Текст книги "Проводник"

– Игорь, я не хочу домой.

– И что ты предлагаешь? – спросил я растерянно.

– Можем погулять или… – она на секунду задумалась. – Или зайти к тебе в гости, – закончила она смущённо.

Такого поворота событий я тогда точно не ожидал. Всё это время ни она, ни я не проявляли никаких попыток флирта или чего-то подобного. А тут на тебе, ни с того ни с сего! Я даже не знал, как к этому относиться. В любом случае, в последнее время было немало нервотрепки, и я подумал – почему бы не отвлечься. Родителей дома не было, пригласить кого-то не было проблемой. «Приводи – хочешь, друзей, хочешь, девчонок – лишь бы вели себя прилично и квартиру не разгромили», – всегда говорил мне отец перед отъездом.

– Конечно, можем зайти, поболтать или телевизор посмотреть, – наконец выдавил я. В ответ Ира чуть улыбнулась, и мы пошли ко мне домой.

Проходя мимо одного из подъездов, мы заметили небольшое скопление народа и милицейскую машину. Я всматривался в толпу в надежде увидеть кого-нибудь знакомого. Подойдя поближе, увидел мальчика лет десяти, того самого, что возле этого же подъезда разговаривал с приятельницей про рыжую ведьму. Мальчик всхлипывал – было видно, что он пытался что-то рассказать милиционеру, но никак не мог собраться с мыслями. Внезапно от толпы отделился один человек и пошёл к моему подъезду.

– Виталий Николаевич! – я узнал своего соседа по лестничной клетке, коренастого крепкого мужика далеко за пятьдесят. Он остановился, и мы с Ирой быстро подошли к нему.

– Виталий Николаевич, что случилось? – спросил я.

– Ребёнок пропал, – сказал он басом, крепко пожимая мне руку.

– Кто пропал, как пропал? – переспросил я.

– Девочка, десять лет, последний раз видели её с Пашкой, тем пацаном в очках, – кивнул он в сторону толпы.

– А что потом?

– Она вошла в подъезд и, как ее мать говорит, так домой и не явилась. Вот теперь милиция пытается найти хоть какие-то следы. Собрали соседей, я мимо, проходил, меня спросили, не видел ли я кого подозрительного.

– И что-то известно? Они что-нибудь нашли?

– Ничего, никаких результатов, – он развёл руками. – Самое интересное, видишь вон, это, там двух? – Виталий махнул рукой в сторону двух пожилых женщин, которых я очень часто видел сидящими на той же лавочке. Лавка была их постоянным местом обитания. Старушки были из тех, кто всё видит и всё знает в этом дворе. Никто и ничто не могло от них укрыться, ни одно мало-мальски значимое событие не избегало подробного обсуждения.

– Так вот, – продолжил Виталий. – Эти две курицы, которые постоянно только и кудахчут да сплетни распускают, видели, как девочка зашла в подъезд одна, при этом клянутся, что чужие в подъезд ни до, ни после не заходили, только свои. А девочка-то пропала, просмотрели, курицы, небось языки об кого-то чесали, да и не заметили.

– Спасибо, я подойду поближе, – сказал я, и, взяв Иру за руку, потянул её к собравшейся толпе.

– А вот ещё что, – вдруг похлопал меня по плечу разговорчивый Виталий. Я обернулся. – Говорят, менты прочесали весь подъезд, и выход на крышу там был закрыт. Так что тот, кто девчушку похитил, явно не мог уйти через крышу. Я так думаю, у нас маньяк завелся. И его ловить надо в том подъезде, где девчушка пропала, – закончил он страшным шепотом.

– Забавный дядя, – сказала Ира.

– Да он нормальный мужик, я его знаю, он к отцу часто заходит в шахматы поиграть, и так, поболтать, – объяснил я.

