Текст книги "Надежда (Love and Life)"

Сергей Воденников
Надежда (Love and Life)
Роман

© Воденников С. О., 2020

© Оформление, Издательство «У Никитских ворот», 2020

Ее считают заботящейся о потерпевших крушение, между прочим; и тот, кто ее увидит, говорят, будет думать о ней до конца жизни.

А. С. Грин

Пролог

I

«Виноват, кругом виноват. Я старше на двадцать шесть лет, и должен был быть мудрее и осмотрительнее» – так размышлял Алексей, копаясь в воскресенье у себя в огороде. Грустные мысли терзали его с четверга, но он все никак не мог понять, что же конкретно сделал опять не так.

В четверг, как всегда, он вел лабораторные работы и семинарские занятия со студентами Московского института химических технологий. Потом стал поджидать в уединенном помещении свою аспирантку Надю. По четвергам он учил ее астрологии. Не очень типичное занятие для преподавателей, воспитанных еще в советское время на принципах материализма. Но догматам материализма он уже не особо доверял, а астрология с некоторых пор стала одним из его серьезных увлечений.

Надя пришла, попили чай.

– Медицина является в астрологии одной из наиболее разработанных частей. Здоровье интересовало всех и всегда. С древнейших времен и до последнего времени медицине были посвящены многие тома астрологических исследований, – начал он свой рассказ. Надя была благодарной слушательницей, схватывавшей на лету астрологические премудрости. Алексей был счастлив, что нашел такую ученицу. – У меня тут в журнале приведено несколько примеров гороскопов больных, – продолжал он. – Давай сядем рядом, чтобы можно было посмотреть.

Они сели на диван. Он обнял ее за плечи, она опустила голову ему на плечо. Начали разбирать гороскопы. Но чем дальше, тем труднее становилось ему это делать. Мысли разбегались, слова тяжелели и застревали в горле. Надя переменила позу. Теперь она кокетливо лежала на животе, подпирая руками голову, и непонятно было, смотрит ли она в журнал или на него. Он начал гладить ее по голове и спине, пытаясь одновременно рассказывать про гороскопы. Потом попытался приподнять юбку, но получил по руке. Она села, изо всех сил обняла его за шею и начала шептать на ухо что-то неразборчивое. Кажется, это была какая-то мерзкая ругань, вроде «Ах ты гад, подлец, сволочь ты эдакая! Хочешь изменить жене!»

Разглядывание журнала окончательно потеряло всякий смысл. Надя совсем развалилась у него на коленях. Алексей продолжал гладить ее. Попытался расстегнуть блузку, но снова получил по рукам. Ни разу не заходили они дальше этого, но сейчас ситуация как-то особенно его напрягла. Теплая волна, поднявшись снизу, накрыла с головой. Сердце учащенно билось, в ушах стучало. Он едва контролировал себя и боялся, что может в какой-то момент сорваться. Наконец снял ее с колен и встал со словами «я больше не могу». После всего, что было сказано между ними раньше, он не мог поступить иначе. Она осталась сидеть на диване и произнесла обидчиво и с мольбой:

– Только не унижай меня, пожалуйста!

Он все еще чувствовал магию ее тела и с трудом пытался собраться с мыслями. «Ну чем она опять недовольна? К чему эти слова? Разве я унижаю ее? И что я могу ответить? „Я не буду тебя унижать, детка“? Глупо как-то!» У него возникло какое-то безотчетное раздражение, подстегнутое чувством неудовлетворенного желания, и он произнес вслух:

– А где ты видела любовь без унижения?!

Эти слова сразили Надю наповал. Она рухнула и уткнулась лицом в подушку. Потрясенный Алексей наблюдал, как из глаз ее брызнули слезы. Он недоумевал. Что такого ужасного он сказал? И в конце концов, разве это не правда?

Надя пролежала минут десять – пятнадцать. Потом встала и села к столу. Выглядела она как-то отрешенно, вся погруженная в непонятные переживания. Алексей пытался ее взбодрить. Он припомнил пару смешных историй, но, не сумев выдавить из Нади улыбку, засобирался. «Кажется, я здесь лишний», – подумал он. Уже взяв плащ и кепку, в дверях обернулся на неподвижно сидевшую Надю и вернулся снова.

– Давай сыграем на компьютере в «Эрудита»! – предложил он.

