Текст книги "Броненосец «Слава». Непобежденный герой Моонзунда"

Помимо вопроса о возможности ускорения достройки «Славы» в чисто техническом отношении могут быть упомянуты и некоторые политические обстоятельства, также сказавшиеся на развитии этой истории. Лишь во второй половине марта 1904 г. вопрос об усилении флота в Порт-Артуре перешёл «из области теоретических обсуждений на почву действительного изготовления 2-й Тихоокеанской эскадры».[31]31
  Русско-японская война 1904–1905 гг. Книга 6. Поход 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток. Работа Исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904–1905 гг. при МГШ. – Пг.: тип. Морского министерства, 1917. С. 3.


[Закрыть] После гибели вместе с броненосцем «Петропавловск» командующего Порт-Артурской эскадрой вице-адмирала С. О. Макарова в российской политической верхушке впервые обстоятельно задумались о перспективах продолжения войны. Только с этого момента всерьёз ставится вопрос о посылке с Балтики подкреплений на Восток.

Примечательно, что в последующем у царя и руководства флота могло появиться несколько поводов для оптимизма. Подорванные в первый день войны «Ретвизан», «Цесаревич» крейсер «Паллада», несмотря на все трудности судоремонта в недостаточно оснащённой базе, в целом успешно исправлялись, и имелась надежда на их возвращение в строй к началу июня. Подъёма чувств не могла не вызвать гибель 15 мая на минах, поставленных «Амуром», двух японских линкоров (из шести), и отправившегося вслед за ними на дно в тот же день ценного 4200-тонного бронепалубного крейсера «Иосино» (4 6-дм и 8 120-мм орудий, 23 уз), протараненного своим же мателотом. На фоне таких подарков судьбы, вполне способных породить надежды на выравнивание шансов, жгучая необходимость достройки и немедленной отправки со 2-й эскадрой «Славы» могла расцениваться как несущественная.

Многие свидетельства говорят о том, что даже в конце лета, в период спешной подготовки 2-й эскадры, ещё не было ясности о том, что эскадра действительно будет брошена в бой. Показателен в этом смысле отрывок из выжившего в Цусиме на «Орле» корабельного инженера В. П. Костенко, который приводит в своей книге, основанной на дневниковых записях, высказывание по этому поводу автора проекта «Бородино» Д. В. Скворцова. Предлагая молодому инженеру пойти в плавание с «Орлом», последний доверительно объяснял ему: «Вы не думайте, что вы серьёзно пойдёте воевать с японцами и попадёте в бой. В это, конечно, никто не верит – эскадра, очевидно, слаба для борьбы японцами, но посылать её надо и идти назад теперь уже поздно. Это было бы равносильно признанию проигрыша всей кампании. Дальше Мадагаскара вы всё равно не пойдёте, так как к тому времени, наверное, будет заключён мир».[32]32
  В. П. Костенко. На «Орле» в Цусиме. – СПб: Гангут, 2007. С. 196.


[Закрыть]

О зыбкости и неопределённости взглядов военно-политического руководства империи и лично Николая II на саму необходимость посылки 2-й эскадры для решительных действий против японского флота красноречиво свидетельствует и тот факт, что окончательное решение об этом было принято только 10 августа в результате обсуждения вопроса узким кругом лиц на секретном совещании. Эта встреча, вошедшая в историю как «совещание в Петергофе», состоялась на «Ферме» – маленьком владении в императорском дворцовом комплексе на южном берегу Финского залива, напротив Кронштадта, где в тот момент с колоссальном напряжением всех сил готовилась 2-я эскадра. Присутствовали – царь, Ф. К. Авелан, З. П. Рожественский, великие князья-«моряки» Алексей Александрович и Александр Михайлович, министры – военный В. В. Сахаров и иностранных дел В. Н. Ламсдорф. Ознакомление с записью разговоров, происходивших на совещании, оставляет поразительно угнетающее впечатление и приводит к выводу, что основной фигурой, упрямо продавливавшей отправку эскадры с расчётом на «авось», являлся сам Николай, совершенно не желавший вникать в детали предстоящего грандиозного дела. Августейший генерал-адмирал, управляющий министерством и командующий эскадрой даже не пытались найти в себе сил всесторонне обрисовать существо вопроса и хотя бы как-то возразить своему суверену. Единственным человеком, возразившим против готовящегося предприятия, оказался великий князь Александр Михайлович. Благодаря именно его заметкам удалось уже после Цусимы довольно точно воспроизвести ход обмена мнениями на этой роковой встрече. Заметки кончаются грустным выводом: «Интересно, что главный вопрос, для чего было созвано Совещание, именно – вопрос о базе для 2-й эскадры, так и остался нерешённым, и эскадра осталась без баз, а ответственный начальник адмирал Рожественский с этим помирился».[33]33
  РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 3752, л. 8.


