Текст книги "Психологические проблемы эффективности права"

При сопоставлении эффективности и социальной ценности права и его отдельных норм необходимо учитывать, что понятие «ценность права» имеет различные значения. Интересно, что в ряде работ социальная ценность понимается как одно из внутренних свойств права и его структурных частей, выражающееся главным образом в способности норм правильно отражать объективные общественные интересы и содействовать их достижению[103]103
  Фаткуллин Ф. Н. Проблемы теории государства и права. Казань, 1987. С. 311.


[Закрыть]. Данное определение во многом перекликается с новым подходом к понятию эффективности правовых норм, выдвигаемым В. В. Лапаевой, согласно которому эффективность рассматривается с позиций выражения и согласования социальных интересов[104]104
  Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 2002. С. 503.


[Закрыть].

Эффективность, полезность, социальная ценность норм права, нормативных актов уже не раз сравнивались в литературе. Так, А. С. Пашков и Д. М. Чечот указывали, что эффективность правового регулирования – это не всякая его действенность и результативность, а лишь такая, которая влияет на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении[105]105
  Пашков А. С., Чечот Д. М. Эффективность правового регулирования и методы ее выявления // Советское государство и право. 1965. № 8. С. 3.


[Закрыть]. О. В. Смирнов отмечал, что эффективность правового регулирования представляет собой максимально полезный для развития общества результат воздействия права на общественные отношения[106]106
  Смирнов О. В. Эффективность правового регулирования организации труда на предприятии. М., 1968. С. 30.


[Закрыть].

С. Ю. Марочкин, исследуя эффективность норм международного права, писал, что норма может устареть, не быть социально ценной, но вместе с тем действовать, пока ее не заменит новая. Вполне возможно, что норма будет достигать своей цели, однако вряд ли обоснованно признавать ее социально эффективной, поскольку она уже не отвечает интересам прогрессивного развития общественных отношений. Служебная роль права заключается как раз в регулировании отношений в необходимом для общества направлении, а не в достижении любой поставленной цели. Эффективность предполагает социальную ценность цели. Социальная ценность служит, таким образом, предпосылкой эффективности: действительно эффективной можно считать только такую норму, цель которой отвечает интересам общества. Хотя, безусловно, социально ценная норма в силу самого факта не является эффективной[107]107
  Марочкин С. Ю. Проблема эффективности норм международного права. Иркутск, 1988. С. 19.


[Закрыть].

Заслуживает внимания суждение о том, что социальная ценность в большей степени характеризует статику объекта, в то время как эффективность – его динамику. Поэтому между ними возможны несоответствия самого различного рода. Противоречия эти особенно усугубляются тем, что в классовом обществе существуют если не антагонизмы, то, по меньшей мере, различия в отнесении тех или иных объектов и явлений к социальным ценностям[108]108
  Лазарев В. В. Эффективность правоприменительных актов. (Вопросы теории). Казань, 1975. С. 54.


[Закрыть].

По мнению Ю. Х. Калмыкова, социальная ценность права проявляется в признаках, которые характеризуют его как эффективный и целесообразный регулятор общественных отношений. Он отмечает, что в понятие «эффективность права» не следует включать всех последствий действия правовой нормы; нельзя, в частности, относить к ним отрицательные последствия действия правового предписания. Понятие «эффективность права» должно использоваться для обозначения только положительного влияния нормы права, ее результативности[109]109
  Калмыков Ю. Х. О повышении эффективности норм гражданского законодательства // Правоведение. 1973. № 2. С. 41.


[Закрыть]. Таким образом, он фактически отождествляет эффективность норм законодательства с их положительным, полезным, социально ценным воздействием.

А. В. Малько считает, что, только обладая качеством социальной ценности, правовые стимулы и ограничения могут быть эффективными, приносить позитивный результат. Эффективность он рассматривает как степень реализации социальной ценности правовых стимулов и ограничений, как они удовлетворяют интересы людей и, в конечном счете, как упорядочивают общественные отношения. Здесь социальная ценность, а вернее, ее использование, и эффективность соотносятся как процесс и результат. Если социальная ценность «отвечает на вопрос», что ею удовлетворяется, какие интересы, то эффективность – как это сделано, в какой мере данные интересы удовлетворены? Эффективность рассматривается А. В. Малько как своего рода «производительность труда» социальной ценности правовых стимулов и правовых ограничений, их продуктивность, коэффициент полезного действия. Он также отмечает то, что социальная ценность (как причина) и условия эффективности правовых стимулов и правовых ограничений определяют рубежи – меру, за пределами которой эффективность превращается в свою противоположность – дефектность[110]110
  Общая теория государства и права. Академический курс: В 3 т. Т. 3 / Под ред. М. Н. Марченко. М., 2001. С. 111, 125.