– А я ничего плохого и не говорю. Просто наши люди любят в крайности впадать. Пропал ребенок – сразу маньяк. А может, девочка в гости к кому-нибудь зашла и засиделась. Я вот, когда маленькая была, однажды пришла к подружке, мы играли-играли, а потом устали и заснули. Ее родители поздно с работы приходили, с нами бабушка сидела, так она тоже от нас умаялась и задремала в кресле. Так что ты думаешь – родители весь двор на уши подняли, что ребенок пропал, и его, наверное, уже на органы продали. Всех соседей обзвонили, а мы дрыхли себе. Потом родители подружки пришли, увидели нас на полу и бабку храпящую. Хотя я бы тоже, наверное, сразу милицию-скорую стала звать. Человек, он всегда чуть что про самое страшное думает. А может, она вообще куда-нибудь сбежала и в подъезд не заходила, или тетки проворонили, как выходила. Немудрено – целыми днями сидеть на одном месте и болтать, тут все смешается в голове.

– Пойдём, я всё равно хочу посмотреть, интересно же, – я потащил её за руку.

Когда мы, наконец, подошли к подъезду, людей там было уже меньше, мальчика в очках я тоже не увидел. Скорее всего, его уже отпустили домой. Милиционер, сидевший в машине, вышел из неё и подошёл к нам.

– Лейтенант Старовой, – представился он. – Вы проживаете в этом доме?

– Да, в соседнем подъезде, а что случилось, товарищ лейтенант? Говорят, ребёнок пропал? – спросил я.

Лейтенант наклонился к машине и взял с сиденья фотографию. Он протянул ее нам, подсветив фонариком – было совсем темно.

– Знаете её? Может, видели? И если да, когда видели в последний раз? – задал он стандартные в таких случаях вопросы.

Ира отрицательно покачала головой. На фотографии я ожидаемо узнал именно ту девочку, которая рассказывала про ведьму и спорила с мальчиком в очках.

– Да, – ответил я. – Видел её несколько раз, мы всё-таки в одном дворе живём. Но не сегодня, мы только что пришли. У нас практика была, а после в гости заходили и по городу гуляли.

Милиционер покивал головой и быстро записал мой ответ, потом записал наши адреса и заявил, что вопросов больше не имеет.

Мы уже немного отошли, когда до нас донеслись голоса милиционеров. Я придержал Иру за руку.

– Ну что там, есть какие результаты? – спросил тот, который только что разговаривал с нами.

– Никто ничего не видел и не слышал. Пацан вообще какие-то сказки рассказывает про нечистую силу, я даже не стал это в протокол заносить. Детский лепет, – ответил второй.

– А что говорит? – заинтересовался первый.

– Ведьма, говорит, её забрала, рыжая притом. Пацан вроде уже большой, а всё в ведьм и в Деда Мороза верит, – ответил второй. – Вот тебе, Старовой, и советское материалистическое воспитание в школах.

– Бред какой-то. Ведьмы… – устало сказал милиционер.

В этот момент дверь открылась, и из подъезда вышел третий. Подойдя к машине, он сказал:

– У меня ничего, оставшихся соседей обошёл, подъезд проверил. Куда она могла подеваться – хрен ее знает, – и пожал плечами.

– Да уж, мистика…

– Надо хоть что-то предоставить, а то от начальства получим мистику. Что, совсем ничего не нашёл? – спросил один из милиционеров, видимо, старший.

– Да тут кое-что поднял, в подъезде, – с этими словами он достал из кармана небольшой запечатанный полиэтиленовый пакетик. – Не знаю, насколько это сможет нам помочь, но на всякий случай отдадим в лабораторию. Вдруг следы с места нападения?

Когда луч фонаря осветил прозрачный пакет, даже с большого расстояния я смог отчётливо различить внутри несколько волосков.

– А может, и не бред, может, пацан не до конца сказку говорит. Давай на экспертизу, посмотрим. Ведьма – не ведьма, но мало ли, – с этими словами первый милиционер взял пакет с волосами и ещё раз просветил их фонариком. Наконец, все трое сели в машину и уехали.

– Ты всё слышала? —спросил я у Иры.

– Да. Ты думаешь, что очередная детская легенда – совсем не легенда? – спросила она.

– Знаешь, после всего, что произошло я уже и не знаю, что думать. Столько всяких совпадений, чертовщины.

Ира только пожала плечами. Мы присели на лавочку у подъезда, и Ира прижалась ко мне поближе.

