Текст книги "Тарас Балашов. Виртуальный любовник"

Суть и детали миссии

Итак, вне всякого сомнения, он находился в той самой квартире, которая была описана в романе Тараса Балашова. Что это могло значить?

Влад посмотрел страницу с содержанием романа. Там были указаны даты публикации отдельных глав. Даты почти десятилетней давности. Значит, некто Тарас Балашов писал не вымышленный роман, а просто рассказывал о себе. Именно в этой квартире, на двери которой стояла овальная табличка с цифрой 4, он и жил. Именно в эту квартиру зачем-то привезли Влада, выдернув его с угла Калужской и Щорса – двух тихих, зеленых улочек, распложенных за сотни километров отсюда.

Он нашел рассказ, где упоминалась рябина, перечитал его. Владу вдруг стало легко и спокойно на душе, впервые с момента его похищения. Как-то не вязалось все это вместе: рябина, несчастная любовь, «Тарас – дурак», кресло с шипами… Уже глубокой ночью, засыпая на холостяцкой кровати Тараса Балашова, он впервые за эти дни испытал чувство покоя. Никто его не убьет, не посадит в кресло. Он действительно выполнит какую-то миссию, связанную с образом писателя, затем ему щедро заплатят за работу и опустят восвояси.

Утреннее явление Хозяина подтвердило его мысли: тот вошел, что-то напевая под нос, и немедленно приступил к решающему экзамену. Он заключался в том, что Хозяин тыкал курсором в тот или иной рассказ Тараса Балашова и спрашивал, о чем это. Странного прибора, который был подключен к компьютеру вчера, на сей раз не наблюдалось.

– Ладно, пятерка, – сказал наконец он наконец. – Теперь следующий, не менее важный этап.

Хозяин покопался в барсетке и небрежно бросил на стол красную пластину. Влад посмотрел: это был паспорт. Хозяин щелчком отбросил паспорт в сторону Влада, кивнул: дескать, возьми, посмотри. Влад взял паспорт и развернул. Вздрогнул, потому что увидел свое фото, то самое, которое сделали позавчера в ателье. Рядом с фото чернела каллиграфически выведенная надпись:

Балашов Тарас Иванович

Влад тупо уставился в свой новый паспорт. Выходит, его не только поселили в квартире этого писателя, но и предназначили саму роль этого писателя. Но как же он справится? Писатели представлялись ему какими-то непостижимыми существами. Ему придется вести себя как писатель, говорить как писатель…

– Но я не смогу! – вскричал Влад, – Неужели вы не понимаете, что я, простой менеджер, продавец просто, не смогу представиться Тарасом Балашовым? И где, кому?

Влад даже попытался вскочить с места, но Хозяин мягко положил ему руку на плечо. Сказал:

– Все у тебя получится. Скажи мне, дорогой… – Хозяин посмотрел на Влада с какой-то неясной хитростью. – Тебе понравилась та женщина?

– Какая? – произнес Влад, хотя и догадался, о ком он говорит.

– Не валяй дурачка. Та, на свидание с которой ты пошел, когда тебя взяли.

– Ну, понравилась, а что?

– Хочу тебя обрадовать. Ты на самом деле встретишь ее. Только не совсем ту… Та, которую ты встретишь, немного старше. Точнее говоря, намного старше.

Хозяин положил на стол пачку фотографий. Влад быстро развернул их, будто ему сдали карты. Первые три были как раз те, которыми его заманили: девушка, одетая по моде восьмидесятых. На четырех других была изображена женщина, похожая на нее. Влад не сразу понял, что это один и тот же человек. Два фото женщины были сделаны во время какого-то застолья: с обеих сторон торчали чьи-то обрезанные руки, еще два – безусловно, скрытой камерой, из окна машины.