[Закрыть].

Полезность того или иного закона, его социальная ценность могут рассматриваться в качестве предпосылки эффективности данного закона. В этом плане показательно высказывание И. Бентама о том, что «никакой закон не должен быть изменен, никакой обычай уничтожен без какой-нибудь специальной причины. Законодатель должен быть в состоянии указать какую-нибудь положительную выгоду, которая явится результатом изменения»[111]111
  Бентам И. О влиянии условий, времени и места на законодательство // Антология мировой политической мысли: В 5 т. Т. 1. М., 1997. С. 561.


[Закрыть]. Эффективность норм связана, прежде всего, с тем, что они предлагают вариант как можно более социально безболезненного, общественно приемлемого варианта существования индивида в обществе.

Социальная ценность, по словам Ф. Н. Фаткуллина, относится к числу весьма динамических правовых установлений, по мере изменения общественных отношений это свойство нередко теряет свои первоначальные очертания: то, что на каком-то конкретном этапе исторического развития данного общества было социально ценным, при других условиях порой оказывается своей противоположностью, становится социально ущербным[112]112
  Фаткуллин Ф. Н. Проблемы теории государства и права. Казань, 1987. С. 310.


[Закрыть]. Думается, что подобное утверждение справедливо и для эффективности норм законодательства.

По мнению Ф. Н. Фаткуллина, социальная ценность является одним из условий эффективности[113]113
  Там же. С. 323.


[Закрыть]. А. В. Малько считает социальную ценность не условием, а причиной эффективности правовых стимулов и ограничений. Он указывает, что, являясь причиной эффективности, социальная ценность не может «отвечать» за степень такой эффективности, не может полностью гарантировать именно высокую эффективность, для чего нужны соответствующие условия, но вообще эффективность при конкретном осуществлении конкретных правовых стимулов и правовых ограничений она гарантировать может. По мнению А. В. Малько, для повышения эффективности как своего результата социальная ценность «требует» в отношении себя определенных условий. Условиями эффективности являются обстоятельства, с одной стороны, способствующие наибольшей реализации ценности права, позволяющей полнее удовлетворить интересы людей, а с другой – сопутствующие факторы для действий индивида по достижении этой ценности, по ее использованию. Не будучи социально ценными, правовые стимулы и ограничения не будут и эффективными[114]114
  Общая теория государства и права. Академический курс / Под ред. М. Н. Марченко: В 3 т. Т. 3. М., 2001. С. 112.


[Закрыть].

С позиции сопоставления ценности конкретных норм законодательства и их эффективности следует учитывать то, что ценность значительной части юридических норм носит классовый, этнический, корпоративный характер. То, что является ценностью, несет благо для одних социальных групп, может ущемлять права других. В то же время издание норм, выражающих общесоциальные функции государства, призвано устанавливать ценности, обладающие общесоциальной значимостью.

Очевидно, что ценность норм законодательства должна иметь приоритет перед эффективностью. Эффективным может быть и негуманное, несправедливое законодательство. Эффективность подобного рода предписаний не является социально ценной, а, напротив, препятствует общественному развитию. Перед законодателем стоит цель, прежде всего, отразить потребности общественного развития, попытаться точно и адекватно удовлетворить социальные потребности. Конечно, издаваемые нормы должны обладать высокой эффективностью, вызывать соответствующие сдвиги в общественных отношениях. Но если нормативные предписания не обладают социальной ценностью, вопрос об их эффективности теряет общественную значимость, а исследование такой эффективности теряет смысл.

Вообще, исходя из иерархии правовых и социальных ценностей, эффективность является для права в целом, а тем более для его конкретных норм инструментальной, или, если можно так выразиться, «процедурной» ценностью, которая на самом деле должна обеспечить реализацию заложенных в праве как социально-духовном регуляторе и в иных социально-духовных регуляторах несравненно более важных ценностей – возможностей для самореализации личности, духовности, гуманизма, воспитания социальной ответственности и т. д.

