Текст книги "Синтез"

Глава вторая
Хранилище

Олег оделся официально. Строгий костюм, белая рубашка и одноцветный галстук. Наряд подчеркивал его спортивную фигуру и придавал особо торжественный вид. Батрид накинул на голову глубокий капюшон своего балахона, скорее клерикального, чем академического, подпоясался неизменным шнурком и с досадой в голосе пробормотал:

– Вам придется, видимо, купить здесь одежду, более подобающую нашему климату, но на первый раз сойдет. Хотя возьмите плащ, на улице в это время сыро, и если облако сядет на гору, станет просто мокро.

Он подошел к вешалке у входной двери и, перебрав одежду, висевшую на гвоздях, протянул Олегу черный балахон.

– Вот, почти новый.

Шергин не стал возражать, поблагодарил и надел плащ так, чтобы полностью скрыть свой неуместно элегантный костюм.

– А обувь потом подберем, сегодня уж не обессудьте, – продолжил профессор, глянув на туфли на тонкой подошве, на которые Олег сменил кроссовки.

На улице светило скромное солнце, небо здесь, на высоте, было темным, намного темнее земного. Узенькая улочка, по ней, казалось, не разминуться трем пешеходам, вилась между зданий Депозитария. Видимо, в это время жители или были на службе, или занимались какими-то другими делами, но дома были заперты, окна закрыты ставнями. Городок выглядел мрачным и пустым. Лано, словно уловив мысли своего аспиранта, сказал:

– Сейчас сезон такой унылый – весна. Летом вы увидите, как тут оживленно и весело. А еще раз в месяц у нас здесь рынок. С правом свободной продажи легальных антикварных экспортных товаров. Вот это настоящий праздник для всей Лореи. К нам даже из Краймара чудаки приезжают мошной потрясти.

– Для меня главное работа, – сказал неправду Олег.

– Да, начинать исследования всегда непросто, – кивнул Батрид. – Первое время приходится делать массу работы, далекой от основной цели исследований. И в этом я как ваш научный руководитель должен вам особенно помогать.

Профессор шел, придерживая левой рукой полы своего плаща, стараясь не испачкать его о мокрую брусчатку. Через несколько поворотов, когда Шергину показалось, что он уже не найдет обратной дороги, взгляду открылась маленькая площадь, в торце которой находилось низкое здание с воротами во всю его высоту. У ворот стояли четыре упитанных стражника в полной боевой выкладке с мечами наголо.

– Ого, какие головорезы! – восхитился Олег. – Это и есть вход в хранилище Депозитария?

– Вы правы, только это не головорезы, это мирные охранники из ритуальной группы. Скорее актеры. Их задача – выполнение ритуалов. Настоящая охрана внутри.

Словно в подтверждение профессорских слов охранники взяли во фрунт и, грозно взмахнув мечами, отступили на шаг по обе стороны от ворот.

В одной из створок скрипнула небольшая дверца, скрывавшаяся до сих пор в изящной резьбе, и профессор первым шагнул в сумрак. Уже переступив порог, он оглянулся, приглашая за собой ученика. Сразу за воротами оказалась проходная, оборудованная по всем правилам. За решеткой из толстых железных прутьев стояли пятеро настоящих, не опереточных, охранников с огнестрельным оружием. Тут Олег мысленно усмехнулся, узнав автоматы Калашникова. Вахта пропустила без всяких слов Батрида, но с Шергиным поступили строже. Он не смог предъявить местных документов, и Батриду пришлось заполнять какие-то разлинованные страницы в журнале посещений, вписывать данные в графу «Цель прибытия» и даже оставить в залог свой собственный пропуск в хранилище. В итоге, удовлетворившись, стражники открыли проход и Шергину. После первой решетки последовала вторая, которая запиралась с помощью сложной системы рычагов. Затем путь преградила тяжелая дверь, ее Батрид открывал сначала личным ключом, а потом еще набрал сложную комбинацию в системе концентрических колец. Наконец последняя дверь распахнулась, и взгляду предстала тускло освещенная галерея.

