Текст книги "Император из стали. Стальная хватка империи"

В Ормузском проливе. Спустя два часа после начала боя

– Вот и все, Дмитрич, – вздохнул поручик Жуковский, – пара корабельных залпов – и нет батареи, только наше орудие и осталось. И корректировщиков накрыли.

– Впредь нам, дуракам, наука, – согласно кивнул фельдфебель. – Коли выживем, конечно. Об заклад бьюсь, что они по вершине чисто для проформы вмазали. И правы оказались. Вдругорядь корректировочный пункт рядом с ориентирами не ставить, скромнее надо быть, вашбродь, скромнее. А то вон штабных, что в португальской крепости засели, еще издали в пыль разнесли, тоже чисто для проформы. А это грех смертный: они ж безвредные совсем, чисто кошенята, а потому бесполезные.

– И что сейчас предлагаешь? Без корректировки?

– Почему же без? Помните, флотские жалились, что у них кто-то малый дальномер спер?

– Так это…

– А Чемоданов нашел. Под кустиком валялся, – невозмутимо пояснил фельдфебель. – Не Чемоданов, само собой, валялся, а дальномер. Маленький Кузнецов с ним сидит вон в тех камушках, под мешковиной. И телефон для него Чемоданов в портовой конторе нашел, в Бондарь-Басе еще. Хороший телефон, американский, фирмы «Белл». Так что считайте, вашбродь, а мы тут меры примем. Эй, болезные! Брезент поправить! Водой смочить! – заорал он. – Живо, живо, ишаки, банником обдроченным деланные! Чем меньше пыли, тем позже нас накроют!

Солдатики забегали, расправляя и прибивая кольями расстеленный перед восьмидюймовым жерлом брезент и поливая его грязной, пахнущей гнилью водой из здоровенной бочки.

– Наводи, Дмитрич, – вздохнул поручик, – у тебя опыта побольше будет. Пару выстрелов успеем дать. А там…

– Надо три, – вздохнул в ответ фельдфебель, – чтобы для гарантии. Что за два попадем, не ручаюсь. Акопян! – крикнул он.

– Здесь, господин фельдфебель!

– Бери Петренко, Чагина и Кузнецова-болыпого. Хватайте под мышку по картузу, к ним шашки динамитные, из тех, что от саперов остались. И зажигалки не забудьте. Добираетесь вон до тех камней, что в четверти версты правее и чуток пониже, пристраиваете меж камнями заряды, с интервалом шагов двадцать между ними. Через семь минут поджигаете шнуры – на две минуты режьте, да поровнее, чтобы как батарейный залп выглядело, – и ноги в руки. Держи вот.

Он протянул носатому фейерверкеру дешевые часы-луковицу, их выдали всем унтерам пару месяцев назад. Тот отдал честь и рванул к дальнему блиндажу.

– Мы, вашбродь, молчим, пока по вспышкам главный калибр не разрядят. По четырем-то они обязательно отработают, не побрезгуют. А потом им для перезарядки стволы по носу да по корме ворочать, потом обратно… Две минуты у нас будет. Как они пальнут, так и мы. Мокрожопые-то проспали, как обычно, так что с утюгами этими, – он кивнул на наползающую справа броненосную колонну, – только нам и разбираться. Наводим не по головному, а по второму в колонне: у первого башни закрытые, не пробить. Все, добег черт носатый. Командуйте, вашбродь.

– Дистанция шесть восемьсот шесть, скорость восемнадцать верст! – заорал сидящий с телефонной трубкой у уха Чемоданов.

– Дальномер у флотских в богомерзких милях да кабельтовых размечен, – пояснил фельдфебель, приникая к прицелу, – срамота! Кузнецову ажно табличку для перевода рисовать пришлось.

Поручик присел за бруствер, приложил к глазам бинокль, прикинул…

– Упреждение… девять тысячных, или полкорпуса. Угломер на шесть восемьсот! На сопровождение! Все от ствола! Воду приготовить! Стрелять после залпа по Акопяну!

– Сопровождайте, черти! – рявкнул фельдфебель на артиллеристов, занявших позиции у ворота горизонтальной наводки. – Вот так! Крути влево, чуть быстрее… Притормози… Во, так и вертите!

