Электронная библиотека » Сергей Степанов » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 06:20


Автор книги: Сергей Степанов


Жанр: Общая психология, Книги по психологии


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В накаленной атмосфере споров о душе Сеченов приступает к экспериментам над мозгом, в ходе которых открывает так называемые тормозные центры, раздражение которых задерживает двигательную активность. Это было великое открытие. Оно не только начинало новую главу в физиологии головного мозга, но и изменяло всю систему представлений о функциях этого органа. Оно ввело в физиологическое мышление понятие о торможении (прежде нервная физиология знала только один процесс – возбуждение), а с ним и обширный комплекс проблем нейродинамики, касающихся соотношений между торможением и возбуждением. В психологии понятие о торможении получило широкий резонанс, в частности в учениях о задержке реакций, вытеснении из сознания и др.

Для Сеченова в тот момент самым важным было доказать на опыте, что воля, веками считавшаяся исходящей от души силой, производится маленьким кусочком мозгового вещества. Ведь самый верный признак волевого поведения – умение противостоять раздражителям, задерживать нежелательные импульсы. И все эти признаки, как свидетельствовал эксперимент, зависят от деятельности центров в головном мозгу. На основе этого открытия Сеченовым и написан для «Современника» психофизиологический трактат «Рефлексы головного мозга». Но публикация в «Современнике» не была допущена цензурой. «Рефлексы» появились в трех номерах еженедельника «Медицинский вестник», а также в виде отдельного оттиска. Весной 1866 г. переработанное издание «Рефлексов» было отпечатано Сеченовым в количестве 3000 экземпляров и представлено в цензурный комитет, как отмечено в документах, «апреля 4 дня в 1… часа пополудни». А спустя примерно два с половиной часа террорист Каракозов выстрелил в Александра II. Буквально на следующий день развернулось широкое наступление реакции по всем фронтам. Уже утром 7 апреля начальник Главного управления по делам печати М. Щербинин предложил оберполицмейстеру немедленно арестовать книгу Сеченова ввиду ее крайней опасности для общественных нравов.

Что же делал Сеченов, имевший все основания ожидать применения к себе самых неожиданных карательных санкций? В разгар репрессий он, одновременно автор и издатель «Рефлексов», даже и не думает как-то избавиться от трех тысяч опасных книжек. А в сентябре 1866 г. ученый переходит в контрнаступление на министерство внутренних дел и, используя доступные рычаги юриспруденции, добивается спустя год «освобождения» своей «заарестованной» книги.

Можно назвать несколько факторов, обеспечивших эту победу. Среди них – пристальное внимание общественности к делу Сеченова. Немалое значение имели умелые действия присяжного поверенного, которому Сеченов поручил ведение дела. Это был В.Д. Спасович, бывший профессор Петербургского университета, оставивший кафедру после студенческих волнений 1861 г. в знак протеста против произвола властей, специалист, не раз выигрывавший дела против цензуры.

На защиту Сеченова встал «Колокол», оповестивший мир о позорном преследовании ученого. Сыграла свою роль и неуверенность чиновников. Прокурор, явно опасаясь неудачи, не дал ход уголовному делу. Князь Урусов, управляющий министерством юстиции, в отношении за № 9730 к министру внутренних дел Валуеву ссылался на мнение прокурора, что «учение, заключающееся в сочинении «Рефлексы головного мозга», может быть опровергаемо только путем научных доводов, но не путем судебных прений в уголовном суде».

В итоге после полутора лет борьбы книга была спасена Сеченовым от сожжения.

К.А. Тимирязев высказался однажды, что «если три века тому назад натиск реакции приходилось выдерживать астроному, то теперь он направлен главным образом на биолога». Сеченов мужественно выдержал этот натиск.

Учение Сеченова легло в основу последующих исследований высшей нервной деятельности. В самом общем виде итоги этих изысканий можно сформулировать так.

Деятельность всех отделов центральной нервной системы является рефлекторной. Рефлекс – ответное действие организма на раздражение – представляет собой основную форму взаимодействия организма со средой. В рефлекторном механизме различаются три компонента: афферентный (чувствующий), центральный и эфферентный (двигательный). Возбуждение от раздражителя по афферентному нерву передается в центральный отдел (мозг), где переключается на двигательный нерв и по нему идет к рабочему органу. Таково традиционное представление о «рефлекторной дуге», восходящее еще к учению Р.Декарта.

