Текст книги "Необычные истории. Непридуманные маленькие рассказы"

Необычные истории
Непридуманные маленькие рассказы
Сергей Тарасов

Редактор Сергей Евгеньевич Тарасов

Дизайнер обложки Сергей Евгеньевич Тарасов

Фотограф Сергей Евгеньевич Тарасов

© Сергей Тарасов, 2024

© Сергей Евгеньевич Тарасов, дизайн обложки, 2024

© Сергей Евгеньевич Тарасов, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0062-8608-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В конце еще теплой осени я случайно нашел на опушке леса около железной станции связки новых и чистых журналов для машинистов. Это были такие разлинованные тетради по сто пятьдесят листов, как школьные тетради в линейку, только очень толстые. А так как обычно все, что мне в руки попадает, в дальнейшем просто оказывается необходимым, то я эти связки утащил домой. И при переноске их до меня дошло, для чего я тащу эти журналы. Стало понятно, что пора заняться написанием книжки.

Лет десять-пятнадцать лет тому назад ко мне часто приставал сосед, мой сверстник. Он постоянно спрашивал, когда я напишу книгу. В обычной жизни, когда всегда не хватает времени, я отвечал «еще нет», и отшучивался. Но время шло, мой сосед уже давно умер, но его тогдашние фразы о книжке упали в мою душу, и я, наконец, решился на этот подвиг. Замысел ее постепенно зрел у меня года два, так что было ясно, о чем писать, и в каком формате.

Я чувствую, что этого занятия мне хватит надолго. Но самому было интересно. На работе мне приходилось писать много – главы в геологических отчетах, проектно-сметную документацию и наблюдения в полевых книжках во время выездов в командировки. Но это была техническая литература, которую читают в основном специалисты. В институте, правда, написал несколько стихов, которые положил на музыку и пел их потом под гитару.

Заниматься литературой некогда и лень, но надо отвлечься от английского, французского и испанского, шитья, вязания, ремонта, огорода, да мало ли работы в частном доме. Но я буду писать неторопливо, часто отвлекаясь на домашние дела. И по своему опыту знаю, что всякая, даже большая по времени работа, в конце концов, заканчивается. Буду надеяться, что и эта тоже.

Я в жизни много читал, и к этой зиме подготовился, как следует – набрал нечитанных пока книг на всю зиму. И планирую еще свое будущее произведение писать, а потом перечитывать. Может это и называется отдых современного пенсионера?

Много лет я писал в полевых книжках карандашом, когда работал геологом. И писать приходилось много – особенно в маршрутах. В течение полевого сезона пишешь, а потом зимой работаешь со своими записями в теплой конторе за письменным столом. Летом нашел сухое место, присел, и на полевой сумке в полевой книжке описал все, что видел и что нашел, и какие пробы отобрал, какие образцы отколотил геологическим молотком и зачем.

Геолог в маршруте это помесь ишака и аналитика. Тащишь на себе по тайге или горам рюкзак с пробами, камнями, набитую полевую сумку, прибор, или два, два компаса и навигатор. И всегда должен знать, где идешь, куда и зачем, потому что для всех проб и образцов надо записать, где их отобрал, с координатами. И нужно записать, что интересного увидел, пока шел от одной точки наблюдений к следующей.

Как правило, я еще был одновременно начальником отряда – иногда до тридцати человек подчиненных, плюс техника – машины, буровые установки, приборы. Всегда находилось много письменной работы.

В маршрутах я всегда писал карандашом. С геологических времен остались еще кохинуры, пора их достать и пустить в дело.

История знакомства

После долгого перерыва, связанного с болезней, я приступил, наконец, к активной жизни: устроился на работу слесарем в одну небольшую фирму, которая делала из металла разные детали и изделия для заказчиков. С металлом я умел обращаться, но не любил, так как жалел свои руки, – их резали не только охотничьи ножи, но и врачи. И мне было их жалко. Но деваться было некуда, так как в стране была безработица, и трудно было найти хорошо оплачиваемую работу – даже профессора были безработными в это нелегкое время.

