Текст книги "С грустью и улыбкой о погонах и портянках"

– Тогда зови на помощь, если придут тебя бить, – с едва заметной улыбкой подбодрил приятеля ефрейтор «Речная гора», отправляясь в другой конец казармы, к правому флангу строя более чем из ста курсантов.

После отбоя младший сержант Арсений расположился поверх одеяла на койке, привалившись к стене и надеясь немного подремать, предварительно проверив наличие «железных блинов». Через час хлопнули двери казармы, дежурный офицер по части пришёл с проверкой.

Проверяя с дежурным по роте наличие личного состава, неожиданно увидев сидящего на кровати курсанта, полковой дежурный поинтересовался: – А вы, товарищ курсант, почему не спите, тоже дневальный?

– Никак нет, товарищ майор, просто бессонница, – ответил Сеня, вставая с койки и застёгивая ворот гимнастёрки.

– У него конфликт с азербайджанскими курсантами, – дополнил ответ младшего сержанта Арсения дежурный по роте, сержант Костя Красозов, родом из Донецка, он же заместитель командира взвода, в котором служил Сеня. По-своему решил помочь сослуживцу, который в своё время отказался от должности заместителя и предложил взводному лейтенанту его кандидатуру.

– Так это тот самый младший сержант из вашей роты, который старшину, азербайджанца нокаутировал, – утвердительно уточнил дежурный офицер.

– Никак нет товарищ майор, только слегка послал в нокдаун, защищаясь, больше десяти человек видели, – поправил Сеня дежурного по полку, удивляясь его осведомлённости. – Значит, кто-то из «стукачей» уже успел доложить ротному командиру, если дежурный по полку уже в курсе, – подумал борец за справедливость, надеясь на благополучный исход этой ночи.

– Ты, давай сынок ложись и поспи, завтра же на занятия, а я поговорю с этим старшиной, чтобы глупостей не наделал со своими джигитами, – по-отечески пожелал пожилой офицер, отправляясь в сторону кубрика прикаспийских батыров.

– Со мной сегодня дневальным парнишка из нашего взвода, говорит, что тоже боксёр. Так что выдвигайся к нам, у нас штыки-ножи и при телефоне. Можно сказать, власть и при исполнении, – добавил в шутку на мгновения задержавшийся сержант Костя.

Через полчаса после ухода пожилого майора Сеня перебрался к СВОИМ ребятам к тумбочке дневального, с которыми успел за ночь переговорить на разные темы и даже постоять дневальным, пока они делали уборку в казарме, а дежурный по полку ещё раз перед подъёмом проверил обстановку в учебной роте связи.

– Постарайся, сынок больше не провоцировать азербайджанских курсантов до конца моего дежурства, – выходя из казармы учебной роты связи, попросил курсанта Сеню пожилой майор. – Чёрт его знает, как до пенсии последние полгода дотянуть с этим интернациональным контингентом, – уже за дверью еле слышно добавил будущий военный пенсионер, чертыхаясь.

Этой ночью прикаспийские нукеры так и не выходили из своего кубрика, даже по нужде….

– Твоя работа?!! На гауптвахте сгною! Ты у меня в последний день июня демобилизуешься в лучшем случае! – через два часа на исходе завтрака багровый от злости дежурный по полку орал на курсанта Сеню, показывая в сторону ретировавшихся из помещения столовой прикаспийских батыров.

Во время инцидента седой ветеран-офицер находился в другом конце армейской столовой и успел подскочить только к «шапочному разбору».

Прикаспийские джигиты из разных рот отступали организованно, бережно поддерживая под руки едва переставляющего ноги горилла-подобного собрата с квадратным юношеским лицом, а двух других витязей немного меньших габаритов практически утаскивали. Старшина Имранов оттирал голову от перловой каши с комбижиром носовым платком и по-своему чертыхался, кто-то из курсантов-славян успел надеть ему на голову миску с перловой кашей в короткой потасовке.

– Никак нет товарищ майор! Мне такое не под силу. Я даже за колонну спрятался, чтобы не попасть под раздачу, – тотчас возразил младший сержант Арсений, в самом начале потасовки успевший выскочить из-за стола и спрятаться за кирпичной колонной, готовый включиться в драку из засады, используя подкованные кирзовые сапоги и отработанные удары в подбородок.

