Текст книги "Отшельник"

Глава 6

Всю следующую неделю Андрей Михайлович провозился с железом – визжала болгарка, сыпал искрами сварочный аппарат, жужжала дрель. Изредка он отвлекался чтобы подбросить дров в баню, где сушился будущий порох. Зернодробилка с электроприводом дожидалась своего часа.

Возникший вопрос по лафету был отложен до лучших времён за неимением нужных материалов. Не делать же его из дубовой колоды или соснового бруса? Первый вариант не подходит из-за тяжести и неповоротливости, тем более подходящего бревна всё равно нет, а имеющийся в наличии сосновый брус-сотка треснет по сучкам уже при испытании. В идеале подошёл бы задний мост от УАЗа или Газели, только где же их взять? Понятно, можно купить по цене чугунного моста через реку, но это не выход.

Княжич почти успешно осваивал грамоту двадцать первого века по привезённому Вадимом из Гороховца букварю, но то и дело прибегал с уточняющими вопросами. Почему, например, на странице с буквой Л нарисован комонь, а козюля названа змеёй? Пришлось терпеливо объяснять, но в остальном для своего возраста Тимофей показывал очень неплохой результат. Не перегруженный излишней информацией мозг так хорошо работает, или благотворно подействовало перемещение через ворота?

Самого Андрея Михайловича здоровье больше не беспокоило. Вадим привозил с собой электрокардиограф, и после обследования хитрый прибор выдал заключение, будто бы семидесятилетнего с лишком пенсионера можно хоть сейчас отправлять в космос. Племянник так и сказал, а потом лицемерно посочувствовал грядущим проблемам. Интересно, что он подразумевал под проблемами? Хм… наивный чукотский юноша! На этот случай в памяти телефона забит номер Валентины из магазина «Садоводство» в Гороховце. И она вполне симпатичная, особенно под утро во сне.

Может, и правда позвонить и договориться о встрече на нейтральной территории? Но тогда с кем оставить Тимофея? Задача… Самарин ещё немного подумал, и решил, что проблема подождёт. И Валентина подождёт. Тридцать лет ждала, и ничего, не померла пока.

За всеми делами Андрей Михайлович не забывал время от времени выглядывать за заветные ворота. Дениска, который Дионисий, обещал вернуться быстро, тут и пути до Нижнего Новгорода всего ничего. Если просто по течению плыть и к берегу не приставать, то суток вполне хватит. Там три-четыре дня на то да сё, плюс трое суток на непредвиденные обстоятельства, ну и обратно на вёслах. Вроде рано ждать? Может и рано, но вдруг верхами решат возвращаться?

Но на восьмой день поздно вечером в открытые ворота ввалился исхудавший и грязный с головы до ног Дионисий. Он устало сел прямо на землю, сплюнул тягучую слюну, и сказал севшим голосом:

– Махметка опять город взял. Нас ещё на Оке перехватили.

– Остальные где?

– Стрелами посекли. Лаврентия сразу убили, а Ефима вчера поутру похоронил. Не довезли мы то железо, боярин.

– Да чёрт с ним, с железом.

– Водяной, – через силу улыбнулся Дионисий. – Ефим раненый был, но успел топором днище прорубить. Мы вплавь до берега, а лодка потонула.

– Потом расскажешь, принялся командовать Андрей Михайлович. – Сначала переоденешься в чистое, потом поешь и спать ложись. Баня готова будет, разбужу.

– Я по пути гонца перехватил с грамоткой, да и поспрошал малость.

– Всё потом!

– А княжич…

– Здоров княжич, что ему у меня сделается? Давай, Дениска, проходи в дом.

Только поздней ночью, после бани и двух рюмок крепкой настойки, Дионисий приступил к подробному рассказу, дополняя его собственными догадками. И дело было так – разбив в своё время войско Великого Князя Московского, казанский хан Мухаммед-Улу пленил самого Василия Васильевича, но позже отпустил за огромный выкуп. А ещё дополнительно к деньгам потребовал выделить своему сыну Касиму во владение земли по Оке чуть ли не от Коломны до самого Мурома, о чём был заключён письменный договор.