[Закрыть]

Явное запоздание судостроительных программ по сравнению с деятельно-агрессивным восточным соседом, смутное понимание тогдашним российским руководством обстановки на театре военных действий с Японией и отсутствие чёткой позиции в своих действиях, конечно, совершенно неизвинительно. Однако это до некоторой степени позволяет понять положение со «Славой», в которой, как в капле воды, отразилась ситуация с исполнением «объединённой программы 1895/1898 гг.».

Ниже: «Слава» в достройке на Балтийском заводе, сентябрь – октябрь 1904 г. У борта корабля (нижний снимок) видны достраивающиеся подводные лодки

Работы на «броненосце № 8» продвигались, таким образом, еле-еле. С марта 1904 г., с помощью плавкрана устанавливали бортовые броневые плиты батареи 75-мм артиллерии. С мая начали оклейку линолеумом помещений на верхней, средней (батарейной) и нижней палубах, платформах и мостиках; крашеной пробкой «осыпали» наружный борт с внутренней стороны. В июне установили мачты.

Лишь в сентябре «на строение» поступили 4 броневые плиты боевой рубки, которые сразу начали устанавливать на основание.[34]34
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 701.


[Закрыть]

Между тем технические инстанции флота продолжали вырабатывать усовершенствования конструкции «Славы» в свете опыта передачи флоту кораблей серии.

Журналом МТК от 9 июня 1904 г. было принято решение об устройстве на «Славе» тыльной продольной переборки за 75-мм орудиями средней батареи. Оно диктовалось необходимостью проведения необходимых конструктивных мер для локализации заливания средней палубы при получении кораблём в бою значительного крена, когда вода могла вливаться внутрь через порты орудий батареи. Поскольку помещение батареи представляло собой одно обширное пространство от борта до борта, не разграниченное ни одной переборкой, МТК посчитал подобное дооборудование необходимым «для увеличения боевой непотопляемости» и разработал соответствующий проект. Им предусматривалось устройство тыльных переборок из 5-мм листов сложной формы, замыкающими 75-мм орудия батареи в индивидуальных казематах. Выход из этих помещений осуществлялся через водонепроницаемые двери в переборке размером 4 х 2 фута (высота/ширина), низ которых отстоял от палубы на 3 фута.[35]35
  РГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1448, л. 332.


[Закрыть]

МТК пытался настаивать на немедленном выполнении этих переборок, пока ещё «Слава» стояла на Неве у Балтийского завода, однако в связи с огромным объёмом работ на кораблях 2-й эскадры мастеровых изыскать не удалось, и работу отложили до лучших времён. Примечательно, что начальник артиллерийского отдела МТК генерал-майор А. С. Кротков выдвинул («вследствие ухудшения условий подачи») применительно к осуществлению этой идеи несколько условий – увеличение расчётов каждого из орудий батареи на 1 подносчика, продление подпотолочного рельса подачи беседок с патронами до самых орудий, устройство индивидуального освещения каждого каземата.[36]36
  РГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1448, л. 341.


[Закрыть]

Для перехода в Кронштадт на достройку до ледостава «Славе» было предписано до окончания октября начать кампанию. 26 октября 1904 г. командир корабля капитан 1 ранга Васильев рапортовал в ГМШ: «Сего числа с вверенным мне броненосцем начал кампанию. Углубление ахтерштевнем 21 фут 6 дм, форштевнем 19 фут, дифферент на корму 3 фута. Штаб-офицеров – 2, обер-офицеров – 7, инженер-механиков – 2, рядовых 8-го флотского экипажа – 300, всего 311».[37]37
  РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2940, л. 7.


