Текст книги "Пуля из будущего"

Непонятно было, откусит он нос старшему лейтенанту за взятку или за признательные показания. Антон решил, что за второе.

– Отличная работа по прямому контакту, – сказал майор Сапожников, но не всем, а конкретно генералу.

Тот только сдержанно кивнул в ответ.

Глава 3

Больше всего в этой яме пленника угнетала темнота. Она крепко давила и на психику.

Темнота редко бывает полной. Всегда есть какой-нибудь источник света, даже отдаленный. Единственная звезда, горящая в небе, способна разбавить мрак и утешить человеческий глаз. Здесь же не было ничего. Поэтому темнота действовала так гнетуще.

Конечно, рядовой Николаев пережил много всякого и разного. Сначала бой с бандитами, где был легко ранен командир взвода, потом полное уничтожение банды и сопутствующая этому эйфория. Вслед за этим стремительный рейд в село и такое нелепое пленение.

После всего этого у Алексея накопилась естественная усталость, которая в обычной обстановке сразу заставила бы его заснуть. Ведь утомление лучше всего лечится именно сном. Но физическая усталость и нервное напряжение – вещи, которые тесно совмещаются. При этом они одно другому противодействуют и не дают уснуть.

Самое неприятное, что в темноте теряется ощущение времени. Полностью! В обычной обстановке рядовой Николаев без проблем мог с точностью до десяти минут сказать, который час. Даже очнувшись ночью, он знал, сколько осталось спать. Но сейчас пленник вообще потерял счет времени.

Он знал, что в подвал его закрыли около двенадцати ночи. Может быть, чуть раньше, сразу после одиннадцати. Бандиты слишком долго возили вокруг села, чтобы сбить с толку. В какой-то степени они своего добились. Поэтому в подсчете времени он мог и ошибиться.

А потом, уже в подвале, Алексей никак не мог уснуть, хотя думал, что отключится сразу, как только прикоснется плечом к лежанке. Он ворочался в невнятной полудреме.

Ему никогда еще не доводилось находиться в полной темноте. Только здесь и сейчас, в этой обстановке Алексей начал понимать, как видят жизнь слепые. Ему стало страшно.

Нет, речь вовсе не о боязни смерти, ответственности, мнения окружающих или чего-то подобного. Это был страх совсем иного рода. Животный.

Где-то и когда-то рядовой Николаев слышал о том, что полная темнота способствует потере зрения. Он боялся, что с ним приключится такая беда, не хотел навсегда остаться в этом мраке. Алексей сильный и молодой, но к темноте не приспособленный. А еще хвастался недавно командиру взвода, что видит в ночи как кошка. Но кошке и сове полная темнота тоже ничего не дает. Нужен хотя бы слабый источник света, хоть какая-то искорка.

Вдобавок темнота возбуждала мысли о непредсказуемости происходящего. Дом этот был, конечно, очень странным. Верить или не верить Адине – вопрос об этом вообще не стоял.

Рядовой Николаев помнил свое детство, когда они еще жили в коммунальной квартире, двор и тетю Полю, соседку. Ни к кому так часто не приходили посторонние люди, в основном женщины, имеющие хороший внешний вид, наверное, состоятельные, как к тете Поле. Зачем они ее посещали, никто мальчишке тогда не рассказывал. Но все во дворе тетю Полю боялись. И женщины, и мужчины. Слушая порой разговоры взрослых, мальчик Леха тогда уже начал понимать, что тетя Поля – настоящая Баба Яга, ведьма, которая наводит на людей наговоры, кого-то лечит, кого-то калечит.

А потом во дворе произошел случай, после которого тетя Поля внезапно уехала, как говорили, в другой город. С ней поругалась одна женщина из соседнего двора. Она не побоялась прилюдно назвать тетю Полю ведьмой, оскорбляла ее и зачем-то вспоминала своего умершего мужа. Мальчик Леха был свидетелем этого скандала.

А в ближайшую же ночь женщина из соседнего двора умерла. Винили в этом, конечно, тетю Полю, хотя доказать ничего не могли. Но все стали сторониться ее. И она уехала.