– Зайдём? – спросил я.

– Погода хорошая. Давай ещё немного посидим, – ответила Ира.

Действительно, это был один из тех прекрасных летних вечеров, когда идти домой совсем не хотелось. Ира положила мне голову на плечо и закрыла глаза.

– Я всё-таки начинаю верить, что городские легенды иногда могут стать реальностью, – прервал я наше весьма двусмысленное молчание.

– Что ты имеешь в виду? – не открывая глаз, спросила она.

Я на мгновение задумался. Не знаю, почему, но тогда я решил промолчать про случайно подслушанный разговор между мальчиком и пропавшей девочкой. Вместо этого я начал рассказывать другую, не менее загадочную историю.

15

Эту историю мне поведал двоюродный брат примерно лет пятнадцать назад, поэтому я могу что-то приукрасить или переврать. Антон на три с половиной года старше меня. В детстве он обожал рассказывать мне страшилки. Брат живёт в другом городе, но на зимние и летние каникулы нас привозили в деревню к бабушке и дедушке, чтобы мы отдохнули от городской пыли, суеты и больше времени проводили на свежем воздухе.

Рассказывая очередную страшилку, Антон оставался абсолютно серьезным – это производило на меня сильное впечатление. Теперь я понимаю, что моя реакция на эти рассказы до крайности его забавляла. Действительно, что может быть смешнее, чем младший брат, съежившийся от ужаса под одеялом? Потом еще попадало на орехи от старших – ему за то, что пугал меня, мне – за то, что слушал, а потом боялся спать, вскакивал. Но, несмотря на страх, я с нетерпением ждал очередную страшилку – было очень интересно.

И почти каждый вечер после заката солнца мы выключали свет, чтобы комнату окутал полумрак, или устраивались в каком-нибудь отдаленном уголке двора на лавочке – для страшилок нужна была особая атмосфера. Иногда послушать Антона приходили и наши друзья. Как только он начинал рассказ, разговоры замолкали – все внимательно, с замиранием сердца слушали моего двоюродного брата.

История, которую я сейчас хочу рассказать, запомнилась мне больше всего. Может, это прозвучит странно, но в связи с последними событиями она кажется более правдивой, нежели другие сказки от моего брата. Так вот, как утверждал Антон, он сам был участником этой истории. Во время рассказа он заметно нервничал, чего раньше никогда за ним не наблюдалось. Периодически он даже оглядывался по сторонам, как будто чего-то боялся. Может, это была актерская игра, кто знает?.. По словам моего брата, все произошло за месяц до его приезда в деревню.

Был очередной скучный вечер, и один парень из их компании предложил вызвать кого-нибудь из потустороннего мира. Все начали вспоминать, кого можно вызвать и какие ритуалы для этого требуется проводить. Кто-то предлагал призвать весёлого гнома, кто-то призрака, кто-то тёмного человека, кто-то ведьму, кто-то матерного ежика. Точно не помню, но для вызова каждого нужно было сделать что-то особенное.

Так вот, обсудив все варианты, ребята решили вызвать пиковую даму. Это, если не знаешь, некая разновидность ведьм или духов, примерно то же создание, что в нашей истории про войну. Ритуал требовал нескольких зеркал, свечу, тёмную нитку. Также следовало прочитать слова вызова, провести своего рода тёмный обряд.

Ребят было трое, включая Антона. И вот, как только они всё это разложили и начали произносить заклинание, входная дверь в комнату распахнулась, Антон рассказал, что все даже подпрыгнули от неожиданности – на пороге стояла темная женская фигура. Но когда она начала кричать, то все поняли, что это пришла мама Кирилла – мальчика, в квартире которого они собрались, чтобы организовать обряд.

Кирилл был самым тихим и безответным из их компании. Типичный ботаник, к тому же трус и ябеда. Даже не знаю, почему Антон с ним водился, наверное, тот ему делал домашние задания или давал списывать.

В общем, мама Кирилла наорала на пацанов, разогнала всех домой со словами, что такой чертовщиной они гневят Бога. Она была очень набожной, и всегда страшно остерегалась всего потустороннего и необъяснимого. Её сынок был таким же – Антон говорил, что он очень не любил все эти «вызовы», но всё-таки поддался напору со стороны более сильных сверстников.

