Текст книги "Дело о неприкаянной душе"

Глава 3

Никогда не думал, что коридоры в министерстве такие запутанные. Тут можно годами плутать.

– Утя-утя-утя. – Я держал на вытянутой руке просвирку и пытался подозвать неприкаянную душу. Подозвать я ее пытался вот уже около часа. Начинал с банального «кис-кис». Под конец уже перешел на «утя-утя». Ничего не помогало.

Я помахал просвиркой. По народной чертовской примете все души просто обожают эти просвирки. Я ее специально получил из хранилища министерства и теперь ею пытался привлечь ту самую душу, в помощи которой и заключалась моя летняя практика.

– Ну, где ты там?! Тебе что, влом отозваться?! – уже в отчаянии позвал я.

Еще по дороге в министерство, размышляя над всей этой проблемой, я решил подойти к ее решению самым простым образом. А именно: просто отыскать эту душу и поговорить с ней. Мол, так и так, вот такая вот ситуация. Объясни, что тебе надо и что тебя держит на Земле. Я по-быстренькому решаю твою проблему, и все довольны. Ты получаешь упокоение, а я – свою пятерку за практику. Ксефон остается с носом, а я с пятьюстами монетами. Тогда мне мой план казался просто гениальным… сейчас таковым он уже не казался.

В отчаянии я сел прямо на пол в уголок и с тоской посмотрел вдаль пустынного коридора министерства. Никогда не думал, что коридоры этого здания вгонят меня в такую тоску. Просидел я минут пятнадцать. Нет, я, конечно, понимал, что так можно сидеть все лето, но к решению моей проблемы это сидение меня не приблизит. Пришлось снова вставать.

Поднял просвирку над головой, стараясь привлечь к ней внимание души.

– Гуля-гуля, посмотри, что у меня есть. Ням-ням. – Вот идиотизм. Сам себе кажусь смешным. Однако делать нечего.

Только спустя три часа мои усилия были наконец вознаграждены. Я брел по коридору, окончательно выбившись из сил и еле передвигая ноги. Даже звать эту неприкаянную душу сил уже не было. Без всякой надежды я просто смотрел по сторонам, когда за одним из поворотов мелькнуло знакомое свечение. Еще не веря в удачу, я бросился туда (и откуда только силы взялись), вопя во все горло:

– Эй, ты, как тебя там?! Душа, короче, подожди! Слышь?! Подожди, говорю!

От избытка чувств я кричал на родном языке, прежде чем сообразил, что душа меня просто не слышит. Вот если бы она была наша, тогда она все бы поняла. А так она еще не принадлежала нашему миру, но и Земле тоже не принадлежала. Короче, зависла между мирами. Для общения с такими созданиями необходим свой язык – межмировой. Его понимали все души мироздания. Вот когда я порадовался, что не прогуливал уроки. Я быстро сориентировался и, задыхаясь от быстрого бега, прокричал вслед:

– Многоуважаемая душа, не соблаговолите ли вы на минуту остановиться и переговорить со мной о чрезвычайно важном деле?! – Велеречиво, но я посчитал, что вежливость лишней не будет. Дядя мне всегда говорил, что вежливость способна открыть ворота любого сердца.

– Тяжко мне, – донеслось до меня.

Еще бы не тяжко. Застрять между мирами – кому будет легко.

– Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить. Вам не хочется облегчить вашу ношу? В том смысле, не могу ли я чем помочь вам для обретения вашего покоя?

– Ты?! – Тяжкий вздох-вопрос.

Я наконец догнал душу и замер около нее, тяжело дыша. Душа парила над полом в метре от земли и изучающе смотрела на меня. Почему-то этот взгляд меня нервировал. Я достал просвирку и выставил ее напоказ в надежде, что она привлечет внимание призрака. Однако тот никак на нее не прореагировал.

– Ну да. Видите ли, ваше присутствие нарушает гармонию…

– Где я?

