Текст книги "Засланный казачок"

Глава 6
ВЛЕЗ ПО ПОЯС, ПОЛЕЗАЙ ПО ГОРЛО

Из литовской столицы в Калининградскую область, эту самую западную из всех российских земель, равно как и в сам Кёниг, проще всего добираться по трассе, проходящей через Мариямполе и пограничный городок Кибертай.

Но Альвидас уже давно успел убедиться, что его знакомый, а с некоторых пор и деловой партнер по имени Руслан даже в мелочах старается избегать прямых маршрутов и простых, как бы напрашивающихся сами собой, решений.

Вот и на этот раз, выполнив все, что было запланировано у него на этот приезд в Вильнюс, он, отправляясь в обратный путь, выбрал зачем-то кружной маршрут через Каунас и далее на Советск, хотя это прибавляло им лишнюю сотню километров.

Вообще-то Альвидас предполагал, что они распрощаются в Вильнюсе. У него не было большого желания садиться за руль; он бы предпочел провести вторую половину дня не в дороге, а на вилле отца, расположенной на Тракайских озерах, или же в своей холостяцкой вильнюсской квартире. Устал за последние дни как черт. Серьезные им дела предстоят в будущем, очень серьезные. У него имя и связи, а у Руслана, который предпочитает оставаться в тени, – деньги и технологии. Вроде бы отдыхали, слоняясь по ночным клубам и казино Вильнюса – Руслан хотел присмотреться как к самим заведениям, так и к их владельцам, благо Алик на короткой ноге с этими людьми, – но нервов спалено столько, что хватило бы на год жизни…

Руслан собирался отбыть из Вильнюса в понедельник, примерно в пять вечера. Действительно, к этому времени программа визита была уже целиком исчерпана: последним, с кем Алик познакомил своего нынешнего партнера, был один из компаньонов Ричи, владеющих с ним на паях двумя казино, ночным клубом и еще кое-какой «мелочишкой» вроде стрип-бара и залов игральных автоматов. Руслан имеет свои «колеса» – серебристого цвета «Опель Вектра», трехлетку с калининградскими номерами. «Алик, ты не против того, чтобы сопроводить меня до границы? – дружелюбно улыбнувшись, сказал Руслан. – Только шофера ты с собой не бери, не нужно…»

«Триста двадцатый» «мерс», за рулем которого сидел Альвидас, всю дорогу держался в корме серебристого «Опеля». Руслан водит аккуратно, не лихачит. Йонайтис предположил, что вот так, в одной связке, они проследуют до погранперехода, где и попрощаются – наконец-то! – но вышло чуточку иначе: за несколько километров до Пагегяя, последнего крупного населенного пункта с литовской стороны, «Опель» вдруг стал притормаживать, а затем свернул на стоянку возле придорожной корчмы.

Выйдя из «Опеля», Руслан направился в сторону небольшой аккуратной будочки с черепичной крышей, расположенной чуть на особицу. Алик тоже прогулялся туда за компанию. На улице уже начало заметно смеркаться. Руслан, кивнув в сторону небольшого пруда, к которому от корчмы вела посыпанная мелким щебнем дорожка, сказал:

– Давай-ка, брат Алик, подышим свежим воздухом… Есть вещи, о которых не хотелось бы говорить в машине, в офисе или у тебя в квартире.

Альвидас тут же полез в карман за пачкой «Мальборо» и зажигалкой. Они отошли полсотни метров от корчмы, и лишь после этого Руслан заговорил:

– Ты знаешь, Алик, мне понравились оба ночных клуба, в которых мы с тобой слегка покутили в минувшие выходные.

– Я в этом не сомневался.

– Конечно, это не Москва…

Алик, доподлинно изучивший разницу между тусовочными центрами Москвы и Вильнюса, усмехнулся:

– Размах у нас, конечно, не тот. Кто бы спорил?

– Но казино и ночные клубы, наверное, все же приносят неплохой доход?

