Текст книги "Кремлевский детектив. Василий Блаженный"

Глава 5

О том, чтобы у «спринтеров» была возможность пойти домой, речи не шло. Ситуация требовала постоянного присутствия агентов на месте – работа не прекращалась ни на секунду и в любой момент мог быть получен результат, требующий «низкого старта».

В общем, каждый обустраивался кто во что горазд. Хотя новичков в команде не было, все уже успели прочувствовать на себе «прелести» труда в Отделе специальных расследований. Все прекрасно понимали, что в любой момент может поступить команда «залечь на матрасы», и позаботились о минимальном комфорте для себя в сложившейся ситуации. Тот же Неверов, когда от полковника поступил приказ о переходе на постоянный режим дежурства, только вздохнул и достал из стенного шкафа надувной матрас. Через пять минут у него появилось вполне приличное место, на котором он мог подремать. Чайник, большие запасы кофе и заварки, пачка рафинада здесь тоже имелись. Так что в общем и целом жить можно. Тем более что кризисные ситуации из разряда той, что началась вчера, случались не так уж и часто. Собственно, последняя была полтора года назад, когда пришлось основательно поиграть в догонялки с талибами, разжившимися где-то пятью килограммами радиоактивных отходов. По сути – половиной ведра серой невзрачной пыли. Но вот какая штука: если ты вдохнешь эту пыль, то до момента твоей безвременной и очень некрасивой кончины останутся считаные часы.

Тогда Неверов и остальные все-таки успели. И москвичи даже не узнали, что были на волосок от очень больших неприятностей! И хорошо, что не узнали. Ибо простой обыватель – это существо, склонное к панике. А паника – штука чрезвычайно заразная. Что такое беспричинная массовая паника в городе с населением в пятнадцать миллионов человек, говорить не надо. Это, собственно, уже и само по себе то же самое, что террористический акт.

В два часа ночи Неверов улучил время, чтобы прилечь. Его благодетелем выступил Гизмо, который предложил сменить Клима на допросе Марченко. Из водителя пытались добыть побольше информации. Несчастного цыгана долбали бесконечными вопросами про то, как выглядели, одевались и разговаривали люди, для которых Толик проводил свое расследование. Марченко чуть не плакал – все кричал, что ничего толком не помнит и не знает. Но с него не слезали – спрашивали и спрашивали. Когда Сигизмунд сменил на рабочем месте Клима, цыган наконец-то решил, что сможет поработать с художником, чтобы составить фоторобот злоумышленников.

– Смотри мне! Если начнешь фантазировать, я тебя самолично на ремни порежу! – пригрозил Неверов, уходя отдыхать.

Марченко ответил бессвязными заверениями в том, что постарается на славу, только пусть Неверов потом позаботится, чтобы ему дали не слишком большой срок. А то соучастие в организации террористического акта, сопротивление при задержании и захват заложников выглядели довольно-таки невеселым набором статей.

Придя в кабинет, Неверов упал на матрас и выключился – тренированный организм умел быстро вколачивать себя в сон, чтобы не растрачивать силы по ходу очередного аврала.

Обычно подобные моменты забытья были просто провалами. Вот ты закрываешь глаза, потом – темнота, и бац, ты снова приходишь в себя, но уже вполне бодрым и свежим. А вот на этот раз Климу снилось, что он догоняет безликого типа в камуфляже. Погоня происходила, судя по всему, в канализации – вокруг были грязные темные стены, сложенные из больших каменных блоков, обросших темной плесенью, а под ногами гулко хлюпала вода. Неверов бежал следом за своей добычей, которая была очень опасной и в любой момент могла превратиться в охотника. Так, впрочем, и случилось: Клим выскочил на развилку, и оказалось, что беглец куда-то исчез. Неверов осторожно двинулся по одному из коридоров. И тут – Клим увидел себя будто бы со стороны, чужими глазами. Вот он идет с настороженным лицом, держа наготове пистолет. Вот за его спиной из темноты материализуется невнятная, но угрожающая фигура. Клим хочет что-то сделать, но он уже не владеет ситуацией, он может просто наблюдать. А фигура протягивает очень длинную и многосуставчатую руку и кладет ее на плечо Неверову.