– Если вы про данное конкретное место, то вы в Аду. – Я покачал просвиркой чуть ли не перед носом призрака. Ноль внимания.

– В Аду?! Значит я грешница?

Я присмотрелся. Батюшки, так ведь это женщина. Причем не старая. Лет триста пятьдесят. Тьфу! Это же человек. Тридцать пять, я хотел сказать. Интересно. Люди же вроде дольше живут? Впрочем, для выяснения всего я здесь и нахожусь.

– Э-э, – мудро протянул я. – Я бы так не сказал. Видите ли, вы еще сами не определились, куда вам. Поэтому вы не в Аду, хотя в данном случае находитесь именно здесь.

– Да? – В этом вздохе послышалась заинтересованность. – Я сама должна определить, куда мне идти – в Рай или Ад?

– Ну да. Что ж тут непонятного? Кто, кроме самого человека, лучше всего знает его прегрешения? Что, по-вашему, есть совесть? Это частица Его, ну, вы понимаете кого, не могу произнести его имени. После смерти ваша совесть и выносит вам приговор. Наша задача – определить меру вашего наказания.

– Ваша задача?

– Ну да, наша. Чертей то есть. Разрешите представиться, мадам, Эзергиль. На самом деле я еще не черт. Я еще учусь только. А сейчас прохожу летнюю практику в школе. Мое задание помочь вам определиться с местопребыванием. Видите ли, ваше мота… э-э… путешествие по Аду, Раю и Земле нарушает гармонию миров. Давайте с вами разберемся. Я покажу вам Рай и Ад; где вам понравится жить, туда я вас и провожу. – Я опять достал просвирку и поманил ею призрака. Результат прежний. Только на этот раз призрак все-таки соизволил ее заметить. Однако никакой радости не проявил.

– Не могу я уйти. – Опять тяжелый вдох. – Ты сказал, что учишься?

– Ну да.

– У меня сын тоже учится в школе.

Опа, становится интересно. Кажется, сейчас я пойму, что ее держит на Земле.

– Вы любите своего сына?

– Смешной ты, – вдруг улыбнулся призрак. Хорошо так улыбнулся. Мне даже тепло стало в этих мрачных коридорах. – Какая же мать не любит своих детей?

Ну… я мог бы в качестве ответа сводить ее к некоторым котлам, где, как говорили у нас в Аду, принимали баньку несколько таких, с позволения сказать, матерей. Возможно даже, не будь у меня ангела-дяди, я бы так и сделал. Но все-таки общение с ангелом накладывает свой отпечаток даже на черта.

– Вы правы.

– Боюсь я за него. Пропадет без меня он.

– А… э-э… у него ведь отец должен быть? Или он тоже у нас?

– Лучше бы он был у вас! – вдруг довольно эмоционально взвился призрак. – Думаю, у вас тут уже и местечко для него припасено!

Припасено-припасено… может быть. Откуда я могу это знать? Смотреть надо. Но что-то отвечать необходимо. Я постарался перевести разговор на другую тему.

– Вы понимаете, тут есть такая проблема. Вы не можете долго существовать в межмировом пространстве. Скоро вы развеетесь, и ваша душа будет потеряна для мироздания. Давайте так сделаем, вы сейчас определитесь, куда пойдете, а я похлопочу, чтобы в очередь на реинкарнацию вас поставили так быстро, как можно.

– Я должна присмотреть за сыном.

Так, приехали.

– Вы думаете, ему плохо без вас?

– Мальчик, а тебе было бы легко без мамы?

Гм! С таких позиций я эту проблему не рассматривал. Действительно, мне было бы не слишком сладко. Скажу больше, мне это совсем не понравилось бы. Даже странно, но я почувствовал к этой несчастной душе жалость. Жалость для черта – чувство в высшей степени странное. Если мы начнем жалеть всех грешников… С другой стороны, никто не доказал, что эта женщина грешник. Раз так, то жалость к ней вполне законное чувство. Запутавшись в этом противоречии, я озадаченно уставился на призрака. Ну и что мне теперь делать? Задачка-то оказалась гораздо сложнее, чем я решил вначале.