На секунду в голове у будущего офицера Сени мелькнула тщеславная мыслишка: приобщиться в качестве участника к победной схватке, но героями конфликта стали Лёня Крюков и его два земляка из автороты.

Старший сержант Крюков, словно по намеченному сценарию, специально зацепил батыра, размером с крупного шимпанзе, возвращающегося за персональный обеденный стол со специально заваренным для прикаспийских джигитов чайником, а затем уложил его на пол одним размашистым ударом.

На помощь поверженному нукеру старшина Имранов отправил горилла-подобного витязя с квадратным юношеским лицом и его «младшего собрата», размером чуть поменьше, полагая, что уж эта парочка монстров разберётся с одиноким старшим сержантом без проблем. Неожиданно для обоих откуда-то сбоку на парочку молниеносно набросился русоволосый, высокий спортивного типа парнишка, в сержантском звании и двумя разящими ударами, пусть и не поставленными технически отправил их в глубокий нокаут, а пытавшемуся подняться на четвереньки «горилле» аккуратно добавил ногой в челюсть.

Второй земляк-крепыш из автороты почти одновременно опрокинул скамейку с сидящими на ней двумя нукерами, а затем перевернул стол на попытавшихся вскочить батыров с другой скамейки. Старшина Имранов успел выскочить, но какой-то курсант надел ему миску с кашей на голову и отпихнул на группу поднимавшихся прикаспийских витязей.

Вся команда напавших курсантов моментально исчезла с места бойни и выбежала из столовой. Процедура умиротворения кавказских батыров заняла не более полуминуты и помощь кулачным бойцам во главе с кряжистым Лёней Крюковым со стороны доблестного младшего сержанта Сени не понадобилась.

– Уличные бойцы, – констатировал мысленно Сеня, восхищаясь красотой схватки, а для дежурного по части добавил:

– Вы, товарищ майор посмотрите на этих горилл, а потом на меня. Тут и слепому видно, что не моя весовая категория.

Дежурный по части не стал возражать, быстро успокаиваясь, так как обошлось без увечий, пострадавшие благоразумно удалились. Виновников инцидента обнаружить не удалось, но командира роты связи майора Красавцева всё-таки поставил в известность о младшем сержанте Арсении, главном зачинщике происшедших событий, по его мнению, за время беспокойного дежурства.

Буквально через полчаса курсант Сеня уже сидел в канцелярии роты, где командир его взвода с незапоминающейся фамилией по распоряжению майора Красавцева искал выход из возникшей ситуации. Командира роты вызвал на ковёр для профилактической беседы начальник курсов.

– Ну и что нам теперь с тобой делать? Заварил кашу – теперь хрен расхлебаешь, – вопрошал чисто философски старший лейтенант. – Может тебе в свой полк вернуться, до обеда все бумаги оформлю. Продуктовая машина до электрички подбросит, а завтра днем уже в родной части будешь, и причину отчисления подходящую подберём. Типа там по состоянию здоровья или сокращения числа слушателей-курсантов, нужно лишь твоё согласие.

– До конца офицерских курсов и демобилизации в конце мая остаётся чуть более трёх месяцев. Если вернусь в свой полк под Ригой сейчас, то все наряды и караул мои, да ещё и дембельский аккорд повесят, и значит, домой вернусь в конце июня. Такой расклад никак не в мою пользу, а претензий по учёбе или дисциплине у вас ко мне нет – не имеете права отправлять, – поразмышлял вслух курсант Арсений. – Да и какой я зачинщик, если почти всех курсантов из нашей роты кавказские джигиты зашпыняли, всего-то попытался, лишь согласно приказу командира роты, хоть какую-то справедливость восстановить на площадке для занятий со штангой и гирями, а вас офицеров это как будто не касается, что в роте происходит. Ну, а то, что врезал старшине Имранову, то получилось автоматически, всего лишь защищался. Это более десятка курсантов видели.

– Хорошо, не хочешь уезжать, твоё право, да и политотдел не пропустит отчисление. Подождём, с чем майор Красавцев из штаба вернётся, моё дело было предложить, а с этими кавказскими джигитами мы и на прошедших курсах ничего не могли поделать, сам понимаешь – национальная политика партии. Так и дотянули до конца с грехом пополам – не нашлось зачинщика, возмутителя спокойствия, чтобы их приструнить. Правда их меньше было, и не так себя нагло вели, а двоих наиболее резвых отправили обратно в их часть, а пока отправляйся на занятия, там тебя точно не тронут, – закончил беседу мордатый офицер, старлей, по неведомым военно-родственным дорожкам попавший на блатную должность сразу после военного училища.