Надя отказалась. Алексей заварил новую порцию чая. Посидели молча еще. Наконец Надя стала понемногу выходить из оцепенения.

– Я не могу больше звать вас Алексеем Владимировичем. Это уже фатально, – сказала она.

«Экая проблема, зови как хочешь!» – подумал он.

– Ну скажи, какой у меня теперь может быть статус?

«Что за черт! Что это еще за „статус“? Ее что, не устраивает статус аспирантки? Или она боится, что я предложу ей стать любовницей?» Вслух он сказал:

– Ты можешь стать другом семьи. Я попробую поговорить об этом с женой.

Надя немного просветлела. Казалось, он дал ей соломинку, за которую она готова была ухватиться. Опять посидели и помолчали, пока в конце концов она не предложила пойти прогуляться.

Они вышли из проходной и стали обходить корпуса института. Долго шли молча. Он радовался тому, что ему еще раз выдалась возможность взять ее под руку, и не решался нарушить молчание. Наконец она сказала:

– Надо прекратить эти посиделки по четвергам. Смысла в них уже нет никакого.

Алексей почувствовал, что его начинают резать ножом по сердцу.

– И прогулки тоже.

Нож вонзился глубже и стал поворачиваться.

Они закончили обходить институт и снова подошли к ступеням проходной. Алексею почудилось, что вот сейчас они расстанутся, она уйдет и больше они не увидятся никогда. Надя открыла дверь.

– Не ходи за мной.

– Только пиши, пожалуйста! – взмолился он.

Она кивнула, и дверь захлопнулась. Он поплелся к станции метро.

II

Прошла рабочая пятница. Письма по электронной почте не приходили. В субботу он выехал вместе с женой на дачу. Писем по-прежнему не было. Алексей буквально не находил себе места и в воскресенье решил, что надо написать самому. Механически занимаясь дачными делами, начал сочинять в голове текст. Он пытался что-то объяснить, в чем-то оправдаться, но из неуклюжих фраз никак не получалось ничего связного. Все произошедшее казалось невероятным, нелепым и необъяснимым. Мысленно перечеркивая одно письмо, он тут же брался за другое, но к вечеру, устав и убедившись в бесплодности усилий, решил, что, пожалуй, лучше написать не Наде, а их общему другу и его ровеснику Дмитрию. Но и это дело тоже не заладилось. Он еще продолжал что-то сочинять за рулем по дороге домой, пока, доехав до гаража, не решил окончательно, что ничего никому писать не будет, так как все бессмысленно и бесполезно.

Едва войдя домой и заглянув в интернет, он обнаружил, что Надя все-таки написала сама. Письмо пришло всего полчаса назад.

«Два дня писала этот ужас. Каждая строчка полита слезами, пардон за пафосность», – начал читать Алексей. «Если сейчас не выговорюсь, то угожу опять в больницу, не иначе. Лично не смогу, зальюсь слезами».

Он потер лоб от удивления и продолжил читать обо всех злоключениях, пережитых Надей за 27 лет жизни. Заканчивалось письмо следующим образом:

«Я и сама не знаю, хочу я чего-то или не хочу. Я не могу даже прикоснуться к этому жуткому клубку и не могу в этом разбираться.

У меня, как и у любого, наверное, человека, есть желание быть любимой. Потребность любить самой я зарыла в душе, но потребность быть любимой все равно осталась. Поэтому я играю во всякие кошки-мышки – и с вами, и с другими. Мне хочется быть любимой, но любить сама я не могу. Сейчас. Смогу ли когда-нибудь – не знаю. Не буду в этом разбираться. При этом если попадался кто-нибудь, кто был и свободен, и имел серьезные намерения, то я рвала отношения сразу же. Или просто не давала им перейти в какое-то другое русло, кроме приятельства. Я выбираю самых неподходящих партнеров, которые от меня любви не требуют, у них другие цели или им достаточно видимости. Но хоть отдушину нахожу в этой иллюзии, что я кому-то нужна. Хотя сама прекрасно знаю, что это не так. Но можно же хотя бы помечтать, больше мне все равно ничего не остается.

Не переживайте, что сделали мне больно. Мне больно, но к вам это имеет опосредованное отношение. „Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…“

Простите меня еще раз за все. Я же никакого зла не держу и все прощаю.