– Ну, что вы хотите?

– Я хочу воспитать сына. Присмотреть за ним.

Тыкс.

– Я присмотреть за вашим сыном не могу. Этим у нас ангелы-хранители занимаются. И одного к вашему сыну уже наверняка приставили.

– Приставили или наверняка приставили?

Я почесал затылок.

– Мадам, давайте договоримся так. Я завтра с утра узнаю все что можно в разных наших учреждениях о дальнейшей судьбе вашей семьи и вашего сына, а потом приду, и мы поговорим. Хорошо?

– Ты не нарушишь обещания?

Я даже засопел от обиды.

– Мадам, поверьте, я не меньше вас заинтересован в благополучном исходе этого дела.

– Я запомню это обещание, – прошелестела пустота… пустота? Я заозирался по сторонам – призрака нигде не было видно. Я даже сплюнул с досады. Привязанности, долг… какая привязанность, если тебе грозит исчезнуть из мироздания навсегда? Все-таки эти люди чокнутые. Что при жизни, что после.

– Как вас хоть зовут?! – закричал я.

– Зоя, – донеслось издалека.

В самом скверном настроении я возвращался обратно. Не хватало еще заблудиться в этих коридорах. Тут я заметил, что в руке по-прежнему сжимаю просвирку. Со злости я запулил ею об стену.

– Народная примета, верное средство, – передразнил я брата. – Знаток народных примет, блин. Что бы я еще раз у него совета спрашивал… Как был двоечником, так и остался. Правильно дядя говорит… Ксефон!!! Ты что здесь делаешь?!!

За всем этим я совершенно забыл о том пари, что заключили Викентий и директор школы. Впрочем, оно и к лучшему. Разыграть удивление так, как сейчас, у меня не получилось бы.

Ксефон злорадно ухмыльнулся.

– А ты что, думаешь, одному тебе так подфартило – попасть на практику в министерство наказаний? Меня тоже приняли.

– На должность подносчика дров? – съехидничал я.

– А вот никогда не догадаешься, какое у меня практическое задание! И даже не проси.

– Больно надо, – скривился я. – Опять затеял, поди, что-нибудь тупое и безыскусное. На настоящее дело ведь мозги нужны.

– А вот мы и посмотрим, у кого они есть, а у кого нет, – с угрозой произнес он.

Ясно, у кого их нет. Тут даже к гадалке не надо ходить. Если ты замышляешь подлость против кого-либо, то не надо об этом кричать. А только на подлость такого типа, как Ксефон, и хватает. Никогда ему не стать никем иным, кроме как мелким бесенком, способным только досаждать добрым людям. Он не в силах даже оценить красоту Игры.

– Ну что ж, успеха желать не буду, но трудись. Труд облагораживает.

Ксефон что-то прошипел в ответ и зашагал дальше по коридору, делая вид, что моя персона его ничуть не интересует. Я спрятал злорадную ухмылку и пошел своей дорогой. За поворотом моментально достал из рюкзака мину-вонючку и прикрепил ее к стене. Мина эта совершенно не опасна, но если кто-то вздумает пойти за мной… Я быстро прошел по коридору и свернул за угол. Замер, прислушиваясь. Вот раздался хлопок. Следом какие-то странные звуки, как будто кого-то рвало. Через мгновение, с зажатым руками ртом, мимо меня пронесся Ксефон. Я проводил его кривой ухмылкой.

– Это единственное предупреждение, которое ты получишь от меня, – заметил я ему вслед. – Не вставай у меня на пути.

Вряд ли он меня расслышал, а намеков этот тип совершенно не понимает. Что ж, тем хуже для него. Пожалуй, на сегодня о Ксефоне можно забыть. Надо воспользоваться этим. Завтра он наверняка будет гореть жаждой мщения. Эх, а я уже хотел домой отправляться. Вот всегда так, придет такой вот тип и настроение испортит окончательно.

