Текст книги "Психология инноваций: подходы, методы, процессы"

• внешние и внутренние восприятия, составляющие основу нашего опыта;

• диссоциация воспринятых впечатлений;

• ассоциация воспринятых ранее впечатлений;

• комбинация отдельных образов, приведение их в систему.

Существенное влияние на развитие отечественной психологии творчества оказали базовые положения Выготского о единстве аффекта и интеллекта, выводящие психологию творчества за пределы узкокогнитивного подхода, а также предположения о социокультурной обусловленности творческой деятельности человека.

Отечественные исследователи уделяли большое внимание поиску адекватного определения понятия «творчество», выявлению психологических механизмов творческого процесса, изучению личностной детерминации творческой деятельности, а также бессознательных процессов, включенных в творческий акт.

Я.А. Пономарёв выдвинул предположение о неоднородности результата действий человека, т. е. существовании не только их прямого (осознаваемого), но и побочного (неосознаваемого) продукта. Особый интерес у Пономарёва вызывает побочный продукт. Он указывает на его неосознаваемость: «… отражение побочного продукта не осознаётся и не может быть сознательно использовано в решении последующей задачи» [Пономарёв, 1958, с. 7–8]. Довольно существенным для исследований творчества является также тезис Пономарёва о том, что важность для человека побочного продукта зависит от уровня привлекательности для него прямого продукта деятельности. Он указывает на значимость включения субъекта в условия более широкой задачи, дающего ему возможность эффективно абстрагировать основой принцип решения и в дальнейшем использовать его как способ действия или операцию при решении более сложной проблемы. Это выводит анализ творческого процесса при решении задачи на более высокий уровень при исследовании мышления и творческих способностей.

Фактором, обусловившим значение работ Я.А. Пономарёва, явился также его тезис о преобразовании «…этапов развития системы в структурные уровни её организации и ступени дальнейших развивающих взаимодействий (ЭУС – этапы, уровни, ступени)» [Пономарёв, 1999, с. 452]. Он также выделяет различные типы познания, отличающиеся друг от друга глубиной осознания внутренних структур изучаемого предмета. Внимание, уделяемое этим ученым структурной организации творческого процесса, является свидетельством его приверженности комплексному анализу в изучении творчества.

Пономарёвым была предложена четырёхфазовая модель творческого процесса [Пономарёв, 1999]. В этой модели на первой фазе субъект осуществляет логический анализ проблемы, на второй – у него появляется интуитивное решение, на третьей – человек предпринимает вербализацию (словесную формулировку) интуитивного решения, а на четвёртой – происходит формализация вербализованного (словесного) решения или придание ему логически завершённой формы.

Концепция Д.Б. Богоявленской, принадлежащая по духу процессуально-деятельностной парадигме, характеризуется акцентом на личностных детерминантах творчества. Автор отмечает необходимость выявления специальной «единицы анализа творчества», в которой бы материализовался принцип единства интеллекта и аффекта. Основой подхода к изучению творчества, предложенного Богоявленской, являются понятия интеллектуальной активности и интеллектуальной инициативы [Богоявленская, 1983; 2002]. Она разводит понятия мышления и интеллектуальной активности. Так, если мышление – это решение поставленных задач, ориентированное на достижение конечного результата (т. е. на нахождение правильного решения), то интеллектуальная активность – это продолжение мышления, не обусловленное внешней стимуляцией. Такое не стимулированное извне продолжение процесса мышления является результатом и проявлением интеллектуальной инициативы человека. Очевидно, что интеллектуальная инициатива является системным феноменом личности, а не только её когнитивной составляющей. В ситуативно не стимулированной активности человека, в тех условиях, когда она обусловлена не только требованиями поставленной задачи, но и активностью личности субъекта, задействованы практически все её уровни, и в первую очередь мотивационно-ценностные. Интеллектуальная инициатива, по сути, подразумевает системную активность личности человека как сложной и многоуровневой структуры.