Но случилось так, что Мухаммеда-Ули отравил любимый старший сын, тоже Мухаммед, а Василия Васильевича согнал с престола князь Звенигородский Дмитрий Юрьевич, и сделка подвисла в воздухе. Обеспокоенный новый хан не собирался делиться с братом, но от выгодно расположенных земель отказываться было бы глупо, и он захватил Нижний Новгород, дабы утешить свою печаль. А так же послал гонцов к Шемяке в Москву с требованием соблюсти подписанный договор.

Вот такого гонца и ссадил с седла Дионисий при помощи натянутой на лесной дороге верёвки.

– Он что, один ехал?

– Четверо, – скромно улыбнулся Дионисий. – Но у меня лук был с тремя стрелами.

Гонца он поспрашивал со всем тщанием и прилежанием, а взятая с покойника грамотка княжьего воя изрядно озадачила. В ней хан грозился в случае неисполнения договорённостей отобрать у Москвы ярлык на великое княжение, и передать его Нижнему Новгороду, благо на новый престол готовы взгромоздиться сразу двое.

– Какой ещё ярлык, Денис? – удивился Андрей Михайлович. – Вот ли не наплевать на эти ярлыки.

– Так-то да, боярин, но для войны и меньшего повода хватало, а нижегородцы на Москву издавна зло затаили. Быть войне великой.

– Там самозванцы, или как?

– Шуйские, – помотал головой Дионисий. – Они от старшего сына Александра Ярославича род ведут, так что полное право имеют.

Андрей Михайлович не далее как утром штудировал Википедию, поэтому в памяти отложилось чётко:

– Нет, Денис, самозванцы и есть. Родословную подделали, а происхождением Шуйские от Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского.

Дионисий отреагировал ёмким анахронизмом:

– Пидарасы!

– Они самые, – согласился Андрей Михайлович. – Но я правильно понял, что на генуэзских наёмников можно больше не рассчитывать?

– Так эти ублюдки Махмудке ворота и открыли. Пришли с Крыма с его отцом, теперь вот сынок перекупил – обещал Курмыш на Суре с окрестностями в кормление отдать. А если осядут, то и в вотчину.

Самарину не доводилось встречать упоминания об итальянских городах на территории Нижегородской области, поэтому он удивился:

– Генуэзцы, они же итальянцы? То есть, фрязины. И решили осесть в наших местах? Они же вымерзнут в первую зиму.

– Какие фрязины? – в свою очередь удивился Дионисий. – Там их сроду не бывало. Готы, аланы, поляки, наших немного, литвины, угры ещё есть. Фрязины в Кафе и Сугдее сидят за деньги считают, зачем им за тридевять земель переться? Другое дело – войско предоставить за соответствующую мзду.

– Понятно, – кивнул Андрей Михайлович. – Иностранный Легион и ЧВК в одном флаконе.

– Да какой там легион, боярин. Легионы у ромеев были. Которые настоящие, а не с Царьграда.

– Хреново…

– Что хреново?

– А всё хреново, Денис.

Получалось, что все инвестиции полетели псу под хвост. Хан Мухаммед-младший подмял под себя всю торговлю и полностью перекрыл для купцов Волгу и устье Оки, и не пропускал их в Москву до разрешения земельного вопроса. Прочий лихой народец вроде новгородских ушкуйников принял сторону нового правителя, и с воодушевлением планировал поход за зипунами, надеясь улучшить финансовое благосостояние за счёт зажравшихся московских жителей. А что такого, не последнее же серебро выкупом за Василия Васильевича отдали?

– Муром нужно поднимать, боярин, – предложил Дионисий. – У них Махмудка хочет Городец забрать?

– Он же на Волге, причём тут Муром?

– Там Радилов, а на Оке Городец-Залесский. Нужно поднимать Муром!

– Оно как бы да, – согласился Самарин. – Но не проще будет этого Махмудку завалить? Есть хан – есть проблема, нет хана – нет проблемы.

– А как?

– Сейчас сообразим.

Внезапно появившаяся кровожадная идея внутреннего отторжения не вызывала. Уголовный Кодекс ещё не изобрели, и пепел сожжённой Батыем Рязани до сих пор стучал с сердце бывшего старшего прапорщика. Поэтому несмотря на поздний час и под воздействием трёх рюмок смородиновой настойки, Андрей Михайлович решительно взялся за записную книжку, в которой хранились номера старых друзей. Первый же из них отозвался на звонок сразу, но матерно.