В четверти версты справа длинно грохнуло. Орудия в башнях и барбетах, прекрасно видимых с позиции английских кораблей, зашевелились, затем по темным силуэтам пробежали вспышки…

– ОГОНЬ!

Последнее уцелевшее орудие батареи выстрелило за мгновение до того, как земля между ним и разбитыми ранее позициями соседей превратилась в ад. Несколько шестидюймовых фугасов легли перелетом, расчеты засыпало охряной крошкой.

– Откат нормальный! – заголосил замковой.

– Заряжай! – скомандовал поручик. – Живо, живо! Дмитрич, ты как?

– Живой! – ответил тот, наблюдая за поднявшимся всплеском в сотне метров от идущего вторым броненосца.

– По целику хорошо, дальше сто двадцать! – крикнул покрытый пылью Чемоданов.

Батарейцы вертели рукоятки лебедки, поднимая к старому орудию очередной восьмипудовый снаряд нового образца.

– Брезент поправить! Воду на брезент! – приказал Жуковский.

Броненосцы снова рявкнули, на этот раз средним калибром, вколачивая снаряды в тучу пыли, поднявшуюся на месте предыдущих попаданий.

– Орудие готово! – крикнул замковой.

– На дальномере шесть триста девяносто! – сообщил Чемоданов.

– Упреждение… восемь тысячных, угломер… шесть пятьсот! По готовности… Огонь!

– Откат нормальный!

Снаряд снес одну из стоящих в ряд труб броненосца, не разорвавшись, и пенный всплеск встал чуть дальше цели.

– Брезент поправить! Воду на брезент!

Судя по всему, на головном разглядели вспышки. Его башни все еще находились в сагитальной плоскости, стволы были задраны вверх, на угол перезарядки, но батарея шестидюймовок отстрелялась почти верно: снаряды легли с недолетом саженей в пятьдесят.

– На дальномере шесть двести пять!

– На угломере ставить шесть двести пятьдесят! Упреждение восемь! По готовности!

На этот раз прицел шестидюймовок головного был точнее. По руке чуть выше локтя ударило, почти не больно, сзади кто-то закричал.

Приникший к биноклю Жуковский левым виском чувствовал взгляд направленных на него стволов главного калибра «Худа». Он знал, что не услышит «своего» залпа: тринадцати с половиной дюймовый снаряд летит вдвое быстрее звука. Поэтому он был очень удивлен, когда со стороны моря донесся взрыв.

– Орудие готово!

– Огонь!

Пушка рявкнула, и поручик понял: они сделали, что могли.

Он оторвался от окуляров.

Бруствер орудийного дворика был почти полностью разрушен. У подъемника лежало несколько тел в местных рубахах, а на его собственном порванном рукаве расплывалось кровавое пятно, к счастью небольшое. Головной «Худ» все так же шел вперед, но стволы его носовой башни, уже и вправду развернутые в сторону берега, торчали под нелепыми углами, а с крышей башни что-то явно было не в порядке: из-под нее курился дымок.

«Мы же по второму целились!» – успел подумать поручик, прежде чем рядом с бронированным бортом встали еще четыре фонтана. А потом истекающую дымом башню «Худа» подбросило. Секунд через двадцать накатил гулкий грохот, и поручик понял, что они еще немного поживут.

– Не проспали морячки! – крикнул от орудия фельдфебель. – Это ж наши броненосцы по головному бьют! Да и мы своему влепили, вашбродь, правда, по поясу. Эй, кто живой остался – брезент, вода! Давай-давай! Не все нас видят, и мы не торопимся помирать!

– Дистанция шесть ровно! – передал Чемоданов.

– Так… скорость они увеличили, сейчас двадцать одна верста. Угломер шесть ноль пятьдесят! Упреждение десять! По готовности!

Следующим выстрелом они снова попали. И еще одним прямо в барбет. Но второй броненосец тоже записали флотским. Обидно. Это, как оказалось, был «Рипалс». После взрыва второго им и удалось добиться попадания еще в один броненосец, правда, без видимого эффекта. Но весь расчет старой восьмидюймовки точно не останется без наград. Только, как назло, Акопян разгрохал о камни фельдфебельские часы, когда улепетывал из-под первого залпа, и Жуковский пообещал почтою заказать Ивану Дмитриевичу золотые, фирмы «Павел Буре».

