Текст книги "Остоженка. От Остоженки до Тверской"

Особняк в 1822 г. перешел в купеческие руки, несколько раз перестраивался, и современный его вид относится к второй половине XIX в. В 2003 г. он чуть было не был снесен: началась постройка большого офисно-жилого комплекса. Уже заработали бульдозеры и краны, и от татищевского особняка осталась лишь фасадная стена.

Особняк расположен между двумя переулками – Еропкинским и Мансуровским. Угол Мансуровского и Пречистенки занят представительным зданием (№ 21), в котором расположена Российская академия художеств.

Почти на всем протяжении XVIII в. это было владение лейтенанта флота Федора Лукича Талызина, умершего на штатской службе в чине тайного советника, а потом его жены Татьяны Семеновны. Внук его Степан Александрович Талызин продал участок в 1798 г. «девицам Анне и Катерине Чернцовым», а после них владельцем стал генерал-майор Алексей Алексеевич Тучков (он приобрел его в 1810 г. у майорши Екатерины Болтиной) и значительно перестроил главный дом усадьбы. Его внучка Наталья, жена Н.П. Огарева и впоследствии А.И. Герцена, писала о нем: «Дед был чисто русская, широкая натура; он был богат не столько по наследству, сколько по счастливой игре в карты, к которым питал большую страсть, – это был единственный его недостаток. Он был страстный поклонник и знаток живописи и архитектуры; к последней имел даже истинное призвание; в своих деревнях и в подмосковном имении он строил дома, оранжереи, разбивал великолепные сады, на которые приезжали любоваться знакомые; но когда все было доведено до возможного совершенства, он скучал и начинал мечтать о новой артистической работе, и нередко продавал устроенное имение в убыток; покупал новое и с жаром принимался за его устройство… В Москве дед Алексей Алексеевич также перестраивал свои дома до основания, оставляя одни капитальные стены. В доме, купленном у кн. Потемкина (наоборот: Потемкин купил у него. – Авт.), он устроил для картинной галереи, которую имел уже несколько лет, освещение сверху, которым все знакомые восхищались; его картинная галерея, замечательная для того времени, заключала несколько ценных оригиналов итальянской и фламандской школы и много хороших копий с картин этих двух школ».

В пожар 1812 г. дом Тучкова, к удивлению многих, остался неповрежденным на сгоревшей Пречистенке: «Этот дом один из окружающих его чудесно уцелел, – писал в дневнике П.В. Победоносцев, профессор Московского университета и отец известного впоследствии обер-прокурора Синода, – сгорели только конюшня и сараи. Картины его вывезены и спасены; библиотека частию пострадала от расхищения».

Благосостояние Тучкова зависело от удачной карточной игры, но вскоре оно пошатнулось и дом пошел на продажу: в конце 1817 г. его приобрел за 230 тысяч граф Сергей Павлович Потемкин. Иногда пишут, что он был близким родственником князя Григория Потемкина-Таврического, но это ошибка – у них общий предок, выехавший из Польши на службу к великому князю Василию в начале XVI столетия, но с тех пор ветви этого рода разошлись далеко. Потемкин был женат на княжне Елизавете Трубецкой – на свадьбе Пушкина она была посаженой матерью невесты.

Муж и жена, как было известно в Москве, не жили вместе, и этим объясняется стихотворная шутка поэта, в которой сопоставляются два невероятных события:

 
Когда Потемкину в потемках
Я на Пречистенке найду,
То пусть с Булгариным в потомках
Меня поставят наряду.
 

Личность оригинальная, Сергей Павлович Потемкин прославился в Москве приемами, обедами, праздниками, театральными постановками и экстравагантными поступками: так, он строил у себя в имении церковь, а иконостас, изготовленный в Москве, отправил на курьерских тройках, чтобы успеть ко дню своих именин. Знаток московских происшествий Александр Булгаков писал в 1833 г.: «Ну уж обед задал Потемкин! Только что птичьяго молока не было. Большой дом его стоит исковерканный, много начато, ничего не кончено, а на дворе какой-то флигелек отделал он по-царски и транжирит себе, а уже не знаю из каких доходов, ибо дают ему только 30 т. на прожитье». Неудивительно, что в конце концов дом был продан за долги, достигавшие 650 тысяч рублей. В 1837 г. его купил полковник И.Н. Макаров-Зубачев. Его вдова владела этим домом и жертвовала крупные суммы на возобновление Ивановского монастыря.