Физиолог П.К.Анохин установил, что каждое движение организма отражается в мозгу в виде афферентного импульса, сообщающего об эффекте этого движения, о том, достигнут ли требуемый результат. В мозгу как бы представлена модель желаемого результата («потребного будущего» по Анохину), с которой сливается фактически достигнутое. Если же полученный результат не соответствует заданной программе, то коррекция двигательного акта и тренировка эффекторной системы продолжаются вплоть до выработки автоматизма. Формирующийся в ходе приспособления к среде аппарат «опережающего отражения» – «акцептор действия» – контролирует результаты действия и сличает их с поставленной целью.

Исследования Н.А.Бернштейна и П.Анохина дополнили схему рефлекторного акта, введя в нее четвертое звено – «обратную связь». Благодаря наличию «обратной связи» обеспечивается саморегуляция, самоуправление организма. Без этого обучение каким-либо действиям было бы невозможно.

Рефлексы по происхождению бывают двух видов: врожденные и приобретенные, или, по классификации Павлова, безусловные и условные. Безусловные рефлексы (БР) являются функцией главным образом подкорковых структур головного мозга, условные рефлексы (УР) – высших отделов мозга, коры больших полушарий.

БР совершается автоматически и не требует предварительной тренировки. Он приобретен данным видом живого организма в процессе всего предшествующего исторического развития (филогенеза) и передается по наследству. УР требует определенных условий для возникновения. По данным физиолога Л.А.Орбели, после рождения происходит дозревание БР под влиянием и при взаимодействии с УР.

УР возникает при неоднократном сочетании безразличного для организма раздражителя и безусловного раздражителя (для человека, если с безусловным раздражителем сочетается словесный, достаточно и однократного сочетания). В этом случае в коре полушарий устанавливается временная связь между двумя центрами возбуждения. Это не механическая связь типа нервного волокна, а проторение нервного пути, связанное с изменением состояния клеток. Таким образом, безразличный ранее раздражитель становится сигналом какого-либо жизненно важного явления.

Одни только БР не могут обеспечить многим животным, а тем более человеку всесторонних связей со средой. Они дают лишь ограниченную ориентировку и могут обеспечивать уравновешивание организма со средой лишь при абсолютном постоянстве этой внешней среды. Поскольку внешняя среда непостоянна и изменчива, то БР оказываются недостаточными, необходимо дополнение их временными связями.

Кора больших полушарий, испытывая на себе воздействие разного рода сигналов, совершает сложную аналитико-синтетическую деятельность – анализирует внешний мир, выделяет различные раздражители. Синтетическая деятельность коры состоит в образовании временных связей.

Павлов различал два принципиально отличных друг от друга типа сигналов (сигнальных систем). Разнообразные зрительные, слуховые, осязательные, вкусовые, обонятельные раздражители, поступающие из внешнего мира, он назвал первой сигнальной системой, которая является общей у человека и животных. По Павлову, ВНД животных, находящихся даже на высоком уровне развития, сводится в основном к совокупности многообразных УР первой сигнальной системы. Несмотря на постепенное развитие речи, УР первой сигнальной системы продолжают составлять основной фонд ВНД детей в первые годы их жизни и занимают определенное место в ВНД человека в последующие возрастные периоды. Кора головного мозга человека способна реагировать и на раздражители иного рода – слова, которые также сигнализируют человеку об определенных предметах и явлениях действительности. Слова и словосочетания Павлов назвал второй сигнальной системой. Человек реагирует не на звуковую оболочку слова или его графическое изображение, а на его смысловое содержание. Слова, представляя собой отвлечение от действительности, допускают обобщение сигналов первой сигнальной системы. Слово может быть сигналом не одного, а множества реальных предметов, объединенных по определенному признаку.

У человека обе сигнальные системы неразрывно связаны между собой. Только их взаимодействие обеспечивает полноценное познание объективной действительности.