– …

– И ты будь здоров, Коля! Карабин свой ещё не продал?

– …

– Так я же в деревне теперь живу, нужно потихоньку обрастать инструментом.

– …

– Лося не обещаю, но кабанов полно.

– …

– Сам приеду, если недорого отдашь. Кстати, Ванька как там поживает?

– …

– Возьми у него пару броников и каски.

– …

– Нет, кабаны не отстреливаются, но вдруг медведь?

– …

– Для рыбалки, говоришь? А почём?

– …

– Целый ящик? В подарок? А если два?

– …

– Коля, ты у нас генерал или хрен собачий?

– …

– Да, и Ванька пусть завтра тоже подъезжает.

– …

– Угу, на КПП только предупреди.

Закончив с разговором и убрав телефон в карман, Андрей Михайлович довольно улыбнулся:

– И ждёт нас, Дениска, охота на красного зверя.

– Когда? – вскинулся Дионисий.

– Чуть позже. Вы с Тимофеем завтра, – Самарин посмотрел на часы, – то есть, уже сегодня, остаётесь на хозяйстве, а я кое-куда съезжу.

– А если чужой кто с дом постучит?

– М-да… разговаривать с местными тебе нельзя. Или можно? Да, говори всем, что ты из Сербии, тогда и вопросов не будет.

– А как?

– Бей себя в грудь кулаком, и кричи – Косово есть Сербия! Потом уже что угодно можно.

– Понял.

– А раз понял, то идём спать. Утром рано просыпаться.

Утром Самарин выехал в Нижний Новгород, но не напрямую по Московскому шоссе, а в сторону Павлова, намереваясь по дороге заскочить в Ворсму. Заявиться в гости к старым друзьям без подарков неприлично, тем более за обещанные ништяки бутылку коньяка не сунешь. Возьмут и поблагодарят, но у самого появится комплекс неполноценности. Зато хорошие ножи… Во-первых, ножей в хозяйстве никогда не бывает слишком много. А во-вторых, именно в Ворсме их делают качественно и относительно недорого, особенно если свернуть с центральной улицы подальше от сувенирных магазинчиков и заглянуть в мастерскую, торгующую изделиями собственного производства.

Асфальт шуршал пол лысыми покрышками старенькой Нивы, гаишники приветливо махали рукой знакомой машине, и до наплавного моста через Оку Андрей Михайлович добрался быстро и без приключений. В Павлово их тоже не случилось, и через двадцать минут он припарковался у знакомой мастерской в Ворсме. Был здесь пару лет назад проездом, с тех пор запомнил.

Задачу поставил прямо с порога:

– Нужен подарок аж целому генералу!

Молодой парень с характерными мелкими ожогами, обычными для кузнеца, уважительно уточнил:

– И генерала, скорее всего, уже невозможно чем-нибудь удивить?

– Примерно так, да, – согласился Самарин.

Парнишка задумался, видимо перебирая в голове варианты, а потом предложил осмотреть полки с выставленными на продажу ножами:

– Вы пока посмотрите, а я с отцом посоветуюсь.

Он скрылся за дверью, из-за которой доносились удары работающих молотов, и вернулся уже с подмогой в лице невысокого усатого мужичка в прожжённом кожаном фартуке. Андрей Михайлович объяснил ситуацию уже ему, на что тот пригладил усы и спросил:

– Каких войск генерал?

– Артиллерист.

– Это хорошо!

– Кому хорошо?

– А всем. Дача у генерала есть?

– Вроде была, но причём здесь дача?

– Пушку там поставит.

– У него этих пушек как у дурака махорки.

– Такой точно нет, – заверил мастер. – Пойдем, покажу, она во дворе стоит.

Самарин скептически поморщился и предупредил:

– На пушку у меня денег нет.

– Да недорого, – заверил усатый мастер. – Ребятишки в свободное время развлекались, и лет шесть уже продать не можем. По цене материала бери.

– И весит она десять тонн?

– Сам увидишь.

Во дворе действительно стояла пушка, маленькая, но очень похожая на настоящую. Всё как положено – ствол, лафет, деревянные колёса со спицами. Забавная игрушка, как раз для генеральской дачи.