Следует иметь в виду, что понятие «социальная ценность» является более субъективным, зависимым от особенностей конкретного исторического момента, социальных целей и традиций, мнения самого исследователя. Эффективность же или неэффективность норм права существует независимо от того, признают это те или иные исследователи, политики, юристы и т. д.

Эффективность норм законодательства, несомненно, обладает социальной ценностью, так как позволяет обществу и его институтам достигать поставленных целей в своем развитии. Соответствие достигнутых результатов поставленным целям представляет ценность для дальнейшего правового и в целом социального развития.

Если эффективность и социальная ценность конкретных норм законодательства могут находиться не только во взаимосвязи, но и в противоречии друг с другом, то эффективность права как социально-духовного регулятора неотделима от его социальной ценности, реализации им культурных и иных ценностей, неотделима от реализации высокого социального назначения права в соответствующем обществе в соответствующую историческую эпоху.

В литературе получили распространение и другие термины, так или иначе связанные с эффективностью норм законодательства. Например, В. Н. Карташов использует термины «юридическая тактика», «юридическая стратегия», «юридическая технология»[115]115
  Карташов В. Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и технология (к вопросу о соотношении) // Проблемы юридической техники. Сб. статей / Под ред. В. М. Баранова. Н. Новгород, 2000. С. 21–22.


[Закрыть].

В свете изучения понятия эффективности норм законодательства интересной проблемой представляется проблема параметров такой эффективности.

Эффективность норм законодательства, в отличие от эффективности права в целом как социально-духовного регулятора, может иметь вполне измеримые количественные и качественные характеристики. Количественный эффект проявляется в увеличении или уменьшении числа тех или иных социальных явлений, поступков и т. д. Качественный эффект может являться следствием количественного, например, увеличение числа правонарушений может привести к разрушению государства, кардинальному изменению действующего законодательства и т. п. В то же время сами нормативные предписания могут предполагать в качестве цели не количественные, а именно качественные изменения. Таковы, например, нормы, меняющие основы конституционного строя, принципы регулирования той или иной сферы социальной жизни.

Различные нормы законодательства дают эффект, различный не только по качеству и по количественным показателям, но и по быстроте. С одной стороны, это затрудняет измерение эффективности тех или иных норм (одни нормы могут производить существенные сдвиги в общественных отношениях уже через несколько дней после вступления акта в силу, другим требуются годы, чтобы достичь тех целей, которые поставил законодатель. И дело здесь не в низком качестве издаваемых норм, а в специфике предмета и методов правового регулирования). С другой стороны, учет временных особенностей развертывания эффекта позволит избежать необоснованных ожиданий на быстрые кардинальные изменения в результате принятия нормативного акта, излишней спешки в реализации нормативных предписаний. Представляется, что эффективность норм права может характеризоваться не только количественными и качественными показателями, но и динамическими, временными. В данном случае можно говорить о быстроте эффекта, которая различна в разных отраслях права[116]116
  Так, ряд авторов в области уголовного права отмечают, что от уголовно-правовых мероприятий, например запрещения какого-либо деяния, усиления наказания, нельзя ожидать быстро желательного эффекта (см.: Шаргородский М. Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 39).


[Закрыть].

Помимо меры быстроты, эффективность обладает и другими характеристиками. В частности, можно говорить о широте эффекта, то есть сфере, в которой выражается эффект. При издании соответствующего нормативного акта необходимо четко определиться с тем, в каких сферах должен быть получен эффект, а в каких необходимо предотвратить либо уменьшить наступление побочного негативного эффекта.

Эффективность норм законодательства обладает определенной интенсивностью. Мера интенсивности, по нашему мнению, зависит от меры сдвига в общественных отношениях, связанного с реализацией нормы, от количественных и качественных изменений в общественных отношениях в результате реализации нормы. В психологическом плане интенсивность эффективности будет определяться степенью духовной трансформации личности, изменений ее внутреннего мира, степенью духовной солидарности личности с соответствующим предписанием.

Эффективность норм законодательства, на наш взгляд, обладает также определенной динамикой. Вряд ли можно найти норму, эффективность которой имеет одни и те же показатели в течение длительного времени. Динамика может быть положительной (возрастающей) и отрицательной (убывающей).