Вечер того же дня. Ставка Верховного главнокомандования

– …Таким образом, наши потери в Персидском заливе следующие. Безвозвратно – эскадренный броненосец «Георгий Победоносец» и три истребителя. Броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и два истребителя подлежат ремонту. Почти полностью уничтожена восьмидюймовая батарея, а батарея одиннадцатидюймовых орудий – без возможности восстановления.

– Береговые батареи выполнили поставленную задачу, и это главное, – прищурился император. – Англичане в Персидском заливе и японцы у Владивостока, как ни осторожничали, все-таки попали в артиллерийскую засаду, сунувшись в узкие проливы. У этих устаревших пушек, оставь мы их на канонерках, не было шанса даже приблизиться на расстояние открытия огня, а скрытно установленные и замаскированные на берегу они смогли выдержать почти двухчасовой бой… Кстати, каковы потери англичан?

– В бою при Ормузе уничтожены два британских броненосца – «Худ» и «Рипалс», тяжело повреждены еще два – «Рамиллиес» и «Императрица Индии». По неподтвержденным данным, «Рамиллиес» затонул на переходе.

– Каков процент попаданий? – уточнил император, раскуривая папиросу.

– По береговым батареям данных нет ввиду полного уничтожения штаба. По кораблям после завершения пристрелки – два с половиной процента на дистанции семьдесят, около двух – на дистанции девяносто кабельтовых, господин Верховный главнокомандующий. Огонь нашими кораблями на меньших дистанциях не велся, поэтому в артиллерийском бою наши корабли повреждений не получили вообще.

– Это хорошо. Это значит, что наш расчет был правильным, – кивнул император. – Надо использовать это преимущество прежде, чем наши враги успеют принять контрмеры. Что с потерями легких сил англичан?

– Миноносный таран «Полифемус» также не смог расцепиться с «Георгием Победоносцем» и затонул вместе с ним. Потери противника в истребителях составляют до десяти единиц.

– Точнее, – потребовал император. – Один – это тоже «до десяти». И даже ноль – это тоже «до десяти».

– Я же говорил, – слегка обиделся докладчик. – Штаб береговых батарей и пост наблюдателей уничтожены полностью. Результаты наблюдений утеряны. Но за четыре могу ручаться, с них захвачены пленные.

– Значит, пока считаем четыре. А что в Бушере?

– На выставленных накануне минах подорвался и затонул бронепалубный крейсер первого ранга «Крисчент», пытавшийся в составе отряда из четырех крейсеров типа «Эдгар» обстрелять порт. Однотипный «Гибралтар» был поражен попаданием одиннадцатидюймового снаряда, после чего противник отошел.

– Три крейсера, – вздохнул император, – хорошо, пусть даже два. Они попортят крови и нам, и персам…

– С вашего разрешения, государь… Поврежденный крейсер отходил курсом на северо-запад, вероятно, в Эль-Кувейт. Туда уже отправлены «Наварин» и «Ростислав», они уверенно держат пятнадцать узлов и, как я уже говорил, не получили в бою повреждений… Полагаю, крейсеров у британцев останется всего два, да и те отойдут в Карачи вслед за броненосцами. Им без поддержки «Роялей» делать нечего.

– И все же, почему британцы отступили, как считаете, господа?

– По непроверенной информации, государь, на «Рамил – лиесе» ранен командующий операцией адмирал Фишер, – заметил начальник разведки. – Видимо, без него у британцев не хватило духу продолжать операцию после первых потерь. Я согласен, что «Сент-Джонс» и «Роял Артур», два оставшихся неповрежденными бронепалубника англичан, действительно покинут Персидский залив. А вот «Гибралтар» уползал на двенадцати узлах, и вряд ли мы его упустим.

– Это хорошо, – кивнул император. – Британские крейсера, особенно первого ранга, для нас даже более неприятный противник, чем броненосцы, за исключением новейших кораблей. Докладывайте, как только получите новую информацию. Что во Владивостоке?