В нашем цехе стояло несколько прессов, сверлильный станок и гильотина. Со всеми этими станками я подружился, только не любил работать на гильотине – там надо было резать заготовки и постоянно мерять их штангенциркулем, потому что можно было допустить брак. А я носил очки, когда читал, а в остальное время старался их не надевать. Но как можно работать с штангециркулем, без них – это было просто невозможно: разглядеть тонкие черточки на этой железной линейке было даже в очках трудно.

Теперь, когда мне стали платить зарплату, можно было заняться личной жизнью: познакомиться с подружкой. Так как я ездил на работу через весь город, с тремя пересадками, то у меня выработался такой график – в электричке я ехал стоя, потому что в ней было много народу, в метро тоже, а вот в трамваях и автобусах можно было вздремнуть, или познакомиться с какой-нибудь молодой девушкой. Зимой это сделать было трудно. а вот когда настала весна, то почти каждый день знакомился в транспорте. Но продолжать знакомство не старался – работа и дорога на нее занимало много времени и сил, поэтому в выходные я отдыхал – и от транспорта и от работы. На свидания не было времени, особенно ранней весной, когда еще в городе лежал снег.

Потом, когда я открыл для себя знакомства по газетам, то иногда стал ходить на встречи. На эту встречу и пришел в пятницу, после того, как обменял в библиотеке книги на французском языке, и встреча с очередной подружкой должна состояться недалеко от библиотеки. Когда я шел по улице, то заметил небольшое кафе, типа кафетерия – там можно было поговорить, или договориться о следующих встречах с одинокой женщиной, с которой я и шел на свидание.

Она была молодой, лет тридцати, симпатичной и хорошо одетой. Ее звали Яной. и она работала инженером где недалеко. Мы шли вместе по вечерним улицам, разговаривали на разные темы. Было еще достаточно холодно, а вечером стал дуть сильный ветер и я предложил посидеть за чашкой чая в этом небольшом кафе, где стояло всего четыре столика.

Все началось хорошо. мы зашли в кафе, сняли куртки, повесили их на вешалку рядом со столиком, сели на стулья, и сразу к нам подошла официантка, с меню в руках. Я попросил зеленого чая, а Яна – кофе и пирожное. Просидели мы там минут тридцать. Рассказывали о себе, работе и доме, в общем, никто за язык никого не тащил, и с распросами друг к другу не лез. Потом, когда уже шел девятый час, собрались домой. К нам подошла официантка с счетом, и началось самое интересное.

У меня в кошельке, кончно были деньги, но их оказалось недостаточно. Мы поели и попили на двести пятьдесять рублей, а у меня в кошельке оказалось только пятьдесят. Откровенно говоря, я не рассчитывал, что чай с кофе могут быть такими дорогими. Я стоял с кошельком и понимал, что сел в лужу – я не мог заплатить. В общем, ситуация сложилась не очень красивая. Выручила меня Яна. Она достала из сумочки триста рублей, протянула их мне и я заплатил.

После этого она надулась, я тоже чувствовал себя неловко, и оба молчали всю дорогу – когда ехали несколько остановок в трамвае, и когда шли к ее дому, который находился в районе дворца молодежи. Когда пришли к ее дому, я предложил встретиться на следующий день, после работы, чтобы вернуть ей эти триста рублей, и поехал домой. Транспорт уже ходил плохо, и я добрался домой уже в полночь. На следующий день я приехал, дождался ее на том месте, где мы расстались, протянул ей в конверте деньги. Но мы не стали ни общаться, ни договариваться о новой встрече – все было кончено. Она взяла конверт, я выдохнул, и поехал домой, спокойный. но немного виноватый.

Сейчас, когда я живу один, понимаю, что судьба меня сберегла от очередной долгосрочной связи с женщинами и благодарен ей за это.

Изумрудик

С детства я собирал красивые камни, где только мог – на дорогах, в весенних ручьях, на помойках, куда какая-то камнерезная мастерская, а может фабрика, выкидывала отходы от своего производства, – хотел составить себе большую коллекцию из минералов и кристаллов. Минералы и поделочные камни, таких как яшма, авантюрин, оникс или лиственит еще можно было найти, а вот с кристаллами дело обстояло плохо – они не валялись на дороге, и найти их можно было только на старых, забытых и заброшенных теперь месторождениях драгоценных камней, а на новые месторождения попасть было трудно, и их было мало.