Алексей внезапно вспомнил, что у тети Поли и дочь была. Тоже слепая. Она училась в каком-то специальном интернате и была лет на пять или даже восемь старше его, а он тогда даже в школу не ходил.

Это совпадение делало угрозы Адины еще более похожими на правду.

Такие мысли привели рядового Николаева к Бурлият. Девочка, почти ребенок. Слепая…

Наверное, и у него мысли о слепоте возникли не случайно, а под впечатлением от этой встречи. Он не думал о ней, но мысли шли параллельно, а потом пересеклись. Параллельные линии, говорят, согласно геометрии Лобачевского, обязательно пересекаются в пространстве или на поверхности сферы.

После разговоров сначала с Адиной, потом с ее мужем у рядового Николаева вообще возникла мысль о другом пространстве. Там параллельные прямые точно могут пересекаться. Так они и сделали. В результате возникли вопросы, на которые он ответить не мог, да ему это было и не особенно важно.

Главное – сами вопросы, касающиеся его лично. Он думал о возможности ослепнуть от абсолютной темноты. Как тогда жить?

Но ведь живет! Полностью она слепая или нет, существует в мире такой же вот жуткой непроглядной темени или способна хоть чуть-чуть увидеть свет – этого Алексей не знал, и спросить было не у кого. Но он сочувствовал девочке и жалел ее. Бурлият настолько же красивая, насколько и несчастная.

Она легко ходила по двору и дому, постоянно улыбалась, хорошо ориентировалась в том узком пространстве, которое смогла изучить за свою короткую жизнь. Ее пример вселял мужество и в Алексея. Нет, он не сломается, выдержит. Полная темнота и слепота в этой яме – только временное явление.

Сколько раз и командир взвода, и командир роты, и даже сам комбат говорили солдатам, что главная черта характера настоящего спецназовца – это умение терпеть, перешагивать через себя, выносить все и всегда. На занятиях рядовому Николаеву часто казалось, что все, каюк, все физические возможности организма исчерпаны. Только понимание того, что другие терпят, хотя им так же трудно, как и ему, заставляло солдата продолжать тренировку.

Когда-то школьный товарищ, спортсмен-лыжник, рассказывал Алексею, что на длинной дистанции в гонке побеждает не тот, кто лучше подготовлен, а тот, кто умеет терпеть. Именно он все выносит и выигрывает. В службе спецназовца то же самое.

Алексей все вытерпит!

Ведь он оказывается в такой же вот полной темноте, когда ночью закрывает глаза, чтобы уснуть. Значит, и здесь надо поступить так же, закрыть глаза. А свет будет приходить во сне.

С этими мыслями рядовой Алексей Николаев плотно зажмурился и наконец-то уснул.

* * *

Машина ехала по Москве быстро, несмотря на то что не была оборудована мигалкой и сиреной. Антон не был знатоком правил дорожного движения, тем не менее понимал, что водитель постоянно и намеренно игнорировал их даже на глазах у инспекторов ДПС.

Но когда один из стражей дорожного порядка вдруг вытянулся и козырнул, Антон понял, что у машины особый номер, который хорошо известен дорожной полиции. Наверное, есть целая серия номеров, обладатели которых имеют право гонять по улицам с нарушениями правил дорожного движения. Для понимания этого вопроса не нужно было иметь даже видения. Достаточно быть не слепым.

– Мы не случайно спешим, – сказал генерал, сидящий сзади, рядом с Денисовым. – Ты очень нужен нам, сынок. Твои способности требуются.

– Я не думаю, что у меня слишком большие, какие-то экстраординарные способности. Мне кажется, что таких людей довольно много.

– Способности у тебя есть, это несомненно, – сказал генерал. – Но их необходимо развивать. Только этим придется заняться позже. Сейчас тебе предстоит непосредственная работа. То самое дело, которым тебе придется постоянно заниматься, если ты дашь согласие на сотрудничество.

– С меня еще и согласие будут спрашивать? – удивился Антон. – Очень приятно.

– У нас есть неплохо подготовленный, хорошо работающий коллектив, – сказал с переднего сиденья майор Сапожников. – Но так уж вышло, что все в разгоне. Под рукой не оказалось никого из тех, кто может работать так, как вы, на дистанции. Есть люди, которые могут читать фотографии. Делать это умеют практически все ученики товарища генерала, которые у нас работают. А на большом расстоянии, как вы, за тысячу с лишним километров – не получается.