В 1870 г. дом расширили и отделали по фасаду (проект архитектора П.С. Кампиони). В 1889 г. он перешел к представителям династии богатых текстильщиков Морозовых. Последним владельцем дома перед правлением большевиков был Иван Абрамович Морозов, собиратель новой живописи, для которой архитектор Л.Н. Кекушев в 1905 г. переделывает интерьеры. По словам архитектора И.Е. Бондаренко, «собрание составлялось толково, прекрасно развешивалось, и вообще в его собрании было очень много вкуса».

В советское время коллекцию национализировали и назвали музеем новой западной живописи, объединив его позднее с коллекцией С.И. Щукина, музей просуществовал до 1947 г. Ныне в особняке помещается Академия художеств.

В Мансуровском переулке (название по фамилии бригадирши Аграфены Мансуровой; другие имена – Талызин и Мосальский – также обязаны домовладельцам) находится небольшой двухэтажный домик (№ 3), где собирались ученики Е.Б. Вахтангова, члены 3-й студии Художественного театра, которая поместилась здесь с осени 1914 г. На втором этаже студийцы оборудовали сцену и небольшой, на несколько десятков человек, зрительный зал с простыми венскими стульями, расставленными амфитеатром. Отсюда и начался славный путь Московского театра имени Евгения Вахтангова. Одна из студиек, Цецилия Воллерштейн, взяла себе сценический псевдоним по названию этого московского переулка и стала известной актрисой, и теперь уже многие утверждают, что переулок назван именно по фамилии артистки Ц.Л. Мансуровой. В этом же доме были квартиры Е.Б. Вахтангова, Ю.А. Завадского и В.П. Марецкой. Вахтангов пережил в этой квартире Октябрьский переворот 1917 г.: «У нас на Остоженке, – писал он, – в Мансуровском переулке, пальба идет весь день почти непрерывно. Выстрелы ружейные, револьверные и пушечные. Два дня уже не выходим на улицу. Хлеб сегодня не доставили. Кормимся тем, что есть. На ночь забиваем окна, чтоб не проникал свет. Газеты не выходят. В чем дело и кто в кого стреляет – не знаем. Телефон от нас не действует. Кто звонит к нам – тоже ничего не знает. Кто побеждает – „большевики” или правительственные войска – второй день неизвестно. Трамваи остановлены. Вода и свет есть. Когда это кончится?»

Еще сравнительно недавно на углу Мансуровского и Остоженки стоял небольшой дом (№ 34/1), где, как предполагали некоторые исследователи, родился знаменитый драматург Александр Грибоедов.

Вообще говоря, точно неизвестно ни когда родился он, ни где. Достоверно известно только, что он родился 4 января в Москве, и не более того.

Многие исследователи и в XIX, и в ХХ вв. искали в московских церковных метриках запись о его рождении, но все было напрасно. Судя по формулярным спискам Грибоедова, свидетельствам родственников и современников, упоминаются пять вероятных дат: 1790, 1792, 1793, 1794 и 1795 гг. Первой из них трудно поверить, так как из документов известно, что его мать тогда еще не была замужем (правда, ссылаются на роман некой Миклашевич, которая хорошо знала Грибоедова и вывела его в романе, написав, что он был рожден до брака); даты 1792 и 1793 гг. не подходят потому, что в начале июля 1792 г. родилась его старшая сестра Мария (тогда родители снимали дом Федора Вельяминова-Зернова в приходе церкви Спаса на Песках у Арбата). А по поводу даты 1795 г. надо сказать, что исследователи нашли такую запись в метрической книге церкви Успения на Остоженке 1795 г.: «Генваря 13 в доме девицы Прасковьи Ивановны Шушириной у живущего в ее доме секунд-майора Сергея Ивановича Грибоедова родился сын Павел, крещен сего месяца 18 дня. Восприемником был генерал-майор Николай Яковлевич Тиньков». Однако некоторые исследователи не верят метрической записи о его рождении, так как, говорят они, во-первых, при крещении присутствовал только один восприемник, во-вторых, в этой метрической книге было пропущено одно крещение и, в-третьих, вообще ранее не было известно о существовании сына Павла в семье Грибоедовых. Основываясь на этих утверждениях, они считают, что дьячок перепутал имя новорожденного и на самом деле его звали Александром. Но эти доводы не выдерживают критики: при крещении по церковным правилам возможно было присутствие только одного восприемника, Павел мог скончаться в младенческом возрасте, а ошибка в ведомости вообще не относится к рассматриваемому случаю и, таким образом, единственной датой, подходящей для определения года рождения А.С. Грибоедова, остается 1794 г.

