Текст книги "Специальный рейд"

Басаргин торопился вернуться к себе в офис, надеясь там получить дополнительные сведения. И оттого, что поменял машину так вовремя, чувствовал себя увереннее на дороге. Сколько бы ему тащиться на старом «Москвиче», чувствуя унижение от того, что любая машина в состоянии тебя обогнать и уж никто и никогда не уступит дорогу. Да, наличие приличного транспорта обеспечивает хорошее настроение и, как следствие этого, повышенную работоспособность. Александр на себе испытал правоту подобного довода.

Он поставил машину на стоянку во дворе. «БМВ» Тобако еще не занял свое привычное место. Значит, Андрей пока в поиске. Александр взглянул на часы. Доктор уже уехал на обед в ресторан. Его место около телефона заняла Александра и принимает сообщения.

В подъезде он поздоровался с очень приветливой и еще более любопытной пожилой женщиной.

– Вы новый жилец? – спросила женщина, перегораживая каким-то образом всю лестницу сравнительно не крупным с виду телом.

– Что такое жилец? – с улыбкой поинтересовался Басаргин, безуспешно стремясь бочком проскользнуть вдоль стены. – Это слишком расплывчатое определение...

– Жилец – это тот, кто живет в квартире. Раньше ее сдавали, то одни жили, то другие... Все какие-то разные, больше нерусские... А вы основательно, я вижу, переехали, с новой мебелью, с детьми.... Купили квартиру?

– Да. Купили.

– А вторую?

– Тоже кто-то купил... Наверное... Я точно не могу сказать, потому что чужими покупками стараюсь не интересоваться.

Намек был высказан откровенно, что женщину, впрочем, совершенно не смутило.

Александр не был расположен разговаривать долго, но, чтобы поддержать добрые отношения с новыми соседями, улыбнулся женщине, ловко вильнул корпусом и оказался у нее за спиной.

– Я зайду познакомиться с вашей женой... – разочарованным голосом сказала соседка ему в спину.

– Она у меня очень занятой человек и не любит долгих разговоров, – ответил Басаргин и заспешил по лестнице в слегка паническом состоянии.

Вопреки его категоричному распоряжению, близнецы увязались за матерью в офис. И сейчас пытались, пользуясь моментом, когда Александра вышла на кухню вскипятить чайник, взломать с помощью чайной ложки вместо «фомки» оружейный сейф.

– А ну, кыш отсюда, молодежь. Я же предупреждал, что сюда вход воспрещен.

– Есть, товарищ капитан, – встал по стойке «смирно» тот, который на двадцать минут старше, переглянулся с братом, хихикнул, и пацаны, громко топая, строевым шагом ушли в квартиру. Смутить их окриком трудно, впрочем, как и наказанием.

К дисциплине их Басаргин, как мог, приучал. Только дисциплина эта соблюдалась исключительно в его присутствии. Более того, если ничего не слышно, это опаснее. Сыновья наверняка уже затеяли какую-то очередную проделку. Мать стремление отца к строгости не поддерживала, считая неадекватное поведение мальчишек проявлением своего рода творческих начал.

– Чай будешь? – спросила из кухни Александра.

– Зеленый, и без сахара.

– Научил тебя Доктор... – засмеялась она.

– Хочу быть таким же лосем, как он, – ответил Басаргин умышленно серьезно. Со слов Тобако он уже знал, что за глаза Доктора часто зовут лосем.

Доктор Смерть в самую жару постоянно пил зеленый чай. Такой горячий, чтобы пар валил. Объяснял, что зеленый чай чистит капилляры и обновляет тело. Поскольку Басаргин не видел медицинский диплом доктора, он ему верил. Потому что никогда не верил настоящим врачам и оттого был всегда здоров.

– Кто звонил? – спросил Александр, когда жена вернулась из кухни с расписанным ее собственными руками подносом. Такой поднос в магазине не купишь, но и показать его некому, потому что посторонним в офисе делать нечего.

– Дважды полковник Баранов. Потом утренний твой гость. Минут пятнадцать назад.

– Гостей было двое. Доктор и Зураб.

– Который от завтрака не отказывается...

– Что сообщил?

Она пододвинула к нему листок бумаги. Там только два имени – «Ширвани и Нури Байрамхановы». Александр листок отодвинул.

– Мне эти имена ничего не говорят. Кто такие?