Не прошло и часа, как с занятий курсанта Сеню снова вызвал командир взвода.

– Майор Красавцев договорился в санчасти, так что ты срочно заболел, быстро собирайся и минимум на неделю, чтобы о тебе здесь не было ни слуху, ни духу, – изложил дальнейшую судьбу курсанта Сени старлей.

Сборы заняли не более десяти минут, Арсений решил по подсказке комвзвода ничего из своих вещей в тумбочке не оставлять.

Затем старлей проводил непокорного курсанта, борца за справедливость до выхода из казармы и, указав направление, добавил: – Там тебя встретят, скажешь, что из учебной роты связи, а положат без официального оформления, с кормёжкой тоже решено. Так что давай, вперёд, – старлей легонько подтолкнул замешкавшегося младшего сержанта и, повернувшись, облегчённо выдохнул.

– И долго мне там торчать? – поинтересовался проштрафившийся курсант, умом и сердцем поддерживающий национальную политику нашей великой партии.

– Если понадобится, то и до самого дембеля. В общем, тебе сообщат, – ответил комвзвода. – Может всё ещё и рассосётся, в линейную часть служить как-то не особо тянет из-за таких вот искателей правды, – подумал старлей, захлопнув дверь в казарму и медленно возвращаясь в канцелярию роты.

Не успел курсант Сеня переступить порог санчасти, как его зазнобило, и потекли сопли. Сказались бессонная ночь и нервное напряжение.

– Э, да тебе, похоже, недельку, другую желательно полежать у нас и поправить здоровье, – поставил диагноз фельдшер из срочников, убирая градусник и выдав внезапно заболевшему младшему сержанту пару каких-то таблеток.

Борец за справедливость в отдельно взятой роте разместился на одной из верхних коек в переполненной санчасти, где и провалялся больше недели, спускаясь лишь перекусить или по нужде. Никто о нём не вспоминал, а бесконечная болтовня с рассказами пионерских страшилок окончательно утомила.

По истечении недели, поправив здоровье и случайно узнав, от попавшего накануне курсанта из соседнего взвода, что прикаспийских джигитов из роты куда-то убрали, а проституток-малолеток депортировали за пределы части, Арсений решил вернуться в казарму и приступить к дальнейшей учёбе.

Тем более от одного недоучившегося на гражданке вечного студента, а ныне будущего офицера получил ценную информацию: оказывается, офицеры, уволенные из вооружённых сил при успешно сданных экзаменах, принимаются в любой ВУЗ нашей многонациональной страны вне конкурса.

– А чем чёрт не шутит, может ещё и получится откорректировать свою биографию, – подумал будущий офицер запаса и студент.

После обеда, ближе к вечеру курсант Сеня выписался из санчасти, где его радостно встретили сослуживцы, пожимая руку.

– А мы случаем, даже подумали, что тебя обратно отправили в свою родную часть под Ригой, с занятий пришли, и никаких следов не осталось, лишь заправленная постель на кровати, как будто и не было человека, – улыбаясь, выдал Володя Орлов.

– Да, так немного прихватило, резко подскочила температура, наверное, инфекция какая-то привязалась, но сейчас полностью здоров, – ответил Арсений, втайне радуясь участию сослуживцев – приятелей.

– Да, твоих друзей из Азербайджана отправили обратно по своим частям из всех учебных рот, так что теперь можешь спать спокойно. Лёня Крюков с земляками ещё раз выписали им по полной программе на следующий день, где-то подкараулив на улице. Так что в роте они больше не появились и до отъезда их никто не видел, а потом и «наверху» решили, что так будет спокойнее для всех курсантов и для офицеров тоже, – проинформировал сержант Орлов своего приятеля.

Служба и учёба начала входить для младшего сержанта Сени в привычную колею, без эксцессов. Правда, пришлось провести показательный боксёрский поединок с пареньком-боксёром с трёхгодичным стажем и перворазрядником, тоже младшим сержантом из первого взвода.

