Текст книги "Матадоры войны"

4

– Время вышло, Асфан, – жестко отчеканил Шахриар и демонстративно постучал при этом по циферблату своих наручных часов. – Морильо просил у нас два часа на раздумья. Прошло ровно два часа. Пора связаться с неверным псом вторично.

Ни слова не говоря, Асфан покорно извлек из кармана куртки мобильник и принялся набирать номер.

Марта уже перестала плакать, но предпочитала по-прежнему не выпускать свою руку из руки стоящей рядом Пилар. Последняя выглядела куда мужественнее, чем ее подруга. Эльбрус, покачиваясь вместе со стулом, не сводил с нее глаз, наблюдая за девушкой из-под полуопущенных век. Его правая рука уверенно покоилась на рукоятке мини-автомата. За истекшие два часа ни самому Эльбрусу, ни кому-либо из его сообщников больше не пришлось пускать в ход оружие. Заложники вели себя вполне прилично. Джахангир, один из подручных Шахриара, благоразумно оттащил к лестнице тело расстрелянной ранее Чониты, чтобы вид мертвой девочки не сеял лишнюю и ненужную панику среди прочих пленников. Однако пятно крови осталось на кафельном полу, и Эльбрус замечал, как время от времени глаза кого-нибудь из детей невольно притягиваются к этому месту.

– Что там на улице? – обратился Шахриар к Джамшеду, пока Асфан предпринимал попытки связаться по мобильному телефону с полковником Морильо.

– Все тихо, – лаконично откликнулся боевик с единственным зрячим глазом.

– Выходит, пока неверный держит свое слово, – задумчиво молвил Шахриар, но после этого добавил: – Свяжись по рации с теми, кто наверху, и узнай, как обстоят дела у них.

– Хорошо, командир. – Джамшед потянулся за рацией.

– Морильо будет на связи через три минуты, – доложил Асфан.

– Давай его мне.

Эльбрус поймал на себе настороженный взгляд вихрастого парнишки, стоявшего по правую руку от сеньориты Пилар, и выражение лица подростка совсем не понравилось иранцу. В нем было слишком много вызова и решимости. Слишком много для заложника. Складывалось такое ощущение, будто парнишка затаился и выжидает подходящего момента для совершения какой-нибудь пакости. Эльбрус прекратил раскачиваться на стуле, а через секунду и вовсе поднялся на ноги, картинно поигрывая плечами. При этом он не сводил глаз с лица вихрастого парнишки.

Шахриар забрал мобильник из рук Асфана. В трубке были слышны отдаленные голоса, затем один из них приблизился, и полковник Морильо отрывисто произнес:

– Слушаю.

– Это ты, пес? – испанский выговор Шахриара был еще более корявым, чем у Асфана.

– Кто говорит?

– Слуги Аллаха!

Морильо выдержал напряженную паузу, словно хотел дать возможность собеседнику выпустить перед началом разговора лишний и совершенно ненужный пар.

– И чего же вы хотите от меня, слуги Аллаха? – с расстановкой и характерным ударением на каждом слове спросил он. – Я надеюсь, никто из заложников не пострадал?

Шахриар покосился на пятно крови, и губы его слегка изогнулись в презрительной ухмылке.

– Пока нет, пес. Но если вы и дальше будете испытывать наше терпение, заложники начнут умирать. По одному. Мы начнем с женщин, а потом дойдем и до детей. Ты этого хочешь, пес?

Несмотря на обращение «пес» и на то, что в словах Шахриара имелась недвусмысленная угроза, в его голосе не отражалось никаких эмоций. Он говорил с полковником ровно и монотонно, как человек, абсолютно уверенный в своем превосходстве. Морильо не мог этого не почувствовать.

– Нет, не хочу, – так же бесстрастно попытался ответить он.

– Тогда в чем дело, пес? Ты просил у меня два часа на размышление, я тебе их предоставил. Но сейчас время вышло. Я жду ответа. Когда будет отпущен и доставлен сюда Ануширван?

Полковник вновь сознательно помедлил с ответом.

– Мы готовы выполнить ваши условия, – сквозь зубы процедил он, стараясь по возможности не терять своей природной испанской гордости. – Ануширван уже освобожден. Он будет доставлен вам, как вы и просили, но ведь это, насколько я помню, было не единственное ваше условие. Вы хотите беспрепятственно покинуть нашу страну?

– Да, хотим.

