Текст книги "Два миллиона (сборник)"

Глава 4

На этот раз с такси американцам повезло больше, – «Скорая помощь», включив сирену, быстро мчалась по улицам. За стеклами мелькала столица. Она, как и вся страна, жила тревожной жизнью. Войска завязли в Чечне, экономику лихорадило, организованная преступность везде чувствовала себя хозяйкой, «желтая» пресса запугивала и без того находящихся в депрессии людей.

И, как следствие, Москва 90-х не радовала глаз. Она, как потерявшая надежду найти жениха перезрелая невеста, не баловала окружающих уходом за собой.

– Почему такая разруха? – удивился Джон, – война у них, по-моему, в 45-м году закончилась.

– Может быть, не успели все восстановить, – флегматично предположил Тони.

– За пятьдесят лет?!

– Ну, тогда, наверное, другая баталия была.

– Они же так к первобытно-общинному строю скатятся!

Врач, слегка знавший английский, зло посмотрел на иностранцев. Те, не желая попасть в историю, замолчали.

Через десять минут машина остановилась возле высокого здания.

– Интурист, – коротко сообщил водитель.

Поселиться в отеле удалось не сразу. Американские паспорта не произвели на администратора никакого впечатления. Склонить к исполнению профессионального долга работника сервиса удалось только с помощью ста долларов, врученных ему лично.

Получив ключи, Джон и Тони поднялись к себе на этаж.

Не успели новые постояльцы распаковать чемоданы, как в дверь постучали. Не дождавшись разрешения, в номер зашел, судя по форме, швейцар. Фамилия его была Низверский, звали – Василий Михайлович. С молодости, отираясь по гостиницам, он к зрелым годам приобрел привычку, отождествляющую его с игровым автоматом – работал он только тогда, когда в боковой карман его фирменного кителя опускалась банкнота.

Михалыч встал посередине комнаты и вопросительно – просительно посмотрел на гостей столицы. Джон с удивлением, ставшим с момента посадки в самолет, его основным чувством, посмотрел на вошедшего и спросил:

– Что вам угодно?

Субъект молчал.

– Наверное, денег надо дать, – догадался, после минутной паузы, Тони. Он быстрее патрона стал понимать некоторые особенности российской жизни в переходный период.

– За что?

– По всей видимости, за последующие услуги.

– Он даже чемоданы наши к номеру не доставил! Не получит ничего!

– Лучше дать, – настаивал Тони.

Во время всего разговора Низверский молчаливо, со свойственным швейцарам достоинством, оставался на занятой изначально позиции.

Джон чертыхнулся, и де-факто соглашаясь с мнением помощника, засунул мятую купюру в карман швейцара. Михалыч преобразился. Спина слегка согнулась, глаза засверкали, как лампочки на новогодней елке, улыбка озарила его обычно хмурое лицо. Он вежливо откашлялся и изрек:

– Чего желают господа? Есть водка не паленная. Можем и девочек организовать.

– Чего он еще хочет? – недовольно спросил Джон у Тони.

– Предлагает выпивку и проституток.

– Пусть катится ко всем чертям!

Швейцар, по интонации уловив, что аудиенция закончена, не переставая улыбаться, боком, словно краб, стал продвигаться к выходу.

– Постойте-ка, товарищ! – у Тони возникла идея, – вы не смогли бы нам помочь в одном деле?

– Завсегда рад служить! – Михалыч моментально занял позицию в центре комнаты.

– Нам надо найти одного человека.

Швейцар вновь приобрел хмурый вид и застыл на месте.

Опытный Тони взял у Джона десять долларов и положил в карман Михалыча.

– Сам найти не смогу, но у меня Митя-племянник в милиции служит капитаном. Завтра приведу.

– А если сегодня?

Михалыч застыл. Еще одна беспечная американская десятка обрела покой в бездонном кармане Низверского.

– Через час будет.

На том и порешили.

Янки успели принять душ после дальней дороги и переодеться, прежде чем в дверь вновь постучали.

– Войдите! – крикнул Тони.

На пороге появился невысокий крепыш в милицейской форме. Он внимательным взглядом осмотрел помещение и иностранцев. Затем вплотную подошел к Джону и шипящим голосом сказал:

– Предъявите документы.