Известный москвовед В.В. Сорокин определил, где находился участок майорской дочери девицы Прасковьи Ивановны Шушириной (или Шушериной): на углу Остоженки и Мансуровского переулка, № 34/1, а ее кирпичный одноэтажный дом стоял на самом углу. Можно, конечно, предположить, что семья Грибоедова могла переехать сюда между 1792 и 1795 гг., и Александр мог родиться и здесь, но никаких доказательств этому нет.

Несколько далее по Мансуровскому переулку по той же левой стороне стоит небольшой деревянный домик (№ 9), где в 1926–1932 гг. у своих друзей, театральных работников братьев Топлениновых, часто бывал М.А. Булгаков, а полуподвальное его помещение, по изысканиям московского краеведа Б.С. Мягкова, до мелочей описано в романе «Мастер и Маргарита». Почти такой же небольшой соседний домик (№ 11) принадлежал известному архитектору А.В. Кузнецову, автору таких значительных сооружений, как новый корпус Строгановского училища на Рождественке (дом № 11) и здание Политехнического общества в Малом Харитоньевском переулке (№ 4). Дом в Мансуровском переулке, вероятно, был построен в послепожарные времена. Впервые он зафиксирован на плане 1834 г. и с тех пор мало изменился, только со двора появилась небольшая пристройка, сделанная по проекту хозяина дома в 1915 г.

Там, где переулок выходит к Пречистенке, находятся хозяйственные постройки и флигели крупных усадеб, главные здания которых выходят фасадами на самую улицу.

Правая сторона Мансуровского переулка занята большими жилыми домами. С отступом от красной линии стоит здание, построенное в 1913 г. (архитектор И.А. Герман), а по бокам его – сооружения, появившиеся в советское время, – справа № 8 (1960-е гг., архитектор А. Аркин и другие) и слева № 10 (1939 г., архитектор М.С. Шерфетдинов). Интересно, что в проектном задании на этот последний дом предполагались «монументальные формы» фасада, ибо рядом тогда проектировалась аллея Ильича, значительная радиальная магистраль от Дворца Советов на юго-запад.

Памятником иного времени, времени расцвета модерна, выглядит бывший особняк крестьянина П.В. Лоськова (№ 4), выстроенный в 1906 г. архитектором А.У. Зеленко. В нем была квартира генерала А.А. Брусилова. По воспоминаниям участника боев в октябре 1917 г. большевика К.В. Островитянова, при орудийном обстреле с Воробьевых гор здания штаба Московского военного округа на Пречистенке снаряд попал в это здание и Брусилов был ранен – его лечили поблизости, в больнице доктора Руднева в Серебряном переулке. Теперь в особняке посольство Сирийской Арабской Республики.

До постройки особняка на его месте был небольшой деревянный домик, адрес которого сохранился в протоколах допроса В.И. Ленина: «По возвращении из-за границы я прямо поехал к матери в Москву. Пречистенка, Мансуровский переулок, дом Лоськова (ее тогдашний адрес)».

