Текст книги "Чердачок ужасов"

6.

– Святой-самоубийца обрёк себя на вечные муки в аду, – констатировал журналист.

– В аду или не в аду! Что вы вообще знаете про ад и рай?! – зло спросил Патрик. Журналист только пожал плечами.

– Вы пришли к священнику и хотите услышать откровения о его любви к Богу? Что именно вы хотите услышать? – Патрик попытался подняться, но после выпитого вина его повело, и он опять сел на скамью.

– Я услышал всё, что хотел, святой отец, и даже более, – злобная ухмылка появилась на лице журналиста. – Ваши откровения станут сенсацией. Эталон непорочности нашего города раскрывается с совершенно неожиданной стороны! Феерический скандал! Вы спрашивали, почему я не записываю. Всё просто, трудился мой маленький друг, – молодой человек достал из кармана диктофон и помахал им перед разгневанным Патриком. Священник попытался выхватить устройство из его рук, но не удержал равновесия и рухнул на пол.

– Вот видите, святой отец, Всевышний карает вас за ваш несдержанный язык и неблаговидные поступки. Я знаю, вы смертельно больны, вам остались считанные дни, и проведёте вы их в унижении, все от вас отвернутся!

– За что так поступаете со мной? – в голосе старого священника слышалось отчаяние, на глазах появились слёзы.

– Ваша растоптанная репутация вознесёт мою карьеру до небес. Я даже не подозревал, что смогу раздобыть такой материал. Интуиция подсказала мне, что следует навестить умирающего священника именно сегодня, сейчас, и я не ошибся, ведь так, святой отец? Но хватит болтовни. После того, что вы мне рассказали, Всевышний ждёт-не дождётся вас на том свете для Страшного суда – или как он там у вас называется.

Молодой человек присел возле Патрика, похлопал его по плечу и направился к выходу. Он почти подошел к дверям церкви, как вдруг в дверном проёме показалась тень. Чёрная немецкая овчарка перегородила ему дорогу и угрожающе зарычала. От неожиданности он остановился и слегка попятился.

– Вы спрашивали про собаку, которую мне подарил отец. Так вот, познакомьтесь с Джеком! – громкий голос Патрика раздался за спиной журналиста. Он обернулся и увидел, что священник твёрдым шагом направляется к нему.

– Но как?! – только и успел воскликнуть он, как мучительный кашель прервал его слова. Молодой человек почувствовал ужасную боль в груди, она стремительно распространялась по всему телу и заставила его опуститься на пол.

– Удивительно, правда? – Патрик склонился над журналистом. – Вы думали, что я при смерти, но, как видите, я абсолютно здоров и совсем не собираюсь на тот свет. А вот вы…

Молодой человек хотел что-то ответить, но сильная боль в груди и кашель не давали вздохнуть.

Собака подошла к Патрику, и он погладил её по голове.

– Хороший мальчик! Да, это тот самый пёс, он всё еще жив. Но не спешите удивляться. Самое интересное впереди.

7.

Патрик сел на пол перед молодым человеком, хватающим ртом воздух.

– Накануне моего дня рождения отец под одобрительные крики пьяной мачехи избил меня – им показалось, будто на ужин я отрезал больший кусочек хлеба, чем мне было положено. От боли я не мог заснуть всю ночь, я их ненавидел, ненавидел очень сильно и желал избавиться от них навсегда. Когда отец дарил мне щенка, моя ненависть будто испарилась, но вернулась с новой силой, когда он вернулся забрать свой подарок. Помните, я говорил, что, отбиваясь, дотронулся до руки отца? И уже менее чем через десять минут он бил молотком мёртвое тело мачехи. Необычный поворот событий, не так ли? Иногда наши желания становятся реальностью, – Патрик засмеялся и похлопал журналиста по плечу.

– Сейчас вы лежите передо мной и не можете сказать ни слова от боли. Возможно, вы не совсем адекватно воспринимаете то, что я вам рассказываю. Пожалуй, стоит немного облегчить ваши мучения, – Патрик ещё раз дотронулся до плеча молодого человека, и тот начал жадно глотать воздух.

После нескольких глубоких вдохов он посмотрел на Патрика с ужасом и выдавил:

– Как вы заставили отца убить мачеху? Как вы контролировали его? Вы дьявол!