– Что?!

Офицер спохватился и, выдавив из себя улыбку, сказал:

– Простите, сорвалось. Я – от Михалыча. Какие у вас проблемы?

Оправившись от первого знакомства, американцы кратко изложили суть дела. Капитан записал фамилию, имя и отчество разыскиваемого и сказал:

– Найдем мы вашего Соскачева, не сомневайтесь.

– Нам нужен только его московский адрес. Дальше мы сами.

– Ну, как знаете, – Митя слегка склонил голову на бок и, в ожидании, замер.

Тони сообразил быстро. Джоновская десятка плавно перекочевала в карман блюстителя порядка.

Капитан даже не пошелохнулся. Тони хмыкнул и взял у Джона еще денег. Только после пятой купюры Митя попрощался и вышел.

Джона все перипетии, активно начавшейся российской жизни, мягко говоря, обескуражили. Тони же, наоборот, почувствовав явное отличие от американского прагматизма, воспрянул душой.

– Джон, мы уже почти сутки не имеем в желудке ничего стоящего. Не пора ли нам поесть?

– Ты думаешь, мы здесь сможем найти подходящую еду?

– Не знаю, но и голодными оставаться глупо.

Партнеры спустились в ресторан. До вечера еще было далеко, но народу там было много.

Найдя свободный столик, американцы сели на подозрительно качающиеся стулья, покрытые вконец изодранным кожзаменителем, и осмотрелись.

Невдалеке от них гуляла компания хмурых ребят в спортивных костюмах. Они задумчиво пили водку и нехотя перебрасывались фразами. Следующий столик походил на цветник. Несколько девиц, сидевших за ним, имели настолько яркий макияж и вызывающих расцветок наряды, что очень напоминали индейцев в боевой раскраске. Потом шел столик с людьми в деловых костюмах, которые о чем-то горячо спорили. Все остальное пространство заведения плохо просматривалось из-за плотного облака табачного дыма. Официантов видно не было.

– А как же заказать обед? – обескуражено спросил Джон у Тони. Он еще не потерял способность удивляться.

– Может быть, надо идти на кухню самому? – предположил Тони.

В ресторан зашла еще одна группа хмурых парней. Стоит ли говорить, что и они были все в спортивных костюмах.

Дальнейшие события развивались со скоростью горения пороха. Вошедшие подошли к столику «спортсменов» и стали грубо разговаривать. Тем это не понравилось, и они начали кидаться стульями. Когда стулья закончились, схватились врукопашную. Потом послышались выстрелы.

У Джона и Тони аппетит тут же пропал.

– Но…но это же бандиты! – воскликнул хозяин фирмы «Траст» и залез под стол. Там уже находился его помощник.

– Может быть, это какое-нибудь шоу? – с надеждой прошептал на ухо Тони Джон.

– Если это и шоу, то, как я понял, никто не гарантирует, что зрители доживут до его окончания, – зло пробурчал Энтони.

– Так что же мы тогда здесь делаем? Надо как-то выбираться!

– Кто бы спорил! Но как?

Перед их глазами замелькали ажурные дамские чулочки, и каблучки нервно застучали по полу. Терять такой шанс было нельзя. Американцы, укрываясь за юбками, на четвереньках резво проскочили к выходу.

Уже в вестибюле они приняли более подобающее положение и отряхнули пыль с колен. Девицы ставшие чуть ранее для них живым щитом, стояли в стороне и хохотали.

Джон подошел к ним и выразил свою признательность. Девушки знавшие английский язык посредственно, восприняли слова Джона по-своему – они окружили его со всех сторон, повисли на его руках и обслюнявили ему обе щеки. Джон, к которому последние три года никто из противоположного пола, кроме секретарши, не прикасался, разволновался.

Подошедший Тони пытался его отвести в номер, но Джон уже «поплыл».

– Тони, я подойду попозже.

– Ты – босс, тебе виднее, – безразлично сказал Энтони и пошел на свой этаж.

К гостинице подъехали машины милиции и «Скорой помощи». Бандиты скрылись через кухню.