Соседний Сеченовский переулок выходит к Пречистенке незаурядным памятником классицизма – домом № 19 князя Андрея Николаевича Долгорукова, который в числе самых красивых московских зданий помещен в альбом, составленный М.Ф. Казаковым. Несмотря на то что он давно числится в списке московских достопримечательностей, только недавно история его была выяснена М. Лекомцевым. Автор проекта дворца остался неизвестным, разные исследователи называли Баженова, Матвея или Родиона Казаковых.

Построен он был в 1788–1791 гг. для известного деятеля екатерининского времени М.Н. Кречетникова, умелого и исполнительного сотрудника императрицы. По словам его биографа, «он имел приятную наружность, сердце доброе; был деятелен, храбр, трудолюбив, бескорыстен, но слишком любил прекрасный пол».

Д.Г. Левицкий. Михаил Никитич Кречетников. 1770-е гг.

Он не воспользовался новым дворцом, скончался в 1793 г. вдалеке от Москвы, а дворец был продан Долгоруковым. После пожара 1812 г. его существенно перестроили и, в частности, заложили проезды, ведущие во двор. Известно, что послепожарная отделка, восстановление и ремонт принадлежали Ф. Кампорези.

В семье князя А.Н. Долгорукова было семь сыновей и четыре дочери. Сыновья все выбрали военную карьеру и добились немалых успехов, что неудивительно для обладателей такой фамилии, а один из них даже оказался замешанным в восстании декабристов, зато два других поднялись на самую вершину чиновничьей лестницы. Василий стал шефом жандармов, Владимир – московским генерал-губернатором, и весьма популярным. Он родился в этом доме в 1810 г.

В 1863 г. здесь начало работать Александро-Мариинское училище попечительства о бедных под руководством известной благотворительницы В.Е. Чертовой (в Москве его фамильярно прозвали «чертовским училищем»), преобразованное в институт, где обучались дочери офицеров Московского военного округа и получали профессию домашней учительницы. Этот институт окончила известная драматическая актриса Е.Н. Гоголева: «Насколько я помню, учили нас хорошо. Мы изучали все общеобразовательные предметы, немецкий и французский языки. Желающие могли брать уроки музыки. Можно было учить английский язык. Балерина Станиславская преподавала танцы… Педагоги были, как правило, очень хорошие».

Владимир Андреевич Долгоруков

В советское время в здании поселился отдел изобразительных искусств, а потом заняли и занимают по сие время военные. Тут находилась Химакадемия, в 1921 г. Военная академия имени Фрунзе и др.

На левом углу Сеченовского переулка и Пречистенки – замечательный памятник (№ 17). Усадьба принадлежала Гавриилу Ильичу Бибикову, который приобрел ее у обер-полицмейстера, генерал-майора Николая Петровича Архарова (он получил ее в 1780 г. в ходе аукционного торга). Там стояли каменные палаты «в два етажа», по бокам были выстроены два флигеля, а позади, в саду, две деревянные беседки. Через год Архаров продал усадьбу младшему из известных в истории России братьев Бибиковых, Гавриилу Ильичу, перестроившему в 1789 г. старые палаты (которые были включены в новую постройку). С молодости он был военным, получил чин генерал-майора, в отставке занялся обустройством своей подмосковной усадьбы – он купил в 1781 г. Гребнево (около современного города Фрязино), устройством там и в московской усадьбе театра и оркестра. Мемуарист А.Т. Болотов писал, что «музыка в Москве очень была в моде. Считали до 10 тысяч всех музыкантов, и во многих домах были прекрасные музыканты и виртуозы. В особливости щеголял музыкою генерал Гаврило Ильич Бибиков».

Его крепостным был композитор Даниил Кашин. Бибиков заметил его способности, отдал в учение известному тогда Джузеппе Сарти и отпустил на волю. Для обучения балетной труппы приглашались балетмейстеры, и сообщается, что именно Г.И. Бибиков выписал в Россию Петра Иогеля, впоследствии учившего танцам многие поколения московских девиц и юношей.

