Текст книги "Двойная засада"

Едва подполковник положил трубку, в дверь постучали. Принесли копии актов экспертизы. Капустин стал читать. И сразу получил интересный результат. Отпечатки пальцев одного из задержанных совпали с отпечатками пальцев, оставленными на ручках сумки, в которую было упаковано взрывное устройство в Волгограде. Тогда взрывное устройство, оставленное в большом магазине, не сработало, и у экспертов оказался в руках богатый материал. И повезло, что подполковник Буслаев не полностью отрубил руку снайперу, потому что отпечатки пальцев были именно с этой руки. Следовательно, дело принимало общероссийский масштаб, и теперь уже никакой, даже самый опытный адвокат не смог бы отмазать обвиняемых от жесткой статьи за терроризм. Если раньше они могли бы свести факт покушения к каким-либо бандитским разборкам или, как часто бывает у кавказцев, к отношениям адата,[5]5
  Адат – многовековая традиция, своеобразный кодекс поведения горца.


[Закрыть] к «кровной мести», то сейчас уже адвокаты будут бессильны. И есть о чем говорить с задержанными.

* * *

Чтение документов и в обычном-то состоянии всегда навевало на подполковника Капустина сонливость. А уж сейчас, после почти двух суток бодрствования, он вообще чуть не заснул за столом. И потому, предварительно позвонив в приемную и убедившись, что полковника Сазонова на месте пока нет, решил сходить в буфет, чтобы выпить пару чашек кофе покрепче. У них в буфете всегда готовили хороший кофе, и часто его готовили покрепче по заказу сотрудников, которым выпала череда бессонных ночей. И таким заказом удивить кого-то было трудно.

В буфете подполковник увидел капитана Аристархова, который говорил что-то двум сотрудникам и, как обычно, сильно размахивал руками. Капустин подошел со спины. Аристархов рассказывал о том, как подполковник Буслаев только по траектории полета пули автоматом вычислил местонахождение двух снайперов и задержал их, вооруженных, один и безоружный. В словах капитана слышался откровенный восторг и восхищение. Капустину осталось только удивиться непоследовательности капитана – куда только делось его недавнее недоверчиво-подозрительное отношение ко всему спецназу ГРУ и к подполковнику Буслаеву лично, в частности…

– Алексей Петрович…

Аристархов встал, услышав за спиной голос подполковника.

– План готов?

– Осталось только на компьютере набрать… Я от руки уже написал, товарищ подполковник… Я тут рассказываю, как Буслаев снайперов задержал…

– Я слышу, что вы рассказываете… – Когда Капустин хотел быть намеренно холодным, он переходил в обращении с подчиненными на сухое «вы». – А как самого Буслаева собирались задержать, вы не рассказываете? Я жду план…

Капустин отошел к стойке, выстоял очередь в три человека, заказал себе кофе и только после этого обернулся, вроде бы непреднамеренно. Капитана Аристархова в буфете уже не было, хотя его недавние соседи по столику, капитан и старший лейтенант, все еще сидели на месте. Теперь они уже разговаривали тихо, и руками никто не размахивал.

Кофе помог взбодриться, хотя туман в голове не проходил, и порой казалось, что коридор управления обрел свойства палубы корабля, идущего по штормовому морю. Такое состояние неуверенности в собственных ногах подполковнику самому не нравилось, но оставалось только дождаться окончания дежурства.

Едва поднявшись на этаж, около двери своего кабинета, Капустин увидел капитана Аристархова. Подошел.

– Хорошо компьютером владеешь… Быстро набрал… – похвалил он, заметив в руке капитана несколько страничек текста, распечатанного на принтере. Набрать текст Аристархов, естественно, не успел бы. Да и план, даже развернутый, даже набранный заголовочным кеглем, не может занимать несколько страниц.

– Это еще не план, товарищ подполковник. Это ответ на запрос…

– Ответ могли бы и без тебя принести. На это рассыльный имеется… Мне план нужен, и побыстрее… – Это был еще один повод отправить капитана работать в свой кабинет, хотя тот, казалось, норовит совсем переселиться в кабинет Капустина.

Капитан и в этот раз желание подполковника понял, но уйти не поспешил, из чего Капустин сделал вывод, что данные ответа на запрос нуждаются в комментариях.