Я резко изменил направление своего движения и направился в кабинет администратора министерства. Тот как раз куда-то собирался уходить.

– Господин администратор, – подбежал я к нему.

– А, это ты, Эзергиль. Племянник такого милого ангелочка Монтирия. – В глазах администратора промелькнуло нечто такое, что я сообразил: администратор мне не помощник. Мешать вряд ли будет, но помогать точно откажется. – Я тут встретил своего одноклассника…

– А, Ксефон. Знаю-знаю. Милый мальчик. Раз уж мы взяли на практику одного школьника, то я решил, что могу взять и еще одного. Помощники нам нужны. Так сказать, растим смену. – Администратор захихикал. И опять я почти тут же понял, что он прекрасно знает, для чего тут Ксефон. Впрочем, иначе и быть не могло. Интересно, какую долю он выторговал из предполагаемого выигрыша Викентия за прием Ксефона на практику в министерство? Наверное, тоже четвертую часть. Впрочем, в знании администратора для меня было больше плюсов, чем минусов. Если бы он мешал из вредности, то мог бы сильно осложнить мне работу. Сейчас же он связан договором, заключенным Викентием и директором. Иначе Викентий проигрывает. А с ним проигрывает и администратор.

– Да, очень милый, – кивнул я. – Мы с ним сейчас очень мило побеседовали.

Администратор очень внимательно осмотрел меня. Видно, искал на лице следы «милой беседы». Ну, пусть поищет. Кажется, администратор был чем-то расстроен.

– Господин администратор, я к вам вот зачем, собственно, шел. Мне нужен доступ к архивам. Мне необходимо выяснить все о той женщине…

– Женщине?

– Ну, душе той женщины, что сейчас летает между мирами. Понимаете, чтобы понять, что ее держит на Земле, я должен знать все о ней.

– Я думал, ты для того ту душу и отправился разыскивать, чтобы спросить.

– Ну, я спросил. Однако вопросов у меня возникло больше, чем ответов. И первый из них: отчего она умерла. На мой взгляд, она была еще достаточно молода. Ей еще лет пятьдесят можно было жить.

– Ну, тут я ничем помочь тебе не могу. Разве всех умерших упомнишь. К тому же этот призрак, сам понимаешь, через нашу канцелярию не проходил. А в архиве, пожалуйста, работай. Мы должны поощрять энтузиазм молодых. Доступ я тебе завтра выпишу.

Одним словом, мешать я тебе не могу, но и помогать не буду. Ладно, сыграем по вашим правилам. Все равно я выиграю этот спор. Тут уже пошло на принцип.

– Замечательно, господин администратор, только можно сегодня доступ получить?

– Сегодня? Мальчик, уже почти восемь. Хватит работать. Меня ведь могут обвинить в том, что я заставляю трудиться несовершеннолетних.

Я молча достал приготовленный листок.

– Вот расписка, что все добровольно.

Администратор секунду тупо изучал протянутый мною листок.

– Да, в тебе сразу видно племянника Монтирия. Узнаю хватку. Но, малыш, видишь ли, у меня все осталось в кабинете.

Если чиновник не хочет что-то делать, то его очень трудно заставить это сделать. Если не дать ему взятки, конечно. Это мы проходили. Помнится, тогда к нам в школу специально приводили душу одного чиновника из «баньки» на урок по психологии по теме «Чиновники и народ». Он тогда много чего интересного рассказывал. Однако взяток я давать не собирался. Стоп.

– О, – огорчился я. – Очень жаль, господин администратор. Ладно, тогда до завтра.

– Конечно, – улыбнулся администратор. – Зачем торопиться.

– Вот и я так подумал, – согласно кивнул я. – Ладно, тогда я побегу, мне надо успеть на последний экспресс до Рая.