– Зураб говорит, что их по всей Москве ищут крутые ребята из чеченской диаспоры. Что-то они натворили очень серьезное. И боятся, что натворят еще больше. Приказ дан – убивать, если найдут, без разговоров, особенно женщину.

Голос Александры дрогнул и слегка завибрировал. Она мечтала включиться в работу мужа, но слова об убийстве даже незнакомых людей с трудом ею произносились.

– Муж с женой?

– Брат с сестрой. Поиски организованы по просьбе какого-то приезжего уважаемого человека. Еще ищут какую-то машину. Зураб узнает номер, сообщит. Это тоже как-то связано с Байрамхановыми.

– Прекрасно.

– Что же в этом может быть прекрасного? Это ужасно!

– Прекрасно другое. Это уже, возможно, след. Уважаемый человек случайно не Умар?

– Имени Зураб не назвал. Я голос, ты же знаешь, хорошо чувствую... И не похоже, что только из-за телефонного разговора. Мне показалось, он просто не знает. Иначе как-то намекнул бы...

– Когда сам приедет?

– Обещал после обеда.

– Хорошо. Что Сергей Иванович хотел?

– Не сообщил. Обещал перезвонить, когда время будет.

– Меня позвонить не просил?

– Он, очевидно, не в кабинете. Сам позвонит. Меня поздравил с назначением на ответственную диспетчерскую должность. Спросил, по какой форме оформляли на меня допуск и какой оклад положил мне Костромин...

В двери заворочался ключ.

– Тобако приехал.

Андрей вошел недовольный и усталый, хотя устать еще и не должен был бы, потому что работа только началась. Но Басаргин по себе хорошо знал, если поиск не идет, как хотелось бы, если не можешь уцепиться за нить, если факты просто в руки не идут, хотя предпринимаешь все возможные меры, устаешь в три раза сильнее, чем при интенсивной загруженности, но и при наличии результата.

– Всех своих волонтеров гоняю по возможным адресам. Ничего... Ухватиться не за что... Они пока просто не приспособлены для этой работы. Переквалифицироваться с наркоты на терроризм не просто. Да еще сразу в таком серьезном деле, без предварительной раскачки. Не по тем каналам, должно быть, ищут. Хотя связь должна быть. Террористы без денег от наркоты беспомощны. Они в таком положении сами, как наркоманы без дозы...

Он плюхнулся в кресло и задумался.

– У тебя в Назрани среди ментов знакомые есть? – спросил Александр.

– Есть один отставной полковник. Сейчас на инвалидности... На мине взорвался. Что у нас любопытное в Ингушетию тянется?

Басаргин рассказал об отставном капитане уголовного розыска Ахмате Текилове.

– Поинтересуюсь... Кстати, Александра, ты не в курсе, когда жара прекратится... Через неделю осень, а солнце, как в июне!

Андрей вытер платком шею, пододвинул ближе к себе телефон, достал электронную записную книжку, отстучал фамилию на клавиатуре.

– Вот он, здесь... Я боялся, что в эту книжку его не занес. – Тобако набрал номер и включил спикерфон, чтобы разговор был слышен другим.

– Добрый день, мне Камил Алиевич нужен.

– Он в саду отдыхает. Подождите пару минут, я его позову, – ответил молодой женский голос с сильным акцентом. – Что сказать? Кто спрашивает?

– Это из Москвы звонят. Моя фамилия Тобако.

– Хорошо. Я сейчас схожу за ним.

В трубке что-то загрохотало. Должно быть, ее положили на стол или на полку. Ждать пришлось не пару минут, а больше пяти. Зажав трубку рукой, Андрей пояснил:

– Полковник сейчас ходит только на костылях. Ему обе ступни оторвало. К протезам никак привыкнуть не может. Спереди в машине сидел. Как большой начальник. Большим начальникам больше других и достается.

– Алло! Андрей? – прозвучало из громкоговорителя.

– Да, Камил, я... Здравствуй, друг дорогой. Как твое самочувствие?

– Лучше не спрашивай. Жаловаться не люблю, а хорошего рассказать не могу, потому что врать не научился. Больше духом страдаю, чем телом, честно говоря... А мы тут на днях тебя вспоминали.

– По какому поводу?

– У меня племянник в Грузию ездил. Хотел тебя в Поти найти, я адресок давал. Там такие страсти понарассказывали, что я уж и не знал, что думать.