Эти старые, мелкие по масштабам, месторождения давным-давно были известны, но за прошедшие с их разработки, по ним прошли так много любителей камня, что собрали все, что представляло какую-либо ценность. К этому можно добавить, что даже отвалы их неоднократно перемывались, с начала века, и приличный кристалл аметиста, берилла, топаза и изумруда найти на этих отвалах было уже нереальным, и для находки кристаллов надо было иметь чутье и удачу, в этом нелегком, но интересном деле.

Но я все-таки нашел кристалл настоящего изумруда. Где, – я не помню, так как я тогда учился в школе и никуда не ездил, а искал минералы для своей коллекции в основном в городе, и на его окраинах. Изумрудик был совсем маленький – сантиметра полтора длиной, и толщиной в сантиметр. Он был настоящим – цвета весенней травы, совершенно прозрачный и очень красивый. Я носил его всегда с собой – в спичечной коробке. Однажды, в гостях у моего закадычного друга, я достал его из коробки и показал Лехе. Он, когда рассматривал его несколько секунд, вертел его в пальцах, а потом выронил. Мы не успели заметить, куда он упал – так все быстро произошло.

В полу его маленькой комнаты были щели, и, он, наверное, провалился в одну из них, потому что на полу его не было. Начались поиски – я залез в подполье с фонариком и долго там искал этот маленький зеленый кристалл, но так и не нашел. Через полчаса, весь в паутине, и в земле, я вылез из подвала, очень огорченный своей пропажей. Наверное, он и сейчас там лежит, в полном одиночестве, потерянный для всех навсегда. Очень печально.

Однофамилец

У меня все шло по плану, как мне и надо было. Неожиданные поступки и случайные события в моей жизни мне уже не стали нравиться – сейчас я старался все обдумать, просчитать, а лишь потом действовать. Так было для меня нормально и естественно. В конце октября я начал писать рассказы, потом, когда их накопилось достаточно много, они нашли себе место в интернете – в виде электронных книг. Прошел месяц, как я поместил там первую электронную книжку, – с одним рассказом. Но за этот прошедший месяц я проделал целую кучу работы – написал много рассказов, и опубликовал их на разных издательских платформах. Сначала я публиковал по одному, по два рассказа, но потом стал объединять их в сборники, страниц по двести, чтобы из них можно было напечатать книжку в бумажном формате.

Их, этих сборников было уже около двадцати, – некоторые я сам любил почитать, так как на экране смартфона они казались другими, – не моими произведениями, а другого, не знакомого мне писателя, который писал так, как мне нравилось, а озвученные версии я любил слушать перед сном. В читалке eReader Prestigio я выбрал чтеца с нормальным голосом, и слушал свои рассказы перед сном, отмечая неудачные фразы, которые можно потом исправить.

Когда я все свои рассказы разместил по разным платформам, мне можно было начинать следующий этап – отправлять рукописи в книжные издательства, которые могли их напечатать, за свой счет, и заплатить мне гонорар. Рассказы и сборники, которые были в электронном формате, смотрели некоторые читатели, но покупать не спешили, – это можно было предвидеть, и я к этому относился спокойно.

Дня три назад я отослал в несколько крупных издательства свои три сборника рассказов, и успокоился, – на время: мне надо было подождать несколько месяцев до ответа из редакции. А пока я ждал ответа, продолжая писать новые рассказы. А мой ангел хранитель выкинул очередной фортель: у меня оказался тезка, который жил, по-моему, где-то в Сибири, и тоже писал повести и романы. Жанр их был фантастика, с элементами мистики и триллера.

Я пишу в основном прозу, но несколько десятков фантастические рассказов написал – мне было интересно писать о вещах и событиях, о которых нормальному человеку можно только мечтать: о чудесах, инопланетянах и тому подобном. Это было мне интересно, – сочинять такие для взрослых – сказки, сбывшие детские мечты, – в классической фантастической манере.

Этот факт, что чужие фантастические произведения находятся в интернете под моей фамилией, выглядело неожиданно и странно для меня, и я пока еще не определился, как к этому относиться. На одной сайте наши книги были вместе, и если не знать, что это мой однофамилец, то все его произведения относились ко мне. А он попал в такую же ситуацию, ведь на обложке книги нет отчества, просто имя и фамилия, и мои фантастические рассказы можно было приписать ему.

