Текст книги "Молох Грозного"

Глава 2

Крещение «градом»

После короткой остановки колонна вновь двинулась дальше. Кто-то из офицеров сказал, что мы пересекли границу Чечни. За передовыми машинами наших подразделений следуют БТР-Д «Сорока» комбата Голубятникова и командно-штабная машина – «реостат» КМУ– 1В 119 командира артдивизиона майора Владимира Куликова. В полку, в Рязани майор Куликов был на должности начальника штаба артиллерийского дивизиона, сейчас он командовал батареей самоходно-артиллерийских орудий.

Танк Т-72, оснащённый катково-ножевым минным тралом, по-прежнему неутомимо пробивает всей колонне «дорогу жизни». В случае встречи минно-взрывных заграждений его задача – проделывать по два прохода на каждую роту. Но пока что «сюрпризов» не наблюдается, и расстояние до чеченской столицы медленно сокращается. К этому времени колонна уже разделилась на отдельные «рукава», а соседи-туляки вовсе свернули с трассы, съехали в небольшую лощину и остановились. Наша же батальонная техника начала медленно втягиваться в горную лощину, сплошь скрытую туманом. В горах незаметно подкрадывались сумерки.

9-я рота, следуя в боевом охранении, уже миновала близлежащий участок и пошла на подъём к видневшейся впереди берёзовой лесополосе, когда в ларингофонах шлемов механики-водители БМД услышали тревожный голос комбата, Голубятникова: «Обстрел колонны! Вторая передача, увеличить скорость и дистанцию между машинами! Роте капитана Борисевича занять рубеж справа от лесопосадки, слева – холм. „Семёрке“ – пересечь холм и сосредоточиться в тылу. Разведвзводу сосредоточиться на левом фланге!» Наша полковая разведрота, по численности соответствовавшая усиленному взводу солдат, успела занять позиции на соседней горной гряде, взяв под контроль близлежащую территорию.

Роты выдвинулись на скорости к указанному рубежу, оставив за собой солярный дымный шлейф. Остальные подразделения также действовали без задержек, и вскоре в низине между холмами осталось лишь единицы техники. А секундой до этого за соседним холмом, в колонне сводной группировки парашютно-десантного полка туляков, растянувшейся местами в два ряда, раздалось несколько разрывов. В этих хлопках мы не сразу тогда угадали работу артиллерии противника, но несколько ракетных воронок в шахматном порядке, мгновенно возникших на земле, быстро убедили, что колонна дивизионной артиллерии и тылы туляков попали в тот момент под прицельный залп артиллерии дудаевцев.

Дозорные группы наших разведчиков уже искали цель. Дозор в войсковой разведке – это орган походного охранения, высылаемый от подразделений, совершающих марш с целью добывания сведений о противнике, разведки местности, предупреждения нападений и даже проникновения в расположение противника для сбора сведений. Да, в те минуты, получилось так, что небольшую слабину дала техническая разведка. Вскоре выяснилось, что залпы по колонне туляков чеченцы произвели из артиллерийских установок реактивной системы залпового огня (РСЗО) «Град». Немного позже кто-то из наших офицеров, рассматривая эту «шахматную доску» артиллерийских воронок, искренне недоумевал: «Это ведь наши, ещё советские «Грады?!» – на что подполковник Алексеенко лишь бросил сквозь зубы: «Были когда-то нашими…»

Однако фактор внезапности, на который рассчитывал действующий из засады противник, никого не привёл в замешательство. Голубятников по радиосвязи уже ставил нашим артиллеристам задачи. Командир артдивизиона Куликов на своём «реостате» уже выехал на одну из ближайших сопок, чтобы осмотреться и определить позиции чеченских «Градов». За ним следом подкатил на БТР-Д и комбат. Немного времени понадобилось, чтобы заметить вдали, у кромки холмистого горизонта несколько секундных по времени вспышек. Эх, знать бы, что всматриваясь в эти «огоньки», мы вглядывались в подлинное лицо смерти. Эта страшная тёмно-серая мгла, как будто улыбаясь по-своему, неслась в нашу сторону со скоростью света, и где-то примерно секунд через десять ложились в шахматном порядке на колонну туляков порции реактивных снарядов. Противник тогда выгодно использовал пересечённый рельеф местности, что, помноженное на значительное расстояние, не позволили быстро определить точные координаты целей для наших артиллеристов. В большей степени вся наша надежда все-таки была на авиацию. Потом ещё не раз при виде таких вот маленьких огоньков на горизонте возникало желание найти укрытие глубже: хоть в землю зарывайся. Но спасение всегда находилось в быстроте, решительности и грамотности действий в бою.