Представляется необходимым выделить и исследовать такой показатель эффективности, как гибкость. В данном случае имеется в виду возможность воздействовать на эффективность, ее показатели, изменение. Воздействие на жесткую эффективность, попытки ее быстрого повышения не приведут к существенным результатам, а лишь вызовут неэкономное расходование сил и средств. Представляется, что основные усилия в повышении эффективности следует прилагать там, где эффективность является гибкой. Определение того, насколько гибкой является эффективность, основывается на анализе предшествующей практики, в том числе зарубежной, по повышению эффективности данной нормы.

Эффективность норм законодательства должна рассматриваться в динамике, в историческом развитии. Естественно, что нормы, принципиально меняющие правовое регулирование той или иной сферы общественной жизни, не могут с самого момента своего вступления в силу являться эффективными. Наоборот, изначально предполагается их противоречие по отношению к общественному правосознанию, претворение в жизнь, сопряженное с социальными конфликтами.

Перейдем к рассмотрению понятия эффективности права в целом, права как социального и духовного регулятора, различных аспектов, проявлений этой эффективности. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что определение эффективности права требует плюралистического подхода. Эффективность права является весьма многоаспектной категорией, поэтому может быть определена с различных сторон, в различных контекстах.

Во-первых, эффективность права как социально-духовного регулятора может быть определена как обеспечение минимально конфликтного развития общества, обеспечение максимальной конструктивности и разрешаемости спорных социальных ситуаций.

Определенный интерес в исследовании эффективности права и норм законодательства может представлять подход к праву с естественно-правовых, духовных позиций. Тогда эффективность норм позитивного права будет тем выше, чем точнее и полнее выражаются в нем основополагающие ценности естественного права, находящие выражение в правосознании в виде чувства «правоты», правовых идеалов. Показателен в этом плане философский аспект понимания позитивного права. Так, С. Л. Франк указывал, что «закон есть форма борьбы с несовершенством мира и человека, сама выражающая на себе это несовершенство»[117]117
  Франк С. Л. Духовные основы общества: Введение в социальную философию // Русское зарубежье: Из истории социальной и правовой мысли. Л., 1991. С. 348.


[Закрыть]. Право, являясь сферой духовной деятельности людей, формируется как внутреннее, идеальное стремление к совершенствованию общественных отношений и в этом стремлении направляемо идеалом, представлением о том, как может и должно быть. Право необходимо воспринимать как объективно сформировавшуюся социальную потребность в достижении наилучшего состояния[118]118
  Ивашевский С. Л. Идеальная сущность права: постановка проблемы // Журнал российского права. 2007. № 1. С. 108.


[Закрыть].

Как отмечает С. Л. Ивашевский, идеализация права предполагает отвлечение от реальности, «возвышение» над наличным бытием и стремление к совершенству. Но в этом стремлении право должно все-таки выполнить свое основное назначение – стать регулятором реально существующих общественных отношений. Оно должно получить «плоть и кровь», то есть облечься в социально значимые формы, наполниться конкретным социокультурным содержанием, получить свою долю общественного признания[119]119
  Там же. С. 109.


[Закрыть].

Итак, в естественно-правовом аспекте эффективность права будет измеряться успешностью его борьбы за совершенствование общества и государства, их соответствие началам естественного права. Конечно, сами категории «совершенствование», «начала естественного права» в данном случае нуждаются в уточнении с позиций конкретного культурно-исторического контекста.

Эффективность права в социальном смысле также представляет собой весьма многоаспектную категорию. Во-первых, она может быть рассмотрена как обеспечение посредством права эффективного, беспрепятственного доступа к социальным благам и их обороту. Во-вторых, критерием эффективности права как социального регулятора может считаться усложнение общественной жизни, появление новых социальных связей и институтов. В-третьих, эффективность права в социальном смысле означает успешное, минимально конфликтное функционирование существующих социальных институтов, например семьи, трудовых коллективов, государственного аппарата, общественных объединений и т. д. В-четвертых, под социальной эффективностью права может подразумеваться максимальная сплоченность общества, его направленность с помощью права на решение общих задач. Естественно, что такие задачи должны выдерживать проверку на соответствие основополагающим духовным и социальным ценностям цивилизации, потребностям социально позитивной самореализации личности в обществе.