Читать подполковник начал, еще не дойдя до стола. Ответ пришел из Певека, из далекой Чукотки, хотя там, как предполагал Капустин, рабочий день давно кончился, и вообще была уже ночь. Разница, наверное, часов в семь… Он бросил взгляд на настенные часы. Часовая стрелка приближалась к семи часам вечера. Скоро сдавать дежурство. Но сразу домой отправиться едва ли удастся, поскольку командир РОСО просил его к себе, и придется ждать. Капустин углубился в чтение текста…

Мовлади Ахматович Базуев был в Певеке известным в свое время человеком. Являлся совладельцем двух оловянных рудников и нескольких золотодобывающих драг на Чукотке. Кроме того, владел значительным количеством акций многих золотодобывающих предприятий. Трижды привлекался к уголовной ответственности по факту незаконных операций с золотом, но все три раза дело против него было прекращено из-за недостаточности улик, тогда как подельники были осуждены. Подозревался вместе с несколькими лицами в подготовке и хищении необработанных алмазов на разрабатываемой кимберлитовой трубке, но опять доказать виновность Базуева следствию не удалось. О своей безопасности Мовлади Ахматович заботился тщательно. По данным Певекского районного управления ФСБ, в настоящее время гражданин Базуев находится на постоянном месте жительства в Ингушетии.

– У нас что, кафе «У горного ручья» в Ингушетию переехало? – сделал подполковник намек Аристархову.

– Я как раз хотел отправить запрос в Манас. Затребовать полное досье на Базуева… На такого человека должно быть богатое досье…

– А почему до сих пор не отправил? – Капустин очки снял и сторого взглянул на капитана.

– Спросить хотел… Понял, сейчас сразу и отправлю…

– Надо было без вопросов отправлять, и Певек, и Манас запрашивать… Лишних данных не бывает… А кончится в Манасе рабочий день, и жди потом ответа… И план… План не забудь…

* * *

Из приемной позвонили сразу после того, как Капустин сдал дежурство. Но сдача дежурства вовсе не означала и сдачу дела, которое во время самого дежурства попало в разработку к Капустину. Если уж начал рабоать по делу, причем активно, то доводи дело до конца или веди его хотя бы до отъезда в командировку.

Полковник Сазонов вызвал Капустина. Капитан Аристархов так и не успел напечатать план, пришлось идти с собственным планом, но собственный план Игорь Евгеньевич разработал подробно, расписав не только свои действия на ближайшие дни, но и действия капитана Аристархова. Конечно, сколько голов, столько и свежих мыслей, и дополнительные мысли самого капитана хорошо вписались бы в общую концепцию расследования. Однако капитан опоздал, и пришлось обойтись без него.

– Ты, говорят, вторые сутки на ногах? – встретил полковник Капустина вопросом, заглядывая в его усталые глаза и оценивая его внешний, отнюдь не бодрый, вид.

– Я тоже такое слышал, товарищ полковник. И мне кажется, что сторонние наблюдатели в данном случае говорят правду, хотя сам я счет времени уже совсем потерял…

– Мне только сегодня рассказывали, как офицер спецназа ГРУ в Чечне четверо суток в засаде просидел, нужного человека поджидая. И подстраховать его было некому, и потому глаз не сомкнул. Тебе проще, хотя бы ходить можешь, а он сидел…

– А в туалет как же? – поинтересовался подполковник, которому почему-то не понравилось сравнение. – Четверо-то суток не вытерпишь…

– Они же в памперсах в засаду садятся… – со знанием дела сообщил полковник.

– Эти… Детские, что ли, из магазина?

– Специальные, для спецназовцев… Нам тоже надо на случай выписать на базе… Показывай, что надумал…

Подполковник положил на стол перед командиром три листа принтерной распечатки.

– Нас с начальником областного управления сегодня к губернатору вызывали… – прежде чем начать читать и вслепую отыскивая на столе очки, сообщил полковник. – Вернее, вызывали начальника управления, а он меня прихватил, чтобы отчитался. Губернатор был очень недоволен стрельбой. Я рассказал все, что знаю как непосредственный участник событий. Вроде бы все сошло гладко… Но ты же знаешь, Игорь Евгеньевич, губернатор у нас человек крутой, заявил, что если в итоге все дело окажется фитюлькой, с нас за эту стрельбу в черте города спросится по всей строгости… Как ты думаешь, фитюлькой не окажется?..