– Ты – Тарас Балашов, – сказал Хозяин. – Ты нашел эту женщину в интернете и уже два месяца переписываешься с нею. До сих пор я преподавал тебе литературу. Теперь пришла очередь истории. Ты – не только хороший писатель, но и велосипедист-любитель. Твоя мечта – объехать весь мир, крутя педалями. Ты совершил множество дальних походов. Но последний твой поход был неудачным. Захотел объехать вокруг Байкала, приобщиться, так сказать, к глубине России, ее хрустальной чистоте. На крутом повороте свалился в пропасть, вместе со своим велосипедиком. И вот, нашли тебя доблестные русские солдаты. Нашли и отвезли в госпиталь. Ты лежал, весь переломанный, весь в гипсе. Начальник госпиталя, майор, военврач, проникся к тебе симпатией, неутомимому путешественнику, замечательному писателю. Он разрешил тебе пользоваться компьютером. И что же ты стал делать за этим компьютером, ты, Тарас Балашов? Как думаешь? – Хозяин ткнул пальцем Владу в лицо, чуть не коснувшись его носа. – Что бы ты сам стал делать в такой ситуации?

– Лежал бы и играл во всякие игры, – сказал Влад с кислой улыбкой.

– Ответ неверный. Ты не Влад Синеухов, а Тарас Балашов. Не только велосипедист, но и писатель. Интеллигентный мужик. Влад, конечно, стал бы играть и смотреть порнуху. А вот Тарас – он стал читать. Читая всякие произведения в Живом Журнале, ты наткнулся на замечательные стихи. Их автор, Наталья Петрова, показалась тебе настолько интересной, что ты написал ей письмо. Вы стали переписываться. Теперь ты вернулся в Москву. Стихи ты уже выучил. Да-да, это ее стихи, а ведь ты подумал, что Тараса?

– Трудно было подумать что-то другое.

– Не имеет значения. Завтра-послезавтра позвонишь этой женщине и назначишь ей свидание. Не забывая читать при этом ее стихи, которые ты чрезвычайно полюбил. Таким образом, твоя встреча с прекрасной незнакомкой, встреча прозаика и поэта, все же состоится, – Хозяин криво усмехнулся. – Правда, встреча эта несколько затормозилась во времени, – он приподнял со стола одну из старых фотографий, из восьмидесятых годов, и бросил ее поверх остальных. – Лет на тридцать.

– Зачем вам это нужно? – не удержался Влад, поскольку новый поворот дела его просто ошарашил.

– Ты узнаешь об этом уже очень скоро, – сказал Хозяин с неожиданной ласковостью. – Потерпи немного и не нарушай правила.

Одиссея писателя

Хозяин оставил фотографии на столе. Вряд ли это была случайная забывчивость, Влад уже понимал, что этот человек ничего не делает просто так. Ни жеста, ни слова. И впечатление, что он находится под влиянием какой-то маниакальной идеи, также было наиграно, заранее рассчитано. Прочитать детскую считалочку, будто играя с ним в прятки. Принимать «экзамен»… Все это было не случайно, все было частью какого-то четко продуманного плана.

Влад разложил фотографии на столе. Расположил их по времени. Красавица Наталья в зрелые годы ничем не уступала красавице Наталье в юности. Ее глаза и вовсе не состарились – очень большие, светлые, с острыми уголками, умело подчеркнутыми макияжем. Кошачьи глаза.

Походя открылась и тайна запароленного PDF-файла: Хозяин отменил шифр – это и была переписка Тараса Балашова с Натальей, с первого до последнего письма. Откуда он ее взял? В чем суть истории, какое отношение имеет к ней этот писатель и главное – он сам, Влад Синеухов, который теперь должен сыграть его роль?

Судя по веренице писем, а всего их было не менее сотни, этот Тарас Балашов действительно поехал в одиночный велотур вокруг Байкала, на самом деле угодил в аварию, и его спасли военные. Пользуясь компьютером начальника госпиталя, он набрел в инете на страницу Натальи, полюбил ее стихи, поразился тем, что их интересы и вкусы полностью совпадают, и написал ей письмо.

Наталья не сразу пошла на переписку: она порой замолкала надолго. Любвеобильный Тарас упрашивал не бросать его. Наконец, переписка установилась регулярная: они кокетничали, посылали друг другу музыку и цветы, всякие забавные ссылки.