Глава 5

Проснувшись с утра от стука в дверь, Энтони с удивлением обнаружил, что кровать Джона пуста. Еще большее удивление он испытал, когда открыл дверь.

На пороге стоял основательно помятый владелец компании «Траст» в грязном костюме и с лиловым синяком под глазом. От него исходил острый запах мусорного ведра. Рядом с ним находились два сотрудника столичной милиции. Один из них, неторопливо осмотрев Тони с ног до головы, спросил:

– Вы можете подтвердить, что данный гражданин является Джоном Джериксоном?

Тони, которого твердый голос милиционера настроил на нужную волну, вполне уверенно ответил:

– Да, конечно.

– Покажите паспорта.

Энтони исполнил просьбу служителя порядка.

Милиционеры проверили документы, сообщили, что все в порядке, но уходить не торопились. После паузы, один из них с наигранной грустью в голосе сообщил:

– Он у нас в отделении настольную лампу разбил…

Тони сообразил быстро. Пара мятых купюр опустилась в карман фирменного кителя и милиционеры ушли.

Джон, как был, рухнул на кровать.

– Что случилось, босс? Где ты был?

– Если бы я знал! – облизывая пересохшие губы, промычал тот.

– Но хотя бы что-то ты должен помнить!

– Поехал с девицами в какой-то ресторан. Там пили. Потом с рыжей, ее, по-моему, звали Маша, поехали к ней домой. По дороге пробили колесо. Шофер стал его менять. Я вышел из машины. Очнулся утром в милиции. Тони, голова раскалывается. Принеси чего-нибудь попить.

– Хорошо. Ты пока прими душ и переоденься.

Через полчаса Джон, смывший с себя злоключения прошедшего дня, выглядел относительно бодро. Однако, грусть из глаз не ушла.

В дверь вновь постучали. Не дожидаясь разрешения, в номер вошел Митя, племянник швейцара Михалыча. Не здороваясь, он тут же, без вступления, сообщил:

– Нашел я вашего Соскачева!

– Риали?! – вместе воскликнули американцы.

– Ну, не совсем, конечно, нашел, – замялся капитан, – но адрес есть.

– Давайте его скорее! – возбужденно проговорил Энтони. Дело с возвратом долгов стало его уже напрягать и хотелось быстрее его завершить.

Митя, как невеста, загадочно повел бровями и глупо улыбнулся.

– Ах, да!

Тони подошел к Джону, они горячим шепотом посовещались, и бумажка зеленого цвета опустилась в карман милиционера.

Митя достал ее, посмотрел на номинал и, удовлетворенный увиденным, передал листок с адресом. Поскольку других дел у него здесь не было, не прощаясь, он покинул помещение.

Американцы, наскоро собравшись, вышли из отеля и подошли к стоянке такси.

– Проспект Генерала Пуговкина? Далековато… – шофер в буденовских усах не мигающим взглядом сверлил потенциальных пассажиров. Поскольку те были не соотечественниками, у него появилась реальная возможность за одну ездку покрыть дневную норму.

– Мы заплатим! – уверял Тони.

Джон присоединился к словам коллеги кивком головы.

– Деньги есть, чего бы не заплатить, – уклончиво ответил водила, не переставая буравить глазами американцев.

– Сколько вы хотите?! – выпалил, потеряв терпение, Тони.

– Бензин подорожал… ГАИшники звереют… Дороги разбиты… – рассуждал вслух водитель.

– Двадцать долларов.

– Пробки на кольце…

– Пятьдесят.

– Резина на колесах старая…

– Сто! И это последняя цена!

– Садитесь господа! Мигом доедем! – лицо шофера посветлело.

В машине Джон упал духом и стал капризничать.

– Тони, куда мы попали?! Я думал, что здесь хоть какое-то подобие цивилизации. А тут огромная банда, которая только и делает, что сосет из нас деньги. У нас, что на лбах написано, что нас можно обманывать?!

– Не расстраивайся, Джон! Решим с Соскачевым и сразу же домой. Больше сюда не ногой!

Нужный дом пришлось искать долго. Номера оторвали сборщики металлолома, а прохожие на вопросы не отвечали, предпочитая удаляться быстрым шагом.