Павловым выделены следующие закономерности ВНД: 1) УР, или временные связи, образуются благодаря встречному распространению возбуждения (у ребенка, как показали исследования психологов, временные связи начинают образовываться уже в середине первого месяца жизни); 2) величина УР зависит от силы раздражения; 3) условные раздражители суммируются; 4) торможение в коре развивается из-за отмены подкрепления УР, резкого усиления условного раздражителя либо действия непривычного раздражителя; 5) взаимная индукция нервных процессов обеспечивает контрастное взаимодействие между корковыми очагами возбуждения и торможения.

Существенное значение для ВНД имеют также сила, уравновешенность и подвижность нервных процессов, определяющих физиологические основы типа нервной системы и характера нервной деятельности.

Г

ГЕШТАЛЬТПСИХОЛОГИЯ

17 декабря 1924 г. один из основателей гештальтпсихологии, берлинский профессор Макс Вертгеймер, выступил на собрании Научного общества И.Канта с лекцией об основных положениях своей теории. В этой лекции им был предельно ясно и точно сформулирован тезис, являющийся краеугольным камнем в здании гештальтпсихологии. Вертгеймер заявил: «Есть сложные образования, в которых свойства целого не могут быть выведены из свойств отдельных частей и их соединений, но где, напротив, то, что происходит с какой-нибудь частью сложного целого, определяется внутренними законами структуры всего целого». Эта идея, сама по себе не новая, даже древняя, легла в основу научного направления, весьма влиятельного в мировой, особенно европейской психологии первой трети нашего века. Впоследствии научная школа распалась, и интерес к гештальттеории угас. Однако по сей день идеи гештальтпсихологии продолжают оказывать косвенное влияние на многие научные школы и направления, и сам термин «гештальт» отнюдь не списан в архив и постоянно употребляется в разном контексте.

Слово «гештальт» – немецкое, приблизительно переводится как «структура», однако точных эквивалентов ни в одном европейском языке не имеет, а потому прямо заимствуется из немецкого. Впервые его ввел в научный лексикон Х.Эренфельс в статье «О качестве формы» (1890), посвященной исследованию восприятия. Эренфельс выделил специфический признак гештальта – свойство транспозиции (переноса): в нашем восприятии мелодия остается той же самой при переводе ее в другую тональность; гештальт квадрата сохраняется независимо от размера, положения, окраски составляющих его элементов и т. п. Однако специальной теории гештальта Эренфельс не создал.

История гештальтпсихологии ведет начало с выхода работы Вертгеймера «Экспериментальные исследования восприятия движения» (1912), в которой ставилось под сомнение привычное представление о наличии отдельных элементов в акте восприятия. Непосредственно после этого вокруг Вертгеймера сложилась Берлинская школа гештальтпсихологии, костяк которой составили также Курт Коффка и Вольфганг Келер и к которой тесно примыкали доцент Берлинского университета Курт Левин, создавший собственную школу, и крупный невролог Курт Гольдштейн. Относительно независимая школа гештальтпсихологии сформировалась также в Граце (Австрия).

20-е гг. ознаменовались серьезными экспериментальными достижениями гештальтпсихологии. Они касались главным образом процессов зрительного восприятия, хотя выводы делались гораздо более широкие. Разные формы гештальтов изучались на материале восприятия кажущегося движения, формы (в том числе отношений «фигуры – фона»), оптико-геометрических иллюзий. Были выделены так называемые факторы восприятия, которые способствуют группировке отдельных элементов физического мира в соответствующем ему «психологическом поле» в целостные гештальты: «фактор близости», «фактор сходства», «фактор хорошего продолжения» (объединяются в гештальт те элементы изображения, которые в совокупности образуют «напрашивающиеся», наиболее простые конфигурации), «фактор общей судьбы» (объединение в один гештальт, например, трех движущихся в одном направлении точек среди множества других, движущихся в разных направлениях) и др. В основе принципов группировки лежит более общий закон психологического поля – закон прегнантности, т. е. стремление этого поля к образованию наиболее устойчивой, простой и «экономной» конфигурации.