Это продолжалось месяца два. Тарас был прикован к постели за Байкалом, Наталья в шутку высказала пожелание навестить его, прилетев в Иркутск из Москвы. Похоже она заочно влюбилась в него, о чем сам Влад давно мечтал: вот бы найти какую-нибудь далекую красавицу, виртуалочку, чтобы она полюбила его только за слова, сначала духовно, как разум и сущность, и лишь только потом…

Вдруг в этой переписке его кольнуло упоминание о звездах, астрологии. Он вспомнил, что за Байкалом висит футбольный мяч – Сириус. И больше ничего нет в этом пространстве, ни пылинки… Его мысль понеслась совершенно в неожиданную сторону. Увлечена астрологией жена, увлечена и Наталья. Что это значит? Может быть, сама суть его миссии в планах Хозяина как-то связана именно с астрологией?

Звезды, межзвездные перелеты… Как всегда, ушел от реальности, чтобы не бояться ее. Что здесь готовится? Может быть, он избран в какую-то немыслимую космическую экспедицию, и все происходящее – лишь подготовка к ней…

Внезапно переписка оборвалась. Влад перечитал последнее послание Тараса к Наталье. Он писал, что ему назначили какую-то пустяковую операцию под общим наркозом, что операция завтра, и он ответит ей сразу, как очнется. Вскользь сообщил, что как-то на медосмотре его предупредили, что общий наркоз ему противопоказан, что нельзя соглашаться на такие операции, но местным врачам, в госпитале, он об этом не сообщил. Здесь переписка и обрывалась.

Было еще два письма от Натальи. В одном она умоляла его не соглашаться на эту операцию – это письмо Тарас оставил без ответа. Другое, последнее, было таким:

«ТАРАС! Я очень беспокоюсь за тебя!

Пожалуйста, если кто-то имеет доступ к этой почте, отпишите, как здоровье, чем помочь.

В последнем письме Тарас написал, что ему противопоказан общий наркоз. Но все равно согласился на операцию.»

Так вот оно что! Тарас Балашов просто-напросто погиб. Умер на операционном столе в военном госпитале за Байкалом. Наивная женщина полагала, что кто-то может иметь доступ к его личной почте. Так не бывает. Впрочем, в данном случае, по-другому. Вот она, эта почта. Ящик Тараса был вскрыт, письма скопированы и сохранены в файле PDF.

Влад обратил внимание на даты. Все это происходило совсем недавно – в апреле-мае. И теперь он занял место мертвого человека. Принял его имя и живет в его квартире. И ему предстоит встреча с Натальей.

Владу казалось, что он пытается ухватить за хвост ящерку, которая крутится у его ног: так ускользала от него мысль – единственное верное решение. Возможно, Тарас Балашов похож на Влада. То есть, не возможно, а даже наверняка.

Тарас Балашов умер. Хозяину зачем-то надо скрыть от Натальи его смерть.

Почему Хозяин распоряжается квартирой Тараса Балашова? Не важно. Пусть это будет второе неизвестное в уравнении – «игрек». Влад вспомнил учителя физики, который понятно объяснял им, как решать задачи. Надо набросать как можно больше уравнений по теме, пока количество уравнений не станет равным количеству неизвестных. Скорость, ускорение, энергия… Если система создана, ее можно решить, ответив не только на прямой вопрос физической задачи, но и определив все компоненты, в нее входящие.

Зачем смерть Тараса Балашова надо скрыть? Первое неизвестное – «икс». Какова цель Хозяина? Неизвестное «зет». Не получается. Три неизвестных, а уравнение одно: Влад с чужим паспортом, в который вклеена его фотография, сидит в квартире человека, который умер в госпитале за Байкалом.

Наутро в системе добавилось – и уравнение, и неизвестное. Еще вчера Хозяин вернул ему мобильник, который отобрали в Казани, правда пустой, без сим-карты. Влад должен был купить с утра по новому паспорту симку на имя Тараса Балашова и немедленно позвонить Хозяину по указанному телефону.

Все это Влад и проделал, с удовольствием дойдя пешком до метро, старыми дворами пятиэтажек, где всюду росли и тополя, и рябины, да красовались на кирпичных стенах антикварные надписи о том, что кто-то там дурак… Странно: до сих пор живы надписи, которые были сделаны карандашом, явно несколько десятилетий назад. Мальчишки, которые скребли стены, выросли и погибли в бандитскую войну. Так, по крайне мере, написано у Тараса Балашова. Люди оказались менее стойкими, чем графит их карандашей…

Влад позвонил Хозяину, отпечатав у него свой новый номер. Через полчала тот перезвонил: сказал, что подъедет бригада ремонтников, и чтобы Влад не таился, открыл им дверь.