– Там все утрясется. Были неприятности. Но без них, сам знаешь, и дела не бывает.

– Ты просто так позвонил или по делу? А то мне, извини уж, стоять трудно. А в моем доме у телефона присесть негде. Он на стене висит.

– Ты не слышал про такого человека в Назрани – бывший капитан уголовного розыска Ахмат Текилов...

– Слышал... – последовала долгая пауза. – Я хорошо знаю его отца, это мой приятель. И его самого немного. Он был некоторое время моим подчиненным, но я предпочел с ним расстаться. Чем тебя заинтересовал Ахмат?

– Мне хотелось бы узнать о нем все, что можно. Вплоть до черт характера. Думаю, что твоя фраза «предпочел с ним расстаться» уже дает некоторую характеристику.

– Он тебе перешел дорогу?

– Я не знаю. Он интересуется теми же людьми, что и я.

– У тебя есть электронная почта?

– Есть.

– Сообщи адрес. Внучка сейчас под мою диктовку тебе отстукает. А вообще...

– Что?

– Если можешь, не мешай Ахмату. При всех своих недостатках он очень хорошее дело делает. Для всех хорошее.

– Что он делает?

– Тебе слово «кровник» что-то говорит?

– Да.

– Капитан, еще когда служил, раскручивал дело о похищении женщин. Вдов ваххабитов. Его хотели заставить прекратить производство. Он отказался. У него убили жену. Его самого расстреляли вместе с бригадой уголовного розыска в машине. Ахмат из всех один тогда выжил, хотя получил две пули в грудь. Он ушел из милиции и ищет того человека.

– У меня есть очень важный вопрос. Я понимаю, что ответить на него рискованно. Не хочешь, можешь не отвечать. Тот человек – Умар Ажигов?

– Да.

– Я понял тебя. У нас с Текиловым одна цель. Я даже постараюсь помочь Ахмату. Жду данных на него. Подскажи, как на него выйти, чтобы встретиться и поговорить.

– Хорошо. Я спрошу у отца и пришлю. Давай адрес.

Тобако продиктовал. Камил повторял, очевидно, кому-то диктуя.

– Извини, мне трудно стоять... Такая вот жизнь у меня... До встречи, Андрей. Я рад, что ты объявился. Хорошего человека всегда приятно услышать.

– Здоров будь, Камил.

Тобако положил трубку и посмотрел на Александра с Александрой.

– Все становится на свои места, господа сыщики. Вам так не кажется?

– Пока я не вижу самих мест, куда все становится, – пожал плечами Басаргин. – То, что сообщил твой полковник, я уже предполагал, хотя данных у меня не было. Надо найти адрес Текилова.

– Полковник пришлет.

– Нет. Он пришлет только телефонный номер. Скорее всего, номер «сотовика». Адреса в таком случае не даются, как и городские номера, по которым легко вычислить абонента. Это вопрос простой осторожности. А нам нужен адрес. Может быть, Астахов что-то раздобыл?

Басаргин взялся за трубку.

– Астахов уже в курсе?

– Да.

– Может получиться нехорошо. Мне Камил доверился, а я парня под «Альфу» подставлю. Это все равно, что под асфальтовый каток подсунуть. В Назрани так это поймут. Мне будет стыдно посмотреть полковнику в глаза. Есть возможность дать Астахову «откат»?

Басаргин задумался.

– Я попробую, – и набрал номер генерала.

– Слушаю. Астахов, – генерал ответил недовольно и торопливо, словно его оторвали от важного дела. И голос был слегка приглушен. Так обычно бывает, когда идет совещание или планерка и не хочется отрываться, чтобы не потерять мысль, и нельзя не ответить на звонок, потому что каждый звонок может нести такую нужную в напряженный момент информацию.

– Владимир Васильевич, Басаргин беспокоит. У вас не появилось данных по Текилову?

– Мне еще не доложили. Но должны уже поступить. Запрос в МВД отправили сразу. Если у него есть регистрация в Москве, проблем не будет. Я распоряжусь, чтобы вам сразу позвонили.

– Можно с просьбой обратиться?

– Слушаю вас.

– Текилова плотно разрабатывает Тобако. Он уже раскопал кое-что в Назрани. Хорошо бы, чтобы с двух сторон его не зажимали, но взаимно друг другу помогали.

– Обособиться хотите?

