Текст книги "Крупнокалиберный укол"

Сергей Самаров
Крупнокалиберный укол

© Самаров С., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

Глава 1

Командир боевой группы частной военной компании «Волкодав» Сергей Ильич Лесничий не так уж и давно вернулся из первой командировки в сирийскую пустыню. Он хорошо знал положение, сложившееся в этой стране, предполагал, что вскоре последует новая поездка туда, и даже вслух предрекал ее. Честно говоря, Лесничий рассчитывал при этом получить хотя бы месяц на отдых для группы.

Однако с этим не сложилось. Бойцы расслаблялись всего-навсего неделю.

Уже на следующий день после выхода на службу командир ЧВК полковник Селиверстов пригласил их всех к себе в кабинет. Обычно такое событие предвещало новую командировку.

Впрочем, тут уже сложилась некая традиция. Перед каждой такой вот поездкой с волкодавами делился профессиональными секретами генерал Трофимов из СВР. Сейчас в кабинете Селиверстова его не было, хотя присутствовал заместитель командира ЧВК полковник Самохвалов.

– Я подумал, товарищ полковник, что нас ждет новая срочная операция, – сказал Лесничий, показывая голосом, как же он разочарован своей очевидной ошибкой.

– А ты думаешь, Сергей Ильич, что мы с полковником Самохваловым позвали вас чайком побаловаться? – хмуро осведомился полковник Селиверстов. – Правда, Виктор Никитич обещал сегодня по какому-то особому рецепту зеленый чай заварить. Но это потом…

– Перед обедом, – подтвердил свое обещание полковник Самохвалов. – Если понравится, научу. Но вы, наверное, в Сирии зеленым чаем и без меня обпились. Вам наверняка чего-то другого хочется. Извините уж, водки для вас не припас.

– Товарищ полковник!.. – осуждающим басом произнес Иващенко с высоты своего роста.

Получилось, что это самое осуждение слетело почти с потолка.

– Знаю, что не балуетесь, – примирительно заметил полковник Самохвалов.

Полковник Селиверстов смотрел по-прежнему хмуро, но вопрос Лесничему все же задал:

– А по какой причине ты, Сергей Ильич, решил, что мы пригласили сюда группу вовсе не по поводу новой операции?

– Я не вижу здесь генерала Трофимова. Привык уже к тому, что перед каждой новой операцией он делится с нами информацией.

Селиверстов хмыкнул себе под нос, посмотрел на часы и заявил:

– Уже и задержаться генералу не разрешают! Ну и младшие офицеры у нас пошли. Строгие! Спасу нет! Сейчас приедет твой генерал, если тебе собственной службы мало и без СВР ты жить не можешь. Что, данных ГРУ не хватает?

– Хватает, Георгий Игоревич, но справедливости хочется…

– Какой такой справедливости?

– На все американские ЧВК работают сразу и ЦРУ, и ФБР, и АНБ, и еще куча разных спецслужб, каждая с бюджетом большим, чем у всего нашего оборонного министерства. Нам тоже не помешала бы паритетная поддержка. А то обидно становится.

– Приедет Трофимов и данные свои привезет. А к зеленому чаю привыкайте. Черный для вас в Сирии никто отдельно заваривать не будет.

– Значит, опять в Сирию?

– Значит, опять в Сирию. Только суть новой командировки другая. Трофимов все расскажет. Он в курсе всех дел. Я – еще не совсем. Давайте немного подождем.

Вскоре за окнами послышался звук автомобильного двигателя.

Виктор Юрьевич Иващенко, пользуясь своим ростом, просто вытянул шею и посмотрел в окно, даже не приподнимаясь со стула.

– Генерал Трофимов на «Тигр» пересел. Сам за рулем… Машина, наверное, нравится. Мне она тоже кажется весьма приличной, хотя и несколько тяжеловатой. Главное, я там помещусь без проблем, и голову наклонять не придется, – проговорил он.