Только через полчаса удалось найти нужное здание.

Усач-шофер попытался выторговать надбавку, но Джон так яростно на него посмотрел, что водила укатил, довольствуясь оговоренной суммой.

Войдя в подъезд, американцы ощутили сладковатый запах. Два чахлых наркомана курили гашиш. Тони, изобразив вежливость на лице, спросил:

– Не подскажите, где квартира сорок семь?

Торчки удивленно посмотрели на американца. Один из них глубоко затянулся, порциями выпустил дым и ответил:

– Скорей всего, между сорок шестой и сорок восьмой.

– Спа-а-а-сибо, – настало время удивляться Тони, – вы нам очень помогли.

– Без проблем! Будет шмаль, заходите. Здесь наш офис.

Янки поднялись на четвертый этаж. Квартира сорок семь была здесь. Джон позвонил. За дверью послышалась возня, и хриплый голос спросил:

– Кого еще там черт принес?!

Глава 6

Город Сочи готовился к варварскому нашествию курортников. На календаре был апрель, но погода уже баловала. Южане готовили из лотков, платных лежаков, пахлавы, вина и мороженого оборонительные редуты, а Северяне – накапливали финансовую мощь для атаки. Море было теплым, как августовское пиво, и местные с наслаждением купались в еще кристально чистой воде.

На набережной в открытом кафе за столиком, в одном из углов которого какой-то Николай нацарапал «Коля Сыктывкар 94», сидел упитанный мужчина и аккуратно пил кофе. В его правой руке дымилась сигара, что явно указывало на то, что он – приезжий и он – при деньгах. Одет субъект был в бежевый легкий костюм, под которым находилась синего цвета рубашка, пошитая из дорогой материи. На его безымянном пальце отливал золотом массивный перстень.

На гладко выбритом, слегка продолговатом лице господина был задумчивый взгляд. Но мечтал он вовсе не об искрящемся шампанском и горячей красавице, а о скорейшем пересечении границы, поскольку имел в нательной жилетке, в зашитом состоянии, очень даже кругленькую сумму денег. Мечте его, увы, не скоро было суждено осуществиться, поскольку использовать воздушный транспорт он не мог, ввиду строгости таможенного и пограничного досмотра. Подходил лишь круизный лайнер, а их, по причине сложности переходного периода, а, честно говоря, из-за прямого воровства и последующей продажи большей части пассажирского флота за копейки иностранным компаниям, осталось совсем уж мало. И ближайший теплоход ожидался через две недели, не раньше. Вот и грустил господин, куря сигару. И звали его Иван. А фамилия его была Соскачев. И хранил он на теле деньги, сворованные у американской фирмы «Траст».

Ходить с огромным количеством наличности было тяжело и неудобно. Но оставлять деньги на съемной квартире было опасно. Увешанный бумажными доспехами Соскачев, сильно потел. Возможности искупаться в море он также не имел. В общем, с деньгами была морока, но он ее терпел, поскольку после мучений переезда, в более благополучных странах жизнь ожидалась сытая и беззаботная.

На синей глади теплого моря белели паруса яхт, с пляжа несся гомон купающейся детворы. Немногочисленные рыбаки задумчиво смотрели на поплавки и тихо переговаривались. Сочи – город веселья и отдыха, готовился к сезону. О трудностях переходного периода, переживаемого страной, здесь напоминало лишь обилие торговых точек с низкокачественным турецким товаром и наличие в наиболее людных местах групп накачанных ребят с серьезными лицами.

Иван Никанорович Соскачев был весьма интересным человеком. С детских лет он, сын интеллигентных родителей, успешно занимался фарцовкой. Менял возле Интуриста значки с изображением Ленина на жвачку, которую потом поштучно продавал в школе. Чем старше становился Ваня, тем солидней становился товар. От жевательной резинки к сигаретам, от сигарет к джинсам, от джинсов к иконам шел его путь.