Клим дернулся и проснулся. Около матраса на корточках сидел Марголин и усмехался.

– Чего ты дергаешься? – спросил Сигизмунд.

– Да фигня всякая снится, – ответил Неверов. – Что там у тебя произошло?

– Художник работу закончил. Две вполне приемлемые рожи получились – я уже отдал копии изображений аналитикам, чтобы они пробили по документам людей, прибывших в последнее время в Москву из-за рубежа. Надежды мало, но вдруг чего найдем.

– Правильно сделал, – ответил Клим, рывком сел на матрасе, потянулся и спросил: – Аналитики пока молчат?

– Я пятнадцать минут назад отдал. Будем надеяться, что в ближайшее время что-то сыщется.

Неверов кивнул, поднялся с матраса и сказал:

– Пойду морду умою и приду в офис. Приготовьте мне эти веселые картинки.

Клим помочился, потом плеснул в лицо несколько пригоршней холодной воды из-под крана. Прислушался к самочувствию и понял, что для полного счастья не хватает разве что чашки крепкого кофе. Клим решил, что заправку кофеином он осуществит в общем офисе, – не хотелось тратить время.

– Ну, показывайте! – сказал Клим, придя в рабочую комнату. На него оглянулись, поздоровались. Неверов ответил вполголоса и подумал, что у мест, где шла круглосуточная напряженная работа, всегда есть особенная аура, как будто бы сама усталость человеческая концентрируется до такой степени, что становится исключительно осязаемой.

Ему подали два листа формата АЗ. На них красовались физиономии людей, восстановленные художником по показаниям Анатолия Марченко.

Когда в руки опытного человека попадает фоторобот, то, как правило, уже с первого взгляда можно сказать, насколько эта реконструкция человеческого облика будет полезной для следствия. Иногда фоторобот исключительно подробен и может похвастаться большим количеством деталей, но все равно такое ощущение, что человек на нем – это просто кукла, художественный вымысел, никогда не существовавший в реальном мире.

И напротив, порой несколько штрихов на листе бумаги – а ты видишь преступника настолько отчетливо, словно прожил с ним бок о бок несколько лет подряд.

Эти фотороботы не были ни тем, ни другим. Но Неверову они все-таки показались достаточно достоверными, чтобы можно было на них нормально опираться. На обоих рисунках были мужчины около тридцати пяти – сорока лет. Один старше, второй заметно моложе. Оба коротко, по-военному, стрижены, гладко выбриты. Оба лица довольно обыкновенные, ничем не примечательные. Такому человеку никогда не оглянешься вслед, такое лицо не западет тебе в память даже после нескольких случайных встреч. Неверов поморщился – эти ребята просто обязаны быть профессионалами своего дела, с такими-то физиономиями.

Первый мужчина был отчетливо славянской наружности, светловолос, а может, даже и белобрыс. Лицо у него было одутловатым, скуластым, и, кажется, он был скорее плотного телосложения, чем среднего. Клим глянул в словесный портрет и увидел, что не ошибается: «Рост около 190 сантиметров, плотного телосложения, отзывался на прозвище Хабар».

– Хабар… Это ты у нас с Дальнего Востока, что ли? – пробормотал Неверов и подписал рисунок странным прозвищем.

Второй персонаж был заметно старше. Его лицо напоминало физиономию рядового младшего научного сотрудника – такое же невзрачное, напрочь лишенное какой-то угрозы, украшенное глубокими лобными залысинами. Приметной деталью, пожалуй, все-таки могли считаться его глаза – слишком маленькие, как будто бы уменьшенные невидимыми дальнозоркими очками. Очков вообще не хватало как обязательной детали его облика.

Неверов усмехнулся – и подписал фотографию: Лаборант.

Итак, теперь у них были лица, пусть и созданные по воспоминаниям человека. С одной стороны, это достижение. Но с другой… что такое знание лица в многомиллионном городе? Да ровным счетом ни черта! Невозможно устроить мало-мальски пристальный поиск человека по лицу – для этого нет возможности даже у ФСБ. Нет, понятно, что, если этот портрет есть хотя бы в какой-нибудь базе данных, его можно будет сопоставить и выяснить, кто этот человек. А если нет? Тогда лицо – это практически ничего. И надо искать новую информацию.