Ночью моего брата разбудил яркий свет и звуки сирен «скорой» и милиции. Он посмотрел в окно и увидел Кирилла, садящегося в скорую помощь. Хотя тот был повернут спиной, Антон смог отчётливо разглядеть повязку на голове. И Кирилл кричал, просто дико кричал что-то невнятное, врачи пытались его успокоить. Через минуту Антон увидел, как на носилках выносят чьё-то накрытое покрывалом тело. Потом брат тайком подслушал, как знакомый его отца, работавший тогда в милиции, рассказал тому, что произошло:

– За все тридцать лет, что работаю в органах, я никогда такого не видел. Когда позвонили, мы не могли поверить – мужской голос на той стороне бормотал, что жена мертва, а ребёнок весь в крови. Мы приехали, отец был на улице, его всего трясло. Говорил он невнятно и в квартиру заходить отказывался. Когда я зашел в дом, мне самому поплохело. Жена ничком лежала на полу, а рядом, в луже крови, раскачиваясь, сидел сын. Он выколол себе глаза, вставив в каждый по карандашу, и периодически выкрикивал диким голосом: «Уходи, не хочу тебя видеть!» На вопросы не отвечал, только кричал. Сразу видно – парень сошел с ума. Мать, как врачи потом сказали, умерла от разрыва сердца – скорее всего, чего-то сильно испугалась.

Всё это время Ира слушала молча, положив голову мне на плечо и не открывая глаз. Когда я закончил, она наконец открыла глаза и сказала:

– Твоя история очень похожа на детскую страшилку.

– Да я знаю, только в этой страшилке есть одно «но», – уточнил я. – Ира с интересом посмотрела на меня.

– Когда брат закончил рассказ, то все тоже отнеслись к нему, как к очередной страшной истории для детей-подростков. Но я уже говорил, Антон сильно нервничал. Когда он закончил, то достал газету, и в отделе криминальной хроники мы прочитали, что на самом деле милицией был обнаружен труп женщины и ребёнок без глаз, который был невменяемым, и, как предполагается следствием, выколол их себе сам. А женщина скончалась от сердечного приступа, вызванного, по-видимому, сильным испугом – сердце-то было почти здоровым, как показало вскрытие.

– Так может, он действительно был ненормальным, этот пацан, и выколол себе глаза, а его мать вернулась домой и нашла его таким – вот и не выдержало сердце. А твой брат решил просто придать этой истории мистический налет, чтобы вас сильнее напугать. Ты же сам говорил, что он очень любил всякие эффекты, – с недоверием сказала Ира.

– Не отрицаю, но тогда я был совсем пацаном, и мне эта история показалась правдивой. Тем более, когда я увидел статью в газете. И мало того, позже я слышал разговор – родители Антона рассказывали моим про этот случай. И что этот мальчик, Кирилл, был вполне нормальным ребёнком. Так что думаю, брат, если и приврал, то немного. А почему мальчик съехал с катушек, можно только гадать. Может, они действительно вызвали что-то злое и потустороннее, а может, у пацана банально съехала крыша от материнских проповедей, наставлений и тумаков сверстников.

– А где твой брат и что теперь с тем Кириллом? – спросила Ира.

– У брата всё хорошо, живёт там же, работает, женился. А что с тем пацаном, я даже и не знаю. Если честно, о его судьбе особо не задумывался. При случае спрошу у Антона.

– Всё-таки я почти на сто процентов уверена, что всем этим загадочным историям есть логическое объяснение. И пропаже этой девочки, – кивнула она в сторону соседнего подъезда. – И истории, которой ты мне сейчас рассказал. И тому, что случилось с Виктором. И даже появлению этой странной газетной вырезки.

– Эх, какая ты смелая и рассудительная стала. Хорошо если так, но пока я не могу найти никакого логического объяснения, одни загадки, – грустно усмехнулся я.