– Горохом стреляет?

– Обижаешь, – засмеялся мастер. – Точная копия трёхфунтового шуваловского единорога, только стальная, а не бронзовая. Пришлось красить в цвет, зато весит вместе с лафетом всего сто пятьдесят кило. Цепляй за фаркоп к машине, да поезжай куда хочешь.

– Не развалится?

– Смотря с какой скоростью и где ездить. Но вообще-то для транспортировки есть сменные колёса легкового прицепа.

– Сразу бы и поставили.

– Нельзя. Тогда эта самая… как её там… аутентичность теряется.

– Проехать по Нижнему Новгороду с пушкой… – задумчиво протянул Самарин.

– Отдам заключение экспертизы, по которому эта штука является массо-габаритным макетом, и не представляет исторической или культурной ценности.

– А на самом деле?

После вопроса младший из мастеров закашлялся и отвернулся, а старший отвесил ему подзатыльник:

– Эти идиоты в соседней деревне каменной картечью по коровнику стрельнули.

– И как результат?

– Три дня от милиции по оврагам прятались вместе с пушкой. Коровник, слава богу, пустой был. Возьми за десять тысяч от греха подальше, а?

– Я вообще-то ножи хотел друзьям подарить.

– За семь, и два ножа из дамаска в придачу.

– Хм… карты принимаете?

– А как же! Город всё-таки, а не деревня какая.

Бегающие по двору куры громким кудахтаньем подтвердили, что Ворсма является центром цивилизации, и вернулись к поиску чего-нибудь съедобного в железной окалине.

Дальше Андрей Михайлович ехал с матерными комментариями, потому что ощущал себя слоном из известной басни Ивана Андреевича Крылова, когда того водили по улицам. Слона, разумеется, водили. Здесь, правда, обошлось без Моськи, но водители каждой обгоняющей Ниву машины считали своим долгом посигналить, а из отрытых окошек дружно высовывались руки с телефонами и планшетами. И с нескрываемым злорадством Самарин наблюдал, как эти самые любители фотосессий в панике поднимали стёкла на подъезде к Богородску.

Вообще-то Нижний Новгород красивый и чистый город, особенно старая его часть, но есть у него одна особенность – с какой бы вы стороны в него не въезжали, вас ждёт неожиданная запаховая атака. Если от Кстова – там воздух на семьдесят процентов состоит из продукции нефтеперерабатывающего завода, и это, пожалуй, самый щадящий маршрут. На Московском шоссе ждёт Дзержинск с химическими производствами, а дальше масложировой комбинат, воняющий на половину заречной части города. Верхнюю же озонируют очистные сооружения в Артёмовских лугах, не успевающие за стремительно растущими новыми микрорайонами. Гарь автозавода по сравнению с этими монстрами – истинное благоухание. Есть ещё старая объездная дорога у ипподрома, где название деревни Козловка можно определить без указателей, но и это мелочь.

Со стороны Павлова пальму первенства держит богородская свалка, настоявшиеся соки из которой мощным потоком изливаются в речку с забытым названием, а потом в Кудьму и дальше в Волгу. Вот как раз в эту ловушку попали любители выкладывать забавные картинки в соцсетях. Лайк, мурзилки!

Андрей Михайлович достал телефон:

– Коля, ты на месте? Через час буду, готовь Ваньку.

– …

– Да, баньку тоже можно, но я про Ивана.

– …

– Ага, до встречи.

Что делают давно знакомые мужчины, когда собираются компанией минимум из трёх человек? Нет, неправильно, тут всё от возраста зависит – кто-то шумной толпой парится в бане, кто-то и в самом деле пьёт коньяк с водкой и пивом, а кто-то заводит разговоры о здоровье и болезнях. Андрей Михайлович, как старший не по званию но по возрасту, предложил всё совместить. Николай на десять лет младше, Иван вообще на шестнадцать, потому с мудрым решением согласились, только ненавязчиво намекнули на рюмочку за встречу. И по рюмочке за каждого по отдельности. За боевое братство? Да, и за него тоже нужно!