[Закрыть] Спустя 4 дня «Слава» была готова идти по назначению. Пополнив экипаж («штаб-офицеров – 4, обер-офицеров – 8, кондукторов – 10, унтер-офицеров – 70, рядовых – 278, всего – 370»), броненосец с установленными котлами и главными механизмами, дымовыми трубами и обеими мачтами перешёл 30 октября Морским каналом под своими машинами на достройку в Кронштадт. Здесь «Славу» установили у стенки Пароходного завода. На ней не было артиллерии, орудийных башен, поясной брони, шлюпок и многих предметов и устройств по шкиперской части. Из примечательных записей в вахтенном журнале выделялась пометка: «в кассе 8900 рублей „русскими деньгами“».[38]38
  РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2940, л. 12об.


[Закрыть]

В Кронштадте – достройка и вступление в строй

После ухода на Дальний Восток эскадры контр-адмирала З. П. Рожественского на «Славе» осенью – зимой 1904/05 г. удалось, наконец, развернуть с должным размахом достроечные работы. На корабле устанавливали поясную броню, монтировали орудийные башни, производили установку артиллерии в башнях, казематах и на мостиках.

В конце ноября 1904 г. был рассмотрен ряд предложений об отдельных составляющих конструкции «Славы». Первое из них относилось к средней батарее 75-мм орудий. Ещё до ухода в великий поход 2-й эскадры её командующий к З. П. Рожественский поднял вопрос о ликвидации на «Славе» этой батареи. Орудия из неё, по мнению адмирала, надлежало перенести на мостики, на места 47-мм пушек, которые следовало снять совсем (подробнее об этом см. ниже).

Вторая инициатива касалась переделки одного из внутренних помещений – после отказа от хранения на корабле мин заграждения освобождался их погреб под носовой 12-дм башней. Его предлагалось переделать в запасной погреб 6-дм и 75-мм патронов, которых могло там поместиться до 400 первых (вместе со снарядами) и до 1500 вторых. Вес этих 75-мм и 6-дм патронов и снарядов составлял около 42 т.

Третье предложение подразумевало замену «боевых мачт обыкновенными», т. е. облегчёнными, меньшего диаметра. МТК «находил наиболее целесообразным» срезать обе существующие мачты: носовую насколько удобно ниже, а кормовую – до высоты, необходимой для установки прожекторов. Срезанные верхние части мачт следовало заменить «лёгким сигнальным рангоутом». В случае замены снимаемых минных катеров в 21 т обыкновенными 12-тонными паровыми катерами предлагалось поменять имеющиеся тяжёлые стрелы для их подъёма на более лёгкие. Упоминалось и нетривиальное предложение старшего офицера «Славы» капитана 2 ранга К. И. Дефабра об оснащении корабля, взамен 56-футовых минных катеров, двумя подводными лодками (неясно какими, учитывая, что вес обоих катеров составлял около 40 т).

Все эти соображения были доложены 23 ноября 1904 г. председателем МТК вице-адмиралом В. Ф. Дубасовым управляющему министерством Ф. К. Авелану, который не рискнул одобрить их без санкции генерал-адмирала. В итоге последний велел батарею 75-мм орудий оставить безо всяких изменений там, где она находится, переделку мачт одобрил, минные катера и служащие для их подъёма стрелы и лебёдки приказал упразднить. Он распорядился также «по выяснении вопроса о размерах и весе лёгких и быстроходных моторных минных катеров, предложенных фирмой Уайтнея в Англии, приобрести такие катера для замены ими на броненосце „Слава“ упраздняемых паровых минных катеров ныне принятого образца». Установку продольных переборок позади траверзов 75-мм орудий в батарейной палубе надлежало выполнить «как предположено». Вопрос о «подводных лодках» вниманием вообще не удостаивался.[39]39
  РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2940, лл. 14, 14об.


[Закрыть]

1 декабря 1904 г. одобренные великим князем Алексеем Александровичем предложения МТК были его председателем Ф. В. Дубасовым определены к исполнению. Однако реализации подверглись не все – мачты «Славы» в итоге остались в неприкосновенности, ограничились только снятием марсов с пулемётами.

«Слава» в Кронштадте, ноябрь 1904 г.

В декабре, по примеру «Бородино» и «Орла», срубили фальшборт у кормовых и носовых 6-дм башен, заменив его леерными стойками.[40]40
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 701.