Виктор Иванович Трофимов, которого волкодавы ни разу не видели в генеральском мундире, вошел в кабинет Селиверстова и сказал:

– Извините, задержался. Жуткие пробки на дорогах. Машины в такую жару ездить не хотят. А люди не желают в городском транспорте париться. Приходится больше стоять, чем ехать.

На генерале была светлая рубашка с коротким рукавом. Он ухитрился так поднять и согнуть руку, что смог вытереть им пот с лица.

Жарко было действительно всем, но другие терпели и пот не вытирали.

Полковник Селиверстов привычно встал, освобождая генералу место во главе стола. Поднялись и все остальные, по армейской привычке, въевшейся в плоть и кровь, приветствуя старшего по званию.

Не важно, что этот человек относился к совсем другому ведомству, а сами волкодавы уже официально считались бывшими офицерами, даже не отставниками. Они имели полный комплект гражданских документов, выписанных на чужое имя, все были поставлены на воинский учет по месту жительства. Кто-то числился там сержантом железнодорожного строительного батальона, другой вообще рядовым мотострелком, третий водителем грузовой машины в звании ефрейтора. Главное разведывательное управление всегда отличалось предусмотрительностью и неплохо умело маскировать людей, нужных ему.

Все волкодавы как раз к таким и относились. Да, их использовали, но они против этого нисколько не возражали и задания выполняли так, как умеют это делать офицеры спецназа ГРУ, пусть и бывшие.

Генерал Трофимов, как обычно, привез с собой тонкую папочку с документами. Виктор Иванович устроился в офисном кресле за столом. Сначала он вытащил и нацепил на нос старомодные очки в круглой роговой оправе, потом достал из своей папочки документы и зачем-то разложил их по столу отдельными листами. После этого он поднял взгляд на волкодавов, которые терпеливо ждали, что скажет генерал.

– Конечно, жалко, что вы уже вернулись, – неторопливо проговорил он. – Если бы были еще на месте, то могли бы получить задание прямо там, а о техническом обеспечении ГРУ позаботилось бы. Но так уж по времени получилось, что произошло все, когда вы уже в Москве отдыхали.

Лесничего подмывало спросить, что именно случилось, когда волкодавы отдыхали к Москве, но он удержался, справедливо полагая, что Трофимов сам это сообщит. Ведь генерал прибыл на базу ЧВК именно с этим вопросом.

Виктор Иванович кашлянул в кулак и продолжил:

– Телевизор вы, я полагаю, иногда смотрите.

– Разве что иногда. В основном когда он выключен, – сообщил Иващенко. – В другое время это неинтересно. Кроме того, мы люди приличные и всякой пошлятиной не интересуемся.

– Тогда в Интернете новости читаете.

– Это бывает чаще, – за всех ответил штатный компьютерщик группы Егор Суматоха.

– В любом случае вы знаете, что в Сирии, в районе Алеппо был сбит наш вертолет «Ми-8», доставлявший гуманитарную помощь местным жителям. В нем находились шесть офицеров – три члена экипажа и столько же пассажиров, сотрудников Центра по примирению враждующих сторон в Сирии. При падении вертолета все погибли. Тела их захвачены боевиками какой-то малочисленной группировки, ранее нам неизвестной. Могу сказать, что Соединенные Штаты поддерживают ее, называют оппозицией президенту Сирии Башару Асаду.

– Хороша оппозиция, которая сбивает российский вертолет! – проговорил Лесничий. – Об этой трагедии мы, разумеется, слышали. Но не знаем подробностей.

– Вот я для того и приехал к вам, чтобы изложить их, – сухо ответил генерал.

– А как был сбит вертолет? – задал вопрос снайпер группы Емельян Величко.