В бинокле уже можно было чётко рассмотреть передвижение у нефтеперерабатывающего завода трёх автомобилей и одного танка, автомобили были похожи на установки систем залпового огня «Град». До Долинского было расстояние около восьми километров. Начал стрелять и танк, это было видно по вспышкам от его корпуса.

В радиосвязи тем временем доносился спокойный голос комбата:

«Командирам рот приготовиться к движению! Вторая передача! Сворачивайте колонну влево, „Грады“ могут долбить ещё!». Куликов почти тут же прокричал в эфир: «Комбат! Указывай огневую позицию. Я их вижу! Сейчас мы их сделаем». В это время батарея капитана Александра Силина уже заняла огневые позиции в центре боевого порядка батальона, расставив «Ноны» друг от друга на расстоянии примерно в 100—150 метров. Техник батареи прапорщик Алексей Васильев и командир 2-й самоходно-артиллерийской батареи старший лейтенант Конторин быстро пробежались от орудия к орудию, проверяя готовность к стрельбе. В радиоэфире уже были слышны команды капитана Силина о наведении орудий на цель. Наши «реостаты» искали необходимые ориентиры, учитывая даже топографические и метеорологические условия, делали «привязку» к местности. Но быстрее всего, наверное, сработал профессионализм наших офицеров-артиллеристов, которые смогли математически правильно рассчитать исходные данные для стрельбы – это дало нам большой плюс. Да и все подразделения, находившиеся тогда на броне, изготовились для удара. Комбат вышел на связь с дивизионным командованием тульской артиллерии и 1182-го полка из Ефремова. И тогда уже было понятно многим нашим офицерам, что дудаевцы накрыли колонну туляков «Градами». Через 15– 20 минут после этого за холмами раздались первые залпы дивизионной артиллерии, и вместе с ними уже наши полковые артиллеристы дали пристрелочные выстрелы. Сначала произвела выстрел первая самоходка «НОНА», потом ещё один выстрел, тоже пристрелочный, контрольный, и где-то через одну минуту одновременный залп пяти артиллерийских орудий. Вот они заработали, наши «Нюрочки». Потом прозвучал второй залп, третий. Мощный грохот – и тут же тишина. Примерно через десять секунд уже там, на горизонте, вереницей сверкнули огненные вспышки, сопровождаемые неслышными из-за расстояния разрывами. Взрывы прошли еле заметной вереницей точек-огоньков.

И всё-таки произошло тогда минутное промедление, потому что разрывы тех дудаевских ракет появились на позициях туляков мгновенно. Они ложились всё ближе и ближе к их колонне. И вот оно – прямое попадание. В колонне, как назло, автомобили и бронетехника были расставлены чуть ли не впритык друг к другу. Но, как ни странно, это и немного помогло. Если бы колонна не развернулась в последовательную цепь, то потери были бы значительнее. «Эрэсы» в большинстве случаев ложатся всегда сильно вытянутым эллипсом, и если им накрыть колонну вдоль, то каждый второй снаряд мог бы найти точную цель. В этом же случае ракеты дудаевского «Града» накрыли головную часть колонны туляков, где находилось командование артиллерии тульской дивизии. И жутко было видеть, как по перепаханному ракетами полю, кто куда, разбегаются наши бойцы. Прямые попадания угодили в автомобиль «УРАЛ», Газ-66 и КШМ-ку «реостат». Нашу 7-ю роту тоже чуть не задело тогда ракетами по касательной траектории, и капитан Юрий Кошелев после этого налета сказал Голубятникову: «С нас ящик водки… по приезду в Рязань. Вовремя вы нас выдернули, товарищ подполковник!»…

Да, тулякам досталось больше. Их командир, полковник Жданеня, выжил чудом после того, как буквально рядом с его машиной разорвалась ракета «эрэса». Тем временем наша артиллерия первоначально сделала свой залп, и чеченские «Грады» скрылись на территории нефтезавода. Начался сбор колонны и подсчёт потерь: на помощь пострадавшим от нас отправились машины 7-й роты.