Дальше события пошли какими-то рваными и не совсем связанными между собой фрагментами. Вот дубовый веник и сладкий запах свежей ржаной корочки от выплеснутого на каменку разбавленного пива. Сразу после веника – решётка оружейной комнаты и стук рассыпавшихся по деревянному полу патронов. Бассейн на отрытом воздухе и прыжки с десятиметровой вышки. Опять парная, только веник уже липовый. Магазин «Охотник» в незнакомом городе и хоровое пение с персоналом какого-то автосалона. Ночной фейерверк. Очередная баня и танцы на бильярдном столе. Попытка взять на абордаж маленький прогулочный теплоходик. Просмотр картин Кустодиева в Нижегородском Художественном музее. Последняя картинка – хохломской ковшик с коньяком, две шоколадки, и меняющиеся местами пол с потолком.

Очнулся Самарин за рулём собственной Нивы на лесной грунтовой дороге. Сама машина стояла на площадке эвакуатора, а его, в свою очередь, тащил на тросе через лужу с жидкой грязью трёхосный КАМАЗ с чёрными военными номерами. Андрей Михайлович помассировал ноющие виски, поёрзал на сиденье, и поправил упирающийся в рёбра автомат. Хоссподи, откуда автомат?

Господь промолчал, и беглый осмотр машины тоже не дал ответа. Сзади, за сложенными сиденьями, громоздилось что-то большое, укрытое брезентом, да бренчала на ухабах до сих пор прицепленная к фаркопу пушка. А телефон? Телефон на месте, и в нём два сообщения от Кольки:

«Ты старый пень, Михалыч, но ты мощный старый пень!»

«Подарки от души – не вздумай отказываться, а то обидимся».

Не обижаться Андрей Михайлович решил начать дома, когда внимательно осмотрит неведомые подарки друзей. Всё же люди серьёзные, в злых шутках над пенсионерами ранее не замеченные. Интересно, что там?

Самарину пришлось дважды выходить за ворота, и только тогда портал смог справиться с последствиями дружеских посиделок. С инфарктом проще и быстрее получилось, или это только так кажется? Впрочем, Андрей Михайлович жаловаться не стал, и приступил к разгрузке Нивы. В первую очередь отцепили и укатили в сарай пушку, вызвавшую благоговение и искренний восторг Дионисия. Во вторую – достали надувную лодку с транцем под мотор, и следом сам мотор.

– Ямаха, мать её! – с уважением к технике похвалил её Самарин. – Мощная штука.

Ещё в машине был ящик автоматных патронов калибра 7.62, два ящика двухсотграммовых тротиловых шашек для рыбалки, сумка с детонаторами, большой моток огнепроводного шнура, и подрывная машинка довоенного производства, по надёжности превосходящая железный лом. Достали и карабин Симонова с уже закреплённым оптическим прицелом.

– Однако, – Самарин поскрёб подбородок с отрастающей седой щетиной. – Мы, Дениска, богатые люди.

– А что это?

– Это то самое железо, которое правит миром.

В это же самое время в сотне с лишним километров от Любимовки, на берегу Волги около догорающего костра на раскладных стульях сидели два человека. На столике между ними – аккуратно порезанный копчёный лещ под конвоем шести бутылок пива. Ещё две пустые бутылки лежали чуть в стороне. Всё располагало к неспешной беседе.

– Одно я не понимаю, Ваня, какого чёрта мы поддатые попёрлись в музей?

– Ты предложил.

– Я?

– Ну не я же? Михалыч рассказал про продавщицу из Гороховца, ты и вспомнил про Кустодиева.

– Про продавщицу помню.

– А про автомат?

– Это тоже помню. Знаешь, Ваня, не в автоматах счастье. Даже если у Михалыча крыша поехала, что маловероятно, в глухой деревне оружие ему пригодится.

– На поехавшего крышей он не похож.

– О чём и говорю. На вид лет пятьдесят, если не меньше, и на здоровье не жалуется. Какой мудак запустил слухи про два инфаркта?

– Как думаешь, его рассказы…

– Думать, Ваня, мы можем как угодно, но вслух об этом говорить не будем.

– И не собирался.

– А вот в гости как-нибудь нагрянем. Кстати, Михалыч броники просил, помнишь?

– Так я их в лодку завернул.

– Какую лодку?

– Я ему лодку надувную подарил, а ты мотор к ней.