– Это не так просто обеспечить, как вам кажется…

– Не заговаривай мне зубы, пес, – осадил собеседника Шахриар. – Какие тут могут быть сложности?

– Надо мной тоже есть руководство. Я пытаюсь согласовать с ним свои действия, – Морильо откашлялся. – Мне потребуется еще немного времени.

– Немного – это сколько?

Ни слова не понимавший по-испански, Эльбрус прекрасно знал, что Шахриар в своих переговорах ни в чем не уступит неверным. Он вплотную приблизился к вихрастому пареньку и остановился напротив. Подросток не отводил глаза. Ноздри Эльбруса свирепо раздулись.

– Мне нужно еще столько же, – ответил тем временем полковник Морильо. – Два часа.

– Это слишком много, пес, – небрежно бросил через губу Шахриар. – Я дам тебе еще час. Всего один час. Если за это время ничего не изменится и, в первую очередь, если я не увижу здесь Ануширвана, мы начнем убивать заложников. По одному в каждые просроченные тобой пять минут. Ты меня понял?

– Асфан! – не поворачивая головы, окликнул своего подручного Эльбрус. – Подойди.

– Хорошо, – сдался Морильо. – Я постараюсь ускорить процесс. Сделаю все от меня зависящее.

– Я позвоню тебе ровно через час, пес. И не испытывай мое терпение.

Шахриар отключил связь. Асфан приблизился к Эльбрусу и встал рядом с ним.

– Спроси этого неверного щенка, почему он так пристально смотрит на меня? – потребовал Эльбрус.

Асфан перевел подростку вопрос командира. Андрес ничего не ответил. Он продолжал так же молча стоять и открыто смотреть в лицо Эльбрусу. Казалось, слова иранца пролетели мимо его ушей. Асфан повторил свой вопрос, но по-прежнему ответом на него было гробовое молчание. Эльбрус резко замахнулся и ударил Андреса прикладом автомата по лицу. Марта вскрикнула, несколько детей отшатнулись в сторону. Андрес дернул головой, но не сделал при этом ни единого шага назад. Из разбитого носа паренька потянулась к верхней губе тоненькая струйка крови. Андрес смахнул ее рукавом рубашки и снова уставился на Эльбруса. Иранец замахнулся автоматом еще раз, но нанести новый удар не успел. Тяжело ступая коваными ботинками по гранитной лестнице, на первый этаж спустился Фархад.

– Командир! – Он обращался к Шахриару, но Эльбрус тоже повернул голову к лестнице. – Плохие новости, командир.

– Что еще? – прищурился Шахриар.

– В Интернете только что появилась информация о перестрелке минувшей ночью в окрестностях Коста дель Соль. Там, где располагалась наша база.

Губы Шахриара сомкнулись в единую линию.

– Выясни все подробности.

– Уже выяснил, командир. Испанцы атаковали нашу базу. Доминго и его люди расстреляны. Электронный носитель с именами всех членов идеологической группы исчез. Его выкрали, командир.

Даже под окладистой бородой Шахриара было видно, как свирепо заходили из стороны в строну желваки на его скулах. От прежнего спокойствия предводителя иранских террористов не осталось и следа.

– Асфан! – гаркнул он.

– Да, командир.

– Звони еще раз. – И дождавшись, когда тот принялся набирать номер, обратился к Фархаду: – Возвращайся наверх и отслеживай всю информацию. Я хочу знать, остался ли кто-то в живых из тех людей, что располагались на базе в Коста дель Соль. И свяжись с группой наших идеологов. С каждым в отдельности.

– На это потребуется время, командир.

– Время у нас есть!

– Морильо на связи, – доложил Асфан.

Шахриар буквально вырвал аппарат из рук подручного.

– Пес?

– В чем дело? – недовольно откликнулся полковник Морильо. – Разве отпущенный час уже прошел? Мне казалось, что всего несколько минут назад…

– Заткнись! – Шахриар едва сдерживал рвущееся наружу бешенство. – Ситуация изменилась, пес. Ты скрыл от меня важную информацию.

– Какую информацию?

– Я сказал, заткнись и слушай. У нас есть новые условия. Я хочу, чтобы вместе с Ануширваном ты прислал нам нескольких своих людей. Безоружных. Мы убьем их. По три за каждого нашего человека, погибшего минувшей ночью на базе в Коста дель Соль. Ты умеешь считать, пес?

Морильо не сразу нашелся с ответом. Шахриару было слышно, как испанский полковник тяжело дышит в трубку.