Профессор остановился и обернулся к Олегу:

– Идите первым, вы должны туда войти один.

– Это ритуал?

– Нет, просто мне так хочется.

Шергин неспешно двинулся по короткой галерее. Его шаги гулко отдавались в сводах, казалось, что идут несколько человек. Галерея оканчивалась широким круглым балконом с мраморной балюстрадой. Сначала Олег посмотрел наверх, на гигантский ажурный купол, через который пробивались лучи света. Изящный металлический каркас казался невесомым, словно рисунок на стеклянной полусфере. А потом Шергин подошел к балюстраде и осторожно глянул за перила. Первое мгновение он даже не понял, что увидел. То, что вначале выглядело балконом, оказалось консольной галереей, которая спиралью спускалась вниз. Теряясь в сумраке, ее витки уходили в бездну. Гигантская спираль тянулась на многие сотни метров, с каждым витком все глубже и глубже. Олег растерянно оглянулся.

– Я знал, что когда-нибудь это увижу своими глазами… – тихо произнес он.

– Вот, это ваше рабочее место на ближайшие два года, – довольный произведенным эффектом, сказал Батрид. – Не пугайтесь масштабам, вы скоро привыкнете, и хранилище станет для вас вторым домом.

– Но ведь… – начал Олег.

– Да, мой молодой друг, это и есть сердце Депозитария, собственно Депозитарий. Величайшее в мирах хранилище! – с нескрываемой гордостью, даже слегка патетично произнес профессор. – Здесь на этих бесконечных стеллажах хранится практически каждый предмет, попавший в Центрум извне.

– Но ведь чтобы добраться до него… – Шергин замялся, – нужно пройти много километров. И как можно вообще здесь что-то найти?

Он осмотрел несколько первых витков спиральной галереи. Вдоль глухой стены тянулись плотно закрытые шкафы.

– Вы задаете правильные вопросы. Вот давайте обратимся к каталогу. – Судя по интонациям, профессор начал свой первый урок. – Смотрите.

Батрид подошел к шкафам, отпустил неизменный поясной шнурок и за изящную бронзовую ручку вытащил один из многочисленных ящиков. Внутри были ряды бумажных карточек. В самой передней части ящика стояла на ребре пухлая книжица.

– Итак, вы уже поняли, это систематизатор. В тетради описание предметов, карточки к которым лежат вот в этой кассете.

Книжечка в твердой обложке, оклеенной сатином, как земной молескин, завязывалась на торце красной шелковой бечевкой. Профессор развязал ее и раскрыл книгу. Внутри на пожелтевших по краям страницах аккуратными столбиками были выписаны цифры и пояснения к этим цифрам.

– Вот, к примеру, написано: 373 – это год, потом «Тация», это откуда предмет прибыл, потом пустая графа, куда предмет убыл, то есть он так и остался в Центруме, а последняя – код предмета.

– А что же это за предмет? По коду неясно, – спросил Олег, заглядывая через плечо Лано и пытаясь прочесть в книжке записи от руки, сделанные мелким и неразборчивым почерком.

– Для расшифровки необходимо посетить академическую библиотеку в Ректорате, столице Лореи. Так принято испокон веков, – словно на лекции объяснил Батрид и добавил как бы между прочим: – Но иногда можно просто спросить у меня. Я многое помню.

– Как можно все это запомнить? – изумился Шергин.

– Не все, но многое. И именно потому, что я так много помню, я сорок лет работаю главным хранителем, – гордо ответил Лано.

– Сколько же лет этому хранилищу?

– На самом деле конкретно этому не более пятисот лет, но вы сами понимаете, строительство время от времени возобновляется по мере пополнения коллекции.

– Углубляете галерею?

– А что делать? Поток того, что создается во всех мирах, неиссякаем. Но вы спросите у меня, где же сама коллекция и как к ней добраться? – У Олега сложилось впечатление, что Батрид всю жизнь мечтал читать лекции и теперь реализует давнюю мечту, настолько его речь была драматически размеренна. – Для этого нам придется пройти в другое помещение. Машинный зал!