– Ну, какой же я дьявол. Обычный человек, которому нужны еда, сон и развлечения. И умереть я могу, как любой другой. Более того, перед тем, как вы зашли, я уже смирился с неизбежностью близкой смерти и был готов покинуть этот мир. И знаете, почему? Чувство вины не покидало меня все эти годы. Даже сейчас я корю себя за самоубийство моего единственного, не считая пса Джека, друга.

Услышав своё имя, Джек дружелюбно повилял хвостом.

– Хороший пёс, я попозже расскажу его историю. Вас, наверное, сейчас больше интересует, почему я виню себя в смерти Артура. Всё просто. Их семью погубили моя зависть и похоть. Я уже говорил, что возжелал её, как никакую другую, а новость о том, что Артур всё-таки был с ней, повергла меня в ужасный гнев. А мой друг был счастлив. Его вера осталась с ним, он начал новую жизнь с женщиной, которую любил, и совсем не винил её за то, что больше не может быть священником. Наоборот, Артур считал, что до встречи с ней он был глух и слеп, но сейчас прозрел и стал на путь истинный.

Но зависть одного может погубить многих. Я приходил в этот счастливый дом, помогал и поддерживал их, но делал это неискренне. Больше всего мне хотелось, чтобы их идиллия разрушилась. Так и произошло. Никакой жалости и сострадания я не чувствовал – только внутреннее удовлетворение. Я обманул вас в первый раз: Артур хотел меня видеть, но я не отвечал на его звонки. Единственный друг отвернулся от него, поэтому Артур начал пить и впал в депрессию. Когда я нашел его тело, оно уже начинало разлагаться, вонь в доме была невыносимой. От увиденного меня будто обдало ледяной водой, в одно мгновенье я прозрел, осознание своей разрушительной зависти было мучительным. Я молился ночи на пролёт, но чувство вины не оставляло меня

– Вы чудовище! Как такой человек может быть священником?! – журналист смотрел на Патрика со страхом.

– Я никогда не хотел быть священником. Мне не нравились скучные проповеди и нравоучения. Я думал сложить сан и жить обычной жизнью, наслаждаясь женщинами и кутежами. Но смерть моего друга всё перевернула.

Это была моя первая служба после смерти Артура. Я был очень подавлен, но нашел в себе силы провести её достойно. После ко мне подошла молодая прихожанка и попросила об исповеди. Она рассказала, что у неё двое маленьких детей, но она тяжело больна, и врачи дают ей не больше месяца. Она слышала, что когда-то в этой церкви работал священник, который чудесным образом исцелился, и она пришла в надежде, что он сможет помочь и ей. Я не стал рассказывать этой женщине о печальной судьбе моего друга, но постарался успокоить её. Велев идти домой и верить в лучшее, я приобнял несчастную на прощание в знак поддержки. В тот момент мне очень хотелось помочь ей.

Когда она ушла, я тут же почувствовал недомогание. Кровь полилась из носа ручьём, голова раскалывалась от боли. Я потерял сознание. Очнувшись, я понял, что очень слаб, едва смог подняться, вытер кровь, накинул пальто и отправился домой. В каком-то переулке меня схватили за одежду и потребовали кошелёк. От дыхания грабителя веяло алкоголем, в его руке был нож, он угрожал убить меня. Свободной рукой он шарил по пальто, и я из последних сил попытался вытянуть его руку из своего кармана. Дотронувшись до него, буквально через секунду я почувствовал полное облегчение. Ясность ума вернулась ко мне, а грабитель, корчась в муках, упал на землю.

Я смотрел на поверженного человека, не испытывая жалости. В тот момент я осознал, что владею невиданным даром. Или проклятием. Именно я помог Артуру излечиться, перенеся его болезнь на общего врага. Мне предстояло решить, как пользоваться этим даром. И я выбрал помогать людям.

Я научился чувствовать людей и безошибочно могу определить, с какими намерениями и помыслами пришёл ко мне тот или иной человек. Я могу передать некую энергию, положительную или отрицательную, – всё зависит от моего эмоционального состояния. Я могу заставлять людей радоваться или плакать, становиться безумцами или избавляться от агрессии. Могу забирать самую тяжёлую болезнь, впитывать её в себя, но после я должен передать её другому, иначе погибну сам. Кстати, в моём организме болезнь развивается медленне, я научился это контролировать. Я забирал болезни у хороших людей и избавлялся от них, передавая преступникам, которых исповедовал перед смертной казнью.

– Вы взяли на себя роль Бога! Кто позволил судить вам, кто достоин жить, а кто – умереть?! – закричал молодой человек.