Так оно и было. Трое бодрых парней заполнили собой и своими инструментами всю квартиру. Один менял сантехнику, двое других вешали на окна жалюзи. Облупленный потолок был прокатан меховым валиком, покрыт водоэмульсионной краской. Влад было пытался влезть с советом, что поверхность надо сначала подготовить: отодрать старую побелку и так далее… Бригадир возразил, вежливо, но твердо:

– Нам заказан срочный косметический ремонт. И каждая минута сейчас в деле.

Поздно вечером парни ушли, обещав прийти завтра, чтобы заняться стенами и полом.

Влад покрутил стальные вентили в ванной, погладил кухонную плиту, подошел к окну и поигрался жалюзи, которые могли стать почти невидимыми, повернувшись ребром, либо полностью закрыть окна, словно при светомаскировке.

Он лег спать рано, долго не мог уснуть, пытаясь решить уравнение, предложенное ему судьбой. Как всегда, унесся в невообразимые, дивные мечты и фантазии, незаметно перешедшие в картины сновидений…

Рано утром вернулись ремонтники. Истертый паркетный пол в обеих комнатах закрыли чем-то мягким, раскатав рулон и точно обрезав его по углам. Поклеили новые обои, даже не сдирая прежний слой. Косметический ремонт – понятно.

За несколько часов квартира полностью преобразилась. Когда рабочие ушли, Влад долго стоял посреди комнаты и недоуменно оглядывался.

Старая мебель теперь выглядела убого. Едва он успел об этом подумать, как позвонили в дверь, и эта невообразимая сказка продолжилась. Скорее, страшная сказка для взрослых, чем волшебная детская.

– Мебель заказывали? – спросил крепкий молодой человек?

– Да, – без колебания ответит Влад.

Операция начинается

Днем позвонил Хозяин, поинтересовался, хорошо ли он запомнил историю… Предупредил, что приедет и примет последний экзамен.

Они устроились на кухне, где был положен свежий линолеум лилового цвета и стояла новая плита, матово блестящая гладкими боками, словно глазированная голландская печь.

– Тарас Балашов… – начал Влад, чувствуя себя полным идиотом…

Он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться, когда рассказывал о его приключениях за Байкалом и в госпитале. О забавном красномордом капитане, который был его соседом в двухместной палате, и морда его была красной, оказывается, не от водки, а по причине болезни сердца. О дружбе с начальником госпиталя, майором Котиковым, который порой заходил в палату, присаживался, кряхтя, на табуретку и слушал рассказы Тараса про столичную жизнь. О цветке молочае, который рос в палате под окном и о котором писатель сочинял шутливые стихи.

– Прочитай мне стихи, – мягко перебил поток его речи Хозяин.

– Но мы так не договаривались! – воскликнул Влад. – Разве я должен был еще и эти стихи учить, из писем?

– Конечно. Ведь ты, Тарас Балашов, как раз и сочинил стихи о молочае. А разве поэт может не помнить своих собственных стихов?

– Я не сообразил. Конечно, должен. Я заучу их сегодня же.

– Хорошо. Заучи обязательно. Тебя могут попросить их почитать.

Влад помолчал, думая, говорить или нет о своей догадке. Решил все же сказать. Так и закончил урок:

– Вот и вся история… Ах да! Забыл одну маленькую деталь. В самом конце этой истории Тарас Балашов умер.

Хозяин с удивлением уставился на него.

– С чего ты взял?

– Ну, его положили на операцию… А ему нельзя наркоз…

– И что?

– На этом переписка обрывается. Я подумал…

– Тарас Балашов жив, – твердо сказал Хозяин. – Жив как вечный Жид, как сам Ленин – живее всех живых, будь он неладен!

Он достал из барсетки листок бумаги, развернул, шаркнул им по столу в сторону Влада:

– Ознакомься.