Из воспоминаний офицера

1182 артиллерийского полка майора А. Юкникова

Дудаевцы огонь вели из 3—4 установок «Град», которые сделали по 3 залпа на наши позиции. Один из снарядов РС попал во вторую по ходу движения машину. После взрыва начали разбегаться по сторонам бойцы из других машин. И многие видели в воздухе быстро летящие огни – это был уже следующий залп примерно из 4-ёх ракет. Они упали за соседней сопкой, где также была часть колонны, и несмотря на то что их колонна была растянута, под обстрелом оказались 3 БМД, 2 УРАЛа, Зу -23 и Газ 66. Картина была мрачная – одна БМД была разворочена, вторая – со сбитой гусеницей. Раненых было около 19 человек.

Несладко приходилось в те часы нашим тыловикам: их тяжело груженную колёсную технику на перевалах приходилось буксировать «бэмдэшками», а «КАМАЗы», груженные понтонными установками, вообще подтянулись только поздним вечером. В результате в голове колонны сгруппировалась большая часть нашей «брони». Тыловая колонна Тульского артиллерийского полка, попавшая под удар чеченских «Градов», свои драгоценные минуты потеряла. От прямых попаданий «эрэсов» в тот страшный день погибли: начальник артиллерии Тульской дивизии полковник Николай Петрович Фролов и офицер штаба Управления Командующего ВДВ полковник Евгений Петрович Алексеенко и военнослужащие 1182-го гвардейского парашютно-десантного артиллерийского полка (г. Ефремов) 106-й дивизии – механик-водитель Александр Минеев и командир экипажа младший сержант Сергей Щербаков. Замкомвзвода сержанта Леонида Мещаненко удалось было спасти, он имел очень тяжелое ранение, но 29 декабря в госпитале имени Бурденко его сердце остановилось.

Из воспоминаний (и моего личного опроса) военнослужащих 1182 артиллерийского полка (г. Ефремов) сержанта Александра Боканова – механик-водитель БМД «Реостат» №905 и сержанта Сервера Абдурахманова – командир орудия САО «НОНА 2с– 9».

…11 декабря, первый день похода. Время около 17 часов вечера. Колонна туляков и наших артиллеристов втянулась в лощину между холмами и остановилась. Некоторые машины встали как бы в двойную колонну, то есть в два ряда. Бойцы вышли из машин осмотреться, кто просто покурить. Время около четырёх часов дня, вертушки продолжали кружить над колонной и территорией нефтезавода. В сопровождении колонны в светлое время суток были и «сушки» (Су-25). Авианаводчик вдруг докладывает командиру батареи, что «летуны» сообщили, что на окраине нефтезавода с западной стороны были замечены передвижения трёх установок боевых машин «Града» и двух танков «Т– 72», которые подготавливаются к стрельбе. После этого руководство артиллеристов вышло на связь в генеральный штаб – на Сегуткина, откуда сообщили – ожидать дальнейшие команды. А время шло, и ответа с решением на дальнейшие действия артиллерии от генералов пока не было. И это самое драгоценное для нас время было, к сожалению, вскоре упущено. Потом вдруг поступает команда развернуть все артиллерийские орудия «НОНы» в боевой порядок по направлению нефтезавода. Что было и сделано, но уже через пятнадцать минут дают приказ – «отбой тревоги», и орудия вновь встают в колонну. Все бойцы немного посмеялись, мол ох и напугали нас. – Какие дудаевцы, какая артиллерия у них может быть? Но оказалось так, что мы зря, конечно, смеялись.