[Закрыть]5 января 1905 г. состоялось решение управляющего министерством Ф. К. Авелана о снабжении «Славы» четырьмя 40-футовыми паровыми катерами (из них 2 взамен прежних 56-футовых).

На фоне всех этих конструктивных модификаций судьба будущего линкора оставалась не вполне определённой. Обсуждалось его включение, совместно с устаревшими «Императором Александром II», «Памятью Азова» и «Адмиралом Корниловым», а также четырьмя новейшими эсминцами класса «Доброволец», в состав подкрепления – 4-й Тихоокеанской эскадры. Приказом главного командира флота Балтийского моря вице-адмирала А. А. Бирилёва предписывалось с 15 февраля приступить к вооружению кораблей.[41]41
  В то время полное наименование этой должности звучало достаточно громоздко – «Главный командир флота и портов и начальник морской обороны Балтийского моря».


[Закрыть]

Ситуация с окончанием броненосца осложнилась перспективой остановки достроечных работ, которые велись силами как Кронштадтского порта, так и Балтийского завода, мастеровые которого были командированы на «Славу» из Петербурга. Ввиду событий начала 1905 г. – расстрела 9 января демонстрации рабочих у Зимнего дворца (убито 96 и ранено 333 человека) и начавшейся после этого бессрочной политической стачки, забастовочные настроения появились и у бригад мастеровых-балтийцев, работавших на линкоре. А. А. Бирилёв очень опасался, что в случае распространения забастовки командированных к локауту на «Славе» присоединятся и рабочие Пароходного завода. Это неминуемо срывало сроки ввода корабля в строй. Поэтому «для охраны мастеровых Кронштадтского порта от покушения на их свободный труд» адмирал «предпринял широкие предупредительные меры» и лично ежедневно объезжал все подлежащие вводу в строй корабли. 18 и 19 февраля, прибыв на «Славу» утром ещё затемно, он не обнаружил на корабле ни его командира капитана 1 ранга М. В. Князева, ни вообще никого из офицеров (регламентом допускалось проживание командиров и части офицеров стоявших на паровом отоплении судов на берегу). Разозлённый Бирилёв разразился строгим приказом, запрещающим любые отлучки и предписывающим заниматься только достройкой и вооружением корабля. Одёрнутое командование линкора быстро приняло необходимые меры. Забастовка не состоялась, работы снова обрели надлежащий размах.

Подготовка к кампании шла своим чередом, жизнь на корабле – своим. 5 февраля случилось банальное происшествие – двое нижних чинов, машинист 1-й статьи Иван Теряев и кочегар 1-й статьи Ефим Шадрин, пытались пронести на «Славу» водку, причём осуществляли своё намерение весьма энергично: будучи застигнуты портовым полицейским Вишняковым, они нанесли ему «чувствительные побои», но были задержаны. Обоих понизили в чине до 2-й статьи, а также арестовали «строгим арестом в морской следственной тюрьме на 20 суток каждого».[42]42
  Кронштадтский Вестник. № 38 (5653). 1 (14) апреля 1905 г. С. 1.


[Закрыть]

Инициативы о различных усовершенствованиях достраивающейся «Славы» рождались не только в МТК, но и поступали от офицеров корабля. Рапортом № 708 от 4 марта 1905 г. её командир М. В. Князев поставил перед МТК вопрос о дополнительном устройстве бронированной кормовой рубки. Необходимость этого следовала из опыта войны. Он показывал, что при явленном в морских сражениях 1904 г. опустошающем воздействии артиллерийского огня на находившихся на открытых позициях дальномерщиков и сигнальщиков, быстро в огромном количестве выбывавших из строя, на корабле очень скоро становится некому определять расстояния до противника и подавать сигналы. Поэтому на основании наряда ГУКиС от 17 марта 1905 г. № 10621 по чертежу № 13348 «кронштадтскому строению» было предписано «изготовить боевую рубку лёгкого типа для защиты дальномерщиков и сигнальщиков на кормовом нижнем мостике, провести из этой рубки переговорные трубы в боевую рубку и центральный пост».[43]43
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 701.


[Закрыть] Так «Слава» получила возможность стать вторым (после «Пересвета», который, как флагманский корабль, оборудовался двумя боевыми рубками) линейным кораблём российского флота с двумя броневыми рубками. Этому плану, по не вполне ясным причинам, было, однако, не дано осуществиться.