– Машинный зал? Зачем он здесь?

– Сейчас увидите! Только сначала…

Профессор еще раз посмотрел на номер в книжечке и, перебрав череду карточек в ящике, выбрал одну.

– Пойдемте. – Он отдал карточку Олегу. – Вот, посмотрите на нее, это самый главный документ.

Батрид пошел по спиральной галерее направо. Через пол-оборота она утыкалась в стену. Точнее будет сказать, что спиральная галерея отсюда и начиналась. Опять дверь и сложная система запоров. И опять театральное приглашение войти внутрь. И тут Шергин поразился не меньше, чем при виде галереи. За дверью оказался просторный машинный зал, такой Олег видел только на старинных фото теплоцентралей. Посреди мощенного красным кирпичом помещения возвышался громадный полукруглый чугунный корпус, к нему и от него шли трубы и валы. Полуцилиндр литого корпуса крепился к станине чередой гаек величиной с суповую тарелку, накрученных на чудовищные шпильки. Чуть в стороне блестел темной литой медью пульт управления, в слабом сумраке отблескивающий хрустальными стеклами циферблатов и хромированными манипуляторами. Над громадами машины нависал массивный потолок, держащийся на широких двутаврах, скрепленных крупными заклепками. Дневной свет, проходящий в технологические окна под самым потолком, освещал помещение ровно, практически без теней. Воздух наполнял запах металла, который смешивался с острым тоном горящего угля.

– Инженерный гений Лореи и искусство литейщиков Гранца создали этот поистине совершенный механизм! Нам нет теперь нужды бегать по хранилищу километры и километры, чтобы проверить предмет или складировать новый. Эта система приводится в движение мощнейшим паровым двигателем… Не улыбайтесь так, топка находится снаружи. Сюда, в помещение машинного зала, ни дым, ни копоть не попадают. Практически не попадают. Заметьте, сейчас топка главного котла работает на полную мощь. Так вот, сложнейшие механизмы управляются хитроумными автоматами с помощью вот этой маленькой карточки. – Батрид достал каталожную карточку и протянул ее Олегу. Это была плотная картонка с дырочками, как у перфокарты, и цифрами на свободном поле. – Я могу доставить сюда предмет из каталога, не двигаясь с места!

– Я потрясен масштабами сооружения, – в тон профессору восторженно ответил Олег. – Но ведь сложно держать под парами такой агрегат.

– Это не просто сложно, это чудовищно сложно. Надо учить служек-кочегаров, заготавливать дрова или уголь, в зависимости от сезона… Инженер и три техника, тоже из академических сотрудников, ежедневно осматривают машину, следят за ее состоянием. А день работы с предметами – один в месяц! Раз в месяц можно получить до трех предметов и столько же вернуть на место. Но сегодня у нас исключение. Я не могу ждать еще пятнадцать дней, чтобы рассказать вам о принципах работы автомата.

Профессор подошел к пульту и, вытащив из него гибкую гофрированную металлическую трубу с медным раструбом на конце, отдал краткую команду, которую Олег не разобрал, потому что устройство исказило слова до неузнаваемости. И сразу же все пришло в движение. Утлые лампадки над пультом машинного зала дрогнули и пыхнули ярким пламенем, в них подали газ. В свете огня механизмы засверкали медными полированными деталями. В дальней стене открылась маленькая дверца, из нее в клубах пара в зал вошли два человека. Один из них, видимо, инженер, в кожаной куртке, в картузе с очками-консервами над козырьком и с такими большими крагами на руках, что, казалось, в их раструбы можно было положить по тому энциклопедии, четким строевым шагом обошел главный полукруглый агрегат и остановился позади него. Второй, служка в холщовом костюме с широкими шевронами из желтого металла, подошел к торцу агрегата и, сняв с подвески большой заводной ключ, вставил его в личину. Инженер поднял правую руку, Лано отдал новую команду, которую Олег понял как «ПАР!». Когда легкий свист наполнил зал, инженер дал отмашку. Техник с натугой провернул заводной ключ. В утробе гигантской паровой машины ухнуло, раздалось тяжелое дыхание поршней, и центробежный регулятор на вершине двигателя начал вращаться, медленно растопыривая в стороны шарики на пантографе. Через несколько минут процесс стабилизировался, шарики регулятора заняли свою орбиту, и зал наполнился мягким, спокойным гудением работающего механизма.