– До свидания, ма… что?!! До Рая?!!

– Ну да. Дядя меня пригласил к себе в гости. Правда, я сказал, если успею. А раз я закончил раньше, чем полагал, то вполне успеваю на экспресс. Я ему столько интересного расскажу. И по поводу дальнейших планов.

– Э-э, ты расскажешь и о… да… Знаешь, малыш, я, кажется, забыл в кабинете очки. Да, именно очки. Вот незадача. Слушай, если я все равно возвращаюсь, то могу сразу оформить тебе допуск в архив. И тебе не придется ждать до завтра.

– Ну, не знаю, – засомневался я. – У меня уже и желание работать пропало. Я как-то настроился на поездку к дяде. Столько впечатлений за сегодня.

– Н-да. Если ты уверен… О-о, слушай, у меня в кабинете шоколадка есть. Ты любишь шоколад? Сейчас чайку организуем. И ты мне расскажешь о своих впечатлениях. Понимаешь, как администратору мне интересно впечатление о нашем министерстве человека со стороны. А потом я все доложу самому министру. Понимаешь?

– Я даже не знаю, господин администратор. Мне совершенно не хочется вас отвлекать.

– Да что ты, мне приятно будет с тобой пообщаться!

– Гм, ну… не знаю. Если вы уверены, что вам позволяет время… вы же только что куда-то торопились…

– О, не переживай. Все это подождет.

– Тогда, может, вы поможете мне с поиском? Сами понимаете, что я долго могу лазить в архиве. А такой талантливый администратор, как говорит мой дядя, просто гениальный, может сильно помочь мне. А еще дядя говорит, что вы единственный администратор из всех ваших чиновников, с которым приятно работать.

– Что?! Помочь тебе?!! Гм… кх… да… А что, дядя правда так говорит?

Я серьезно кивнул. Как там нам говорили на уроке управления? Чуть-чуть напугать, чуть-чуть подольститься… что там дальше?

– Честно-честно. Но я так понимаю, что времени у вас нет…

– Ладно, пошли, помогу тебе. Так и быть. Всему-то вас, молодых, учить надо.

А дальше сделать вид, что тебе интересны поучения старших. Они любят учить. Но еще больше любят, когда им с почтительным уважением внимают.

– О, а вы можете рассказать что-нибудь из вашей практики? Наверное, жутко интересная у вас работа?

– Жутко, да-с. Ну, слушай… – Администратор слегка приобнял меня за плечо и повел в свой кабинет. – Вот помню один случай. Попал как-то к нам один грешник, да нахальный такой…

В архиве было немного пыльно, хотя уборку здесь явно проводили постоянно. Администратор равнодушно прошествовал мимо ряда бесконечных стеллажей со свитками, книгами, какими-то листами. Чуть дальше стояли ряды компьютеров.

– Как видишь, – с гордостью оглядел администратор компьютеры, – мы тоже идем в ногу со временем.

Если я что и видел, так это бесконечный ряд полок, уходивших за горизонт. Еще бы, здесь ведь собраны сведения обо всех живших когда-либо на Земле людях. Все сведения о них. И как мне здесь искать?

Администратор явно уловил мою тревогу и рассмеялся.

– Что, думал, придешь в архив и все сразу найдешь? А вот и нет. Ладно, покажу, что тут к чему. Туда вон можешь не ходить. Там еще с дохристианских времен. Достались нам по наследству от прежних хранителей. Твоей души там точно нет. Здесь вот полки расположены по столетиям. Здесь первое столетие христианской веры. Тут второе. Нам нужен второй десяток. Раз, два, три, четыре… – Администратор шел по рядам и касался рукой каждого ряда, не прерывая счет. – …Двадцать, – закончил он. – Вот наш ряд. Сам понимаешь, все равно работы много. Тут существует система поиска. Берем дату смерти. Точно ты не знаешь?