– Тренировки мало, – сказал генерал. – Люди у нас постоянно заняты конкретными делами. Конечно, практика – это хорошо. Но она должна развивать возможности наших сотрудников, а не выдаивать из них все возможное. Мы несколько лет тренировались, прежде чем начать работать всерьез. Зато потом, находясь в Москве, составили карту минных полей в Чечне. Без единой ошибки![3]3
  Действительный факт деятельности в/ч 10003 в период Первой чеченской войны.


[Закрыть]

– Возвращайтесь, товарищ генерал, на службу, – то ли посоветовал, то ли попросил майор Сапожников.

– Стар стал для существующих норм. Да и не зовут меня наши руководители.

Антон думал, что его везут на Лубянку. Однако машина миновала центр города, свернула на Красносельскую улицу, потом выскочила на Щелковское шоссе и въехала в Балашиху. Здесь уже вся дорога представляла собой сплошную автомобильную пробку.

Водитель трижды делал маневр, объезжал затор по тротуару и сумел-таки вырваться из плена. Скоро дорога свернула, прошла через квартал жилых домов и углубилась в лес. Машина остановилась около четырехэтажного дома, со всех сторон облицованного голубым тонированным стеклом.

За дверьми, невидимые с улицы, стояли охранники в черной униформе, обычно присущей частным охранным предприятиям. Но, насколько Антон знал, частные охранники не имеют права вооружаться автоматами. Тем более такими, которые можно спрятать в большом кармане. Эти ребята перекрыли дорогу Денисову скрещенными стволами.

– Это со мной, – сказал майор Сапожников.

– Пропуск нужен, – спокойно возразил охранник.

– Каждая минута на счету. Позовите дежурного.

Дежурный явился почти сразу. Капитан с повязкой козырнул майору, они обменялись несколькими фразами. Дежурный быстро сбегал за каким-то журналом, в который на ходу что-то записывал. Майору осталось только расписаться. По кивку дежурного автоматы были разведены в стороны, и Антон прошел за майором.

Генерал-лейтенант Славин, видимо, имел постоянный пропуск и даже не потрудился показать его. Ему просто отдали честь.

Просторный, не в пример домовому, лифт поднял их на четвертый этаж. Майор Сапожников своим ключом открыл дверь небольшого кабинета, состоящего из двух тесноватых комнаток. Он показал на кресло, предлагая Денисову сесть, а сам торопливо ушел в соседнее помещение. Слышно было, как там гремят металлические двери сейфа.

Генерал Славин сел за стол против Антона и поинтересовался:

– Ты, вообще-то, как, сынок, самообразованием занимаешься? Экстрасенсорным, я имею в виду.

Славин налил в стакан воды из графина, но пить не стал.

– Так, какие-то книжки читал, – вяло ответил Денисов. – Популярные. Всерьез, если честно, нет. Не занимаюсь.

– Лечить никого не пробовал?

– Жене головные боли снимал. Однажды теще зуб лечил. И все. Да, на работе парень травмировался, я кровь ему пассами остановил.

О том, что он даже не пытался вылечить травмированную кисть, Антон ничего не сказал. Может, у него это и получится. Он обязательно попробует, но попозже, не сейчас.

Славин пододвинул стакан с водой ближе к Антону, вытащил из ящика стола какой-то прибор, похожий на рыбацкий эхолот, запустил на приставном столике компьютер и подключил к нему эту штуковину.

Майор Сапожников в соседнем кабинете разговаривал с кем-то по телефону и не мешал им.

Генерал дождался, когда компьютер загрузится, включил какую-то программу и наставил свой «эхолот» на стакан с водой.

– Заряди воду! – приказал он.

– Как?

– Пассами. Руками над ней поводи. Посылай энергию усилием воли. Не жадничай. Сделай воду сильной, лечебной.

Антон поднес ладони к стакану, сосредоточился. К своему немалому удивлению, он сразу почувствовал, будто из центра ладоней что-то вытекало в сторону стакана. Денисов никогда ничего подобного делать не пробовал и почувствовал, что ему это очень даже интересно.