– Давайте карточку! – громко, перекрывая шум двигателя, сказал Батрид.

Мельком глянув на карточку, профессор развернул ее правильной стороной и вставил в щель на панели пульта управления.

«Прямо банкомат какой-то», – подумал Олег.

Незначительное действие привело к грандиозным результатам. Внутри пульта стукнули механические передачи, один из валов, выходящих из главного двигателя, завертелся, заставив натужно взвыть всю систему. Лязгнул диск сцепления, и четыре длинные ременные передачи, приводящие в действие механизмы вне зала, заструились, унося энергию пара прочь, к транспортным системам хранилища.

Ждать пришлось минут пять. Батрид гордо восседал у пульта и с непроницаемым видом сжимал поясной шнурок, словно талисман. Наконец незаметная до того стальная перегородка в стене отъехала в сторону, и в зал выкатилась небольшая тележка на колесиках. Батрид подошел к ней и извлек предмет. Это была обычная вилка. Ну, не совсем обычная. Литая ручка из покрытого черной патиной металла оканчивалась пятью тонкими зубцами. Необычной она казалась для земного глаза.

– Я так и думал, смотрю, карточка такая знакомая, – с удовлетворением громко сказал профессор.

– Вилка? Зачем тащить вилки контрабандой? – удивился Олег.

– Во-первых, это могла быть и не контрабанда, а потом, вспомните год! Полторы тысячи лет назад! Откуда тогда в Центруме могли быть вилки?

Лано положил вилку на место в транспортную тележку. Затем вернулся к пульту и нажал несколько кнопок, выразительно глянув на техника. Тот сорвался с места и закатил тележку за перегородку. Опять заиграла и через пять минут стихла симфония скрытых механизмов. Олегу уже надоело переминаться с ноги на ногу в роли безмолвного наблюдателя. Батрид выдернул карточку и кивнул инженеру, который все время следил со своего поста за происходящим. Он перешел к пульту и отдал команду через рупор.

– Они сами все остановят, пойдемте, я думаю, демонстрации на сегодня достаточно. – Профессор взял Олега под руку и повел из зала.

– Лано, я бы все-таки хотел вернуться к каталогу и… – Шергин остановился. – А как определить с помощью каталогов хранилища, была ли передача предметов в другой мир через Центрум. Ну, так, для начала хочется просто понять…

– Это хорошая идея. Мне надо будет вас завтра представить ректору, заодно и в библиотеку запишитесь, посмотрите, как искать описание предмета по коду на карточке, – согласился профессор и направился к шкафам каталога. – Не будем искать в давних трансакциях, мы уже ничего не выясним об исторических турбулентностях, произошедших тысячи лет назад. Вот, давайте…

Батрид прошел по спиральной галерее метров двести, не отрывая взгляда от череды каталожных ящиков. Олег удивился, насколько легко двигался его руководитель, словно пробежки трусцой по спиральному хранилищу были для него развлечением.

– Ага, вот, – пробормотал профессор себе под нос. – Я хорошо помню, что лет сто назад через Центрум шел активный трафик на Землю. Вот, давайте сами, Олег, поищите нужные данные, а я пока верну на место то, что мы изъяли. Порядок, запомните, строжайший порядок в хранилище – это залог вашего успеха.

Профессор похлопал себя по карману, в котором лежала карточка на доисторическую вилку.

Шергин, уже понимая принцип каталога, открыл левый нижний ящик и стал листать тетрадку с дескрипторами. Через пару минут он выбрал десяток карточек с предметами, которые прибыли в Центрум из Тахреи и ушли на Землю. Оказалось, что перенос предметов между мирами был не таким уж и редким явлением.

