Текст книги "Река снов. Кольцо Зеркал"

В военной части порта стоял только местный патрульный катер и одна самоходная баржа. Я нашел ее шкипера, но Равиль (так его звали) сейчас должен был идти вверх по Чулману, в тот самый верхний анклав. Вот что потом – он даже не знает. Что владелец найдет, тот заказ он и будет исполнять. Может, опять в Уржум, может, что-то по Великой. Но в любом случае Равиль и его «Лебедь» здесь будут позже пятницы. В конторе военного порта меня тоже не обрадовали. Плановых рейсов для поставок военным на этой неделе нет. А частные суда – должны быть, конечно, но когда – этого никто не скажет. И я тоже не медиум. С Модестом же не свяжешься.

Кстати, Дар у него тоже прихотливый. Модест практически безошибочно работает на предсказания любви и брака, а вот деловых предсказаний старается не делать. Потому что получается хуже. И был такой неприятный случай, когда он напророчил купцу очень удачную сделку, а получилось совсем наоборот, почти до разорения. Раздосадованный купец подал в суд и даже убытки по сделке хотел возложить на Модеста. Модест ожидал много нехорошего, но обошлось. Судья постановил только вернуть истцу деньги за неудачное предсказание – и все. А судебные издержки разделили пополам между купцом и Модестом. Я на суде выступал в качестве эксперта и постарался внедрить в присяжных и судью мысль, что воля богов переменчива и формулируется зачастую туманно, вроде известного предсказания о переходе реки Галис. Примеров я наприводил много – как на аборигенском материале, так и на литературе и истории пришлых. Хотя думаю, что это только подготовило почву для сомнений, а дальше у Модеста нашелся козырь, крыть который истцу было нечем. На ярмарке в Ярославле, куда купец приехал, обнадеженный Модестом, он устроил драку в ресторане и сутки за то сидел в узилище. Потом на него штраф наложили и выпустили. Так что теперь и доказывать не надо, что обещанная Модестом выгодная сделка не состоялась только из-за того, что ее фигурант в тот момент сидел под арестом.

Заглянул к Саше Малышеву, но его ангар был закрыт. Работает, наверное. Он тогда говорил, что на лесопилке у них нагрузка неравномерная и сильно зависит от сплава древесины по Уржумке. Я специально прошелся там, где раньше ощущал след вампира. А вот сейчас – нет ничего. Поскольку программа обязательных дел выполнена, я решил провести поиск кровососа среди лодочных сараев. Та же история. Наверное, вампир там случайно оказался и больше туда не ходил.

Куда бы теперь податься? В скверик? Вообще-то я даже дикой природой сыт по горло.

В Народный дом? Пойду туда, пожалуй, как-то культурно отдохну.

А вообще нет, потом наслажусь культурой. Зайду-ка я к Сеиду Рыжему и расскажу ему про опасности, которые его могут ожидать. Возможно, начальство до них доведет мои сведения, но это произойдет не так скоро, а охотник может оказаться рядом с опасностью уже завтра. Ну а среди своих товарищей Сеид быстро слух распространит.

Все тот же дом с голубыми деталями, все тот же Сеид, только не похмельный. Но все так же дует квас из бутыли. Я его застал в момент, когда он решил прервать снаряжение патронов и попить кваску. И мне досталось тоже – по команде Сеида его племянник сбегал в погреб и принес мне холодную бутылку с квасом. Вот это квас – прямо огонь и холод в одной бутылке! Холод оттого, что в холодке стоял, а огонь – на вкус. В него явно добавлена горчица. Пока вроде ничего идет, но не будет ли дальше изжоги? А вот с горчицей я промахнулся. Оказалось, это такая здешняя травка горчицу изображает. Если добавить в квас меду, то получается приятный сладковатый напиток, а если нет – травка делает квас вот с таким специфическим вкусом. Иногда напиток называется «белым пивом». Как выяснилось, в честь той самой травки, что носит название «белолистка». Но пиво совсем не хмельное. Оттого есть противники такого названия, потому как привыкли, что оно хмельное всегда. Не может пиво быть без алкоголя – хоть будет из ячменя, хоть из проса, хоть из риса. А если в голову не ударяет – какое это пиво? Я лично пива не люблю и пью его только за компанию. Когда ничего другого нет либо специально угощают им.

