Текст книги "Перспективы развития социума"

II. Социальное как синоним общественного, то есть обозначающее все, что относится к человеческому обществу и только к нему. При таком толковании вводится демаркация между миром живой природы и обществом, однако возникает эффект удвоения понятия. Действительно, простое переименование общественной жизни в социальную никакой новой информации не несет, лишь рождает путаницу на голом месте. Ф. Хайек прав – зачем называть рыночную экономику социальной, если она по самой своей сути общественна. Но ее называют так вовсе не из-за синонимичности слов, а по другим соображениям. Достаточно просто поменять слово-синоним, то есть сказать «общественная рыночная экономика», чтобы убедиться в этом. Нет такого выражения и никогда не будет – язык чувствует неточность, фальшь. Отождествление социального и общественного на основании того, что первое есть этимологическая калька второго, в принципе допустимо и безвредно, когда они употребляются как «житейские термины» (Л. С. Выготский), то есть в разговорном языке. В науке такое употребление можно признать корректным только в одном случае, когда речь идет об определении границ общества, специфике собственно общественной жизни в отличие от групповой или стадной жизни в мире насекомых и животных.

III. Социальное как характеристика места людей и их объединений, групп в обществе. Для социологии это наиболее важная интерпретация, охватывающая не менее 80 % всего денотативного континуума категории. Именно из такого понимания социального вырастает целая сеть терминов – центральная часть понятийного аппарата социологии. Прежде всего – социальное пространство как система координат, в которой можно определить место человека в обществе. В. И. Ленин такими координатами называл отношение к средствам производства, роль в общественной организации труда и другие. Но они позиционируют общественные классы, а для определения места индивидов социологи используют доход и престиж (двумерное пространство), при необходимости добавляя другие координаты, вплоть до демографических – пол, возраст и др. Такое описание есть социальная стратификация, а перемещения людей в пространстве называются социальной мобильностью, изменения местоположения социальной миграцией, совокупность функциональных требований – социальной ролью и т. д. Расстояние между двумя индивидами в одной и той же системе координат определяется как социальная дистанция, позиция каждого из них как социальный статус. Общая модель такой классификации, дополненная характеристикой взаимосвязей между элементами, называется социальной структурой общества.

Центральной проблемой данного уровня интерпретаций был и остается «проклятый социальный вопрос», понимаемый как неравенство между людьми и социальными группами. В марксистской социологии «социальное» рассматривалось как форма существования общественного неравенства. Подобная интерпретация логически некорректна, поскольку ведет к представлению, что при устранении неравенства, например в социально-однородном обществе, категория социального просто исчезает. Однако это не так. Во-первых, равенство как научный термин весьма далеко от некоторых обыденных представлений о тождестве, одинаковости, унификации людей. Даже если иметь в виду только одну координату, а именно доход, то и здесь становится ясно, что стремление к одинаковому доходу без учета личного вклада и потребностей разных людей – опасная и контрпродуктивная иллюзия. Там, где люди за разный труд получают равную оплату, существует не равенство, а наоборот, самое грубое и циничное неравенство. Уравниловка несовместима с эффективной мотивацией труда. Во-вторых, следует учесть, что объективное место человека в обществе определяется в системе координат, а это в свою очередь создает компенсаторные механизмы разных позиций (например, меньше доход, но выше престиж) и, в конечном счете, все определяется некоторым интегральным показателем.

IV. Социальное как та часть общества (социальная сфера) и соответственно те виды деятельности, которые связаны с обслуживанием людей в их повседневной жизни, обеспечением условий для расширенного воспроизводства как рабочей силы, так и всего человеческого потенциала общества. Имеются в виду такие направления, как социальная политика, социальная защита, социальная работа и др.

V. В социологии и психологии личности под социальным имеют в виду все то в структуре личности, что исходит от воспитания и образования, от воздействия среды, преемственности культуры и знания в отличие от «биологического» (задатки, морфология и т. д.), которое передается путем генетического наследования. В этом случае речь идет о важнейшей проблеме человековедения, обычно называемой «социальное и биологическое», включая социальное наследование.