– Я просто воспользовался своим даром на благо хороших людей. И не корысти ради, не ради славы и денег, а ведь многие на моём месте поступили бы именно так.

– Но это негуманно!..

– Успокойтесь, я не хочу спорить об этом. К тому же чрезвычайно странно слышать рассуждения о гуманности от такого человека, как вы. Думаете, я вас не узнал? – Патрик достал из кармана сложенную утреннюю газету. Почти половину первой полосы занимал фотопортрет журналиста, под которым красовалась передовица «Убийца на свободе».

– Вы знаете, что о вас пишут? Конечно, знаете, но вас это нисколько не волнует. Скандальный журналист, разоблачитель, сделавший миллионы на страданиях людей. Вам доставляет радость издеваться над другими. Вы и ко мне пришли за сенсацией. Хотя вы старались вести себя дружелюбно, я сразу почувствовал присутствие зла, увидел эту маску на вашем лице, а за нею – черноту порока. Внутреннее чувство подсказывало мне узнать всё до конца. Я пытался понять, где же встречал вас ранее, и, когда пошёл за вином, обнаружил на моём столе утреннею газету с вашим фото. Напиться и сбить беременную женщину!.. Каким животным надо быть! Она до сих пор в реанимации, потеряла ребёнка, но деньги и связи помогли вам избежать тюрьмы. А вы ещё осмелились язвить над этим случаем, мол, нечего переходить улицу там, где я езжу на машине. Как смеете вы говорить мне о гуманности?

– Я ещё доберусь до тебя! – крикнул журналист и попытался кинуться на Патрика.

– Ну-ну, уймись, дружок! – священник перехватил его руку, и нападавший скорчился от боли. – Я могу усилить или ослабить твою боль, так что твои мучения зависят от твоего хорошего поведения, – он усмехнулся.

– Странная штука – жизнь. Я готов был покинуть этот мир, не отдавая свой недуг кому-то другому. Это было своего рода наказанием за всё плохое, что я совершил. Но вдруг появился ты, будто Божье провидение тебя ко мне послало. Думаю, тебе понравилась моя исповедь, она получилась очень занятной, а главное – поучительной.

Патрик засмеялся, его смех отразился от стен храма, и журналист вжался в пол от страха, его глаза были полны ужаса.

8.

Патрик потрепал овчарку по голове и задумчиво сказал:

– Пожалуй, я не стану тебя убивать!

Лицо журналиста засветилось надеждой.

– Нет, не стану. У меня есть более интересная идея. Видишь Джека, – он ещё раз потрепал пса, тот радостно завилял хвостом. – Ты, наверное, удивлён, что он жив до сих пор, ведь собаки столько не живут. Отец подарил мне не овчарку, а чёрного спаниеля. Когда меня забрали в приют, монахи-воспитатели разрешили оставить пса. Они вели натуральное хозяйство и считали, что общение с животными помогает детям развивать чувство ответственности и доброту к ближнему. Поэтому у нас было несколько собак, кошек и другой домашней живности. Каждый раз, когда у меня выдавалась свободная минутка, я старался навещать Джека и играл с ним. Один из воспитателей научил меня, как дрессировать пса, и я потратил много времени на эти тренировки. Джек вырос умным и добрым.

Но увы, собаки стареют быстрее, наступило и его время. Джек лежал на земле и с трудом мог поднять голову. Я только недавно потерял Артура. Смерть второго друга была бы слишком сильным ударом. Я уже знал о своём даре, знал, что могу забирать и передавать болезни, но как помочь животному не умереть от старости, я не знал.

Я сидел на траве и гладил Джека. Внезапно я услышал громкий собачий лай и, обернувшись, увидел, как на меня несётся огромная агрессивная овчарка. Я выставил руку для защиты, и в тот момент, когда зубы коснулись её и я был готов ощутить всю боль от укуса, собака начала радостно меня лизать, а старина Джек вдруг оскалил зубы и попытался меня укусить.

Теперь вы понимаете, какие у меня планы? Я использовал этот трюк несколько раз, правда, только на собаке, но почему бы не попробовать и на себе, хуже ведь точно не будет, —улыбнулся Патрик.

Журналист ещё сильнее вжался в пол, когда увидел, как рука Патрика тянется к нему. Через мгновение он увидел своё тело, лежавшее на полу. Собака слегка зарычала и попятилась назад. Он посмотрел на своё дряхлые руки. В этот момент тело журналиста зашевелилось, и собака радостно подбежала к нему. Поднявшись, он улыбнулся и, отряхнув пыль с дорогого костюма, сказал:

– Надо же, как всё легко получилось, я даже не подозревал, что будет так просто. Чувствую себя будто заново родившимся.

