Текст книги "По ту сторону"

Глава 3. Причины

Я искренне полагал, что уже немало познал в этологии человека. А такое познание, помимо многих печалей, даёт возможность экстра– и интерполировать поведение ближних. Вот и сейчас я сидел на песке и прикидывал: «Мы имеем дело с умной и как бы независимой самочкой нашего вида. Мы с Серёгой, судя по всему, ни сексуального, ни социального интереса для неё не представляем. Как она, будучи в стрессе, поступит? Мимо пройдёт? Не-а!»

Так и случилось: неподалёку от нас Света остановилась, и мы некоторое время слушали, как она всхлипывает. Потом я счёл возможным задать вопрос:

– Слушай, вот мы сюда попали сдуру. А ты из-за чего?

– Хлюп-хлюп…

– Всё ясно: страсти! Глубокие душевные переживания! Любовь и ненависть…

– При чём тут это?!

– А что же «при чём»? Ухват? Скалка?

– Нет, сковородка…

– Да не может быть! – почти против воли подначил я. – Неужели ты…

– Да!

– И что теперь делать? – задумчиво спросил я. – Как нам отсюда выбраться? Ты, кстати, хочешь домой?

– Не знаю…

– Как это не знаешь?! – удивился я.

– Заткнись, дурак! – раздумчиво посоветовал экстрасенс-изобретатель. – Оставь человека в покое. Лучше подумай мысль: чтобы выйти откуда-то, надо бы понять, как вошёл, верно? Или как вошли другие. Ну, с нами всё ясно, а Света?

– Что ты до меня докопался?! – вскинулась женщина.

– Надо бы провести ещё одно исследование, – с фальшивой робостью сказал Серёга. – Это нужно для нашего спасения, да и ты, может быть, когда-нибудь захочешь вернуться.

– Какое ещё исследование?! Вот сейчас я всё брошу…

– Ну, не хочешь, как хочешь… Только мне кажется, что ты попала сюда примерно из того же места и времени, что и мы. Надо бы проанализировать информацию, а потом произвести синтез – сделать обобщения и выводы.

– Да пошёл ты… – не вполне уверенно отмахнулась Света.

– Пойду, конечно, – вздохнул Серёга и вдруг перешёл на свой «обволакивающий» бас: – Света, в нашей жизни много сложностей. Но все они, оказывается, наукой давно изучены и имеют объяснения. Правда, не всем от этих объяснений становится легче жить… Хочешь, что-нибудь угадаю про тебя? Ты – цивилизованная и высокообразованная женщина. Однако оказавшись в… скажем так, необычной обстановке, ты ведёшь себя несколько странно и вообще ходишь голой!

– Как хочу, так и хожу!

– Логично. Тем более что здесь такая возможность имеется. А почему ты хочешь ходить именно так?

– Отстань!

– Попытаюсь угадать, – снисходительно улыбнулся Серёга. – Скорее всего, ты долго и мучительно боролась с лишним весом. Наконец ты его победила и опять стала лёгкой, стройной и сексапильной. Продемонстрировать там этот факт, наверное, было сложно, а здесь – запросто. И это при том, что демонстрировать себя здесь почти некому – туземцы сюда не ходят, а нас с Вованом ты за мужиков не считаешь, верно?

Женщина скривила презрительную гримасу, села на песок, вытащила из чехла нож и воткнула его в песок по самую рукоятку.

– А мне тёща говорила, – вспомнил я, – что женщинам без ничего сидеть на грунте нельзя.

– Здесь можно, – буркнула Света. – По-моему, тут всё стерильно.

– Однако вернёмся, как говорится, к нашим баранам, – продолжил Серёга. – Если ты нас за людей не считаешь, то тем более стесняться нечего. Может, расскажешь всё-таки, как ты сюда угодила, а?

Под действием этого рокочущего, обволакивающего голоса что-то со Светой сделалось: как-то она вдруг оплыла и обмякла, как-то вдруг стало видно, что ей уже за… ну, скажем, больше восемнадцати. Снова хлюпнула носом:

– Муж…

– К другой? – понимающе проворковал Серёга.