В тот момент вдалеке на горизонте окраины нефтезавода разведчиками были замечены секундные вспышки огня, и тут же первые три разрыва реактивных снарядов «Града» прозвучали практически одновременно по головной части колонны, разметая на своем месте всё живое и не живое.

Головным в колонне шёл БТР-Д майора Копытина – командира группировки сводного артиллерийского полка. Следом, в дыму салярного выхлопа шли – «Реостаты» №905, №920 и 930. На 905-ом были командир самоходно-артиллерийского дивизиона – майор Смолькин Николай Тимофеевич, механик-водитель Александр Боканов, лейтенант Сергей Морозов, сержант Донцов – корректировщик и сверху, на броне машины сидели полковники – Фролов и Алексеенко вместе с фотокорреспондентом.

Первая ракета «Града» разорвалась в пяти метрах от 905-й машины, поражая сотнями осколков тела артиллеристов-десантников. Уже на лицо была видна эта страшная картина – воронки от разрывов «Градов»легли друг от друга примерно в 10 метров. Колонна стояла, и многие из бойцов находились у машин. Никто тогда, конечно, не мог ни угадать, и не предвидеть, что через секунды их побеспокоит смерть. Кто-то из бойцов ковырялся в банке тушенке, кто-то просто стояли и курили сигареты. И тут – удар, разрыв один, следом второй, третий. За Реостатами стояли автомобили «Уралы» и Газ-66, груженные под завязку боеприпасами.

Огонь-вспышка мгновенно и на секунду озарила всё вокруг очень ярким светом, пожирая мощностью взрываемого тротила всю машину сверху. И мощнейший удар взрывной волны «эрэса» прошёлся практически по всему «Реостату» сверху, поражая огнём и осколками тела Фролова и Алексеенко. Механик-водитель Саня Боканов только что перед этим залил бензин в моторчик («дэска» – двигатель для вырабатывания электрической энергии), который стоит привязанным сзади башни на броне между «Зипами». Он то и подлил масло в огонь, вспыхнув «как спичка» осколок попал в угол моторчика. Последующие и практически одновременные разрывы двух «эрэсов» и их смесь огня с сотнями осколков, тут же охватили рядом стоящие машины Газ-66, «Урал» и БМД-эшку. Полковник Фролов погиб в момент от осколков «Града», его тело горело полностью. Ужас и страх охватил всех десантников в той колоне. Полковник Алексеенко в последние минуты жизни успел сказать два слова. Контузило сильно лейтенанта Морозова, а в других машинах контузии получили еще 7—8 десантников, осколочное ранение получил – лейтенант Юрий Шкарупа. Смертоносные осколки унесли жизни и десантников 56-й бригады – Сергея Ковыляева и Павла Оборина, находившиеся в кузове автомобиля Газ-66.

Реостат №930 посекло частично, сбив траки на гусянках, а в правом боку машины виднелось пару сквозных, прожженных огнем дырок. Внутри машины находился командир 2-й самоходно-артиллерийской батарее – капитан Овсянников, который получил тяжёлое осколочное ранение в бедро. Именно Овсянников минутой назад передал по радиосвязи: «Артиллерия, к бою! Танки справа! Развернуться в цепь для наведения орудий!».

Да, в те минуты никто из личного состава не мог и предположить, что вскоре здесь будут рваться снаряды и ракеты «эрэсов». Сержант Сергей Щербаков в этот момент отошёл от своей машины к другой, где встретил друга-сослуживца Саню Минеева. Все спокойны, вертушки в стороне кружат, давая всем гордость и смелость за свою армию. Перекур длился недолго, когда рядом в пяти метрах от парней, стали разрываться ракеты «Града».

Справка

РСЗО (ракетная система залпового огня БМ– 21«ГРАД» имеет 122 мм. неуправляемый реактивный снаряд. Тип осколочно-фугасный, зажигательный…. Длинна ракеты 2метра 87 см, вес – 66 кг 400 грамм. Тип взрывчатых веществ – ксилидин, динитротолуол, нитроглицерин. Скорость полёта ракеты – 690 метров в секунду, залп одной ракеты обеспечивает площадь поражения живой силы – около 1000 квадратных метров.