Попив кваску и поболтав о нем и пиве, мы перешли к делу. Я рассказал Сеиду для передачи охотникам, что будут ходить к северу от города, какие могут там встретиться ужасы и неудобства. Про лес и озеро я сказал тоже, но посоветовал туда ходить пореже. Там произошла магическая катастрофа, и возможно даже образование Дурного болота.

Подумал и добавил, что не исключаю того, что в городе есть вампир. Это предчувствие, а не точное знание, но оно может оправдаться. Мне показалось, что Сеид мне не поверил, особенно про описанных мною «собачек» и труп из Буя. Но пусть. Когда его нежно возьмут за волосы и отогнут голову вбок, чтобы не мешала, – поверит. А его предупредили заранее. С моей точки зрения, профессиональный охотник на кого-то, кто опаснее лягушек, не должен быть склонен к неоправданному риску. Те, у кого ветер в голове, до профессионализма не доживают. Опыт охот у меня небольшой, но кое-что я повидал.

Кстати, живности, которая не то мяукала, не то смеялась, Сеид не опознал. То ли я не смог точно воспроизвести ее ночного призыва, то ли это тоже подарок здешним землям от вспышки Силы в алтаре.

Посидев в гостях с полчаса, я поблагодарил за гостеприимство и откланялся. Теперь моя совесть чиста, как свежевыпавший снег. Если кто из охотников не будет предупрежден ни Сеидом, ни контрразведкой, – я за это ответственности не несу. Хотя полное успокоение моей совести наступит, только если я доберусь до этого вампира. Вообще жрец из Гуляйполя прав – вампиров становится все больше. И это явно результат их разведения. То, что в крупном городе заводятся вампиры, неудивительно, но в крохотном Уржуме!.. И как бы не оказалось, что вампир здесь не только кровью наслаждается, но и имеет еще какую-нибудь цель. Хорошо, если только разведывательную, а вдруг у него в мешочке будет шар вроде самарских?

Я не знаю всех свойств шара-амулета и что он сможет сделать с Уржумом. Только догадываюсь, и догадки эти невеселые. Вряд ли сюда пошлют кого-то с заданием испепелить центральную часть города. Но это вполне может произойти из-за какой-то ошибки. Скажем, решил слуга Повелителя Ночи по заданию господина напустить ядовитых змей в город, но попутал порядок использования управляющих заклинаний – и произошло неожиданное взрывоподобное выделение Силы. И всем сразу стало плохо – и городу и разгильдяю. А кому-то хуже всех. Вот в городе покрупнее диверсия вполне возможна – устроить магически вызванный пожар при нужном направлении ветра. На это можно и пойти: результат будет ощутимым, и молва о том разойдется широко. Или более прицельная работа – вот в прошлом году после пожара на нефтескладах цены на них взлетели по всему Великоречью. Как оказалось, это не эльфийские козни, а авария, хотя и про диверсию сначала шептались. Если от взрыва и пожара на патронных и подобных заводах существует определенная магическая защита и ее при нужде быстро усилят, то нефтесклады так не охраняют, и магические меры защиты там где есть, а где вовсе отсутствуют. Ну, разве что некий Великий маг вздумает гулять вдоль склада и в нужный момент включится в работу. Так что опасность имеется, и надеяться можно только на то, что противник до этого не додумается. В книжках, пришедших из Старого мира, про подобные вещи пишется часто. В аборигенской литературе – разве что сбрасывание гниющих трупов в источник водоснабжения, чтобы вызвать эпидемию в городе. Это есть только в балладе «Мрак над Трезеном». Но это сделал тот самый Гислер Черная Душа, что обманул сдавшихся, обещав, что небо не увидит их пролившейся крови. Гислер – лицо историческое и, кроме того, еще в трех балладах фигурирует. Правда, сравнить кого-то из аборигенских баронов с Гислером – тяжкое оскорбление, требующее быть смытым кровью. Оттого есть надежда, что не додумаются или не решатся. Небольшая, правда. Не-мертвый уже показал способность играть необычно, и неясно – это все, на что он способен, или нет?