– Если бы! – Хлюп, хлюп. – Он просто так… Гад, сволочь!.. У него бабушка двоюродная померла и квартиру ему оставила. И он туда стал переселяться. Я помочь хотела, ну, типа прибраться… А он отказался… Ну, говорю, хоть покажи, что за квартира… Ни фига! А где находится, адрес? А тебе, говорит, это не нужно, хочу, говорит, жить один. Нет, ну, какая сволочь, а? Ведь двадцать лет вместе! И вот…В общем, решил свалить и даже адреса мне не сказал. Если что, говорит, звони по мобильнику! А дозвонишься ему – он же спец по этому делу! Тебе вежливо ответят его голосом… А сам, может, в это время с какой бабой трахается?!

– Ну, в нашем информационном мире любой адрес узнать несложно.

– Но он мне его не сказал, – Хлюп, хлюп. – Не позвал…

Я смотрел на Серёгу и умилялся: он вдруг преобразился – собрался и подтянулся, стал мудрым и всезнающим гуру. Может быть, он действительно был профессионалом, который попал наконец в свою среду, в область своей компетенции.

– Света, наверное, ты в чем-то прокололась. И, наверное, не вчера. Ваш брак был… м-м-м… по любви? Страсть имела место?

– Имела… Ещё как!

– Четыре раза в день, а потом ещё и вечером?

– Н-ну-у…

– Как я тебя понимаю… А когда это всё закончилось? Когда ты вдруг поняла… нет, почувствовала, что больше уже не хочется?

– Н-ну-у…

– Всё прошло «как с белых яблонь дым» только у тебя, а не у него, верно?

– Н-ну-у…

– Ты сама, конечно, не скажешь, когда это произошло. А я попробую угадать, ладно? Вы зарегистрировали брак на приличном месяце первой беременности. Потом была вторая и второй ребёнок, верно? Это все?

– Да…

– Почему-то, так я и думал! В общем, сексуальный интерес к мужу ты потеряла примерно через два с половиной или три года после заключения брака. Угадал?

– Н-ну-у…

– Едем дальше! А дальше встаёт извечный вопрос женской философии: какого хрена ему от меня надо?! По какому праву он чего-то хочет?! Подаренный когда-то «мерседес» устарел – на таких приличные люди уже не ездят! А у самого перхоть на пиджак сыпется, и носки воняют. Почему я должна слушать его рассказы про конфликты с начальством?! Сам дур-рак! Правильно?

– Какой там «мерседес». – Хлюп, хлюп. – У него «семёрка» была…

– Это не важно, – отмахнулся Серёга. – Мужики рано или поздно прокалываются, особенно по пьяни. С твоим такого не было? Он ничего такого не говорил? Вспомни, пожалуйста!

– Н-ну-у… Он не пил, вообще-то… Но один раз… У них корпоратив какой-то был… В общем, он еле пришёл домой и плёл что-то несусветное. Типа, когда-то что-то я ему не так сказала, и с тех пор он просто терпит, пока вырастут дети. Что мне на него плевать, меня, дескать, только чайки интересуют. Что вместо того, что бы поддерживать его, я пытаюсь делать карьеру сама. Ладно, говорит, я подожду, а ты занимайся своими чайками. Ну, совсем пьяный был! И вот, значит, дождался…

– А как вы расставались последний раз… там?

– Как-как… Устроила ему скандал, сковородкой стукнула… Он ушёл, а я в туалете закрылась, сижу и реву. И сама не знаю, чего хочу больше: чтобы он был, или чтоб с птицами мне не мешали работать. Ну, наревелась всласть, выхожу… Вот сюда и вышла!

– Дальше, дальше, Света! Это же не всё, правда?

– Куда ж дальше… Получила разом: то и это!

– И чайки, которых надо спасать, и… Он здесь, да?

– Да. – Хлюп, хлюп. – Только я его не простила! И…

– Говори, говори – это важно! Что ж я из тебя как клещами тяну?!