М. Вертгеймер

Принципиальное значение имели эксперименты Келера на курах с целью проверить, что является первичным – восприятие целого или элементов. Птица дрессировалась на выбор более светлого из двух оттенков серого. Затем следовал критический опыт: в новой паре темная поверхность заменялась более светлой. Птица продолжала выбирать более светлую из этой комбинации, хотя ее не было во время дрессировки. Поскольку отношение между светлым и темным в критическом опыте сохранялось, значит, оно, а не абсолютное качество определяло выбор. Следовательно, элемент не имеет значения, а получает его в определенной структуре, в которую он включен. Тот факт, что такие структуры свойственны курам, означал, что структуры являются первичными примитивными актами.

Л. Коффка

В гештальтпсихологии экспериментально исследовалось также мышление. По мнению Келера, интеллектуальное решение состоит в том, что элементы поля, прежде не связываемые, начинают объединяться в некоторую структуру, соответствующую проблемной ситуации. С чисто описательной точки зрения, для этой формы поведения характерно использование предметов в соответствии с их отношением друг к другу и в реорганизации поля. Структурирование поля в соответствии с проблемой происходит внезапно в результате усмотрения (инсайт) при условии, если все элементы, необходимые для решения, находятся в поле восприятия. Относительно специфически человеческого мышления Вертгеймер указывает: условием переструктурирования ситуации является умение отказаться от привычных, сложившихся в прошлом опыте и закрепленных упражнениями шаблонов, схем, оказывающихся неадекватными ситуации задачи. Переход на новую точку зрения осуществляется внезапно в результате озарения – инсайта.

В 1921 г. Коффка сделал попытку приложить общий принцип структурности к фактам психического развития и построить на его основе теорию психического развития в онтогенезе и филогенезе. По его мнению, развитие состоит в динамическом усложнении примитивных форм поведения, образовании все более и более сложных структур, а также в установлении соотношений между этими структурами. Уже мир младенца в какой-то мере гештальтирован. Но структуры младенца еще не связаны друг с другом. Они, как отдельные молекулы, существуют независимо друг от друга. По мере развития они вступают в соотношения друг с другом. На этой основе подвергалась критике теория трех ступеней развития в филогенезе Карла Бюлера за то, что она представляет психическое развитие как состоящее из различных не связанных друг с другом единым принципом ступеней.

В том же, 1921 г. Вертгеймер, Келер и Коффка основывают журнал «Психологические исследования» (Psychologische Forschung). Здесь публикуются результаты экспериментальных исследований этой школы. С этого времени начинается влияние школы на мировую психологию. Важное значение имели обобщающие статьи Вертгеймера «К учению о гештальте» (1921), «О гештальттеории» (1925). В 1926 г. Левин пишет статью «Намерения, воля и потребности» – экспериментальное исследование побуждений и волевых актов. Эта работа имела принципиальное значение: гештальтпсихология приступила к изучению наиболее трудно поддающихся экспериментированию областей. Все это очень поднимало влияние гештальтпсихологии. В 1929 г. Келер прочел курс лекций в Америке, впоследствии изданный в виде книги «Гештальтпсихология». Эта книга представляет систематическое и, наверное, лучшее изложение данной теории.

Плодотворные исследования продолжались до 30-х гг., когда в Германию пришел фашизм. Вертгеймер, Келер, Коффка, Левин эмигрировали в Америку, где господствовал бихевиоризм. Здесь теоретические исследования не получили значительного продвижения. Заметным исключением можно назвать лишь выход в 1945 г. (кстати, тоже в декабре – 19-го числа) незавершенной работы Вертгеймера (умершего в 1943 г.) «Продуктивное мышление» (в переводе на русский язык эта классическая работа увидела свет в 1987 г.). В ней автором описаны интересные эксперименты, проводившиеся над детьми.