Иногда эта привычка Руслана переспрашивать по несколько раз одно и то же основательно раздражала его литовского партнера.

– Точные цифры знают лишь сами хозяева, – подавив вздох, сказал Альвидас. – Скалькулировать, что у них получается на выходе, очень сложно. Здесь, конечно, более цивилизованные порядки, нежели в России, но за «крышу» все равно нужно платить. Опять же, нужно что-то отстегивать чиновникам. Давать бабки в предвыборный фонд или как-то по-другому «благодарить»… Я тебе уже сообщал, что получается из каждой «точки» на выходе. Но так же, как и наши налоговики, я не могу поручиться, что подсчитал все их бабки до последнего цента.

– Понятно, что часть доходов у них в «тени», – задумчиво покивав головой, заметил Руслан. – Неплохой навар снимают, неплохой. Но можно зарабатывать больше, гораздо больше.

– Да, ты уже мне об этом говорил. Вот только получится ли осуществить такой «бизнес-проект»?

– Получится, дорогой, не сомневайся, – успокоил партнера Руслан. – В других местах получается, да? В той же Москве – сам все видел! И у вас здесь все получится! Только с умом надо делать! Ты же видишь, как я осторожно действую? Никакой спешки, каждый шаг продумывается досконально…

«Без меня ты тут и одного шага бы не сделал, – промелькнуло в голове у Алика. – А то, что ты хитер и умеешь тонко плести сети – невидимые, но очень прочные, – это я уже на себе успел испытать».

Помолчав немного, Руслан сказал:

– Очень хорошо, что мы не стали делать предложение Ричи, что называется, в лоб. Двое его партнеров мне понравились больше. Они современные люди и понимают, что в чистых перчатках бизнес в их сфере сейчас не делается. С ними можно будет договориться.

– Ричи ни за что не продаст свою часть бизнеса. Или заломит такую цену, что отбивать бабки, затраченные на такую сделку, нужно будет годами. Я опасаюсь, что мы с ним не договоримся.

Поглядев с усмешкой на литовца, Руслан сказал:

– Мы будем договариваться не с Ричи, а с его компаньонами.

– Ну а этого скользкого хмыря куда денем? У него знаешь какие связи? Не так просто будет обойти такое препятствие, как Ричи…

– А ведь с этим Ричи может что-нибудь случиться?… – задумчиво произнес Руслан. – У него, как я заметил, неважно поставлена охрана.

– Ты на что это намекаешь? – встревоженно спросил Алик. – Не думаешь ли ты…

– Спокойно, Алик, не кипятись! – оборвал его Руслан. – Не обязательно говорить вслух все, что приходит тебе в голову!.. Ты же видел то же, что и я. Когда мы гостили у Ричи, там случилась какая-то разборка. Как ты, говоришь, того русского мужика зовут, который попытался на днях плюнуть Ричи в его тарелку?

– Ах, вот ты о чем… Нестеров его фамилия. Клуб, в котором ты круто запал на Марго, охраняют сотрудники той фирмы, которую Нестеров и прежний хозяин КРЦ выдавили оттуда с концами. А сейчас вот я, перекупив по твоему совету «центр», пытаюсь разорвать контракт с этой его конторой, которая называется ЧОП «Фалькон».

– Вот видишь, Алик, как все удачно складывается, – забросив руки за спину, сказал Руслан. – Когда двое ссорятся, третий радуется… Как же не воспользоваться таким случаем?

– Гм…

– Не напрягайся, Алик, тебя это не касается, – заметив, как вновь напрягся его партнер, поспешил успокоить его Руслан. – О таких вещах и без тебя найдется кому подумать…

Они обошли вкруговую уже почти весь пруд, как вдруг Руслан остановился, заставив притормозить и своего спутника.

– Вот что, Алик… Дела у нас идут как надо, но одна вещь мне не нравится. Кстати, портсигарчик у тебя при себе?

