Текст книги "Омер"

– «Мужики! Так нельзя, целый день работаете и четыре колышка вбили!

Рядом с лейтенантом «крылатой пехоты» стояли два старослужащих, они вместе со своим командиром выслушивали разнос начальника заставы. Примерно за сто метров от них работал единственный десантный «дух», нехотя махая кувалдой, забивая железный колышек. Выслушав претензии нашего капитана, один из дедов взял в руки кувалду и пошёл в сторону собрата по оружию. Я в этот момент подумал,

– «Ну сейчас работа закипит»….

Подойдя к молодому десантнику, «дедушка» взмахнул кувалдой и довольно болезненно ударил своего воспитанника по спине, давая при этом не хитрую команду, хриплым и нарочито грубым голосом,

– «Кабан, быстрее давай»!!!

«Кабан» в свою очередь, до этого ценного указания походивший на измождённого раба древнего мира, стал с удвоенной энергией забивать металлический колышек. Уже смутно смахивая, на ударника первых советских пятилеток. Дедушка десантник выполнив свою миссию, мирно подошёл к своему командиру и продолжил беседу. Тихо что-то обсуждая между собой, десантники обиженными взглядами, долго провожали удаляющийся «УАЗ» начальника заставы.

Как рассказывали нам коренные служаки 15 заставы – «Ориесферы», за месяц до нашего приезда граница была сломана и в нескольких местах в оборонительных заграждениях заставы зияли бреши походившие на дороги. Местные власти сказали пограничникам,

– «Вы нам не нужны, убирайтесь домой, мы хотим жить вместе со своими братьями».

Не зная, что делать, пограничники заперлись на заставе и заняли круговую оборону. Задача была одна, сохранить людей и вооружение. А через границу туда – сюда бродили толпы обезумевших от свободы азербайджанцев и иранцев.

В то время Иран в совершенстве освоил технологию фальшивомонетчества и мог в неограниченных количествах печатать как доллары США, так и советские рубли. В связи с этим, все магазины и склады Ленкоранской области вскоре опустели. Пограничники наблюдали в бинокли как в сторону Ирана уходили нарушители с телевизорами и холодильниками на плечах. Не редко «минусы» несли мешки с продуктами питания и крупами.

Местные власти, насытившись общением со своими братьями, пришли на поклон к командованию погранотряда, с просьбой о закрытии границы. Совместными усилиями граница была восстановлена в кротчайшие сроки. Но своими силами застава уже не справлялась с потоком нарушителей, продолжающих верить в «мир без границ». Тогда и прислали на «Ориесферу» взвод десантников и взвод курсантов с учебного пункта «Вель». В первый месяц после закрытия границы пограничники задерживали десятки нарушителей ежедневно. Постепенно поток начал уменьшаться, но продолжал быть высоким. Каждую ночь, бывало и днём, мы ловили по два – три нарушителя в сутки. Были и случаи когда нарушители уходили от нас, но я припоминаю всего два или три случая прорыва границы за весь месяц февраль 1990 года. А в этот месяц пограничники и прикомандированные курсанты, совместными усилиями поймали более шестидесяти нарушителей границы.

Служба была очень тяжёлой, особенно для нас курсантов. Если штатные пограничники заставы были одеты в тёплые бушлаты и ватные штаны, то мы как приехали в наших тоненьких шинелях, так в них и служили. Нательное бельё, хлопчатобумажная форма и шинель на тебе, а служить отправляли в наряды, вместе со штатным составом, на свежий воздух по восемь часов, минимум. Зима хоть и южная, но климат предгорный – сырой, рядом море, постоянные моросящие дожди, за пару часов превращали наши шинели в насквозь промокшую тряпку. Постоянное чувство сырости и холода, в сочетании с продолжительными по времени нарядами, сводили с ума. Порой хотелось высадить весь магазин по иранскому патрулю, чтобы хоть как-то согреться. Казалось, что часовые стрелки во время службы, прекращали своё движение.

Самым частым для нас нарядом являлся – «часовой границы». Старший – всегда местный и опытный служака, младшие – два курсанта. Обычно такая группа выдвигалась по приказу дежурного офицера в определённый участок границы, младшие наряда усаживались на расстоянии видимости друг друга, где-нибудь в кустах, а старший патрулировал местность в этом районе, держал связь по рации с заставой и соседними пограничными нарядами.