– Хороший?

– Ямаху.

– Это я правильно сделал.

– Точно! Давай, Коля, поднимем за правильных людей. Будь здоров, товарищ генерал-лейтенант!

Глава 7

Экспедицию пришлось отложить ещё на неделю, чтобы Вадим Кукушкин смог взять отпуск и побыть в Любимовке с княжичем Тимофеем. Собственную семью привозить сюда ему запретила осторожная Полина Дмитриевна. Она же и посоветовала Самарину врезать в ворота глазок, чтобы не было нужды открывать их каждый раз. Чем сейчас Андрей Михайлович и занимался под моральным руководством мудрой бабули.

– Готово? – нетерпеливо спросила она. – Я сейчас выйду наружу, а ты ворота закрой и посмотри.

– Опасно. А если там кто-то будет в этот момент?

– Вот в глазок и увидишь! – Полина Дмитриевна сделала три шага вперёд и обернулась. – Чего ждёшь?

Самарин не стал спорить и прикрыл створку. Ну что там видно? Вроде бы всё видно – не самый дешёвый китайский глазок открывал вид на Клязьму, на широкую луговину берега, на показывающую неприличный жест Полину Дмитриевну. Вот же старая перечница…

– Теперь ты попробуй, – предложил подошедший сзади Вадим. – Если что, я через минуту их открою.

– Давай, – согласился Андрей Михайлович.

Но когда он вышел за ворота и обернулся, то очень удивился.

– Чего застыл? – толкнула его в бок Полина Дмитриевна.

– Ты ворота видишь?

– Глазок только блестит прямо в воздухе, а что?

– А я их вижу. Слушай, ты когда здесь жила и в лес за грибами ходила, ворота открытыми оставляла?

– Конечно. А смысл закрывать, если в деревне скотину не держат. Бомжи если только… Но если бомжи работали, то я и не уходила.

– Повезло тебе, значит?

– В чём?

Андрей Михайлович усмехнулся:

– Во-первых, в любой момент могли тартары налететь. В полон не годишься, просто бы зарубили на месте, а дом ограбили. Или кто по Клязьме проплывал бы… Тут же проходной двор, а не река.

– Открывай, – побледнела Полина Дмитриевна в запоздалом испуге. – Ну его…

Самарин потянул на себя створку ворот, и нос к носу столкнулся с удивлённым Вадимом.

– Что смотришь, Вадик? Да, я умею открывать в обе стороны. Зато не заблужусь и не потеряюсь.

– Вадим! – принялась командовать влетевшая во двор бабушка. – Выкатывай пушку из сарая и ставь напротив ворот! И того монстра, что Андрюша сварил из трубы, тоже заряжай! Я им, тварям неумытым, покажу – порубить на месте!

– Что это с ней? – шёпотом спросил племянник.

– Истерика, – пожал плечами Андрей Михайлович. – Давай пушку из сарая тащить.

– Пороха сколько забивать?

– Ты что, стрелять из неё собрался? Установим напротив ворот, и пусть себе стоит. А тебе я ружьё оставлю.

– Понял, не дурак, – с пониманием кивнул Вадим. – Самоделку тоже тащим?

– Обязательно! Чем крупнее оружие, тем спокойнее бабушке.

При виде пушки из дома выскочил Дионисий, обжившийся в двадцать первом веке, и одетый в привычный в сельской местности камуфляж. На голове форменное кепи без кокарды, на ногах берцы… учитывая насторожённый взгляд, не совсем правильное построение фраз и встречающиеся в речи архаизмы – стопроцентный серб из Косовской Митровицы, только что пристреливший три десятка албанцев. Тонкую кольчугу под одеждой видно не было.

Кукушкин с удовольствием уступил ему право ворочать тяжеленную железяку на колёсах, только предупредил:

– Денис, ты после прививок сильно не напрягайся. Как вообще себя чувствуешь?

– Спаси тебя господь, здоров я.

Вадим выполнил просьбу Андрея Михайловича и привёз вакцины не только от оспы, но и от множества каких-то экзотических болезней, по его мнению вполне возможных на Руси средины пятнадцатого века. Где он их взял, Самарин не интересовался, но судя по намёкам племянника на плохое здоровье главного врача больницы, не обошлось без обещаний раздобыть чудодейственное снадобье от таинственного народного целителя.