Джек радостно запрыгал вокруг него, лая и виляя хвостом.

– Патрик, нет, пожалуй, я уже не Патрик, а… – он поднял газету и прочитал, – Сет Джордан. Хм, хорошо, Сет.

Он достал из кармана диктофон и нажал на кнопку удаления записи:

– Кому вообще интересны бредни этого умирающего старика, ведь правда, Патрик? Ты, я вижу, хочешь что-то сказать, но не можешь, так что, пожалуй, оставь эти мысли при себе. Не волнуйся, возможно, ты даже станешь героем, но уже никогда об этом не узнаешь, – он усмехнулся, глядя на тело старого священника. Оно корчилось от боли, но вскоре успокоилось и затихло.

Патрик-Сет ещё раз взглянул на распятие, потрепал пса по спине и неспешно направился к выходу.

Монстры – они существуют

Ужасный, непередаваемый звук раздался откуда-то сверху. Небольшое тёмное создание припало к холодному полу – затаившись, стараясь не шевелиться и не издавать ни малейшего шума. Было страшно – первый раз тёмный оказался в неизвестном, новом для него мире. Всё его тельце тряслось от понимания того, что его вот-вот могут обнаружить.

Огромная тень появилась в комнате. Тёмный не мог полностью рассмотреть монстра, стоящего возле кровати, а видел только его гигантские конечности, которые мелькали то в одном, то в другом направлении прямо перед ним. Существо то и дело издавало жуткие звуки, от которых становилось ещё страшнее.

Внезапно сверху снова раздался этот мерзкий высокий писк, который заставил всё его тело трястись, и тут же следом ему вторил громкий ужасный гул огромного существа. В какой-то миг два звука смешались в дьявольскую какофонию. Стало совсем невыносимо. Боясь пошевелиться, тёмный прижался к твёрдой поверхности деревянного пола, стараясь не выдать себя. Вдруг большая тень начала понемногу наклоняться в его сторону, издавая какие-то новые, ещё более противные лязгающие звуки. Ещё мгновенье и ужасный монстр увидит его. Собрав остатки смелости, медленно выпуская клыки и когти, тёмное создание приготовилось защищаться. Дикий пугающий рёв сотряс воздух вокруг него – существо его заметило, отступать было некуда. В отчаянии он кинулся в атаку. Рёв существа, смешавшийся с отвратительным режущим писком сверху, уже не пугал его. Он что было силы вцепился в монстра, пытаясь подавить его сопротивление. Через некоторое время всё было кончено. Мерзкие звуки сверху всё усиливались, а тёмный, не обращая на них внимания, дрожа всем телом, тащил тушу огромного монстра назад в темноту.

***

– Офицер, я была внизу, когда всё это произошло! – молодая женщина сидела на небольшой детской кровати и обнимала девочку, которая с ужасом на лице прижалась к своей матери. Ее всю трясло от страха.

– Расскажите, что вы слышали! – офицер открыл небольшой блокнот, в то же время осматривая комнату.

– Это была первая ночь, когда мы оставили малышку спать одну в своей новой комнате. Я слышала, как она позвала отца, сказала, что в её комнате кто-то есть. Я помню, как он, усмехнувшись и покачав головой, поднялся к ней. Дочка сказала ему, что в комнате не одна. И думает, что… – женщина на секунду остановилась и посмотрела на дрожащую малышку. – Думает, что в её комнате монстр, ну вы сами знаете, офицер, все дети боятся чего-то такого. Я слышала, как они о чём-то разговаривали и слышала громкий смех мужа, а потом его крики и визг малышки.

Вдруг девочку затрясло, она начала плакать и дрожащей рукой показывать вниз.

Полицейский взглянул на нее и медленно заглянул под кровать. Там было пыльно и слишком темно, чтобы то-то рассмотреть.

– Я тут же помчалась в комнату, – продолжила женщина. – Когда я вошла, малышка была очень напугана, продолжала кричать. Мужа нигде не было, его мобильный был вне зоны действия сети. Я сразу позвонила в полицию.

Слушая рассказ напуганной матери, полицейский снял с пояса фонарик и посветил под кровать. В свете фонарика он увидел большой пыльный след, как будто что-то массивное тянули по направлению к стене. Прямо возле стены след прерывался. Присмотревшись в зазор между стеной и плинтусом, офицер увидел еле заметные следы крови и мелкие кусочки материи.