В проведённых Д.Б. Богоявленской экспериментах по методу «креативное поле» выявлены три уровня интеллектуальной активности, обозначенные условно как «стимульно-продуктивный», «эвристический», «креативный».

Стимульно-продуктивный уровень характеризуется отсутствием интеллектуальной инициативы и внутреннего познавательного интереса человека.

Эвристический уровень интеллектуальной активности характеризуется элементами интеллектуальной инициативы, которая обусловлена не только внешними требованиями и стимулами, но и интересом человека к самому процессу познавательной активности. Однако здесь интеллектуальная инициатива не представлена в своей предельно выраженной форме, так как по-прежнему направлена на решение поставленных извне задач. Но обнаруженная человеком закономерность выполняет для него в дальнейшем эвристические функции, помогая решать другие подобные задачи.

Креативный, высший, уровень интеллектуальной активности имеет место тогда, когда поиск закономерностей и эвристик в решении поставленных задач является не «прикладной», подчинённой стремлению к успешному решению других задач, а самостоятельной проблемой. Ради такой деятельности человек готов прекратить процесс решения поставленных задач, считая, что решение этой новой проблемы для него важнее и интереснее [Богоявленская, 1983; 2002].

Отечественными авторами исследовался интерес субъекта к творческой деятельности, зачастую оказывающий на её течение самое прямое и интенсивное влияние. Так, A.M. Матюшкин обращает внимание на важность внутренней мотивации субъекта в процессе познавательной и творческой деятельности. Он показал, что для инициации поисково-исследовательской активности субъекта необходима его личностная вовлечённость в проблемную ситуацию [Матюшкин, 1972; 2003].

Свой вклад в исследования креативности внёс и В.Н. Дружинин. Предложенная им «модель интеллектуального диапазона» позволяет проанализировать в комплексе важнейшие факторы творческой и мыслительной деятельности человека:

• уровень интеллекта (измеренного с использованием психометрических методов);

• индивидуальную продуктивность субъекта в различных видах деятельности (творческой, профессиональной, учебной);

• «нижний» и «верхний» пороги индивидуальных интеллектуальных достижений человека.

Автор этой модели выделяет три её следствия [Дружинин, 1998; 1999б]:

• успешность вхождения человека в деятельность определяется только уровнем его интеллекта и сложностью этой деятельности;

• конкретные успехи и достижения в какой-либо деятельности зависят от параметров мотивации и компетентности субъекта, связанных с содержанием этой деятельности;

• предельный уровень индивидуальных интеллектуальных достижений человека не зависит от трудности деятельности и её содержания, а зависит только от уровня его индивидуального интеллекта.

В экспериментах под руководством Дружинина были также выявлены [Дружинин, 1999а]:

• некоторые особенности динамики креативности (вслед за её «скачком» следует некоторое понижение);

• эффекты невротизации и нарушения равновесия, связанные с её повышением;

• различные пути восстановления равновесия после «скачка» креативности;

• типология субъектов творческой деятельности в зависимости от их эмоциональных реакций на повышение креативности.

Исследования, проведенные под руководством В.Н. Дружинина в лаборатории психологии способностей Института психологии РАН показали, что оптимальными условиями для диагностики креативности являются такие, при которых отсутствует регламентация поведения испытуемого (снят лимит времени на выполнение задания, отсутствуют элементы соревновательности, оценивания и т. п.). Было сделано заключение о том, «…что творческая активность детерминируется творческой (внутренней) мотивацией, проявляется в особых (нерегламентированных) условиях жизнедеятельности, но „верхним“ ограничителем уровня ее проявления служит уровень общего („текущего“, по Р. Кэттелу) интеллекта. Аналогично существует и „нижний“ ограничитель: минимальный уровень интеллекта, до достижения которого творческость не проявляется. Условно отношение между творческой продуктивностью и интеллектом можно свести к неравенству вида: IQ „деятельности“ ≤ Cr ≤ IQ „индивида“» [Дружинин, 19996, с. 1б].

Проблематика креативности и творчества в отечественной психологии также разрабатывается в исследованиях В.Д. Шадрикова. В последних его работах эта проблематика рассматривается в контексте изучения индвивидуальности и личностных черт человека [Шадриков, 2009].

Им исследуются способности человека, которые он определяет как «…свойства функциональных систем, реализующих отдельные психические функции, которые имеют индивидуальную меру выраженности, проявляющуюся в успешности и качественном своеобразии освоения и реализации деятельности» [Шадриков, 2003, с. 209]. Рассматривая природные (биологические) основы способностей и понимая их как общие сущностные качества психических функций, он также указывает на необходимость при их анализе принимать в расчёт и личностные факторы, оказывающие влияние на интеллектуальную деятельность человека: ценностные ориентации, процессы планирования, программирования, принятия решений, регуляторные аспекты интеллекта и креативности и проч. При этом необходимо включать в анализ способностей и их социокультурные детерминанты, оказывающие влияние также на формирование личности и жизненные выборы человека.

Способности предлагается рассматривать на трёх уровнях. Первый уровень – уровень индивида, на котором способности отражают главным образом биологическую сущность этого индивида и проявляются в качестве свойств функциональных систем. На втором уровне они исследуются как способности субъекта деятельности. Третий уровень предполагает их анализ в масштабе всей личности. При этом способности рассматриваются как факторы, определяющие качественное своеобразие и успешность социального познания человека.

Одной из важных разработок, явившихся результатом исследований Шадрикова, является выделение им «духовных способностей». Проявлением духовных способностей являются духовные состояния, характеризующиеся расширением сознания, активизацией связей между сознательными и бессознательными уровнями личности, что способствует информационному обогащению в контексте понимания человеком проблемной ситуации или задачи. Кроме этого, происходит снятие эмоциональных барьеров, зачастую блокирующих его творческий потенциал и мешающих проявить свои интеллектуальные возможности в полную силу. Такие состояния характеризуются общим энергетическим подъёмом и могут быть тесно связаны с состояниями воодушевления и вдохновения. При этом происходит гармонизация личности человека, оптимизация его взаимоотношений и контактов с окружающим миром, устранение противоречий, усиливается концентрация на решаемой проблеме, устанавливается внутреннее равновесие, активизируется контроль над своим «я», стремление к постижению истины и др. [Шадриков, 2003]. Реализация «духовных» способностей может быть тесным образом связана с процессом творчества и творческой самореализацией человека.

Способности субъекта В.Д. Шадриков связывает с одарённостью. «Подобно способностям, одарённость имеет индивидуальную меру выраженности, определяемую как способностями (с их мерой выраженности), входящими в одарённость, так и взаимодействием способностей, их связями» [Шадриков, 2007, с. 226].

Многие отечественные исследователи отмечают, что познавательная деятельность человека – это непрерывное взаимодействие человека с миром. В этом случае возникает важная проблема, связанная с изучением роли творчества в адаптации человека к окружающей среде. По мнению В.А. Петровского, неадаптивная активность «как и созидательная (продуктивная) активность… избыточна относительно интересов „выживания“ и составляет необходимый момент расширенного воспроизводства индивидуального и общественного бытия» [Петровский, 1992, с. 39]. Над-ситуативная активность, по его мнению, связана с развитием человека и его личностным ростом. Особый акцент Петровский делает на способности человека «творить и направленно транслировать инновации собственного опыта другим людям».

Основные разработки в области изучения интеллекта и креативности другого отечественного исследователя, Д.В. Ушакова, осуществляются в контексте структурно-динамической теории. По его мнению, интеллектуальные особенности человека не фиксированы раз и навсегда, а формируются по своим особым законам в процессе развития человека [Ушаков, 2003]. «С точки зрения структурно-динамической теории психологические механизмы интеллектуального поведения являются прижизненно формируемыми, а эмпирически наблюдаемая структура интеллекта зависит от процессов его формирования. Тем самым инвариант структуры помещается на уровень глубже – не на срезе функционирования интеллектуальной системы, а в процессах ее формирования» [Ушаков, 2004б, с. 86]. Особо обсуждается им проблематика диагностики мыслительных способностей. В частности, по мнению Ушакова, эффективность тестовых методик во многом обусловлена тем, насколько явно в механизмах, необходимых для выполнения этих тестов, проявился интеллектуальный потенциал испытуемого. Тогда отдельной проблемой является выявление не только степени выраженности актуальных мыслительных способностей человека, но и воспроизведение, «реконструкция» всего пути развития его интеллекта.

Структурно-динамический подход при изучении развития интеллекта и креативности в течение жизненного цикла человека предопределяет необходимость более глубокого исследования специфики психического развития одарённых детей [Ушаков, 2000; 2003]. Здесь наблюдаются существенные различия в структуре и интенсивности влияния средовых факторов на развитие интеллекта и креативности. Так, на развитие креативности положительно влияют снижение уровня запретов со стороны взрослых, разрешение эмоционального самовыражения, а также подкрепление положительной самооценки ребёнка [Ушаков, 2003]. В работах Д.В. Ушакова также уделяется внимание проблемам социального интеллекта и социальной одарённости [Ушаков, 2004а].

Следует отметить, что в последние десятилетия в исследованиях креативности и творчества наметилась тенденция возрастания интереса к проблематике восприятия, принятия, освоения и использования оригинальных и творческих идей. Это и понятно: зачастую прекрасная научная идея может оказаться нереализованной и невостребованной не потому, что является непрактичной или неинтересной, а потому, что не была должным образом воспринята, оценена и прорекламирована. Зачастую эффективное осуществление этих функций во многом зависит от другой важнейшей характеристики субъекта – его инновационности.

В связи с важностью исследований инновационности как фактора, во многом обеспечивающего адаптацию субъекта к постоянно изменяющемуся миру, встаёт вопрос научного определения этой психологической категории. В общем случае инновационность субъекта может быть рассмотрена как его способность на когнитивном и, если это необходимо, на поведенческом уровне обеспечить появление, восприятие, а также возможную доработку и реализацию новых и оригинальных идей.

В литературе можно выделить три подхода к определению инновационное™ субъекта в зависимости от степени принятия им инноваций [Gauvin, Sinha, 1993]: 1) как способность субъекта быть первым во взаимодействии с инновациями; 2) как фактор, повышающий вероятность того, что субъект будет инноватором; 3) как фактор, ускоряющий принятие субъектом новых технологий.

По мнению некоторых авторов, инновационность предполагает способность субъекта черпать идеи извне системы и привносить их внутрь её, а также умение эффективно представлять эти идеи [Grewal et al., 2000; Larsen, Wetherbe, 1999]. Выделяется ряд личностных факторов, оказывающих влияние на её основные параметры, среди которых [Agarwal., Prasad, 1998; Goldsmith, 1984; Hirschman, 1980; Leavitt, Walton, 1975; 1965; Manning et al., 1995; Midgley, Dowling, 1978; Robinson et al., 2005; Roehrich, 2004; Schillewaert et al., 2005]:

• потребность в стимуляции;

• стремление к новизне;

• чувствительность к противоречиям, новому опыту и оригинальным, непохожим на другие стимулам;

• склонность к риску;

• креативность;

• готовность к переработке информации;

• независимость суждений;

• открытость опыту;

• осведомлённость и проч.

Инновационность субъекта тесно связана с его предпринимательским потенциалом [Gilad, Levine, 1986; Hisrich, 1990; Kets de Vries, 1977; Krueger, 1993; Mancuso, 1973; Martin, 1984; Moore, 1986; Scheinberg, Mac-Millan, 1988; Shapero, Sokol, 1982].

Практика реализации и внедрения инноваций зачастую выявляет значительные трудности на этом пути. Эти трудности могут быть обусловлены как организационными (ригидность существующей структуры, её невосприимчивость к новым идеям и решениям и др.), так и психологическими (стереотипность мышления членов социальной системы, консервативные установки её руководителей и т. п.) причинами. В контексте совладания с указанными трудностями особую важность может приобретать гибкость мышления участников инновационнного процесса, которая может быть выделена в отдельный вид мышления – «инновационное мышление». Часть авторов уподобляют его «гибкому» и творческому и определяют как способность изменять свои планы в условиях постоянно изменяющихся параметров информационной среды [Harrison, Home, 1999].

В связи с тем, что потребителями инноваций могут быть как отдельные индивиды, так и социальные системы, для более полного и развёрнутого анализа инновационности необходимо осуществлять её изучение на следующих уровнях:

• индивидуальном (личностном);

• организационном;

• групповом;

• социокультурном.

Ниже мы подробно осуществим анализ инновационности на указанных уровнях.

Научный анализ инновационности предполагает её исследование как личностной характеристики субъекта, включающее изучение когнитивной, мотивационной и эмоциональной составляющих. Особенности формирования, функционирования, проявления и развития личностной инновационности во многом определяют стилистику поведенческих проявлений субъекта в условиях постоянно меняющихся экономических, технологических, информационных, социально-политических и других параметров современного мира. Так, Э. Роджерс в рамках уже упомянутой теории диффузии инноваций осуществил типологизацию субъектов инновационной деятельности в зависимости от степени их вовлечённости в процесс внедрения и реализации новых идей, решений и технологий [Rogers, 1995; Rogers, 20046]. Он выделил:

• инноваторов, склонных идти на риск ради инноваций;

• ранних потребителей, в целом принимающих инновации без особых задержек;

• поздних массовых потребителей, представленных в основном скептиками;

• медлительных и «опоздавших», которые являются зачастую консерваторами.

В рамках ещё одной классификации все участники инновационного процесса делятся на:

• инноваторов, наиболее активно принимающих новые идеи и технологии;

• имитаторов, которые придерживаются веяний моды, традиций и мнения большинства

• и «повторителей», которые склонны повторять однажды сделанный выбор несколько раз [Harrison, Home, 1999].

Другой из наиболее известных теорий, позволяющих дифференцировать участников инновационного процесса в зависимости от их отношения к новым идеям, технологиям и предложениям, является «адаптационно-инновационная» теория [Kirton, 1984]. Она объясняет различия в стиле мышления различных индивидов при решении ими преимущественно творческих задач. Эта теория появилась в 1980-х годах в США в период бурного развития там различных форм малого бизнеса. В рамках этой теории основной акцент делается на изучении скорее не уровня инновационности субъекта и его личностных характеристик, связанных с ней, а стилистики мыслительной деятельности субъекта, а также качественного своеобразия процессов мышления и принятия решения в условиях осуществления этой деятельности. В соответствии с этой теорией каждый человек находится в определённой точке шкалы: адаптор – инноватор.

Далее мы рассмотрим, используя целый ряд критериев, в чём конкретно могут состоять на психологическом уровне различия между указанными двумя типами.

1. Стиль осуществления деятельности. Адаптор. Ему свойственна аккуратность и надёжность. В выполнении возложенных на него обязанностей он деловит и дисциплинирован. На него в большинстве случаев можно положиться, так как всю работу он выполняет качественно. Склонность адаптера к методичности позволяет ему довольно эффективно осуществлять рутинную деятельность, он может аккуратно и обстоятельно выполнять даже однообразную работу. При этом он не склонен идти на риск, иногда даже обоснованный. Во всём адаптор производит впечатление человека ответственного. Выглядит невосприимчивым к скуке.

Инноватор. Может показаться недисциплинированным, относящимся к своим обязанностям не очень ответственно. Зачастую производит впечатление человека поверхностного и несерьёзного. Способен к качественному и обстоятельному выполнению рутинной и повседневной работы только в течение кратковременных порывов. Инноватор склонен делегировать рутинные функции другим людям или избегать их вовсе. В процессе достижения поставленных целей не очень охотно использует уже известные средства. Выглядит не очень основательным и практичным, часто шокирует окружающих.

2. Специфика мышления. Адаптер. Склонен скорее решать поставленную задачу, чем находить новую проблемную область. Ищет решения проблем в апробированных и понятных (ожидаемых) направлениях. Склонен путать цели и средства.