– Наши эксперты не согласны с диванными генералами из Интернета. Те утверждают, что вертолет, скорее всего, был сбит из крупнокалиберного пулемета. Или же работала зенитная установка ЗУ-23-2. Таковые у террористов действительно имеются. Но в этом случае «Ми-8» смог бы совершить посадку в режиме авторотации. Нет, вертолет после частичного разрушения в воздухе рухнул на землю. Это обычно происходит после попадания ракеты. Нам известно, что стационарных и мобильных ракетных зенитных установок у террористов нет. Остается предположить, что вертолет был сбит из ПЗРК «Стингер», которых у бандитов хватает. Конечно, сразу встает вопрос о том, как именно они к ним попадают. На него можно дать великое множество ответов. Возможны как прямые поставки со стороны спонсоров из США, так и косвенные от монархий Персидского залива, которые давно и прочно поддерживают террористов. Эти режимы закупают оружие в США, якобы для своих нужд, и отправляют его бандитам. Американцы при этом закрывают глаза на то, что договор на поставку традиционно запрещает реэкспорт в третьи страны, тем более в воюющие. Этот момент обязательно входит отдельным параграфом в любой договор о продаже оружия. Но там имеется множество оговорок, которыми американцы удачно пользуются. Они разрешают такую продажу себе, но запрещают ее другим. Однако мы отклонились от темы. Давайте вернемся к нашему вертолету. Нет возражений? – Трофимов выдержал паузу, за время которой внимательно посмотрел на каждого из волкодавов.

– Никак нет, товарищ генерал, – за своих подчиненных ответил полковник Селиверстов.

Генерал Трофимов хорошо владел методом, применяемым практически всеми опытными лекторами и преподавателями. Тихий голос всегда слушается с напряжением, которое, в свою очередь, автоматически вызывает повышение внимания. В результате люди хорошо запоминают то, что им было сказано.

Поэтому дальше Виктор Иванович говорил едва ли не шепотом:

– Эта группа так называемой оппозиции предлагает передать нам тела шести офицеров за компенсацию. Попросту говоря, террористы продают их. Они требуют по миллиону долларов за каждого. Сумма, в принципе, для правительства не такая и большая, чтобы ее невозможно было выплатить. Тем не менее на самом верху принято решение не идти на поводу у террористов, использовать войска специального назначения. Иначе начнется настоящая охота за нашими вертолетами, особенно теми, которые выполняют гуманитарные миссии и не имеют вооружения. Сначала предполагалось использовать спецназ ГРУ или ВДВ. Но в том и в другом варианте это была бы регулярная армия, а с этим есть определенные сложности. Ведь наши сухопутные силы в сирийском конфликте не участвуют. Не считая военных советников, разумеется. Но обсуждение не зашло в тупик. Появилось предложение использовать какую-то отдельную мобильную офицерскую группу, укомплектованную специалистами высшего класса. Потом, на обсуждении вопроса в генеральном штабе, командующий войсками спецназа ГРУ вспомнил о частной военной компании «Волкодав», боевой состав которой только что вернулся из той же Сирии. Командование ухватилось за эту идею. Таким вот образом и был быстро решен этот вопрос. Осталось только получить согласие самой группы, поскольку ЧВК «Волкодав» не является государственной структурой, подчиняющейся Министерству обороны или какому-либо иному. В случае получения вашего согласия я передам вам все материалы по данному делу. Их все равно следовало готовить, кому бы ни выпала честь выполнять задание. Этим занималась Служба внешней разведки Российской Федерации. Теперь я с материалами здесь и официально спрашиваю, согласны ли вы принять участие в операции по возвращению тел погибших вертолетчиков на Родину. Итак?..

– Мы согласны, – за всех ответил полковник Селиверстов.

Сергей Ильич промолчал. Он не хуже, даже, может быть, и лучше генерала Трофимова знал, как формировалась его группа, какими методами набирался личный состав и почему дело обстояло именно так. Тогда самому Лесничему была организована подстава, завершившаяся смертью человека, который среди прочих напал на тогдашнего старшего лейтенанта спецназа. После этого накануне суда арестанту был устроен побег.