Сазонов явно побаивался губернаторского гнева.

– Фитюлькой не окажется, товарищ полковник, – заверил Капустин. – Автоматы и снайперская винтовка в руках… Это уже не фитюлька… Есть и другие факты… Принадлежность дела к статье о терроризме налицо. Экспертиза идентифицировала отпечатки пальцев одного из утренних снайперов с отпечатками, оставленными в Волгограде на сумке со взрывным устройством. Дело наше на сто процентов…

– Так это утром…

– А дневное дело явилось прямым продолжением утреннего… Утром сорвалось первое покушение, решили повторить, не подготовившись достаточно хорошо… Видимо, требовал кто-то дело доделать, и потому так торопились… Третьего покушения, надеюсь, не было. Иначе нам уже, наверное, сообщили бы…

– Где сейчас этот подполковник?

– Поехал к себе в часть поговорить с сослуживцами. К утру собирался вернуться. По мере возможности я постараюсь не привлекать его к расследованию. Но мои возможности, думаю, будут ограничены, поскольку от самого подполковника Буслаева необходимо получить кое-какие данные… А выяснение этих данных – за этим он, кстати, и поехал! – приведет к его непосредственному участию в расследовании…

– И все же по возможности его пыл охлаждай…

– Я постараюсь, товарищ полковник…

В дверь постучали. Капустин обернулся – стук был особенным, к нему подполковник за сегодняшний долгий день успел привыкнуть, и он догадывался, кто пришел. Его ожидания оправдались – в дверной проем просунулась голова капитана Аристархова.

– Заходи… – приказал полковник. – Что тебе?

Капустин поморщился. И сюда, извиваясь, лезет…

– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу подполковнику.

– План? – спросил Капустин, не дожидаясь разрешения Сазонова.

– Извините, план не успел допечатать. Пришел ответ из Манаса… По нашему запросу. Дежурный сказал, что вы здесь…

– Что-то срочное?

– Так точно… Согласно данным ФСБ Ингушетии, Мовлади Ахматович Базуев является крупным полукриминальным бизнесменом, в настоящее время проживает в Назрани, где имеет сеть собственных ресторанов, и в другие города в ближайшие месяцы не выезжал. Базуева знают там хорошо и характеристику дают не слишком лестную…

Дело, таким образом, выходило на новый виток. Это подполковник Капустин понял сразу. Если Базуев в городе живет по документам Базуева в Назрани, то у него есть причины прятаться от закона. И владелец кафе автоматически попадает в сферу интересов РОСО.

– Вот и основная наша зацепка, товарищ полковник… Только бы не спугнуть… Я дополнительно позвоню подполковнику Буслаеву… А то у него уже было желание ближе познакомиться с лже-Базуевым…

– Обязательно предупреди… – Сазонов склонился над распечаткой плана розыскных мероприятий, а Капустин сделал Аристархову знак рукой, предлагая покинуть кабинет. – Позвони напрямую к ним в бригаду, командиру. Пусть командир его на путь истинный наставит… В нашем справочнике есть номер дежурного по бригаде. Позвони, дежурный соединит…

Подполковник Капустин вышел из кабинета своего командира и остановился в коридоре. Перед глазами внезапно встала дневная картина – оборачивается выводимый из помещения снайпер и насмешливо советует поберечь семью…

Такое воспоминание настроения не добавило. Капустин прекрасно знал, как важно подследственному выбить опера из колеи. Но угроза в памяти запечатлелась… Если бы Капустин оставался в городе, он чувствовал бы себя иначе. Но ему предстояло вот-вот отправиться в Чечню… И оставить жену и дочь без защиты…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

– Уже наотдыхался? Быстро ты… – Полковник Баргузинцев встретил меня так, словно я час назад уехал в отпуск.

– Не дают, понимаешь ли… – вздохнул я, впрочем, не слишком с горестным видом, скорее, как мне показалось, с загадочным.