Бросив на него чуточку удивленный взгляд, Альвидас принялся рыться в карманах.

– Что, брат, решил на дорожку косячок выкурить? – Достав из внутреннего кармана своей замшевой куртки «волшебную табакерку», он как бы взвесил ее на ладони. – Но тебе же через кордон проезжать?!

– Дай сюда! – требовательно произнес Руслан, неприятно щуря свои тигриные глаза. – Ну?!

Когда эта вещичка перекочевала от Алика к нему в ладонь, Руслан размахнулся и зашвырнул ее в пруд.

– Все, Алик, завязывай! Все, что мешает – или может помешать – делать бизнес, нужно резко обрубать!..

Попрощались они там же, у придорожной корчмы, и разъехались каждый в свою сторону. Руслан сказал, что планирует приехать в Литву уже в самом скором времени, но точную дату и цели этой поездки он не назвал.

«Да, крепко он держит меня за яйца, – невесело подумал Алик, наматывая на колеса джипа обратный километраж до Вильнюса. – Воистину мы с ним «заклятые друзья»… И связывает нас такое, о чем лучше никому, даже самым близким людям, ничего не знать…»

На литовском погранпереходе каких-либо проблем у Руслана не возникло.

По мосту Королевы Луизы, переброшенному через Неман, «Опель» переехал на другой, российский берег, где Руслана проверяли уже более тщательно.

Впрочем, Руслан Харамиев не боялся проверок. Машина у него чистая, оформлена легально, в списках угнанных тачек не числится. Документы в полном порядке. Уроженец Республики Дагестан – такова запись в паспорте, – гражданин Российской Федерации. Женат на жительнице Калининграда (фиктивным браком, но об этом, естественно, в его документах ничего не прописано). С мая сего года имеет постоянную прописку в Кёниге. В загранпаспорте действующая литовская виза, годовая, многократная. Так что никаких оснований для того, чтобы опасаться проверки на границе, у Харамиева сейчас не было.

Собственно, даже тогда, когда он проживал в российской столице, где к таким, как он, относятся, мягко говоря, с повышенным вниманием, Руслан как-то избегал тех неприятностей, которые способны доставить человеку его рода-племени хотя бы те же разжиревшие, как крысы, бегающие по метрополитену московские менты. Он не шлялся по улицам, где всякое может случиться. Он знал, где можно – и нужно – бывать и с кем в Москве следует дружить. Да и в нем самом было что-то такое, что его не трогали, как бы даже не замечали, как будто он умел в нужный момент становиться невидимкой…

Вымахнув по трассе из задрипанного Советска – некогда это был аккуратный прусский город Тильзит, – Руслан сразу же достал из бардачка свой второй мобильник, которым он пользовался лишь изредка.

Созвонившись с кем надо, он убедился в том, что его инструкции выполняются точно и неуклонно, а самого его сейчас ждут двое людей на тачке, припаркованной возле одной из развилок местных дорог.

Спустя минут десять он достиг этого самого перекрестка. Затормозил возле «сотой» «Ауди», мигнувшей ему фарами, заглушил движок и тут же выбрался наружу.

Из «Ауди» вышли двое мужчин, одному было лет двадцать пять, другому, постарше, за тридцать.

Они накоротке поздоровались, после чего Руслан сказал на своем родном гортанном языке:

– Какие новости, братья?

– Все идет так, как ты говорил, Руслан, – сказал старший по возрасту мужчина. – Четверо наших уже на той стороне. «Точка» там удачная, по местным меркам – страшная глушь.

– Как ведут себя местные аборигены?

– Нормально. Старик, кажется, ни бельмеса не понимает по-русски…

– Очень хорошо, – кивнул Руслан. – Вы отправляетесь уже этой ночью?

– Да, как ты и велел.

– Обратно сами выберетесь, если что?