Инноватор. Скорее будет отыскивать новые проблемные области и новые решения уже поставленных задач. Решать рутинные задачи ему просто неинтересно. Он интересуется всеми сопутствующими аспектами проблемы, компетентен во взаимодействии с ними. В столкновении с новыми и нестандартными ситуациями чувствует себя «как рыба в воде». Но при необходимости решать задачу или проблему уже известными и апробированными способами словно «скисает».

3. Стиль работы в группе. Адаптер. Чувствителен к другим людям, способствует сплочению и кооперации в группе. В связи с тем, что он склонен к стабильным и устойчивым отношениям, адаптор не очень любит необычные формы поведения партнёров по общению, а также сам старается не совершать необычных и непонятных другим поступков.

Инноватор. Нечувствителен к другим людям, может создавать угрозу сплочённости и кооперации в группе в силу склонности к нестандартному поведению. Кроме этого, зачастую инноватор заинтересован в том, чтобы «расшатать» устойчивую группу с тем, чтобы в ней произошли хоть какие-нибудь перемены.

4. Степень зависимости/независимости от окружения. Адаптор. Редко бросает вызов существующим правилам. Если и бросает, то только тогда, когда обеспечен сильной поддержкой. Его больше устраивает стабильность в отношениях. Часто он неуверен в себе, реагирует на критику с показным согласием. Однако такая реакция адаптера может сопровождаться глубокими переживаниями. Чувствителен к давлению и власти. Может достаточно долго мириться с ситуацией, которая его не устраивает. Уступчив и покладист. Предпочтёт не ввязываться в конфликт, чем доказывать свою правоту. Конформен. Ему зачастую недостаёт конфликтной компетентности как умения эффективно использовать конфликт для решения встающих перед ним задач.

Инноватор. Часто бросает вызов правилам, не проявляет особого уважения к традициям. Его зачастую не волнует, что в результате его действий может возникнуть конфликтная ситуация. Выглядит уверенным в себе и независимым в период продуцирования идей. Однако в период выполнения рутинных функций в течение коротких промежутков времени может терять уверенность в себе и становиться подавленным и подверженным влиянию. Не нуждается в согласии и поддержке для формирования веры во что-либо в условиях критики. Может отстаивать свою точку зрения, если уверен в её правильности, до конца. При этом инноватору может быть совсем не важно, насколько его точка зрения популярна или пользуется поддержкой. Бывает неуважителен к общегрупповому согласованному мнению; может выглядеть несговорчивым, резким, создающим диссонанс в группе.

5. Отношение к изменениям. Адаптор. К переменам зачастую относится скептически. Но при этом может обеспечивать надёжный фундамент для рискованных предприятий инноватора. Сокращает проблемную область посредством постепенных усовершенствований или более высокой производительности с максимальной преемственностью и стабильностью. Избегает резких и революционных изменений. В совместную с инноватором работу привносит стабильность, порядок и последовательность.

Инноватор. К изменениям относится позитивно, зачастую даже нуждается в них. Может выступать катализатором изменений в устойчивой группе или структуре. В совместную с адаптером работу привносит ориентацию на задачу, независимость от прошлого и от уже устоявшихся теорий. Обеспечивает динамику для периодических кардинальных перемен, без которых система или организация закостенеет.

6. Качества менеджера. Адаптор. Эффективно управляет уже существующими структурами. Но в случае кризиса может оказаться не очень эффективным руководителем. Важен для повседневного функционирования организации. Однако иногда его необходимо «выдёргивать» из привычной обстановки.

Инноватор. Склонен брать на себя управление в непредсказуемых ситуациях. Очень эффективен в периоды непредвиденного кризиса или в процессе профилактики такого кризиса (но только в случае, если инноватор находится под контролем) [Kirton, 1984].

Выше описаны идеальные представители указанных типов. В реальности каждому человеку свойствен определённый набор качеств, которые могут принадлежать к списку личностных особенностей как адапторов, так и инноваторов.