– Я всегда такая была, просто иногда у меня проявляются различные слабости и страхи… Как и у всех, наверное. Но если хорошенько подумать, то многое можно объяснить и не бояться, – ответила она серьёзно.

– И вообще, мы даже не навестили Виктора на кладбище. Как-никак, он был нашим товарищем, – сказал я, переводя тему.

– Но ты же не собираешься идти ночью на кладбище, чтобы искать его могилу? – Ира выжидающе посмотрела на меня.

– Ну, сейчас, конечно нет, но сходить надо обязательно, – ответил я.

– Надо, – тихо ответила она и снова положила голову мне на плечо. От её поцелуя, который вдруг обжег мою шею, мурашки пробежали по спине. Если в голове и мелькнула мысль, что это неправильно, хода я ей не дал. Она целовала меня в шею еще и еще, потом слегка прикусила ухо. И прошептала:

– Мы зайдём к тебе ненадолго, а то мне домой будет совсем поздно возвращаться.

Я повернулся и поцеловал её. А дальше было всё как в тумане, адреналин и гормоны ударили по всем соответствующим органам. Этой ночью Ира домой так и не ушла.

Дни полетели один за другим. Мы с Иркой были целиком увлечены друг другом. Каждый день после архива мы гуляли, первое время даже обсуждали наше расследование, но потом шли ко мне или к ней домой и обо всём забывали. Жизнь неслась, казалась радостной и беззаботной, и мы стали всё меньше времени уделять темной истории с газетной вырезкой и смертью Виктора. Нам, если честно, было не до этого, мы были молоды, нам было хорошо, и никаких угрызений совести мы не испытывали. Алфавит пытался было что-то говорить о расследовании и напомнить нам, что мы все хотели найти ответы в этой истории. Но в конце концов махнул рукой.

Ира не уехала ни через неделю, ни через две – ее родители делали ремонт новой квартиры в другом городе, и это нам было только на руку.

Лето заканчивалось, в архиве мы всё перебрали, за что получили от начальства большую благодарность, небольшую премию и хорошие рекомендации для будущего работодателя. В последние дни августа Ира всё-таки уехала. Мы обещали друг другу видеться как можно чаще и созваниваться чуть ли не каждый день, но, как это часто бывает в жизни, все сложилось иначе. После переезда она позвонила всего пару раз, а после исчезла совсем.

У меня тоже началась учёба и намечалась первая серьезная работа, поэтому в тот момент я совсем уже забыл про свою одержимость поиском хоть каких-то зацепок, которые могли бы привести к разгадке тайны. Чем больше проходило времени, тем сильнее казалось, что и не было никакой тайны, просто умер совсем молодой человек. Трагично, но случается. Алфавит держался особняком и после окончания работы в архиве ни разу не заговорил о тех событиях.

Возможно, на этом бы всё и закончилось, и вся эта история была бы всего лишь очередным студенческим воспоминанием, затерявшимся где-то в глубинах памяти, если бы не череда загадочных случаев, которые заставили меня опять вспомнить обо всём произошедшем и взяться за расследование с новыми силами.

16

Это произошло в начале осени. Я уже некоторое время проучился в институте и понемногу начинал искать место для распределения. Всё это время мы тесно общались с Вадимом. Он, как и обещал, переехал в наш город и учился на третьем курсе медицинского.

Мы часто встречались, пили пиво, и каждый раз он упоминал, что с нетерпением ждёт начала практики. Насколько ему было известно, практика должна была проходить в местном морге. Вадиму не терпелось применить свои медицинские знания, пускай пока и на трупах. Ему хотелось побыстрее почувствовать себя настоящим хирургом. Более того, им будут показывать операции на живых людях и, если очень повезет, можно будет побыть ассистентом!

Он рассказывал все это радостно и возбужденно. Я, в свою очередь, не понимал, откуда у этого добродушного здоровяка такое желание поскорее начать кого-то резать. Временами он напоминал киношного маньяка – с виду милый и безобидный, а на деле тот еще злодей.