– Что-нибудь всплывает в памяти? – спросил Марголин, подсаживаясь к Климу.

– Ровным счетом ничего, – ответил Неверов. – Думаю, мне раньше эти ребята не попадались. Правда, всех подонков мира я тоже в лицо не знаю.

– Согласись, было бы не так уж и плохо, – усмехнулся Сигизмунд. – А вот мне что интересно: это не горячие южные парни. Значит, скорее всего, наемники? Или какие-нибудь борцы за чистоту славянской нации? Но те вроде не склонны устраивать массового избиения представителей этой самой нации.

– Я думаю, наемники, – покачал головой Клим. – После грузинского конфликта в Москве стало труднее жить лицам кавказской и вообще неславянской внешности. Поэтому я так думаю, что наемники…

– Если наемники, то чьи?

– Думать надо. Вполне возможно, что и Грузия могла поспособствовать. У них после той взбучки, что наши им дали, национальная обида. И в принципе, может статься, что таким методом наши соседи решили отыграться на стране.

– Погоди… – медленно проговорил Сигизмунд. – А при чем тут грузины? Ты вспомни, какая каша поднялась у нас, когда началась драка на Кавказе! И за рубежом кричали, что Россия вконец оборзела, и у нас тут тоже… пятая колонна поднялась.

– Я понимаю, про что ты. Думаешь, кто-то из российских важных персон решил повлиять на государственный курс?

Сигизмунд развел руками, как бы показывая, что мысли Клима Неверова идут в очень верном направлении.

– Не всем выгодна сильная страна, – медленно проговорил Неверов. – Потому что она может не только сопротивляться внешней угрозе, но и бороться с внутренними врагами. А у нас еще есть те, кто боится сильной власти.

– Мы уже работаем по верхним эшелонам правительства, – напомнил Сигизмунд.

– Да я помню, – махнул рукой Клим.

К столу Неверова подошла Ольга Крамник. Судя по осунувшемуся лицу, глава аналитического отдела пахала вместе со всеми своими подчиненными. Впрочем, Ольга не была исключением: в подразделении никто не имел склонности к перекладыванию работы на чужие плечи и вообще к отлыниванию от дел.

– Президент будет с нами разговаривать через полчаса, – сказала она.

– Он ведь уже в курсе, что происходит? – уточнил Клим. Хотя другого объяснения столь ранней активности президента просто-напросто не было.

– Да, в курсе – еще со вчерашнего дня. И хочет держать ситуацию под личным контролем.

Наверное, если бы сейчас у России был другой президент, не Алексей Дмитриевич Волков, Клим пришел бы в ужас от одной мысли, что он будет пристально следить за расследованием. Как и любой профессионал, Неверов понимал, что вторжение облеченного властью дилетанта, пусть и талантливого, в дела «знающих людей» почти всегда заканчивается катастрофой. Президент мало того что сам недурно разбирался в специфике работы спецслужб, так еще не имел склонности лезть в каждую дырку. Он говорил: «Не мое дело – копаться в комбайнах, нырять в шахты и учить сыщиков ловить бандитов! Для этого есть специально обученные люди. Мое дело – задать им цель. И посмотреть, насколько хорошо получится ее достигнуть!»

– Поговорим, – вздохнул Неверов.

Ольга взяла у него из руки рисунок с лицом Хабара.

– Мы сумели накопать немного информации про этого типа, – сказала она.

– Блин! Так ты бы не с президента начинала! – возмутился майор Неверов.

– Новость про президента – короче, – усмехнулась майор Крамник. – А тут работа предстоит. Пошли к нам?

– Пойдем, – кивнул Неверов. Они с Сигизмундом встали из-за стола и направились следом за женщиной в кабинет аналитиков.

Это было большое помещение. И хотя тут работали люди умственного труда, шум все равно стоял изрядный.

Ровно гудели компьютерные кулеры, стрекотали клавиатуры, шуршали принтеры, то и дело звонили телефоны. Кто-то кричал в микрофон, кто-то сдавленно ругался, читая огромную распечатку, испещренную непонятной цифирью. Наконец, кто-то просто слушал музыку на отвратительных колонках. И хотя последний звук казался самым отвратительным, Неверов быстро понял, что здесь на него никто не обращает внимания. Привычка – великая сила.