Влад глянул. Это было продолжение переписки. Операция прошла успешно, только на другой же день доктор ушел в отпуск и взял компьютер с собой. Тарас остался без связи. Поправился, вернулся в Москву и сразу написал Наталье. Пообщавшись несколько дней, они договорились увидеться. Последнее письмо было датировано сегодняшним утром:

«Значит, в семь. Жду тебя у памятника Пушкину. Традиционное и самое лучшее место в Москве для встреч! Позвоню.

С уважением и наилучшими пожеланиями, Тарас Балашов».

Это было выше его понимания. Если Тарас жив и пишет ей письма, то почему он сам с нею не встретится? Допустим, он и руководит всем этим процессом, он и стоит за Хозяином, а тот всего лишь исполняет его волю. Но зачем?

Спрашивать было бессмысленно. Хозяин меж тем взял со стола телефон Влада, набрал номер и, задержав палец на кнопке вызова, поднял голову:

– Готов с нею поговорить?

– Сейчас?

– Считай это своей работой. За работу будет уплачено.

Кнопка была нажата.

– Здравствуйте! – неуверенно проговорил Влад.

– Вы с нею на ТЫ, – шепотом заметил Хозяин.

– Здравствуй, Наташа! – звонко выпалил Влад, чувствуя, как капля пота ползет по ложбинке спины, да и лоб покрылся градинами. – Это я, Тарас.

– Здравствуй-здравствуй! – услышал он высокий задорный голос. – Можешь не представляться: узнала. Значит, ни ты, ни я не передумали, и памятник Пушкину никуда не убежал?

– Так точно!

– В военном госпитале набрался таких словечек?

– Именно! От красномордого майора.

Хозяин одобрительно улыбнулся, достал и расправил клетчатый носовой платок.

– Тогда в семь так в семь, – сказала Наталья. – Я уже собираюсь, между прочим.

– И я!

– Женщине надо больше времени. Поэтому давай прервемся. До встречи?

– До встречи.

Пока Влад изо всех сил старался, чтобы его голос не дрожал, не фальшивил, Хозяин осторожно вытирал ему, говорящему, лоб своим платком.

– Ну вот, – сказал он. – пришло время надевать новый костюм, – Хозяин встал, хлопнув себя по коленкам. – Держи в уме все материалы. И про молочай выучи в темпе. Да, был еще один момент. Сразу после операции, когда тебя мутило от наркоза, ты умудрился высказать этой женщине пару таких комплиментов, что она… Гм! – запнулся Хозяин. – Может быть, это и не важно, но одно письмецо в подборке отсутствует.

– Как отсутствует? – удивился Влад.

– Отсутствует и всё!

Хозяин был явно раздосадован. Будто бы коллекционер: собрал все возможные пробки, но вот одной не достал…

– Разве такое может быть?

– Может, может… – произнес Хозяин. – Думаю, что это и не важно, что письмецо затерялось. Будем надеяться, что она не заговорит о нем.

Странно все это, конечно. Каково же тогда происхождение этих писем и как объяснить, что здесь не хватает одного?

– А о чем мы с нею говорили по телефону? – спросил Влад. – Вдруг и она мне устроит экзамен?

– По телефону вы просто болтали ни о чем. У тебя в руках вся информация. Переведи разговор на свои рассказы. Похвали ее стихи. Ты владеешь практически всей информацией, которая прошла между тобой и этой женщиной.

Хозяин уже пошел к двери но вдруг обернулся, держа палец над головой:

– Впрочем, есть одна деталь. В телефонном разговоре с тобой женщина между прочим заметила, что любит красное инкерманское вино. Запомни.

– Никогда не слышал о таком вине, – сказал Влад.

– Продукция инкерманского завода марочных вин, Севастополь. Оно довольно дорогое… Да, чуть не забыл! – Хозяин засунул руку в барсетку и извлек на свет бумажник, а оттуда – три пятитысячных ассигнации. – Дорогое, потому что хорошее. Лучшее на территории бывшего СССР, – он положил деньги на тумбочку в коридоре.

– Я не пойму, – сказал Влад. – Если я похож на Тараса Балашова, это понятно. Но неужели и мой голос тоже похож? Она же узнала меня!

Хозяин удивленно вскинул бровь:

– Кто тебе сказал, что ты похож на Тараса Балашова? Я, например, не говорил.