Я замотал головой. Об этом я как-то забыл спросить.

– Стоп! – Администратор замер и почесал лоб. – Совсем забыл, что наш милейший призрак еще не регистрировался у нас. Значит, те сведения хранятся в отделе живых. Это вон там.

Администратор уверенно повел меня к отдельно стоявшему сектору. Интересно, если бы я сюда заявился без него, то сколько бы времени мне пришлось потратить на поиски нужных мне сведений?

– Тэкс. Итак, подойти вот сюда, обхвати руками вот этот темный шарик, закрой глаза и представь того призрака.

Я без вопросов выполнил просьбу. Призрак вдруг всплыл в памяти с поразительной четкостью. Я даже удивился. Тут в моем мозгу стало твориться черт-те что, прошу прощения за каламбур. Призрак вдруг потерял свое свечение, и перед моим мысленным взором предстала человеческая женщина. Не призрак, а именно женщина. Она была одета во что-то типа сарафана. Она мягко улыбалась и манила за собой. Подошла к определенному месту на стеллажах, коснулась какого-то футляра и исчезла. Я открыл глаза и поморгал. Ошарашенно потряс головой.

– Ага, вижу, ваш поиск прошел успешно. Итак, где те сведения, что тебе нужны?

Все еще ошеломленный, я потряс головой. Оглядел зал. Только сейчас я заметил, что такие шары понатыканы около каждого стеллажа. Еще по шару располагалось рядом с рядами. И один довольно большой темный шар стоял перед самым входом в архив. Администратор заметил мой интерес.

– Ну да, – кивнул он. – Шары поиска у каждого стеллажа. Если ты не знаешь точных сведений, можно сделать поиск по столетиям вон по тем шарам. А ежели не знаешь и столетие, то поиск придется делать по всему архиву. Сам понимаешь, чем больше объем поиска, тем дольше придется искать. Так где нужные сведения?

Я подозрительно покосился на администратора. Чего это он так торопится? Сначала никак не хотел выдавать пропуск в архив, пришлось немного попугать дядей. Теперь вдруг заторопился. А не означает ли это, что он сам хочет получить эти сведения? Ведь если призрак не регистрировался, то никто о нем ничего толком не знает. А разглядеть призрак, если только тот сам не заговорит с вами, невозможно. Выходит, я единственный, кто может описать этот призрак и отыскать его в архиве. Администратор же в этом деле явно не на моей стороне. Нет, первое мгновение мне удалось его одурачить, но сейчас он, кажется, очухался и понял, что, помогая мне, проигрывает деньги. Открыто помешать он не может, тем более если уже взялся помогать. Вот проклинает сейчас, наверное, меня. Но ему никто не мешает чуть-чуть помочь другой стороне, в пределах возможности, понятно. Ладно, посмотрим.

Я покачал головой.

– Увы, не знаю. Я так удивился, увидев этот ваш поиск, что открыл глаза раньше времени. Эта женщина пошла куда-то туда. – Я неопределенно махнул рукой.

Администратор скривился, даже не пытаясь скрыть разочарования. Я хмыкнул – похоже, моя догадка попала в цель.

– Что ж, пробуй еще раз.

Я обошел шар.

– А знаете, этот призрак не может быть в отделе неопределившихся? То есть умер человек, но еще не знает, где он?

– А как ты таких будешь вылавливать? Вот душа развеется, и сразу будет все ясно. Личное дело таких людей тут же чернеет. Бери и смотри. А пока душа существует, то как тут найдешь ее дело, ежели не зарегистрирована?