– Комары, что ли, мешают? – поинтересовался полковник, после рукопожатия снова уткнувшись в разложенные на столе бумаги и обращая внимания на мое присутствие не больше, чем на присутствие комара, что надсадно пищал над моим затылком. Вообще комаров в военном городке неимоверное количество – сказывается соседство болота, расположившегося сразу за забором городка. – Хотя ты, кажется, не рыбак?

– Я не рыбак… Но эти тоже… Жужжат, как комары, надоедают…

– Кто? – отвлеченно спросил Валентин Георгиевич, занятый своими мыслями и, похоже, не ожидающий развернутого ответа.

Я коротким взглядом уже определил, что решает командир вопросы чисто хозяйственные – по снабжению батальонов бригады продуктами питания. Однажды во время отпуска полковника Баргузинцева я замещал его, а отпуск командиру по причине болезни пришлось на две недели продлить, и я на собственном опыте убедился, что с ходу, во время боя, решать хоть оборонительную, хоть наступательную задачу гораздо проще, чем решать вопросы снабжения. И это даже при том, что есть люди, специально отвечающие за снабжение…

– Эти… – сказал я, отвлекая все же полковника от изучения бумаг не потому, что чрезвычайно озабочен был собственной безопасностью, а потому, что собственную безопасность напрямую связывал с боевой задачей, которую выполнял и буду выполнять в дальнейшем. Впрочем, и о собственной безопасности я, как не имеющий склонности к суициду, тоже беспокоился. – Которые жужжат… Пули… От «винтореза»… Выстрела не слышно, а пулю бывает иногда слышно…

Мне почему-то было неприятно и даже немного стыдно рассказывать командиру все коротко и ясно. Наверное, я боялся, что такой рассказ будет похож на жалобу, а жаловаться ни на судьбу, ни на обстоятельства я не люблю. И потому я говорил малопонятно и шутливо.

Но разговор о выстрелах, да еще из «винтореза», уже показал серьезность разговора.

Валентин Георгиевич поднял глаза, возвращаясь от маркитанских расчетов к повседневной действительности, и отодвинул подальше от себя лежащие перед носом красный карандаш и калькулятор. Это – знакомый жест. Полковник всегда демонстративно убирал подальше то, что мешало бы разговору. Иногда даже в стол прятал.

– Ну-ну… Интересно… Я слушаю тебя…

Но выслушать меня Баргузинцеву не дал телефон прямой связи с дежурным по бригаде. У этого аппарата, из всех стоящих на столе, какой-то требовательный звонок. Даже аппараты прямой связи с ГРУ обычно подают голос более скромно. Полковник смешно поморщился и все же взял трубку.

Дежурный что-то доложил.

– Кто-кто? – переспросил Валентин Георгиевич. – Антитеррористическое подразделение? По поводу?.. Ладно… Давай его сюда… Да-да… Слушаю вас… Полковник Баргузинцев… Так… Так… Я не в курсе… Давайте в подробностях… Без купюр…

В дальнейшем разговор пошел обо мне, как я понял, лишая меня возможности все передать своими словами и гораздо более кратко. Это у меня вступление было растянутым, потому что полковник был занят, а докладываю я обычно иначе… Наш полковник любит краткие доклады.

– Хорошо… Я поговорю с ним… Он у меня сейчас. Только что приехал… Не успел доложить… Доложит, и обсудим… Да, до свидания…

Валентин Георгиевич положил трубку и посмотрел на меня прямо и открыто.

– Не посрамил честь мундира, хвалю… Но мог бы позвонить оттуда… Я бы тебе на подмогу два-три человека выслал… Без этих антитеррористов спокойно бы захватили парней живыми и без них же допросили бы… И все стало бы ясно…

– Я бы попросил, – согласился я. – Но я не мог предположить, что будет второе покушение… А в первом случае я сам справился… Двоих захватил живыми…

– Одного – раненым…

– Да, мне говорили, что повар насчет своего ножа убивается… Инструмент профессионала! А ему не возвращают, поскольку это вещественное доказательство, фигурирующее в деле… Для повара нож все равно что для солдата родной автомат…

– Не понял, ты про что?

Значит, подполковник Капустин – а звонил, как я понял, именно он – рассказывал без подробностей, касаясь только сущности происшествия. Мне пришлось рассказать в дополнение свою версию. Полковник выслушал с улыбкой.