Состав «Ориесферы» был многонациональным. В основном русские и украинцы, но добрую треть составляли выходцы из Азербайджана и других закавказских республик.

Мною сразу было подмечено, что хоть и не было на заставе, ни каких конфликтов и дискриминации, но представители южных республик держались особняком. Их базой была заставская баня, в которой они и обитали в свободное от службы время.

На моё удивление, особым авторитетом среди них, пользовался один худенький и тщедушный азербайджанец, со слабым дрожащим голосом, по кличке «товарищ майор». Даже двое лихих чеченских дедов выказывали ему всяческое уважение, по неизвестным мне причинам, хотя он был майского призыва и младше их на полгода.

Однажды меня и ещё одного курсанта поставили с этим «Товарищем майором» – сержантом Мамедовым, часовыми границы, на одном из самых узких участков левого фланга. Рукав горной реки, разделяющий СССР от Ирана в этом месте был всего пару метров. Мамедов посадил нас где-то в дебрях колючего непроходимого кустарника, а сам пошёл нести службу к речному изгибу. Всё время я сидел на этой позиции и думал,

– «Ну и дурак же этот „товарищ майор“, от сюда не видно ни его, ни линию границы и кто полезет через гущу этого колючего кустарника»?

Время медленно подходило к окончанию службы. Промокнув до нитки от непрерывного моросящего дождя, я всем телом содрогался от порывов холодного ветра. Вот уже было слышно, как снялся и пошёл на заставу наряд охраняющий границу со стороны города. С радостными возгласами они протопали с другой стороны проволочных заграждений.

С раздражением я подумал,

– «Заснул, что ли? А может быть похитили? Ведь всё время службы нам не было его видно»?

С тревогой я встал и направился в сторону, куда ушёл Мамедов. Одновременно с этим закричал, своему напарнику по наряду, засевшему метрах в сорока от меня,

– «Саня иди за мной»!

Из кустов послышалась возня и недовольное бормотание. Наверное, Санёк слегка прикорнул, коротая службу.

Пройдя метров тридцать, в направление, куда от нас удалился старший наряда, я приблизился к густому кустарнику, растущему справа от тропинки. Моё обострившееся обоняние уловило яркий запах одеколона, исходящего от кустов. Всмотревшись в кусты, я увидел три пары глаз напряжённо следящих за мной. Направив на кусты ствол автомата, я звонко щёлкнул затвором автомата, скомандовав,

– «Руки вверх! Выходи из кустов»!

Три высокие, плечистые фигуры медленно выросли из кустарника, в котором они только что прятались. Была заметна дрожь в руках этих атлетически сложенных мужчин. На вид им было по лет тридцать – сорок, подтянутые, на целую голову выше меня, одежда похожа на военные куртки, а главное ни какой контрабанды, ни вещей, ни сумок?

В следующую минуту откуда-то сзади появился мой старший наряда, что-то взволнованно бормоча в полголоса,

– «А я думаль кабан, а я думаль кабан».

При этом, не предпринимая ни каких действий. Нарушители уставились на него тревожными, вопросительными взглядами. Да ещё как назло, второй младший наряда не появлялся из зарослей кустарника.

После затянувшейся паузы, почувствовав что-то неладное, я сделал несколько шагов назад и демонстративно направил ствол автомата между нарушителями и своим старшим наряда, громко скомандовал,

– «Быстро вызывай тревожную группу»!

После этого крикнул в сторону кустов, где застрял второй младший наряда,

– «Саня иди сюда, быстро»!

Через несколько секунд из колючих лиан, сильно хромая, вышел мой напарник. Осознав ситуацию, сразу вскинул автомат, щёлкнул затвором и направил ствол в сторону троих крепышей по пояс выросших из кустарника.

На лице «товарища майора» не было видно радости, в связи с таким крупным «уловом». Трясущимися руками, он снял с переговорное устройство рации, висящей у него на боку, и дрожащим голосом вызвал тревожную группу. Затем я тем же командным голосом приказал ему обыскать непрошеных гостей. При обыске Мамедов нашёл у одного из нарушителей мощные плоскогубцы с боковыми кусачками, предназначенными для перекусывания колючей проволоки. И всё, ни документов, ни личных вещей, мне тогда показалось это очень странным. Во время обыска наш старший как-то спокойно в полголоса, что-то говорил задержанным крепышам на их родном – персидском языке. В тот момент мне показалось, что он давал им инструкции дальнейшего поведения……

«Тревожка» прилетела через пять минут. Из уазика выскочил сам начальник заставы, возбуждённо поздравляя своего земляка из Баку,

– «Молодец Мамедов! Молодец! Подам документы в штаб на награждение»!