– Посмотрите, Олег, – сказал Батрид, когда они вышли из хранилища на улицу, – вот эта дымовая труба от топки двигателя, который приводит в действие механизмы автомата.

Рядом с главным входом в хранилище располагалась небольшая пристройка, в ней и была главная топка – из крыши вздымалась широкая черная труба, все еще изрыгающая клубы серого дыма. Два раза ухнул гудок на котельной.

– Прощаются, – улыбнулся Лано. – Ну что, пойдемте домой, скоро подадут обед.

Обед накрывал служка, неловко расставляя грубые глиняные тарелки, приборы и бокалы для вина. Он то начинал протирать ложки краем скатерти, то долго не мог вспомнить, с какой стороны от тарелки нужно положить нож. Было понятно, что сервировка стола – дело для него совершенно новое и раньше он никогда такими бессмысленными ритуалами не занимался. Дождавшись, пока нерасторопный слуга уйдет, Батрид тяжело вздохнул и произнес:

– Что-то мне хочется отказаться от такого сервиса. Вы не будете возражать, чтобы в следующий раз этот балбес просто приносил нам еду и убирался восвояси? А то еще начнет своими штанами приборы вытирать.

– Да ради бога. Официант не нужен. Приятного аппетита!

Чечевичная похлебка с беконом и сыром была восхитительна. Танзо, доставленные, по словам Лано, с юга, были пряными и нежными, а вино, как объяснил профессор, местное – легкое и искристое.

Батрид сам прибрал со стола, не позволив Олегу помочь, вернулся и с позволения аспиранта закурил трубку. Он долго набивал ее с помощью особой лопатки, распространяя по келье аромат табака. А когда разжег трубку угольком, принесенным специальными щипцами из очага, в гостиной повисло облако дыма совершенно неземного запаха. Олег в какой-то момент подумал, что табак в Центруме будет посильнее многих земных наркотиков. Но Батрид не терял ни здравого смысла, ни нити разговора.

– Я думаю, вы обустроитесь, отдохнете, а завтра утром мы отправимся в Ректорат. Вы не возражаете против поездки верхом? На осликах.

– На осликах? – Олег поморщился. – А может быть, удобнее пешком? Тут близко. Прогуляемся.

– Спускаться – определенно приятнее, а вот подниматься… Привыкайте к нашим реалиям. Да и стар я уже прыгать по горам.

После обеда Шергин решил сам пройтись по городку, осмотреться. Батрид, не обращая внимания на возражения, вручил несколько купюр, добавив, что вернуть можно со стипендии или когда будет удобно.

Улицы, пустынные с утра, сейчас были полны жизни. Олег отметил, что утром по влажным от росы камням мостовой подошвы его туфель нещадно скользили. Сейчас дорога высохла, и шагать было легко. И хотя жителей Депозитария было всего ничего, на каждом углу мощеных улочек открылись лавки, судя по незнакомым аппетитным ароматам – в основном продуктовые. Иногда на тротуарах стояли маленькие столики – их вынесли из микроскопических кофеен для потенциальных гостей. Шергин не удержался и выпил бодрящего и крепкого кофе. Приветливые горожане уже знали, что Олег с Земли, что он новый аспирант Батрида, и приглашали заходить в любое время. Один раз с Олегом поздоровался человек в строгой униформе. Он отдал честь, поклонился и произнес: «Я местный городской инспектор, если будут вопросы, обращайтесь». Олег раскланялся, заверив, что всенепременно.

А потом был ранний ужин, и Шергин, утомленный новыми впечатлениями, быстро откланялся и ушел к себе. Прежде чем заснуть, он с сожалением выбросил свой «Паркер», превратившийся в грязную кашицу, раскисшие наборы для изготовления печатей и две футболки, испачканные останками авторучки. И тут Олег почувствовал, что у него остался легкий неприятный осадок, как после плохо сыгранной роли в школьной самодеятельности.