Ладно, помыслил широко, по-генеральски, и вновь надо возвращаться к своим баранам. То есть идти обедать или нет, продать оставшиеся лодки или просто выкинуть, ходить каждый день в порт или просто ждать пятничного конвоя. Ах да, еще – походить поискать вампира, или пусть он сам меня ищет?

Пожалуй, лучше второе. Впрочем, если наткнусь сам, тоже мимо не пройду. Ноги вынесли меня на рынок, где я опять прошелся по рядам, но ничего не купил. Как-то не покупательским было настроение. Зато я поспрашивал довольно активно: никому тут не нужна резиновая лодка или две? Таких не нашлось. А действительно, откуда им взяться, если у всех местных лодки уже есть деревянные, а иногда металлические? Резиновая лодка хороша малым весом и компактностью: вынул, надул, поплавал, опять свернул и спрятал в автомобиль. То есть она для городского охотника или рыболова, который ее возит с собой. Для людей, которые на реке живут, она не очень хороша. Я с этим уже столкнулся, нарвавшись на сучок. Деревянная лодка его и не заметила бы. У рыбака или охотника еще и добыча утопла бы в такой аварии. Но еще раз спрошу у Саши Малышева. Нет, все же я оставлю маленькую лодку – вдруг пригодится на будущее. Большую же – боги с ней. А также с большей частью снаряжения. Кстати, а нужно ли мне купить что-то вроде сумки для временного пользования взамен пропавшего ранца? А для чего она?

Ну… чтоб была. Вдруг потребуется где-то побегать и с собой что-то понести. Хотя я такого не планирую, но вдруг. Я вернулся к воротам и свернул в другую сторону – там продавали разную бытовую мелочь. Одна деревянная торговая палатка и пяток человек, торгующих с земли. Походив среди их сокровищ, я обнаружил брезентовую сумку вроде противогазной. Но по размерам она даже чуть побольше, ближе к фельдшерской армейской сумке. Только устроена по-другому – отделение внутри лишь одно, а снаружи два кармана на боковых стенках и еще один карман на передней. Ткань целая, застежки нормальные, в кармане спереди россыпь мелких гвоздей. Носить удобно, так что уже можно торговаться. Но за нее просили только рубль. Я выудил монету из кошелька и отдал продавцу. Гвоздики из кармана вернул – зачем они мне?

Все, дела на рынке кончены. Надо идти в трактир «Мироныч». А вот после него можно и к культуре прикоснуться. Что-то сегодня этому решению все препятствует. То к Сеиду завернул, то на рынок. Вот оно, бескультурье-то: в Твери то в библиотеку зайдешь, то в синематограф, то сам культуру несешь студентам. Но все это оказывается наносным. Как уехал из стольного города, так в культурный очаг не загонишь. Так, саморазоблачившись, я зашел в «Мироныча».

Э, а Сеид уже тут, и при двух пивных бутылках. Квас ему не пошел. Но в этом есть свое преимущество: сегодня здесь подает не девица, а тот мужик, что всех склоняет к выпивке. Вот пусть в Сеида и вливает, а я уклоняюсь. Что-то мне совсем ничего пить не хочется. Вообще я стремительно прогрессирую в смысле идеальности – не пью, не курю, жене не изменяю, за дело Света лазаю по таким местам, что аж самому страшно. Так, глядишь, я, как Герман Красивый из баллады, буду не касаться земли, идя по ней.

Правда, надо не повторить ошибки Германа, слишком возгордившись от своей не… ну, в общем, несравнимости. Но против Германа работала кровь нордлинга в нем. Нордлинг должен все время доказывать то, что он круче вареных яиц. Если не в бою, то в поединке, если не в поединке, то на тинге (или как там называется у них народное собрание), если не на тинге, то в кабацкой драке. Тут я вспомнил трактир «Полумесяц», в котором все это началось, и обложил тогдашних нордлингов-драчунов многоярусными ругательствами.