– Да, мы весь маршрут разметили. У нас к тому же имеются «джи-пи-эсовские» навигаторы. Берем с собой охотничье снаряжение. Вроде как на зорьку выезжаем, уток в каналах и на заливе пострелять.

Руслан скупо улыбнулся, но в следующее мгновение его лицо вновь стало серьезным.

– Как обстоят дела с местным проводником? Вы уже решили этот вопрос?

– Он с прошлой ночи кормит местных рыб. Притопили в таком месте, что и с собаками не найдут. Вот до чего людская жадность доводит…

В ином обществе последняя реплика была бы сочтена несколько двусмысленной, но только не здесь и не сейчас.

– Да, этот кончик следовало обрезать, – сказал Руслан. – Ну что ж, братья, действуйте, как договорились. И да пребудет с вами всевышний…

Глава 7
В ЗОБУ ДЫХАНЬЕ СПЕРЛО

Слон приехал в офис без четверти девять. Он не сильно удивился, застав здесь сестрицу Ирму, которая к моменту его появления уже успела сделать приборку и вообще попыталась хоть как-то замаскировать следы вчерашнего погрома.

– Молоток, сяся[8]8
  Сестра (литов.).


[Закрыть], – одобрительно заметил Римас, оценив, как много успела сделать Мышка. – Не будь я твоим кузеном, я б на тебе женился! Гм… И куда это только Стас смотрит?!

Сказав это, он тут же прикусил язык. Данная тема не то что была запретной в их компании, но и поднимать ее чересчур часто тоже не следовало. Дело в том, что Ирма неровно дышит к Стасу. Она, конечно, в этом не признается и старается даже вида не показывать, что запала на Нестерова. Мало того, она страшно не любит, когда Римас, к подначкам которого она всегда относилась индифферентно, как к чему-то такому, что ее лично не касается, пытается шутить по поводу ее симпатий к главе фирмы. Что касается Стаса, то он относится к Мышке как к хорошему надежному товарищу, почти что родственнику. Вообще, как заметил Мажонас, его давний приятель после развода, когда он ушел из дома с одной сумкой и маленьким котенком за лацканом своего кожана, старается избегать сколь-нибудь серьезных романов, хотя и в монахи записываться вроде бы пока не собирается…

Взглянув на порозовевшую Ирму, продемонстрировавшую ему кулак – не такой, конечно, огромадный, как у брата, но тоже крепенький, – Мажонас решил сменить тему:

– Сторож уже ушел?

– Да, я отпустила его пораньше.

– А ты здесь с какого времени?

– С пяти утра. Вчера так затоптали паласы, что едва отчистила… Ты завтракал?

– Да. Но от кофе не откажусь.

Ирма принесла термос и стала разливать горячий кофе в чашки. Раньше, когда она еще училась в университете, подрабатывая в охранном агентстве Стаса Нестерова, они проживали вдвоем с Римасом на съемной квартире. Дела тогда у «соколов» шли ни шатко ни валко, но тут вдруг на них свалился заказ, какого и не ждали: Женя Иванов, руководитель одного из московских охранных агентств, попросил своих вильнюсских знакомых оказать посильную помощь некоей Анне Головиной, проживавшей в то время гражданским браком с топ-менеджером крупнейшей российской нефтяной компании (именно этот человек вел тайные переговоры здесь о покупке россиянами компании «Мажейкю нафта», трубопроводных систем и нефтетерминала в Бутинге)[9]9
  См. «Персона нон грата», «Эксмо», 2002 г.


[Закрыть]. Клиентка, которую друзья и коллеги ее гражданского мужа были не прочь развести по деньгам, очень щедро расплатилась с «соколами», без помощи и поддержки которых она сама и ее сын остались бы, пожалуй, голыми и босыми. Вот тогда ЧОП «Фалькон» перебралось из арендованного в собственный офис (была приобретена часть трехэтажного особняка в старом Вильнюсе, в десяти минутах ходьбы от знаменитых университетских двориков и на таком же примерно расстоянии от центрального проспекта Гядиминаса). Закупили новые транспортные средства и спецтехнику. А также три квартиры, собственниками двух из которых стали Римас Мажонас и его двоюродная сестра Ирма. Поэтому живут они сейчас раздельно, что, несмотря на отличные отношения и полное взаимопонимание между ними, целиком устраивает их обоих: каждый человек хочет быть независимым и иметь право на личную жизнь.

