Текст книги "Спешите жить. Стихи"

Родина моя

Воскресенский собор в Почепе, фото 2015 года

 
С виду город небольшой
Над рекой стоит,
И церквями над горой,
Душу сильно бередит.
 
 
Дома со скатной крышею
Теряются в садах,
И солнце шапкой рыжею
Зависло на углах.
 
 
Изрезаны долинами
Больших и малых рек,
Синеет переливами
Озёр недвижный бег.
 
 
Мелькают горизонты,
Расходятся поля,
Бескрайние зелёные
Родимые края.
 
 
Всё исхожено пешком,
Каждый уголок знаком,
Неширокие дороги
Всех притягивают в дом.
 
 
Песни разные кругом
Птиц я слышу за углом,
Эти птицы залетают
К нам на ужин вечерком.
 
 
Здесь всё также ветры спорят,
Листья шелестят, звеня.
Неподкупные просторы!
Это родина моя!
 

Родины даль

Родители С. И. Шишкова, папа Иван Иванович и мама Мария Емельяновна, фото 1965 год

 
Часто мне детство далёкое снится:
Город холмистый, дома и дома,
И среди них там под вербой ветвистой
Дом, где семья наша дружно жила.
 
 
Словно в каком-то далёком тумане
Вижу я сад, палисадник, забор,
И на скамейке отец наш и мама
Тихо о жизни ведут разговор.
 
 
Вижу сарая склонённую крышу,
Дом, две калитки, сирень за углом,
Там нас никто уж теперь не услышит.
Как изменился покинутый дом!?
 
 
Вижу, как ласточки кружат у дома,
Мелких птенцов, подпирая крылом.
Щебетом птичьим заполнился снова
Вечер, притихший над старым прудом.
 
 
Помню как осенью веер огромный
Дом осыпал опалённой листвой,
Было так празднично вечером томным-
Так верба играла своей красотой.
 
 
Но срубленной вербы поникшая сила
Гордо вперёд устремилась листвой,
Могучие кудри свои преклонила
В землю сырую на вечный покой.
 
 
Что ж это время так больно тревожит,
Что ж небосвод потемнел надо мной?
Что ж с каждым днём наша жизнь всё дороже…
Птицы кричат над поникшей листвой.
 
 
Да, как не просто с тобой расставаться
Дом мой родной, мой отец, моя мать.
Будет во сне моё детство являться,
Мощным ударом в душе грохотать.
 
 
Трудно нам с детством своим расставаться,
Душит прощальная родины даль.
Хочется снова в дорогу собраться,
Чтобы развеять там сердца печаль.
 

Что такое Почеп?

Мама Мария Емельяновна, фото 2000 года

Стихи написаны в 2000 году для моей мамы Марии Емельяновны к 95-летию со дня её рождения. Её не стало 18 декабря 2004 года.

 
Что такое Почеп? – Детства уголочек!
Маленький холмистый город над рекой.
Долгая дорога. Стать бы ей короче,
Возвратить бы время детства, в нём найти покой.
 
 
Старые названья память воскрешают.
В детстве называли: «Вир», «Петровский вал»,
«Подылья», «Костянка», «Круг» – все слух ласкают-
«Покровщина», «Поляна», «Графский сад», «Вокзал».
 
 
Сколько ж вас в истории слов неповторимых,
Каждое бег жизни, памяти года,
Крепкие в созвучии, по-детски незлобивых,
Свежих, как хрустальная чистая вода.
 
 
Каменные церкви на холмах, как свечи,
Белые, открытые солнцу и ветрам.
А рядом вижу дома старенького плечи,
Шиферную крышу. Детский души храм.
 
 
Вот они открытые детские терзанья.
Мамочка родная, как же ты седа…
Это всё твои так нужные старанья,
Это ты для нас детство сберегла.
 
 
Мария Емельяновна, мамочка любимая,
Добрая, как ангел, верная, как тень,
Красотой души своей ты неотразимая,
И сияньем глаз своих ты лучший майский день.
 
 
Маленькая, милая, чуткая старушка,
Лишь увидев сына, бросилась на грудь.
Высохла от слёз твоих мокрая подушка,
Ты за нас молилась богу, только б нас вернуть.
 