Это можно устроить – водка, пронесённая за ворота в средневековье и простоявшая там трое суток, избавила Вадика от лысины, гастрита, и варикозного расширения вен. Если смешивать с пивом в пропорции один к одному, то процесс оздоровления шёл быстрее, но с побочным эффектом в виде мощнейшего расстройства желудка. С коньяком и виски эксперименты ещё не проводили.

Дионисий всё-таки уговорил Андрея Михайловича зарядить единорога. Великокняжеский дружинник оказался фанатом артиллерии, и сам процесс зарядки доставлял ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Картуз с порохом шёлковый из старых подштанников, одна штука, – комментировал свои действия Самарин. – Прибиваем черенком лопаты плотно, но аккуратно. Напомни, чтобы потом настоящий банник сделал. Теперь что? Ага, банка консервная обрезанная с шариками от подшипников, тоже одна штука. И тряпку, чтобы вся эта фигня не вывалилась.

– И всё?

– Сейчас дырочку проделаем через затравочное отверстие, и пороху подсыплем, тогда будет всё. По уму запыжевать бы войлоком между порохом и картечью, но за испорченные валенки нас Полина Дмитриева загрызёт.

– Это точно, – согласился Дионисий, в полной мере оценивший навязчивую заботу и сокрушительное гостеприимство бойкой бабушки. – Поскорее бы в путь.

– Завтра, – обнадёжил его Андрей Михайлович. – Выходим завтра на рассвете.

И вороны по всей Любимовке испуганно заорали от грянувшей над деревней песни:

 
Мы выходим на рассвете, из Сахары дует ветер,
Поднимая нашу песню до небес.
Только пыль под сапогами, с нами Бог и с нами знамя,
И тяжёлый карабин наперевес.
 
 
Командир у нас хреновый, несмотря на то, что новый.
Ну а нам на это дело наплевать.
Было б выпить что покрепче, ну а дальше будет легче,
Всё равно с какой холерой воевать.
 

Ночь за сборами пролетела незаметно. Вот вроде только что был вечер, и уже светлеет за окном, и с кухни доносится запах свежезаваренного кофе. Уже пора? Да, пора, а долгие проводы – лишние слёзы.

– Может быть, передумаешь? – в который раз за утро спросила Полина Дмитриевна, поправляя Самарину выбившийся из-под бронежилета воротник. – Ну что тебе те татары? Если интернету верить, то их скоро из без тебя прогонят.

Андрей Михайлович вяло отмахнулся, не имея сил спорить, и ободряюще похлопал по плечу племянника:

– Не скучайте тут без нас. А мы поехали.

– Ни пуха ни пера! – ответил традиционным напутствием Кукушкин.

– К чёрту! – так же традиционно произнёс Самарин, а уже сидевший в лодке Дионисий при упоминании нечистого перекрестился. – Всё, идите уже, а то простынете. Утро сегодня холодное. И не оборачивайтесь – примета плохая.

Сам залез в надувнушку, оттолкнулся ногой, и подхваченная течением лодка бесшумно растворилась в клубящемся над водой густом тумане. С берега донёсся напутственный крик Полины Дмитриевны:

– Только попробуй не вернуться, старый пенёк!

Дионисий улыбнулся и мечтательно предположил:

– Вот бы кого против Махмудки выставить.

– Злой ты человек, Денис. Просто его убить всяко милосерднее будет.

Дальше плыли молча, внимательно вслушиваясь, не послышится ли впереди подозрительный плеск. Всё же Клязьма река узкая, и столкнуться в тумане с такими же сплавляющимися по течению путешественниками не хотелось. Конечно, не всякий решится продолжать путь при отсутствии видимости, но на реке, как и на всякой дороге, дураков хватает. Сами тому наглядным примером.

И только спустя часа три поднявшееся повыше солнце разогнало непроглядную мглу, и Андрей Михайлович решил запустить мотор. Но перед этим передал сидящему впереди Дионисию короткую палку с намотанным на неё полотнищем.

– Закрепи, там на носу трубочка специальная присобачена. А то крадёмся как флибустьеры, прости хоссподи. Пусть видят!