Администратор отвернулся и прошелся вдоль стойки. Вот момент! Я хотел было уже выхватить из полки нужную мне папку, как вспомнил кабинет директора. Хм! А вдруг? Я внимательно, но осторожно осмотрел все вокруг. А чего это муха тут ползает? Откуда в этом хранилище может быть муха? Я опять покосился на администратора. Тот старательно искал что-то на другом стеллаже. В мою сторону он даже не смотрел. Ну что ж, сыграем в эту игру. Недаром у меня всегда было «отлично» по наведению морока. Я создал собственный морок и направил его вдоль полок. Сам же я одновременно с этим навел морок на себя, сделавшись невидимым. Только бы администратор не повернулся. Безмозглую муху мне обмануть удастся, а вот администратор министерства мой нехитрый фокус раскусит моментально. Обманутая муха поползла следом за фантомом. Я же мгновенно очутился около той ниши, куда подводила меня женщина из мысленного поиска. Ага, вот она эта папка. «Зоя Павловна Ненашева», – прочитал я. Отлично. Нехитрым приемом уменьшил талмуд до карманного блокнота и сунул его за пазуху. Как я знал, подобным способом кодировали папки почти во всех архивах. Иначе пришлось бы погрузчиками бумаги возить. Теперь можно и моим фантомом заняться. Тот замер около другой папки и огляделся. На этом его задание закончилось. Все-таки эти фантомы примитивны до ужаса. Только и могут простейшие команды выполнять. Я прищурился, стараясь разглядеть то, что видит фантом. Это у меня на занятиях получалось не очень хорошо. Ничего, самое время потренироваться.

Мысленно сосредоточившись, я наконец разглядел ряд папок. Найдя ближайшую, где было указано имя женщины примерно одного возраста с призраком, я заставил фантом достать эту папку. Оглядеться. Сам же я неторопливо приближался к фантому, стараясь не привлечь внимание мухи. Наконец я слился с фантомом и рассеял морок. Фух, вовремя. Администратор начал поворачиваться. Я молниеносно сунул папку на место и отскочил от стеллажа. Администратор повернулся. На его губах играла улыбка. Во взгляде на миг промелькнуло торжество. Однако это чувство было настолько мимолетно, что я едва не пропустил его. Если бы не смотрел специально, точно бы не заметил. Все-таки администратор – мастер. Только вот он слишком снисходительно отнесся ко мне. Да и что с мальчишки возьмешь? Соплячок еще. Таких учить надо. Что ж, со всем смирением примем науку.

– Ну что? Будешь еще раз пробовать? А то мне уже по делам пора идти?

Я с сомнением оглядел все вокруг.

– Господин администратор, да вы идите, я теперь понял, как искать, и все сделаю.

– Увы, малыш, не могу. Правила не позволяют оставлять в архиве постороннего без присмотра. А архивариус, как видишь, уже ушел. Так что до завтра. – Администратор глянул на руку. Из ободка, прикрепленного ремешком к руке администратора, высунулась голова летучей мыши и проворчала:

– Двадцать один час тридцать две минуты. Совсем поспать не дадут. Каждые пять минут смотрит. Я что, кукушка?

Администратор покраснел.

– А ну цыц мне! А то мигом в утиль отправлю. Куплю вместо тебя какие-нибудь механические человеческие часы. Сейчас и мода на разные человеческие вещи пошла. Будешь знать, как поучать меня!

Я мысленно усмехнулся. Каждые пять минут смотрел. Ясно, считал время, когда в Рай уйдет последний экспресс.

– Ну ладно, – печально вздохнул я. – Раз сегодня не получилось, то отложим до завтра. Я приду пораньше.

– Ну, зачем так себя напрягать? Не торопись, малыш. Архивариус все равно раньше десяти не приходит.

– Тогда завтра в десять приду.

– Вот и хорошо. Пошли. Я сейчас запру дверку. А завтра ты придешь и посмотришь все, что тебя интересует.

Я согласно кивал и тайком щупал карман, где лежало личное дело Зои Павловны Ненашевой. Настроение было умиротворенным. Несмотря на начальный практически полный провал, день закончился просто великолепно.

Тепло попрощавшись с администратором, я вышел из министерства.

– Ну, поехали домой, – пробормотал я. – А все-таки денек сегодня был замечательный.