Следующей инициативой М. В. Князева (рапорт в МТК № 733 от 7 марта 1905 г.) стала его просьба об уменьшении просвета боевой рубки между крышей и вертикальной бронёй с 10 ½ дм до 6 дм (с 267 до 152 мм), а также «о закрытии этого просвета с кормы листом в 1 дюйм». По просьбе МТК ГУКиС был на эти работы дан наряд Балтийскому заводу со сроком исполнения 23 апреля.[44]44
  РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 1183, лл. 7, 10.


[Закрыть] В конце марта на корабле были смонтированы два вспомогательных пародинамо в 640 А, изготовленные московским Центральным электрическим обществом.

С приближением времени таяния льда подходило время проведения приёмных испытаний «Славы» по всем частям. Для этого 5 апреля 1905 г. была образована специальная «Комиссия, назначенная приказом главного командира флота и портов и начальника морской обороны Балтийского моря вице-адмирала Бирилёва» за № 120. Председателем её состоял начальник отряда судов Балтийского моря, назначенных для испытаний, контр-адмирал А. Н. Паренаго. В состав комиссии входили – Корпуса инженеров-механиков флота генерал-майор Линдбек, полковники Абрашкевич и Похолкин, Корпуса морской артиллерии полковник Шульц и подполковник Голубцов, минный офицер лейтенант Страховский, а также Корпуса корабельных инженеров старший помощник судостроителя Утешев. Очередным приказом № 128 главный командир предписывал контр-адмиралу Паренаго немедленно начать испытания на «Славе» башенных установок, динамо-машин и элеваторов.

7 апреля «Славу» ввели в Александровский док. Установка линкора в доке была выполнена успешно, обрадованный Бирилёв телеграфировал в ГМШ: «„Слава“ прекрасно установилась в доке».[45]45
  РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 1183, л. 14.


[Закрыть] Наибольшая погибь флоров составляла не более 20–22 мм, «но и то лишь под дубовыми накладками против жёстких мест корпуса». Сразу после откачки воды приступили к заделке прикильного выреза. К установке «Славы» доковое начальство отнеслось крайне щепетильно – всем был памятен первый ввод в док 22 августа 1903 г. головного линкора серии «Императора Александра III», ознаменовавшийся крупной неудачей: броненосец получил изгиб флоров со стрелкой погиби местами до 130–135 мм. Причины заключались в некорректно составленном чертеже постановки, «излишней доверчивости» доковых мастеров к полученному «официально утверждённому чертежу» и «недостаточной осторожностью» при установке. В апреле 1904 г. проблемы были и у «Бородино», у которого в процессе постановки оказались помятыми некоторые флоры между III и IV стрингерами. Теперь к делу отнеслись с должным вниманием и ответственностью – чертёж установки «Славы» был разработан на основе всесторонней оценки опыта ввода в этот же док весной – летом 1904 г. всех его четырёх собратьев («Князь Суворов» вводился даже дважды – в мае и июле), с запасом, как отмечалось, «высоты клеток на усадку в 2 дюйма». Фактически же размер усадки составил менее 1/16 доли дюйма.

Постановка в док, как и ранее на всех «орлах», была использована для заделки прикильного выреза листами судостроительной стали в 17,5 мм (11/16''), по вертикальным доборам из листовой стали с обделочным угольником (в плоскости соответствующих шпангоутов), а также «окна» в ахтерштевне – лиственничными брусьями 127 х 229 мм (5 х 9'') в два ряда с обшивкой их листами стали толщиной 3,2 мм (1/8''), крепившимися к дереву 176 76-мм шурупами. Помимо этого, согласно наряду ГУКиС № 10560 от 13 марта 1904 г., боковые кили «Славы» были укорочены на 60 фут (18 м). После окраски подводной части корпуса «тремя номерами патента Гольцапфеля» корабль вывели из дока.[46]46
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 701, л. 321.


[Закрыть]

13 апреля комиссия контр-адмирала Паренаго освидетельствовала на «Славе» работы по изготовлению и установке парового отопления, исполненного заводом Бейера. Система была успешно испытана давлением в 270–280 фунтов (19–19,7 атм.) и принята в казну. В тот же день после контрольной стирки 4 партий матросского белья «разного качества» приняли судовую прачечную, изготовленную и смонтированную заводом «Теплота».[47]47
  РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 1183, лл. 29, 33.