VI. В этом же направлении идет дифференциация по линии социальное – индивидуальное. Если индивидуальное – это то в каждом человеке, что неповторимо, уникально, то социальное – все, что характерно, по крайней мере больше чем одному индивиду, – социальные чувства, установки, мотивы, интересы, ожидания и т. д.

VII. Социальное как особый вид человеческих действий, отличающихся тем, что такие «социальные» действия, по определению М. Вебера, являются мотивированными в своем протекании и ориентируются на другого (других) человека. Тем самым социальные действия отличаются, во-первых, от рефлекторных или импульсивных, во-вторых, от сугубо эгоистических, игнорирующих интересы других людей, в-третьих, от антисоциального поведения, приносящего вред окружающим, разрушающего социум.

Таковы основные социологические интерпретации категории «социальное». Вопрос о том, какая из них истинна, некорректен. Каждое из этих значений истинно, если оно употребляется адекватно, и становится артефактом при переносе в иную ситуацию, требующую именно своего денотата. Например, называя социальное действие общественным, мы не только теряем специфику первого, но и вносим путаницу в классификацию. Ведь под общественными действиями социологи понимают такие, которые «исполняются бесплатно», без каких-либо надежд на материальное вознаграждение, то есть это деление по другому основанию.

Разумеется, многозначность терминов не отнесешь к большим достоинствам понятийного аппарата, поэтому социологи ведут терпеливую работу как по разграничению предметных областей, так и по изменению их названий. Так, в настоящее время все чаще употребляются термины «социетальное» во втором из отмеченных нами значений, «социум» как сообщество, «социус» как обобщенная диспозиционная характеристика, «социация» как коммунальный тип объединения. Ю. Хабермас ввел и разрабатывает категорию «общественность» (Offentlichkeit), понимая ее как «организацию спонтанного» на основе коммуникативного действия[123]123
  Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1992.


[Закрыть]. Все это попытки и предложения не вопреки, а в уточнение и развитие аппарата науки; их цель, конечно, далека от какого-либо опровержения социального справа или слева, она в поиске разграничений чрезвычайно усложнившейся денотативоной структуры этой фундаментальной категории социологической науки и всего обществоведения.

1.3. Неодетерминизм для социогуманитаристики (размышление над статьей М. А. Можейко)

Статья профессора М. А. Можейко посвящена феномену детерминизма в связи с формированием концепции нелинейной динамики в современной науке. Автор подчеркивает: «В современном естествознании очевидным лидером в исследовании нелинейных процессов выступает синергетика… Однако и в гуманитарной сфере могут быть обнаружены аналогичные тенденции. Теоретические построения, предлагаемые сегодня философией постмодернизма, открыты для рассмотрения в качестве концептуальных моделей нелинейных динамик: нелинейное письмо, нелинейная темпоральность, нелинейная модель динамики бессознательного, «генеалогия» взамен истории и т. д.»[124]124
  Можейко М. А. Идея нелинейности и феномен неодетерминизма: методологический поворот в современной науке // Социология. 2012. № 2. С. 39–40.


[Закрыть]. Нет сомнения, что синергетика и постмодернизм выделены не случайно, хотя нелинейность изучают многие науки. Можейко – признанный ведущий специалист-философ в этих областях, и не только в Беларуси. Лейтмотивом ее научных работ – монографий[125]125
  См.: Можейко М. А. Становление теории нелинейных динамик в современной культуре. Сравнительный анализ синергетической и постмодернистской парадигм. Минск, 1999.


[Закрыть], многочисленных энциклопедических статей, без которых невозможно представить ряд изданий популярной серии «Мир энциклопедий»[126]126
  См.: Новейший философский словарь. Минск, 2001; Постмодернизм. Энциклопедия. Минск, 2001.