Да, там и другие охранники дрались, но процентов на девяносто можно быть уверенным, что началось именно с желающего показать свою несравнимость нордлинга. С ними по вспыльчивости только орки могут сравниться.

Что-то упорно не получается у меня пойти в очаг культуры. И это неспроста. А что тогда делать: гнуть прежнюю линию или плюнуть, раз не идет, хоть ты тресни? Пойду и согну.

С не первой попытки я все же дошел до Народного дома и записался в библиотеку. Как неместного, меня записали только в читальный зал, а на абонемент – нет. Печально, но это общее правило. Я надеялся, что хоть на краю света от него откажутся.

Просидел я часа два с половиной и прочел две книжки небольшого формата об истории здешних мест и здешних легендах. Легенда про озеро на месте битвы, которую я нашел в казанской библиотеке, в них не попала. Ничто другое меня не заинтересовало. Разве лишь то, что та самая плотина на Буе, которой я так и не увидел, – это остатки старого завода. В те далекие времена не было двигателей внутреннего сгорания, потому для приведения в действие разных механизмов и использовали силу падающей с плотины воды. Тогда плотине лет триста, если не больше. Потом появились паровые двигатели, а их постепенно вытеснили двигатели, работающие на нефтепродуктах. Уже к моменту Переноса паровой двигатель был больше реликтом ушедшего времени. Хотя в Новом мире и ему были очень рады и пользовались им, пока это можно было. А в Нижнем, благо там много заводов перенеслось, еще делались такие передвижные паровые машины с приводами на генератор или станки. Они не очень экономичны, но до сих пор используются. Вот для таких медвежьих уголков, как этот самый Уржум. Поставят этакий локомобиль на лесопилке, и он приводит в действие станки для распиловки леса. Можно было поставить и дизель, но для него нужно сюда возить топливо. А для локомобиля топливом являются опилки от собственной деятельности и несортовая древесина. В котел заливается вода из ближней речки или озера. Еще их покупают продвинутые аборигенские аристократы – для освещения электричеством своего замка. Машина простая, можно научить своего крестьянина обслуживанию. И с топливом тоже нет проблем – крепостные берут топоры и идут в соседний лес. Нужно только периодически приглашать мастеров из пришлых или гномов, чтобы посмотрели и, если надо, починили машину. Бароны к электричеству относятся по-разному – есть много тех, кто мог бы себе позволить такое освещение, но не делает этого по религиозным соображениям. Ибо некоторые жрецы путем натяжек и интерпретаций доказывают, что электрического света изначально, когда боги создавали этот мир, не было, а потому он нелегитимен и вообще является изделием богопротивных пришлых. Оттого и бароны не идут против их мнения. Менее ушибленные пыльным мешком жрецы доказывают обратное: что молния была создана богами еще на заре мира, значит, электрический свет может рассматриваться как молния в стеклянной бутылке. Молния и бутылка не противны богам, оттого ими можно пользоваться. И не пострадавшие от пыльного мешка бароны покупают локомобили и генераторы. А дальше работает любопытный феномен: электрический свет куда ярче, чем свет керосиновых ламп или свеч, не говоря уже о коптилках и лучинах. Поэтому, когда человек привыкнет к нему, его уже свет коптилки или свечи не устраивает. Поэтому баронские сыновья, что учились в Твери, Ярославле, Казани, Нижнем, вернувшись домой, стараются склонить папаш идти в ногу со временем. То же касается и водопровода с канализацией – к хорошему привыкаешь быстро.

А дальше я наслаждался музыкой. Перед Народным домом играл самодеятельный оркестр из местных жителей. Темноволосая девушка со скрипкой, паренек в казанской национальной одежде с флейтой-кураем, седенький старичок с домброй, другой старичок с гармонью. Еще был рыжий крепыш с гитарой, но он стоял чуть сбоку и не во всех мелодиях участвовал.