[Закрыть]

22 апреля комиссия освидетельствовала и приняла в казну два опреснителя системы Круга и их помпами и прочими принадлежностями, изготовленными заводом «Людвиг Круг» по наряду Балтийского завода от 5 июня 1903 г., 29-го – два главных пожарных насоса и два трюмно-пожарных насоса системы Блэка, установленных в машинных отделениях. Попутно были испытаны три трюмно-пожарных помпы той же системы и одна помпа, перекачивающая пресную воду из-за борта в цистерны и обратно. Все помпы работали нормально; комиссия постановила испытание пожарной системы признать удовлетворительным и наряд Балтийского завода считать выполненным. 5 мая приняли судовую мастерскую, 23-го – «водопровод солёной, береговой и опреснённой воды», выполненный фирмой «Кольбе» с 5 насосами Вортингтона и двумя ручными вспомогательными помпами (подающими солёную, береговую и опреснённую воду из-за борта, двойного дна и запасных цистерн в расходные, а также в командные гальюны, все ватерклозеты, умывальники, бани командную и кочегарную, души в банях и на верхней палубе).[48]48
  Там же, л. 36, 44, 51, 53.


[Закрыть]

В это же время готовились к пробе машин. 26 апреля вице-адмирал Бирилёв своим приказом № 166 предписал командующему Отрядом судов, назначенных для испытаний, контр-адмиралу А. Н. Паренаго, поднять 1 мая свой флаг на «Славе» и того же числа начать кампанию. 10 мая «Слава» с помощью портовых буксиров вышла из гавани и ушла в море на заводскую пробу машин; на другой день корабль вернулся в Кронштадт и буксирами был введён назад в гавань. В среду 25 мая новый главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал К. П. Никонов в преддверии проведения официальных испытаний механизмов «Славы» на полный ход произвёл смотр линкору.

Данные ходовых испытаний «Славы» 31 мая 1905 г.

11 и 31 мая провели испытание 28 электрических вентиляторов (см. табл.). Здесь не всё было гладко – комиссия постановила признать их приёмку состоявшейся только после замены валиков у всех вентиляторов на таковые «из твёрдой стали», а также у всех них переделать смазку.

31 мая 1905 г. линкор снялся с якоря на Большом Кронштадтском рейде и, имея на борту комиссию контр-адмирала А. Н. Паренаго, представителей МТК и Балтийского завода, вышел в море. Во время испытаний питательная вода подогревалась отработанным паром вспомогательных механизмов до температуры 57 °C. Уголь употреблялся кардиф – «отобранный, среднего качества и подбрасывался методически». Кочегары были из судовой команды (в акте официальной пробы употреблён термин «казённые» – 112 человек). Комиссия отметила, что «главные и вспомогательные механизмы работали удовлетворительно, но автоматическое питание требовало ручной регулировки и в соединительных конусах некоторых котлов наблюдалась течь, не имевшая существенного значения». Линкор сидел на 4 дюйма ниже расчётной ватерлинии, что соответствовало избыточной нагрузке в 216 т (13 746 т против 13 530, относительный излишек составлял 1,6 %).[49]49
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 47, л. 171.


[Закрыть]

Электрические вентиляторы

В полном безветрии (температура воздуха составляла 14° С), при волнении, не превышавшем 3 балла, корабль лёг на прямой курс и ровно в 12 час. дня приступил к официальной 6-часовой пробе на полный ход. «Слава» сделала четыре пробега, во время которых была зафиксирована скорость соответственно в 17,89, 17,22, 17,98 и 17,48 уз, средняя – 17,64 уз.[50]50
  РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 1183, л. 67об.


[Закрыть]

10 июня после вскрытия и разборки «многих частей» подвели итог осмотру машин и котлов. К выявленным недостаткам отнесли следующие:

• В цилиндре высокого давления правой машины на рабочей поверхности обнаружилось несколько продольных незначительных полос.

• На золотниковых поверхностях и зеркалах кормового цилиндра низкого давления обеих машин посередине неровности с небольшими бороздами.

• Трещина в белом металле мотылёвого подшипника цилиндра высокого давления правой машины.

• Незначительная прогибь некоторых водогрейных трубок в двух нижних рядах паровых котлов.

• Несколько лопнувших эбонитовых колец и белого металла у донок.