[Закрыть], – можно, на наш взгляд, назвать стремление автора не просто сопоставить или даже синтезировать эти направления, а именно дать естественно-научные опоры и обоснования философии постмодернизма. Этот момент, по-видимому, в определенной степени оказался недооцененным классиками данного направления (М. Фуко, Ж. Бодрийяр и др.).

Может показаться, что данная проблематика если и не далека, то непосредственно не включена в предметное поле социологической науки. Не секрет, что такого рода суждения имеют место среди научных работников, и не только начинающих, но и кандидатов и докторов социологических наук. Думается, подобная реакция может быть признана поспешной и неоправданной. Дело в том, что, как сказано в резюме данной статьи, речь идет о «серьезной методологической трансформации современного научного знания», с чем нельзя не согласиться. Социология в большей степени, чем другие социогуманитарные дисциплины, восприимчива и чувствительна к методологическому поиску. И объясняется это не особым положением социологии в качестве интегральной теории общества, как считали О. Конт, Э. Дюркгейм и др., не близостью к политологии и праву, анализу рынков и народонаселения и т. д., а главным образом характерным подходом к программированию исследований – как теоретических, так и прикладных. Только в социологии должна быть программа конкретного исследования, которая, как правило, входит в текст научного отчета или диссертации и в которой дается описание методов, построение выборки (инструментальная часть), а также проводится операционализация понятий и их семантическая и эмпирическая интерпретация, в том числе и новых терминов. Трудно представить, чтобы в экономическом исследовании осуществлялась операционализация и эмпирическая интерпретация таких, например, понятий, как «инфляция», «волотильность», «мотивация» (труда, потребления); даже если это делается, то скорее по усмотрению, для себя. В последнее время много говорится, особенно в России, о целесообразности принятия «Закона о роскоши», но что такое роскошь по предметному составу, по каким критериям те или иные услуги, товары и прочие блага относятся к этому феномену – на это пока ответов нет.

Синергетика и постмодернизм уже создали множество новых терминов, которые постепенно входят в культурный оборот и ассимилируются. Как протекает этот процесс, какое влияние он оказывает на массовое сознание и выражающее его общественное мнение, что в этой связи следует менять в методологии эмпирико-социологических исследований – такие вопросы неизбежно встают перед социологической наукой и каждым социологом в его тематической области. На теоретическом уровне необходимо освоить ту парадигму (или парадигмы), которую выдвинули синергетика и постмодернистская философия, и соотнести ее с тем, что уже наработано и принято, пусть и неоднозначно, современной социологической наукой. Если иметь в виду социогуманитарную науку в целом, то в ней, в отличие от естествознания, нет столь однозначного и демаркационного раздела классики от неклассики. В социологии этот водораздел, несколько условно, относят ко времени зарождения эмпирических исследований в начале XX в. Этот рубеж в принципе понятен и обоснован. Подобно квантовой физике, социология обратилась к человеку как своего рода элементарному носителю социальности и использовала статистическую интерпретацию массовых событий и поведения людей. Вместе с такими содержательными переменами произошли и институциальные изменения: получили правовой статус многие прикладные социологические центры, институты, отделы: вначале в США, позже в Европе, России и некоторых азиатских странах (Япония), возглавляемые такими известными социологами, как П. Сорокин, Э. Мэйо, Дж. Гэллап и др. Некоторые авторы (В. Л. Абушенко) выделяют в истории социологии еще два периода: неоклассики и постклассики. Здесь критерий не столь определенный. Неоклассика соотносится со структурно-функциональным анализом (Т. Парсонс, Мертон и др.), а постклассика – с конфликтологией (Р. Дарендорф, Л. Козер), теорией структурации (Э. Гидденс), социологией конструирования реальности (П. Бергер, Т. Лукман), коммуникативным действием (Ю. Хабермас), новым реализмом (Р. Бхаскар). Особо отметим, что сюда же относят постмодернистскую социологию как версию, по словам Н. Л. Кацука, «социально-философского и социологического теоретизирования, осуществляющего радикальную переинтерпретацию идеи социологии»[127]127
  Кацук Н. Л. Постмодернистская социология // Социология. Энциклопедия. Минск, 2003. С. 770.