Мы сидели в кафе и пили кофе. Осень давала о себе знать. На улице было прохладно, листья почти опали, и холодный ветер уже не позволял уютно расположиться на веранде. В принципе, пиво – наш с Вадимом традиционный напиток – можно было пить без проблем и в помещении, но в этот раз, продрогнув на улице, мы решили взять по большой чашке кофе. «Эх, знал бы, что пиво не будем, я бы Веру позвал, она кофе любит», – сказал по этому поводу Вадим.

С Верой я уже успел познакомиться и даже подружиться. Она была невысокой, почти на полторы головы ниже Вадима, стройной брюнеткой с длинными волосами. На фоне своего парня она казалась совсем малышкой, но, тем не менее, спуску она ему не давала ни в чём. Уже было понятно, кто станет главным в семье, если, конечно, и вправду дойдет до свадьбы. Несмотря на некоторую строгость и, пожалуй, излишнюю серьезность, Вера все же не была лишена чувства юмора и часто искренне, заразительно смеялась над нашими шутками. Мне казалось, они очень подходили друг другу – этакие богатырь и красавица из русской народной сказки.

– Надо было позвать, а то ты дома выговор получишь, если она узнает. Как придёшь, не дыши на неё, а то учует запах кофе и всё, – ответил я ехидно.

– Ну-ну, – начал Вадим серьёзно. – Я мужчина, и я хозяин в доме. Как я сказал, так и будет! – он на пару секунд задумался. – А чтоб не учуяла, можно потом пивом запить, – и улыбнулся.

– Ну, посмотрим, как-то сегодня не хочется пива, – и вправду не хотелось.

– Ты заболел, дружище! – Вадим посмотрел на меня с искренним удивлением. – Как это – пива не хочется? Или ты опять думаешь про свою Иру? – он пристально посмотрел на меня.

Я рассказывал Вадиму про мои отношения с Ирой. В какой-то степени он был прав – всё-таки мы совсем недавно распрощались, и иногда на меня находила тоска по тому времени, когда мы были вместе. Была ли эта любовь? Вряд ли – да, было хорошо, повеселились и разбежались. Все-таки я не настолько наивен, чтобы верить в любовь на расстоянии. Я начал гнать дурные мысли.

– Да нет, Вадим. Так, иногда находят воспоминания, но… все это в прошлом. Она не звонила и не писала, так что, я думаю… Ладно, забыли.

– Ну, а ты сам звонил? – поинтересовался он.

– Пару раз. Она довольно холодно со мной поговорила, и после всё… Больше никаких контактов. Может, она уже нашла там кого-то, тем более, у нас ведь не было серьезных отношений. В порыве страсти наобещали всякого друг другу, а как разбежались – поняли, что это ерунда. Короче, проехали, – ответил я с легким раздражением.

– Ладно, это ваши дела. В любом случае, я на твоей стороне, не переживай, – улыбнулся Вадим. – Кстати, помнишь, когда мы виделись летом, ты мне собирался рассказать какую-то странную историю? Тогда мы хорошо отметили «за встречу», и я мог бы не запомнить. Зато сейчас я весь внимание.

– Слушай, я уже даже и забыл про всё это…

– А тогда ты был этим очень обеспокоен. И всё, что я про тебя знаю, это твои похождения с этой Ирой, которую я даже в глаза не видел. Всё, забудь про неё! Знаешь, какие у нас в медуниверситете девушки? Я тебя потом познакомлю. Будет у тебя личный врач! – Вадим рубанул рукой воздух.

– Только не хирург. Хватит мне одного друга, который только и мечтает что-нибудь кому-нибудь отрезать. А если ещё девушка такая попадется…

– Мы, хирурги, – самые миролюбивые люди на свете. Просто так резать не будем. Так что зря ты так, —усмехнулся он. – А вообще, у тебя в институте женского пола должно быть тоже полно, журналистика как-никак, – Вадим подмигнул.

Вдруг на меня нашло озарение. Я спросил у Вадима:

– Слушай, ты же скоро будешь проходить практику в морге, так?

– Ну да, – радостно кивнул тот.

– Тогда мне вот что надо…

На меня вдруг опять нахлынул азарт и жажда журналистского расследования. В тот момент я даже немного пожалел, что дал себе слабину, а потом и вовсе всё забросил, так и не добившись правды, ни на шаг не продвинувшись в раскрытии тайны загадочного рассказа.