Ольга провела их к своему столу, на котором царил совсем не женский бардак. Груды бумаг занимали большую часть его рабочего пространства, оставляя место только для компьютера – пыльного белого моноблока «макинтош» – и для того, чтобы кое-как разместиться с бумагами.

Крамник ткнула пальцем в монитор. Там виднелась уже знакомая оперативникам физиономия, только на этот раз не нарисованная, а сфотографированная. Судя по всему, с какого-то документа. Клим отметил, что фоторобот действительно очень неплохо отражал, как этот тип выглядит на самом деле.

– Новости хорошие или не очень? – спросил майор.

Ольга отточенным движением запустила руку в бумажные развалы на столе и вытащила оттуда пачку тонких сигарет. Ткнула пальцем в монитор.

– Просто новости, если честно. Вот этот тип был замечен три недели назад на регистрации пассажиров в аэропорту «Внуково». Прибыл самолетом из Киева. В графе о цели приезда указал личную цель. Адрес принимающей стороны проверили – какая-то квартира. Пока никаких данных о том, что за люди там живут, нету. Но мы практически уверены, что адрес был назван первый попавшийся. Проверим, конечно.

– Хорошо. Ясное дело, что теперь местонахождение этого типа неизвестно?

– Мог бы и не спрашивать, – усмехнулась Ольга. – Но известно, что временной регистрации он не проходил. Думается, что сейчас он пользуется не теми документами, которые были по прибытии.

– Н-да… Ладно, а как насчет того, что это вообще за персонаж? – хмуро спросил Неверов.

– На данный момент – только минимум. Зовут его Покровский Григорий Иванович. Родился в тысяча девятьсот семидесятом году. Отслужив срочную в девяностом, пошел в армию на контракт. Служил подрывником. Воевал в первую чеченскую кампанию, имеет ранение. Потом уволился из армии. Что было дальше – пока ищем. Но вообще, известно, что он лет пять прожил за границей – в США.

– Понятно… – Неверов постучал пальцами по столешнице. – Пробивай друзей, бывших сослуживцев, вообще ищи людей, которые могут нам рассказать, что за птица этот Покровский.

– Меня как-то смущает его американское прошлое, – сказал Марголин, – надо приглядеться к нему повнимательнее.

– Думаешь, он может работать на американцев? Не слишком смелая версия? – удивилась Ольга.

– Не обязательно работать, я не это имел в виду. Смотри, он ведь там тоже чем-то занимался? Не мог ли для разнообразия промышлять там какими-нибудь темными делишками? Правда, я так понимаю, что из Штатов мы информацию если и получим, то очень не скоро.

– Правильно понимаешь, – вздохнула майор Крамник и раскурила новую сигарету. Клим подумал, что эта красивая женщина, наверное, работает на никотине в качестве топлива. Уж очень много она курит во время заданий. Да и между ними – не намного меньше.

– Значит, надо по максимуму использовать открытые источники, – твердо сказал Неверов.

– Будем, – кивнула Ольга.

– На второго персонажа ничего нет? – спросил Клим.

– Ни малейшей зацепки. Мы уже перелопатили кучу баз данных, но пока что не нашли никого, напоминающего этого человека. Честно говоря, я иногда завидую тому, что за рубежом даже старые данные стараются внести в компьютерные базы. А у нас не шевелятся на этот счет.

– Да, хреново, – усмехнулся Неверов. – Зато у нас есть гражданин Покровский. Глядишь, и получится его основательно раскрутить…

Неверов посмотрел на часы. До разговора с президентом оставалось пять минут.

– Все, пошли с начальством разговаривать, – сказал Клим.

Разговор должен был состояться в большом конференц-зале. Специально для бесед подобного рода там было установлено самое современное оборудование для онлайн-конференций. Большой экран, качественные микрофоны и «толстый» канал передачи данных делали видеоконференции чуть ли не более удобным методом общения, чем личный разговор.

Полковник Веденеев уже был в конференц-зале, сидя на своем традиционном месте во главе овального стола. Окинув подчиненных, входящих в кабинет, своим невыразительным взглядом, Анатолий Леонидович кивнул Неверову, чтобы тот садился поближе к нему. Майор устроился на стуле по левую руку от полковника.