– Серёгу Щербакова большим осколком «эрэса» срезало пополам – он погиб сразу вместе с другом Саней Минеевым. Не повезло и Леониду Мещаненко, ему в долю секунды срезало осколками обе ноги. Он оставался в сознание, но получил сильную контузию и ушибы внутренних органов от ударной взрывной волны (умер в госпитале). Ранения получили ещё около десяти десантников. 920-й «Реостат» взрывом повредило траки на гусянке, разбросав их по сторонам, но в большинстве взрывная волна прошла стороной.

– В радиоэфире уже кричали, отдавая команды командир 1-й батареи – лейтенант Семчёнок, командир 2-й батареи – старший лейтенант Венков, командир 3-й батареи – старший лейтенант Базяка. Тоже самое – капитан Сергей Морсков, заместитель по технической части и вооружению не выпускал из рук шлемофон с ларингофонами. Капитан Недождей командовал своим корректировщикам – Роману Зайцеву, Сергею Ечень и командиру орудия – Алексею Титову, чтобы быстро осмотреться и найти визуально точку и место, откуда по колонне нанесли огонь. Но корректировщики не могут пока найти и определиться с «привязкой» к местности. Радиостанции не смолкают ни на минуту, связист Алексей Алексашин кричит в ларингофоны и передаёт какие-то координаты.

– Все выжившие в колонне приступили к эвакуации погибших и раненых десантников. И уже через 15 минут уцелевшие машины выехали на пригорок для корректировки огня. Механик-водитель «Реостата» №905 – Александр Боканов уже крикнул, что готов к движению, хоть его машина была сильно повреждена. Пробит осколками 50-литровый бак для саляры, пробиты осколком оба радиатора и повреждены осколками водомётные двигатели, но Саня сумел проехать около пяти километров, пока не клинанул движок. Выехав на возвышенность, откуда корректировщики заметили передвижения трёх автомобилей «Уралов» – БМ с установками «Град» на расстоянии примерно до шести-семи километров. Капитаны – Морсков и Недождей, чётко выполняя свои профессиональные задачи, приступили к корректировке артиллерийского огня САО «НОНы 2с-9». У всех на душе было огромное желание отомстить за своих погибших ребят, и умело руководя своими действиями, они это сделали.

– Капитана Овсянникова по ранению сменил на посту – старший лейтенант Венков, который уже вовсю командует батареей. Орудия готовы нанести огонь, но нету «привязки». Цель не найдена, а точнее – ушла в сторону, ещё этот туман начал окутывать местность. «Реостаты» ищут «привязку» к местности, – «буссоль» (координаты – вправо, влево, высота) не выставляются. И тут Венков командует сержанту, командиру орудия Серверу Абдурахманову: «Боец, ищи цель через ствол орудия! Примерно смотри. Давай, солдат, быстрее!»

– Сержант Сервер Абдурахманов, профессионал своего дела, артиллерист от Бога, не упуская время на обдумывание, начал искать цель, выставив сперва ствол прямой наводкой. Потом, открыв «затвор» ствола на казенной части, начал визуально искать цель через открытый ствол орудия. Приблизительно он увидел своими глазами в стволе очертания завода, бочки нефтяные, и таким способом сумел выставить у орудия координаты прицельного оборудования. Бронебойные и зажигательные снаряды наших «НОН» полетели по нефтезаводу. Ведь в те минуты нужен был молненосный эффект оборонительных действий нашей артиллерии, нужно было огрызнуться любыми средствами огня. Нужно было дать огня и устрашающими действиями уничтожить позиции боевиков.

«Летуны», к нашему сожалению, это не сделали. Тогда мы, артиллеристы, обязательно это должны сделать, как говориться – «кровь из носа» и во что бы нам это не встало.

«НОНЫ» вздрагивали от своих выстрелов, откатываясь назад. Артиллерия выполняла свою работу по уничтожению обнаруженного противника. В бинокль было видно, как загорелись на заводе огромные бочки для хранения нефти, взрывались склады и хранилища. Только после этого «Грады» дудаевцев смолкли.