Начали они с гимна «Звезда Востока», а потом пошли вперемежку то русские, то казанские мелодии песен. Не знаю, есть у них певцы или просто сегодня петь некому, но мне их игра очень понравилась. Я мало разбираюсь в музыке, но, на мой неискушенный слух, они вполне сыгравшийся коллектив, и получается у них здорово. Так что не зря я постарался дойти до этого места.

Я вспомнил про свою жизнь в форте Федоровском, который даже чуть больше, чем Уржум. У нас тоже с культурными мероприятиями было не очень, но выручала недалекая от нас Самара. Мало тебе книг в библиотеке или не нравится духовая музыка пожарной команды – есть возможность найти то, чего недостает. Потом-то я жил в крупных городах и мог приобщиться к культурной жизни насколько мне хотелось. Правда, был еще период службы у барона Иттена, где с культурой пришлых было тяжеловато. Но тут мне хорошо помог будущий тесть, открывший незнакомый мир, живущий совсем рядом с моим миром. Если аборигенская музыка мне так и не полюбилась (хотя я старался), то мир баллад и преданий оказался таким интересным… Еще была древняя и новая история, геральдика… А потом я влюбился в Алину, и баронская жизнь с баронским семейством уже не так угнетали. Да, давно это было.

Музыканты закончили концерт и стали обходить слушателей со шляпой. Правильно, надо поощрить тружеников скрипки и флейты. И я кинул золотой – за согретую музыкой и воспоминаниями душу.

День потихоньку заканчивался. Вот проходит понедельник. Впереди два дня выбора и два дня ожидания – ведь караван назад раньше субботы не пойдет. А когда ушел тот караван, который привез меня? Я как-то и не запомнил. Все о своем думал, все о своем, опутывал кольца гранат сетью из нитей, договаривался о плавании к устью Буя – вот за заботами и раздумьями и не увидел. Вопиющее невнимание с моей стороны.

Впрочем, это легко поправимо, только надо будет спросить портье либо хозяина «Гостиного двора». Караваны у них не первый раз останавливаются, так что они должны и просто так помнить. Могут и в книги учета заглянуть.

А что это я ощущаю? Вампирский след! Вот он, повел в переулочек влево от Красной, в сторону речки. И я туда же – прослежу, куда он дальше поведет. Атаки вампира можно не опасаться: еще достаточно светло, чтоб он не совался на солнышко. Потому он может броситься, только если я в припадке внезапного помрачения зайду в его лежбище. Потому я помрачаться умом спешить не буду, а просто разведаю, куда ведут его следы.

Но тут меня ожидала загадка. Следы закончились посреди проулка. Вот странно. И с обеих сторон глухие заборы выше моего роста. В принципе вампир может и на них залезть, а потом во двор забраться, где устроиться в дровяном сарае или хлеву. Но пока пройду я до конца переулка, чтобы посмотреть все в нем.

Дальше следов вампира не было. Если не полез в один из дворов, то куда он мог деться? Некуда. Разве что тут гуляла брукса, которая способна в летучую мышь оборачиваться. Но я уже подзабыл детали, которые отличают ее от банальных вампиров, – больно давно учил все это. А позже она мне не встречалась. Так, если напрячь память, вспоминается лишь то, что ее нужно измельчить и сжечь остатки.

Но мне все равно надо обращаться в комендатуру, потому что я лицо частное, и меня во двор хозяева не обязаны пускать, а проверять оба эти домика надо. Мне бы хотелось отложить визит в комендатуру на завтра, но идти придется сегодня. А вот ловить вампира – как получится. Светлого времени еще часа полтора-два, так что если в комендатуре почешутся быстро, то можно будет уже сегодня пробежаться. Вечернее время для охоты на вампиров малоподходяще, но попробовать можно, с целью навести страх на кровососа. Авось затаится и сегодня на охоту не выйдет. Вот что дальше – это уже будет видно.