– Странно тут как-то… Я, вообще-то, с чайками давно работаю – диссер по ним писала. Их коммуникационные сигналы наизусть знала, а кое-что и воспроизводить могла. А тут оказалось, что понимание полное – их язык для меня как родной, мы разговаривать можем! Не сразу, правда, но, кажется, быстро…

– А муж?

– Прогнала я его, сказала, чтоб не подходил. – Хлюп, хлюп. – Он, вообще-то, ещё со школы подводным плаванием увлекался. А под старость вообще фанатом стал. Ну, начал и тут плавать. И что-то с ним от этого сделалось… Вы видели… Но не сразу… Приплывает иногда…

– Та-ак, – сказал Серёга. И вдруг закаменел лицом, стал суровым и мужественным: – Должен тебя разочаровать, Света. С такими проблемами ко мне обращались множество раз. Обычно в итоге меня просили найти способ вернуть мужа. И всегда я отвечал одинаково: таки нет! Я не колдун и не торгую приворотными зельями! Могу объяснить причины, прояснить мотивы. А дальше думайте сами, решайте сами!

Выдержав эффектную паузу, он несколько смягчился, подобрел и сказал проникновенно:

– В нашем случае всё проще. Есть суперкомпьютер – мой чемоданчик. Шлем на голову и думай свои проблемы. По идее эта штука должна сделать объективный вывод и дать рекомендации. А уж следовать им или нет – дело твоё. В монитор с итогами исследования без твоего разрешения никто не заглянет – сама понимаешь.

Чемоданчик Серёга оставил в жилище, так что далеко идти не пришлось. Однако по дороге я всё-таки успел спросить:

– Здесь действительно не бывает ночи?

– Не бывает…

Мы расположились на свежем воздухе. Сеанс исследования внутреннего мира был недолгим. Правда, у Светы возле глаз остались белёсые полоски – следы от высохших слёз. Серёга пощёлкал клавишами и демонстративно повернул экран в её сторону:

– Ознакомься с результатами!

Света читала и, наверное, перечитывала текст довольно долго. Потом встала, хлюпнула носом и махнула рукой:

– Да ну вас!.. – И побрела куда-то прочь по песку.

– Надо полагать, – задумчиво сказал ей вслед Серёга, – что нам открыт доступ к её интимной информации.

– А оно нам надо, экстрасекс хренов? – не менее задумчиво ответил я. – Ясно же, что данная красавица своего мужика терзала и мучила двадцать лет. Наконец он попытался вырваться, но не тут-то было. Какая трагедия драмы… или драма трагедии…

– Не двадцать, – поучительным тоном сказал Серёга. – А всего лишь лет семнадцать – восемнадцать. Но я с тобой согласен, ведь это целая жизнь! Ты заметил, что никакого раскаяния, никаких попыток понять, в чём была не права? Это он – гад и сволочь. А я – невинная овечка, которую обидели ни за что. Такое восприятие событий у женщин очень распространено – я наварил на нём кучу бабок. Будем смотреть?

– Давай!

Серёга щелкнул клавишей и текст пошёл сначала.

– Ч-черт, он опять с дочеловеческих предков начал – конца и краю не видно!

– А реферат можно?

– Сейчас попробую… Во, получилось, читай!

«…Основных слоёв подсознательной мотивации два: древний (миллионы и сотни тысяч лет) и юный (тысячи лет). В первом случае важно привлечь и удержать наиболее высокорангового самца. Во втором случае важно не быть одной – хоть какой-то самец должен быть рядом. Городская цивилизация кардинально изменила условия жизни, но подсознательные мотивации решений и поступков остались прежними. У женщин это противоречие выражено сильнее, чем у мужчин. Долговременный парный брак ни в каких человеческих инстинктах не прописан – это очень позднее изобретение, способствующее выживанию популяции в условиях чудовищной перенаселённости. Вместе с ним, вероятно, возник невроз, который называют «любовь» или «влюблённость». Репродуктивный смысл этого явления…

…Безудержное влечение двух особей друг к другу, разумеется, не может длиться вечно. Если мужчина достаточно высокого ранга, то у него это пройдёт очень быстро – может быть, сразу после соития, может быть, только утром. В этом случае женщине придётся искать другого (а высокоранговых самцов всегда не хватает), либо бороться за этого, и её «любовь» не угаснет.