Дом часто сдавался внаем. В 1831 г. здесь жила генеральша Вера Яковлевна Сольдейн, игравшая видную роль в московском обществе. У нее, вспоминал А.Д. Галахов, «очень обходительной и образованной женщины, интересовавшейся литературой», на вечерах «собирались молодые представители умственной жизни Москвы. Из числа их часто бывал И.В. Киреевский, в то время оскорбленный запрещением своего журнала «Европеец». Здесь же, на большом балу, в первый раз увидал я Пушкина, кн. П.А. Вяземского и обеих Гончаровых, из которых одна была уже невеста поэта». В 1831 г. Пушкин читал здесь отрывки из «Путешествия Онегина».

Знакомый Пушкина, автор обширных мемуаров граф М.Д. Бутурлин нанял «огромнейший дом Бибикова», где и состоялась его свадьба 18 ноября 1834 г.

В 1835 г. наследники Г.И. Бибикова продали усадьбу за 50 тысяч рублей Софье Николаевне Давыдовой. Ее муж, знаменитый герой Отечественной войны 1812 г. поэт-партизан Денис Давыдов долго искал себе подходящий московский дом и остановился на этом. Покупкой он остался очень доволен: «Что это за дом наш, мой друг! Всякий раз, как еду мимо его, любуюсь им; это Hotel или дворец, а не дом», – писал он Вяземскому.

Дворцом этим он недолго утешался – семейные неприятности, безденежье, да и соседство с Пожарным депо (с июня 1835 г.) заставляют продать его.

Он публикует в пушкинском «Современнике» 1836 г. «Челобитную» сенатору А.А. Башилову, который короткое время (с апреля 1831 по март 1832 г.) был директором Комиссии для строения Москвы и руководил работами по благоустройству города, в частности по разбивке Петровского парка (память о Башилове сохранилась в названии улиц Старая и Новая Башиловка):

 
О мой давний покровитель!
Сохрани меня, отец,
От соседства шумной тучи
Полицейской саранчи,
И торчащей каланчи,
И пожарных труб и крючей!
То есть, попросту сказать:
Помоги в казну продать
За сто тысяч дом богатый,
Величавые палаты,
Мой Пречистенский дворец…
 

Стихотворная челобитная не возымела действия, казна отказала, и в марте 1841 г. дворец был продан в частные руки. Дворцом владел барон Григорий Владимирович Розен, участник многих войн 1800-х гг., который отличился при Бородине и других сражениях, был командующим на Кавказе, боролся со свободолюбивыми горцами жестокими военными экспедициями. Его дочерью была известная игуменья Митрофания, «героиня» громкого процесса, осужденная за злоупотребления. Дом же перешел к другой его дочери Софье, бывшей замужем за действительным статским советником В.С. Аладьиным, а впоследствии принадлежал княгине Е.А. Голицыной, при которой архитектор А. Обер переделал фасады флигелей, где помещался пансион – на правом, сохранившемся, виден вензель владелицы EG. Впоследствии дом принадлежал баронессе М.А. Шеппинг, которая сдавала его гимназии А.С. Арсеньевой, славившейся качеством преподавания. В гимназии учительствовали известные ученые: философ Л.М. Лопатин, историк С.Ф. Фортунатов, музыкант, будущий знаменитый дирижер Н.С. Голованов и др. Вопреки распространенному мнению о низком уровне женского образования в России, в этой гимназии ученицы третьего класса изучали алгебру, геометрию, анатомию, грамматику славянского языка, особое внимание уделялось иностранным языкам.

В 1920-х гг. тут была средняя школа, а с 1930-х гг. дворец заняли партийные учреждения, в последние годы советской власти тут находился Ленинский райком коммунистов.

В 1930–1933 гг. на месте левого флигеля усадьбы выстроили неприглядный жилой дом (№ 9/17), построенный для сотрудников библиотеки имени Ленина. В нем в 1930-х гг. жила видный деятель русского революционного движения В.Н. Фигнер. Она родилась в 1852 г. и умерла в 1942 г., активно участвовала в народническом движении, провела 20 лет в Шлиссельбургской крепости. После большевистского переворота В.Н. Фигнер занималась литературным трудом, писала воспоминания, вовсю критиковала большевиков, участвовала в работе Общества бывших политкаторжан.