Так что я двинул обратно к комендатуре. Комендант уже ушел, но помощник еще был тут. На мои «ощущения» он отреагировал посылкой со мной наряда из четырех солдат, но попросил по возвращении написать заявление о следе вампира. Сейчас не до бумаготворчества, но потом бумага будет нужна. Я и солдаты погрузились в «козел» и поехали. В принципе я рассчитывал на солдат только как на официальных представителей власти, чтобы меня с ними пустили в эти дворы. А вот брать вампира – как-то об этом и не думалось. Я на это совсем не рассчитывал – максимум на след, ведущий куда-то. А чтобы сразу же нарваться на вампира в логове – это уже излишний оптимизм.

Оказалось, солдатушки не совсем неподготовлены к встрече с вампиром. Винтовки они оставили в машине, а вооружились помповыми дробовиками. И кое-какие меры к защите приняли – туловище прикрыли чем-то вроде стеганого жилета, а шею специальным воротником. По виду защита казалась стеганой, но я не исключаю, что внутри могли быть и стальные пластины. Я же менять в барабане патроны не стал, только проверил. Серебро вампира не берет, а стрелять зажигательной пулей – можно и пожар устроить. Так что лучше обыкновенной пулей в корпус (еще лучше – двумя), а потом отброшенного уже добивать заклинанием.

Один солдатик остался у машины, впереди пошел ага-сержант, в середине группы – я, а оставшиеся двое были замыкающими. Подошли к месту исчезновения следа. Тут все так же – оборванный след, и ничего больше. Эти заборы – глухие, значит, надо возвращаться к калиткам. Постучали в левую калитку (правая подальше, поэтому сначала – в левую). На стук никто не выходил. Ага-сержант постучал уже не рукой, а прикладом. Тоже ничего. Мы хотели было отойти от калитки, как за ней послышались шаги. Полусонный голос спросил что-то по-татарски. Ага-сержант ему ответил, и пару минут они явно препирались. Я татарский язык понимаю плохо, особенно если говорят быстро. Экспрессия в голосе аги-сержанта явно нарастала, и наконец калитка распахнулась. За нею стоял полусонный мужчина средних лет в домашнем халате. Руку он держал возле рта – видимо, зевал и прикрывал рот при этом.

Сержант выдал целую очередь слов (кое-что я разобрал: он намекал на то, что хозяин ползает, как корова по сосне) и сунул под нос открывшему калитку медальон. Сонный домовладелец отодвинулся, и мы быстро вошли в калитку, развернувшись в линию уже во дворе. Никого нет из посторонних. Внутри двора – вампиром не пахнет. Я медленно прошелся по двору и аккуратно заглянул в закоулки. Та же картина. Потом мы последовательно оглядели все постройки. Сначала берем двери на прицел, потом хозяин открывает, я прощупываю, еще не входя, затем заходим. Конечно, осмотр был очень поверхностным, и если бы я сейчас не чуял вампиров, вполне можно было пропустить затаившегося кровососа. Двор потребовал больше чем полчаса на поиски, ощутимо стало темнеть. Потому из машины приволокли фонари и пошли в правую калитку. Вот здесь было чуть лучше. Хозяева не спали, хозяйский сын с дробовиком нас даже усилил, и кровососа я засек. Правда, не во плоти. Он ночью или утром перелез через забор, попал на поленницу, перебежал через подворье и там повторил форсирование забора. Хозяева подтвердили, что их псина в ночи лаяла с двойным усердием, а утром несколько поленьев валялись на земле, хотя вечером такого не наблюдалось. И на гвозде заднего забора висел солидный кусок ткани оранжевого цвета – зацепился и порвал. Хозяйка сказала, что ни у кого в доме такой одежды нет ни по цвету, ни по материалу. Ткань, на мой непросвещенный взгляд, близка к шелку, потому гвоздь понаделал вреда вампирской красоте и опрятности. За забором был проулок – значит, кровосос в рваной рубашке туда ушел, свернул на приречную улицу и был таков. На хорошо посещаемой улице я вампирский след теряю.