– Нет. Мы же делимся информацией...

– Хорошо. Это не принципиальный вопрос. Мы все равно своими каналами действуем. Еще что-то интересное есть?

– Есть. Вести от Зураба. Боевики чеченской диаспоры разыскивают по всему городу брата и сестру Байрамхановых. Ширвани и Нури. И еще ищут какую-то машину. Номер Зураб сообщит дополнительно.

– Хорошо. Ширвани и Нури Байрамхановы. Я записал. Сообщу вам, как только что-то будет.

– Владимир Васильевич, хотите совет?

– Слушаю.

– Я не знаю ваших возможностей и понимаю, что это сложное дело. Попробуйте подключиться к телефонам городского ГИБДД. Если они найдут туда выход, а они его найдут, координаты владельца машины будут брать оттуда.

– Откуда у вас уверенность, что поиск машины связан с нашим делом?

– Это одна из нитей, за которые нельзя не уцепиться, когда не видишь более надежных.

– Вы хотя бы представляете, сколько номеров надо прослушивать одновременно?.. У нас сотрудников не хватит. Это не реально.

– Хотя бы какую-то выборочную проверку. Мне кажется, это реальный вариант. Ажигов должен выйти на ГИБДД. Попробуйте...

– Хорошо. Я подумаю.

Басаргин положил трубку.

– Твой генерал обещает тебе не мешать, – сообщил Андрею.

– Очень хотелось бы моему генералу поверить. Впрочем, он не мой генерал. Когда я служил в «Альфе», Астахова там еще не было. А если бы я до сих пор оставался там, то тоже уже был бы, надо полагать, генералом... Однако я не люблю частицу «бы», поэтому предпочитаю не думать о таких мелочах, как звание. Зарплата у меня сейчас повыше, чем у него, а работа не менее интересная при минимальном контроле начальства. И новый мой начальник, хотя и не генерал, тоже человек, мне кажется, не самый плохой. Как ты считаешь, Александра?

– Я понимаю, как нехорошо делать из вольного и, несомненно, талантливого художника заведующего производством общепитовской столовой, – издалека начал Басаргин, – но время проходит незаметно, и невольно приходит в голову мысль, что неплохо было бы нам и пообедать.

– Иногда я понимаю даже очень прозрачные намеки, – сказала Александра и ушла в квартиру.

Басаргин повернулся в вертящемся кресле к Тобако.

– Мне кажется, нам надо определиться более конкретно в своих отношениях с «Альфой».

– «Альфа» не любит подпускать посторонних к своим делам, но любит пользоваться посторонней информацией. Поэтому действовать следует только самим и опираясь на собственные силы.

– Я о том и говорю. Если Ажигов со своими женщинами только попадет в прорезь прицела какого-то снайпера, их сразу положат. Без раздумий. Это вопрос безопасности граждан, и «Альфа» со своей точки зрения стремится выполнить собственную задачу правильно. Мы же опять останемся ни с чем.

– Конкретно – как ты видишь нашу миссию.

– Я вижу нашу миссию в том, чтобы оторвать Ажигова от «черных вдов». Женщин надо спасти...

– Ты уверен, что они не идут на это добровольно?

– Может быть, только единицы. А основная масса...

Телефонный звонок не дал Александру развить свою мысль. Он взял трубку.

– Да. Слушаю. Зураб, мы тебя ждем. Хорошо. Записываю. Ты когда будешь? Мы ждем. Саня уже обед готовит. Поторопись.

И тут же, только нажав на рычаг телефона, стал набирать другой номер.

– Владимир Васильевич! Опять Басаргин. Записывайте номер разыскиваемой машины. Так? Понял. Прекрасно. Будем надеяться... Да... Записываю. Понял. Спасибо.

И повернулся к Тобако.

– Ты будешь сам разговаривать с Текиловым?

– Да.

– Вот его адрес и домашний телефон. Хотя вполне возможно, что он на работе.

Андрей сразу набрал номер и нажал кнопку спикерфона. Трубку не брали долго.

– Алло? – наконец ответил мужской голос с сильным акцентом, неуверенный или, как тоже можно было предположить, заспанный.

– Мне Ахмат нужен, – сказал Тобако.

– Его нет... – ответили испуганно – и трубку тут же положили, даже не поинтересовавшись, кто звонит.

Александр с Андреем переглянулись.