Можно утверждать, что усиливать действенность права как социального регулятора будут лишь те нормы законодательства, которые улучшают возможности для самореализации индивида, расширяют их либо увеличивают безопасность индивида и его осознание, его удовлетворенность. Право должно обеспечивать и усиливать то, что можно было бы назвать «продуктивной жизненной ориентацией». Норма права есть духовный продукт, а не простое указание государства, его органов. Этот духовный продукт должен соответствовать закономерностям не только материальной, но и духовной жизни. В этом плане правотворчеству как духовному процессу соответствует (проецируется в материальном мире) определенная система документов, формальных источников, которые и называют источниками или формами выражения права. Система законодательства и вызываемые этим законодательством результаты есть отражение и следствие духовного импульса права. Такое отражение может быть неправильным, а может быть и отражением духовных деформаций – жестокости, конфликтности и т. д. К сожалению, законодательство ряда современных государств является духовно ущербным и потому его нельзя рассматривать как подлинное отражение права и его основополагающих принципов.

Эффективность права может быть рассмотрена и как обеспечение надлежащей сбалансированности основополагающих социальных ценностей, что может быть охарактеризовано как аксиологический (ценностный) подход. Интерес в этом плане представляет концепция А. Ф. Закомлистова о двух типах нормологии: нормологии свободы и нормологии порядка. Публичная же власть рассматривается им как вид социального производства, существующий наряду с производством материальных благ и производством нравов. При этом ее назначение обусловлено необходимостью производства такого нематериального блага, как общественный порядок. Чувство свободы индивидов конкурирует с чувством защищенности и порядка, причем упорядоченность имеет приоритетное значение, поскольку представляет собой непосредственное экзистенциально-антропологическое состояние внешней и внутренней безопасности. Только после удовлетворения потребности в безопасности собственно и может начаться движение к благосозиданию как абстрактной и открытой возможности[120]120
  Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. СПб., 2003. С. 65–67, 69.


[Закрыть].

Ценности, выражаемые и защищаемые правом, являются ценностями различных уровней – общечеловеческими (их можно было бы назвать цивилизационными), культурно-историческими (характерными для данной исторической эпохи и данной культуры в эту эпоху), национальными и т. д. Более подробно аксиологические предпосылки эффективности права будут рассмотрены ниже.

Итак, можно говорить о том, что эффективность права весьма многоаспектна. Аналогично и эффективность норм законодательства – многоаспектное и неоднозначное понятие, поэтому сводить ее к соотношению целей правовой нормы и достигнутых результатов представляется некоторым упрощением. Эффективность может быть рассмотрена в следующих аспектах.

1. Духовный аспект. Он основан на понимании самого права как одной из форм духовного существования человечества. Эффективность норм законодательства в данном случае означает соответствие нормативных предписаний основополагающим духовным принципам социальной, в том числе правовой, жизни: иерархичности, взаимности, справедливости, гуманности и т. д.

2. Телеологический аспект. В данном случае эффективность трактуется и исследуется как соотношение поставленных законодателем целей и реально наступивших результатов. Необходимо отметить, что все определения эффективности, даже и не названные «духовными», имеют несомненное духовное преломление. Так, например, И. А. Ильин говорил о том, что нормальное правосознание есть творческая воля к цели права[121]121
  Ильин И. А. О сущности правосознания // Ильин И. А. Теория права и государства / Под ред. В. А. Томсинова. М., 2003. С. 212.


[Закрыть]. В сознании любого индивида складывается представление о том, соответствуют ли результаты окружающей его правовой деятельности целям права как формы духовного бытия, как нормативной системы.

3. Утилитарный аспект. Эффективность в таком случае будет означать наступление предписываемых правовых последствий, изменений в социальной, экономической, политической жизни с наименьшими потерями времени, материальных и организационных ресурсов.

4. Ценностный аспект. Норма законодательства в таком случае будет считаться эффективной, если она закрепляет и защищает принятые духовные и социальные ценности, в частности порядок, свободу, собственность, труд и т. д. Наивысшим ориентиром для законодательства, как представляется, должны выступать общечеловеческие ценности.