В помещении для персонала, которое можно назвать и комнатой отдыха, из всей обстановки сохранился лишь диван: тяжелый, широкий, неразборный, почти антикварного вида. В офисе он появился еще до того, как была установлена новая двойная металлическая дверь. Как ни старались грузчики, нанятые конторой судебных приставов, но вытащить его хотя бы на лестничную площадку у них не получилось, так что пришлось вычеркнуть этот предмет офисной обстановки из списка временно изъятых вещей.

Именно на этом диване и устроилась Ирма, поставив на полу возле себя термос и чашку с недопитым кофе.

– Стас уже звонил тебе на сотовый? – спросила она у брата. – Как у него вообще настроение после вчерашнего?

– Мы с Нестеровым не бабы, чтобы перезваниваться по сто раз на дню. Какое у него сейчас настроение? Наверное, как у того еврея из анекдота, к которому пришли с восьмым по счету обыском…

Ирма бросила на него изучающий взгляд.

– Ну так что у вас произошло в ночь с пятницы на субботу? Вчера я так и не получила внятных объяснений.

– Спроси у Стаса, – закуривая, сказал Римас.

– Я уже спрашивала. Он сказал, что ты сможешь лучше рассказать эту историю.

– Да? Так вот и сказал? Кхм…

Мажонас, взяв пепельницу, уселся прямо на подоконник, благо глубокая оконная ниша позволяла это сделать.

– Один мужик как-то недавно к нам обратился… наш дальний родственник. Я уже говорил, Мышка, что ты навряд ли с ним знакома…

– Тебя послушать, братец, так вся Литва ходит у нас в родичах.

– А что, разве не так? Мы же все одна семья! Как там у нашего классика сказано… Блин… Знаешь, сестричка, я что-то в последнее время стал забывать школьную программу. Хотя, должно быть, ты слышала, я был прилежным учеником.

– А вот семейные предания, которые слышала я, – глядя в его плутоватые глаза, сказала Ирма, – говорят о другом…

– Неужели? – удивился Мажонас. – Ну и что тебе наши родственники нарассказывали о моем босоногом детстве?

– Например, о том, как ты, будучи одиннадцатилетним мальчишкой, раскопал возле хутора нашей бабушки Онуте под Панявежисом схрон «лесных братьев»… Говорят, там хранилось немало оружия?

– Я уж и не помню, девочка.

– Ты вытащил из схрона немецкий «шмайсер», как-то сам вычистил его, снарядил обойму и в сумерках отправился со всем этим хозяйством в лес… К счастью, ты попался на глаза леснику, который действительно приходился нам какой-то дальней родней…

– У меня с детства неодолимая тяга к оружию, – ухмыльнулся Мажонас. – Но я был нормальный пацан, правильный…

– Хулиган и сорвиголова…

– Клевещут. Разве человек с таким добрым лицом, как у меня, мог в детстве быть плохим мальчиком? Да еще и бегать по лесам с немецким автоматом наперевес?!

– Вот что, первый заместитель директора фирмы… Вы мне тут зубы не заговаривайте!.. Вы со Стасом выполняли чей-то заказ? Где в таком разе клиентский договор?!

– Мы действовали из чистого альтруизма, – пробормотал себе под нос Римас. – Я ж говорю, один знакомый мужик попросил нас о помощи… Мы пошли ему навстречу, но денег решили не брать.

– Откуда он, этот ваш знакомый? Я теперь штатный адвокат фирмы и имею право знать!