У меня начал зреть новый план, и Вадим был его неотъемлемой частью. Для начала я обстоятельно изложил ему все с самого начала. Как мы нашли статью в архиве, про смерть Виктора, рассказал про сумасшедшего старика, про то, как мы сходили в гости к Оксане Дмитриевне, про ее пропавшего жениха и картину, которую он нарисовал.

Вадим слушал молча, лишь изредка отхлебывал кофе из чашки. Кажется, ему было действительно интересно. Когда я закончил, Вадим серьёзно сказал:

– Это всё действительно очень загадочно, и если бы мне рассказал кто-то другой, я бы подумал, что мне вешают лапшу на уши, и, наверное, послал бы его подальше. Но зная тебя… Слушай, а ты точно ничего не придумал? Может, ты решил писать страшные истории и проверяешь, насколько это подействует на потенциального читателя? Я же не знаю, как там у вас, журналистов, принято проверять материал перед публикацией, – Вадим прищурился.

– Я бы очень хотел, чтобы это была просто выдуманная страшилка, но, к сожалению, все правда. И мне нужна твоя помощь, – вздохнул я.

– Какая помощь? Чем смогу – помогу, – твердо ответил Вадим.

– В общем, не знаю, насколько это сработает… Но ты же будешь работать в морге. И я точно не знаю, но почти уверен, что там есть некий журнал, в котором документируют результаты вскрытий. Есть ведь такой? – спросил я, чуть понизив голос.

– Я так понимаю, ты хочешь знать результат вскрытия Виктора. Но что это тебе даст? – спросил Вадим.

– Пока не знаю, – честно ответил я. – Но я хочу быть уверен, что у него на самом деле были проблемы с сердцем.

– Хорошо, тогда я даже попробую достать из архива его медицинскую карту. Сопоставив ее с результатами вскрытия, мы получим более-менее ясную картину.

– Вадим, ты просто голова! Я совсем забыл про медицинскую карточку! Хорошо, когда друг – врач, – ответил я радостно.

– Когда друг – умный врач, это вдвойне хорошо, – заявил Вадим без ложной скромности. – Только я не пойму, как эта информация поможет в твоём расследовании? Человек уже мёртв, чего мы добьемся?

– Да, это не придаст большого толчка расследованию, но, по крайней мере, я буду знать точно, умер он своей смертью или… – я вдруг ощутил, как по спине побежали мурашки, – или ему кто-то помог, —фразу я закончил почти шёпотом и оглянулся. Мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Опасения не оправдались: сквозь окно кафе я увидел лишь знакомую улицу, которая была абсолютна пуста. Я посмотрел на Вадима и опять почувствовал взгляд. Снова оглянулся. Всё та же пустая улица и никого. Но почему-то я чувствовал, что за мной наблюдают – будто кто-то смотрел мне в спину. Я явственно ощущал этот взгляд на себе.

17

– Ты чего? С тобой всё в порядке? Игорь! – громко звал меня Вадим.

Я сидел и смотрел на него, не понимая, чего он хочет. Потом спохватился и ответил:

– Прости, что-то задумался. У меня какое-то странное чувство… будто за мной наблюдают.

Вадим повертел головой по сторонам, а после взглянул мне за спину, на тёмную улицу.

– Слушай, парень, ну так ты точно можешь стать параноиком. Слишком близко всё принимаешь, тебе надо расслабиться, – успокаивающе сказал он.

– Да я уже и так расслаблялся последние месяцы. А тут, когда тебе рассказал, вдруг опять накатило и, понимаешь… как-то немного не по себе, —я опять взглянул в окно на тёмные дома. Было совсем безлюдно и как-то пусто. Одинокая машина пронеслась около окна, на секунду ослепив меня светом фар. Окончательно убедившись, что за окном никого нет, я повернулся к Вадиму:

– Так что? Как думаешь, у тебя получится достать нужные сведения?