Сеченовский переулок до 1955 г. назывался Полуэктовым по фамилии владельца участка № 4 бригадира В.Б. Полуэктова, а в XVIII в. он носил название Затрапезного – но не по виду его, а по фамилии владельца. Переулок интересен не столько своими произведениями архитектуры – здания в нем весьма обычны (можно обратить внимание на новый жилой дом № 2, в облике которого сказались мотивы творчества архитектора Гауди), сколько знаменитыми жильцами. Так, в доме на месте № 3 в 1884–1896 гг. жил филолог академик Ф.Е. Корш, в доме № 5 (1889 г., архитектор М.Г. Пиотрович) – известный археолог, автор многих обобщающих работ по археологии России В.А. Городцов, а во дворе в трехэтажном корпусе в первые годы советской власти, после переезда из Петрограда, квартировали В.В. Маяковский, муж и жена Брик. Квартира, скорее комната, и совсем маленькая, описана в поэме «Хорошо!»:

 
Двенадцать
квадратных аршин жилья.
Четверо в помещении —
Лиля,
Ося,
Я
И собака Щеник.
 

И как только эта странная «семья» – Лиля вместе с Осей Брик и с ними Вова со Щеником – втискивалась в комнату площадью 12 квадратных аршин – это около 6 квадратных метров!

На участке № 4 стояли два небольших деревянных дома; в одном из них в конце 1830-х гг. жил педагог, автор мемуаров «Записки человека» А.Д. Галахов, историк русской литературы, у которого здесь бывали В.Г. Белинский, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский и др.

В доме № 8 (1904, архитектор Н.Д. Бегичев) в течение 42 лет, с 1916 до своей кончины в 1958 г., работал пейзажист, тонкий и лиричный художник Н.П. Крымов. В его квартиру на четвертом этаже часто приходили горячо любившие его ученики – Крымов был и замечательным педагогом, разработавшим целую систему живописного отображения природы. Здесь же была квартира известного юриста А.М. Винавера, преподававшего римское и гражданское право в Москве. Его конечно же в 1938 г. арестовали, продержали в тюрьме шесть лет, но освободили… «по состоянию здоровья», а на самом деле потому, что при более тесных отношениях с Западом понадобились специалисты по римскому праву, но знаниями его не успели воспользоваться: вскоре после освобождения он скончался.

В доме № 7 (1912 г., архитектор Д.М. Челищев; во дворе – здание с надписью на торце, в которой сообщается о времени его постройки: «1915 С соизволения Августейшей Попечительницы Александро-Мариинского института Ея Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Феодоровны построен сей дом») квартировал член-корреспондент АН СССР литературовед Н.Ф. Бельчиков, специалист по литературе и общественной мысли России XIX в. В несохранившемся доме, стоявшем на этом месте, в 1827–1828 гг. жил писатель С.Т. Аксаков, а на месте дома № 3 – филолог Ф.Е. Корш в 1884–1895 гг.

На участке № 6 в 1870—1880-х гг. располагался Ольгинский детский приют, в котором учился один из самых прославленных русских граверов Иван Николаевич Павлов. Он вспоминал, что для мальчиков-шалунов существовало тогда самое жестокое наказание: таких сажали на уроках между двумя девочками…

Дом по красной линии переулка построен в 1826 г., но существенно перестроен в конце XIX в. архитектором К.В. Терским, который и жил в нем вместе с сыном, также архитектором.

Самым известным жильцом этого переулка, давшим ему современное имя, был знаменитый физиолог И.М. Сеченов, о котором его не менее известный современник К.А. Тимирязев сказал, что «ни один русский ученый не имел такого широкого и благотворного влияния на русскую науку и развитие научного духа в нашем обществе, как И.М. Сеченов».