– Всего, девочка, ты никогда не узнаешь, – окутавшись облачком табачного дыма, сказал Мажонас. – Гм… Мы со Стасом регулярно ездим к одному мужику… порыбачить, пострелять уток на Куршском заливе и близлежащих каналах. А тут он сам приехал к нам в Вильнюс… пожаловался, что дочка, которой еще нет восемнадцати, попала в очень плохие руки…

– Так, значит, вы наведались к «ультрасам» именно за этой девочкой? Как вас вообще туда пропустили?

– Можно подумать, мы кого-то спрашивали, – проворчал Мажонас. – Мы захватили с собой стрелялку для пейнтбола. Я плюхнул краской точняк в «глаз»… Когда ослепла камера, контролирующая у них запасной выход, во двор выперся один из охранников. Я его… гм… закрыл на время в кладовке…

Услышав звук движка во дворе, он прервался и выглянул в окно.

– А вот и Стас приехал, – сказал он и тут же приветственно поднял руку.

А уже в следующую секунду заметил, как из-под арки, которую только что миновал «Круизер», по невысокой и пологой дуге во двор, где они обычно паркуются, залетела какая-то зелененькая, знакомой ему овально-рубчатой формы, штуковина…

Выбравшись наружу из «Круизера», Стас Нестеров привычно щелкнул брелком, ставя машину на сигнализацию.

Из окна второго этажа здания, на котором, собственно, и размещается их офис, ему приветственно помахал ручкой Слон. Стас тоже решил поприветствовать своего зама, но, уловив периферийным зрением какое-то движение под аркой, невольно повернул туда голову.

А оттуда, прямо под ноги ему, уже летел «цитрус»…

Да, он почему-то сразу подумал, что это именно граната «Ф-I», знаменитая «лимонка».

Просто удивительно, как много самых разных мыслей можно успеть передумать всего за две или три секунды до взрыва…

– Атас! – рявкнул Слон, отшатываясь от окна.

И уже в следующую секунду, тоже успев подумать о многом – о том, что будет со Стасом, когда рванет, и о другом, что стекла у них здесь обыкновенные, неармированные, а потому, когда взрывная волна выдавит стекла – а может, и всю раму целиком выставит, – разлетающимися осколками может поранить Ирму – он прыгнул в сторону дивана, чтобы свалить Мышку до того, как оглушительно бабахнет прямо у парадного, и, таким образом, прикрыть ее собственным телом…

Падать было поздно да и незачем: «лимонка» отскочив, как резиновая, от стены особняка, покатила прямо ему под ноги, продолжая медленно, с угасающей скоростью, перекатываться по асфальту своей рубчатой поверхностью.

У Стаса внутри все захолодело…

Кто-то другой, неведомо как пробравшись в его черепную коробку, начал губительный для Нестерова обратный отсчет: «три… два… один…»

Споткнувшись на цифре «ноль», внутренний голос как-то замялся, а затем вновь принялся бубнить обратный отсчет, но уже как-то неуверенно и не с такими драматичными нотками, как прежде.

Наконец заколотилось, забухало о ребра сердчишко.

Стас присел на корточки, посмотрел на «гранату» и так и эдак, потом, поняв, что это муляж, что «лимонка» на деле-то оказалась игрушечной, – а в некоторых магазинах сейчас и вправду продаются не только точные копии боевых пистолетов, но и изготовленные из плотной резины муляжи тех же «Ф-I», – облегченно перевел дух…

Слон приземлился неудачно: ударился подбородком о массивный дубовый подлокотник дивана; ссадина тут же начала обильно кровоточить.

– Римас, ты спятил?! – испуганно спросила Ирма, когда он наконец освободил ее из своих объятий. – Как… что… почему ты это сделал?!

Слон выглянул в окно. Стас все еще стоял у своего «Круизера», кажется, он прикуривал сигарету; во дворе и под аркой, кроме Нестерова, не видно больше ни одной живой души.