Пропустив в средине показательного поединка два серьёзных удара от более опытного противника, Сеня тотчас пробил ему защиту и, перехватив инициативу, серией точных ударов чуть не закончил показательный бой досрочно.

Однако паренёк вовремя прекратил бой, в шутку выдав коронную фразу: – Вдвоём мы любого в роте сделаем.

Хотя младший сержант Арсений после прикаспийских джигитов ни с кем конфликтовать и не собирался.

А Лёня Крюков увлёкся боксом, но никто с ним становиться в пару не захотел, даже парнишка-перворазрядник, поэтому организатор национальных побед в отдельно взятой роте вежливо попросил Сеню показать ему несколько основных ударов и правильную защиту в боксёрских перчатках.

На что младший сержант Сеня, естественно согласился, взяв со старшего сержанта Лёни слово, что тот будет боксировать в треть силы.

После трёх занятий Леонид Крюков утратил интерес к боксу, когда оба ротных боксёра уверили его, что с такими навыками уличного бойца на ринге ему делать нечего. Это всё-таки спорт, а не побоище.

В конце марта весь первый взвод дружно отметил двадцатилетие у шести курсантов, родившихся с разницей в несколько дней. Отпраздновали после ужина, в учебном классе, от которого у Володи Орлова как лучшего радиста роты были ключи, значительным количеством водки и домашней закуской из родительских посылок, но на утро все были в форме, и даже трое самовольщиков вернулись вовремя.

За два месяца до демобилизации курсант Арсений начал отпускать усы. Конечно, двухнедельный результат получился не таким шикарным, как у сержанта Володи Орлова, но всё-таки на очередном утреннем осмотре нечастый гость в роте майор Красавцев приостановился напротив Сени, хотел что-то сказать, но махнув рукой, словно заранее зная ответ, под негромкие смешки курсантов быстро прошёл мимо всего строя в спасительную канцелярию.

После этого утреннего осмотра почти все курсанты первого взвода начали отращивать усы, как признак национальной гордости и самосознания, а немного позднее и остальные выпускники учебной роты связи на Центральных Курсах частей Гражданской обороны где-то в Подмосковье в начале семидесятых годов прошлого века….

В конце июня того же года командир учебной роты связи майор Красавцев получил письмо от бывшего курсанта, младшего лейтенанта запаса Сени письмо с просьбой выслать в его адрес две характеристики – рекомендации. Одну – для устройства инспектором по гражданской обороне в одном из районов на северо-востоке Эстонии, а другую для поступления на вечернее отделение Таллиннского политехнического института в районном центре.

Прочитав письмо, майор ненадолго задумался, затем вызвал бывшего командира первого взвода, старлея: – Не забыл, наверное, курсанта Сеню, который в физиономию этому кавказскому джигиту заехал, у нас из-за этого потом куча проблем было, пришлось всех азербайджанцев обратно в линейные части отправлять.

– Ну, разве такое забудешь, – усмехнулся старлей. – Так чего ему нужно?

– Да, вот просит две характеристики – рекомендации написать для работы по линии гражданской обороны и для поступления в институт, – пояснил будущий подполковник.

– Может, не стоит. Из-за его выходки нас едва в полки гражданской обороны не сослали, – возразил старлей.

– Так всё-таки обошлось и не сослали. А вот он смог съездить по роже старшему по званию, а я не осмелился в академии на подобное, хотя один национальный кадр и заслуживал. Напиши этому раздолбаю две приличные характеристики – рекомендации, и не забудь напомнить мне, чтобы письмо перед строем курсантов нового набора зачитать. Чтобы знали, каких кадров мы здесь готовим, – с этими словами майор отослал старлея из канцелярии и задумался о том, что еще одного такого курсанта с обострённым инстинктом справедливости ему в этой должности не пережить, да и получение очередного звания, подполковника может быть отложено на неопределённое время. Где уж там мечта о полковничьей папахе.

Недавний дембель и офицер запаса получил мало ожидаемое официальное письмо с двумя характеристиками – рекомендациями за подписью комроты в средине июля. Прочитав про себя такое, что хоть к правительственной награде представляй, будущий студент решил махнуть в Ленинград, попробовать сдать экзамены на дневное отделение в одном из престижных ВУЗов культурной столицы.

Ведь если всё складывается удачно, даже когда не ожидаешь, почему не попробовать замахнуться на большее. Тем более его армейский приятель Володя Орлов живёт где-то недалеко под Питером, в посёлке Вырице, а настоящих друзей в жизни не так уж много бывает.