• При испытании гидравлическим давлением в 21,8 кг/см² котла № 8 обнаружена значительная течь во многих соединениях муфт и колец. Заводу предложено опробовать все котлы давлением 21,8 кг/см² под наблюдением судового механика.[51]51
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 47, л. 172, 173.


[Закрыть]

В целом механизмы корабля выдержали пробу на полный ход хорошо. Сборочный мастер Балтийского завода М. П. Лященко, бывший на «Славе» во время ходовых испытаний, писал начальнику завода К. К. Ратнику, что «командир и старший механик благодарят за наши машины и котлы».[52]52
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 47, л. 151.


[Закрыть]

Сравнительно с собратьями, оснащёнными аналогичной машинно-котельной установкой Балтийского завода, данные полного хода «Славы» оказались достаточно близкими: «Император Александр III» развил на испытаниях наибольшую скорость 17,7 уз, «Князь Суворов» – 17,5, «Орёл» – 18,0. Приметно ниже оказалась скорость хода «Бородино», оснащённого установкой Франко-Русского завода, исполненной по чертежам «Цесаревича». Экономичность машинной установки «Славы», при превышении её мощности на 3 %, оказалась на 7 % выше спецификационной.

После официальных испытаний механизмов линкора была образована комиссия по освидетельствованию их частей.

Началось устранение замеченных неисправностей. По осмотру донок Блэка для питания главных котлов у водяных поршней донок были выявлены лопнувшие кольца, поверхности же цилиндров оказались чистыми. Для устранения на будущее лопанья колец завод изготовил поршни новой конструкции, установку которых закончили 26 июля 1905 г. Сразу после этого для проверки действия исправленных золотников кормовых ЦНД обеих машин 27 июля совершили переход в Биорке и обратно. Механизмы показали исправную работу, «никаких борозд и других недостатков не обнаружено».

Во исполнение замечания об исправлении погнувшихся котельных трубок на корабле были проведены соответствующие работы, после чего 16, 20, 22, 23 и 24 июня 1905 г. все 20 котлов испытали гидравлическим давлением 21 кг/см² (300 фунтов на кв. дюйм), давшим удовлетворительные результаты.

23 июня комиссия контр-адмирала Паренаго произвела испытания двух электрических лебёдок для подъёма гребных катеров, изготовленных по заказу Балтийского завода Московским Центральным электрическим обществом. Испытания были признаны неудачными, лебёдки требовали доработки.[53]53
  РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 1183, л. 58.


[Закрыть]

12 июля в 9-м часу вечера «Слава», возвратившись от Красной горки, встала на якорь на Большом Кронштадтском рейде. Во время плавания, при действии рефрижераторных машин, поломались 4 крышки компрессора и один поршень, других неисправностей не имелось. 16-го броненосец ушёл в Биорке, где 17-го были испытаны действием подводные торпедные аппараты, рулевые указатели Гейслера положения руля и электрическая машинная телеграфная установка. 16, 17 и 18 июля комиссия произвела испытание системы электрического управления рулём и отметила нецелесообразность установления ограничителей хода румпеля, поставленных для угла перекладки руля на 29° и служащих предохранением лишь от поломки механических приводов румпеля, в то время как «по качествам броненосца, перекладка руля при полном ходу не может быть допущена более 15° на борт».[54]54
  ЦГИАСПб, ф. 1304, оп. 3, д. 47, л. 115.


[Закрыть]