– В результате внезапной атаки миноносцев взорван «Петропавловск», – доложил еще один капитан из оперативного отдела главморштаба. – «Полтава» села на грунт. Как говорят портовые, ее можно будет поднять, но правая машина полностью уничтожена и не подлежит восстановлению. Мы потеряли также все четыре моторных миноносца, утопивших броненосец второго класса «Токива». Один – на сближении до пятнадцати кабельтовых, – капитан вздохнул, – два были перехвачены скоростными бронепалубными крейсерами уже на отходе; один ушел, но подорвался на нашей же мине.

– Полный список экипажей и личного состава береговых батарей мне, для награждения. Информацию о том, что «двести восьмой» подорвался на нашем заграждении – не распространять.

Капитан удивленно дернул бровью: в его докладе не был указан номер несчастливого миноносца.

– Слушаюсь, ваше императорское величество. Больше потерь в кораблях нет. Повреждения башенных батарей на островах Русский и Попова незначительные, двухорудийной открытой батареи на полуострове Подъяпольского – умеренные, ее боеспособность уже восстановлена.

– Понятно.

Император прикрыл глаза. Ему очень хотелось спросить: ну как же это можно, имея всю информацию о начале войны, вот так вот просто проморгать сразу две миноносные атаки. И это притом, что последующий бой прошел точно в соответствии с расчетами – без потерь и даже без повреждений крупных кораблей. Но он промолчал. Разбор ошибок он оставит на потом.

– Что с японцами?

– «Фудзи» взорван снарядом с «Трех Святителей», государь. Прямое попадание в башню. Процент попаданий на дистанции от восьмидесяти до девяноста кабельтовых был даже выше, чем у Персидской эскадры: семь отмеченных попаданий на двести сорок выпущенных снарядов, а у береговой артиллерии нового образца – даже до трех с половиной процентов. Поэтому почти все остальные броненосцы получили те или иные повреждения. «Микаса» лишился примерно половины средней артиллерии левого борта. Еще два броненосца – «Хатсусе» и «Ясима» – при отходе подорвались на крепостном минном поле, сохранив, правда, девятиузловой ход.

– «Хатсусе»… «Ясима»… На минах… И снаряд в башню «Фудзи», – пробормотал император. Казалось, потери противника его не радовали, а беспокоили. Да и «Микасу», как-никак флагман Объединенного флота, он почему-то проигнорировал. – И взорванный «Петропавловск»… Не обращайте внимания, господин капитан, продолжайте, просто сегодня очень длинный день… Самый длинный, пожалуй…

– Так точно, ваше императорское величество! Также броненосным крейсером «Россия» уничтожен бронепалубный крейсер «Акаси», поврежденный до этого подводной лодкой «Ерш». Кроме того, крейсер «Такасаго», пытавшийся помочь товарищу, был поврежден в результате артиллерийского боя. Потоплено минимум шесть японских миноносцев: один подорвался на мине до атаки, три уничтожены во время атаки и два расстреляны береговой артиллерией на отходе. Еще три миноносца выскочили на камни у острова Попова в результате навигационной ошибки.

– Так это их команды приняли за десант? – удивился император.

– Так точно. Японцы подорвали миноносцы зарядами и головными частями запасных торпед и пошли в атаку на батареи. С саблями.

– И как?

– В боекомплекте батарей не предусмотрены картечные снаряды для самообороны, поэтому командир гарнизона принял решение подпустить атакующие цепи на пистолетный выстрел и ударил двойным пороховым зарядом… Из всех шести стволов. Часть японской штурмовой группы просто испарилась, примерно треть получила контузии разной степени тяжести. Оставшихся, полностью деморализованных, добило в контратаке пехотное прикрытие. Пленных нет. Нет среди этого десанта, – поправился он. – Двое ракетчиков, подававших сигналы миноносцам, и несколько человек из их прикрытия взяты живыми.

– Почему их не обнаружили предварительно? – нахмурился император. – Были ясные указания на недопуск азиатов…

– Это европейцы, государь. Предположительно британцы. Но дрались они отчаянно.

– Что ж, по крайней мере, японские миноносные силы мы ополовинили. Думаю, британцы вполне могут помочь союзникам кораблями. У них миноносцев сотни полторы, не так ли?