Может быть, именно этот героический подвиг нашего артиллериста Сервера Абдурахманов, стал первым, кто применил в той чеченской войне, стрельбу артиллерии «через открытый ствол орудия». И очень эффективно это дало результат, так как не всегда и не везде при ведении боевых действий есть возможность найти ориентир на цель противника.

В тот день в районе газонапорной компрессорной станции у нефтезавода чеченские «Грады», безнаказанно произвели залпы по нашим колоннам и также безнаказанно они скрылись.

Так 11 декабря 1994 года, в первый день начала Чеченской войны Объединённая группировка войск в Чечне понесла свои первые потери, счёт которым вскоре продолжился. А может они были первые погибшие в этой войне…

Голубятников прекрасно понимал, что походно-боевой порядок всей сводной группировки полка построен неправильно. В дальнейшем и наша батальонная тыловая колонна была далеко оторвана от боевой, и всё это по приказу старшего группировки Тульской дивизии. Комбат высказал тогда своё одиночное возражение тем командирам. Но кто он такой для них?! Юрченко с Алексеенко не поддержали тогда Голубятникова, и только замполит полка майор Александр Жукаев был на стороне комбата. Получилось так, что Семенюта и Жданеня не обеспечили так нужного для группировки ни хорошего технического замыкания, ни тыльного походного охранения.

Вечерело. Сырой туман медленно сползал с предгорий Терского хребта, и постепенно всё пространство вокруг наполнялось промозглой сыростью. Наша колонна, уходя от возможного повторного нападения, втянулась в соседнюю лощину под укрытие небольших холмов.

Подразделения охранения заняли выгодные позиции для наблюдения и огневого прикрытия: здесь нам предстояло провести свою вторую ночь на вражеской территории, которая после очистки от бандитов снова должна стать российской. Тыловая колонна медленно втягивалась в низину, где бойцам предстояло ещё обустроить круговую оборону. И уже с самых первых минут начала боевых действий подразделения приступили к совершенствованию боевого взаимодействия и инженерному оборудованию района сосредоточения. Позже были перекрыты три дороги, ведущие со стороны предполагаемого места обнаружения противника к опасному району. Началась «лопатная работа» – оборудование землянок и капониров, окопов и пулемётных ячеек, и Голубятников вместе с Алексеенко указывали лучшие места для позиций, объезжая расположения на БТР-Д.

Действовали бойцы быстро и с приближением ночи в низине между холмами уже разместились батальонные тылы. Львиная доля времени и сил ушло на оборудование землянок и рытьё окопов. Наша суперсовременная шанцевая техника всегда при нас – всё те же кирки и лопаты «бери больше – кидай дальше». Обливаясь потом, мы с усердием лопатили сырую землю. Автомат за спиной, лопата в руках – таким выглядел наш брат-десантник. Эдакий мини-бульдозер, разве что не рычит. А чеченская глино-каменистая земля, набухшая от дождей, совершенно уже не напоминала о зелёной травке под Моздоком, и почему то эта глина была какой-то особенной, как будто вперемешку с клеем.

Все бойцы, как муравьи в муравейнике, заняты делом: связисты тянут провод «полёвку», повара раскочегарили походные кухни. Сапёры капитана Тупотина укладывают по периметру минно-заградительный вал, где в определённых местах и проходах нужно «растяжки» с сигнальными ракетницами поставить, подавая пример на будущее (не раз придётся это же проделывать нашим бойцам, оказавшимся на удалённых к противнику позициях). А каждой парашютно-десантной роте были определены конкретные задания при обнаружении следов противника: окоп даже в полный профиль – это ещё полбеды. Нужно вот БМД в оборону «уземлить», и для этого требуется выкопать ямку всего-то 4 на 7 метров, и в глубину хотя бы на метр – тут не скоро управишься! Немного утешало то, что (спасибо конструкторам и техникам) у нашей «ласточки» клиренс, то бишь зазор между поверхностью грунта и днищем машины, когда БМД ложится брюхом на землю, составлял всего 10 сантиметров. Казалось, что наша десантная машина сама могла прятаться в земле: укрытие метр-полтора в глубину для неё достаточно.