Для аргументации своих выводов Вертгеймер использовал также личные воспоминания о беседах с Эйнштейном (их лекции порой проходили в соседних аудиториях). Исходя из общего положения гештальтистов, что подлинное мышление является «инсайтным», а инсайт предполагает схватывание целого (например, принципа решения проблемы), Вертгеймер выступил против традиционной практики школьного обучения. В основе этой практики лежала одна из двух ложных концепций мышления – либо ассоцианистская (обучение строится на упрочении связей между элементами), либо формально-логическая. Обе препятствуют развитию творческого, продуктивного мышления. Вертгеймер, в частности, подчеркивал, что у детей, обучавшихся геометрии в школе на основе формального метода, несравненно труднее выработать продуктивный подход к задачам, чем у тех, кто вообще не обучался. Он стремился выяснить психологическую сторону умственных операций (отличных от логических). Она описывалась в традиционных гештальтистских терминах: «реорганизация», «группировка», «центрирование» и т. п. Детерминанты этих преобразований оставались невыясненными.

В. Келер

Книга Вертгеймера фактически была последним «громким залпом» гештальтпсихологии. Как самостоятельное научное направление гештальтпсихология перестала существовать. Однако ее идеи в той или иной степени были восприняты самыми разными течениями и школами. Они оказали значительное влияние на развитие необихевиоризма, психологии восприятия (школа New Look), когнитивной психологии, системного подхода в науке, отдельных направлений психологической практики (в частности, гештальттерапии), некоторых концепций межличностного восприятия (Ф.Хайдер) и др.

К. Левин

Понятие «гештальт» и поныне употребляется психологами в самых, казалось бы, неожиданных ситуациях. Например, заслуживает внимания рассмотрение здоровой, полноценной семьи как гештальта. Правда, такой подход сегодня не очень популярен. Многие «продвинутые» психологи и публицисты настаивают на введении вместо традиционного «Мы» прогрессивного «Я плюс Я». В такой модели семья предстает как даже не слияние, а сцепка двух Я, которые вполне автономны и самодостаточны (модное, хотя и чудовищное, если вдуматься, понятие!). Это тот самый партнерский брак, который с пеной у рта отстаивают многократно разведенные прогрессисты и который по сути дела представляет собой совместное предприятие по взаимопользованию. Когда один из партнеров хотя бы частично утрачивает «потребительские качества», он с необходимостью подлежит замене. Не в этой ли порочной идеологии лежат истоки реального кризиса современной семьи? Может быть, говоря о нормальной семье, следует вспомнить вышеупомянутый тезис, который Макс Вертгеймер провозгласил 75 лет назад…


ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ

В современной психологии понятие гештальта употребляется преимущественно в том контексте, в котором его использовал создатель гештальттерапии Фриц Перлз. Первоначально увлекавшийся психоанализом, Перлз некоторое время сотрудничал с одним из вдохновителей теории гештальта Куртом Гольдштейном, у которого почерпнул некоторые идеи, развитые им впоследствии в собственной концепции.

Безусловно, на становление идей Перлза оказал значительное влияние психоанализ, хотя и критически переосмысленный. Особое значение, вероятно, имела концепция Вильгельма Райха, в частности его представление о наличии у индивидуума «защитного панциря», благодаря которому сопротивление становится общей функцией организма. (Следует, правда, отметить, что одиозную теорию оргона, позднее выдвинутую Райхом, Перлз воспринял скептически.) Сильное влияние оказали на Перлза и работы гештальтпсихологов – хотя в изучение их теории он не углублялся, однако внимательно ознакомился с некоторыми статьями Вертгеймера, Келера и Левина. Вообще, с гештальтпсихологией у Перлза, по его словам, сложились специфические отношения: восхищаясь многими идеями гештальтистов, он, однако, счел невозможным полностью следовать за ними. Перлз отмечал: «Наиболее важной для меня была мысль о незаконченной ситуации, о неполном гештальте». Проблема соотношения фигуры и фона, разрабатывавшаяся гештальтистами в области познавательных процессов, была перенесена Перлзом в область мироощущения в целом. Академические гештальтпсихологи такого расширения не принимали. Однако нельзя не признать, что сегодня понятие гештальта фигурирует в психологии главным образом благодаря новаторским трактовкам Перлза.

Важно также отметить определенное влияние на развитие гештальттерапии идей Дж. Морено: некоторые терапевтические приемы Перлза косвенно почерпнуты из практики психодрамы.