Ученый провел последние годы своей жизни – с 1903 по 1905 г. в здании (1898 г., архитектор К.В. Терской), находящемся во дворе одноэтажного дома № 6, который был построен в 1826 г. Он вел очень скромную жизнь, и певица А.В. Нежданова, дружившая с семьей Сеченова, рассказывала, как он иногда говорил ей: «Вот вы, Тоня, почти еще девочка, только что с консерваторской скамьи, а получаете гораздо больше меня, заслуженного старого профессора». В уютной квартире Сеченова, заполненной книжными шкафами, по воскресеньям собирались его друзья, часто бывали ученые Н.Д. Зелинский, К.А. Тимирязев, Н.А. Умов, А.Н. Веселовский, многие художники и артисты. В связи с пятидесятилетием со дня смерти великого русского биолога была открыта мемориальная доска.

Иван Михайлович Сеченов

Этот участок граничит с восточной стороны с небольшим владением (№ 7), выходящим на соседний Барыковский переулок. В 1899 г. владельцем был старший брат П.И. Чайковского Николай Ильич. Он был инженером и не поддерживал близких отношений с Петром Ильичом и, даже более того, был одним из тех, кто не одобрял его решения бросить службу и поступить в консерваторию. Как передает М.И. Чайковский – другой брат, Николай Ильич «начал отговаривать брата и между прочим высказал, что надежды на талант Глинки в нем нет и что, стало быть, он осужден на самое жалкое существование музыканта средней руки». Петр Ильич сначала промолчал, но потом «как-то особенно взглянул на Николая и проговорил: „С Глинкой мне, может быть, не сравняться, но увидишь, что ты будешь гордиться родством со мной”. Николай Ильич до сих пор не забывал ни звука его голоса, ни взгляда».

Барыковский переулок до 1922 г. назывался Дурновским по фамилии владельцев. Оба эти названия связаны с одним и тем же зданием – под № 4, в конце XVIII в. (как и современные участки № 2, 6 и 8) принадлежавшим надворному советнику Василию Дурново, который получил позволение устроить домовый храм. По преданию, на его стене пленным мальчиком-турчонком, новообращенным в христианскую веру, был написан образ Спаса, прославившийся чудесами. Этот образ, по рассказам, много раз замазывали, но он все время появлялся снова.

Второе название переулка объясняется тем, что богатый помещик И.И. Барыков, большой хлебосол, дававший по два раза в неделю роскошные обеды, где бывали все важные московские чиновники, заболел и дал обет основать богадельню. По выздоровлении он приобрел участок в Дурновском переулке, выстроил дом (№ 4) Барыковской богадельни для «убежища престарелых женщин», оставил средства на ее содержание и возобновил там 17 ноября 1855 г. Спасский храм. На нечетной стороне переулка в 1912 г. появился пятиэтажный жилой дом № 7 (архитектор Н.И. Жерихов).

Четная сторона переулка в XVIII – начале XIX в. почти вся была занята владениями семьи Дурново, и только в начале XX в. здесь воздвигнуты доходные дома – на месте нового здания стоял дом, выстроенный в 1906 г., № 6 (архитектор Л.В. Стеженский), где в 1920—1930-х гг. жил советский партийный и государственный деятель С.А. Лозовский, бывший во время войны начальником Совинформбюро, которого арестовали и убили в 1952 г., а также дом, построенный в 1913 г., № 8 (архитектор С.Д. Езерский). На Пречистенку выходит самый небольшой здесь дом (№ 15/10), которым в конце XVIII в. владел купец Илларион Казаков, сдававший его первый этаж под питейный дом «Красный кабачок».

Название следующего переулка – Лопухинский, как и многих других здесь, произошло от фамилии домовладельцев – на этот раз усадьбы, выходившей на Пречистенку (№ 11), там, где сейчас помещается музей Л.Н. Толстого. Он находится в одном из самых очаровательных зданий московского ампира. Строился дом в 1817–1822 гг. для гвардии поручика Василия Абрамовича Лопухина (1746–1821) по проекту архитектора А.Г. Григорьева, как считает лучший специалист по его творчеству Е.А. Белецкая. После него дом перешел к сыновьям Абраму и Владимиру, а затем остался за старшим братом. А.В. Лопухин (1774–1835) известен был как переводчик и незаурядный поэт, на которого обратил внимание Жуковский. Лопухин в 1796 г. напечатал гимн Москве, который ни в одном из сборников художественных произведений о Москве не публиковался:

 
В кибитке тройкой запряженной,
Как будто вихрями несенной,
Скачу!.. и мерзлый снег хрустит. —
И все мне сердце веселит! —
Высоки Воробьевы горы,
Одеты инеем их боры,
Златые главы из-за них
Мелькнули мимо глаз моих:
Из льдов составленный зимою
Мост твердый над Москвой рекою
Меня уж видит на себе. —
Москва!.. град милый! я в тебе.
Москва! ты для меня вселена!
Ты мне отдашь моих друзей;
И жизнь щастлива возвращена
В ограде будет мне твоей.
 