– Уже меньше, государь. Помимо потерь, они переделывают все свои стотридцати– и стошестидесятифутовые миноносцы в тральщики, как и двадцатишестиузловые типа «А». В основном они стягивают их на Балтику.

– А на Черноморский театр?

– Они планировали войти в Черное море еще до того, как мы выставили заграждения, государь. Но в Босфоре флагманский крейсер адмирала Керра «Террибл» внезапно взорвался по неизвестным причинам. Первый морской лорд погиб.

– Вот как? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Избежал, значит, адмирал наш коварного покушения на «Александре», а тут такое, понимаете ли, несчастье… Продолжайте, капитан.

– Англичане решили, что пролив заминирован, прекратили продвижение и…

– И?..

– И опоздали. Наши минные крейсера, все четыре, успели ночью выставить в горле Босфора мины, прямо с рельс, на десятиузловом ходу, ориентируясь на скрытые огни, выставленные разведывательными командами Черноморского флота. Мины были выставлены в радиусе действия береговых батарей турок. А те, как мы полагаем, проспали.

– Ну, не одним же нам просыпать начало войны, – проворчал император. Его раздражение все-таки вылезло наружу, хотя бы краешком. – И что дальше?

– Дальше мы начали ставить заграждения уже официально, если так можно выразиться. Британцы, не обнаружив мин в проливе, выдвинули вперед «Цезарь», «Илластриес» и «Викториес», чтобы помешать «Бугу» и «Пруту». «Цезарь» шел первым. «Екатерина», прикрывавшая постановки, уже приготовилась открыть огонь с восьмидесяти кабельтовых, но опоздала: «Цезарь» налетел на мину.

– И что с этим «Цезарем» стало? – заинтересованно спросил император.

– Потерял носовую оконечность, – развел руками капитан. – По самый барбет. На том самом «ночном» заграждении, упущенном турками. Но не взорвался, и даже не опрокинулся, а отошел задним ходом. Через полгода он, возможно, и вернется в строй. Но прямо сейчас, полагаю, британцам на Черном море не до атаки.

– Это хорошо, – кивнул император. – Нам очень нужно время. На Черном море каждый час, каждая минута работает на нас. И мы не должны забывать тех, кто предоставляет нам эти бесценные минуты. Поэтому, когда будет возможность, пригласите в Ставку эту неизвестную причину внезапного взрыва британского флагмана… «Террибл»…[21]21
  Terrible (англ.) – ужасный, кошмарный, жуткий.


[Закрыть] Действительно, какое неудачное название для боевого корабля…

Накануне. Стамбул

В Стамбуле все покупается и продается – так повелось от века. А уж сейчас, после нескольких загадочных смертей, неизбежных при столь резкой смене политики от «пожалуйста, не трогайте нас, дайте помереть спокойно» до «сейчас мы вместе с инглезскими гяурами отомстим русским гяурам за старые обиды и за подлый подрыв „Александры“ тоже», и подавно. Поэтому не было ничего удивительного в том, что вполне приличный и не слишком даже старый итальянский пароходик с претенциозным именем «Князь Боргезе» встал под разгрузку на одно из лучших мест, всего в полутора милях от выстроившейся на рейде британской эскадры.

Понятное дело, британцы, начиная с прошлой недели, изрядно нервничали, особенно ночью. Лучи их прожекторов метались по водной глади, нащупывая фелюги и шхуны, проходящие на приличном расстоянии от флота неверных. Еще хорошо, что обошлось без стрельбы. Днем эскадра вела себя поспокойнее: видимо, слишком уставали за ночь.

– Дон Серджио! Дон Серджио!

– Что тебе, Пьетро? – обернулся к молодому моряку шкипер – плотный, крепко сбитый, с огромными кулаками и окладистой бородой.

– Пожар на берегу, дон Серджио!

Несмотря на обращения в итальянском стиле, оба моряка разговаривали по-русски.

– Значит, сегодня… – Моряк взял лежащий на столике бинокль и уставился на мерцающий вдали на берегу рыжий огонек, увенчанный султаном черного дыма. – И на этот раз они не отменят нападение, поскольку сигнал экстренный и явно окончательный… Вниз, Пьетро.