Однако в случае «равного» брака «по любви» древние инстинкты тоже дают себя знать. Если мужчина верен и заботлив, то сначала в чувствах женщины доминируют удовлетворение и уверенность в завтрашнем дне. Потом наступает «откат» или инверсия: «А тому ли я далася? Наверное, другие бабы его не хотят, раз он со мной так носится?» И начинаются семейные разборки. Поскольку мотивация не поднимается на уровень сознания, то разборки обычно происходят на мелком бытовом уровне, вроде нестиранных носков или недоваренных макарон.

Основная коллизия заключается в разнице подсознательных устремлений и целей. Высокоранговому (в этологическом смысле) мужчине семейная жизнь не нужна вообще – женщины его и так обслужат. Для средне– и части низкоранговых мужчин смысл в браке есть – чтобы заниматься сексом по потребности, не тратя каждый раз время на ухаживания. Для совсем низкоранговых мужчин брак вообще единственная возможность хоть иногда заниматься сексом с женщиной. А для женщины…»

– Опять эта тягомотина, – вздохнул я. – Сам читай, если не надоело!

– Ты чо, Вован! – ухмыльнулся Серёга. – Это ж машина, она нового знания не создаёт. Она анализирует и синтезирует – на основе всех богатств…

– Вот и засунь её себе в задницу, – грубо перебил я. – Пусть твою предстательную железу проанализирует. А потом синтезирует…

– Чем-то тебя зацепило, однако, – удовлетворённо кивнул старый приятель.

– Меня?! Да я при социализме три года в суде «кивалой» отсидел – общественная нагрузка! Вместо овощебазы… И всё на бракоразводных процессах, мать их ети!

– Да? – заинтересовался Серёга. – Твой опыт может быть полезен. Делись!

– Сейчас! А что тебе надо?

– Сроки! Когда народ обычно разводится?

– Ну, по моему опыту… Которые совсем дегенераты… со свадьбой на триста персон… иногда разводятся через полгода. Потом они имущество-подарки через суд делят. Ну, там телевизоры, холодильники, ковры и подушки всякие – тоска… Обычно судья даёт им полгода «на примирение». Если не поможет, то даёт ещё полгода – договаривайтесь сами, блин! А есть почти вменяемые люди, которые разводятся через восемь-десять лет. Эти в основном делят детей, но их обычно отдают матери. А я всегда вставал на сторону отца, если он не совсем алкоголик… Ещё был контингент солидных людей, которые отстрадали в браке по двадцать – тридцать лет и вот наконец-то… Эти разбегаются, естественно, по инициативе мужа. Но основной пик разводов, конечно, это три-четыре года совместной жизни. То есть три года жили, потом терпели… А что ты меня-то спрашиваешь?! – спохватился я. – Есть же официальная статистика! И она давно не секретная!

– Да знаю я её, – хмыкнул Серёга, – ты ж с профессионалом дело имеешь, Вован! И ента статистика с твоими советскими впечатлениями, в общем, совпадает. Мы впереди планеты всей – по количеству абортов на душу населения!

– Всё ещё? – вяло удивился я. – Мне-то казалось, что уже отстали…

– Ну, отставание намечается, – кивнул экстрасенс, – но ещё не состоялось. В этой теме много смешного, а вот неясностей мало. Нет вопросов, достойных дискуссии – наука всё давно выяснила, хотя не всё афиширует.

– А что она афиширует?

– Ты тупой, что ли? – удивился экстрасенс. – То, что соответствует демографической политике государства, то и афиширует. А что же ещё?!

– Ну да, – вздохнул я, поворачиваясь на бок. – Китайцы, помнится, всеми силами боролись против рождаемости. А мы боремся за рождаемость. Чтобы как можно больше и чаще…

– Ты мне про китайцев не трави: их пацанам попасть в армию – высший кайф! А наши косят, кто как может.