В советское время Лопухинский дом стал музеем Л.Н. Толстого в 1920 г., чему немало способствовала… православная церковь, отлучившая великого писателя и потому, конечно, сообщившая его имени особое уважение коммунистов.

После его смерти почитатели писателя образовали Толстовское общество, поставившее себе целью собирание и сохранение всего связанного с его именем. Через год после смерти писателя общество открыло Толстовскую выставку, экспонаты которой и составили будущий музей, который с 28 декабря 1911 г. помещался в квартире из восьми комнат в бельэтаже дома № 18 на Поварской. В советское время удалось получить охранную грамоту, что спасло экспонаты от революционных погромщиков, и впоследствии музею отдали особняк на Пречистенке, где музей открылся 20 ноября 1921 г.

Музей Толстого хранит и выставляет мемориальные вещи писателя, его родственников и друзей, изображения, издания на многих языках мира. Он – что является уникальной особенностью – хранит все рукописи Льва Толстого, для которых предназначена специальная стальная комната-сейф.

Особенно интересны его интерьеры, где обращают на себя внимание тончайшего рисунка росписи. Этой усадьбе принадлежит дом (№ 8), показанный еще на плане 1816 г. и перестроенный под квартиры в 1894 г. архитектором С.У. Соловьевым.

С левой стороны переулка – доходные дома, построенные в 1910–1911 гг.: № 1а архитектора И.П. Машкова и угловой с Пречистенкой № 5/13 архитектора Г.А. Гельриха для основателя крупнейшей московской торгово-строительной компании. Когда он был закончен, в августе 1911 г., в газетах появилось такое объявление: «Барские квартиры отдаются в доме Я.А. Рекк на Пречистенке, угол Лопухинского переулка в 6, 7, 8 и 9 комнат, кроме передней, 2–3 людских и буфетной, со всеми удобствами: водяным отоплением, электрическим освещением, подъемниками, вакуум-пылесобирателями, холодильниками, газовыми ваннами, с роскошной стильной лепкой, живописью, балконами и гаражами». Он был выстроен на участке, который принадлежал в начале XIX в. княгине Е.С. Шаховской, урожденной Головиной, чья семья была тесно связана с декабристами. В 1874 г. дом был приобретен главой известной в Москве купеческой династии И.В. Щукиным.

Как писал П.И. Щукин, «дом моего отца в Лопухинском переулке был куплен у Толмачевой за очень дорогую цену, значительно большую, чем он действительно стоил… Дом имел форму буквы «Г» и был каменный трехэтажный. При доме имелись: сад, небольшая оранжерея и службы. В саду отец выстроил деревянную беседку. В нижнем этаже дома находились: комнаты для прислуги, чайная конторщиков и кухня, настолько большая, что в ней во время вечеров пятнадцать поваров свободно готовили ужин… Во втором этаже находились: столовая, буфетная, комнаты моих сестер и старших братьев, моя комната, комната гувернантки, комната прислуги и контора».

Между этими домами (№ 1а и 5/13) – особняк (№ 5, строение 1). Инженер Н.Г. Лазарев перестроил здание 1806 г. для того же Я.А. Рекка с отделкой барельефами и лепными венками, где ныне помещается посольство Кении. Ранее здания здесь занимало Всесоюзное общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, тут были музей и редакции биобиблиографического словаря и журнала «Каторга и ссылка», где напечатаны ценные исследования и документы по истории революционного движения в России. В 1935 г. Сталин разогнал общество, превратив бывших каторжан в настоящих заключенных.