Все остальные бойцы группы тоже были когда-то офицерами спецназа. С помощью полковника Селиверстова они бежали из мест заключения и поступили на службу в ЧВК.

Теперь эти люди, вчерашние заключенные, официально по сию пору находящиеся в бегах, прекрасно понимали всю недвусмысленность своего положения. Они должны были безоговорочно выполнять любые приказы командования, если хотели оставаться на свободе. Откажешься, и следственные органы очень даже быстро тебя найдут.

Об этом открыто не говорилось, но никто не сомневался в том, что так и будет. Если командир ЧВК говорил за всех, что они согласны, то возражений никогда не следовало. У волкодавов срабатывало пресловутое чувство самосохранения. Да и дураков среди них не было.

– Вот и отлично! – бодро, как юный пионер с красным галстуком, сказал генерал Трофимов.

Можно было подумать, что он сомневался в ответе. Или кто-то другой. Где-то там, на самом верху.

– Операция уже разрабатывается? – спросил Лесничий.

Трофимов посмотрел на Селиверстова, показывая, что этот вопрос не входит в его компетенцию.

Полковник утвердительно кивнул и заявил:

– Оперативный отдел диверсионного управления должен был уже приступить к работе. Вы данные им, товарищ генерал, переслали?

– Еще вчера вечером.

– Значит, вчера вечером они и начали. В связи со срочностью, подозреваю, всю ночь сидели, сводили воедино оперативные данные, сведения, полученные от нашей и сирийской разведки, искали самый выгодный вариант. Исходя из того, что известно мне, товарищ генерал, хотел бы задать один вопрос. Я слышал, что у нас в этой операции серьезный оппонент, не так ли?

– Да, весьма серьезный. Полковник Хорхе Джонстон-младший. Вы же, Георгий Игоревич, кажется, имели с ним дело.

– Так точно, товарищ генерал. Только тогда он еще был капитаном. Дело происходило в Афгане и тоже было связано со «Стингерами». Джонстон по-прежнему служит в ЦРУ?

– Нет, теперь он официально считается сотрудником Госдепартамента США, является офицером по особым поручениям. Только я слышал уже много раз, что человек, служивший когда-то в ЦРУ, до конца своих дней не может расстаться с этой почтенной конторой. У американцев все как у нормальных людей. У нас тоже не бывает отставных разведчиков. На пенсии – такое случается. Но подобные персоны – это совсем не отставники. А полковник Джонстон-младший еще и не пенсионер. Только намыливается, как мне сказали, уйти, хотя по годам выслужил уже свое.

– Меня он наверняка не знает и не помнит, хотя тогда много гадостей наделал. Я в те времена взводом командовал и лично обещал выхлопотать отпуск тому из солдат, который этого капитана пристрелит. Не попался он на прицел, хотя очень длинный был. По ориентировке рост, если мне память не изменяет, сто девяносто пять сантиметров. Всего на сантиметр ниже нашего Иващенко. Подловить его мы так и не смогли. Осторожный был.

– Главное, Георгий Игоревич, в том, что вы его помните, знаете, на что он способен, в чем его слабости. Думаю, своим волкодавам все это расскажете.

– Чем он в настоящее время занимается? – продолжил расспросы Селиверстов.

– Забавная задача для разведчика, тем не менее это так. Он занят формированием имиджа нынешней вашингтонской администрации. Работа рассчитана не на внешний политический рынок, а на собственно американское население в преддверии выборов президента. Но полковник считает, что только успешное повышение внешнего рейтинга в современной обстановке способно обеспечить успех представителя демократической партии. Многие политологи, эксперты из среды демократов с ним согласны, хотя считают такую задачу невыполнимой. Нынешняя администрация США слишком много нагадила себе в карман. Но это их проблемы. А волкодавы должны постараться совсем испортить эту демократическую репутацию.

– Нам, товарищ генерал, есть дело до их выборов? – спросил Иващенко.