– Умею, – выдал он наконец.

– Вот и хорошо. Если через час здесь не будет твоих людей на заклание, мы заменим их теми, что имеются у нас в наличии. Но уже по четыре человека за каждого нашего. – Шахриар выдержал паузу, шумно выпустил воздух из легких и с прежними спокойными интонациями в голосе поинтересовался: – А теперь скажи мне, пес, есть еще что-нибудь, что мне необходимо знать?

– Нет.

– Люди, чьи имена были в том списке, который вы изъяли, на свободе?

– Да.

– Я поверю тебе на слово. Но если окажется, что это не так… Мне будет сложнее контролировать свои эмоции.

Не прощаясь, Шахриар выключил телефон и швырнул его Асфану. Тот поймал аппарат на лету.

– Эльбрус! – позвал Шахриар.

Эльбрус мазнул взглядом по лицу мальчонки с разбитым носом и бросил по-персидски:

– Я еще с тобой поговорю, щенок.

Андресу не потребовалось переводчика, чтобы понять смысл произнесенных слов. Эльбрус поднял было руку с намерением ухватить сеньориту Пилар за подбородок, но затем передумал и отошел в сторону. Шахриар ждал своего сообщника в центре столовой с расставленными на ширине плеч ногами и заложенными в карманы куртки руками.

5

Когда Локис и Альварес вошли в кабинет полковника, сопровождаемые все тем же молчаливым лейтенантом Санчесом, самого Морильо в помещении не было. Зато там по-прежнему находился Попов с торчащей во рту сигаретой и наполовину скрытый клубами дыма. Коломенчук располагался справа от него, вертя в руках так и сяк листы с подробным планом местности, прилегающей к детскому приюту Marнa del Amparo. Вьюхин занимал место у окна спиной ко всем, задумчиво разглядывая окутанные ночной тьмой узкие испанские улочки. Помимо российских спецназовцев, в кабинете находилось еще два человека, которых Локис видел впервые. Зато Хосе приветствовал каждого из них крепким рукопожатием и сказал несколько фраз по-испански.

– Присаживайся, – Попов жестом указал Владимиру на ближайший стул и тут же перешел к сути дела. – У нас практически все готово к операции. Если получится, лучше вылететь на место раньше, чем в 2.10. Времени у нас в обрез. Террористы только что выходили на связь с полковником Морильо и предоставили в наше распоряжение еще один час. Всего один час.

– Маловато, – Локис слегка закусил губу. – А сколько времени нам понадобится на то, чтобы добраться до местности?

– Двадцать пять минут, – подключился к разговору Хосе, подсаживаясь рядом. – Карлос – отличный пилот. Мне уже приходилось иметь с ним дело, – при этом он указал рукой на одного из присутствующих в кабинете испанцев. – Ведь Карлос – наш пилот? Верно?

– Верно, – кивнул Попов. – Полковник выделил вам в поддержку трех человек. Пилот и двое на подстраховке. Они останутся на холмах. В здание отправитесь только вы. Коломенчук и Вьюхин будут со мной. Мы на связи в Бадахосе. Вылетим на втором вертолете через пятнадцать минут после вас. Если возникнет какая-то накладка – чего, конечно, не хотелось бы, – мы двинемся на штурм.

Альварес с вызовом вскинул голову.

– Вы не можете штурмовать Marнa del Amparo, – жестко произнес он. – Володя сказал мне, что у террористов имеется внушительный запас взрывчатки. В случае штурма они, не задумываясь, подорвут здание и себя вместе с ним. Я эту категорию камикадзе знаю. Приходилось сталкиваться.

– Нам тоже приходилось, сеньор Альварес, – сухо парировал майор. – И я сказал, что мы пойдем на штурм в самом крайнем случае. Если не будет никакого иного выхода. Основная надежда на вас.

– Мы справимся, – уверенно заявил Хосе.

– Надеюсь. Не хотите взглянуть на план здания, сеньор Альварес? Владимир с ним уже ознакомился.

Но Хосе лишь отрицательно покачал головой. Откинувшись на спинку стула, он вставил в рот сигарету и прикурил. При электрическом освещении Локис сумел разглядеть компактную зажигалку испанца гораздо лучше, чем минувшей ночью на побережье Коста дель Соль. Она была оформлена как расстегнутые джинсы. Сама зажигалка и пламя на ее конце словно высовывались из расстегнутой ширинки. Локис усмехнулся.