В конце 80-х советское правительство, вконец запутавшись, разрешило гражданам ковать свое счастье в индивидуальном порядке. Ваня бросил институт и организовал пошивочную мастерскую. Умело фальсифицируя известные бренды, он немало заработал, но тут же попал в поле зрения только зарождавшейся организованной преступности. Сняв деньги со счета и оперативно продав оборудование, он скрылся. Данный эпизод многому его научил. Теперь он создавал свои фирмы не «на века», а на определенный период времени. Как только интуиция подсказывала ему, что пора валить, он незамедлительно это делал.

Через несколько лет работы «на чемоданах», он сделал для себя неожиданный вывод: гораздо проще и прибыльней заниматься продуманным мошенничеством, чем участвовать в подъеме экономики страны. «А кто сказал, что мошенниками рождаются? Обстоятельства заставляют!» – подумалось ему. И с этим выводом Иван уверенно вступил в новый для себя период жизни.

Сменив джинсы и куртку из «варенки» на костюм делового человека, он снял офис в центре Москвы и поместил рекламу. Фирма «Восход», руководителем которой он был, занималась коммерческим посредничеством. Прошло целых три месяца, пока клиенты не поняли, что их просто надувают. Скандал был грандиозный, но Иван успел ускользнуть.

Отсидевшись полгода в «подполье» и обдумав свои дальнейшие действия, он решил, что более безопасно «кидать» зарубежные фирмы. Начав с неокрепших государств СНГ, он через пару лет перешел на Европу, а потом и на Америку.

Последняя его махинация с «Трастом», по его плану, была заключительным аккордом в его напряженной мошеннической деятельности. Все удалось как нельзя лучше. И вот теперь, бросив жену, московскую квартиру и машину, знакомых и друзей, он сидел в кафе на набережной Сочи.

Впереди его ожидала легкая и обеспеченная жизнь. Но до нее еще надо было добраться.

Глава 7

Массивная дверь, обитая со стороны подъезда листовым железом, а с обратной – дерматином на ватине, тяжело открылась. Американцы увидели дряхлого старика в тужурке и валенках. На его шее и груди красовался серый пуховой платок, от которого исходил неприятный запах, свойственный лесозаготовительным складам с протекающей крышей. Помутневшие глаза, следящие за миром еще со времен коллективизации, ничего доброго не предвещали. Дед злобно оглядел пришедших и тем же хриплым голосом выпалил автоматной очередью массу вопросов:

– Чем обязан? Вы – из ЖЭКа? Почему топить перестали? Лампочки в подъезде кто-нибудь поменяет? Убирать у нас во дворе будут?

Дед подкреплял свои выкрики довольно живой мимикой и резкими телодвижениями, совсем не вязавшимися с его рутинным видом.

Джон вопросительно посмотрел на Тони. Тот слегка растерялся, поскольку беглую русскую речь он пока еще воспринимал с трудом. Чтобы как-то остановить словесный поток, лившийся из уст старика, Энтони громко хлопнул в ладоши. Когда удивленный дед замолк, Тони спросил:

– Здесь живет Иван Соскачев?

Дед, видимо, только и ждал этого вопроса.

– Ах, вот вы зачем пришли! Я бы тоже хотел знать, где этот гад обитает. Попался бы он мне в 43 – м под Курском!..

Тони повторно хлопнул в ладони.

– Где он сейчас, насколько я понял, вы не знаете. Может быть, вам известно, где сейчас его жена?

– Доченька моя родная, – запричитал старик, – Надо ж ей было выйти за этого капиталиста! Говорил я ей, не связывайся ты с этим буржуем недобитым. Так нет же! Люблю его, говорит, жить без него не могу!

– Стоп, стоп, стоп! Дедушка давайте так: мы зайдем, вы нам расскажете все подробности, а мы вам дадим денег на лекарства, – сказал Тони. Но еще раз осмотрев подвижного старика, добавил: – Или на развлечения, как вы сами захотите.

Дед про деньги понял и пригласил американцев в дом.

– Наливочки домашней не желаете? Чистый нектар!

– Как вас зовут, уважаемый?

– Петр Никонович Попугайкин.

– Петр Никонович, времени у нас мало и поэтому просим вас перейти к сути вопроса.

– А вы не шпионы? По-русски что-то не чисто говорите, – подозрительно прищурился дед.