Он аккуратно положил бинокль обратно, стараясь не оборачиваться в сторону серых британских кораблей.

Они спустились по трапу в котельное отделение и остановились у люка, который теоретически должен был вести в угольную яму. Но количество и солидность задраек на люке было несколько избыточным для столь прозаической цели.

Несколько матросов, тоже плотных, мускулистых и явно тренированных, поднялись, продемонстрировав прекрасную выправку

– Степаныч, оборудование в порядке?

– Так точно, господин капитан! – отрапортовал один из них, «проглотив» долженствующие завершать обращение слова «второго ранга». – Батареи заряжены, баллоны набиты. Хоть сейчас…

– Сейчас и пойдем, – ответил «дон Серджио», – экстренный сигнал пришел. Дай бог успеть. Идем электрическим ходом, на десяти саженях, по компасу, обратно – по линям. Вешки-то расставили?

– Обижаете! Два дня рыбаков изображали, пузыри эти топили… Но сейчас ведь…

– Ну да, сейчас день. Но вода грязная, поэтому нас все равно не увидят. К тому же бдительность у британцев после бессонных ночей ослаблена. Самое время нанести визит.

– Кому наносим? – уточнил унтер, щелкнув костяшками мощных пальцев – аккурат подковы гнуть.

– Флагману, ясное дело. Адмирал Керр флагманский вымпел на «Террибле» поднял. Будем выбивать командование. Глядишь, устроим им неразбериху на пару-тройку суток, чтобы наши на выходе из Босфора успели мины набросать. «Террибл» с «Пауэрфулом» у них самые шустрые. Был бы у нас второй буксировщик или времени побольше, наведались бы и на второй большой крейсер. Но чего нет, того нет. Да и стоит «Террибл» удачно, с самого краю.

– По часам взрывать будем, Сергей Захарыч, или…

– По якорю. С двухчасовой задержкой. До объявления войны они к выходу из Босфора не двинутся. Пока соберутся, выстроятся, потом малыми ходами…

Унтер, ничуть не смущаясь, двинулся в дальний угол и достал из металлического шкафа два массивных топочных колосника с исполненным готическим шрифтом литым клеймом производителя. К каждому их них были привязаны смотанные в бухты линьки.

– Вот, господин капитан, немецкие, как приказывали! Опустим на дно, линьки к чекам… Колосники тяжелые, как только «Тетеря» ход даст, выдернет чеки за милую душу А если англичане потом на месте стоянки будут искать чего, так и пусть найдут, хоть порадуются.

– Отлично. Пьетро, – распорядился «Дон Серджио», – через сорок минут после нашего отбытия начинайте разведение паров и имитируйте мелкий ремонт. Три удара кувалдой по шпангоуту через каждые две минуты, если у вас все нормально. Если долбить прекратите – это будет означать, что возвращаться нельзя… Тогда будем уходить через Турцию… Шлюз держать открытым. Расстроены, что не идете с нами?

– Так точно… дон Серджио!

– Не расстраивайтесь, молодой человек, успеете еще навоеваться.

Шкипер скинул сюртук и брюки, продемонстрировав впечатляющую мускулатуру. Двое матросов помогли ему надеть поверх шерстяного белья прорезиненный комбинезон.

– Просто мы со Степанычем уже имеем опыт: доставали как-то рельсы, утопленные в устье Гольчихи, лет семь назад… Эх, были времена… Ну и принять нас нужно будет. Думаю, уйти успеем.

– Так точно, дон Серджио! – «Пьетро» выглядел разочарованным.

Степаныч тоже облачился в прорезиненный костюм и внимательно разглядывал галоши с носом, плавно переходившим в перепончатые лапы, на манер лягушачьих.

– Чисто тюлени мы с вами, Сергей Захарыч[22]22
  Сергей Захарович Балк – человек-легенда, командир порт-артурского буксира, но по характеру – прирожденный морской диверсант. Авантюрист до мозга костей, который просто опередил время: такие части на флоте во время его службы просто не существовали.


[Закрыть], – вздохнул он. – Хотя вещь, надо сказать, дельная.

– Отдраивай, – приказал «дон Серджио», навешивая на спину сверкающий медью баллон в чехле, от которого шел к медному редуктору-загубнику ребристый шланг, и принимая гуттаперчевую маску с толстым стеклом.