– Но как же тогда?.. – Влад осекся, поняв, что переходит границы дозволенного, собираясь задать вопрос.

– Ты не похож на Тараса Балашова, – серьезно проговорил Хозяин. – Ты и есть Тарас Балашов.

На грани провала

Прохаживаясь перед памятником Пушкину, Влад вглядывался в толпу, втекающую в печально знаменитый подземный переход, и думал: как же у него получится сыграть не только какого-то постороннего человека, представителя совсем другой среды и культуры, но и просто москвича? Ведь он совсем не знает город. Он будет вести себя иначе, говорить иначе, размахивать иначе руками и непременно провалится. Как Штирлиц.

Еще один вопрос: кто он сейчас на этом поле, где возвышается, словно черный ферзь, Пушкин – игрок или фигура? То, что он вообще какая-то пешка – понятно, но для грядущей Натальи он кто? Двигает ли она его по игровому полю, или же он – ее, являясь продолжением пальцев Хозяина? А вдруг они оба заодно? Последние часы он воображал, будто делает что-то вместе с Хозяином, а на самом деле – Хозяин делает что-то вместе с Натальей, и делает против него… Впрочем, Штирлиц – разве он провалился? Можно было и второй сериал снять…

Он стал припоминать стихотворение Тараса, которое успел заучить, но вспомнил только начало:

 
С жителем приюта моего
временное чувствую родство.
Житель на паркет бросает тень
и следит за тенью он весь день
или ночь, коль тень дает луна,
хоть и чаще вовсе не видна
тень…
 

Мысли его рассеянно шатались, повторяя взгляд. Чем ближе подходило время встречи, тем чаще о посматривал на плывущую перед ним человеческую массу, пока и вовсе не вперился в нее, и вот уже казалось, что мелькнуло перед ним несколько Наталий – 89/61/91 – высоких стройных блондинок…

 
Призрак тени тоже, как часы, —
Житель усмехается в усы.
 

Та же история, что четыре дня назад… Или пять? Он как-то с трудом отдавал себе отчет в том, что прошло совсем немного времени с тех пор, как он ждал ее (именно ее, только юную) в другом городе, в другом – уже кажется – мире…

И она пришла. Почему-то сразу стало ясно, что это она, и идет она именно к нему, хотя издали еще не было видно лица. Шла быстро, казалось, сейчас просто врежется, но остановилась внезапно, близко, положила ладошку ему на грудь, словно прижимая пальцы к губам: молчи!

– Ну, здравствуй, путешественник! Честно говоря, я до последнего момента не верила, что ты существуешь.

Она была гораздо старше его, но сказать точно, сколько ей лет, Влад бы не смог, чтобы не ошибиться, скажем, на десяток. Наталья принадлежала к тому типу женщин, которые будто каменели в тридцать. Впрочем, и в тридцать, каменея, выглядели они на двадцать пять.

– Погуляем просто, поговорим? – предложила она.

– А потом посидим где-нибудь, вина попьем… – в тон ей подтвердил Влад. – Как насчет красного инкерманского?

– Я обеими руками за! – Наталья подняла и бросила ладони, схватилась за ремешок сумочки, дернула плечом, уже начиная движение.

Они прошли чрез подземный переход и оказались на бульваре, где было чуть менее людно. Все-таки, очень большой, фантастически кишащий город…

Влад говорил медленно, тщательно подбирая и взвешивая слова, отчего получался рассудительным и умным. Он говорил мало, отчего получался чутким, внимательным джентльменом, умеющим слушать. Кто бы мог подумать, что все эти чудесные свойства были обусловлены правилами игры! Так накачивают персонажа компьютерной RPG, добавляя ему те или иные черты характера…

– Влад! Эй Влад! – вдруг услышал он прямо над ухом и вздрогнул, растерянно оглядываясь.

Наталья посмотрела на него с тревогой. Женский звонкий голос:

– Влад, я сказала тебе, козленок!