Генерал смотрел не на него, а на монитор компьютера.

– Все. Хватит, – заявил он.

– Получилось?

– Получилось? – спросил майор Сапожников, входя из соседнего кабинета.

– Я боялся, стакан лопнет. У тебя, сынок, энергетика мощнейшая. От природы. Если бы еще позаниматься как следует, развить эти данные, то тебе цены не будет! – Славин тут же полностью выпил воду из стакана.

Антону показалось, что майор ждет, чтобы ему оставили хоть глоток, но генерал пожадничал.

– Этой водой ты можешь лечить любые болезни, – пояснил Славин. – Только лучше использовать родниковую. Можно, конечно, как сейчас, из-под крана, но природная отлично воспринимает энергетику и дольше сохраняет ее. Она, конечно, не сама по себе лечит, но передает твою энергию больному организму, и он начинает сам бороться с недугом. Данные для такого лечения в тебе заложены от Бога. Не зарывай в землю свои таланты.

– Этот же постулат в полной мере касается и нашей совместной работы, – сказал Валентин Иванович Сапожников. – Нельзя не помогать людям, если можешь это сделать.

* * *

Рядовой Алексей Николаев уснул крепко, спал почти без снов, но сразу проснулся от какого-то движения над головой. Служба в спецназе воспитывает чуткость. Боец даже во сне обязан контролировать хотя бы ближайшую обстановку. А когда солдат находится в такой критической ситуации, в какую угодил Алексей, он доложен быть настороже вдвойне.

Алексей сел и открыл глаза, хотя этого можно было бы и не делать. Вокруг по-прежнему была мертвая чернота, и он опять зажмурился, чтобы легче адаптироваться к свету, который вот-вот появится. Над его головой уже открылся верхний люк. Значит, сейчас садист Устас распахнет нижний и заставит его выбираться отсюда.

Пока этого не случилось, Алексей сделал несколько быстрых приседаний, энергично помахал руками и ногами. Воздух подземелья получил порцию ударов, но никак на это не отреагировал. Зато по телу забегала кровь, пробудила мышцы, приготовила их к любому действию.

Над головой раздался скрежет. Это бандит отодвигал ящик с гнилыми вонючими овощами. Хорошо, что этот запах не спускался в нижнее помещение, иначе можно было бы угореть от него одного. Подобные ароматы обычно имеют привычку устремляться кверху. Вот пусть и лезут на кухню. Может быть, они нравятся садисту Устасу? Но это дело его извращенного вкуса.

Наконец-то ящик ушел в сторону. Стали подниматься крышки. Алексей не видел этого, но хорошо представлял, поскольку минувшим вечером сам все это делал. Сначала дощатая, прочная, с засовом. Потом из толстого двойного пенопласта. За ней третья, из досок-пятидесяток.

Свет, падающий сверху, болезненно ударил даже по закрытым глазам. Веки у человека очень тонкие. Алексей зажмурился еще сильнее. Он открывал глаза плавно, постепенно, чтобы не получить еще один световой удар.

– Долго сидеть думаешь? Выбирайся. Работать пора. Мне целую машину дров привезли.

Голос у Устаса был еще грубее вчерашнего. Должно быть, жена совсем его не знает. Зря она утверждала вчера, что Устас добрый, хотя и боится показаться таковым. Но, может быть, садист хорошо маскируется?..

Алексей встал, взялся двумя руками за пояс и потянулся, разминая мышцы тела. Это было его обычное утреннее движение, своего рода ритуал, не выполняемый только тогда, когда бойцов спецназа ГРУ поднимали по тревоге. Тут уже не до потягиваний.

Алексей учился этому у своего кота. Тот без утреннего потягивания не соглашался шагу ступить. Еще знаток животных Брем писал, что самым совершенным млекопитающим в мире является домашняя кошка. Так почему бы не поучиться у идеала?!

Алексей не слишком торопился, чем сильно злил садиста. Тот, видимо, считал, что пленник обязан бежать к нему по первому его зову. Но так не поступит даже собака, уважающая себя. Сначала она оценит необходимость. А уж про солдата-спецназовца и говорить было нечего. Боец бежит по зову старшего по званию, но никак не бандита.