В нашу сторону капитан даже не посмотрел. Усадив «добычу» в уазик, тревожная группа унеслась прочь. Наш доблестный наряд, поплёлся на заставу пешком. Всю дорогу Мамедов оправдывался, повторяя одну и ту же фразу,

– «Я думаль кабан»……

А для меня была очевидна лишь его профнепригодность. В тот момент я думал, что «товарищ майор» или струсил, или намеренно хотел пропустить этих нарушителей.

С местным командиром заставы мне, по понятным причинам, говорить об этом не хотелось. Я пытался заговорить на эту тему с замбоем учебной заставы – афганцем, внезапно появившимся на «Ориесфере». Но тот, сделав вид, что он сильно занят, и не стал вникать в суть происходящего, скорее всего посчитав, что я хочу просто похвастаться.

В отличие от него, один из наших «дедушек» – чеченцев заговорил со мной на эту тему. Дня через два после происшествия я в одиночестве, не торопливо обедал в заставской столовой. Строгого расписания не было, так как ночные наряды просыпались в разное время. Присев ко мне за столик, он поздоровался и сказал,

– «Здарова джигит. Раскажи как нарушаков поймал»?

Я рассказал ему события той ночи, опустив только мои приказания Мамедову и мои сомнения насчёт профпригодности «товарища майора».

Внимательно с уважительной улыбкой выслушав меня, «дедушка» сказал,

– «Так держать, службу знаешь»!

Затем дружески похлопав по плечу, удалился из столовой. Наверное, он хотел узнать, насколько до меня дошло, что Мамедов враг. Но тогда для меня это было не очевидно.

Позднее уже после того как нас опять вернули на учебный пункт, я сидел в курилке со своими товарищами по командировке и разговаривали о событиях происходивших на «Ориесфере». Мы вспомнили женоподобного «товарища майора» и выяснили одно невероятное и странное совпадение, – Все три прорыва границы, произошедшие на пятнадцатой заставе, в феврале 1990 года, случились во время, когда на службе в этом районе находился «товарищ майор» в роли старшего наряда!

Один курсант, побывавший в банной каптёрке пятнадцатой заставы, удивлялся роскоши, в которой жили наши «дедушки». Он рассказывал, что на столе у них были различные деликатесы и даже водка. Иностранные сигареты и различные электроприборы, были повсюду в их «гнезде».

Позднее, когда нас раскидали по заставам, и я попал на «Омер», до меня дошло известие о расформировании «Ориесферы». Видно особисты не напрасно ели свой хлеб, и тоже вычислили странные закономерности, происходившие на «пятнашке». По моим сведениям наказан никто не был, просто раскидали всех по разным заставам дослуживать оставшийся срок, а на их место сформировали новый состав.

Запомнились мне местные, простодушные люди – жители Астары, часто приходившие к проволочной стене – пограничной системы и разговаривавшие с нами, на разные темы. В одном месте, несколько раз подряд молодая девушка приносила мне лаваши, перекидывая их через КСП и забор из колючей проволоки. Часто мимо нас проходили ветераны Великой Отечественной Войны, с медалями на груди, всегда попутно приветствуя нас.

Под конец командировки, на «Ориесфере» меня огорчил рассказ местного «дедушки», с которым я нёс службу в одном из долгих нарядов.

Случилось это ещё в сравнительно спокойное время, начала Горбачёвской «Перестройки». На пятнадцатую заставу прислали из Москвы молодого лейтенанта, только что окончившего училище. Приехал он служить не один, а со своей молодою женой – красавицей. В первый же день к ним в гости пришёл местный азер из местной администрации и познакомился с молодой парой. Не понятно как этот «уважаемый» человек попал на заставу? По уставу погранвойск, присутствие на территории посторонних, категорически запрещено! Скорее такой бардак допускал местный капитан – начальник заставы, бакинец по происхождению.