В щель под дверью его комнаты пробивался свет из гостиной. Батрид еще долго не ложился спать.

Глава третья
Представление

Ослики пахли совершенно не по-земному. Олег даже не поверил сам себе и принюхался.

– Вам не нравится запах? – забеспокоился Лано.

– Нет, все в порядке. Странный просто. Словно их только что вымыли с душистым мылом.

– Нет, это природный запах наших копытных, – категорично ответил Батрид.

– У нас они по-другому пахнут, – пояснил Шергин. – Вот я и удивился. Здесь, в Центруме, вообще другая гамма запахов. Я, когда шел к вам из города, цветы ваши нюхал. Непривычный запах. Слишком даже.

– Цветы? Могу ли я так понимать, что у ваших цветов приятный запах?

– Обычно да. Они привлекают насекомых для опыления.

– Понятно, – кивнул Батрид, – у наших цветковых хироптерофилия[1]1
  Х и р о п т е р о ф и л и я – опыление растений летучими мышами.


[Закрыть] и другая пищевая цепочка. Кстати, тогда я вас должен предупредить, цветы в горной местности лучше не трогать. Можно обжечься.

– Понял, не буду!

Олег со своим руководителем удобно устроились в небольших седлах на спинах послушных ушастых ослов. Животные дружно застучали по камням своими трехпалыми копытцами. Казалось, они выбивают быструю барабанную дробь.

– А у наших совсем не так ноги устроены, – не очень уверенно сказал Шергин, смутно вспоминая что-то о раздвоенных копытах и чистых и нечистых животных. – Интересно, зачем вашим по три пальца, да еще такие подвижные?

– Наш скот питается кореньями, такие копыта – самый лучший инструмент, чтобы добывать свою основную пищу.

– А! Точно, ваши цветы кусаются…

– Ясно, ваш-то скот, я так понимаю, может просто травку щипать, – согласился Лано. – Миры вокруг Центрума разнообразны, но так похожи. И меня всегда поражала одна мысль. Вот мне известно, что Земля намного опережает нас в своем техническом развитии. И, наверное, не в том дело, что у вас существуют углеводородные источники энергии и многие искусственно созданные материалы, которые невозможны в нашем мире. Не это важно. В конце концов, я читал, что у вас есть люди, которые думают, что человека должно окружать только то, что создала природа. Но как отличается мироустройство! Видимо, есть какая-то разница между нами и вами, разница, сидящая у нас в мозгу, та, что делает наши миры настолько отличными.

Дробный перестук копытец, плавный шаг животных и покой, царивший этим ранним утром, настроили коллег на философский разговор.

– Каждый изолированный мир развивается по-своему. Я вот знаю, что у нас в Центруме все страны или континуумы более или менее одинаковы по уровню развития. У нас один уровень промышленности. А на Земле?

– Ну, на Земле уровень развития разных народов может сильно отличаться, очень сильно. Но при этом практически никто не знает о реальном мироустройстве. Подавляющее большинство жителей нашего мира уверено, что они уникальны и одиноки во Вселенной и надеяться надо только на себя.

– А у нас все воспринимается по-другому. Я всегда считал, что факт того, что Центрум является сердцем миров, привел нас к такому… ну, скажем, застойному состоянию. Ничего не надо делать, кто-нибудь откуда-нибудь все принесет. Правда, может принести и такую гадость, как те микробы, уничтожившие надежду на создание у нас высокоиндустриальной цивилизации.

– Зато какой у вас воздух, – ответил Олег и вдохнул полной грудью. – У нас теперь даже в горах уже не так свободно дышится.

– Наши паровозы портят природу, – категорически возразил Батрид. – Скоро все провоняет дымом.

– Вы так не любите Центрум?

– Нет, я просто недоволен ходом нашей истории, – ответил Батрид и так глянул на Шергина, что стало ясно – он недоволен вопросом.

Тут оба осла как по команде остановились и нервно запрядали ушами.

– Мартышей чуют, – тихо сказал Лано, вглядываясь в ставший густым лес. – Они их не любят.