Да, в те часы было тяжело всем, но особенно подустали пацаны раннего призыва: телосложение-то у всех разное, и в десантных войсках были и накачанные спортсмены, и средние хиляки. Но даже этот факт не давал нашим старослужащим держать верх над всеми: не было в подразделениях ни дедовщины, ни неуставных отношений. Здесь, на войне, все были на равных. Отношения были без каких-либо эксцессов, хотя во всём батальоне превосходство в количестве было за нашим осенним призывом конца 93 – начала 94 года, то есть 1975 года рождения. Мы ещё успели попасть на службу под ту «полторашку» (срок срочной службы составлял полтора года).

На возвышенностях по периметру круговой обороны окопались БМД и «НОНЫ». Зенитные установки ЗУ-23 («зэушки»), установленные на десантных бронетранспортёрах БТР-Д, врылись на своих позициях. В общем, всё по боевому Уставу. И вот, наконец, броня в укрытии, лишь башни и стволы из капониров выглядывают. Пора заняться обустройством ночлега. Погода, похоже, заодно с чеченцами: густая и тяжёлая грязь буквально приклеивается к лопатам и сапогам, мешая работать. Два метра вглубь такой сырой глины – и вот вам «солдатское жилище». Поверху эту ямку-землянку накрываем брезентовым тентом, снятым с БМД. Получается крыша, которая должна иметь покат для дождевых стоков. Теперь начинаем оборудовать земляные нары – их накрываем досками от ящиков к снарядам РПГ-7, а также собранным в округе лапником и охапками сухой травы, уже сверху всего этого – спальные мешки. Солдаты ложились на оборудованные нары, залезая в «спальники». Вместо одеяла – какой-нибудь кусок брезента или что-то вроде того. Наша «зимняя отопительная система» – классическая чугунная печь – «буржуйка», в которой огонь пожирает дрова, или – ноу-хау, где по специальной трубке из ёмкости, закреплённой выше печки, поступает солярка. Всё это под присмотром дежурного истопника, который к тому же постоянно кипятит чай на печке. Была бы вода в избытке: выпавший снег бойцы собирают и растапливают в любой попавшейся под руку металлической ёмкости, будь то солдатский котелок или цинковая патронная коробка. В дальнейшем талый снег постоянно использовался как для утреннего умывания, так и для редко случавшихся у нас банных дней. Охрана – один-два бойца, в задачу которых входит дежурство у входа в землянку. Ночная позиция для часового – окопчик на одного человека, вырытый примерно в десяти-пятнадцати метрах от землянки. Периодически часовой переговаривается с дневальным-истопником, от которого также зависит жизнь отдыхающих товарищей: в угарном дыму задохнуться немудрено. Да, в те часы трудно было всем, но особенно тяжёлые задания по охране подразделений и встрече огневого рубежа выпадали на долю бойцов «семёрки» (7 пдр), «девятки» (9 пдр) и взвода разведчиков, находящихся на переднем крае. Обустраивание городка и его охранение шло, можно сказать, успешно, но командиры рот, подстраховываясь, не давали бойцам расслабиться, требуя от них чёткости в выполнении работ.

Командиры, практически всё световое время дня проведшие на броне, к вечеру уже находились вместе с личным составом. Потрудились на славу и, кажется, не зря: к отбою наш походный лагерь был оборудован, считай, прямо-таки по боевому Уставу. И, конечно, без усиленного охранения никак нельзя, ведь чеченские боевики всё время крутятся где-то поблизости и непременно постараются воспользоваться любой неосторожностью с нашей стороны. Поэтому в те дни были организованы дополнительные караульные посты, выносимые за пределы основного периметра, куда уже выставляли по два-три (а в другие дни случалось и больше) часовых в маскхалатах и с приборами ночного видения. В последующие смены для них добавлялись всё новые правила и указания. Например, в случае срабатывания сигнальной мины или «растяжки» огонь по этому месту должен был открывать в первую очередь наиболее удалённый от места расположения часовой, остальные же в меру возможности должны были определить точное местонахождение нарушителя, не выдавая себя для поражения огнём противника. Поводом к тому послужил такой случай, когда однажды ночью на участке, охраняемом бойцами 7-й роты, сработала «сигналка». В ответ на выстрелы часового ополченцы открыли огонь из стрелкового оружия, включая гранатомёт. Тут же с соседних постов часовые включились в бой, и в сторону противника полетели уже гранаты из ручного противотанкового гранатомёта (РПГ-7) и из гранатомёта «Муха» (РПГ-18 и РПГ-22, – реактивная противотанковая граната), а на добавку – несколько «лимонок» Ф-1. Боевики тут же заткнулись, а утром при осмотре места происшествия на земле и снегу были обнаружены следы резиновых сапог от ОЗК, а также след от тяжёлого предмета – скорее всего тела одного из нападавших. Непрошенным «волкам» досталось на орехи.