– До самих выборов нам дела нет. Демократы или республиканцы – лично я считаю, что все они одного поля ягода, и физиономии у них мазаны дерьмом, зачерпнутым из одного горшка. Трудно угадать, с кем нам будет проще. Но проблема в том, что демократическая партия пытается добиться успеха именно за счет России. Создать повод для обвинения, выдать какой-то резкий, заранее просчитанный жест. Все это только ради того, чтобы поднять уважение к своей партии. А этот самый жест может быть любым. Вплоть до бомбардировки Дамаска и резиденции президента Асада. Насколько я знаю, американская сторона опять планирует поднять вопрос о применении химического оружия. Тема не новая, но всегда острая. Ведь такую мерзость невозможно использовать выборочно, направлять против кого-то конкретно. Обязательно будут жертвы среди мирного населения, которым террористы в Алеппо прикрываются как живым щитом. Такой поворот событий сорвет всю операцию по освобождению Алеппо. А удача в этом деле станет мощным ударом по силам оппозиции, которые поддерживает Вашингтон. У нас, к сожалению, не слишком много материалов. Я оставляю их вам для изучения. Они добыты нашей агентурой и, конечно же, носят закрытый характер. Поэтому, Георгий Игоревич, я могу передать их вам только под роспись. О том, что эти сведения не могут уйти куда-то на сторону, я даже не говорю. Вы все сами понимаете. А дело нам есть до тел погибших офицеров. Я оставляю вам номер телефона в Сирии. Если все пройдет удачно, то вам следует туда позвонить, и тела заберут. Это номер диспетчера, дежурящего на нашей авиационной базе.

Глава 2

Сначала материалы изучал, естественно, командир ЧВК. Но Сергей Ильич Лесничий, руководивший боевой группой волкодавов, видел, что документов было немного. Поэтому он старался не отлучаться из штаба, ожидал, когда полковник Селиверстов его вызовет.

Тот сделал это, посадил Лесничего за свой стол и попросил его позвонить компьютерщику группы бывшему лейтенанту Егору Петровичу Суматохе. Тот должен был сесть за компьютер, воспользоваться своими хакерскими навыками и собрать как можно больше сведений о полковнике Хорхе Джонстоне-младшем. Самому командиру боевой группы следовало заняться изучением материалов, предоставленных Службой внешней разведки.

Бывший старший лейтенант спецназа ГРУ по характеру был человеком дотошным, тщательным во всех делах. Поэтому он сначала мельком просмотрел все материалы, но не стал откладывать в сторону то, что было общим и не содержало конкретики, так необходимой ему. Потом Лесничий принялся читать все по порядку.

Он начал с резолюции Совета Безопасности ООН № 2118. Она запрещала Сирии производство, хранение и использование химического оружия и накладывала на страну обязательства по его уничтожению. После этого Сергей Ильич стал знакомиться с документами, поясняющими исполнение данной резолюции.

Согласно им, двадцать третьего июня две тысячи четырнадцатого года с территории Сирии была вывезена последняя партия химического оружия для его последующей ликвидации. А четвертого января две тысячи шестнадцатого года Организация по запрещению химического оружия заявила об уничтожении в Техасе последних семидесяти пяти пластиковых цилиндров фтороводорода.

А началось все, как ни странно, в море. На специально оборудованном судне «Кейп Рэй» было уничтожено шестьсот метрических тонн перекурсора зарина и иприта. Этот процесс занял сорок два дня, хотя, согласно плану, должен был проходить куда дольше, в течение аж шестидесяти суток. Все это время судно находилось в открытом море.

Следующий документ был просто аналитической запиской. Он заострял внимание читателя на одном весьма странном факте. При уничтожении контейнеров с фтороводородом на заводе в Техасе присутствовали представители Организации по запрещению химического оружия и России. Наша страна выступала гарантом утверждения договора с сирийской стороны. Все подписали акт на уничтожение.