– Да знаю, знаю… – отмахнулся я. – Генералам нужны солдаты, чтоб свою зарплату и дачи оправдать. А служить никто из «нормальных» не хочет… В общем, ты зачем эту тему затеял?

– Н-ну-у… Понимаешь, есть у меня интерес – исследовательский. Меня завораживает цифра «три». Почему именно три года? Какой в этом смысл?

– А должен быть смысл? Хотя читал я про всяких первобытных… Да, пожалуй, какой-то смысл в этом есть… А ты спроси свою машинку!

– Действительно! – обрадовался Серёга. – Всего и делов-то! А, кстати, у тебя самого-то жена когда дурить начала?

– Это смотря от чего считать, – задумчиво ответил я. – Мне всегда казалось, что «дурить», как ты выражаешься, она начала, когда дети были маленькие, а жрать нечего. Когда стало ясно, что я их не брошу, что костьми за них лягу… Вот тут-то и началось. Или кончилось… Но срок, в общем-то, сопоставим.

– Ага, вдруг проявилась масса нюансов, – кивнул Серёга. – Ты ожидал, что супруга поддержит тебя в трудной борьбе за существование, да? А получил что-то типа «сам дурак, а вот другие…» И вообще, что бы такое ещё учудить, чтобы муж всё-таки обложил меня матом или хотя бы по морде съездил, да?

– Щас я тебе самому по морде съезжу! Но, в общем… да.

– Ладно, давай попробуем, – сказал Серега и начал щёлкать клавишами со страшной скоростью. – Тут главное, правильно вопрос сформулировать.

Он пыхтел и щёлкал, наверное, минут десять. Потом вытер пот со лба и облегченно вздохнул:

– Запрос принят! Сейчас получим… Ну, получили… Во, блин! Ходи сюда, Вован, читать станем!

Пришлось мне подняться и тащиться целых три метра, увязая в песках и барханах. И ради чего?!

«В базе данных нет информации, позволяющей дать однозначный ответ. Возможно, речь идёт о научном открытии. Сопутствующей информации много. Дать?»

– Гы-гы, – сказал Серёга. – Так я и думал. Пусть даёт!

И он нажал кнопку.

«У многих первобытных народов в брачных и сексуальных отношениях фигурирует срок 3 года. Вариантов много. Примеры:

1. Юноша должен безвозмездно работать на семью жены три года, после чего брак считается состоявшимся и он больше не раб, а член клана.

2. Если жена забеременела, то муж не должен прикасаться к ней три года.

3. Супруги живут вместе три года, после чего муж платит выкуп-калым либо отправляет жену обратно в её семью.

И так далее.

Объяснения причин в базе данных нет, только гипотезы и предположения. Дать?»

– Давай! – хмыкнул Серёга и нажал кнопку.

«…Дочеловеческие самки рода Homo избрали полупаразитическую жизненную стратегию: секс в обмен на заботу. Возможно, из-за этого-то и возник разум. Дети, потомство – не цель, а средство, второй по значимости способ закрепить за собой самца, заставить его приносить пищу – именно мне, а не вон той дуре. Вероятно, три года нужно на вынашивание ребёнка и доведение его до состояния, когда он уже не требует ежеминутной заботы. Тогда можно подумать и о другом папе для следующего ребёнка. А чем больше пап у детей, тем увереннее можно смотреть в будущее.

С другой стороны, древняя инстинктивная программа требует от самца оплодотворить как можно больше самок. А разум протестует: зачем мне другие, если и эта хороша? Но – надо, но – хочется… Эволюция (или господь Бог?) согласовали сроки: три года. Самцу начинает сильно хотеться «другую» именно через три года. А самка как раз в это время начинает сомневаться в правильности своего выбора и отказывать ему в сексе. Перед женщиной встаёт вопрос: то ли охмурить другого, то ли этого привязать насмерть, чтоб никуда не делся? А лучше этого привязать и спокойно приискивать другого.