– Нет. Мы обыкновенные американцы. Ваш зять – наш партнер по бизнесу. Нам необходимо обсудить с ним некоторые вопросы.

Джон, не принимавший участия в разговоре, взял со стола, рядом с которым он сидел в кресле, альбом. Развернув его, он обнаружил там почтовые марки.

Старик, увидев это, тут же забыл про Тони и сказал, обращаясь к Джону:

– Моя гордость – Ленинская серия!

Подойдя, он стал тыкать морщинистыми пальцами в марки, подробно рассказывая о каждой. Отвлечь его от этого занятия, не представлялось никакой возможности, и трастовцы решили, что пусть дед выговорится.

– Вот эта марка с изображением юного Володи Ульянова была выпущена к юбилею пионерской организации. А тут изображен Ленин на броневике, номинал марки пять копеек, но ее нынешняя стоимость равняется сорока тысячам рублей.

– Пяти долларам, – пояснил Тони Джону.

Войдя в раж, Петр Никанорович стал вполне походить на работника провинциального музея, находящегося на низкооплачиваемой должности экскурсовода. Стоит заметить, что обстановка квартиры существенно отличалась от внутреннего убранства нищих музеев. Здесь были и великолепные хрустальные люстры и итальянская мебель, персидские ковры и многое другое, что выгодно отличало жилище Соскачева от запущенных хранилищ древности.

– Здесь Ленин и Надежда Константиновна, марка выпущена к Международному женскому дню. А, вообще, друзья, у меня есть места, – Петр Никанорович засиял и, перейдя на доверительный шепот, поведал: – Хочу создать универсальную марку, чтобы имела она хождение во все мире.

– Она уже есть. Это – долларовая банкнота, – сухо сказал Тони, взял у Джона двадцатку и протянул деду, – Давайте все-таки вернемся к цели нашего визита.

Старик осторожно взял деньги, нашел кляссер с марочными блоками и в одну из ячеек вставил банкноту.

– Петр Никонович, это – деньги. Их не хранить, их тратить надо. Хотя… Как вам угодно. Итак?

– А что тут рассказывать? Неделю назад пришел Ваня домой. Задумчивый какой-то пришел. Я ему: «Давай. В шахматы сыграем». Он: «Некогда сейчас, дел много». А сам вещи в чемодан складывает. Потом рубашку снял и тужурку с карманами на тело надевает. Я – ему: «Ты, Ваня, куда собрался?». А он мне: «В командировку дескать поеду». «Как же, – говорю. – Ты хоть Катю дождись. Попрощаетесь». «Я ей позвоню». И пропал. Вот так. С тех пор о нем ни слуху, ни духу.

– А его жена, ваша дочь, где сейчас?

– Так его же искать поехала.

– Куда?

– В Краснодар, вроде бы.

– А почему именно туда?

– У нее подруга в кассах самолетных работает. Через ту узнала, что Ванька туда билет брал.

– Она вам звонила? Может быть, она уже мужа нашла?

– Один раз звонила. Нету еще Ваньки.

Американцы попрощались с дедом-филателистом и направились в гостиницу.

– А где этот Краснодар находится? – спросил уже в номере Джон.

– Где-то на юге России. Там, кстати, недалеко находится станица Новопокровская. В ней проживали когда-то мои родственники по материнской линии. Возможно, они еще живы.

– И что же нам делать? – упавшим голосом спросил Джон.

Время, проведенное в России, довольно заметно преобразило его как внешне, так и внутренне. Со щек ушел румянец, из глаз – блеск. Металлический голос дал трещину и уже не обладал прежней категоричностью. Уверенность в себе испарилась как легкое облачко в солнечный день. Руководство экспедицией легко, без нажима, перешло к Энтони. Тот был более изобретателен, знал язык и довольно быстро разобрался в особенностях российской жизни.

– «Что делать?», «Что делать?» – передразнил он Джона, – Искать будем!

– Да, Энтони, я хотел тебе сказать, что если мы найдем мои деньги, то двести тысяч – твои.

Клерк довольно улыбнулся и сказал:

– Лучшего стимула для меня ты и не мог бы придумать. Я его теперь из-под земли достану!