– Мартышей? – Шергин услышал новое для себя слово.

– Да, есть такие звери в лесу. Некоторые даже считают их разумными. Однако мартыши пугают по ночам ослов в стойбищах. Никто не знает, зачем и как они это делают. Но… – профессор спешился, – в общем, если мартыша не прогнать, осел и шага дальше не сделает.

Батрид подобрал с дороги камень и швырнул его в заросли. Потом еще один. Камни шуршали в листве, но ничего не происходило. Но когда Лано взял в руки третий камень, ветки густого кустарника зашевелились. Кто-то, не скрываясь, быстро убежал прочь. Ослы немедленно успокоились.

– Поехали, – сказал Батрид. – Ушел.

Животные как ни в чем не бывало снова дробно застучали копытцами по камням. Лесная дорога, мощенная сотни лет назад, уже подходила к городу, к Ректорату. Навстречу стали попадаться люди – кто пешком, кто верхом на таких же осликах. Проскакал на коне человек в униформе. Федеральный курьер, объяснил Батрид. Чуть позже появились люди на велосипедах, то ли праздно катающиеся, то ли спешащие по делам. А потом были городские ворота, распахнутые настежь, без всякой охраны, и Олег со своим научным руководителем уже ехали по прямым и широким улицам Ректората.

От аскетизма Депозитария здесь не осталось и следа. Дома в столице были богатые, в два, три и даже четыре этажа. С подоконников и маленьких балконов свешивались гирлянды ползучих растений. Вдоль проезжей части выстроились ряды аккуратно подстриженных невысоких деревьев. Витрины магазинов, торговавших одеждой, украшениями и дорогими продуктами, блистали роскошью. Само здание, где находился кабинет ректора, напоминало помесь дворца и кафедрального собора. У входа посетителей встретил служка, видимо, знавший Батрида в лицо. Он кивнул и, не говоря ни слова, принял поводья и увел животных во внутренний дворик.

– Ну что, как раз время визита. Мы прибыли секунда в секунду. Мы не заставили ректора ждать. – Профессор глянул на большие башенные часы, украшавшие фронтон.

У Олега засосало под ложечкой. Визит к ректору вызывал у него смутную тревогу.

В отличие от Депозитария ни в самом Ректорате, ни в резиденции ректора охранников не было, обстановка была демократичной и свободной. В приемной их встретила немолодая секретарша. Она поздоровалась с профессором, не обращая никакого внимания на аспиранта. Предложила сесть, опять же – только Батриду. Олег вежливо остался на ногах, но Лано хитро подмигнул и похлопал по ручке кресла рядом с ним.

– Я сейчас узнаю, может ли господин Турбах вас принять, – сообщила секретарша и скрылась за большими, обитыми светлой кожей дверями, ведущими из приемной в кабинет.

– Не обращай внимания. Чем ничтожнее функционер, тем важнее он старается выглядеть, – шепнул Лано, впервые обратившись к Олегу на «ты».

Секретарша вернулась, ничего не говоря. Словно забыв о посетителях, она села на свое место за столом у окна, порылась в бумагах и как бы невзначай сообщила: «Заходите, ректор вас примет».

Ректор, профессор Турбах, был крупным полноватым человеком, на голову выше Батрида и почти одного роста с Олегом. Его слегка запущенная одежда, черные круги под глазами и длинные причесанные, но давно не стриженные волосы создавали впечатление человека, полностью поглощенного работой и не заботящегося о своей внешности. Впрочем, крупный солитер в золотой оправе, украшавший ослабленный галстук, подсказывал Олегу, что образ этот скорее напускной.

– Очень рад. – Ректор вышел навстречу посетителям и пожал руку Батриду. – Как поживаете, профессор?

– Спасибо, спасибо! – Батрид ответил на рукопожатие. – Разрешите представить вам моего аспиранта по случаю начала его научной работы. Он прибыл с Земли.

– Очень рад, очень. – Ректор вяло принял ладонь Олега, который в ответ невнятно пробормотал свою фамилию. Впрочем, ректору было все равно.