Дальше была поездка обратно в комендатуру и написание там заявления об обнаружении опасной нежити в городе. Потом меня подбросили в «Гостиный двор», где я мирно провел остаток времени до сна.

День прошел не зря. Комендатура малость соберется и будет бдить. А моим коллегам в форме можно будет стряхнуть пыль с умений. При наличии предмета с аурой владельца определить его пребывание можно. Метод Абрикосова или более почтенный метод Гарнье. Даже если у кровососа аура смажется, то хоть приблизительно ясно будет – он в северной части города или вообще вне Уржума.

Перед сном я обработал Силой травмированный живот (синяк был уже на последнем издыхании). Утром я охотиться не собирался. Оно бы можно, но неясно где. Если в Самаре хоть квартал был ясен, то здесь – два появления в разных местах и в разное время. И непонятно, что нужно было вампиру в каждом случае.

Но теперь ходить буду вооруженным получше. Так что для лучшего сна я чистил кольты.

Потом взял «чекан»-спаситель и попробовал взвести курок. Курок взводился, но с явными помехами: видимо, часть пули торчала внутри и мешала, но недостаточно сильно, чтобы нельзя было взвести. Ладно, поглядел и хватит. Оставим его для Снорри. Хотя, наверное, не буду я его чинить. «Чеканы» у меня еще есть, если захочется ими воспользоваться, а этот пусть висит на стене как диковинка и память о приключении.

Еще я решил завтра заняться надрезанием оболочки пуль на страх вампиру. Буду брать с собой рабочий кольт, а к нему два магазина – один с нетронутыми патронами, а вот во втором будут те, над которыми я поработал.

Решив таким образом, я улегся спать, но вещего сна не был удостоен. Так, снилась какая-то мешанина, которую забываешь, как только продерешь глаза. Я, естественно, и забыл ее, пока вставал и приводил себя в пристойный вид. Но процесс умывания прервал стук в дверь. Это был молоденький солдатик, с бесконечными извинениями протянувший мне записку. А записка писана была помощником коменданта, тоже с извинениями просящая меня прибыть с подателем сего в комендатуру на прилагаемой к ней машине. И с теми же извинениями просили меня поторопиться. Я спросил солдатика, что в городе случилось за ночь, – он ответил, что нашли жертву вампира. Действительно, тянуть не надо. И меня сейчас припутают к поиску. Умываться я уже практически закончил, а вот бритье сверну до минимума. Щеки побрею, а подбородок – нет. И пусть докажут, что я не решил бороду отращивать в стиле нордлинга со Студеного озера. Они бороду отращивают, но не целиком, а только на подбородке. Оттого и вид у них, как будто эту бороду на бритое лицо приклеили. Оделся и вооружился, как планировал, только без надрезания пуль. Чай… а меня явно в комендатуре угостят, так что отложу. Дверь закрыл, ключ сдал и пошел. Хорошо, что уже тепло и нет нужды в пострадавшей куртке. Плохо, что иду я в сюртуке: а вдруг придется в нем по грязным углам пробегать и на чистую землю падать?

«Козлик» быстро доставил меня в комендатуру, и там мне ждать не пришлось. Принял меня вчерашний помощник коменданта (его звали Шариф Ренатович), чаем угостил, а потом мы втроем (присоединился еще поручик в черном Михаил Каюмович) стали размышлять о том, что делается в городе. Утром был найден выпитым паренек лет шестнадцати. Он пошел к другу вечером и не вернулся. Но родные не забеспокоились, ибо паренек раньше, если засиживался у друзей, оставался там ночевать. Как оставались и его друзья, засидевшись у него в гостях. Это здесь принято, хотя городок нельзя назвать опасным. Случаи нападения нечисти или нежити внутри стен происходят три-четыре раза в год. За городом почаще, но и то набирается еще десяток. Это если считать с пропавшими без вести, по которым иногда годами и десятилетиями ничего не ясно… В этом месяце пропал без вести один человек, но с ним пока как раз ничего не ясно. Пропавший, бывало, запивал, и неделю его видно не было. Потом приползал весь трясущийся и обгаженный. Оказывалось, он тайно собирал запас водки, устраивался в пустующем чужом сарайчике и «отдыхал». Когда водка кончалась, возвращался. Как-то раз пропал на два месяца, и родня решила, что боги над ним сжалились и прибрали. Оказалось, герой, никому не сказав, устроился матросом на баржу и все это время плавал. Получив расчет, пропил большую часть денег и вернулся. Так что никто с уверенностью не скажет, жив он или нет.