От ракет смертоносного «Града», который дудаевцы повторно нанесли на наши позиции уже 19 декабря в районе между населёнными пунктами Бартхой и Долинское, взорвался и почти полностью сгорел медицинский автомобиль ГАЗ—66 тульского 51-го парашютно-десантного полка. Ракета разорвала машину на куски. Двое десантников, находившихся в автомобиле, сгорели: рядовой Сергей Гаман и рядовой Вячеслав Камерный. Вячеслав был из нашего батальона. Прослужив совсем немного, два друга из разных батальонов встретили смерть вместе. Этот день стал для них последним в их короткой жизни, а эти страшные декабрьские дни для нас – первыми днями войны. Начался отсчёт потерям…

Чего-чего, но вот реактивный «Град» мы, конечно, не ожидали здесь встретить. Поначалу даже не осознали, что за беда обрушилась на нас, не все тогда понимали, что так быстро можно погибнуть. И самое жуткое было, наверное, то, что противник оказался невидимым: со всех сторон – горы и холмы в тумане, и откуда по нам ведётся огонь непонятно. Но что самое главное и интересное в этом то, что никому в голову не могло прийти, что во внезапности этого артналёта обвинят нас – «крылатую гвардию». Мол, не вели разведку, медлили, и вообще не было должного управления войсками, – так штабные генералы из митюхинской команды попытались повесить ответственность за гибель офицеров и солдат на десантников Тульской дивизии. – И ведь как усердно старались! С дудаевцами бы так воевали. И ведь наши разведчики-наблюдатели вместе с лётчиками видели тогда в окрестностях Грозненской тюрьмы и у нефтезавода передвижения двух чеченских танков и двух автомобилей «Уралов» с установками «Град», что обрушила по нашей колонне ракеты калибра 122 миллиметра. Без сомнения, именно экипажи этих танков давали своим собратьям на установке БМ-21 «Град» направление стрельбы, наводили на цель, и боевому расчёту оставалось только выставить на прицеле дальность до наших позиций. Первый выстрел – их пристрелка, а потом уже залп всеми сорока ракетами по нашей колонне. Но, и самое главное, что ещё до того, как прозвучать воем и грохотом чеченскому «Граду», наше командование запрашивает поддержку вертолётчиков, сопровождавших колонну на поражение выявленных целей. Ведь пилотам сверху очень хорошо видны какие-либо передвижения на земле. Для «летунов» ту установку залпового огня вычислить с воздуха – пару минут работы, дело пустяковое. И дудаевские танки, и тот автомобиль «УРАЛ», что стоят без прикрытия, для лётчиков работа, как говорится, – «для души». Но снова, как будто вопреки здравому смыслу, вертолётчики уходят на замену. Пока другая пара вертушек заняла в боевом порядке свое место, минуло около сорока минут. Достаточное время, чтобы дудаевские танки и установка «Град» успели скрыться на новые позиции к селению Долинское. Что они и сделали, конечно. Однако позже вскрылось нечто более худшее. Согласно инструкции командир вертолётного звена, конечно же, докладывает своему начальнику (на КП авиации генералу-майору Иванникову) об обнаружении огневых позиций дудаевцев и просит разрешения нанести ракетный удар на поражение: боекомплект полный, на улице пока светло и нет проблем с нанесением удара. Иванников по телефону докладывает Митюхину, от которого вскоре поступает отказ.