– Представляю лица и показания тех бабушек, что во дворе гуляли… Они видели все так, будто это ты напал на людей и изуродовал их…

– А потом мой старший брат-хирург зашивал раны и накладывал гипс… – сказал я. – Извини, Валентин Георгиевич… Минутку… Это как раз брат…

Разговор о брате зашел не случайно, поскольку в чехле на поясе у меня зазвонил мобильник, я сразу достал трубку и увидел высветившийся номер Антона.

– Андрюша… Не знаю, стоило ли тебе звонить, но, в свете сегодняшних событий, я подумал, что предупредить надо… Ко мне сейчас сосед приходил… Говорит, какой-то чеченец вечером уже по двору ходил, расспрашивал про тебя… Ему сказали, что ты здесь живешь…

Это продолжение истории мне совсем не понравилось.

– А почему сосед решил, что это чеченец? Тот представился?

– Ну, кавказец… У нас почти всех кавказцев чеченцами считают… Ты будь осторожен…

– Я-то буду… Но и ты тоже… И дверь, я тебя прошу, никому больше не открывай. Даже соседям… Скажи, что замок сломался… Я сейчас позвоню в РОСО – это антитеррористическое подразделение ФСБ – они приедут разобраться с новым чеченцем… Вот этих впусти… Они скажут, что от меня, и подскажут, как себя вести…

– Хорошо… Ты сам-то как? – поинтересовался Антон.

– Я только что приехал.

– Долго добирался…

– В меня опять стреляли… Еще в городе… Потом ездил в сервис менять пробитые стекла… Машина сквозняков не любит…

– Слушай, это уже серьезно… Может, тебе лучше в своем городке остаться? Туда-то точно не доберутся… – Антон наконец-то соизволил обеспокоиться.

– А мне очень хочется, чтобы до меня добрались… Иначе мне самому до них добраться трудно… Ладно. Жди, когда приедут из РОСО… Все… Я в кабинете командира… Долго разговаривать не могу, хотя командир у нас понимающий…

Я отключил телефон.

– Извини, Валентин Георгиевич, еще один звонок. Какой-то чеченец или просто кавказец ходил во дворе брата и наводил обо мне справки… Надо предпринять кое-какие меры…

– Звони, – согласился полковник.

Я сразу набрал по памяти номер подполковника Капустина. Тот ответил не сразу, хотя только что звонил полковнику сам, следовательно, уснуть еще не мог.

– Игорь Евгеньевич, ты все еще, как я понимаю, не спишь… – на всякий случай спросил я, впрочем, не надеясь на то, что Капустин имеет обыкновение спать на рабочем столе в своем кабинете.

– Вторые сутки на исходе, как… – согласился Капустин, но уточнять степень своей усталости не пожелал, что достойно уважения.

– Значит, поручи кому-то… Я тебя попрошу… Мне сейчас брат звонил. Адрес есть в протоколе. К нему зашел сосед и сообщил, что какой-то кавказец ходил по двору и наводил обо мне справки. Соседи о моем отъезде не знают. Видимо, информация вышла такая, что я сейчас у брата… Надо бы его семью подстраховать и этого чеченца поискать…

– Прямо так и расспрашивали? – удивился Капустин. – Внаглую?

– Совершенно не стесняясь.

– Это уже предел неуважения. Ничего не боятся. Я сейчас отправлю туда группу с капитаном Аристарховым… Не волнуйся… Я сам уже домой еду, боюсь в машине заснуть… Но ты звони, если возникнет необходимость. Я все равно отвечу. Когда возвращаешься?

– Пока не знаю. Я предупрежу… Дай мой номер капитану… Если что-то проясниться, пусть звонит…

– Полковник Баргузинцев говорил с тобой?