Но вот на корабле «Кейп Рэй» российских представителей не было. На судне присутствовали только инспекторы ОЗХО и представители США. Акт был подписан лишь сотрудниками американского министерства обороны, компании, осуществляющей уничтожение, и этими инспекторами.

За сорок два дня, в течение которых длился процесс, любое судно имело полную возможность пришвартоваться к «Капитану Рэю» и уплыть с частью груза в неизвестном направлении. Ничто, как считал аналитик, составлявший записку, изучаемую Сергеем Ильичом, не говорит о том, что такое произошло. Но налицо сама возможность подобного события.

Немалую настороженность у автора записки вызывал тот факт, что из шести инспекторов ОЗХО в течение двух месяцев двое погибли в автомобильных катастрофах, да еще и весьма схожих. У того и у другого инспектора при движении на высокой скорости лопнули тормозные шланги. Обе аварии произошли в течение недели. Только одна в Германии, а вторая в Норвегии.

Члены семей погибших видят в этих трагедиях только стечение обстоятельств.

Данных о том, что погибшие инспекторы готовили какое-то заявление для прессы, не имеется. Но это не дает повода категорично утверждать, что они не собирались этого делать.

Следующая аналитическая записка была посвящена личности самого полковника Хорхе Джонстона-младшего. Негласная проверка, проведенная силами Службы внешней разведки, говорила о том, что во время гибели инспекторов ОЗХО полковник выезжал куда-то за пределы США. Его имени в списках лиц, совершавших авиаперелеты, не обнаружилось. Но это вовсе не говорило о том, что Хорхе Джонстон-младший не находился в определенное время ни в Германии, ни в Норвегии.

Этот бывший сотрудник ЦРУ обладал немалыми возможностями. Их предоставили ему две мощные организации. В одной из них он служил раньше, а во второй числился сейчас. Наивно было бы предполагать, что такой человек будет отправляться в зарубежные поездки, связанные с противоправной деятельностью, используя при этом свои настоящие документы.

Тем не менее имелись данные о том, что норвежский инспектор Юхан Бьернстад за два дня до смерти встречался с каким-то иностранцем. По словам жены Юхана, с этим человеком он познакомился во время поездки в Сирию. А при изъятии с сирийских военных складов и баз химического оружия, по данным Госдепартамента США, полковник Джонстон-младший находился в этой стране и контролировал процесс вместе с инспекторами ОЗХО.

Значит, инспектор Бьернстад должен был быть знаком с полковником. Очень даже резонно допустить, что именно с ним он встречался накануне своей гибели.

Список всех граждан США, посетивших в тот период Норвегию, Службе внешней разведки добыть не удалось, поскольку тогда же происходила ротация личного состава на базах НАТО. Эти списки были засекречены и закрыты для прямого доступа. В том числе и в консульских службах США.

Тут в кабинет Селиверстова вместе с самим полковником вошел штатный компьютерщик группы бывший лейтенант Суматоха.

– Здесь сядешь, Егор Петрович, или в учебный класс пойдешь? – осведомился Селиверстов.

– Лучше в свою комнату. В тишине и спокойствии на ноутбуке поработаю. Мне бы только данные. Кого искать и в связи с чем. Желательно электронные контакты. Но если их нет в наличии, то и не надо. Я сам поищу.

Лесничий написал на бумажке данные на полковника Хорхе Джонстона-младшего, передал листок Суматохе.

Тот глянул и удовлетворенно сказал:

– Военный…

– Даже хуже, – заявил Селиверстов. – Офицер ЦРУ. Сейчас служит в Госдепартаменте США.

– Главное, имеет воинское звание. Легко найти данные. В США только два основных пенсионных фонда для военных – государственный и частный. Второй более популярен. Есть еще мелкие. Они предназначены для лиц, получивших инвалидность в результате заболевания или ранения. Начну с основных, выйду на карточку пенсионного страхования. Она в США электронная. Через нее смогу проверить банковские карточки, какие имеются у этого полковника. А уже через них – перемещения, которые так интересуют командира. И в Германии, и в Норвегии, и в Сирии. Я не думаю, что за границей он пользовался особыми банковскими карточками. Но проверю все, сколько их у него есть. Поищу и карточки на чужие имена.

