишком уж они подозрительные. Страшноватые даже. Он еще и с магией своей как следует не смирился, а тут – на тебе, новая пакость.

– Так значит – не понял? – продолжал допрос Мур.

Курт отрицательно покачал головой.

– Ну ты тупо-ой! – с наслаждением протянул посох. – Даже приятно, что такие тупые бывают. На твоем фоне сразу гением себя чувствуешь.

– Чувствуй на здоровье, – усмехнулся Курт. – Мне не жалко. А между делом объясни мне тупому, что это все-таки за «доведение до сведения» и почему тебе можно вываливать на меня страшные тайны, за которые иным прочим головы только так рубят?

– Объясняю, – важно промолвил Мур. – Не может считаться преступлением сообщение о существовании десяти отделений Департамента Разведки главе одиннадцатого отделения. Скорей уж это моя обязанность.

– Что? Что ты хочешь этим сказать? Ты хочешь сказать, что я?.. – Худшие опасения Курта сбывались, и как! Сам он нипочем до такого не додумался бы, но Судьба оказалась куда как изобретательнее. – Это какая-то шутка? – упавшим голосом предположил он.

– Смейся, если тебе смешно, – ехидно разрешил посох. – Впрочем, лично мне это смешным не кажется. Такой пост – дело серьезное. Даже не знаю – справишься ли?

– Мур, ты шутишь, – слабым голосом прошептал Курт. – Нет… ты врешь. Ты просто гнусно издеваешься.

– Богом ты уже побывал, – напомнил Мур. – Так почему бы…

– Нет, такая ерунда просто не может быть правдой! – Курт решительно покачал головой. – Ты что… и в самом деле хочешь сказать, что я являюсь главой какого-то вашего дурацкого департамента?!

– Не департамента, а отделения департамента, – поправил посох. – И не какого-то, а конкретно – одиннадцатого. Доселе не существовавшего в природе.

– Мур, но это бред! Меня никто не назначал, – возразил Курт. – Сам подумай, как я мог стать главой чего-то, о чем я даже понятия не имел?!

– Ты сам себя назначил, когда чинил башмак и поцарапал монетку, – радостно поведал посох.

– Да что такого ты углядел в этой чертовой монетке?! – зарычал Курт. – Подумаешь, царапина!

– Ты что – и в самом деле думаешь, что тот сложнейший узор, который па ней возник, мог получиться случайно? Да еще и как две капли воды похожий на остальные десять? – поинтересовался посох.

– Сложнейший узор? – удивленно пробормотал Курт.

– Сделай милость, посмотри на нее хорошенько, – потребовал посох.

Курт осмотрел монетку и только головой покачал.

– Надо же, – пробормотал он. – Это чтобы обыкновенный гвоздь…