В ответ Вадим только пожал плечами. Похоже, он сам не был ни в чем до конца уверен. В одном не было сомнений – он поверил моему рассказу и сделает все, чтобы мне помочь. Я уже в который раз порадовался, что Вадим снова здесь: это настоящий друг, который, если понадобится, пойдет со мной до конца.

– Ладно, поздно уже. Пора идти.

– Теперь точно не засну, зачем только решил кофе пить! – усмехнулся я, придвигая стул к столику.

– А меня вот не берёт. Даже не знаю, как ночные дежурства в больнице буду отбывать. Сколько кофе не выдую – все равно отрубаюсь. И Вера моя такая же, еще больше меня может выпить и спит потом, как сурок. Представляю, что будет, если двух таких врачей на ночь оставить. Сущий кошмар, проспят все на свете, – усмехнулся Вадим.

У самого выхода мой взгляд упал на столик недалеко от двери. За ним сидела девушка со светлыми волосами и читала книгу. Внутри у меня что-то на секунду сжалось, и даже ноги стали словно бы ватными. Это была внучка Оксаны Дмитриевны! Та самая милая блондинка, которая пару месяцев назад произвела на меня столь сильное впечатление, – тогда я даже не узнал ее имени.

Возле выхода я замялся. Вадим, уже приоткрывший было входную дверь, нетерпеливо посмотрел на меня:

– Что еще такое, опять на тебя кто-то смотрит? – хмыкнул он.

– Нет, на этот раз я смотрю.

Вадим увидел девушку и поцокал языком, словно бы прицениваясь. Наконец, положив мне руку на плечо, с умным видом произнес:

– Блондинка с книжкой ломает все стереотипы.

Я посмотрел на него с удивлением.

– А если она книгу еще и читает, а не просто картинки в ней рассматривает, то я бы на твоём месте уже летел бы к ней, – добавил он.

– По-моему, глупо судить о человеке по цвету волос. Она очень даже умная девушка, я знаю её семью, – я слегка приврал, у меня еще не было возможности оценить уровня интеллекта этой барышни. Но почему-то стало обидно за «мою» блондинку. К тому же я был уверен – она не из пустышек.

– Я так понял, ты решил тут немного задержаться? – Вадим подмигнул.

Улыбнувшись, я кивнул.

– Ну, удачи, а про блондинок и книги я пошутил, – сказал он. – Давай, не тормози, а то сейчас еще кто-нибудь шустрый подкатит, вроде меня, – он слегка подтолкнул меня в сторону девушки.

Конечно, никуда бы Вадим не пошел – он просто подбадривал меня, зная, что я волнуюсь и нуждаюсь в небольшом дружеском пинке, чтобы начать действовать. Я глубоко вздохнул и направился к столику. Девушка не обратила на меня никакого внимания, даже не повернула головы.

– Привет. Что читаешь?

– Извините, я не знакомлюсь в кафе, – ответила она, не отрывая взгляда от книжки. Судя по «дежурному» тону, эту фразу ей доводилось произносить не раз.

– Но мы уже знакомы… немного, – смущенно сказал я.

Она оторвала взгляд от книги и быстро окинула меня взглядом. Мои ноги опять стали предательски подкашиваться. «Только не говори глупостей и не веди себя как идиот», – билась в голове мысль.

– Ваше лицо мне знакомо, но не помню, где мы виделись, – произнесла она уже более дружелюбно, переводя взгляд обратно в книгу.

– Заходил пообщаться с твоей бабушкой… Несколько месяцев назад. Может, кофе?

Она смотрела на меня пару секунд, улыбаясь (за эти мгновения я успел прожить целую жизнь), а потом согласно кивнула. Когда я вернулся за столик с двумя чашками на подносе, она отложила книгу в сторону и улыбнулась:

– Спасибо. Кофе как раз то, что мне сейчас нужно. Я очень хочу дочитать эту книгу, но чувствую, что вот-вот могу заснуть.

– А что за книга? – спросил я. Она молча перевернула книгу обложкой вверх. Ни автор, ни название не были мне знакомы. По моей реакции она это поняла.

– Это мистика, и автор не очень известный, я только начала читать, но книга очень интересная. Люблю всякие… сверхъестественные вещи, тайны, загадки.