– Римас?! – Мышка, как истинная женщина, первым делом посмотрела, не расплескались ли остатки кофе ей на новенький костюмчик. – Объясни, ради Пресвятой Девы Марии, что это все означает?!

– Это были учения… по гражданской обороне, – прижимая к кровоточащей ссадине носовой платок, мрачно произнес Мажонас. – Раньше, еще при Советах, в школе такое практиковали: «ядерный взрыв слева… или там справа!..» В связи с общей сложной обстановкой мы со Стасом тоже решили… вот… провести типа учения.

– А почему меня заранее не предупредили? – обиженным тоном спросила Мышка.

Римас пожал широченными плечами: он чувствовал себя сейчас полным, конченым идиотом.

Минут через десять они сидели в непривычно пустой комнате отдыха уже втроем, причем на левой скуле Мажонаса белела нашлепка пластыря, которой он обзавелся благодаря своей заботливой и внимательной к любым мелочам сестричке.

– Стас, вы какой-то… странный, – сказала Ирма, наливая из термоса кофе для Нестерова. – Что-нибудь случилось?

– Да нет, ничего… Все в порядке, Мышка.

«Соколы» незаметно переглянулись. Стас уже успел показать приятелю игрушку, и теперь они терялись в догадках, что все это могло бы значить. Случившееся можно счесть как своеобразное предупреждение. Мол, не угомонитесь, мужики, в следующий раз «лимонка» может оказаться настоящей, боевой гранатой. Но могло быть и так, что это какие-нибудь пацаны озоруют. Сейчас полно всяких отморозков на улицах. Одни только «пиротехники» чего стоят.

Мышку они решили вообще не тревожить по этому поводу. Хватит с нее и того, что ее сегодня едва не задавил собственный двоюродный брат, габариты которого в целом соответствуют его прозвищу.

– Да, чуть не забыл, – отхлебнув из чашки горячий кофе, сказал Стас. – Женя Иванов мне уже несколько раз на мобильный названивал. Вчера вечером звонил, и сегодня утром я уже успел с ним дважды по телефону пообщаться.

– А что ему нужно? – спросил Слон.

– Да он как-то толком и объяснить не может, – пожав плечами, сказал Нестеров. – Вроде как пропал один человек, и есть смутное подозрение, что наш местный криминал может быть как-то к этому делу причастен… Я посоветовал ему обратиться в вильнюсское агентство, где работают наши отставные комиссары и полицейские. Там мужики пробьют все, что интересует российского клиента. Но Женя высказался в том плане, что клиент хочет именно нас, фирму «Фалькон»…

– Приятно, конечно, что о нашей конторе уже и в России прослышали, – осторожно трогая пальцами разбитую скулу, заметил Мажонас. – Но у нас сейчас своих забот полон рот…

– Да, я намекнул Женьке, что мы сейчас сами по уши в дерьме, – поморщился Нестеров. – А он все равно стоит на своем. Даже, говорит, если сейчас ваши вильнюсские бригадные распиливают бензопилой напополам твоего Слона, все равно бросай все и лети пулей в аэропорт.

– В аэропорт? – удивился Слон. – Что, надо куда-то лететь?

– Да нет, сами прилетели, на частном самолете, – вытаскивая из кармана запиликавший вдруг сотовый, сказал Нестеров. – Я как раз за тобой, Римас, ехал, думал на пару сгоняем в аэропорт… Ну вот, опять Жека звонит…

Стас поднес трубку к уху, затем, не дав своему московскому коллеге толком разогнаться, сказал:

– Женя, мы сейчас выезжаем. Я за Римасом в офис заехал, поэтому и задерживаемся…

Сунув трубку обратно в карман, он посмотрел сначала на Мажонаса, а потом на его «сясю».

– Мышка, ты остаешься на хозяйстве. Римас, нам придется прокатиться в аэропорт. Конечно, все это крайне некстати… но и свиньей выглядеть в чьих-то глазах тоже не хочется.