Лязгнули запоры, из темного помещения, оказавшегося на месте угольной ямы, повеяло сыростью. Луч электрического фонаря высветил стоящую на кильблоках торпеду раза в полтора длиннее и толще обычной пятнадцатидюймовой, с двумя укрепленными поверх нее сиденьями и щитком.

– Мина в головном рундучке, господин капитан, только три часа, как проверена.

– Отлично. Благодарю за службу, братцы. Пьетро, помните, что делать?

– Так точно, господин капитан! Через сорок минут после вашего отплытия разводить пары и подавать звуковые сигналы ударами кувалды, три удара через две минуты. В случае вашего невозвращения через три часа после отплытия, уходить в Таранто, сдать корабль синьору Томмазо и выполнять его распоряжения.

– Верно, молодой человек. Степаныч, за мной!

Дон Серджио перекрестился и нырнул в люк. Унтер последовал за ним. Молодой офицер проверил задрайки и провернул штурвал; из-за переборки послышался шум наполняющей отсек забортной воды.

– Иван Федорович, – приказал «Пьетро», – оповестите команду. Общую тревогу не поднимать, сбора не устраивать. Командир приказал уйти тихо, значит, уйдем тихо.

И тоже перекрестился.

12 апреля 1902 года. Военно-морской госпиталь. Цейлон

– Каждого, кто сравнит меня с лордом Горацио, я отправлю на Шпицберген воевать с белыми медведями, – прошипел Джон Арбетнот Фишер.

Вошедшие в палату офицеры опустили глаза. Шрам, начинающийся на лбу, уходящий под прикрывающую левый глаз повязку и оканчивающийся на щеке, навевал именно такие ассоциации.

– Итак, к делу. Мне нужно знать: почему мы отступили? Неужели я был единственным, кто стремился к победе? Почему мы не гнали русских до тех пор, пока наши орудия не стали, наконец, доставать до портовых сооружений и не разнесли там все к чертям, и уничтожение русских броненосцев не стало только и исключительно вопросом времени и сожженного угля? Я знаю, что мы потеряли три броненосца. Но почему вы не добились того, чтобы их гибель стала оправданной?!

– Разрешите доложить, сэр? Первый лейтенант Дрейер, сэр! – вытянулся возмутительно молодой офицер с висящей на перевязи правой рукой. – Старший артиллерийский офицер на корабле его величества «Ройял Соверен», сэр!

– Помню вас, лейтенант. – Фишер скривился от боли, пронзившей его при попытке улыбнуться. – Докладывайте.

Лейтенант сделал два шага, высунул голову в коридор и скомандовал:

– Завози!

Больничная каталка явно была перегружена. Дрейер четким движением сорвал с нее покрывало.

– Это русский снаряд калибра девять и четыре дюйма, сэр. Обратите внимание, его длина составляет сорок два дюйма, или почти четыре с половиной калибра.

– Сколько же он весит?

– Почти четыреста девяносто восемь фунтов без взрывателя, сэр. Притом что немецкие снаряды, которые я изучал в Гринвиче, весят всего триста десять. Мы нашли его в нашей угольной яме: он пробил палубу, зарылся в уголь и не разорвался. Нам очень повезло, сэр.

– Что у него внутри, лейтенант?

Адмирал поморщился. Дьявол! Он ведь предполагал, что с этими новыми пушками уменьшенного калибра что-то не так… Коварных русских нужно было смести с поверхности моря быстро и решительно, но… Этот снаряд впечатлял и, действительно, не имел ничего общего с кургузыми немецкими поделками…

– Тридцать фунтов тринитротолуола, – продолжил лейтенант. – Судя по всему, это коммон, сэр. Мы демонтировали взрыватель и выплавили взрывчатку на водяной бане. Разведка доложила, что русские закупают это вещество у немцев, и даже приложила небольшую справку относительно его свойств, сэр, поэтому у нас все получилось. Разрешите продолжить демонстрацию?

Фишер кивнул.