В этом был свой смысл. Президент давно уже следил за тем, как идут дела у майора Неверова. Причин своей симпатии он не объяснял – просто ненавязчиво выделял Клима среди других сотрудников отдела. Вначале остальные относились к этому с легкой ревностью, но мало-помалу поняли, что на самом деле это не так уж и плохо. Как минимум, Клим мог иногда подействовать на президента, оказать влияние на принятие решения главой государства. Ну и к тому же симпатия к майору антитер-рористического подразделения отнюдь не означала, что остальная часть этой структуры находилась в опале у президента.

Зеленая заставка на экране сменилась на несколько секунд мельтешением разноцветных полос – устанавливался канал связи. И вот «спринтеры» увидели перед собой президента.

Алексей Дмитриевич Волков обладал очень располагающей внешностью. Будучи сорока пяти лет от роду, он выглядел намного моложе. Злые языки говорили, что именно поэтому он носит очки в нарочито толстой оправе. Это, конечно, было враньем – на самом деле Волков действительно страдал серьезной миопией. И при этом терпеть не мог контактные линзы.

Несмотря на раннее утро, президент был одет в строгий рабочий костюм, а серые глаза его смотрели сквозь линзы очков внимательно и цепко. Создавалось такое ощущение, как будто бы Волков вообще не нуждается в такой примитивной вещи, как сон.

– Доброе утро, господа, – сказал глава государства своим ровным металлическим голосом.

«Спринтеры» поздоровались в ответ. Никто не поднимался из-за стола, все прекрасно знали неприязнь Алексея Дмитриевича к нарочитым протоколам.

– Чем порадуете? – спросил он.

Веденеев коротко рассказал об успехах расследования, если, конечно, текущие результаты можно было назвать таким громким словом.

– Негусто, – покачал головой Волков. – Хотя, конечно, могло быть и хуже. Вы мне вот что скажите: надо поднимать панику среди населения или пока что можно ни о чем не рассказывать?

– Думаю, пока лучше помолчать, – твердо сказал полковник. – Вы же знаете людей: им только дай повод для сумасшествия, и они дружно скатятся с катушек! Тем более мы опасаемся, что вся эта каша заварена вашими недоброжелателями из высших эшелонов власти. Думаете, они упустят возможность испортить вам репутацию?

– Ну, положим, сейчас не такое время, чтобы можно было напугать только испорченной репутацией, – покачал головой Волков. – Но те, кто не хочет, чтобы наша страна была сильной, могут подорвать ее внутреннюю стабильность. А у нас ресурс, сами понимаете, невелик…

Веденеев развел руками, подтверждая слова главы государства.

– С другой стороны, – проговорил Алексей Дмитриевич, – давайте не будем забывать, что мое молчание в случае чего может быть интерпретировано как умышленное сокрытие информации от людей.

– Я думаю, параллельно с нашим расследованием вам нужно запустить свое, – сказал Неверов. – Причем не надо его слишком маскировать.

Пусть будет понятно, что вы чем-то обеспокоены. Даже больше того, пусть это напоминает охоту на ведьм.

Президент недовольно поморщился и сказал:

– Что мне больше всего не нравится, так это изображать из себя истерика. Майор Неверов, какую цель будет преследовать этот мой маскарад?

– Да собственно, все очень просто, – ответил Клим. – Если мы правы относительно предположения о том, что заказчик предстоящего террористического нападения находится где-то в вашем ближайшем окружении, то ваша нервозность сможет помочь ему проявиться.

– Каким образом?

– Он либо поверит в то, что вы напуганы, и, возможно, станет менее осторожным, либо решит реализовать старую истину о том, что падающего следует подтолкнуть. И тогда вы заметите, как он активно вас подталкивает.

Президент несколько секунд подумал, а потом хитро усмехнулся:

– А вы знаете, это действительно неплохая идея. Причем не только по причинам, названным вами, но еще и потому, что я сам тоже не упущу возможности вытолкнуть из своей команды некоторых личностей. Это звучит цинично, но что поделаешь. Мне нужны грамотные люди, на которых можно положиться в случае необходимости. Боюсь, что это я могу сказать отнюдь не про всех работников моего аппарата.