[Закрыть]. Это значит, что некоторые идеи, развиваемые в данной статье и других работах М. А. Можейко, уже представлены в отечественной социологической литературе, хотя названные в ней авторы (Ж. Бодрийяр, 3. Бауман, М. Фуко и др.) базируют свою «радикальную переинтерпретацию идеи социологии» отнюдь не только на синергетике. Тем более полезно обсудить, на что следует обратить внимание, что можно взять в плане методологии социологических исследований и более широко – всей социогуманитарной науке из рассматриваемого Можейко феномена неодетерминизма.

Исходная терминология и проблема понимания. Некоторые читатели признаются, что у них возникли трудности с пониманием текста статьи. Конечно, никаких опросов не проводилось, – имеются в виду отдельные факты, почерпнутые из личного общения.

Понимание – многогранный процесс, важная характеристика если не бытия, как считал Хайдеггер, или социального действия, по Веберу, то, безусловно, интерактивности, консенсуса. Часто понимание рассматривается на примере коммуникативной диады (референт – реципиент) с выделением в нем когнитивных, интеллектуальных, установочных, аксиологических, семантических и других аспектов. М. Вертгеймер предложил операциональное определение понимания. Оно полезно в процессе обучения для того, чтобы отделить действительное понимание учащимся сути дела от подражания, заучивания и т. и.[128]128
  См.: Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М., 1987. С. 50.


[Закрыть] Он же сформулировал «закон прегнантности» (содержательности, упорядоченности и полноты) восприятий, гласящий, что «организация поля имеет тенденцию быть настолько простой и ясной, насколько позволяют условия»[129]129
  Вертгеймер М. Продуктивное мышление. С. 274.


[Закрыть]. При изучении научных текстов коммуникативная диада смещена, автора как референта замещает его текст. Для реципиента ситуация усложняется: нельзя задать вопрос, высказать догадку, получить какой-то намек, подсказку и т. д. Принцип одного из родоначальников герменевтики Шлеермахера «понимать речь сперва так же хорошо, а потом и лучше, чем автор», – становится трудно осуществимым. Так возникает коллизия, о которой С. Кьеркегор, читая Гегеля, сказал так: «То, что я не понимаю у Гегеля, я уверен – не понимает и он сам». Еще один пример из социологической жизни. Во время выступления Р. Мертона в Москве Г. М. Андреева спросила: «Почему я – хороший специалист, знающий язык, – понимаю у Т. Парсонса не более 20 %?» На что Мертон ответил: «Вам повезло. Я у него понимаю только 10 %».

Один из барьеров понимания текста связан с экспликацией терминов, особенно новых или заимствованных из других дисциплин. Иногда авторы избегают пояснений общеупотребительных, по их оценке, терминов, полагая, что это излишне, или опасаясь за свое реноме. Однако в «герменевтическом круге» важнее всего создать условия для эмпатии, т. е. поставить себя на место читателя. В связи с этими размышлениями предложим свое толкование некоторых терминов в статье М. А. Можейко, не обращая внимания на то, что их можно найти в некоторых словарях.

1. Линейность (лат. linea – линия) – постепенные плавные изменения тел и объектов, не меняющие их пространственной конфигурации, размеры которой имеют форму линий. Например, расширение металлического стержня при нагревании. В математическом смысле линейными называют такие изменения, которые могут быть выражены уравнением первой степени относительно неизвестных. Так, путь равен произведению скорости на время, что позволяет находить любой из членов данного уравнения при заданных значениях двух других.