– Настоятельная просьба из ГРУ – не использовать их сервер ни в каком виде. И суперкомпьютер не трогать. Обойдешься, Егор Петрович, без него?

– А что такие строгости, товарищ полковник? Суперкомпьютер все равно не наследит, он слишком быстр для любой защиты.

– Янки уже пытаются обвинить нашу разведку во вмешательстве в систему выборов в США. Тоже, дескать, группа хакеров из ГРУ работала, когда вскрывала сервер демократической партии.

– Да, я слышал об этом.

– ГРУ ни сном ни духом о той группе хакеров. Так что лучше не бросать лишний раз тень на плетень. Ситуация сейчас сложилась, мягко говоря, деликатная.

– Обойдусь. Я тут приноровился уже через суперкомпьютер метеоцентра на Багамских островах работать. У них машина мощная, хотя прогнозы, я смотрел, она считает плохо. Предсказывала тайфун, а он не пришел. Там компьютер и на синоптиков работает, и на сейсмическую станцию. А у двух нянек дитя без глаза. Защита примитивная. Синоптики с сейсмологами пытаются друг на друга расходы свалить. А я здесь, честное слово, ни при чем. Ну так я пошел работать, да?

– Иди, – отпустил полковник компьютерщика.

Егор Петрович вышел.

– Суматоха, как и всегда, найдет что-нибудь интересное. А вы, товарищ полковник, что об этом персонаже скажете?

– Когда американцы начали снабжать духов своими «Стингерами», в то время новейшими, капитан Хорхе Джонстон-младший отвечал за безопасность этих поставок. Ты по возрасту эти события не застал, но тогда почти весь наш спецназ бросили на поиски этих «Стингеров». У нас ничего подобного на вооружении не имелось. Это было похоже на то, как американцы во время корейской войны охотились за нашими противотанковыми ружьями. Слышал историю?

– Слышал. Они их добыли, доработали и сделали крупнокалиберную снайперскую винтовку. Позже и наши стали делать их. Хотя такие хорошие, как их «Баррет», у нас почему-то не получаются. Так наш снайпер говорит.

– Зато ПЗРК у нас куда лучше «Стингера». Но это все эмоции. А если говорить конкретно о полковнике Джонстоне-младшем, то обязательно следует заметить, что этот человек ради собственной карьеры идет на все. Он готов устранить каждого, кто, по его мнению, может ему помешать. Тогда же, еще в Афгане, Джонстон хотел скрыть то обстоятельство, что наши добыли несколько «Стингеров», уничтожив караван с оружием. Ради этого он пошел на уничтожение целого отряда духов, который осуществлял охрану каравана. Да и впоследствии, как мне говорили, этот тип предпочитал решать любую проблему с помощью пули. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Он никогда не дожидался, чтобы проблема встала остро, и пресекал ее в самом зачатке. Убирал людей при первом подозрении на нелояльность себе. Именно по этой причине, я думаю, и возникли подозрения в убийстве двух инспекторов ОХЗО, которые могли что-то знать. Эти два убийства стали предупреждением остальным четверым инспекторам, которые хорошо его поняли. Кстати, тогда же, одновременно со смертью Юхана Бьерстада, там же, в Норвегии, был убит ударом топора инспектор полиции. Погиб еще и эксперт департамента криминалистической экспертизы, выбросился с тридцать шестого этажа. Естественно, его долго отскребали от асфальта. По странному совпадению инспектор и эксперт занимались смертью Бьерстада, но тогда в следственной прокуратуре Норвегии на это внимания не обратили. Убийство инспектора списали на заключенного-психопата, сбежавшего в то же время из тюремной больницы. Именно инспектор Бьерстад и отправил его за решетку. Этот заключенный якобы защищался от нападения соседей. Он зарубил топором всю семью, включая малолетних детей. Отбивался от них, так сказать. Орудие убийства подсказало направление поиска. Беглеца выследили, но он живьем не дался и застрелился. Что касается эксперта, то у того был обнаружен СПИД. Самоубийство для отца большого семейства выглядело вполне естественным делом. Оба эти случая, как говорится, были закрыты. Хотя, как пишут газеты, неясных вопросов тут оставалась целая куча. Я вот к чему это рассказываю. Допускаю, что Бьерстада убил полковник Джонстон-младший. Инспектор полиции и эксперт нашли какую-то улику, отметающую случайность и недогляд за состоянием тормозной системы автомобиля. Полковник, ничуть не сомневаясь, не дожидаясь какого-то вывода, идущего вразрез с версией о несчастном случае, принял свои превентивные меры. Вот на этой его дурной привычке я и заостряю внимание. Для взрослого солидного разведчика это даже хуже, чем ковырять пальцем в носу. Характерный отличительный признак. Тебе, Сергей Ильич, следует иметь это в виду. Если только Хорхе Джонстон заподозрит, что вы против него что-то имеете или даже просто присматриваетесь к нему, то он сразу же будет принимать жесткие превентивные меры, вплоть до физического устранения. Это следует знать и опасаться. В Сирии, как ты сам знаешь, не всегда ясно, кто свой, кто чужой. Для методов Джонстона такая вот обстановка подходит как никакая другая. У меня все. Ты не закончил знакомство с документами?