На второй каталке лежали несколько крупных осколков, соединенных вместе посредством обожженной глины так, чтобы хорошо видеть форму изделия. Этот фрагмент снаряда был коротким и почти цилиндрическим, без привычного носового сужения, хотя два широких ведущих пояска с косыми следами от нарезов однозначно говорили понимающим людям о том, что до попадания в цель этот снаряд был не короче первого.

– Это бронебойный, сэр. Вероятно, на носу у снаряда имеется коническая нашлепка из мягкого железа, облегчающая проникновение через броню, и тонкостенный баллистический обтекатель, предотвращающий потерю скорости на дальних дистанциях. Эти осколки найдены в котельном отделении «Эмпресс оф Индиа». Заряд взрывчатого вещества составляет около пятнадцати или шестнадцати фунтов. Это эквивалентно примерно шестидесяти фунтам черного пороха, господин адмирал. К сожалению, осколков двенадцатидюймовых снарядов найти не удалось: «Худ» и «Рипалс», которыми они были обстреляны, сейчас на дне.

Фишер прикрыл глаза. Теперь все стало на свои места. Мощность русских девятидюймовых снарядов, считавшихся никчемными, ненамного уступала могуществу снарядов британских тринадцати с половиной дюймовых орудий, а в осколочном или тем более фугасном исполнении даже превосходило его.

И ведь это всего девять с половиной дюймов… Что же за чудовищная мощь спрятана в двенадцатидюймовых снарядах того же «Потемкина»? После гибели первого морского лорда разбираться со всем этим тоже придется ему! Теперь Джон Арбетнот Фишер был уверен: слухи о более чем тысячефунтовых снарядах новых броненосцев царя вовсе не были ложными. Русские стреляли с дистанций, не оставлявших даже надежды на ответный огонь, и делали это, вероятно, благодаря своим чертовым двойным дальномерам. И попадали. Безответно. Безнаказанно.

– Я все еще не согласен с вашим решением, джентльмены, – глухо сказал Фишер. – Думаю, что нам следовало дожимать русских до упора. В конце концов, их погреба не бездонны. Но я не намерен ставить вам в вину этот отход. Боюсь, с этой войной мы или опоздали, или же поторопились. Скорее опоздали. Но теперь придется играть теми картами, что у нас имеются. Я в курсе судьбы Уолли Керра, джентльмены, и знаю, что русские воспользовались нашей нерешительностью на Босфоре.

Я запрошу адмиралтейство об объединении наших эскадр. Если мы перебросим сюда «Маджестики» с «Адмиралами» и новейшие «Формидеблы» канала, вряд ли русские высунут нос из черноморской и балтийской луж. Возможно, мы сможем предпринять вторую попытку, и на этот раз отступления просто не будет, даже если мы все пойдем ко дну. Чтобы построить броненосец, нужно два года, чтобы воспитать моряка – два десятка лет. Но для восстановления нашей репутации и сотни лет будет недостаточно.

Офицеры козырнули и вышли. Фишер с помощью санитара вернулся в постель. Хватит ли у адмиралтейства храбрости бросить турок на произвол судьбы, может быть, даже оголить канал и китайскую станцию, ударить здесь всеми силами – двумя десятками оставшихся у Британии броненосцев? Он боялся, что нет. Особенно сейчас, при отсутствии ясности в положении дел на Балтике и на побережьях Тихого и Северного Ледовитого океанов…

В это же время. Петропавловск

– Прекратить огонь, – скомандовал адмирал Бридж, глядя на почти полностью скрытый дымом берег с пробивающимися кое-где огоньками пожаров. – Хорошая работа, джентльмены. Однако нам пора. Поднимите сигнал: готовиться к отходу.

– Мы уходим, сэр? – удивился командир «Орландо» капитан Берк.

– Да, Джеймс. Думаю, тут уже не осталось ничего, достойного наших снарядов. Только дым и огонь.

– Дым, – усмехнулся Берк. – Но ведь могло так случиться, сэр, что этот дым – результат поджога самими русскими тех штабелей с бочками, назначение которых…

– Так и осталось непонятным, – торопливо и с нажимом закончил за своего подчиненного адмирал, – и абсолютно неважным. Давайте считать, что в бочках была нефть. Или китовый жир. Или что угодно. Главное, что оно, чем бы это ни было, сгорело. Как и весь Петропавловск.