Если после всего вышеизложенного сильного отвращения ко мне не испытываете, то я готова начать наше знакомство с чистого листа и восстанавливать порушенное уважение. Кто старое помянет, тому глаз вон.

Мне просто трудно будет в ближайшее время, очень много надо обратно прятать».

Алексей еще раз потер лоб, перечитал все сначала и задумался, что же он знал до сих пор об этой девушке? Когда и как началось их знакомство? В памяти невольно одна за другой начали всплывать картинки недавнего прошлого.

Часть первая
Надежда

Не все ли равно, чем и как счастлив человек!

И. А. Бунин

Глава 1
В походе

Алексей работал в должности доцента на кафедре физики. Дружил с профессором Владимиром Даниловичем, которого молодые друзья зачастую просто звали Профессором, и часто приходил в его комнату поговорить и попить чаю. Здесь постоянно собиралась какая-нибудь компания. Кроме Алексея, завсегдатаем чаепитий был также и Дмитрий, бородатый мужчина среднего роста с грузным и корявым телосложением. Их обоих связывали близкие научные интересы и большая любовь к велосипедным походам. Нередко Профессор приглашал также и студентов. С некоторых пор к нему стали ходить однокурсники Надя и Саша. И вот однажды, когда они уже были на четвертом курсе, Дмитрий пригласил их обоих принять участие в очередном летнем походе. Саша в итоге не поехал; не смог поехать тогда и Алексей. А Надя решила попробовать. В первый день она едва не умерла от усталости и чувствовала стыд оттого, что тормозила движение. Но потом втянулась и в итоге осталась довольна.

На следующий год уже оба друга, Дмитрий и Алексей, пригласили ее опять. Алексей при этом улыбался своей необыкновенной улыбкой. Других желающих в этот раз не нашлось, и решили ехать втроем. Надя уже успела получить свой диплом, но осталась в институте работать в библиотеке и рассчитывала поступить в аспирантуру.

Поход, маршрут которого составил Дмитрий, должен был начаться из Пскова. Алексей и Надя собирались прибыть туда вместе, Дмитрий взял билеты на другой поезд. В день отправления Алексей заранее приехал на вокзал, нашел их с Надей плацкартный вагон, разобрал и упаковал велосипед, уложил его под потолком поперек бельевых полок, так что он вплотную встал между стенками, и стал ждать девушку. Она все никак не появлялась. Наконец, когда поезд уже тронулся и Алексей решил, что, видимо, придется путешествовать с Дмитрием вдвоем, раздался звонок мобильного, и Надя сообщила, что в последнюю минуту успела вместе со всем грузом заскочить в дверь последнего вагона. Алексей пошел ее встречать.

Надя стояла в тамбуре насквозь промокшая, но тем не менее радостно оживленная.

– Попала под ливень, когда выезжала из общежития, – сообщила она.

Сначала они перетащили вдвоем большой перекидной рюкзак, затем – велосипед. Алексей помог снять колеса, переставить педали, повернуть набок руль и завернуть велосипед в простыню. Потом он забросил ее велосипед поверх своего. Переоделись. Можно было передохнуть.

– Пойдем в ресторан, поедим и выпьем пива, – предложил он. Надя согласилась.

Они сели за столик. Начали говорить о походе, о дожде, о том, в какой суматохе Надя сегодня собиралась и как она едва не опоздала на поезд. Как-то непонятным образом разговор перешел затем на тему семьи.

– Я недавно задумался, зачем вообще нужна семья, – сказал Алексей. – Ну, детей выращивать, это понятно. Дети цементируют брак, сплачивают семью. Но потом они вырастают, начинают жить своей отдельной жизнью. И для чего после этого семья? Ну, вот, говорят, что с возрастом на смену любви приходит взаимное уважение. Согласен. Уважение действительно нужно. А брак– то зачем? Неужели только для того, чтобы пичкать друг друга в старости микстурами? Или держаться за совместно нажитый дом, имущество, привычный порядок вещей? Как говорил Пушкин, «привычка свыше нам дана, замена счастию она». Или вот еще:

 
«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог».
 

Как он уважать себя заставил? Ну, конечно, вокруг него суетилась толпа наследников. Но неужели ТАКАЯ семья заслуживает того, чтобы ее свято сохранять?