Основным теоретическим принципом гештальттерапии является убеждение, что способность индивида к саморегуляции ничем не может быть адекватно заменена. Поэтому особое внимание уделяется развитию у клиента готовности принимать решения и делать выбор.

Поскольку саморегуляция осуществляется в настоящем, гештальт возникает в «данный момент», то психотерапевтическая работа проводится сугубо в ситуации «здесь и теперь». Психотерапевт внимательно следит за изменениями в функционировании организма клиента, побуждает его к расширению осознания того, что происходит с ним в данный момент, с тем чтобы замечать, как он препятствует процессу саморегуляции организма, какие блоки он использует для избегания конфронтации со своим настоящим (для «ускользания из настоящего»). Большое внимание психотерапевт уделяет «языку тела», являющемуся более информативным, чем вербальный язык, которым часто пользуются для рационализаций, самооправдания и уклонения от решения проблем.

Технические процедуры в гештальттерапии называются играми. Это разнообразные действия, выполняемые клиентами по предложению психотерапевта, которые способствуют более непосредственной конфронтации со значимыми переживаниями. Игры предоставляют возможность экспериментировать с самим собой и другими участниками группы. В процессе игр пациенты «примеряют» различные роли, входят в разные образы, отождествляются со значимыми чувствами и переживаниями, отчужденными частями личности. Цель игр-экспериментов – достижение эмоционального и интеллектуального просветления, приводящего к интеграции личности.

Большое внимание в гештальттерапии уделяется и работе со снами клиентов. Но, в отличие от психоанализа, сны в гештальттерапии не интерпретируются. Они используются для интеграции личности. Перлз полагал, что различные части сна выступают фрагментами личности. Для того чтобы достичь интеграции, необходимо их совместить, снова признать своими эти спроецированные, отчужденные части нашей личности и признать своими скрытые тенденции, которые проявляются во сне. С помощью проигрывания объектов сна, отдельных его фрагментов может быть обнаружено скрытое содержание сновидения через его переживание, а не посредством его анализа.

Перлз сначала применял свой метод в виде индивидуальной психотерапии, но впоследствии полностью перешел на групповую форму, находя ее более эффективной и экономичной. Групповая психотерапия проводится как центрированная на клиенте, группа же при этом используется лишь инструментально по типу хора, который, подобно хору в греческой трагедии, на заднем плане провозглашает свое мнение по поводу действий протагониста. Во время работы одного из участников группы, который занимает «горячий стул» рядом со стулом психотерапевта, другие члены группы идентифицируются с ним и проделывают большую молчаливую аутотерапию, осознавая фрагментированные части своего Я и завершая незаконченные ситуации.

Следует отметить, что сторонники гештальтпсихологии к новациям Перлза отнеслись неодобрительно. В.Кёлер незадолго до своей кончины – а умер он в 1967 г., когда принципы гештальттерапии были уже достаточно известны, – дал интервью, в котором назвал Перлза неумным «мыслителем» (кавычки принадлежат Кёлеру). По его мнению, Перлз либо недопонял основные принципы гештальтпсихологии, либо позволил себе слишком вольное их толкование. В самом деле, Перлз, и он сам этого не скрывал, ознакомился с концепцией гештальтпсихологии достаточно поверхностно – по его собственному признанию, ни одну из ключевых монографий этого направления он не осилил целиком. Поэтому указание на то, что гештальттерапия якобы возникла в недрах гештальтпсихологии, как об этом говорится в некоторых источниках, – далеко от истины. Перлз, который также опирался на идеи и других научных школ, воспользовался лишь некоторыми положениями гештальтпсихологии, причем в своей, достаточно вольной интерпретации.


ГИПЕРАКТИВНОСТЬ

Воистину несчастен человек, который ни на чем не способен сосредоточиться. По мнению английской писательницы Эммы Баркер, сосредоточение – это ключ к силе. Зрелым и сильным мы справедливо считаем того, кто умеет спокойно, деловито, не суетясь и не отвлекаясь на пустяки, решать встающие перед ним проблемы.

Разумеется, эту способность человек обретает не сразу. Маленький ребенок по своей природе импульсивен, его поведение подчинено сиюминутным побуждениям и стимулам. Взрослея, он учится «держать себя в руках», планировать свое поведение, воздерживаться от поспешных шагов, отвлекающих от серьезной цели.