Рядовой Николаев выдержал максимально возможную театральную паузу, показал Устасу, что окриками его не пронять. Потом он взялся рукой за ступеньку лестницы, оглянулся, осмотрел свою каморку, вернулся к ведру и попил воды. Только после этого солдат стал выбираться из темницы.

Устас, конечно, не решился спуститься в подпол без автомата. Когда Алексей выбрался из нижней ямы, Устас предусмотрительно отошел в сторону. Ствол оружия при этом смотрел на Николаева. Предосторожность не лишняя, потому что Алексей твердо решил, что долго в этой яме он задерживаться не намерен.

– И где твои дрова? – спросил рядовой Николаев.

– Тебе их сюда выгрузить? Я бы так и сделал, да вот беда, самосвал по коридору не проедет. Поднимайся выше. И не суетись, стрелять буду при первом же неосторожном движении.

Надежды Алексея были связаны как раз с лестницей. Она крутая. Садисту будет неудобно подниматься и держать автомат в боевом положении. В этот момент можно и напасть. Хотя прежде следовало бы провести хорошую разведку. Как в доме, так и во дворе. А это значит, что нападение и попытку побега следует отложить хотя бы на один день.

Алексей выбрался наружу и остановился прямо перед люком. Ствол автомата снизу смотрел на него так же внимательно, как и сам Устас.

– Медленно отходи. Чтобы я тебя видел, а ты меня, – велел садист. – Я поднимаюсь, а ты отходишь. Все хорошо понял? Из дома все равно не выскочишь. Там собака бегает. Сожрет сразу. Не пытайся сбежать и не слушай мою жену. Не ты мне несчастье принесешь, а я тебе. Будь готов к этому.

Значит, Адина разговаривала с Устасом о пленнике и предупредила его. Не зря же вчера вечером бандит в полицейской форме назвал Адину видящей. Она ведает, что говорит. Алексей был уверен, что садист непременно привел в свой дом несчастье для себя.

Однако Адина что-то еще говорила про дочь. Она просила Алексея о ней позаботиться. Где сейчас Бурлият? Могла бы и появиться! Вечером девочка показалась солдату очень красивой. На таких просто смотреть приятно.

Она что-то сказала матери про Алексея. Бурлият почувствовала в нем что-то такое, чего ее мать увидеть не сумела. Так Адина сказала. Но ведь Алексей даже не разговаривал с девочкой. Она вечером сразу прилипла к отцу, а потом пробежала мимо пленника в вольер к собаке. Или Бурлият тоже видящая?

Однако это все мало касалось Алексея Николаева. Для него сейчас главное – не понимание взаимоотношений, сложившихся в этой странной семье. Гораздо важнее определиться насчет своей судьбы. Сделать это надо как можно быстрее.

Сейчас не было видно ни девочки, ни ее матери. То есть никто Николаеву не мешал. Алексей медленно отступал к двери по мере того, как Устас поднимался по ступеням, держа автомат в одной руке. Он делал это не слишком уверенно.

Выстрелить из такого положения садист, может быть, и сумеет, но вот попасть – едва ли. А если еще и ударить крышкой люка по стволу и по голове, то Устас полетит с лестницы вместе с автоматом. В принципе, вполне можно было бы сделать все это прямо сейчас. Сразу и резко. Не ждать другого удобного момента. Но теперь Устас еще настороже. Надо бы его слегка усыпить, заставить потерять бдительность, а потом напасть.

Неизвестно, что во дворе делается. Может быть, там полицейский бандит со своим напарником. Они с оружием, а рядовой Николаев с голыми руками. Он выскочит, а они, предупрежденные неприцельной стрельбой Устаса, уже будут наготове, встретят беглеца со стволами, поднятыми в боевое положение оружием. А сзади окажется Устас со своим автоматом. Нет, лучше сначала все разведать, узнать, притупить внимание охраны, а потом уже действовать.

Алексей спокойно остановился в дверном проеме. Он дожидался, когда садист поднимется, прикроет люк и расстелет сверху толстый палас.

Этот момент тоже вполне подходил для атаки. Дистанция всего четыре шага. Это значит – один резкий скачок, и мощный удар тяжелым башмаком сбоку в челюсть. Она сразу хрустнет и рассыплется на несколько осколков. Пострадавший бандит долго будет пребывать в полной отключке. Можно перехватить у него автомат.

Тогда уже и два охранника во дворе не страшны. Садист не успеет дать очередь. Его сообщники не будут предупреждены. Алексей выйдет на крыльцо и спокойно расстреляет их, не дав возможности прикоснуться к оружию.

Проиграв мысленно и эту ситуацию, уже вторую за короткий промежуток времени, Алексей понял, что таких моментов у него будет множество за один день. Устас не обучен элементарным правилам охраны пленника, не может соревноваться в боевой подготовке с солдатом спецназа ГРУ. Спешить некуда. Сначала надо все разузнать.

* * *

Майор Сапожников положил на стол перед Денисовым карту. Что за местность, Антон не знал. Это точно была не столица и не Московская область. Слишком много горных массивов. Но интересовали майора, как понял Денисов, не горы, а только дорога. Не успел Антон рассмотреть эту карту, как на нее легла крупная фотография.

– Знаете этого человека?

– Кажется, президент Ингушетии. Лицо запоминающееся.

– Вы слышали о том, что на него несколько раз покушались? Одна из таких попыток оказалась удачной.

Майор упорно продолжал разговаривать с Антоном исключительно на «вы», тогда как генерал, как такому чину и положено, сразу перешел на «ты». При этом он отлично понимал, что взаимности в этом не получит.

– Кажется, был взрыв. Да. Помню. У дороги стоит машина, набитая взрывчаткой. Президентский кортеж проезжает мимо. Ошибка охраны, в результате взрыв достает президентскую машину.

– Вы хорошо разбираетесь в основах охраны государственных лиц. Правильно заметили. Охрана ошиблась. Она обязана отрезать посторонние машины и брать на себя удар, если такой произойдет. А вы откуда такие тонкости знаете?

– Я и не знал никогда, – сознался Антон. – Откуда-то вдруг пришло в голову. Может быть, ваши мысли уловил. Или товарища генерала.

– Посмотри, сынок, фотографию, – попросил генерал-лейтенант Славин. – Что скажешь?

Рука Антона, протянутая над снимком, просто горела и болела.

– Очень сильные ощущения. По-моему, над ним нависла опасность. Думаю, он неплохой и честный политик, если его столько раз пытаются убить. Фотография говорит о решительности этого человека.

– Вы правильно просчитали. К нам поступила информация о том, что на президента Ингушетии готовится покушение. Оно должно произойти сегодня, судя по всему, по дороге в аэропорт. Минеры с собаками прошли всю трассу в поисках фугаса. Ничего не нашли. Принят целый ряд неотложных мер. Но угроза пока не обнаружена. Там, поблизости, нет наших специалистов. А здесь есть только те, которые могут работать лишь на короткой дистанции. В основном при прямом контакте с людьми. Таких специалистов у нас большинство. Теперь вся надежда на вас, Антон Иванович. Посмотрите карту. Где можно ждать атаки?

– Настройся, сынок. Предельно сосредоточься, – твердо, прямо как гипнотизер, приказал генерал Славин. – Ты сможешь прочитать это. У тебя обязательно получится!

Антон несколько раз провел руками над картой, ничего не ощутил и недовольно пожал плечами. Но его неудовлетворенность относилась только к самому себе.

– Я понял. У тебя стимула нет, – сказал генерал и посмотрел на майора Сапожникова.

– Как это нет! – возмутился майор. – А возвращение в кабинет капитана Лавренева разве не стимул? Если Антон Иванович не сможет нам помочь, то я начну крепко сомневаться в том, что он прочитал по карте, где закопан труп человека, погибшего в Татарии.

Антон улыбнулся и проговорил:

– Нет, это не стимул.

– Ты, сынок, в армии служил? – спросил генерал.

– Конечно. Сразу после института забрали.

– Звание?

– Рядовой.

– Не желаете пойти на контрактную службу в наше управление? – спросил майор Сапожников. – Через некоторое время, возможно, получите и офицерское звание. Если будете учиться. Не захотите, можно через пару месяцев стать прапорщиком. Все зависит от ваших успехов в работе. Мне кажется, это чуть-чуть лучше, чем железнодорожные ремонтные мастерские. Сколько вы там получаете?