Трудно сказать, зачем Алексей все это говорил. Но уж точно он не рассчитывал, что Надя воспримет разговор всерьез. Мало ли что может сболтнуться за бутылкой пива.

Оба были в предвкушении предстоящего путешествия. Мерно стучали колеса поезда, унося все дальше от надоевшего города.

Они прибыли в Псков в 8 часов утра и стали ждать Дмитрия, который должен был приехать на четыре часа позже. Надю определенно нельзя было назвать красавицей, несмотря на то что она привыкла считать себя таковой. Широкобедрая, полногрудая, с черными глазами и заплетенными в косу темными, почти черными волосами, она напоминала архетип донской казачки, которая на скаку коня остановить может. Маленькая голова с правильными чертами лица странным образом не соответствовала массивным пропорциям тела.

Чтобы не терять зря времени, она оделась в походную одежду. Это оказалась широкая сиреневая футболка, легшая складками на выступающие груди, и короткая темно-синяя юбка с разрезом сбоку. Алексей с любопытством посмотрел на оголившуюся в разрезе увесистую ляжку. «Жаль, что она не в моем вкусе», – подумал он.

Сам он был 51-летним мужчиной с правильным овалом лица, высоким лбом, прикрытым сверху темными волосами с проблесками благородной седины, довольно большим прямым носом, но маленьким ртом и маленькими, близко посаженными поросячьими глазками. Несмотря на определенные недостатки внешности, в молодости он был довольно красив. Во всяком случае, его фотография долго висела на витрине парикмахерской рядом с домом. Да и сейчас женщины соответствующего возраста нередко восторгались его стройным сложением, стремительной упругой походкой и мощными ногами натренированного велосипедиста. Но особенно привлекательной была его улыбка. Казалось, что она озаряла его лицо, обычно хмурое и задумчивое, внутренним светом, несущим счастье и радость всем окружающим.

Наконец появился радостный Дмитрий, все занялись своими велосипедами и вскоре тронулись в путь. Огромное удобство велотуризма заключается в том, что рюкзак висит сзади на багажнике и не давит на плечи. У Алексея поэтому всегда в начале поездки возникало ощущение полета, как будто крылья за спиной раскрывались.

Сначала ехали по разогревшемуся на солнце шоссе в бесконечном потоке обгонявших их легковых машин и ревущих вонючих грузовиков. Потом свернули на проселочную дорогу. Миновали дачи. Пошли поля. Подсолнухи весело кивали своими головами. Справа заблестели синей лентой быстрые воды реки Великой. Чем дальше они удалялись от города, тем больше погружались в атмосферу патриархальной тишины и покоя.

Заехали в деревню Волженец освежиться святой водой из Ольгиного ключа. По преданию, святая княгиня Ольга родилась неподалеку и сама не раз умывалась из него. Вода приобрела целебную силу и помогала излечивать глазные болезни. До середины XIX века сюда был большой наплыв паломников со всей России.

Нашли родник. Он располагался у самого берега реки под крутым обрывом. Сверху его закрывал деревянный колодезный домик. Рядом стояла икона святой Ольги. Открыли крышку, заглянули в колодец и… Увидели только яму с маленькой лужицей на дне. Родник опустел.

Спросили у местных жителей, в чем дело. Оказалось, что некая приезжая баба купила участок неподалеку и, как всякий уважающий себя «новый русский», решила пробурить скважину, да по глупости пробурила насквозь слой известняка, удерживавший воду, и вода ушла. Старожилы не помнили, чтобы когда-либо такое случалось. Без питьевой воды осталась вся деревня, бравшая ее именно отсюда. Водопровода здесь отродясь не было.

– Надо забить в эту скважину осиновое полено, – сказал всезнающий Дмитрий.

Когда через пару лет он снова был в этих краях, то узнал, что скважину действительно чем-то забили. Вода в роднике снова пошла, правда, вполсилы. А местные жители, давшие обет построить в честь святой княгини часовню, если вода вернется, исполнили свое обещание.

Между тем наши герои продолжили движение. Первый же день оказался полон приключений. Был брод через Великую неподалеку от Волженца. Ходили туда– сюда через реку много раз, пока не перетащили все вещи и велосипеды. Оказалось, что в какой-то момент Алексей порезал палец ноги об острый камень. Чтобы остановить кровь, он, по совету Дмитрия, разжевал тысячелистник и приложил эту жвачку к ране. Кровь действительно остановилась. Затем рану продезинфицировали и забинтовали.