– Монстры – они существуют! – услышал он сверху тихий, испуганный голос девочки.

Малыш Бу

Усевшись поудобнее около окна, Татьяна ещё раз окинула взглядом пустой вагон. Это была одна из последних электричек, идущих в направлении городского посёлка, в котором она родилась и провела всю сознательную жизнь. После окончания университета Таня начала работать в большом городе, но старалась хоть раз в месяц, на выходных, возвращаться домой и навещать престарелых родителей. Обычно она успевала добраться домой пораньше, но в этот раз, отмечая день рождения коллеги, засиделась допоздна в баре. Переносить поездку Татьяне не хотелось – она уже давно не видела родных и боялась, что загруженность на работе может отодвинуть встречу ещё на несколько недель.

Таня слегка поёжилась от осознания того, что она находиться в пустом вагоне одна. Подумалось – можно пройтись по другим вагонам и найти себе попутчика. Она взглянула в окно на пустынную тёмную улицу. Электричка медленно тронулось, вагон стал мерно постукивать и покачиваться. Татьяна успокоилась. Идти куда-то из тихого, пустого и по-своему уютного вагона расхотелось. Она слегка облокотилась на стенку около окна и, прикрыв глаза, задремала.

Сквозь сон она услышала, как в противоположном конце вагона открылась дверь, и через мгновенье послышался глухой негромкий стук. Таня приоткрыла глаза, но за спинками сидений ничего не было видно. Стук медленно и методично приближался в её направлении, еще через несколько секунд она уже могла различить мягкие шаги, медленно приближающиеся к ней. Небольшой холодок пробежал по ее спине. Таня слегка приподнялась со своего места и увидела фигуру маленького мальчика. Он шёл в её сторону, опустив голову, и при каждом шаге постукивал по полу небольшой деревянной палкой. Через несколько шагов мальчик, почувствовав, что на него кто-то смотрит, остановился и поднял голову.

– Привет, – негромко сказал он, посмотрев на Татьяну почти чёрными глазами, на которые падала тёмная чёлка аккуратно подстриженных волос. Во взгляде мальчика не было ничего такого, но по какой-то непонятной причине Таня почувствовала тревогу. Она быстро окинула его взглядом: хорошо и опрятно одетый, причёсанный, на вид лет восемь—девять.

– Привет! – ответила Татьяна и попыталась улыбнуться. Мальчик улыбнулся в ответ и подошёл поближе. – А ты как здесь оказался один почти ночью? – спросила она у неожиданного попутчика.

– Я к бабушке и дедушке еду, – ответил мальчик, садясь напротив Татьяны. Он опустил голову и несколько раз стукнул деревянной палкой по полу. – Раньше не смог поехать, мама и папа допоздна работают, бабушка должна меня встретить на станции. Я не первый раз так.

– А родители не боятся отправлять тебя одного? – спросила Таня.

Мальчик посмотрел на неё и, пожав плечами, сказал:

– А чего бояться? Я взрослый уже и могу за себя постоять, – он принял грозный вид и, приподняв деревянную палку, крепко сжатую в кулаке, показал её Тане.

– Верю, верю, – ответила она, улыбнувшись. – Но всё равно отправлять ребёнка одного…

– Я не один, – прервал её мальчик.

Татьяна с интересом посмотрела на него.

– Я не один, – повторил мальчик и посмотрел на неё своими тёмными глазами, – я вместе с Бу, —добавил он, слегка наклонившись в её сторону и сильно сжав палку.

– Бу? А кто это? – переспросила Татьяна также шепотом, как бы подыгрывая мальчику. Она имела достаточно опыта общения с детьми, так как частенько во время учёбы подрабатывала нянькой. И отлично знала, что у многих из них отлично (порой даже чересчур) развита фантазия, а некоторые даже могут придумывать себе вымышленных друзей.

– Бу – это Бу. Малыш Бу, – ответил мальчик, слегка пожимая плечами и разводя руки в стороны, как бы пытаясь донести до собеседника очевидную вещь.

– Малыш Бу. А почему малыш и почему его так зовут? – спросила она.

– Он намного младше меня, поэтому малыш, – терпеливо повторил мальчик. – А Бу… Просто, когда я его первый раз увидел, он появился внезапно и крикнул «Бу!». Теперь я его так и называю.