2. Нелинейность – нарушение линейного хода процесса, отклонение, возмущение, ветвление, возникновение эмерджентных изменений, превращенных форм, флуктуаций и т. д. В математическом смысле нелинейность описывается уравнениями, содержащими неизвестные (искомые) величины в степенях больше 1 или коэффициенты, зависящие от свойств среды. Российские синергетики Е. Н. Князева и С. П. Курдюмов выделили следующие особенности данного феномена:

«разрастание» малого или усиление флуктуаций;

пороговость чувствительности. Ниже порога все уменьшается, стирается, не оставляет следов, забывается; выше порога – наоборот, многократно возрастает;

своего рода квантовый эффект, выражающий возможность не любого пути эволюции нелинейной системы, а лишь определенный спектр путей. Порог чувствительности также обусловлен квантовым эффектом;

возможность эмерджентных изменений в силу случайности выбора пути в момент бифуркации, что ограничивает предсказательную силу метода экстраполяции[130]130
  Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировоззрение: диалог с И. Пригожиным // Вопр. философии. 1992. № 12.


[Закрыть].

В сфере повседневности каждый человек имеет дело прежде всего с линейными процессами. Таковыми являются: а) приобретение знаний, навыков и личного опыта путем обучения и самостоятельного решения жизненных проблем; б) интернализация ценностно-нормативной системы социума; в) формирование взаимоотношений с людьми – дружбы, доверия, аффилиации и т. д.; г) естественный рост растений и животных и пр. Вместе с тем значительную и все возрастающую роль играют нелинейные процессы как в быту, так и в других сферах жизнедеятельности. Можно допустить, что первобытный человек сталкивался в основном с двумя видами нелинейности: природными катаклизмами и патологическими мутациями, такими как наследственные заболевания, некоторые перверсии и др. В современном мире таких явлений гораздо больше – от разводов, аномийных расстройств, эпидемий, многообразных конфликтов, войн, революций и т. и. до техногенных катастроф, экономических кризисов, галопирующей инфляции, угрозы безработицы, паники на рынках и пр. Разумеется, такое смещение повседневной жизни в сторону нелинейности оказывает заметное влияние на ценностные ориентации, культуру поведения (этос), стиль мышления, межличностные отношения, механизмы мотивации и стимулирования и, следовательно, требует повышенного внимания и самого человека, и всех социальных институтов общества. И все-таки утверждения некоторых авторов, что нелинейность уже стала «концептуальным узлом новой парадигмы», мировоззренческим кредо современности, на наш взгляд, поспешны, по крайней мере, опережают события.

3. Обратимость – свойство процесса протекать в обратном направлении, возвращать систему в первоначальное состояние. Наиболее наглядным примером обратимости можно назвать превращение воды в лед и обратно без каких-либо потерь субстрата в герметической емкости. В математическом смысле обратимость есть рекуррентность как возвращающаяся последовательность.

Об этом свойстве говорит гегелевский закон отрицания отрицания, идея «вечного возвращения» Ницше и др. Если обратиться к химической кинетике, то можно отметить следующее. Химическое равновесие означает, что наряду с реакцией взаимодействия (соединения веществ) происходит и обратный процесс – разложение конечного продукта реакции. Так, В. Чолаков пишет: «Теоретически все химические реакции можно рассматривать как обратимые. На практике же большинство из них необратимы»[131]131
  Чолаков В. Ученые и открытия. М., 1987. С. 163.


[Закрыть]. В начале XX в. перед химической технологией встала задача, как создать условия, при которых равновесие смещается в сторону преимущественного образования продукта, т. е. предотвращения его обратного разложения. Эту задачу решил немецкий физико-химик В. Оствальд, более известный у нас как философ, которого критиковал Ленин. В 1909 г. он был удостоен Нобелевской премии «За изучение условий химического равновесия, скорости химических реакций и катализа»[132]132
  Там же. С. 345.


[Закрыть]. Иначе говоря, Оствальд открыл возможность (условия) предотвращения обратимости химической реакции, что позволило наладить промышленное получение тех продуктов, которые может дать реакция.