– Сейчас разговариваем… Брат звонком прервал… До встречи… Отсыпайся…

– До встречи…

* * *

– Вот такая история, Валентин Георгиевич… С одной стороны, чуть-чуть смешная, потому что действуют они неумело… Думают, если попала в руки винтовка с оптикой, то они автоматически стали снайперами… Но только сам снайпер знает, что умение стрелять – это наука… А дилетанты, слава богу, на нашем веку не перевелись, и потому я еще жив… С другой стороны, меня не меньше, чем собственная безопасность, интересует причина покушения… Просто так никто подставляться под спецназ ГРУ не будет. Должны понимать, что это чревато нехорошими последствиями. Но если настойчиво пытаются меня убрать, значит, я сильно им мешаю. Но чем мешаю, я понять не могу… И ничего дельного из прошлой командировки не могу вспомнить… Потому и вернулся… Думаю всех наших опросить, кто со мной был… Общая память крепче индивидуальной…

Полковник Баргузинцев снял трубку прямой связи с дежурным…

– Слушай-ка… – сказал в трубку, понимая, что дежурный знает, откуда последовал звонок. – Срочно собери мне всех офицеров, кто участвовал в последней командировке в Чечню… Не все же в отпуска уехали… Ко мне в кабинет… Не по тревоге, но срочно…

Командир сразу понял, что мне требуется.

– Чтобы тебе не попасть снова в неприятную ситуацию, я напишу приказ об отзыве тебя из отпуска… – предложил Валентин Георгиевич.

– Зачем? – не понял я.

– Чтобы ты мог законно носить оружие… А уж в каком ты костюме будешь, в гражданском или в парадном мундире, это никого не касается…

– Это правильно, – согласился я.

А как не согласиться… Ведь не скажешь же в открытую своему командиру, что имеешь на крайний случай пару трофейных пистолетов в гараже. Да и гранаты три, кажется, где-то завалялись… Может быть, пара тротиловых шашек найдется… А в садовом домике, в тайнике, который с собакой не найдешь, и автомат имеется… Говоря правильно, не автомат, а пистолет-пулемет, но в обиходе это значения не имеет. По большому счету, он мне ни к чему. Просто я люблю красивые вещи, если из них стрелять можно. Вот непривычный взгляду в руки попался, экспериментальный «РР-90», его делали и испытывали в Бельгии как опытный образец для натовский войск. Понравился он мне своим экзотично-футуристическим видом, почти как все «буллпапы»,[6]6
  «Буллпап» (Bullpup) – схема стрелкового оружия, в котором магазин, ударно-спусковой механизм и затвор расположены позади рукоятки со спусковым крючком (обычно внутри приклада). Достоинство этой схемы заключается в том, что при заданных габаритах оружия можно увеличить длину ствола, а значит, увеличить точность стрельбы, либо при сохранении длины ствола уменьшить общую длину оружия, улучшив массогабаритные и эргономические характеристики. К недостаткам схемы «буллпап» обычно относят расположение окон для выброса гильз близко к прикладу – при стрельбе с левого плеча они летят перед лицом стрелка, и тяжелый спуск из-за дополнительного элемента между спусковым крючком и ударно-спусковым механизмом.


[Закрыть] на всякий случай я его и приберег. Я вообще не понимаю, что это за офицер спецназа такой, который не имеет нештатного оружия про запас… И сам полковник, как старый и опытный спецназовец, наверняка тоже запас вооружения имеет. Только говорить об этом в открытую не принято. А уж как в моей ситуации, говорить командиру, который по долгу службы обязан бороться со страстью к лишнему, на чей-то глупый взгляд, оружию, вообще было бы неприлично…

* * *

Из двенадцати человек собрались восемь. Мы в Чечню отправлялись не офицерской группой, а линейным отрядом, с солдатами, поэтому офицеров и прапорщиков было немного, кроме того, на базе нашей бригады составлялся только костяк отряда, а остальные были из других бригад. Опрашивать всех солдат, хотя бы только наших, смысла нет. И слишком долго это – нужно опросить девяносто человек.

Полковник Баргузинцев сам обрисовал ситуацию и мои попытки выжить.

– Так вот и выжил… – добавил я, вступая в разговор, чтобы объяснить, зачем здесь всех собрали. – Налицо факт нежелания пустить меня снова в Чечню… Правда, я туда пока и не собирался, но тем не менее… Этот вариант я рассматриваю как более, на мой взгляд, реальный, чем какое-то исполнение мифического приговора… Но, если кто-то помнит причину, по которой меня могут приговорить к смерти, прошу высказаться. Если никто такой причины не видит, прошу поднапрячь память и прикинуть в уме все варианты, когда я или мы видели что-то такое, что нам видеть не полагается…

– Или кого-то такого… – добавил полковник Баргузинцев.

– Или кого-то… – согласился я.