Данные желания-стремления обычно не поднимаются до уровня сознания. Человек не виноват в том, что ему чего-то хочется, а чего-то не хочется. А вот обуздывать, тормозить эти свои желания он может.

Способность контролировать свои инстинкты А. Протопопов назвал «примативностью». Низкопримативные люди живут разумом, а высокопримативные склонны подчиняться инстинктивным программам…»

– Да, – кивнул я. – Именно так всё и обстоит. Сейчас мне всё это понятно и без твоей машинки. Вот если б раньше…

– Раньше нельзя, – ухмыльнулся Серёга. – Тогда ваш брат-обыватель вообще размножаться перестанет. А кто тогда в армии служить будет?! Одни татары с чеченцами? Тут ещё есть всякие примеры и разъяснения – давай почитаем!

– Ну, давай…

«…Основная проблема женщин городской христианской цивилизации (последние тысячи лет) это высокая примативность. Желания (преимущественно неосознанные) вступают в противоречие с объективной реальностью. Происходит подмена целей и смыслов: если мне этого хочется, значит, это нужно!

Примечание: народы и страны, в которых женские желания-стремления становятся значимыми, получают законодательную или моральную поддержку общества, обычно существуют до первого серьёзного катаклизма. Потом исчезают. Исключений вроде бы нет».

– Как это «нет»?! – удивился я. – А Америка? И европейские страны всякие – там же сплошная эмансипация! Давай, спроси про Америку!

– Запросто, – буркнул Серёга.

Он постучал клавишами и нажал «Ввод». Через несколько секунд появились строчки:

«Данная тема в печати рассмотрена, однако в базе данных прямой информации нет. Только экстра– и интерполяции. Дать?»

«Давай!» – мгновенно набрал Серёга. И получил ответ:

«Соединённые Штаты Америки – одна из наиболее благополучных (сытых) стран современного мира. Женщины имеют равные права с мужчинами и даже более того. Однако такая ситуация имеет недавнюю историю – всего несколько десятилетий. Страна крепчала и мужала, пока женщины молчали и занимались в основном домашним хозяйством.

В настоящее время недруги и завистники предъявляют США претензии в агрессивности, колониализме и прочем экспансионизме. Но все хотят жить там. Однако с точки зрения науки этологии это общество и государство очень хрупко и уязвимо. Военной мощи США достаточно, чтобы за пару дней очистить от населения половину планеты (возможно, и всю), чтобы за несколько часов превратить многомиллионную армию противника в неуправляемую толпу. Однако…

Однажды какая-то белка перегрызла кабель. И половина столицы могучей страны погрузилась в хаос. Когда выяснилось, что это не война, не теракт, а всего лишь белка, люди пели и плясали на улицах от радости! А если б гранатой?

Данной страной управляют вменяемые и совсем не глупые люди. Они, вероятно, прекрасно понимают уязвимость системы, в которой живут. И стараются не подставить её под удар – любыми средствами».

«А небоскрёбы?» – отщелкал Серёга.

«В базе данных нет информации для непосредственной интерпретации. Только косвенная. Дать?»

– Давай!

«Можно предположить, что небоскрёбы в Нью-Йорке и взрывы домов в Москве имеют одну и ту же основу. Данные акты агрессии не несут реальной угрозы существующему обществу. Однако позволяют…»

Дальнейший текст был просто бесконечным. Серёга прогнал его до конца, матерно ругнулся и набрал: «Реферат»

То, что машина выдала, было тоже довольно обширным. Тогда он повторил команду. А потом ещё раз. В итоге на экране осталась всего одна фраза:

«Тонизирующая таблетка для маразматика».

– Н-да, – задумчиво сказал я. – Такое впечатление, что этот твой чемодан умеет думать. Хотя наукой давно доказано, что такое невозможно в принципе. Может, про Украину спросим?

– Слушай, Вован, – вдруг озлобился Серёга. – Не трогай Хохляндию. У меня там полно родни!

– И за кого она воюет? Впрочем, молчу, молчу… Мы вообще-то про баб разбираться начали, а?