Родные так от его загулов устали, что сообщили о пропаже только через неделю. Собственно, его нет пятнадцать-шестнадцать дней, что укладывается в хотя и длительный, но свойственный ему запой. Так что он, возможно, жертва не вампира, а пьянства.

Погибшего паренька нашли за три дома до родного. Видно, он не остался ночевать в гостях, несмотря на позднее время. Вампир ухватил его за руку, вывернув сустав, и ударил лбом о забор или стену. Оглушенная жертва прекратила сопротивляться. Потом его выпили, а тело перебросили через довольно высокий забор за поленницу. Утром хозяин пошел за дровами и увидел торчащую из-за них ногу. Обмер, взмолился богам (не знаю, кому точно, потому не буду фантазировать), подошел ближе и увидел.

А вот теперь надо посмотреть на место преступления. Следы вампира были свежими, потому хорошо читались. Вот здесь он сидел, укрывшись за кустом. На земле его точка опоры тоже отпечаталась. Рядом лежит пустая водочная бутылка, причем запах водки не выветрился. Это что значит – он притворялся пьяным? Вампиры вроде как к водке интереса не проявляют. Ну да, наверное, вылил часть водки на одежду, бутылку рядом поставил и сидит, изображает из себя перегрузившегося горожанина. А подойдет лакомая добыча – тогда ее заплетающимся голосом попросят помочь подняться. Добыча протянет руку, и… Дальше ее протащат вот сюда. И, закончив пиршество вот за этим углом, перекинут через этот забор. Довольный вампир делает десяток шагов дальше, и тут его след прерывается посреди проулка. Словно бы он вознесся и полетел. Или открыл портал и шагнул в него. Поскольку уже второй раз я замечаю это, все-таки портал…

Но тогда задача его ловли сильно усложняется. Он может после охоты уходить далеко, даже в другое государство, а не рисковать, прячась в здешнем сарае. И даже рискнув и остановившись на день в сарае, он может убежать буквально из рук через тот же портал. Только нужно еще маячок спрятать в неосвещенном месте. И пожалуйста – вампир уходит в пещеру или подвал где-то в другом месте, а мы посылаем вслед ему проклятья. Вот этими сведениями и соображениями я поделился с помощником коменданта и остальными, разлив свой скепсис пошире. Мы еще совещались, но не придумали ничего лучше, как поездить по городу: вдруг я еще учую вампира. Чудеса возможны, но в этом случае боги на них не расщедрились.

Я отправился в гостиницу отдыхать и размышлять, что еще можно сделать. Конечно, вампир может сюда ходить хоть из Черной Башни, хоть из Норлага, но такие варианты рассматривать не стоит за явной бессмысленностью обсуждения. А вот один возможный вариант рассмотреть можно и поискать в этом направлении тоже. Вампир поселяется в каком-нибудь малопосещаемом домике или сарае под городом. Маячки для портала использует так: один (основной) в этом домике, а вспомогательные разбрасывает в городе, в малопосещаемых местах. Вот он в прошлый раз для чего-то перелез через немаленький забор, перебежал через двор, обращая на себя внимание, и опять полез через другой забор. Что это за маневры? Возможно, кровососу захотелось поразмяться, но куда более вероятно, что он, лазая через заборы и бегая по поленницам, определил, что в этом подворье сарай с плоской и достаточно крепкой крышей. На эту крышу можно положить маяк для портала и в следующий раз на нее прибыть. Крыша может ему не понравиться, и он решит искать другое место.