Антон назвал сумму.

У майора даже лицо вытянулось.

– Как можно жить на такие деньги в Москве?! Даже в должности рядового контрактной службы нашего управления вы будете получать на пятьдесят процентов больше. Плюс к этому гонорар за каждую удачно проведенную операцию. Они у нас высокие. Если вы сегодня сумеете нам правильно подсказать, то получите сразу три своих месячных оклада. Может быть, даже в два раза больше. Иногда так первую оплату производят. В целях материального стимулирования. Но это уже на усмотрение моего руководства. Я смогу дать только рекомендацию. Но опять же говорю, что все зависит от результата. Так что вы скажете насчет контрактной службы?

– Мне нужно с женой посоветоваться. – Антон увильнул, не сказал ни «да», ни «нет».

– Кроме того, могу смело обещать вам в течение года решить вопрос с предоставлением квартиры. Не служебной, которую мы сможем выделить уже завтра, а персональной, в собственность.

Это решило все. Стимул сразу появился, причем немалый.

– Я вообще-то человек не меркантильный. Но вот квартира!.. Я согласен.

– Сосредоточься на карте, сынок! – приказал генерал.

– Не надо карту. Дайте фотографию.

Он положил ладони на снимок, зажмурился и пару минут молчал, слушая только себя.

Антон начал говорить, так и не открыв глаза:

– Задумана сложная двухходовая операция. Сначала заминированный автомобиль попытается прорваться с боковой улицы. Она будет перекрыта бронетранспортером. Машина врежется в него и взорвется. Могут погибнуть солдаты. Надо убрать их из бронетранспортера. – Антон все же пододвинул к себе карту, не открывая глаз, провел над ней ладонью и ткнул пальцем. – Вот здесь. Бандиты считают, что этим отвлекут внимание охраны президента, заставят ее расслабиться. А основная акция запланирована у ворот летного поля. Машина президента должна проехать между зданием аэропорта и багажным отделением. Там ворота. Неподалеку стоянка такси. Пассажиры получают багаж, и таксисты сразу разбирают их по машинам. На стоянке будет несколько такси. Машина желтого цвета. Номер… – Антон назвал его. – Нашпигована взрывчаткой. Она должна будет атаковать президентский автомобиль на подъезде к воротам, когда придется сбросить скорость. Водитель – смертник. Важно вот что. В кустах за стоянкой такси будут сидеть четыре человека. Два с пулеметами, два с гранатометами. Они попытаются добить всех, кто захочет оказать помощь президенту. Еще одно такси будет ждать их, чтобы увезти. Номер… – Антон открыл глаза.

Майор Сапожников уже снял трубку стационарного аппарата и готовился передать данные.

Генерал-лейтенант глянул на часы, облегченно вздохнул и заявил:

– Должны успеть. Время еще есть. Про солдат в бронетранспортере, Валентин Иванович, сказать не забудь.

– Я помню. Скажу!..

А Антон Денисов вдруг почувствовал сомнение. Все ли он правильно сказал, не плод ли это его воображения? Если все это так, то чем закончится этот напряженный момент?

К чести Антона, он ни разу не подумал, что ложная информация лишает его обещанной квартиры. Он беспокоился только о том, что его ошибка лишит жизни не одного только президента Ингушетии, но и все его окружение. Плюс к тому случайные люди, которые могут оказаться поблизости, совершенно ни к чему не причастные. Может быть, матери вместе с детьми, старики, не ведающие того, как опасно бывает смотреть на кортеж президента, которого уже не первый раз пытаются уничтожить бандиты.

Несмотря на все сомнения в собственных способностях, Антон еще несколько раз подходил к карте, так лежащей на столе, протягивал ладони, что-то чувствовал и от этого обретал уверенность. Единственное, что его смущало – это сильная боль в сломанной руке.

С тех пор как сняли гипс, она давала о себе знать после тяжелой физической работы. Сейчас таковой не было вообще, а боль возникала. Наверное, нервное напряжение само по себе переходит в физическое.