– Сейчас я тебе про баб выдам… – буркнул экстрасенс, шлёпая по клавишам толстыми пальцами. – Сейчас будет… На!

«…Отношение к женщине в обществе, степень её эмансипации и т. д. не являются причиной. Это – индикатор, показатель фазы, в которой находится данный этнос. На «взлёте» женщина никто – добыча, товар, средство обмена. На «спаде» женщина приобретает равные права или начинает доминировать. Пример: у чукчей была поговорка: «Если ты женщина, то молчи». Чукчи живут и здравствуют поныне. А народ ительменов исчез – на момент контакта с русским этносом там доминировали женщины. Итог, как говорится, на лицо. Таких примеров в истории множество, однако наиболее ярким является закат Римской империи – первые века нашей эры…»

– Ну, хорош, а? – попросил я. – Что-то ты совсем на меня тоску нагнал. По Л. Н. Гумилёву мы живём в эпоху глобального противостояния мусульманского и христианского суперэтносов. Так что, мы обречены?

– А давай спросим! – хмыкнул Серёга и опять начал давить на кнопки. – Плохо, что Интернета нет, а то бы я подключил… Хотя вот чего-то выдало!

«Противостояние двух культурных (религиозных) общностей действительно имеет место. И может продолжаться неограниченно долго (в историческом масштабе времени). В данный момент силы примерно равны – с одной стороны экономическая мощь и демократические традиции. С другой стороны высокая рождаемость и воля к победе».

«И кто же победит?» – набрал Серёга.

«Вопрос не корректен. Однозначная экстраполяция невозможна – не хватает данных. Есть варианты. Дать?»

– Давай!

«Вариант первый – если существующая ныне ситуация сохраняется и продолжает развиваться. Оба суперэтноса внутренне разобщены, что позволяет пока избежать тотальной войны. В этом случае результат противостояния зависит от того, кто раньше сможет объединиться: шииты с суннитами или католики с протестантами и православными? То и другое крайне маловероятно.

Вариант второй – противостояние переходит в латентную форму и длится долго. В этом случае наиболее вероятна постепенная исламизация христианского мира. И общая деградация».

– А почему деградация?! – удивился я. – Мы, между прочим, арабскими цифрами деньги считаем, а вовсе не римскими!

– Не, ну какой ты душный, Вован! – почти искренне возмутился Серёга. – Я ж внятно объяснял по слогам: машина выдаёт интерпретацию того, чего в неё загрузили. А чего в ней нет, того она не выдаёт! Ну, не загрузил я туда Фому Аквинского и Канта не загрузил! Собрание сочинений Маркса-Энгельса-Ленина тоже отсутствует.

– Хвала Аллаху – только Маркса нам не хватало!

– Давай спрошу… – и он опять стал насиловать клаву.

Ответ, очищенный от подробностей и деталей, выглядел так:

«С научной (этологической) точки зрения из трёх основных авраамических религий наиболее проста и доступна ранняя версия иудаизма (Ветхий Завет). Однако она имеет два недостатка:

а) общаться лицом к лицу с Богом трудно и страшно;

б) право на такое общение имеют лишь евреи – народ избранный (почему-то).

Эти недостатки породили современный (талмудический) иудаизм, а также христианство и ислам. Последняя религия наиболее адаптирована к инстинктивным программам человека, поэтому «исламизация» идёт легко, а «христианизация» – трудно.

Нужны подробности и примеры?»

– Обойдёмся! – махнул лапой Серёга. – Ты удовлетворил своё любопытство?

– Да пошёл ты! – вздохнул я. – Мы ж про баб базар начинали.

– Дались тебе эти бабы, – разочарованно сказал экстрасекс. – Только о них и думаешь!

– Что ж ты хочешь от полного лесбияна! – пожал я плечами и понял, что они уже изрядно обгорели на солнце и надо их чем-то прикрыть. – Закрывай свою шарманку, пошли обратно. У меня там халат остался.

– Ну, пошли! – не стал спорить Серёга.