29 июля 1905 г. в Кронштадтской гавани была определена опытным путём остойчивость «Славы». В акте комиссии отмечалось, что «в 9 часов утра утром в среду, а также по окончании опыта» углубление корабля форштевнем составляло 8,20 м (26' 11''), ахтерштевнем 8,31 м (27'3''), а среднее 8,26 м (27'1''). Во время опыта на борту отсутствовали два паровых катера, «остальные катера и шлюпки были все на месте». Котлы имели воду в полном объёме. В междудонном пространстве наличествовало 140 т пресной воды. Экипаж присутствовал на борту в полном комплекте, имелись также и рабочие, вес которых «с инструментом» оценивался в 20 т. Цистерны водонапорные, пресной воды у опреснителей и прочие были налиты полностью, также корабль имел полный штат запасных частей, машинных запасов и материалов, шкиперских запасов, запасных частей и материалов по минному делу. Недоставало 121,1 т провизии (37,9 т мокрой, 21,8 т сухой, 21,3 т муки и 41,1 т сухарей). Угля имелось 800 т (не хватало до полного запаса 350 т). Артиллерийских запасов недоставало до полного 120,4 т. Для производства опыта в 4 отсека коридора левого борта от V стрингера до нижнего шельфа была принята вода в количестве 134,5 т (32,2 + 33,9 + 34,5 + 33.9 т). Углы крена определялись с помощью угломерного прибора, установленного на верхней палубе у кормовой 12'' установки профессором Крыловым. Водоизмещение корабля перед опытом составляло 13943 т. Начальная метацентрическая высота при этом была определена в 1,049 м (3,44'). В результате этого опыта «при плавании в солёной воде в полном грузу» водоизмещение корабля было определено в 14 415,5 т при среднем углублении 8,34 м (27,39').[55]55
  РГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1448, л. 429.


[Закрыть]

«Слава». Результаты испытаний главных машин 31 мая 1905 г. Правая машина

Продолжали подводить рефрижераторные машины.

31 августа 1905 г. обе они непрерывно работали в течение 12 часов, и результаты, как доносил начальнику Балтийского завода руководящий достройкой начальник Кронштадтского завода А. И. Моисеев, «надо считать совсем неудовлетворительными, т. к. хотя получили в холодильной камере всего 6°, а в большой камере до нуля не дошли».

К октябрю 1905 г. стали ясны первые результаты проводимого на «Славе» эксперимента с термоизолирующим покрытием горячих поверхностей в машинных отделениях «магнезиальной изоляционной обмазкой». Ею покрыли главные цилиндры, трубопроводы и некоторые другие части механизмов. В процессе всего периода с начала кампании 1 мая эта обмазка, согласно рапорту старшего судового механика корабля полковника Л. А. Цима от 3 октября 1905 г., «дала очень хорошие результаты, представляя собой очень хорошее и лёгкое по весу жародержательное средство». Отмечалось, однако, что обмазка требует обшивки её наружной поверхности парусиной или иным покрытием, без которого её исправное состояние «при обычной судовой службе немыслимо».

Начало вопроса относится к февралю 1905 г., когда на «Славе» собралась комиссия для обсуждения результатов испытания нетеплопроводности изоляции и для выбора наиболее подходящей изоляции для корабля. Ввиду спешности решения данного вопроса, на броненосце для продолжения работ пришли к выводу (на основании сравнения разных типов теплоизоляции), о том, что средние результаты испытаний за один час прямо говорят за обмазку из смеси асбеста с магнезией, производящуюся непосредственным намазыванием на трубу и значащуюся в таблице за № III (большая часть обмотки паровых труб на «Славе» произведена изоляцией, давшей на испытании самый худший результат – обмотка асбестовым и инфузорным шнуром один поверх другого). В итоге было решено в машинных отделениях все приборы, главные цилиндры и трубы покрыть изоляцией из смеси асбеста с магнезией и по обмазке обмотать имеемой асбестовой тканью; в котельных отделениях все трубы свежего пара главного паропровода обмазать магнезиальной смесью толщиной 1/2 дюйма.

Затяжка с устранением всех дефектов по вспомогательным механизмам отсрочила приём в казну машинной установки корабля на целый год. Лишь 13 марта 1906 г. старший судовой механик «Славы» полковник Л. А. Цим в своём рапорте констатировал устранение Балтийским заводом «недостатков и недочётов, значащихся в акте комиссии от 28 июня 1905 г.», в силу чего подрядчиком «выполнены все требования спецификации по изготовлению механизмов и паровых водотрубных котлов для броненосца». 21 июня 1906 г. МТК своим журналом по механической части № 17 положил сообщить ГУКиС, что, рассмотрев все «документы по исполнению механизмов броненосца „Слава“ и принимая во внимание, что обе главные машины развили в общей сложности на 577 индикаторных сил больше, чем обусловлено спецификацией, при меньшем расходе угля… МТК нашёл возможным признать обязательства Балтийского завода по условиям спецификации… выполненными в техническом отношении». На основании этого документа ГУКиС произвёл заводу последний платёж за линкор, который составил большую часть заработанный предприятием за весь 1906 г. суммы.[56]56
  РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 1183, л. 132об.


[Закрыть]