Когда я захотел посмотреть, как чувствуют себя в интернете мои рассказы, то напечатал в поисковой строке свою фамилию и имя. Появилось масса сайтов с фантастикой, и везде была моя фамилия, но в некоторых были не мои рассказы, а произведения моего тезки.

Чудеса, да и только.

Я ехал домой в автобусе. На моих коленях была кожаная сумка с книгами, которые я решил увести из квартиры в свой загородный дом. На одной остановке в автобус зашла моя двоюродная сестра, Людмила, дом которой был по соседству. Когда я с ней поздоровался, она пересела ко мне поближе, и мы устроили переговоры на злободневные темы – погода, пенсия и так далее.

Я убрал свой уже не нужный мне смартфон в сумку, и она заметила там книги. Спросила у меня, «что читаешь?», а я в ответ сказал, что в основном пишу, и уже написал несколько книг. Она попросила дать книжку – почитать. Но все мои книги были электронными, и я сказал, что если она хочет, то пусть наберет в поисковой строке браузера слово книги и мою фамилию. Достал свой смартфон, и показал несколько своих книг на одном сайте. Она сказала, хорошо.

Представляю, как она будет читать вместо моих рассказов романы и повести моего однофамильца…

Вот такая почти фантастическая история, с моими фантастическими рассказами. «Удивительно, но факт», как сказал наш президент.

Душа дома

Старый небольшой барак на четыре семьи, в котором я прожил с молодой женой почти три года, остался в моей прошлой жизни. В течение этих лет я постоянно что-то там чинил, ремонтировал и устраивал. Мне и в голову не приходило, что это не мое жилище, но я, как всегда ошибался. Нет, не в этом старом бараке, а в женщинах. Моя подруга, с которой я прожил все эти несколько лет, пришла к мысли, что я отнюдь не успешный мужчина, и когда я привел квартиру и приусадебный участок в порядок, решила со мной расстаться.

Мне было обидно слушать от нее слова, что это мой дом, моя квартира, и я предложил ей самой подать на развод, чтобы потом начать свою жизнь с чистого листа и найти более достойного ее мужчину. Кто это будет, я понятия не имел, а так я делал все, что требовалось в семье от мужчины – иногда приносил деньги, ремонтировал и чинил то, что сломалось и попадалось мне на глаза, боролся с сорняками на даче и на усадебном участке. Может, я слишком много времени и сил отдавал этому своему жилищу? Но мне надо было сейчас освободить его для другого мужчины, который обладал другими качествами и достоинствами, которых я не имел.

Подруга подала на развод сама, и вскоре я съехал с этого уже не моего дома – к своим родителям. Они уже были на пенсии, но здоровые, полные сил, и я перестал заниматься домашним хозяйством в своей жизни, – судьба дала мне краткосрочный отпуск от этой деятельности, и время, чтобы я привел свое здоровье в порядок. Я, конечно, помогал отцу, когда это было необходимо, но сам никуда не лез, потому что это был не мой, а родительский дом.

Следующие годы моей жизни текли медленно, но неумолимо. Отец умер, а мама сломала себе шейку бедра, и это перевернуло ее и мою жизнь. Хозяйничали теперь в родительском доме мы с братом, а мама только наблюдала за нами и отдыхала. Мне приходилось изображать из себя хозяина дома больше, чем мой брат, потому что я постоянно в нем жил – мне просто некуда было податься, а у брата была своя квартира и семья. Он приезжал по выходным, помогал мне, но от работы в огороде отказался сразу, и эта обязанность следить за яблонями, кустами смородины и сорняками перешла ко мне автоматически навсегда.

Дом, который построили мой дед и отец, почти не требовал в это время ни ремонта, ни особой заботы. Он словно чувствовал, что нам с братом надо было время на свою жизнь, работу и отдых. Брат после своей работы любил сходить на рыбалку, а я любил просто побродить по лесу, или съездить в небольшое путешествие, – отдохнуть от огорода и деревенского образа жизни. Я уезжал, и всегда говорил этому, все понимающему старому дому «до свидания», а когда приезжал, говорил ему «привет».