Как я и ожидал, поднимать по-школьному руки никто не стал, и никто не рвался высказаться, перебивая других. Тем не менее информация была запущена.

– Утром я намереваюсь вернуться в город, – сообщил я. – Выеду часов в десять. Если до этого времени кого-то осенит мысль, прошу ко мне домой… Если позже то, номер моего мобильника, надеюсь, есть у всех…

– Андрей Васильевич, подстраховать бы вас надо… – предложил капитан Ламберт.

Толя Ламберт вообще ко мне по-особому относится. У него все родственники уехали в Германию, поскольку были этническими немцами. И Толю звали. В ГРУ это стало, естественно, известно. И встал вопрос о переводе капитана из военной разведки куда-нибудь в более спокойную часть, скажем, в спецназ ВДВ. Полковник Баргузинцев в то время как раз был в отпуске и одновременно лечился в госпитале. Мне одному было трудно Толю отстоять. Но все же отстоял… И теперь он всегда готов меня грудью прикрыть.

– Если понадобится подстраховка, я тебе позвоню первому… Обещаю…

– Я тоже готов… Всегда, товарищ подполковник… – добавил старший прапорщик Олег Волосняков, инструктор по рукопашному бою.

– Добро, – согласился я. – Двух человек за глаза хватит. Лучше, парни, если вы будете на машинах. Естественно, в гражданском.

– Тогда я на всякий случай подготовлю приказ и на них, – решил Валентин Георгиевич. – Им тоже оружие лучше с собой взять…

* * *

Полковник Баргузинцев написал приказ об отзыве меня, капитана Ламберта и старшего прапорщика Волоснякова из отпуска и передал дежурному, чтобы тот зарегистрировал приказ утром, как только появится кто-то в канцелярии. Сразу после получения приказа я был допущен к оружейной горке штаба, и получил под роспись свой «макаров» с двумя полными обоймами. По правде говоря, я предпочел бы «АПС»,[7]7
  Автоматический пистолет Стечкина.


[Закрыть] но «АПС» выдают только выезжающим в «горячие точки». Но расстраиваться не стоило, поскольку «АПС» под гражданской одеждой спрятать проблематично, разве что не по погоде натянуть на себя фуфайку или дубленку. А «макаров» не очень мешает в подмышечной кобуре под пиджаком или в умело расположенной поясной кобуре даже под майкой.

Из штаба, попрощавшись с командиром и пообещав ему держать в курсе событий, я отправился в гараж, где вытащил из стены нужный кирпич, а из образовавшейся ниши свой «ПСС».[8]8
  «ПСС» – бесшумный самозарядный шестизарядный пистолет калибра 7,62 мм.


[Закрыть] Конечно, назвать этот пистолет абсолютно бесшумным трудно, щелчок типа выстрела из пневматического оружия все же раздается, но такой выстрел не сильно впечатляет. Кроме того «ПСС» прекрасно укладывается в специальную ножную кобуру, которая крепится обычно на голени под штаниной, не мешает ходьбе и даже походку не меняет. Для стрельбы на ближней дистанции это оружие очень даже подходит.

Только так, подготовившись на случай экстренного выезда, я отправился домой и даже машину оставил не в гараже, а под окнами своего дома. И очень удивил своим приездом жену. Она у меня, впрочем, человек почти военный, поскольку работает всегда там же, где я служу, хотя и вольнонаемной служащей. И ко всяким армейским неожиданностям давно привыкла. Рассказывать жене о происшествиях минувшего дня я не стал. Не женское это дело давать советы в подобных ситуациях, а если она не может дать совет, тогда зачем загружать ее нервную систему дополнительной нагрузкой… Без откровений и ей, и мне будет спокойнее… Друг за друга нам будет спокойнее…

Поужинать толком я не сумел… Жена у меня удивительно вкусно готовит, и я несколько раз грозил ей за это разводом, поскольку от того, что она на стол ставит, я не могу отказаться, и в результате время от времени начинаю так катастрофически поправляться, что рискую жизнью при каждом парашютном прыжке. И домашние застолья обходятся мне несколькими лишними часами в неделю, отданными спортивному залу или стадиону. Иначе форму можно потерять окончательно… Ужин был в разгаре и больше походил на плотный обед, без которого я, кстати, сегодня обошелся, когда в кармане пиджака, оставленного в комнате на спинке стула, заголосил мобильник. Я выпрямился, и тщательно прожевал последний кусок мяса. И только после этого пошел за трубкой.