Неверов мысленно поаплодировал президенту. Волков даже из сложной ситуации способен извлечь выгоду. Ему нужно провести «санитарную обработку» своей команды, и он обязательно ее проведет. В критических условиях гораздо лучше видно, что из себя представляет тот или иной человек.

– Я готов дать вам все необходимые полномочия и санкции для проверки людей моего аппарата, – сказал Волков. – Единственное условие, которое я вам выставлю в качестве обязательного: вы должны делиться своей информацией со мной. Докладывать буквально о каждом своем шаге. Вы к этому готовы?

– Так точно, – проскрипел Веденеев.

– Вот и хорошо. Все соответствующие бумаги вы получите в течение двух ближайших часов. Какую еще помощь я могу оказать?

Неверов спросил, не сможет ли президент поспособствовать в получении информации о жизни Покровского в США.

– А не лучше ли разведать это самостоятельно? А то ведь может статься, что именно американские специалисты его и готовили, – вздохнул президент. – Не сочтите меня параноиком, но наши отношения с Соединенными Штатами никогда не были по-настоящему теплыми и приятельскими.

– Мы этим занимаемся, – сказала Ольга Крамник. Президент на экране кивнул.

– На всякий случай надо готовиться к большим неприятностям? – спросил он.

– Шестьсот килограммов гексогена всегда означают большие неприятности, – вздохнул Неверов.

Полковник Веденеев саркастически хмыкнул. Ему, конечно, не нравились подобные заявления. Неверов, как и прочие работники, прекрасно знал, что Анатолий Леонидович называет такие измышления не иначе как «упадническими настроениями» и терпит их от своих подчиненных только тогда, когда ситуация на самом деле становится пропащей.

– Ладно, я постараюсь незаметно привести спасательные службы в режим повышенной боеготовности. Как думаете, имеет смысл отдать приказ милиции о повышении бдительности?

Веденеев утвердительно кивнул.

– Да, имеет. Только знаете что, давайте вы придумаете для этого какой-нибудь посторонний повод. И вместе с тем… вот, у нас есть фотороботы двоих подозреваемых. Может, надо дать на них ориентировку нашим «доблестным стражам порядка»?

Неверов неодобрительно покачал головой:

– Ориентировка – вещь, конечно, хорошая. Но во-первых, даже если милиция их где-то найдет, что она будет делать? Хватать их и тащить в участок? А за что, по большому счету? У нас, кроме сомнительных свидетельских показаний, нет ни черта. Над нами посмеются в любом суде. И более того, мы даже сами над собой посмеемся, потому что террористов в группе однозначно больше, чем двое. И нет никакой гарантии, что поимка двоих поможет остановить всех.

– Майор, мы вроде живем не в стране эльфов, – усмехнулся президент. – Уверен, что у вас есть методы воздействия на подозреваемых, которые помогут извлечь информацию.

– Ну, в общем, да, – согласился Неверов. – Вот только поимка кого-то из группы будет означать, что остальные это заметят и скроются. И расследование придется начинать если не с нуля, то с какого-то очень близкого этапа. Понятно, что мы выдавим всю информацию о сообщниках из тех, кого поймаем. Но практика показывает, что в наши дни маскироваться стало так же просто, как и искать.

– Я вас понял, – кивнул президент. – Майор Неверов, как обычно, хочет все и сразу. Клим, я в вашем профессионализме не сомневаюсь… да и вообще, ваш отдел имеет право на особое мнение. Будем считать, что вы меня убедили. Но предупреждаю: если теракт все-таки состоится, то отвечать вам придется по всей строгости.

– Как обычно, – скрипнул полковник Веденеев.

Президент сдержанно улыбнулся и распрощался со «спринтерами». Экран пошел цветной рябью, а затем на нем снова появилась синяя заставка. Совещание было закончено.

– Ну что, всем все понятно? – спросил Веденеев. – Тогда быстро за работу… Нутром чую, времени у нас с вами – хрен да маленько…

Оперативники поднялись из-за стола. Теоретическую часть второго дня расследования можно было считать состоявшейся. Теперь надо было приналечь на практику… И сделать еще хотя бы небольшой шаг вперед…