У меня уже была своя квартира, и я проводил там больше времени – ездил оттуда на работу, отдыхал по вечерам, но все выходные всегда проводил в родительском доме, а летом старался бывать там почаще. И дом и мама старели, и требовали от нас с братом большего внимания. Мы с ним ухаживали за домом и за мамой постоянно. Когда приходил в гости мой брат, он всегда здоровался с мамой и домом, а уходя, говорил им «пока-пока». У меня была привычка говорить громко «привет», когда я приходил, а когда уходил, говорил им «я пошел».

И дом и мама понимали, что остаются без нас ненадолго, и не обижались на нас, – у нас была своя жизнь, и мы должны были заниматься прежде всего собой, своими делами и своими квартирами.

Мама прожила долгую жизнь, но однажды ушла – навсегда, а в этом доме кто-то обязательно жить, иначе он бы тоже заболел и умер, как это случается с брошенными деревенскими домами. Я уже не работал, и переехал в родительский дом навсегда. В нем было хорошо дышать, тихо и спокойно, не то, что в моей квартире, где был очень сухой воздух, иногда доносился шум от дрели, ссорились соседи или лаяла собака.

Сейчас я ездил в свою квартиру только отдохнуть от деревенской жизни, которой я жил в родительском, а сейчас моем доме. Она была очень насыщенной, особенно весной, летом и осенью. Зимой можно было отдохнуть от домашних дел, от ремонта и огорода, но одиночество ощущалось сильнее, и я, когда приезжал в свою квартиру, смотрел на человеческие муравейники напротив моего дома и понимал, что здесь невозможно чувствовать себя одиноким – слишком много жило здесь народа.

Потом я ехал в частный дом, открывал дверь, говорил дому «привет», здоровался с домовым, который, наверное, жил где-то здесь, может быть за русской печкой на первом этаже, а может в подвале. Я спускался на первый этаж, благодарил за службу газовый котел, который меня грел зимой и шел проверять огород, кормить воробьев, синиц и смотрел, все ли там в порядке.

Деревенская спокойная и размеренная жизнь продолжалась, как и положено.

Агаты

Началась весна, снег растаял, и все студенты потянулись в походы. Просто так, чтобы залезть на какую-то гору, или прогуляться по незнакомым местам, я стараюсь не путешествовать. Но в случае, когда идет о походе за камнями, я всегда «за».

Нас собралось человека четыре, и мы отправились за агатами. Я обычно ездил за хрусталем, бериллом, но агатовых мест не посещал раньше никогда. Чтобы наслаждаться агатом, надо было сначала его найти, а потом еще распилить, и отполировать. Это не кристалл, с который ничего не надо делать. Нашел кристалл, или щетку, помыл в воде и поставил на полку, чтобы любоваться гранями.

После обеда наша компания высадилась в селе на берегу реки Синара. Перешли по подвесному мосту на противоположный берег, немного прошли по березовому лесу и подошли к участку, который весь был покрыт шурфами, канавами. Видно было, что тут происходили большие поиски и раскопки. Их проводили любители агатов. Агатоносный слой находился на глубине около трех или четырех метров. Он был небольшой – мощностью до полуметра. Тут миллионы лет назад изливалась лава, пузырьки в которой заполнялись разными по составу гидротермальными растворами. Потом базальт стал выветриваться, а пузырьки, заполненные кремнеземом, стали накапливаться на поверхности еще невыветрелого базальта, образуя россыпь. Любители камня добирались до него шурфом, а потом закладывали штрек, или копались в шурфе на дне.

Повсюду в глине валялись обломки яшмы и агатов. Мы не стали копать шурф, а разбрелись по отвалам, в надежде найти агат, или красивую яшму, которые оставили, любители, которые выкопали все эти шурфы.

Стемнело и становилось холодно. Мы разожгли огромный костер, сварили ужин. Часа через три, когда прогорели все березовые дрова, убрали угли и на место костра поставили палатку, забрались в нее всей толпой. Там оказалось тепло, и мы проспали до самого утра. Утром поели, часа два проходили по отвалам, и пошли на автобус. Мне попалось совсем немного агатов. И у меня не было алмазного круга, чтобы их распилить и посмотреть, какие они внутри. Это я поделал позже, когда поехали снова на это место с парнями из нашей институтской группы.