– Мне нужен подполковник Буслаев… – Я узнал голос суетливого капитана, которому днем бронежилет погоны натирал. И понял, что это и есть капитан Аристархов, хотя мне этого капитана никто специально не представлял.

– Я слушаю… – ответил я, стараясь не показать голосом, что сегодня слегка устал.

– Капитан Аристархов, – представился мой недавний знакомый. – Региональный отдел специальных операций… Мы сегодня встречались…

– Я узнал по голосу… – подтвердил я. – Что там во дворе? Нашли этого чеченца?

– Да, товарищ подполковник… Нашли… Его одна из женщин видела до этого в магазине во время разговора с продавщицей. Как близкие люди, показалось, разговаривали… Мы продавщицу нашли, она нам адрес дала… Чеченец жил у ее соседей… Мы приехали и обнаружили в квартире труп… Асланбек Бакиевич Тагиев… Бывший милиционер из Шали…

– Кто-кто? – переспросил я.

– Асланбек Бакиевич Тагиев… Он вас искал… Свидетели опознали его… Вам знакомо это имя, я правильно вас понял, товарищ подполковник?

Я ответил не сразу.

– Да, – произнес я наконец. – Это имя мне знакомо. Это хороший человек, которому я когда-то оказал услугу… Он часто говорил, что он мой должник… Значит, искал меня Асланбек…

– Да, товарищ подполковник…

– Странно… Хотя он мог искать, чтобы просто пообщаться… Но не нашел… И разошлись мы с ним в несколько часов… Как его убили?

– Выстрел из пистолета с глушителем… Тагиев снимал комнату… Хозяева квартиры выстрела не слышали, слышали только возбужденный разговор на чеченском языке… Гостя встречал сам Тагиев, и потому описать его они не могут. Потом гость ушел, захлопнув за собой дверь… Хозяева квартиры не хватились бы Асланбека до утра, если бы мы не приехали…

– Почему вы назвали его бывшим милиционером?

– Так он сам хозяевам квартиры представлялся.

– Вот что, капитан… Пошлите запрос на Асланбека в Грозный и одновременно в Шали. Особо заострите внимание на том, как он ушел из милиции и чем занимался после этого. По какой причине ушел… Я буду у вас в первой половине дня… Может быть, часов в одиннадцать… К этому времени ответ должен прийти…

Я вернулся на кухню.

– Что-то случилось? – жена спрашивала вовсе не с обеспокоенным выражением лица. Она даже если и будет беспокоиться, не покажет этого. Знает, где я служу…

– Меня разыскивал какой-то чеченец… Его нашли, но, к сожалению, убитым…

– Я слышала, ты имя называл… Сразу тебе сказать забыла… Тебе звонил какой-то Асланбек… Позавчера… Я сказала, что ты в отпуске… Но город не назвала… И номер мобильника давать не стала… Мало ли что… Выходит, если бы дала номер, он бы жив остался?

– Видимо, это он и звонил… Хотя Асланбеков много… Я сам троих знаю, лично… – попытался я успокоить жену. Ни к чему ей брать на себя вину за чужую гибель. – А вообще ты поступила правильно. Никому и ничего не сказала. А с его смертью специалисты разберутся.

2

Конечно, это не есть нормальный полноценный сон, когда несколько раз звонят по телефону и будят, но Капустин был виноват сам – предупредил дочь, чтобы она его будила. Дочь у него всегда считалась умницей и все приказания, касающиеся отца, выполняла безжалостно. И в этот раз тоже… Сначала жена позвонила. Разбудила… Поговорили… Через полчаса, когда Игорь Евгеньевич еще толком и новый сон рассмотреть не успел, она во второй раз позвонила и сообщила то, что забыла сказать в первый раз. Еще раз поговорили… Потом, чуть меньше, чем через час, капитан Аристархов доложил о результатах поиска чеченца, что разыскивал подполковника Буслаева. Как ни странно, чеченца удалось быстро найти. Однако, к сожалению, удачный поиск дал мало. Вернее, он чересчур много дал – он дал лишнюю работу и новую загадку…