– Никак нет, товарищ полковник. Если я мешаю, могу вам стол освободить, а сам где-нибудь в уголке пристроюсь.

– Нет-нет, сиди. Я пойду, пожалуй, к воротам. Там должны привезти шесть боксерских манекенов для тренировок боевых групп. Нужно встретить машину и направить на разгрузку. Дочитаешь бумаги, убери их в сейф и ключ мне принеси.

Полковник вышел, оставив на столе ключ от сейфа. Это было, конечно, большое доверие. Такое, которое не принято оказывать в ГРУ. Тем не менее Сергей Ильич не особо удивился. Он уже не раз сталкивался с таким проявлением доверия. Лесничий хорошо знал, что в сейфе полковника две полки. Нижняя имеет дополнительную дверцу с кодовым замком в дополнение к обычному. А верхняя полка окажется пустой, или же на ней будут лежать какие-то не секретные документы. Полковник Селиверстов прекрасно понимал, что такое сохранение режима секретности. Он никогда не пренебрегал порядком, выработанным за несколько десятков лет.

Сергей Ильич дочитал до конца все документы, привезенные генералом Трофимовым, и не стал засиживаться над ними. Тренированная память позволяла ему прочно запечатлеть в голове то, что было необходимо. Он всегда имел возможность вспомнить то, что нужно, не возвращаясь к документам.

Лесничий собрал разрозненные листы в аккуратную стопочку и положил в сейф, который, как и предполагал бывший старший лейтенант, оказался пустым. Сам сейф он закрыл и отправился искать полковника.

Сергей Ильич вышел из штабного корпуса, увидел небольшой грузовик около одноэтажного здания спортзала и направился туда. Полковник Селиверстов, как и обещал, находился там. Он получил от командира боевой группы волкодавов свои ключи и ушел.

А Лесничий отправился в сам спортзал, где командовал делами снайпер группы волкодавов бывший лейтенант спецназа ГРУ Емельян Герасимович Величко. Три солдата из роты охраны, присланные для работы, уже разгрузили манекены и установили их так, как Величко показал. Три стояли рядом с окнами, еще столько же – у противоположной стены, в тени.

Солдаты таскали воду и заливали ее в емкости под поясными манекенами. Эти фигуры должны быть тяжелыми, устойчивыми. Поэтому в каждый из них заливается восемьдесят литров воды или же засыпается такой же объем песка.