– А кто вообще тебе сказал, что он живет один? – отвечая на не высказанный вопрос, сказал Тобако.

– Во-первых, обычно люди интересуются, кто звонит хозяину квартиры, чтобы передать тому сообщение.

– Это можно списать на плохое владение русским языком.

– Может быть... На сорок процентов возражение по первому пункту принимаю. Во-вторых, когда человек берет на себя миссию «кровника», согласно неписаным законам адата он старается действовать в одиночестве. Это связано еще и с тем, что «кровник» должен лично убить своего врага. Он боится, что это может сделать кто-то из его единомышленников. И потому старается таковых вообще не иметь. Поверь, что это серьезный аргумент. Я достаточно подробно изучал психологию «кровников», поскольку предыдущая моя служба заставляла часто с этим сталкиваться и иногда на этом строить свою работу. Ахмат Текилов должен жить или один, или с какой-то женщиной. Скорее, у какой-то женщины, оставляя квартиру для собственных нужд. Эта квартира – как пещера абрека в горах.

– В пещерах не регистрируются.

– Он никого в эту квартиру не водит. Поэтому может ею пользоваться по мере надобности.

– Принимаю на восемьдесят процентов. Но выставляю свое возражение. А если он эту квартиру просто сдал родственникам или землякам?

– Относительно «сдал» отметаю полностью. Человек, владеющий несколькими ювелирными магазинами, не будет сдавать квартиру. Ему проще оплатить съем посторонней квартиры для родственника, чем самому остаться без уголка в случае надобности. Нет, эта квартира должна быть его рабочим инструментом, как мастерок у каменщика.

В дверь заглянула Александра.

– Мужчины! Работнички! Столовая открыта, поспешите, пока нет очереди.

– Сейчас Зураб подъедет. Мы вместе пообедаем. Не остынет?

– Не остынет. Я пока мальчишек покормлю...

Александра ушла, а Александр с Андреем хотели продолжить обсуждение, но почтовая программа в компьютере подала звуковой сигнал.

– Это, должно быть, Камил уже расстарался. – Тобако пересел за компьютерный столик. – Так и есть. Сейчас я распечатаю. Кстати, мой тебе совет, если не хочешь, чтобы твоя переписка контролировалась Интерполом, удаляй сообщения сразу. Твои связи – это твои связи. И совершенно ни к чему, чтобы ими кто-то вздумал воспользоваться, передав от тебя привет.

Александр вытащил из принтера лист и стал читать вслух:

* * *

«Андрей, я понимаю, что говорить нехорошо о человеке, которому просишь не мешать, не совсем логично. Тем не менее я прошу тебя... Если Текилов свое дело сделает, а он его сделает обязательно, жить станет проще и воздух станет чище...

Ахмат был очень хорошим опером с хваткой настоящего клеща. Если он цеплялся за что-то, то начинал раскручивать любое дело быстро и настырно. Правда, методы он применял не всегда корректные. Было на него несколько жалоб на избиение свидетелей. Понимаешь? Не подозреваемых, а простых свидетелей, которые не хотели быть до конца откровенны, опасаясь за свою судьбу. Ты сам знаешь, что в наших краях быть откровенным свидетелем очень опасно. Вообще, это его главная черта характера – идти к цели любым путем. Не рвать на груди рубаху и бросаться на амбразуру, но своего добиваться, жертвуя при этом интересами других людей.

Сам Ахмат представляет сильный и влиятельный тейп. Очень богатый тейп. Его отец владеет многими предприятиями по золотодобыче и очень не любит платить налоги, что в нашей республике, как ты знаешь, делается очень просто. Того, кто будет платить налоги, никогда не будут уважать. Тейп Текиловых пустил в Москве прочные корни, оброс необходимыми связями на уровне первых лиц многих министерств и ведомств. Поэтому Ахмату не стоило труда удобно осесть в Москве и завести там свое дело. У него целая сеть ювелирных магазинов. Не отделов в разных больших магазинах, как у вас это принято, а именно отдельных магазинов. У него прочная «крыша» и большие связи в головном управлении МВД. Если он доберется до Ажигова, помогать ему будет вся ингушская диаспора Москвы, так распорядились старейшины. И никакие чеченцы не смогут остановить Ахмата.

Прошу тебя учесть, что сведения я передаю от себя, а номер его телефона вынужден был спросить у отца. Таким образом, если с Ахматом произойдет неприятность, неприятности ждут и меня.