Однако не каждому удается этому научиться. Иной ребенок, перестав быть милым непоседой, становится в глазах окружающих «неусидчивым», а то и «несносным». Ведет он себя неадекватно, учится скверно, и немудрено, что его жизнь превращается в ад, ибо ни одну проблему он толком решить не в состоянии.

Проблема гиперактивности стара как мир, хотя серьезные научные изыскания в этой области начались немногим более четверти века назад. Словно восполняя накопившийся дефицит, специалисты разных отраслей принялись исследовать и обсуждать то, что ранее казалось малозначимым и банальным. Появились специализированные журналы, стали ежегодно проводиться международные научные конференции по гиперактивности (последняя состоялась в мае прошлого года в Зальцбурге). Феномен «плохого поведения» превратился в патологический синдром, который нуждается в адекватной диагностике, лечении и коррекции.

А что же на самом деле за ним стоит?

Долгие годы повышенная возбудимость и неумение сосредоточиться считались естественной возрастной особенностью. Педагоги прошлого писали о «буйном нраве» и «дикой резвости» ребенка, которые необходимо усмирить посредством воспитания. Само же воспитание многими рассматривалось как привитие ребенку дисциплины: научи сына послушанию, и тогда легко научишь всему остальному. Если желаемого результата достичь не удавалось, такая неудача относилась на счет труднообъяснимых индивидуальных особенностей характера, а также упущений в воспитании, которое, вероятно, было недостаточно строгим.

Переход к массовому школьному обучению заставил внимательнее рассмотреть этот вопрос. Были выделены особые категории детей, плохо справляющихся с учебной деятельностью. Традиционные формы воспитания и обучения оказывались здесь неэффективными, поэтому таких учащихся стали именовать исключительными (в негативном аспекте), подчеркивая болезненную природу их ума и характера.

Французские авторы Ж. Филипп и П. Бонкур в книге «Психические аномалии среди учащихся» (в переводе на русский язык книга вышла в 1911 г.) среди «психически ненормальных учеников», наряду с отсталыми, эпилептиками, астениками, истериками, выделяли и так называемых неустойчивых учеников. Приводимое ими описание настолько узнаваемо, что любой современный практик легко дополнит его конкретными примерами:

«В школах сперва квалифицируют неустойчивых как недисциплинированных. Это банальное название остается за ними до тех пор, пока воспитатель не заметит, что все их поведение имеет болезненное происхождение. Эти ученики не терпят никакого руководительства, так как не могут поспевать за ним. Их физическая подвижность прямо-таки изумительна: они никогда не сидят на одном месте и каждую минуту без причины вскакивают из-за стола. Играя, они быстро переходят от одной игры к другой. Их умственная подвижность ничуть не меньше: едва принявшись за чтение, они уже хотят писать и считать».

Авторы также отмечают: «Не следует забывать о двух типах недисциплинированных: один – сознательный, самопроизвольный… другой – болезненный. Описанный нами тип имеет болезненную основу, а именно патологическое состояние нервной системы. Это – больные… В интересах будущего таких детей на них надо воздействовать одновременно медицинскими и педагогическими приемами».

Хорошо известны медицинские приемы, которые использовались в подобных случаях. Это были общеукрепляющие физиотерапевтические процедуры – небесполезные, но крайне малоэффективные в педагогическом плане, а также лекарственные препараты успокаивающего, или, иначе говоря, тормозящего, действия.

Что же касается педагогических методов, то Ж. Филипп и П. Бонкур без особого энтузиазма характеризуют их так: «Только опытному воспитателю, привыкшему соразмерять свое преподавание с умственной вместимостью своих учеников и давать его в строго размеренных дозах, удается поддерживать некоторое время вечно подвижное и рассеянное внимание таких учеников. Но и тогда даже ученик все скоро забывает, и, чтобы вбить какие-либо понятия в его неустойчивые мозги, приходится постоянно прибегать к повторению и к вдалбливанию (martellement). Отсюда вытекает необходимость ограничиваться самым элементарным, не охватывая слишком обширное поле изучения».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации