Текст книги "Рабы свободы"

Воздействие происходит на волновом, энергетическом уровне. По-видимому. Уверенно утверждать нельзя, ведь «частоту» передачи инфекции обнаружить ТОЖЕ не удалось. Но судя по результатам, передача ЕСТЬ, и похожа она не на радио-, энерго– или биоволну, а скорее на нечто подобное электрическому току, которому также необходим непосредственный контакт (проволочные провода), чтобы замкнуть «цепь».

Всем, кто на сегодняшний день остаются ИНДИВИДУУМАМИ, несказанно повезло, что для включения в единую ЦЕПЬ Я-Мы необходим он – непосредственный контакт с организмом-носителем разума. Иначе человек как таковой давно, ещё два поколения тому назад, прекратил бы существование, утратив личностную сущность… а кое-какое слово из нарицательного стало бы именем собственным. «Здрас-сьте, меня зовут Человечество!» (То-то разумы иного происхождения «обрадуются»!..)

Но любое живое, по определению, хочет ЖИТЬ. Не желает умирать. И сверхсущность – хочет она этого или нет – вынуждена изрядно стараться, чтобы подпитываться и РАСТИ дальше и больше. Без труда не так уж много рыбок вытащишь из пруда.

Вот Я-Мы и СТАРАЕТСЯ ВОВСЮ, чтобы жить.

Иммунитет можно снизить. Спектр методов обработки более сильных личностей широк и разнообразен, но по большому счёту сводится к одному и тому же, апробированному тысячелетиями практикования религиозных пропагандистских технологий, способу: УБЕДИ, вбей человеку в голову, «помоги» ему ПОВЕРИТЬ, что истинная жизнь возможна только на небесах, В ЦАРСТВЕ БОЖИЕМ (не суть важно, что конкретно под этим подразумевается разными теологиями), а здесь, «на земле», только временное место жительства души – и человек более не принадлежит сам себе, манипулируй им как заблагорассудится, ОН ТВОЙ.

ВЕРА ИСКЛЮЧАЕТ СОМНЕНИЕ.

Способность сомневаться присуща только ИНДИВИДУАЛЬНОМУ разуму – для того, чтобы выжить в социуме, полноценному эго просто жизненно необходимо не веровать, но ПРОВЕРЯТЬ, сканируя и познавая окружающую среду, а затем анализируя и делая выводы. Хочешь жить – умей шевелить извилинами. Эволюция разума… выживает умнейший. Способный быстрее сделать выводы и не повторять ошибок.

На протяжении всей истории человечества велась ожесточённая, яростная война между ВЕРЬ и ПРОВЕРЬ. Этот дуализм заложен в самой природе человека. Вынужденный поиск «золотой середины» между желанием оставаться «себе на уме» и очевидной выгодой пребывания частицей общества (коллективно – стаей, стадом, группой, бандой, кланом, гуртом, – выживать, борясь с происками окружающей среды, всё-таки гораздо сподручнее).

Компромиссное решение – обретение власти над другими эго.

Над одним-несколькими в низовой ячейке социума, семье (микросекте), над десятками и сотнями в роде, племени, мафии, уделе, вотчине, фирме, поместье, над десятками тысяч в уезде, войске, церковном приходе, над миллионами в государстве… миллиардами в транснациональных корпорациях и мировых религиозных культах (макросектах).

Лишь власть позволяет достигать результата, выгодного лично ТЕБЕ, при этом многократно увеличив уровень силы за счёт использования потенциала тебе подвластного клана, группировки, секты, партии, народа…

Существование социума возможно лишь при условии добровольного либо насильственного ущемления собственного эго. Некоторая свобода «движения» личности внутри общества – необходимость подконтрольная, осознанная или навязанная.

Полностью или частично не согласные становятся социо-патами и либо вымирают сами, либо их уничтожают.

Но суть в том, что в силу различных субъективных и объективных причин у разных людей размер частицы собственного «я», пожертвованный в общую «кассу» – различен. От полного самоотречения до мизерного. Чем больше власти – тем меньше приходится считаться с личными мнениями других эго…

Так человечество породило величайший миф: власть – наивысшая ценность. По сути, единственная. Ибо дарует конкретному эго наибольшую степень свободы по отношению к социуму. Даже принятые за мерило ценности деньги сами по себе никакой реальной ценности не представляют. Они – лишь инструмент. Средство достижения, но не цель как таковая.

Родившись, величайшая иллюзия «написала» конституцию социального устройства. По ней – апофеозом всевластия явилось БОЖЕСТВЕННОЕ НАЧАЛО. Сотворившее Бытие и оплодотворившее его сознанием. Поэтому практически ни одно племя в истории человечества не обошлось без собственной религии.

С течением времени племена перемешивались, и мистические культы «взаимопроникались». На самом деле ВСЕГДА исполняя единственную, простейшую как линейка функцию: служить средством обретения власти одних эго над другими, более слабыми, и потому годными лишь подчиняться сильным.

Избранные – посредники между высшей, небесной властью и земными «рабами божиими» – осенены отсветом небес, следовательно, имеют право властвовать и «уму-разуму» научать.

Пастыри и безликая паства. «Я начальник – ты дурак». Мозги и мускулы. Те, кто распоряжаются, и те, кто пашут.

ВСЯКАЯ ВЛАСТЬ – ОТ БОГА.

(Разницы между политической, экономической и «духовной» властями на самом деле никакой. Принципы функционирования одни и те же. Иерархические. Подавляющее большинство людей предпочитает не в одиночку бегать, а пристроиться в члены хоть какой-нибудь стаи. Но идеология откровенно религиозного окраса – наиболее популярна. Куда проще жить, перекладывая ответственность за несовершенство мира на некие высшие силы, оправдывая собственные неизбежные грехи «происками дьявола» и «очищаясь» периодическим покаянием.)

Неумолимая история бесстрастно копит примеры. Она полна бесчисленных свидетельств. Тайные и явные ложи, ордена, иеговистские «Залы царства», ашрамы, коммуны, миссии, клубы и прочие разновидности общин. На массовом уровне – политические партии и общественные движения, мировые религии и овладевающие умами последователей философские и мистические учения…

«Дочерние» проявления всеобщей тяги к обретению уютной и комфортной социальной ниши – разнообразные течения: молодёжные, культурологические и «по интересам». На самом деле они как бы тренировочная имитация, обучающая поведенческим реакциям.

В общем, напрашивается вывод, что человечество – сплошные секты всех возможных мастей.

Ни более, ни менее.

Но прошлые секты (за некоторыми исключениями типа суицидальных радикальных общин) хотя бы не торопились искусственно приближать срок ухода в царство божие, к истинной жизни. «Пиарщики» сект сбивали адептов в стадо, и воссевшие наверху иерархической лестницы «пастухи», роскошествуя за счёт присвоения плодов трудов рабов божьих, детей божьих, агнцев и овечек божьих, не торопились лишаться дармовой рабсилы. По крайней мере, не поголовно, всей сразу.

НЫНЕШНЯЯ, Я-Мы, неизмеримо ужаснее. Для продолжения жизни она не нуждается в каждом конкретном биологическом организме. Разум, память индивидуума выпиваются и поедаются, как напиток из бутылки, как шоколад из фольги, а тело-бутылку, тело-упаковку можно и выбросить за ненадобностью. Можно, конечно, и попользоваться некоторое время. Особо не заботясь о целостности-сохранности. Замена окончательно испорченной всегда найдётся…

Само слово «секта» полвека назад приобрело новое значение. Латинское secta (учение, направление, школа) обозначало религиозную группу, общину, отколовшуюся от господствующей церкви; в переносном смысле – группу лиц, замкнувшихся в своих узких интересах. Переносный смысл вышел на первый план и превратился в основной. «Господствующие» церкви поглощаются и адсорбируются одна за одной. Выяснилось, что ментальность верующих – идеальная почва для склонения, что практически у всех истовых адептов «старых» религий напрочь отсутствует иммунитет. Правда, аппетит Я-Мы «узким» не назовёшь. Куда уж шире – обратить в себя ВСЁ человечество…

Возникновение её – прямое следствие неутешительного вывода: человек в массе своей животное общественное. Толпа, управляемая коллективным бессознательным. Которым, в свою очередь, при соответствующих ЗНАНИИ И УМЕНИИ, можно овладеть и управлять.

Наибольшая эффективность достижима при условии, что люди погружены в соответствующую среду обитания… Примеры массовой деиндивидуализации, способной в сжатые сроки породить множественное животное, беспрекословно исполняющее команды и приказы, – неисчислимы. Галерные рабы, янычары, зэки ГУЛАГа, узники гитлеровских концентрационных лагерей, рудничные кроты Цереры и шахтные черви Бетель-гейзе III, «донные» орбитальных ферм Наггрибских миров…

Если же необходимую среду создать невозможно по объективным причинам, вполне достаточно соответствующих приёмов психологической обработки. И появятся «бритоголовые», большевики, разномастные камикадзе и шахиды, футбольные фаны, маоистские «культурные» революционеры, разношёрстные ультранационалисты и фундаменталисты, широчайший спектр «коммунаров» и сектантов…

«Из всех наук, – предупреждал Тэлбот Мэнди, мудрец двадцатого столетия от Р. Х., – самая опасная – это наука о контроле над разумом толпы, ибо она позволяет управлять всем миром».

Это изречение нашего великого коллеги – человек четверть века прослужил полицейским не абы где, а в древнезем-ной стране Индии, история которой изобилует яркими примерами массового охмурения и строжайшего иерархического построения общества, – высечено на гранитной плите, вмонтированной над входом в штаб-квартиру ПРЕС-Са. Час назад я под ним проходил… Цитата из рецензии на его книгу, по-свящённую боевой семантике – проповедническому и рекламному искусствам, технологии мифотворчества, технике пропаганды и психологической войне.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Все мы, прессеры, под ним ходим…

Эх, если бы ВСЁ человечество прислушивалось к провидческим предупреждениям о грозящей опасности! Сколько их было, предупредительных ЗНАКОВ… Массовое самоубийство в гвианских джунглях… Собравшее страшный урожай в сотни тысяч фанатиков Белое Братство, внезапно возникшее в древнем южноукраинском городе Николаеве и за несколько лет распространившееся по всем восточнославянским городам… Ползучая отрава иеговистов, мунитов, трансеров… Боевой отравляющий газ в метро древнего Токио… Взрыв ядерного заряда, уничтоживший регенерационную систему первого внеземного города Марсополиса… Не говоря уж о афганском Талибане и красных кхмерах… гитлеризме и сталинизме века двадцатого по григорианскому летоисчислению… Исламский фундаментализм двадцать первого… крашеризм двадцать четвёртого… Сепаратизм первых веков уже нашей, мультимиро-вой эры – сколько же тогда мультипроходов было уничтожено изоляционистами!..

Даже наиболее одиозные ПРИМЕРЫ ничему не научили беспечное человечество. Толпа живёт даже не сегодняшним днём, а текущим ПРЯМО СЕЙЧАС мгновением. Коллективное бессознательное человечества о завтрашнем дне не задумывается. И вчерашнего не помнит.

Неудивительно, что в процессе развития у ТАКОГО человечества возникло СОЗНАНИЕ ТОЛПЫ… Обретя разум, слившаяся толпа (по косвенным данным, имеющимся у ПРЕС-Са, вначале крохотная, тысячи на три «голов») самоназвала себя…

Я-МЫ.

Страшилки о психотропных, психотронных и прочих массовых средствах искусственного подчинения и зомбифика-ции – оказались детскими сказками по сравнению с тем, что человечество САМО сотворило с собой. Не понадобилось никаких внешних средств. Смертельная болезнь вызрела внутри. В самой натуре, в психике человека была заложена. Толпа отравилась собственным ядом.

В множественном организме Человечества возникла и начала расти «раковая опухоль».

Этим объясняется то, что многие тела («раковые клетки») уже после слияния буквально сбиваются в кучу, потому что рано или поздно оказываются физически не способными вести индивидуальный, «отдельный от метастаза» образ жизни. Тела всех тех, кто, даже в бытность индивидуумами, жили настроениями толпы. Одевались как все, слушали только модную музыку, пили как все, тусовались как все… ВЕРОВАЛИ как все.

Быдло. Серая масса. Потребители попсы. Таких подавляющее большинство. Одним словом, МЫ.

Сон разума породил-таки ЧУДОВИЩЕ. Отнюдь не в переносном смысле…

Есть другие, и по-настоящему опасны именно они.

Резиденты, эмиссары, посланники, апостолы, проповедники, миссионеры. Месеры, одним словом.

«Многоразовые упаковки», универсальные ёмкости, пригодные для всех случаев жизни. Способные вести себя как нормальный, не адсорбированный индивидуум. По-прежнему БЫТЬ человеком. При этом являясь неотъемлемой частицей

Я-Мы.

Те, кто сумел остаться Я внутри Мы. ГОЛОВА, верхушка иерархии.

НЕЙРОНЫ И СИНАПСЫ множественного тела Секты.

О них ПРЕС-С ничего достоверного не знает, хотя постоянно вкушает горчайшие плоды их деятельности… Обидней всего то, что до сих пор неясно, что же происходит с мозгом хомо-хомо-сапиенса после склонения. Да, конечно, изменение психофизиологических реакций и всё такое, – наблюдать и фиксировать можно, но это уже последствия. Что же, ЧТО свершается непосредственно в момент, когда личность обрушивается в бездну общей памяти, чтобы соединиться с мириадами других разумов?!

Почему кто-то (почти все) превращается в овощ или бессловесную скотину, а кто-то (очень немногие) – в почти бога?.. Причём совершенно не зависимо от того, КЕМ был/а прежде, чем занимал/ась/ся и в каком статусе числил/ась/ся в «старом» социуме. Хорошо хоть ЭТО нам известно доподлинно. Чего не скажешь о знании критериев, по которым происходит это поразительное разделен…

**** О Н И

– А теперь попытайся представить себе, что они вытворят с нами, если найдут это чёртово оружие. – Директор вывела Муравьеда из глубочайших раздумий.

«Да я только ЭТО и представляю себе с той поры, как узнал о нём! – ответил сумрачный взгляд Анатолия Григорьева. – И старые добрые времена, когда я не ведал горя и жил припеваючи, в ус не дуя, кажутся мне славной доисторической эпохой чуть ли не грегорианского летоисчисления! И часа не прошло… Что дальше-то будет…»

…!!! – в высшей степени экспрессивно высказался он вслух.

Вот именно!.. – согласилась с ним Ружена Николаевна. – Я не сомневалась, что до тебя тоже во всей полноте дойдёт. Ты понимаешь, что мы просто не можем ей позволить нас опередить?..

Это был крайне риторический вопрос, и он не стал отвечать.

По всему выходит, что доведётся мне отправляться на задание без поддержки и технического обеспечения… Полный нелегал.

Точно. Ты даже не представляешь, насколько полный. Глубочайшее подполье. Этакое экспериментальное, специально припасённое на крайний случай… я ведь предупреждала, мой друг. Ты знаешь, я пустых обещаний не даю.

Если Генеральная использовала это совершенно несвойственное её натуре «женское» словосочетание «мой друг», значит, дела настолько скверные, что хуже просто некуда.

– Мало того. Ты уйдёшь в поиск не просто частным лицом, не имеющим отношения к прессерам. Ты будешь настолько НЕ причастен к ПРЕС-Су, что… и не вспомнишь о Службе. По возможности я постараюсь прийти на помощь в… гм, патовой ситуации, но по большому счёту ты… и я можем рассчитывать только на тебя. На твоё легендарное везение. На благоволение судьбы, на улыбку удачи… Больше и не на что. Война, в которую мы ввязались, насквозь иррациональная, и ставку стоит делать только на что-нибудь… неимоверное. – Генеральная отставила опустевшую чашку, которую уже давно вертела в руках, и, видимо в качестве замены, принялась проворачивать вокруг правого безымянного пальца узкий серебряный перстенёк; маленький рубинчик скрылся с виду. – А героически облажавшийся в Београде Муравьед официально тем временем отправится на далёкую скалу сторожить пустые коридоры, – добавила она тоном, в котором не проскользнуло ни нотки иронии.

Миф О Наказанном Муравьеде… Эх, где только наша не пропадала, наша пропадала везде. Хорошо хоть к скале не прикуют, для полной достоверности картины. – В голосе Муравьеда также не слышалось и намёка на иронию.

Он самый. Картину мира испокон веков прорисовывают фантастические кисточки легенд и сказок. Прямо засилье фантазии, никакого реализма. Потому что человеческая память – почва просто благодатная для мистификаций и зачастую склонна лучше хранить легенды и мифы, нежели факты… Наверное, люди вообще не имеют понятия, каковы подлинные лики Вселенной. Один рекламный бизнес чего стоит! За полтора тысячелетия немерено шедевров искажения реальности сотворено… Истина – это то, во что люди верят. А люди никогда не верили правде, они привыкли питаться ложью, почему бы не подбросить им ещё одну дезу… пока ты ищешь совершенно другой миф. Вовремя отвлечь внимание противника – значит, наполовину его победить…

А то!

Этот вариант я готовила и берегла на самый крайний случай. Потому и не вычищала Моцарта столько лет… Похоже, момент истины наступил. В общих чертах для начала планчик поиска я для тебя набросала, чтоб не с чистого листа начинать. Кое-какую информацию я накопала, и гипотезу одну обмозговать успела со вчерашнего дня… И да поможет нам БОГ. В Его симпатию ой как верить хочется. Конечно, агентам противорелигиозной спецслужбы по определению нужно быть антиклерикалами и атеистами, другие к нам просто не придут… Но с другой стороны, в ряды прессеров вливаются только понимающие, что религия и вера – две большие разницы… иерархическая номенклатура и состояние души.

А то!.. СпасиБО, Ружена Николавна. Уже легче. Больше всего я боялся, что формулировка сведётся к классическому сказочному «пойди туда, не знаю куда». С меня хватило и того, что искать надобно «то, не знаю, что».

Толя, кем ты хотел бы стать, если не прессером?.. Впрочем, можешь не отвечать, догадываюсь. Торговцем кофе или сценаристом сериалов для интергалавидения. Разве нет?

Сценарщиком вряд ли. Уже – вряд ли. Кофейщиком. Состоять при хорошем кофе – перспектива радужная… А что?

– Пока ничего. Так, мысли вслух… Знаешь, мне вдруг захотелось… Пока мы не расстались, я за тебя подержусь. – Ружена Обская развернула кресло, встала, морщась (наверняка от боли в пояснице), и попыталась выпрямиться. Маленькая, тонкая, сгорбленная, седая, вылитая «старушка – божий одуванчик» стояла перед вскочившим со стула Муравьедом, лучшим на сегодня спецагентом ПРЕС-Са.

Но в живых, невыцветших глазах Директора сверкал такой неистовый УМ, что ни в коем случае нельзя было заподозрить ЭТУ женщину в старческой немощи или маразме.

– Перед разлукой хочу тебя обнять и пожать руку. Иди сюда, Толя. Прости за неуклюжесть, последние четверть века мне ни разу не доводилось прикасаться к другому человеку. Да ещё к такому красивому мужчине… – вдруг проскользнула в голосе кокетливая, чисто женская нотка.

Анатолий не колебался ни мгновения. Он чуть ли не наполовину согнулся и бережно, осторожно, словно к драгоценной хрупкой вазе, прикоснулся к узким плечикам главкома прессеров…

Тонкие пальчики уцепились за мужские предплечья, погладили твёрдые как сталь бицепсы. Отступив на шаг, Генеральная протянула сухую ладошку для ритуального рукопожатия доверия…

Муравьед вздрогнул и дёрнул правой рукой, в ладонь которой легли командирские пальцы. Глаза его изумлённо округлились, он попытался отпрыгнуть, но… тело уже не слушалось его. С неожиданной силой ПОДДЕРЖАВ обмякшее мужское тело, женщина мягко опустила его на пушистый ворс ковра, не морщась совершенно, встала на одно колено рядом и, глядя прямо в полные смеси ярости и недоумения, ОЧЕНЬ ОБИЖЕННЫЕ глаза, сказала:

– Не верь, не бойся, не проси. Запомни ключевую фразу возвращения, Толя. Ныооп ныкза ныеаф каэщр ехтап неювз длону мсичр фераж аспап.

Глаза его помутились только после того, как она произнесла это.

Он ЗАПОМНИЛ.

Пункт третий
МИР: НОВАЯ СИБИРЬ

(дата: ноль девятое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)

* О Н

… так мне и надо, лузеру паршивому. Допрыгался. Жизнь к середине четвёртого десятка лет вплотную подошла, а до сих пор ума не набрался. Вовремя не спохватился – расплачивайся теперь по жизненным счетам.

Но всё равно обидно. Последним болваном сиди на занятиях, теряй в общей сложности три месяца драгоценного времени жизни ради того, чтобы набить башку знаниями, которые давным-давно тебе оскомину набили. Остервенеть же можно!

Обидно-то обидно, а иначе нельзя. Что поделаешь. В далеко не лучшем из миров родиться и обитать привелось. Хочешь получить лицензию – приходи и сиди. Каждый день, кроме воскресенья и понедельника, по пять-шесть часов угробь. Взамен тебя научат всему: как входить, как здороваться, как заговаривать зубы, как составлять текст контракта, как строить глазки, как опережать конкурентов, как в случае чего уносить ноги от конкурентов, как проводить рекламные презентации, как платить налоги (факультативно, за отдельную плату, в приватном порядке – как уклоняться от налогов), как вести отчётность, как… как… как…

А меня вдобавок по избранной специализации ещё и натаскали в искусстве правильного заваривания, и напихали рецептов под завязку, похоже, загрузили от щедрот все что ни на есть в мирах, и поднаторел я определять сорта и качество зёрен по виду, по запаху, на ощупь по степени твёрдости, по форме, по…

За исключением доброй половины рецептов (кому в здравом рассудке в голову взбредёт смешивать кофе с запёкшейся рыбьей кровью, в итоге заполучая БР-Р-Р-Р-Р напиток «по-саггрански»?!), я ПРЕКРАСНО знал и умел практически всё, что в меня старательно вколачивали садисты-преподы. Для непрофессионала я достаточно хорошо подкован. Любознательный всегда был, от нечего делать (когда у человека достаточно финансов, чтобы не вставать каждый будний день и переться на службу, он всё делает от нечего делать) интересовался много чем и чем только со скуки не занимался…

Зато бесплатно. В рамках государственной благотворительной программы профессионального переобучения безработных. Не в моём теперешнем плачевном положении нос воротить. По крайней мере, мне хоть повезло, что я буду при товаре, который мне по-настоящему нравится. У нас в группе одна немолодая женщина, бывшая медсестра, уволенная после того как хозяин клиники подался в Секту, нашла хорошо оплачиваемую работу в фирме по продаже молочной продукции, а она с детства не переваривает пенки… Бр-р, ненавижу пенки!!!

А экзамен я всё-таки сдал. Ещё бы! Старался. Для меня это воистину вопрос жизни и смерти. Скудный аванс, полученный под будущую лицензию, я прожил-проел. Не приступлю к выполнению оговоренных контрактом функций – принудительные общественные работы, пока не отдам долг. А за квартиру не плачено уже второй месяц, на еду денег, если тратить по минимуму, осталось недели на полторы, о покупке свежего белья остаётся только мечтать, а каково это сознавать человеку, привычному к ежедневной двухразовой смене?..

Как всё-таки ТЯЖЕЛО жить, когда по утрам приходится просыпаться не для того, чтобы выкупаться в бассейне или ещё разок осчастливить подцепленную накануне девицу, а вставать для ухода на работу… Мрачное, жуткое словосочетание: «рабочий день».

А ведь многим людям приходится всю жизнь… я только сейчас это понял! Мир полон несчастных, обездоленных людей, вынужденных заниматься не тем, чем ХОЧЕТСЯ лично им, а тем, что НАДО, что вынуждают делать другие люди!!!

Застигнутый озарением, по привычке едва не вскрикиваю, и дёргаюсь, намереваясь сорваться с места. Но своевременно прикрываю рот ладонью и плотнее вжимаю задницу в сиденье кресла. Хорошо, что вспомнилось: не на своей приватной территории нахожусь, орущего благим матом и бегающего по помещениям индивида в общественном месте сочтут по меньшей мере СТРАННЫМ.

Вместо этого вновь принимаюсь помимо воли исподтишка рассматривать крайнюю слева экзаменаторшу; вижу её впервые, для пущей объективности тест мы сдаём не тем занудам, которые нас мучили в процессе обучения. Девушку зовут «Hellena N. Stuljnik», гласит надпись на бэйджике, и год тому назад на изувеченную дешёвой, жуткого травянистого колера одежонкой фабричного производства женскую фигуру я не то что внимания не обратил бы, а просто В УПОР НЕ заметил бы, проплыв в своём лимузине мимо по улице. Год назад я начал отмечать Новый год недели за три до тридцать первого декабря, и денег, которые я растратил к концу месяца, сейчас мне хватило бы на десятилетнюю оплату аренды нынешней квартиры и ещё хватило бы на пару лет приличного трёхразового питания в средней руки ресторанах и еженедельную покупку свежей одежды… В страшном сне не могло присниться мне, что спустя всего лишь считанные месяцы человек, от рождения не ведавший ни в чём отказа, будет МЕЧТАТЬ о свежих трусах и ни разу не надёванной футболке…

Меньше четверти часа назад я разливался перед ней со-ловьём и рассыпался бисером (именно она оценивала меня не по общим маркетинговым дисциплинам, а по «специальности»).

– … и, наконец, вы должны попробовать этот замечательный напиток, чтобы всё встало на свои места. Одна чашечка, даже один глоток этого восхитительного кофе, и раскачивающийся под ударами жизненных неурядиц ваш мир прочно…

Я продавал ей кофе. Препаршивейшего, надо сказать, клиента она сыграла. Самый худший вариант, экстремальный. Нам рассказывали – такие готовы всю душу из коммивояжера вынуть ради мизерного контракта, который вполне может и не состояться.

– Мне не нравится цвет пены, – цедила она, демонстративно зыркая на часы, будто я не минут пять ей баки забивал, а все сто пятьдесят. – Доля новояванской робусты в смеси недостаточна…

Это МНЕ уже спустя пять минут казалось, что эта зелёная ворона вонзает свой острый клюв мне в мозги пятый час кряду!

– Ну, а вы сами какую предпочитаете смесь? – вдруг спросила меня она, прервавшись на полуслове.

Сам я предпочитаю чай. – Не сдержавшись, ляпнул я; тут же пожалел о сказанном и бросился спасать положение: – Видите ли, э-э… в моей жизни слишком много кофе. Если же я начну его пить ещё и бесплатно… Я ценю кофе, и не хочу превращать удовольствие в рутину.

Хорошо. Я возьму вот этот, – ткнула она пальчиком в проспект самой дешёвой из предложенных мной марок кофе, – бумаги оформите у секретаря. Я распоряжусь.

Прекрасный выбор, мисс. – Растянув губы до ушей и мысленно перечисляя уродства всех её предков, похвалил я. – У вас вкус настоящей ценительницы!

– Вы мне льстите.

– Отнюдь. К тому же вы уже купили кофе. Зачем мне вам льстить?

С вами приятно иметь дело… э-э, Макс Отто.

Спасибо, мисс.

Я постараюсь запомнить ваше имя…

И в этот миг мои глаза встретились с её зелёными бездонными глазищами, взгляды наши столкнулись, высекли ИСКРУ размером со взрыв сгустка плазмы, и я вдруг расстался с сомнением, что экзамен СДАН. В тот же миг я поспешно опустил свой взгляд, чтобы она не прочла по моим глазам, что в эту минуту мне вдруг сделался совершенно безразличен и экзамен, и лицензия, и всё на свете, кроме неё. Чтобы мои глаза не проболтались: Я УВИДЕЛ ЕЁ.

Это произошло минут восемь назад. С тех пор я раз в тридцатый старательно пытаюсь НЕ СМОТРЕТЬ в её сторону и думать о чём угодно, только не о ней. Не смотреть получается неважно. Не думать – тем более.

В первый раз, отведя взгляд, я прикрыл добровольное отступление бодрым заявлением:

– А теперь, полагаю, самое время отметить удачную покупку кофе хорошим крепким чаем. И по рюмочке коньячку, пока он будет завариваться.

Я бы с удовольствием…

Прекрасно.

Играли мы уже в совершенно другую игру, но никто из преподов и студентов этого не понял. Все продолжали думать, что продолжается тестирование…

Она сделала вид, что отдала секретарю распоряжение относительно чая, а сама изобразила, что отправилась к шкафу, где среди особо секретной документации обретался её особо секретный коньяк. Об этом коньяке в её фирме ходили легенды. Я представил себе, что он почти чёрен от времени и дубильных веществ. Стопроцентно натуральный, стопроцентно выдержанный коньяк, помнивший, судя по его виду, ещё рождение Вселенной. О таком коньяке обычные люди знают только понаслышке, из легенд.

У меня такого на яхте пять бутылок в баре валялось. ГОД НАЗАД…

«Клиентка» плеснула немного сказочного напитка на дно бокалов и протянула один мне.

Такой коньяк надо не столько пить, сколько обонять, – вырвалось у меня.

Наслаждение таким коньяком можно сравнить только с наслаждением хокку, – достойно отпарировала она.

А вы любите хокку? – только бы мой голос не выдал НАС её коллегам-преподам и моим согруппникам.

Обожаю хокку, но, увы, могу их только читать. Слагать не дано.

Но вы можете быть уверены, что поэтами для вас не одна хокку была бы сложена.

Настоящие хокку слагались не для людей. В этом их красота.

Как луч солнца в капле росы…

Хокку, они так похожи и так отличны от математики.

Интересное сравнение.

Только хокку и математика способны вместить целый мир в несколько символов.

Вы правы.

Скажите, Макс, давно вы в этом бизнесе?

О, я буду с вами честен. Совсем новичок. Недавно закончил курсы и… – Пауза короткая, но заметная, многозначительная. – Получил лицензию.

Вполне непринуждённо мне удалось не окрасить последнюю фразу вопросительной интонацией. Достаточно паузы.

– А чем вы занимались до этого?

– Ничем особенным. Путешествовал по миру… или, лучше сказать, прогуливался.

– И что заставило вас заняться этим бизнесом?

– Причина самая что ни на есть банальная. У меня закончились деньги.

– А почему именно торговец кофе?

Не знаю… так получилось. Заполнил вакансию в одной фирме. К тому же это занятие не потребует от меня кардинальной смены образа жизни, что, как вы понимаете, уже немало. Более того, если раньше я путешествовал за собственный счёт, то теперь путешествую на средства фирмы.

Вам можно позавидовать. Охотно составила бы вам компанию, но, боюсь, не отпустят дела, дела… – Её глаза подёргиваются дымкой грусти… но после раздумчивой паузы она вдруг решительно произносит, прожигая меня насквозь огненно-зелёным, как лепестки мальвазианского лотоса, взглядом: – Впрочем, почему бы и нет?