В общем, солидный человек в пиджаке, предложил жене молодого лейтенанта поехать с ним в его дом и познакомиться с его женой, чтобы не скучно было. Наивная русская девушка, привыкшая к нормальным взаимоотношениям, не подозревая ни какого подвоха, согласилась.

Всё ночь её не было на заставе. Лейтенант метался как раненый зверь. А под утро она пришла, еле передвигая ноги с перекошенным от страдания лицом и выплаканными глазами. Лейтенант куда-то побежал в посёлок, вытащив на ходу пистолет из кобуры. Наверное, он и не знал где искать этого ублюдка, из местной администрации. Побродив несколько часов в предрассветной мгле, средь саманных и каменных построек, похожих на маленькие крепости, он с понурой головой вернулся на заставу. Его жена не выходила из ДОСа несколько дней. Увидели её с чемоданами садящуюся в заставской «УАЗик», она уехала и больше не вернулась в проклятый ею Азербайджан.

Во всём здесь чувствовалась чужеродность и непримиримость наших цивилизаций. И когда они объявили, что отделяются от нас, я не скрывал радости по этому поводу,

– «Да и на хер они нам нужны».

Говорил я во всеуслышание, попадая на карандаш замполиту комендатуры и особисту как неблагонадёжный элемент.

Странное дело но в России, как раньше, так и сейчас высказывать интересы русских, по прежнему почему-то опасно? Мы в оккупации? Кто захватил нас?

Лерик

Произошло это в нашем погранотряде в начале лета 1990 года. В обстановке строгой секретности, погранотряд, витебская десантная дивизия и танковый полк, базировавшийся в городе Ленкорань, стали стягивать свои силы к районному центру Лерик, расположенному в предгорьях, на западной окраине Ленкоранского района.

Причиной этого стал манифест генерала Народного Фронта Азербайджана (НФА) * (Муслимова), провозгласившего себя правителем Ленкоранской области и издавший указ о присоединении её к Ирану. Собрав армию сторонников, состоявшую в основном, из радикально настроенных националистов, самопровозглашённый правитель укрепился в одном из глухих кишлаков недалеко от районного центра Лерик. Позднее выяснится, что действием мятежного генерала руководила иранская разведка с территории Ирана и при плотной поддержке Исламского государства. Этим и объясняются частые случаи поимки, по военному подтянутых нарушителей без контрабанды, по всей линии границы. Шли такие нарушители со стороны сопредельного государства мелкими группами от двух до четырёх человек и одеты они были одинаково, в форму светло коричневого цвета, похожую на форму иранских жандармов. Ловили таких странных нарушителей на пятнадцатой заставе в городе Астара зимой 1990года. Позднее, похожих нарушителей я видел на десятой заставе в начале весны, того же года. Сразу четырёх крепышей спускали вниз, в отряд, с соседней «девятки».

К огромному счастью наших силовиков, вооружены повстанцы были плохо. В основном вооружение сепаратистов состояло из охотничьих ружей и мелкокалиберных винтовок. Но как позже выяснится, были у них, и несколько автоматов.

Обнаружив эту враждебную группировку, командование решило уничтожить её одним сокрушительным ударом.

Сразу в населённый пункт Лерик был выдвинут танковый полк. Но из нескольких десятков танков до заветного райцентра добрались своим ходом лишь пять единиц техники. Остальные «бронированные монстры» стояли на дороге, с интервалом в несколько километров друг от друга, по всей протяженности маршрута следования колонны. У одного заглох мотор, у другого отвалился каток, у третьего слетела гусеница. Редкой цепью сломанные танки стояли от самой Ленкорани до Лерика.

Во время Великой Отечественной Войны, один генерал сказал,

– «Воинская часть, в которой личный состав укомплектован солдатами русской национальности менее чем на половину, я считаю не боеспособной».

По рассказам знающих людей, в танковом полку, служили в основном призывники из закавказских республик и Средней Азии……

Оставшиеся в строю танки командование решило в бой не вводить. Так как от райцентра до базы бунтовщиков нужно было преодолеть ещё более десяти километров по горной дороге. Наверное, отцы командиры побоялись, что до конечной цели ни одна машина не доедет.