4. Необратимость – свойство однонаправленности процесса, исключающее возможность возврата в начальное состояние, повторение или воспроизводство его протекания (нерекуррентность). Например, необратимым является тот процесс, который используется при приготовлении чая, кофе и т. д. На обыденном уровне такие процессы связывают с необратимостью времени, с достижением так называемой «точки невозврата», когда в экстремальной ситуации самолет не может вернуться на базу из-за нехватки горючего. По словам бывшего посла Украины в Беларуси Р. Бессмертного, «в Украине точка невозврата была пройдена в мае 2002 года, после избрания Литвина спикером Верховной Рады»[133]133
  Forbes / Форбс (Украина). 2011. № 11. С. 124.


[Закрыть]. В России этот рубеж связывают с приходом в конце 1999 г. В. В. Путина, в Беларуси – с реформами А. Г. Лукашенко. Сегодня, по-видимому, все признают, что возврат к СССР невозможен. Продолжая пример из химии, отметим Нобелевскую премию И. Пригожина 1977 г. «За вклад в термодинамику необратимых процессов, особенно в теорию диссипативных систем»[134]134
  Чолаков В. Ученые и открытия. С. 361.


[Закрыть]. Ученый сформулировал принцип локального равновесия и теорему о том, что в стационарном состоянии при фиксированных внешних параметрах скорость производства энтропии в термодинамической системе минимальна (теорема Пригожина), и стал одним из родоначальников синергетики. В то же время, как пишет Э. М. Сороко, «И. Пригожин неадекватно абсолютизировал роль случайности, флуктуаций, динамического хаоса, необратимости, непредсказуемости, самой жизни и будущей судьбы человечества, трактуемой в терминах «бросания костей»… Это ретроградная позиция, шаг назад, даже по сравнению с состоянием научных идей начала 20 века»[135]135
  Кикель П. В., Сороко Э. М. Краткий энциклопедический словарь философских терминов. Минск, 2006. С. 185.


[Закрыть].

Социологу некорректно выносить оценочные суждения о том, что выходит за границы его собственной науки. Отметим только один важный момент, о котором пишет М. А. Можейко: «И. Пригожин и И. Стенгерс формулируют предупреждение против непосредственного заимствования социальными науками понятий и методов синергетики». Понятно, что речь идет не о каком-нибудь запрете, а о необходимости адаптирования этих понятий и методов применительно к общественной жизни.

Категориальный статус понятия «неодетерминизм». Изучение литературы по данной теме, в том числе работ М. А. Можейко[136]136
  См. статьи автора в: Новейший философский словарь: Неодетерминизм, Синергетика, Возможность и действительность, Необходимость и случайность, Постмодернизм и др. Минск, 2001.


[Закрыть], оставляет некоторый осадок неудовлетворенности: возникает ощущение недосказанности, неполноты определения понятия и его операционализации, обнаруживаются некоторые противоречия в высказываниях родоначальников синергетики (И. Пригожин, Г. Хакен) и постмодернизма. Это вполне объяснимо (и допустимо) тем, что, как отмечает Можейко, «искомая терминология находится в процессе своего становления», «в современной философии шлифуются понятийные средства»[137]137
  Можейко М. А. Идея нелинейности и феномен неодетерминизма: методологический поворот в современной науке // Социология. 2012. № 2. С. 40.


[Закрыть]. В словарной статье автора приводится следующее определение: «Неодетерминизм – новая версия детерминизма в современной культуре, фундированная презумпциями нелинейности, отсутствия феномена внешней причины и отказа от принудительной каузальности»[138]138
  Можейко М. А. Неодетерминизм // Новейший философский словарь. С. 675.


[Закрыть]. Здесь еще нет ответа на вопрос, что это такое, точнее, он предполагается при условии, что мы правильно операционализируем и поймем те термины, через которые определяется искомое понятие. Социологи знают, что такую процедуру можно осуществить, только опираясь на уже имеющиеся методические средства – терминологический аппарат, генезис идей, логику вывода, трансформацию смысла. Не случайно М. Вебер в статье «Наука как призвание и профессия» особое внимание уделял такой личностной черте, как «методическая культура и дисциплина». «Всякой научной работе, – писал он, – всегда предпосылается определенная значимость правил логики и методики – этих всеобщих основ нашей ориентации в мире»[139]139
  Вебер М. Наука как призвание и профессия // Избранные произведения. М., 1990. С. 719.