Нас собралось человек десять. Набрали вина, приехали на тоже самое место и начали поиски. Трудились до самого вечера. Обошли все отвалы и разворошили глину около них. Вечером разожгли костер, и начали пить вино, которое взяли с собою.

Утром мы Николаем, студентом из моей группы, создали товарищество по добыче агатов, и отправились на окраину этого агатового проявления. Там был узкий и глубокий лог, по которому протекал маленький ручеек. Я размышлял утром, как бы безо всякого труда найти большое количество агатов и пришел к выводу, что на дне этого лога, в ручье должны быть агаты, ведь он был глубокий – до шести метров, и был обязан размыть агатовый слой.

Так и оказалось. Мы с Николаем начали добычу агатов у самой реки, в которую впадал ручей. И продвигались вверх, складывая все найденные агаты сначала в карманы, а потом, когда карманы не могли вместить нашу добычу, достали мешки и стали их складывать туда. Трудились в этом логу часа до самого обеда. У каждого добыча занимала весь мешок, и весила около пяти килограммов. В ручье агаты было видно хорошо – вода их отмыла, и превратила разноцветные полосы агатов в полоски, которые было видно даже без распиловки.

Вот что может сделать нежелание копать глину в шурфах. Приходиться шевелить мозгами, чтобы найти хороший агат, не утруждая себя тяжелым физическим трудом.

Я привез домой десятка три хороших и крупных агатов, и летом я их все распилил, так как у меня уже был алмазный круг. Шлифовать и полировать я не стал. Не было у меня таких станков. Часть их я дарил, а часть осталась у меня. Но разрезанные тогда агаты я то и дело встречаю сейчас в ящиках мастерской.

***

Но история с агатами на этом появлении не закончилась. После окончания учебы в институте, уже работая в геофизической партии геологом и начальником отряда, я побывал снова в этих уже знакомых местах.

В мае и в начале июня наш отряд работал в Челябинской области. Наши самолеты летали на одном участке с геофизической аппаратурой на борту, и я приехал в Магнитогорск, к главному геологу, чтобы получить у него дополнительный объём работ. Неожиданно выяснилось, что надо ехать к реке Синаре, чтобы там проверить ряд аномалий.

Мы собрали лагерь, и отправились в дорогу. Доехали до будущего лагеря, на берегу реки, около этого проявления агатов. Пока рабочие трудились на установке палаток, я с геофизиком пошел посмотреть на знакомые места. Они были там, в полной сохранности. И шурфы, и ямы, и даже знакомый лог – все они были на месте. Я встретил там целый класс из какой-то школы – их было человек двадцать, представился, потом стал пытать вожатого этого отряда, кто ему разрешил тут лазить, на нашей площади. До смерти запугав это парня, я потом разрешил ему со своими пионерами дальше искать агаты и поинтересовался, что они нашли.

Нашли они немного, и я отстал от этих пионеров с вожатым во главе. Дальше мы стали работать на аномалиях, но каждый вечер все рабочие ходили искать агаты. Мне повезло найти огромный агат – он был около пятнадцати сантиметров в поперечнике – заметил его в одном шурфе и выковырял из глины.

Когда мы закончили поверку всех аномалий в этом районе – это случилось через месяц, то вся моя палатка была обложена агатами. Их было там около тысячи. В нашу машину они все не вошли, пришлось большую часть их оставить на берегу реки, где был разбит наш палаточный городок. И мне пришлось долго выбирать из них самые большие и красивые, чтобы увезти домой.

Вскоре мы приехали в Екатеринбург. Полевой сезон закончился, и все привезли в качестве сувениров агаты, даже водитель захватил с собою несколько штук. Когда после отгулов я вышел на работу, то подарил главному геологу и начальнику срезы с агатов, которые я привез. И они были очень довольны.

В будущем я еще наведаюсь в эти места. Пороюсь в этом ручье, похожу по отвалам и загляну на другой берег реки, где на одной из аномалий я встретил кору выветривания базальтов, в которых была масса агатов. Их можно собирать там вёдрами, но они были мелкими – до двух сантиметров в поперечнике.