 
И мы домой вернулись, птицей залетели
К твоему уютному милому гнезду.
Только что ж за стол не все родные сели?
От пустых простых сидений взгляд не отведу.
 
 
Где ж отца шершавая крепкая рука?
Что ж племянник Гена не спешит к кринице?
Вместо них со стен как-то свысока
Смотрят неизменные дорогие лица.
 
 
Что ж печаль подбрасывать, мама ведь жива,
Гордо держит голову, всем пример дала,
Лишь ко мне украдкою склонялась голова,
Руки мои сильные слезою обожгла.
 
 
Вот они целительные жизненные силы
Верных и зовущих материнских глаз.
Сердцу стало ясно, что в нём бередило,
Отчего в душе моей пламень не угас.
 
 
Так что ж такое Почеп? – Сердца уголочек!
Маленький холмистый город над рекой.
Вдалеке мелькает скромненький платочек.
Это образ моей мамы. Это город мой.
 

Дорогое жизни украшение

Улица, на которой жил С.И.Шишков, фото 2015 года

 
На «графский верхний сад» людское покушение:
Дома, домашний скот, заборы, детский крик.
В исчезнувших аллеях, как жалкое везение,
Видны остатки старых лип,
 
 
Глубоких рвов со всех сторон круженье,
И звон ручьёв в овраге под горой.
Там молодость июньского цветенья
Под громкий щебет птиц и лёгкий ветра вой.
 
 
Грачи кричат, кружат над головами,
И песни мелких птиц, как детские года,
Терзают нам судьбу, проносятся над нами
И тянут нас с собой в родные города
 
 
К истокам юных безвозвратных лет,
К речной глуши желтеющих кувшинок.
Нога моя отыщет детский след
По жизни многочисленных тропинок.
 
 
Тропинки вдаль ведут через мостки и кручи,
Под сень плакучих ив и гордых тополей.
Тропинки, как судьба, то ниточкой плакучей,
То торной трассой лягут средь полей.
 
 
И пусть в другом краю жизнь оставляет тело,
Дела, очаг, семейный свой удел.
От встреч с родной землёй не раз душа немела
И возмужалый голос от счастья песни пел.
 
 
Прими ж ты, край родной, моё благословенье,
Открытость сердца, нежность и любовь.
Ты – дорогое жизни украшенье,
Души моей – негаснущий огонь!
 

Звон колокольный

 
Звон колокольный возродился опять.
Звуками стали людей поднимать.
 
 
Звучат лупоглазые, бронзой гулко взывая,
С белых башен церковных, звон вокруг разливая.
 
 
С белых стен колокольни от святого Ильи
Бьётся колокол звонкий, медью звоны росли.
 
 
Уши чутко внимали звукам, липким, как мёд,
Все дома обзвучали, недолёт, перелёт.
 
 
Заскользили по крышам, вдоль долины реки,
По деревням прослышали святой звук старики.
 
 
Богомольные люди, отложив все дела,
Знали, эта дорога к Подылье всех вела.
 
 
г. Почеп, 1993 г.
 

О, музыка детства!

 
В Летнем саду – оркестр духовой,
Старинной музыки звучанье,
Какой-то далёкий и очень родной.
По телу прошло трепетанье.
 
 
Оркестр духовой. Трубы чище лица
Натёрты, до блеска, до глади.
Душа – потревоженный сон беглеца,
А мысль, как призыв на параде.
 
 
И сердце, как маленький яркий клубок,
Забьётся в тоске, в лихорадке.
А муза звучит. Нашей юности рок
В седины впивается сладко.
 
 
О, музыка детства! Торжественный вальс!
Звучит тёплый вечер, тишь звёзд, запах трав.
Плеск лёгкой волны. Околдованный вальс!
Властитель старинных аллей и дубрав.
 

О, эти сливы голубые

 
О, эти сливы голубые,
Проверенные на просвет,
Не ошибёшься, рви любые,
Щемящей сочности букет.
 
 
Они стоят перед глазами,
Томят волнующую грудь,
Перекликаются с устами
И в детство направляют путь.
 
 
А в детство уж возврата нет,
Где сливы солнцем наполнялись,
Где на природе создавался
Дитя чарующий портрет.
 
 
И сколько б ни было нам лет,
Плоды полуденного зноя
Цветною детскою игрою
Обожествляют жизни свет.
 

Он Плотник был

Папа, фото 1945 года

 
Осиротели стены дома,
Он лежит в земле сырой.
Теснит всех жуткая истома
В скорби яростной такой.
 
 
Скорбь разливается по жилам,
От острой боли сердце жжёт,
Она, как вихрь, всех закружила
И оглянуться не даёт.
 
 
Земля и Бог теперь творец
Души его нетленной самой.
Так пусть же голубой венец
Перед закрытыми очами
 
 
Сияет золотом лучей,
Разрывом молний, силой грома,
Обильной россыпью дождей
И звёзд негаснущих свечей
За той чертой другого дома.
 
 
Он Плотник был, был созидатель
Трудом своим тепла людей,
Для нас великий был мечтатель
Над книгой праведной своей.
 
 
Ядрёность трав, рассвета силы,
Тепло земли, довольство нив,
Приволье чуткого ветрила
И чистый воздух он любил.
 
 
Как верой праведной нетленна
Жизнь в евангельском раю,
Так памятью для нас священной
Станет он в мирском строю.
 
 
Как благодарность за любовь
В цветах пылает смерти кров.
Для нас живых пример живой
Иван Иванович Шишков.
 
 
1987 год.
 

Я на родину еду

 
Словно не поезд, леса движутся,
Серой ночью, окутав вершины.
Расставание с мамой близится,
Я смотрю на её седины.
 
 
С фотографий глядит старушка,
Ненаглядная, родная,
Среди уличных подружек,
Ты, красивая, словно живая.
 
 
Время – память. Душа взыграла,
Сердце бьётся мало-помалу.
Я на родину еду, прощаться с мамой,
Сегодня её не стало.
 

Мои сестрёнки

 
Мои сестрёнки уже старушки,
Вера и Клава, постарше Лида,
Двор, огород, своя избушка,
Всё в доме прошлого уж вида.
Моим сестрёнкам уже не тридцать,
И жизнь у них видна на лицах.
Жаль, что так летит зима седая,
Жаль, судьба свиданий коротка,
Лишь воспоминанья, удивляя,
Возвращают памяти года.
 

Дом наш заколоченный

Старые ворота дома, фото 2015 года

 
Раздробил ты, брат мой, душу по частям,
Побрататься с родиной предлагаешь нам.
 
 
Я поехал в сказочный детства уголок,
Но увидел маленький тихий городок.
 
 
Улиц непролазную грязь и тишину,
Жизнь совсем не праздную в нём я проведу.
 
 
Дом наш заколоченный хмур стоит и зол,
Погреб скособоченный, сгнивший в сенях пол.
 
 
Холмиками чёрными роет землю крот,
Клямкою калитка мне глухо отдаёт.
 
 
Щиферная крыша зеленью покрыта,
Бродят тихо мыши в дырявом корыте,
 
 
В доме лавки сбитые по бокам стоят,
Полочки прибитые, в них посуды ряд.
 
 
Топором рублёная в три доски полать,
Крепкая и жёсткая домашняя кровать.
 
 
В макатрах засохшая серая земля,
Наша кошка дикая дождалась меня.
 
 
Сумочка цветастая гвоздик сторожит,
Сквознякам подвластная на ветру дрожит.
 
 
Около бурьяна кровать совсем упала,
Тётенька Ульяна на ней умирала.
 
 
Полушубок-странник над сараем свесился,
В нём весной племянник по утру повесился.
 
 
В знаке вопросительно клён приник к берёзе,
На коре мучительно обнажились слёзы.
 
 
Лужа непролазная лампы блик остудит,
Нас дорога грязная поминутно судит.
 
 
Как сморчок появится в окнах свет ночной,
Кто-нибудь удавится от тоски такой…
 

В этот день на могиле отца

 
В этот день на могиле отца
Вырос холмик свежей земли,
Шесть венков в два ряда.
Пострадай. Повнемли.
 
 
Всю земную свою кутерьму
Он делил бескорыстно с друзьями.
Вера в высший удел, труд в миру-
Праздник жизни его над нами.
 
 
Жизнь, как ветер, душа лишь покой,
Сохранявшая жизнь на распутье.
Мой отец путь размеренный свой
Из божественной выстроил сути.
г. Почеп, 1993 г.
 

ДРУГИЕ ГОРОДА

Тихвин, Тихвин…

Ира, дочь С.И.Шишкова, на фоне Тихвинского мужского монастыря, фото 2010 года

 
В хрустальном закате мне вспомнился вечер.
Белел монастырь. Серебрилась вода.
И сумрак небес мне ложился на плечи.
Как быстро летят нашей жизни года.
 
 
Годами проверены жизни страницы,
Но лишь тех городов, где носил я свой крест,
Где в милой улыбке светились мне лица,
Там трепет и грусть дорогих сердцу мест.
 
 
И мой городок с виду крепок и знатен:
Старинные улицы, вязь, кружева,
Мужской монастырь – старый добрый приятель,
Над белым покоем куполов синева.
 
 
Тихвин, Тихвин… Это ж что за диво:
Посад, ярмарка, монастырский сход.
Это же жизнь моя, душа моя! Как кругом красиво!
Кто ж там водит шумный хоровод?
 
 
Вдоль реки, словно длинной весёлой гирляндой,
Подступая к горе, как к Голгофе святой,
Старой улицы след заплутал, словно пьяный,
И привёл к чудесам церкви Полковой.
 
 
Тихвин, Тихвин… Это что ж за диво:
Икона чудотворная, звоны, крестный ход.
Это же Русь моя, душа моя! Как кругом красиво!
Кто ж по нашей жизни водит хоровод?
 
 
Дорогие места не пройдут без вниманья.
Рядом с церковью дом, как волнующий сон,
Словно вновь он дарит мне судьбы обещанье.
Светлой памяти храм! Муза совести в нём!
 
 
Угасает закат, догорает мой вечер,
Присмирел монастырь, краски скрыла вода,
Уж ночной звездочёт жжёт небесные свечи.
Как же быстро летят нашей жизни года.
 

Калужские улицы

 
Мы неслышно уходим в истории дни,
Мне калужские улицы сети плели,
Улыбались околицы, крыши цвели,
Ставни слух навострили, окна бровь подвели.
 
 
Плутались улицы, теснились купола,
В купеческих домах мрачнели ставни,
Но кружевного дерева права
Отстаивать они не перестали.
 
 
Ходил я возле кружев торжества,
В горбатых улочках среди тропинок узких
И гордые названием слова
Звучали сочно, плавно и по-русски.
 

Олонешты

 
Олонешты, Олонешты,
Днестр, долина над рекой,
Домики, как луч надежды,
Над высокою горой.
 
 
Незатейливый посёлок,
Заводские корпуса,
Над холмами в здешних сёлах
Голубые небеса.
 
 
Всё здесь часа своего
Дожидается открыто,
От посадки до цветка-
Всё вниманием покрыто.
 

Море Чёрное

 
Ночь вокзальная, утро раннее,
День весь в хлопотах, вечер в поезде.
 
 
Мимолётное время летнее
В быстроте неслось, зацепив меня.
 
 
И в глазах моих вспышка яркая:
Море Чёрное, берег пенится,
 
 
Волны светлые лёгким трепетом
Гальку круглую шевелят,
 
 
Небо синее с морем встретились
Бирюзой волны, умиляя взгляд.
 
 
Лентой длинною пляж рассыпался,
Белой пеною моет край,
 
 
Шорох галечный сквозь отбой волны
Расслабляя дух, освежает глаз.
 
 
Берег Лазарев лаской нежится,
В пышной зелени гор разбег,
 
 
Золотой поток солнца брезжится,
Кудри зелени потекли к горе.
 
 
В голубом прибрежье в солнечных лучах
Люди улыбаются, на море глядят.
 
 
Люди, мои люди, как вы хороши
Кожей загорелой, несокрытым телом,
 
 
Лёгкою одеждой, не тая души,
Свежими глазами, цветом чистым, белым.
 
 
Вы на пляж волнующий высыпали все.
Брызги вод вздымаете на крутой волне,
 
 
Ветром обласкаетесь, душу солнцем вспоете,
А домой приедете, солнца стол накроете.
 
 
Жаль, что вы не знаете, кто вас приютил,
Кто вам солнце яркое, небо подарил.
 
 
Кто работой важною, сердцем и душой,
Чуткостью, заботой ваш берег покой.
 
 
Мудрость этой женщины – сама доброта,
В летах неизменчива её красота.
 
 
Ярким солнцем вспоена, от души вся ваша,
Морем околдована и зовут НАТАША.
 

СТИХИ О САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

Ваня, племянник, на реке Мойке в Санкт-Петербурге, фото 2005 года

Юный Петербург

 
В дни «великого посольства»,
В тайных мыслях от себя
Возводил царь образ солнца,
Белый парус корабля.
 
 
***
Устье широкое Пётр осмотрел,
Выбрать удобное место сумел.
 
 
Крепость построить немедля решил,
Сам же на Свирскую верфь поспешил.
 
 
Болота, болота, вода да леса,
Такое раздолье, такая краса.
 
 
Землю подкопщики роют скорей,
Шведы не видят пришедших людей.
 
 
Быстро валы земляные росли,
Шесть бастионов с трудом возвели.
 
 
Год пролетел. Колокольня стоит.
Длинный канал через остров прорыт.
 
 
Пушки поставлены. Ядра лежат.
Пороха залежи всех усмирят.
 
 
Первый маячный огонь заалел,
Сам государь пред ним просветлел.
 
 
Гордо взирает на царскую светлость
Санкт-Петербургская первая крепость.
 
 
На острове рядом, как важный пример,
Дом возвели на голландский манер.
 
 
Украсили «Домик» отлично от всех,
На крыше наставили разных утех.
 
 
Мортиры и бомбы – эмблемы войны,
Горящее пламя, как знак сатаны.
 
 
Вокруг императорской первой избы,
Участки вельможам уже розданы.
 
 
И вот застучали вдоль топкой Невы
Средь чуткого леса уже топоры.
 
 
Пётр приказал левый берег Невы
Валом прикрыть, рыть вокруг его рвы.
 
 
Эй, Финский залив впереди не прикрыт,
Шведской эскадры виднеется вид.
 
 
Крепость на Балтике строить пришлось.
Имя нерусское дали – Кроншлос.
 
 
Первый центр, первый порт-
Новый город ими горд.
 
 
Но Петра тоска тревожит
Красоту хочет умножить.
 
 
Город-мысль, Петра каприз,
Образец, рай, «парадиз».
 
 
Дом, как некий эталон,
Спроектировал Леблон.
 
 
Дома, словно в мундире,
Строить стал Трезини.
 
 
Регулярность, красота,
Быстро розданы места.
 
 
Создать бы свой здесь Амстердам,
Дать силу невским берегам.
 
 
Каналы в городе большом-
Мечта Петра. Мысль об одном:
 
 
Свой флот здесь мощный создавать,
Заливом Финским управлять.
 
 
Всех иностранцев удивить,
Прекрасным городом пленить.
 
 
На Стрелке площадь создадим,
Сенат, Синод здесь разместим.
 
 
Гостиный двор и Мытный двор-
Скрепим торговый договор.
 
 
Строенье царского двора
Кунткамера. Мечта Петра.
 
 
По центру башня приняла
В ансамбле два её крыла.
 
 
На левой стороне Невы
Шпиц, верфь, валы вокруг и рвы.
 
 
Глядят недвижно корабли,
На элингах мастеровые,
Они, как точки, из земли
Возводят там суда большие.
 
 
Там слышен говор кузнеца,
Там развевает парус стяги.
И гордая рука швеца
Полна упрямства и отваги.
 
 
Спустили первым делом «Прам»,
За ним огромную «Полтаву».
Великим трудовым рукам,
Строителям кричали «Слава!».
 
 
Балтийский флот не отставал,
Вбирал в себя суда морские.
Адмиралтейский двор сдавал
Суда военные большие.
 
 
Вот «Старый дуб» со стапелей
В Неву вошёл. Какое чудо!
Таких гигантских кораблей
Флот петербургский не забудет.
 
 
Суда, суда… Сильней, слабей…
Необходимы все для флота,
Сотни галер и скампавей
Морскую делали работу.
 
 
Дома на левом берегу
Принадлежат морским вельможам.
Там в Летнем царственном саду
Нагие статуи тревожат.
 
 
Сплошные палаты великих людей,
Посольский дворец всех домов веселей,
 
 
Расписан под камень. Пилястры, лепнина.
Роскошное здание лес осветило.
 
 
На Троицкой площади жизни парад,
Здесь церковь, коллегии, порт и Сенат.
 
 
Стоит, возвышаясь, триумф-пирамида,
Весь памятник странно нерусского вида.
 
 
Здесь русский «орёл» восседал на «слоне»,
Весь город купался в потешном огне.
 
 
Везде видны знаки Ништадского мира,
Все славят Петра, полководца, кумира.
 

Шпиль Петропавловки

 
Он виден в зной и в свет февральских пург,
Такой луч солнца только здесь играет,
Он сердце города собой отождествляет.
Других таких высот не знает Петербург.
 
 
Три яруса могучей колокольни,
Корона – восьмигранник золотой,
Куранты, кугель, крест ввысь разбежались вольно
И затерялись в дали голубой.
 
 
Там, в золоте божественной зарницы
Спустился ангел дивной красоты,
Неву, окинув с дерзкой высоты,
Стал главным покровителем столицы.
 

Адмиралтейский шпиль

 
Что за солнце светит ярко,
В цветах радуги играет,
Сердце старенького парка
Золотой иглой пронзает?
 
 
В башне призрачные боги
Золотой корабль венчают,
Три луча, как три дороги
В глубь России направляют.
 

Летний сад

В Летнем саду города Санкт-Петербурга, фото 2005 года

 
Старинный этот сад.
Как сон былых видений,
Родился первенцем на берегу Невы,
Причудой для царя,
Поэтам вдохновеньем,
Гостям переосмысленьем старины.
История меняет имена,
Но чудеса, как воздух, остаются,
Посеянные в прошлом семена
Легендой в подсознанье остаются.
И пусть Венера не обнажена,
И нет изображенья древних басен,
И пусть не потчуются чаркою вина
Все гости. Лик сада прекрасен.
От белоснежных мраморных скульптур
До праздников мифических желаний,
Здесь удивлённые «Психея и Амур»,
Здесь боги света, жизни, врачеваний.
Глядят они с площадок и аллей
И книгу судеб нашу заполняют,
А в дни свиданий, в дни счастливых дней
На нас все блага мира примеряют.
Так, где ж такой цветёт чудесный сад,
Где сразу «Ночь» и «Полдень» совпадают,
Где «Слава» с «Красотою» процветает
И боги сходят, словно на парад?
Он в Петербурге этот сад приметный.
Он – первый сад российский. Летний.
 

Сада Летнего покои

 
И когда тяжесть переполнит душу,
Я сада Летнего покои не нарушу.
 
 
Сам Аполлон и солнцем, и любовью
От тяжких дум меня собой закроет.
 
 
Сама Диана меня встречает снова
И ночь от сердца отвести готова.
 

Таврический дворец

 
Пространное, но в меру высотой,
Простое внешне, внутренне богато,
В нём торжество, размеренный покой,
Названием своим зовёт на юг куда-то.
 
 
В нём залы, арки, «сени» и покои,
Парад колонн, сквозная анфилада,
Всё дышит пышною, но строгою игрою
И живостью Таврического сада.
 
 
Там жили полководцы и цари,
Соседствовали церковь и мечеть,
Там «Гром победы» в торжестве зари
Заставил мир надолго присмиреть.
 
 
Два русских имени Потёмкин и Старов
Для времени причуда и отрада.
Два цвета-символа на плоскости фасада-
Истории загадочный покров.
 
 
В нем жил Суворов, умер Карамзин,
Столетний Пушкину воздвигнули венец,
О, сколько славных дат, ушедших лет и зим
Таит в себе Таврический дворец.
 

Михайловский сад

Решётка Михайловского сада в Санкт-Петербурге, 2005 года

 
Нас парки старые пленяют,
Влечёт пространства передел,
И с парком я отождествляю
Самой истории удел.
 
 
Статичности у парков нет,
Там всё живёт, всё удивляет,
И каждый из прошедших дней
Нам память сердца оставляет.
 
 
Здесь в старом парке затаённо
Пруд под деревьями лежит.
На глади вод вдруг отражённый
Дворец под охрой заблестит.
 
 
Кайма зелёных очертаний
Теснится ветвями кудрей,
И посреди вода от граней
Играет неба веселей.
 
 
По берегам игра столетних
Дубов, как стражей прежних дней,
Гранитных спусков многолетних,
Чугунных строгих фонарей,
 
 
Аллей вокруг прудов, каналов,
Узоров кружевных оград.
Здесь брызги свежие фонтанов
Питают возбуждённый взгляд.
 
 
Тень и прохлада счёты сводят
С немым злопамятство людей,
Там раздражительность проходит
И мысль становится ясней.
 
 
Земля, асфальт, вода и камень,
Над ними гроздья сочных роз,
В них нет противных состояний,
Поёт там сердца чистый пламень
И дышит родниками грёз.
 

Мой Петербург

Музыка в Екатерининском парке Царского села, фото 2015 года

 
Удивительные были эти ночи,
Белым саваном над крышами взошли,
Восхищали всех поэтов, удивляли всех прохожих,
Город дивный светлой тайной обвели.
 
 
Всё покрылось белым покрывалом,
Замутились реки и мосты,
Башни, шпили не заметны стали.
Затаились люди у воды:
 
 
Ночью белой тихо восторгаясь,
Устремляясь к сказке и мечте,
Перед ними виды открывались
Верные любви и красоте.
 
 
Каменные арки над водою —
Монолитных полукружий строй,
И узорной длинной лентой, уходящею волною
Кружево оград влекло игрой.
 
 
На Неве в зеркальном отраженье
Шпиля петропавловского взлёт.
С высоты в честь города рожденья
Звон поплыл с подкупольных высот.
 
 
Над водою мощные раскаты
Пушек с Петропавловки палят.
Княжеские, графские палаты
В золотых орнаментах блестят.
 
 
Пышные вельможные палаты
Времени петровского влекут.
Крыш фигурных ломаные скаты
Тон архитектуре задают.
 

Зимний дворец в Санкт-Петербурге, фото 2015 года

 
Зимний императорский дворец —
Символ власти, красоты и силы,
Мудрости возвышенной венец,
Царственный приют, высот мерило.
 
 
На высоком цоколе гранита
Мраморный дворец к Неве приник.
Мысль и красота в единстве слиты,
Царский в нём величественный вид.
 
 
Вдоль Фонтанки в белом мягком цвете,
В длинной череде сквозных колонн
Княжеский дворец Елизавете
На проспекте Невском возведён.
 
 
А напротив грозно и надменно,
Смело наступив на тротуар,
Белосельский дом весь красноцветный,
Словно разгоревшийся пожар.
 
 
Невский восхитительно хорош:
Пышные дома в богатстве красок,
По – царски восхитительная брошь
В окруженье символов и масок.
 
 
Силой блеска в золоте пылает,
Жжёт Адмиралтейская игла.
В вышине кораблик замирает
Под лучами яркого огня.
 
 
Летний сад – приют благословений
Мраморных скульптур, как знак судьбы,
В них любовь, в них щедрость поколений,
Символ мудрой, доброй старины.
 
 
Вдоль каналов, площадей и скверов
В таинстве ковров горят цветы.
Блеск, узор, гармония и мера —
Лик неповторимой красоты.
 
 
Вдоль гранитных спусков и мостов,
Финского залива водной глади
Шик богатства, красота дворцов,
Строгость, блеск, как на большом параде.
 
 
Пики, шлёмы, в золоте венчанье
Шпилей, куполов. Красив их ряд.
Светом волшебства и звёзд мерцаньем
Фонари над городом горят.
 
 
В танце рек, в созвучии колонн
Город-миф, впитавший тайны века.
Неподвластный осмысленью сон,
Созданный руками человека.
 
 
Я тебя люблю, мой Петербург.
Ты всегда красив зимой и летом.
Наполняешь души тёплым светом
В белый май и в свет февральских пург.