Выяснилось, что какой-то мальчишка полез в фонтан, и молодая мама схватила его за шкирку. Нет, никогда он не был столь близок к провалу…

Снова Штирлиц! С первых минут он понял, что Наталья не имеет никакого отношения ни к спецслужбам, ни даже к промышленному шпионажу. Владу теперь казалось, что жертвы Хозяина они оба. Возможно – они участники какого-то широкомасштабного эксперимента, наверное, физиологического – ведь не даром был этот «медосмотр»…

Общаться с Натальей оказалось легче, чем он думал. Время от времени умело переводя разговор то на ее жизнь, то на ее стихи, Влад избегал расспросов, вроде «А в какой ты школе учился?» – и тому подобного.

– Я все думаю, что так мало о тебе знаю! – сказал он, когда они шли по бульвару.

– Еще успеется. Вот, например, – она махнула рукой направо, – это институт, который я закончила.

– Да? И что за институт?

Наталья внимательно на него посмотрела.

– Литературный институт имени Горького. Только не говори мне, что ничего не слышал о таком.

– Да слышал, конечно.

Ага. Только что и услышал, – подумал Влад. – Стало быть, есть такой институт, где учат литературе. Писать такие вот непонятные стихи. Наталья смотрела на него пристально, внимательно, будто ожидая каких-то особых слов.

– Странный ты, Тарас! – сказала она. – Самородок какой-то. Такие у тебя красивые рассказы, а в Литинституте не учился. И никто ничего о тебе не слышал.

– Ты мне уже об этом писала в госпиталь, – заметил хорошо подготовленный Влад. – Лучше о себе расскажи. Я, например, до сих пор не знаю, как твоя фамилия.

– Петрова. Простая русская фамилия. В принципе, это сыграло решающую роль при замужестве. У меня тогда многие просили руки. Но я захотела сменить фамилию именно на эту – чистую, исконно русскую. А один из них был Зацапский, представляешь? Наталья Зацапская. Зацапали ее всю.

– А какая была твоя девичья фамилия?

– Проценко.

– Ты украинка?

– Наполовину. По отцу. Этот человек приехал в Москву из западянской деревни. Охмурил мою мать. Заделал меня. Развелся и разменял квартиру. И вогнал тем самым в гроб и мать, и бабушку. Ненавижу его.

– А ты сама давно развелась?

– Порядочно. Девятнадцать лет уже.

– А кто был твой муж?

– Сокурсник.

– Тоже поэт?

– Прозаик. Не будем о нем. Я вот что хочу тебя спросить: нет ли у тебя какой-то тайны рождения?

– Как это? – удивился Влад.

– Я вот о чем. Ты мне назвал точную дату, время и место. Но уверен ли ты, что родился именно в этот день и час? Именно в этом месте?

Влад искренне удивился, почувствовал даже, как вскинулась его левая бровь.

– Точно уверен. Я свой день рожденья праздную ровно в восемь утра. Для начала в одиночестве.

Тут он почти не соврал. Он и вправду отмечал свой час рождения. Только не в восемь утра, как Тарас, а в пять вечера. Все же недаром он тщательно изучил переписку.

– Точно ли ты родился в Москве, а не где-нибудь в дороге, ведь так бывает: роды начинаются, например, на даче, ее везут, она рожает в первой попавшейся больнице… А еще случается, что родители почему-то скрывают истинные обстоятельства…

– Нет! – воскликнул Влад. – Я даже могу тебе паспорт показать. Там точно написано: Москва.

– Не надо… Впрочем, покажи, интересно.

Наталья взяла его новенький фальшивый документ, полистала… От его внимания не ускользнуло, что она открыла страницу 14 – семейное положение – и не сумела скрыть довольную улыбку, поскольку страница эта у Тараса Балашова была пуста.

– Странно, – сказала Наталья, тряхнув паспортом и возвращая его.

– Что именно?

– Я не готова ответить, прости.

Они заговорили о другом. Вдруг Влад заметил вывеску небольшого кафе.

– Зайдем? – предложил он.

– Конечно!

Инкерманского не оказалось, Влад заказал бутылку французского, также красного, самого дорогого из предлагаемых. Первое время он еще помнил о разговоре насчет тайны рождения, о какой-то странности, затем эта мысль отошла на задний план. Он просто был очарован Натальей и говорил с нею, порой даже забывая, что он не Тарас Балашов из Москвы, а Влад Синеухов из Казани.