Взревели лошадиные силы заморской чудо-техники, и встречный ветер развернул белый флаг, перечёркнутый синим Андреевским крестом. Испуганное это отражало от близких берегов неслыханные в этом времени и в этих местах звуки. Глупое это… оно ещё не догадывалось, что сегодня в отдельно взятом Великом Княжестве Московском закончились неторопливо ползущие в будущее Средние Века. Навстречу солнцу, подпрыгивая на мелкой волне, летели пророки Новой Эры.

С попавшейся в устье Клязьмы расшивы какие-то отморозки в отороченных мехом железных шапках попытались обстрелять и рванули наперерез, но ответная короткая очередь сбросила лучника в воду, так что желание продолжить погоню пропало само собой. Дионисий мстительно погрозил кулаком оставшейся за кормой деревянной посудине с обвисшим парусом, и поставил автомат на предохранитель.

Да, княжий дружинник из былинных времён вполне освоил оружие будущего, но в этом нет ничего удивительного – даже папуасы способны стрелять из него, и при определённом везении попадать в цель. Вот чистить и смазывать… но это уже другой вопрос, неизбежно приводящий к обвинениям в расизме.

Себе Самарин оставил карабин и пистолет. Всё же опыта больше, и нет привычки экономить патроны. Дениска короткой очередью саданул, и это у него в крови – сейчас лучники считают каждую стрелу, чтобы в далеко не прекрасный момент не остаться безоружным. У бывшего старшего прапорщика в памяти необъятные закрома Родины и бесконечные штабеля цинков где-то там за спиной. Огонь на подавление – наше всё. Может быть, на войне иначе, но всё равно…

На Оке были ещё две попытки перехватить, но Самарин по широкой дуге обошёл неповоротливые речные патрули не видя смысла в стрельбе. Ну, во-первых, до Нижнего Новгорода они доберутся раньше, чем кто-нибудь успеет сообщить о ревущем чудовище, а во-вторых, что самое важное, водяного шайтана не заподозрят в угрозе городу и хану. И в-третьих… меньше гашишу нужно курить, уважаемые багатуры, тогда и шайтаны мерещиться не будут!

В остальном же небольшое путешествие Андрею Михайловичу нравилось. Щекочущее как пузырьки шампанского чувство опасности, свежий ветер в лицо, ящик тротиловых шашек под ногами, сумасшедшие лошадиные силы мощного движка… Что ещё нужно человеку, чтобы достойно встретить возвращающуюся молодость? Впрочем, вопрос философский, и у каждого на него найдётся собственный ответ.

А лодка летела вперёд, пожирая километры и сокращая расстояние до цели. Вот по правому берегу показались розовые скалы, по красоте не уступающие меловым скалам Дувра, но незаслуженно менее знаменитые. Ну да, нет пророка в своём отечестве, всё нас тянет на экзотику…

– Хорошо-то как, – вздохнул Самарин. – До Нижнего совсем чуть-чуть.

Теперь придётся пробираться на цыпочках, стараясь не привлекать внимание. Нет, Андрей Михайлович не боялся неожиданной встречи с новыми хозяевами города – два ствола гарантируют исход рандеву, но хочется укрыть где-то лодку, желательно без посторонних глаз. В идеале подошли бы заболоченные низины левого берега Волги с их путаницей стариц и соединённых протоками озёр. Там и в двадцать первом веке так и не смогли всё осушить к большой радости многочисленных рыболовов, нынче же и подавно натуральная terra Incognita. Но как потом перебираться? Вплавь с ящиком тротила на плече? Не вариант.

Сбросив обороты до самого малого, Самарин объяснил Дионисию суть проблемы. Тот удивился:

– Так в Савиновой пещере.

– Какой?

– Разбойник там когда-то жил знаменитый. Сам помер, а пещера осталась.

– И все про неё знают?

– Никто не знает, а мне отец показал.

– А он откуда узнал?

– Так тож дядька мой родной, евоный брат был.

– Занятная у тебя родословная.

– Обычная, – пожал плечами Денис. – Он же только татаровей… И персиян иногда. Немцев так завсегда. И других немного, но своих не трогал. А куда ещё податься, ежели с Великим Князем расплевался, а тот вотчины отобрал, да живота грозился лишить?