Он уселся в свое кресло с резными деревянными подлокотниками. На столе ректора царил живописный хаос. Пачки документов, чернильный прибор в виде старинной крепости, осажденной варварской конницей, часы, встроенные в корабельный штурвал, статуэтка пресс-папье из малахита – обезьяна с черепом в руках и плоскогубцами, которые она держала пальцами ног. На стене за спиной ректора – коллекция старинного холодного оружия, развешанного зловещим веером. В углу – флаг Лореи.

– Я искренне горжусь, что впервые за столько лет, нет, даже веков, между нашими мирами возникают контакты, отличные от простого потребительства. Я искренне рад вашему прибытию к нам в Лорею и надеюсь, что ваша научная работа… Кстати, какая у вас тематика?

– «Корреляция товарных потоков и политических течений в многообразии внешних связей Центрума», – немедленно ответил Батрид, давая понять Олегу, что с ректором допустимо говорить только через научного руководителя.

– Прелестно, прелестно, – непонятно чему обрадовался Турбах. – Я надеюсь, что ваша работа послужит дальнейшему сближению. Если есть какие-то проблемы, помехи в работе, не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне.

– Было бы очень хорошо, господин Турбах, – ответил Батрид, – если бы формальности вроде постановки на довольствие и оформления допуска в библиотеку прошли как можно быстрее. Господин Шергин уже начал работать. Прямо в день прибытия.

Ректор позвонил в колокольчик. Дверь в кабинет открылась так стремительно, что показалось, секретарша все время стояла, приложив ухо к замочной скважине.

– Каролиза, немедленно два именных бланка и записывай! – приказал Турбах, не глядя на подчиненную.

Секретарша шустро метнулась в приемную, вернулась с бумагами, скромно пристроилась у журнального столика и стала внимать.

– Первое. Директору академической библиотеки Ректората господину Убринду. – Тут Олег с громадным усилием спрятал улыбку. – Обеспечить полный и свободный доступ к фондам господину…

Ректор замялся, но Лано немедленно подсказал: «Олегу Шергину, Земля».

– Да, господину Олегу Шергину, официальному аспиранту с Земли, без изъятий и ограничений. Членский билет выдать немедленно. Подпись. Дата. Так, второе. Начальнику интендантской службы господину Лакиза. Предписываю поставить на квартирно-материальное и пищевое довольствие аспиранта первого года обучения, господина… э-э…

– Олега Шергина, Земля.

– Да, Олега Шергина, с сегодняшнего…

– Со вчерашнего, – осторожно поправил Батрид.

– Да, напиши просто дату, вчерашнюю, – недовольно согласился Турбах. – Ну и подпись.

– И дайте распоряжение в кассу для получения первой стипендии, – не забыл напомнить Батрид. – Зачем утруждать молодого человека долгами.

– Да-да, конечно, – кивнул ректор и выписал еще одну бумажку.

– Спасибо, господин ректор, ваше служение делу науки всегда вызывает восхищение, – поклонился Батрид и взглядом потребовал от Олега сделать то же самое.

– Не стоит, пустое, – ответил ректор, встал и молча пожал руки посетителям, показывая, что аудиенция окончена.

В приемной пришлось подождать секретаршу, которая задержалась в кабинете начальства. Она вернулась минут через пять, все такая же неприветливая. Нехотя, словно делая одолжение, она вручила бумаги Батриду. Лано вышел не прощаясь, однако Олег все-таки вежливо сказал «До свидания». Впрочем, ответа не последовало.

– Ненавижу этот гадючник, – пробормотал уже на улице Батрид.

– Ну, как же? Ректор так отзывчив! – удивился Олег.

– Ты что, думаешь, мне нужна какая-то помощь от Ректората, чтобы обеспечить тебе жизнь в моем доме? Просто сейчас интендант на тебя спишет столько всякого, и половина пойдет на ректорскую виллу. Это у нас такие игры. А библиотека… там можно оформиться и без помощи высших руководителей.