5. Конфликтный аспект. Норма или нормативный акт в целом в данном контексте могут считаться эффективными, если их реализация приводит к снижению уровня конфликтности, снижению актов социального, в том числе государственного, принуждения. При этом следует оговориться, что бесконфликтное социально-правовое развитие не только невозможно, но и бессмысленно, так же как и невозможна стопроцентная эффективность всего действующего законодательства.

6. Деятельностный аспект. Норма законодательства в этом случае считается эффективной, если максимально способствует положительной правовой активности, максимально препятствует антиобщественному поведению. Недаром в некоторых работах говорится об «определении меры социальной активности посредством юридической нормы»[122]122
  Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. СПб., 2003. С. 340.


[Закрыть]. Важнейшим показателем эффективности норм законодательства в данном контексте будет то, насколько они обеспечивают социально адекватную самореализацию индивида, вовлекают его в социально адекватные действия.

7. Психологический аспект. В данном контексте эффективность нормы законодательства означает ее принятие общественным сознанием, ее «легитимность», солидарность людей с ней. Вообще, вопросы психологических аспектов понятия эффективности права и норм законодательства являются лишь небольшой частью глобальной социальной проблемы – соотношения общества, его правил и ценностей, личности, ее внутреннего мира, потребностей, поведения. Это сочетание и взаимодействие личного и общественного, по справедливому замечанию Б. С. Эбзеева, имеет фундаментальное значение для понимания всего комплекса социальных проблем[123]123
  Эбзеев Б. С. Диалектика индивидуального и коллективного в организации социума и ее отражение в Конституции (к методологии исследования) // Государство и право. 2004. № 2. С. 5.


[Закрыть]. Важнейшим аспектом проблемы соотношения индивида и социума, личного и общественного является проблема взаимодействия права как социального и духовного продукта, института и регулятора внутреннего мира человека, комплекса психологических феноменов. Человек оказывает влияние на все, что содержится в структурах социально-правовой реальности. Между ним и этой реальностью существуют отношения своеобразного изоморфизма, позволяющего говорить о том, что человек юридичен, а право антропоморфно[124]124
  Гриценко Г. Д. Право как социокультурное явление: состояние проблемы и перспективы разрешения. Ставрополь, 2002. С. 138.


[Закрыть].

8. Антропологический аспект. Эффективность нормы законодательства, группы норм или нормативного акта в антропологическом смысле означает их соответствие и успешное взаимодействие с комплексом основополагающих качеств личности.

Таким образом, эффективность права как духовного и социального института следует отграничивать от эффективности конкретных норм законодательства, а само понятие эффективности в праве подлежит исследованию как многоаспектная многоуровневая категория.

Эффективность права как социально-духовного регулятора также может быть рассмотрена в нескольких аспектах. Прежде всего ее можно рассматривать в контексте выполнения правом своего социально-духовного назначения. Это назначение реализуется через осуществление правом своих функций. В таком случае можно выделять регулятивную эффективность права, охранительную эффективность права, воспитательную эффективность права, ценностную, общекультурную эффективность. В целом же мы предлагаем рассматривать эффективность права как успешное «обслуживание» им общественного развития, действенное регулирование социальной жизни и психических процессов, сопровождающих социальную жизнь, как обеспечение правом преемственности социально-культурных ценностей и вместе с тем социального, духовного, культурного, экономического и иного динамизма. Эффективность права как социально-духовного регулятора означает в отношении конкретного человека устойчивое и результативное воздействие права на психические процессы, на внутренний мир, результативное обеспечение правом социально позитивной самореализации индивида.

Эффективность может быть также рассмотрена в широком социально-философском смысле как нахождение безопасного, совершенствующегося, выгодного для отдельных индивидов и общества в целом способа социального существования человека. По нашему глубокому убеждению, понятие эффективности права чрезвычайно многоаспектно, и это следует учитывать в научных исследованиях. Такая многоаспектность должна способствовать более глубокому и полному пониманию данного социального, психологического и правового феномена.

Представляется, что эффективность права как понятие должна быть наполнена реальным антропологическим смыслом. Это не эффективность государственной политики, законотворческого механизма, экономических реформ и т. д. Под эффективностью права следует понимать, прежде всего, то духовное развитие, ту степень духовной и материальной реализации личности, которые обеспечивает право в соответствующем культурно-историческом контексте.