В это же время пограничники оцепили, всю местность, прилегающую к базе боевиков, и выслали головной дозор, вдоль основной дороги, ведущей из Лерика в кишлак повстанцев. Разведывательный отряд пограничников состоял из молодых офицеров прошедших службу в Афганистане, в пограничном спецназе. Головной дозор был укомплектован людьми, имеющими реальный боевой опыт.

Они тихо шли по горному склону, нависающему над единственной дорогой ведущей от Лерика в лагерь противника. В это время основная колонна, состоящая из головного БТР-60 и нескольких «ШИШИГ» набитых десантниками, медленно тронулась по этой дороге.

Как и предполагали наши офицеры, не далеко от своей базы, на склоне, боевики устроили укреплённый пункт контролирующий движение по единственной транспортной магистрали.

Зайдя в тыл националистов, пограничный спецназ быстро и тихо уничтожил всех, кто находился в засаде. Среди нескольких охотничьих ружей и мелкокалиберных винтовок были захвачены и два автомата Калашникова.

«Коробочки» ударной колонны беспрепятственно выползли на возвышенность, на которой и находился лагерь мятежного генерала. Для противника это было полной неожиданностью. Поняв, что скоро начнётся штурм и зачистка их лагеря, сепаратисты стали вооружаться и занимать оборону. Они засели, за большой баррикадой, перегораживающей единственную дорогу у въезда в селение. Наивно полагая, что завал из строительного мусора и нескольких автоприцепов сможет удержать советскую армию.

Не знаю, велись ли с ними переговоры, очевидец событий не упоминает об этом. В «лучших» традициях рабоче-крестьянской армии, десантники выстроились в плотную цепь и с громогласным криком «УРА»! отправились в лобовую атаку, выпуская из стволов своих автоматов, в сторону врага ливень пуль.

В это время офицер десантников находящийся с радистом, в тылу своего атакующего подразделения получает пулю от снайпера, точно в глаз и умирает на месте.

Некоторые очевидцы этих событий утверждают, что отчаянная атака была спровоцирована убийством офицера – десантника. Снайпер мятежников застрелил молодого офицера, до принятия решения о штурме. Десантники решили отомстить за своего командира и не дать виновным в этом убийстве сдаться и выйти сухими из воды.

В обще, как бы там ни было, после мощного натиска десантников, баррикада была взята, а из её защитников не выжил ни кто. После этого «крылатые гвардейцы» стали «зачищать» посёлок.

В это время мятежный генерал в сопровождении двух своих телохранителей, укрываясь глинобитными стенами, пробирался к окраине кишлака, чтобы скрыться в густых зарослях окрестных горных склонов.

Внезапно на их пути возник десантник, прочёсывающий ближайший двор. Реакция телохранителя оказалась быстрее. Бандит, из автомата, в упор выпустил несколько пуль в нашего бойца. После чего главный мятежник и его охрана растворились, в безбрежном зелёном море предгорных лесов.

В итоге ещё два цинковых гроба грузили в самолёт в аэропорту Баку. «При исполнении воинского долга, проявляя самоотверженное мужество и героизм….»! Гласили строки советских газет.

По рассказу участника вышеуказанных событий, солдаты погрузили все трупы убитых врагов в кузова двух «ШИШИг» и увезли в неизвестном направлении.

В ещё советские времена такие инциденты, как правило, не придавались широкой огласке. По тому, как считались позорными и дестабилизирующими общество. Но с приходом к власти коммунистов новой формации; Горбачёва, Рыжкова, Шеварнадзе, всё чаще и чаще в многонациональной стране стали вспыхивать конфликты на межнациональной почве. В итоге этнические войны и погромы, окончательно уничтожили великую страну. И в каждом из этих конфликтов от Прибалтики до Средней Азии прослеживался один и тот же почерк; сначала литература, потом проповедники поднимали в людях тёмную волну былых обид основанных на исторических фактах и вымыслах, затем появлялось оружие, кем-то организовывались массовые беспорядки, потом снайперы, стреляющие в толпу и военных одновременно и в финале большая кровь и полное отчуждение некогда братских народов. Всё это происходило при попустительстве и вялой реакции высшего руководства СССР. Из чего можно сделать вывод, что Горбачёв и как минимум Шеварнадзе были агентами ЦРУ, способствовавшими развалу советского государства.

пограничники оцепили, всю местность, прилегающую к базе боевиков, и выслали головной дозор, вдоль основной дороги, ведущей из Лерика в кишлак повстанцев.