Жаль, что это в полной мере начинаешь понимать только в зрелом возрасте.

Ноябрь 2014 года

Партизаны в увольнении

Начало восьмидесятых годов прошлого века, где-то в Вологодской области, в районе посёлка Кущуба. Военные сборы в полевых условиях.

Нас, три офицера запаса на сутки отпустили в увольнение, повидаться с семьями, отдохнуть перед войсковыми учениями, а главное вымыться от пота и грязи, пропитавших наши гимнастёрки. Дожидаясь автобуса из города, мои временные попутчики успели выкурить по паре сигарет.

Несколько местных жителей посёлка пока приветливо поглядывали в нашу сторону – основной, сержантский и рядовой состав должен был прибыть только через два дня. Предположение, что общее отношение тогда к военным резко изменится – позже подтвердилось.

Вошли в подъехавший автобус и стоя расположились на задней площадке. Ехать было почти полтора часа, а среди пассажиров много детей, женщин и людей пожилого возраста.

Одним из последних зашёл мужичок неопределённого возраста и неожиданно в изумлении остолбенел, лишь вымолвив: – Товарищ, старший лейтенант!? Непонятно, человек вроде незнакомый.

Затем заметил рядом высокого офицера в погонах капитана и выдавил из себя немного заикающимся голосом: – Товарищ, капитан?!

Из-за капитана выглянул наш третий временный сослуживец, чтобы понять, что происходит.

От обилия созвездий на наших погонах сразу и в одном месте у местного аборигена перехватило дыхание, но справившись, напоследок тихо выжал из себя: – Товарищ майор!?!

На всякий случай пожал руку разволновавшемуся представителю народа, мои попутчики, временные представители советской армии также поздоровались с удивлённым жителем посёлка. Разговорились.

Оказалось, что местный абориген родился до войны и почти всю свою жизнь прожил в сельской местности, работая в колхозе. После трёх лет службы в армии в северных широтах на точке, где кроме старшины за всю службу видел из офицеров только своего непосредственного командира, лейтенанта, призванного после института – «пиджака», обычно пьяного в хлам и имеющего доступ к спирту.

Из своего посёлка в большой город Вологду выбирался за последние двадцать лет всего три раза и то по делам, а сегодня собрался к своему приятелю сослуживцу.

– Будет, что рассказать. Ни за что не поверит, что сегодня за руку здоровался с товарищами старшим лейтенантом, капитаном и майором, – радостно сообщил нам ветеран срочной службы, выходя из автобуса на следующей автобусной остановке.

– Надёжно защитим наши завоевания Великого Октября, – не к месту пошутил старший лейтенант, связист.

– Главное, когда боевые стрельбы начнутся, не угодить под случайный снаряд или мину, – грустно усмехаясь, добавил майор, замполит.

– Ничего, что-нибудь придумаем. Как – никак у меня десять лет службы в советской армии не по своей воле. Пробьёмся! – подвёл итог высокий и седой капитан запаса, артиллерист.

Через час на автовокзале города Череповца бравые «партизаны» разъехались по разным маршрутам городского транспорта. При выходе из автобуса на своей остановке навстречу попался старший офицер в звании подполковника с кожаным портфелем. Наверное, преподаватель из местного училища радиоэлектроники.

Приветствовать старшего по званию не захотелось, хотя рука по привычке дёрнулась для «отдания чести», да и кадровый военный прошёл мимо, не замечая как бы «партизана».

Случайная встреча – наблюдение – цепочка мыслей.

ФОРМА ОДНА – ВОЕННАЯ, А ЛЮДИ В НЕЙ РАЗНЫЕ.

Подполковник, кадровый военный одел её по своей воле минимум на двадцать пять лет, старший лейтенант в моём лице облачился по принуждению и всего на двадцать пять дней.

После начала Великой отечественной войны, через полгода почти вся кадровая армия полегла на полях сражений или попала в плен, вот и пришлось гражданам тогда ещё великой страны, становиться профессиональными военными, чтобы победить во второй мировой войне.

ПОВЕЗЛО, что тот кровавый опыт больше не пригодился до распада Советской империи. И РОССИИ ТАКОЙ ОПЫТ НЕ ЖЕЛАТЕЛЕН….