Номер сотового телефона...

Позвони мне, когда все кончится. Инвалиды вроде меня живут одними слухами. И достоверная весть им всегда интересна. Удачи тебе.

Камил».

* * *

– Вот так... – сказал Александр. – На основании одного этого сообщения можно без труда построить психограмму образа Ахмата Текилова и представлять его возможные ходы. Более того, я уже даже имею право предположить, что человек в квартире Текилова, который ответил на телефонный звонок, является не чем иным, как инструментом, которым Ахмат желает воспользоваться.

– Ты уговорил меня на девяносто процентов, – сказал Тобако.

– Если ты такой податливый на уговоры, тогда сгоняй-ка по адресу до того, как мы позвонили самому Ахмату. После звонка твой визит может показаться назойливым...

– После обеда, – входя в дверь и услышав последние слова, категорично заявила Александра. – Зураб идет со стороны метро. Я видела его в окно. Наверное, уже в подъезде. Быстро всем мыть руки и за стол.

Выполнить приказание главного столового распорядителя они не успели, потому что раздался новый телефонный звонок.

– Слушаю, – ответил Басаргин.

– Саша, Баранов беспокоит. Ты сегодня не забежал ко мне...

– Не успел, товарищ полковник. Мне необходимо было догнать человека, который направился к выходу раньше меня.

– Это не важно. Утром я все равно был на выезде. Теперь приходится самому ездить, пока не подобрал замену тебе и Елкину. Короче, дело такое... Я чуть-чуть в курсе того, чем ты с Астаховым занимаешься. Может быть, это как-то и касается вас... У меня есть донесение двух «сексотов», что ингуши в столице срочным порядком покупают автоматическое оружие – просят «калаши» и АПС[10]10
  АПС – автоматический пистолет Стечкина. Способен стрелять очередями. Кобура в этом случае может использоваться в качестве приклада.


[Закрыть].

– Спасибо, Сергей Иванович. Это вполне вписывается в схему, которая созревает у меня в голове. Нечто подобное и следовало бы ожидать, хотя сам я до такого не додумался.

– Рад помочь. Бывай здоров и не загружай Александру. У нее своя работа должна быть на первом плане. Когда она у тебя в последний раз в мастерской была?

– Не знаю. Переезд занял у нее все последние дни. А сейчас мы без нее не обойдемся, – он посмотрел на жену, которая поняла, что речь идет о ней, и остановилась, но дослушать ей не дал звонок в дверь. Пришлось идти открывать.

– Что еще произошло? – спросил Тобако, когда Александр положил трубку.

– Московские ингуши скупают автоматическое оружие. Я думаю, готовятся к разборкам с чеченами, если такие возникнут после естественной активизации действий Текилова. Боевики постараются не дать в обиду Ажигова. А если не смогут его защитить, то будут мстить.

– А ты говорил, что он пожелает работать в одиночестве, – имея в виду Текилова, сказал Тобако.

– Я подозреваю, что подготовка идет по линии старейшин тейпа. Они могут объявить мобилизацию. Но поддержка проявит себя после того, как Текилов сделает дело.

– А что делает Текилов? – поинтересовался, входя в дверь, Зураб.

– Он ждет не дождется, когда вы сядете за стол. Быстро всем мыть руки, – скомандовала Александра.

Ее послушались, но разговор продолжили. Басаргин объяснил ситуацию с Ахматом Текиловым. Как-никак, а Зураб тоже чеченец, и законы адата для него не пустой звук. Зураб полностью поддержал Александра.

– Текилов не допустит, чтобы кто-то вмешался в его дело. Для него это вопрос чести. Кроме того, что я слышал о нем...

– Ты о нем слышал?

– Да. Я же тоже служил в милиции, хотя меня «ушли» оттуда раньше, чем расстреляли Текилова. К тому же наша милиция с ингушской не очень ладит. Но о расстреле я тоже слышал. Что ни говорят о Текилове, все звучит однозначно – Ахмат хитрый, злобный и осторожный волк. Он любит и умеет расставлять ловушки, в которые любой другой волк попадается, как кролик. Дело чести он никогда не передоверит другому, потому что очень ценит свой авторитет. Ему есть что терять, и он это потерять не захочет.

– Посмотрим... – все же не оставил сомнения Тобако.