[Закрыть]. В отношении детерминизма такие подходы не выдерживаются. История исследований данного феномена полна перипетий произвольного толкования, связанных часто с вненаучными ориентациями и предпочтениями: идеологическими, религиозными, корпоративными, даже политическими.

Этимологически термин «детерминизм» означает определение (понятий) в противовес традиционному, идущему от Аристотеля, методу дефинирования по общему роду и видовым отличиям. Спиноза переводил этот термин (с латыни) как ограничение: опредЕлить (с ударением, как в польском языке) – значит установить пределы, не допустить смещения в иные области, т. е. смешивания с другими понятиями. Но со временем этот термин перекочевал из логики в схоластику, теологию и этику, отождествляясь с каузальностью и приобретая статус мировоззренческого принципа. В таком качестве он и вошел в натурфилософию классической механики. М. Борн (1883–1970) – лауреат Нобелевской премии за статистическую интерпретацию квантовой механики – писал: «История показывает, что ведущую роль в развитии человеческого сознания играет наука. Она не только поставляет сырой материал философии, собирает факты, но и развивает фундаментальные концепции о том, как обращаться с этими фактами. Достаточно упомянуть систему Коперника и нью-тонианскую динамику, которую та породила. Эти теории дали начало таким концепциям пространства, времени, материи, силы и движения, которые долгое время оставались в силе и оказали могущественное воздействие на многие философские системы»[140]140
  Борн М. Моя жизнь и взгляды. М., 1973. С. 142.


[Закрыть].

Классический период науки характерен не только огромными достижениями, такими как законы инерции, всемирного тяготения, ускорения свободного падения тел, «небесной механики», объяснение морских приливов, веками пугавших прибрежные народы, лунных и солнечных затмений и др., но и своей философской доктриной, получившей название «лапласовский детерминизм». Если Ньютон (1643–1727) говорил, что «было бы желательно вывести из начал механики и все остальные явления природы», то П. Лаплас (1749–1827) сформулировал сам принцип. Он писал: «Ум, которому были ли бы известны для какого-нибудь данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составляющих частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел вселенной наравне с движениями легчайших атомов; не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором»[141]141
  Лаплас 77. С. Опыт философии теории вероятностей. Популярное изложение основ теории вероятности и ее приложений. М., 1940. С. 9.


[Закрыть].

Справедливости ради стоит признать, что инвективы в адрес Лапласа – одного из создателей теории вероятности наряду с Б. Паскалем – мало оправданы. Фактически он выдвинул гипотезу, напоминающую по форме знаменитый афоризм Архимеда: «Дайте мне точку опоры – и я переверну земной шар», имея в виду мощь правила рычага. Критика сделала имя Лапласа нарицательным и тем самым вписала в историю философской мысли. Пожалуй, можно доказать, что лапласовский детерминизм сохранился бы не дольше, чем, скажем, географический и некоторые другие, если бы не особые обстоятельства. Мы имеем в виду появление в середине XIX в. формационной теории марксизма с ее радикальным выводом о неизбежности гибели капиталистической формации в силу естественно-исторического развития производительных сил, стимулирующих (требующих) соответствующие изменения экономических производственных отношений. Данная теория была немедленно названа «экономическим детерминизмом», и для ее развенчания стали использовать уже прочно забытый детерминизм – лапласовский. Здесь не место вдаваться в содержание тех дискуссий, которые шли по этому поводу, постоянно переходя из собственно научной плоскости в идеологическую и политическую, особенно в период холодной войны. Известно, что сам Энгельс позже в письмах признавал, что отказ от многофакторной модели исторического процесса (М. Ковалевский и др.) и выделение экономики в качестве единственной детерминанты были ошибочны. В письме И. Блоху он пояснял: «Маркс и я отчасти сами виноваты, что молодежь иногда придает больше значения экономической стороне, чем это следует. Нам приходилось, возражая нашим противникам, подчеркивать главный принцип, который они отвергали, и не всегда находилось время, место и возможность отдавать должное остальным моментам, участвующим во взаимодействии»[142]142
  Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 397.