К исходу дня добрались до места, намеченного для ночевки. Место выглядело очень привлекательно: сосновый лес, кострище на поляне, тропинка к реке. Но уже на подъезде к лесу начали преследовать слепни, а едва только остановились, они налетели сплошной тучей. Видимо, где-то неподалеку была животноводческая ферма. Надя спешно поменяла юбку на штаны, поставила свою палатку, залезла туда и сказала, что больше до утра вылезать не будет. Мужчины же предпочли сначала искупаться, а затем занялись костром. Смеркалось. Работа спорилась, и вскоре появились не только дрова, но и бревна для сидения.

– Что скажешь, не зря мы Надю пригласили? – спросил Дмитрий.

– Не зря. По крайней мере, понятно, для кого мы все это делаем, – ответил Алексей. Дмитрий согласился. Правда, было вовсе не так понятно, поскольку Надя не вылезала.

Между тем, как только запылал огонь, слепни внезапно исчезли и больше в прежнем количестве даже на следующий день не появлялись.

– Удивительно, – сказал Алексей.

– А они все в костре сгорели, – заявил Дмитрий. – Они летят на пламя костра. Посмотри, вокруг него должно быть кольцо из обожженных трупиков.

Алексей попытался разглядеть на земле бесчисленное множество валяющихся мух, но не увидел ничего и не знал, верить Дмитрию или нет.

– Надя, выходи, слепней больше нет!

Но она не вышла.

На следующее утро Алексей заметил, что Надя как– то странно посмотрела на него, когда он звонил жене. Было такое впечатление, что она что-то спрашивала про него у Дмитрия. «Женское сердце – потемки. Лучше не придавать значения», – подумал Алексей.

После завтрака собрали палатки и двинулись дальше. Через день миновали Остров, еще через три дня – Новоржев, затем – Великие Луки, после чего стали сельскими дорогами углубляться в Тверскую область. Однажды легкий дождь застал их в пути. Путешественники приналегли на педали в надежде встретить какое-нибудь укрытие, и оно действительно вскоре нашлось. Это была заброшенная деревня с полуразвалившимися домами. Подъехали к ближайшему из них и расположились под чудом сохранившейся крышей веранды. Сидели, свесив ноги вниз, на бревнах, на которых когда-то лежал провалившийся пол. Достали сухой паек. Стали есть хлеб, печенье, конфеты, запивая колодезной водой. Дождь ослабел, Дмитрий предложил продолжить движение, но Алексею с Надей не хотелось спешить. Они наслаждались умиротворенностью окружения.

– Подожди, посидим еще немного, – сказал Алексей.

Вокруг веранды стоял старый сад. С листьев яблонь стекала влага. Пахло свежестью, дождем и гнилыми бревнами. Сердца наполнялись чувством восторга и сопричастности их всех друг к другу и ко всему окружающему. Хотелось радоваться за весь мир, за себя, за друзей, за то, что они здесь вместе и им хорошо. И опять, как и на первой стоянке, Алексею показалось, что Надя странно посмотрела на него.

Вечером на привале он спросил ее:

– Мне помнится, ты собралась поступать в аспирантуру. Не хочешь ли пойти ко мне? Я могу быть твоим руководителем. – На лице его засияла заманчивая улыбка.

– А что я буду делать?

– Я работаю с коллоидными частицами. Ты будешь помогать мне. Я придумал одну интересную задачу, связанную с публикациями корейских авторов, и ты можешь ею заняться. Я сам уже ничего своими руками делать не хочу.

– Даже до этого дошло? – поинтересовался Дмитрий.

– Да. Я вообще думал, не бросить ли все, и науку, и преподавание, и пойти гаражи сторожить.

Надя сказала:

– Только я хочу, чтобы вы еще научили меня астрологии.

– Конечно, я согласен. Давай будем регулярно заниматься, – обрадовался Алексей и снова улыбнулся.

На том и порешили.

Что, интересно, думала о нем Надя? Может быть, что он похож на человека, которого никто не понимает: ни дома, ни на работе? А ведь умный, много интересного мог бы рассказать. Не помочь ли ему?