– И давно ты с ним знаком? – с улыбкой поинтересовалась Татьяна.

– Нет! – мальчик опять посмотрел вниз и слегка вбок, постучав палкой по полу. – На остановке, пока ждали поезд… Родители были немного вдалеке, а я в это время лазил в кустах. Хотел найти ящерицу, которую заметил, когда был там раньше. Она очень быстро убежала, и папа сказал, что она будет прятаться в кустах. Я решил полезть в кусты, тихо, чтоб не спугнуть, посмотреть на ящерицу, а тут он – и как крикнет – «Бу!» – мальчик громко выкрикнул последний звук и Татьяна слегка отпрянула. – Я сразу испугался и схватился за палку. Чтобы защищаться, – пояснил он. – Но Бу, он… – Мальчик поболтал ногами в воздухе и посмотрел на Татьяну.

– Он что? Вы после этого с ним подружились? – спросила она стараясь улыбаться и поддерживать разговор. На мгновение ей показалось, что её новый знакомый слегка повернул голову и смотрит на свободное сиденье рядом с ней.

– Мы не подружились, – сглотнув, сказал мальчик, не отводя взгляда от пустого места рядом с Таней, и нервно начал крутить палку в руке.

Татьяна почувствовала сильную тревогу мальчика и посмотрела на пустое место рядом с собой. Она хотела было что-нибудь сказать, чтобы успокоить своего собеседника, как вдруг ощутила холодное прикосновение к своей правой руке. На секунду что-то маленькое и холодное прижало её ладонь к сиденью. В ужасе она отдернула руку и поднесла к глазам. На ней четко отпечатались очертания небольшой, по-видимому, детской ладошки.

Таня ощутила, как по ее лицу льется холодный пот, а руки трясутся. Она попыталась подняться, но ноги стали ватными и не слушались, Она испуганно посмотрела на мальчика, который, казалось, был напуган не меньше её.

– Он говорит, что нашёл тебя, и я могу идти, – дрожащим тихим голосом сказал мальчик. Татьяна испуганно смотрела на него и не могла ничего произнести, слова застряли в горле. Дышать стало сложно, она почувствовала, как маленькая невидимая холодная рука слегка сдавливает её сердце.

Мальчик медленно поднялся с места и со страхом в глазах попятился к проходу, держа деревянную палку высоко перед собой двумя руками за один конец.

– Если бы мы тебя не встретили, малыш Бу забрал бы меня. Мне нужно было найти ему кого-то до того, как мы приедем. Он сказал, что ему одиноко и не с кем играть. А больше всего он хотел заботы и встретить маму, которой не было у него при жизни, – тихо, словно оправдываясь, пролепетал он.

Ужас застыл в глазах Татьяны. Она вдруг поняла, что всё это время мальчик старался вести себя спокойно, но эти постукивания деревянной палкой, которая нужна была ему для ощущения хоть какой-то защиты, его дрожащий и слегка испуганный голос выдавали его волнение. До этого момента она не придавала этим фактам большого значения. Татьяна попыталась встать с места, и у неё почти это получилось, как вдруг мальчик поднял палку повыше. – Прости, услышала она его негромкий голос, и тут же ее оглушил неожиданно сильный удар по голове. Перед глазами всё поплыло, когда холодные детские пальчики с силой сдавили её сердце.

Поезд остановился, и мальчик медленно вылез из вагона. К нему навстречу уже спешила пожилая женщина.

– Бабушка! – радостно вскрикнул мальчик и кинулся ей на шею. Крепко обняв внука и поцеловав несколько раз, женщина сказала:

– Я всегда так волнуюсь, когда родители отправляют тебя одного…

– Бабушка, я был не один в этот раз, – сказал он негромко и, прижавшись к бабушке, мельком взглянул в окно электрички. В слегка запотевшем окне виднелись два силуэта – молодой женщины и ребёнка.

– Ну что, пойдём. Дедушка нас уже заждался, наверное. И выкинь эту палку, зачем она тебе?

Мальчик посмотрел на бабушку, несколько раз постучал деревянной палкой по бетонной платформе, а после, крепко зажав в кулаке, сказал:

– Путь неблизкий, она может нам ещё пригодиться.

Бабушка покачала головой и, усмехнувшись, взяла внука за руку. Электричка тронулась, пожилая женщина и мальчик медленно направились по платформе в сторону деревни. Через некоторое время их силуэты растворились в темноте, и только глухой монотонный стук деревянной палки время от времени нарушал ночную тишину.