[Закрыть].

Обратим внимание, что критические стрелы в адрес «традиционного» (линейного) детерминизма направлены на детерминизм лапласовского толка – механистический, материалистический или экономический в известном понимании. Так, И. Пригожин называет детерминизм «карикатурой на науку», а Кестлер – «смирительной рубашкой», надетой на философию материализмом XIX в. М. Борн отмечал: «Неограниченная вера в причинность неизбежно приводит к идее о том, что мир является автоматом, а мы сами – лишь маленькие зубчатые колесики этого автомата. Этот детерминизм во многом напоминает детерминизм религиозный, принятый различными вероучениями, проповедующими, что действия человека с самого начала предопределены Господом» [143]143
  Борн М. Моя жизнь и взгляды. С. 143.


[Закрыть].

Вместе с тем нетрудно убедиться, что в истории не только философии, но социологии, психологии и естествознания проводятся более тонкие различения оттенков или видов детерминизма. Так, Д. Юм (1711–1776), решая проблему объективности причинно-следственных связей, пришел к выводу, что в науке существование причинности основано на вере и только в психологии каузальность бесспорна как механизм ассоциаций. И. Кант, анализируя условия свободы выбора, выделял детерминизм как «положение об определении произвола внутренними достаточными основаниями»[144]144
  ^ъКант И. Соч.: в 6 т. М., 1965. Т. 4. Ч. 2. С. 54.


[Закрыть] и «предетерминизм, согласно которому произвольные поступки как события имеют свои определяющие основания в предшествующее время, которое вместе с тем, что в нем содержится, уже не в нашей власти».

М. Вебер в «Протестантской этике» большое внимание уделил такой форме детерминации, как предопределение. Учение о предопределении связывают с именем Ж. Кальвина, который учил: «Предопределением мы называем определенное навеки Богом». Характерно у Вебера различие терминов «предетерминизм» и «предестинационизм»: первый ведет к фатализму, второй – к методической регламентации жизни. Вебер приводит тезис, якобы сформулированный Августином Блаженным: «Если ты не предопределен к спасению, сделай так, чтобы ты стал предопределен к нему»[145]145
  Вебер М. Избранные произведения. С. 218.


[Закрыть]. В протестантизме предопределение понимается в предестинационном смысле, благодаря этому оно и стало идейным центром образа жизни, важным стимулом деловой активности.

В психологической литературе термин «детерминизм» используется повсеместно и в наши дни для обозначения интегрального взаимодействия внешних и внутренних факторов как регуляторов («детерминант») поведения человека. Так, А. Бандура выделяет «реципрокный детерминизм»[146]146
  См.: Бандура А. Реципрокный детерминизм // Теория социального научения. СПб., 2000. С. 263–291.


[Закрыть]. В советское время полемика о детерминизме или вокруг него приобрела особенно острый характер во второй половине XX в. Этому способствовали некоторые внутринаучные обстоятельства того времени, а еще в большей степени – вненаучные. Во-первых, Т. Д. Лысенко в борьбе, как он говорил, с «морганистическим хаосом случайных, разорванных явлений» выдвинул тезис, можно сказать, платформу: «Наука – враг случайности»[147]147
  Грэхэм Л. Л. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1991. С. 143.


[Закрыть]. Во-вторых, детерминизм отождествлялся многими с причинностью, с однозначным выводом, что беспричинных явлений в мире не существует. В-третьих, разгоралась «холодная война» и «противник» настойчиво бил в весьма чувствительную точку, а именно в экономический детерминизм. Требовалась идеологическая защита, поскольку отказаться от этого вида детерминизма представлялось невозможным из-за опасений разрушить целостность учения.