– Мне это ни к чему, – сказал Хосе, дважды глубоко затягиваясь и пряча свою оригинальную зажигалку обратно в карман. – Я был внутри приюта Marнa del Amparo и знаю его как свои пять пальцев. Кто еще отправляется с нами, кроме Карлоса? Энрико? – едва заметный кивок в направлении второго присутствующего здесь же испанца.

– Да, – подтвердил догадку наемника Попов. – Согласно нашему общему с полковником Морильо плану, Энрико засядет в холмах со снайперской винтовкой. Он будет наблюдать за домом и также держать нас в курсе происходящих событий.

– В пределах своей видимости, – усмехнулся Альварес.

– Разумеется. Но это не будет лишним.

– Конечно, не будет. Кто еще?

– Лейтенант Санчес. Он тоже отправится с вами к Marнa del Amparo.

– Ну что ж, – Хосе пожал плечами. – Вполне достойная команда. А как тебе, Володя?

– Я никогда прежде ни с кем из них не работал, – сдержанно ответил Локис, размышляя о своем. – Но твое мнение мне небезразлично. Раз ты говоришь, что это хорошая команда, значит, так оно и есть.

– Это так. Поверь мне.

Хосе в очередной раз глубоко затянулся, и в ту же секунду в кабинет вернулся полковник Морильо.

– Они звонили мне еще раз, – с порога объявил он.

Попов поднял голову. В его взгляде появилась настороженность.

– Что-то изменилось?

– Изменилось. – Полковник двинулся к своему столу, на мгновение приостановился рядом с сидящим Альваресом и приветливо похлопал его по плечу. – Рад тебя видеть, Хосе. Рад, что тебя удалось уговорить на эту операцию, что ты с нами. Чертовски рад… Террористам стало известно о произошедших прошлой ночью событиях в Коста дель Соль. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться. Я ждал этого… И вот теперь им известно все. – Морильо сел. – Об убитых людях, о списке идеологов, который мы заполучили…

– И что они хотят? – прервал поток излияний полковника Попов.

– О! – Морильо закатил глаза. Пальцы его сжались в кулаки. – Эти психи хотят теперь, чтобы мы за каждого убитого в Коста дель Соль человека выдали им по три наших. На растерзание. Если мы этого не сделаем, они начнут убивать заложников. Условие, касающееся Ануширвана, осталось неизменным. Так же, как неизменным остался и отпущенный нам срок. У нас всего час. Как думаете, успеем что-нибудь сделать?

Вопрос полковника адресовался Локису и Альваресу.

– Успеем, – без тени сомнения в голосе ответил Хосе.

– Постараемся, сеньор полковник, – куда более уклончиво откликнулся Владимир и тут же спросил о том, что заинтересовало его в первую очередь: – А каким образом террористы узнали о событиях в Коста дель Соль?

– Я полагаю, у них имеется выход в Интернет.

– А отрезать их от этого источника связи нельзя?

– Только оказавшись внутри здания, – вместо Морильо сообщил Альварес.

– У меня еще один вопрос, сеньор полковник.

– Задавайте.

– Вы сказали, что в здании среди заложников находится один мужчина. Когда мы окажемся внутри, насколько мы можем рассчитывать на поддержку с его стороны?

Но полковник лишь отрицательно помотал головой.

– Исключено. Этому мужчине около семидесяти лет.

– Ясно. Вопрос снят.

– Ну что ж, – Морильо водрузил руки на стол. – Тогда давайте быстренько пробежимся по задачам каждого в отдельности и будем приступать к операции. Время работает не на нас, сеньоры. Полагаю, майор Попов сообщил вам, что я намерен выделить вам группу внешней поддержки в составе трех человек.

– Так точно, – ответил Альварес. – Сообщил. Карлос, Энрико и Рамирес Санчес. Со всеми ними я отлично знаком.

– Вот и прекрасно, – полковник с мрачным видом разглядывал собственные пальцы. – Карлос доставит вас на место. Вертолет легко можно будет спрятать среди холмов. Террористы не сумеют заметить его подлет. Далее Энрико выстрелит из специальной винтовки в крышу приюта и зацепится за нее тросом. Вот здесь, – Морильо придвинул к себе один из листов, на котором был изображен план здания с западной стороны. – Как вы можете видеть, на этот фасад выходит всего одно-единственное окно с третьего этажа. Лейтенант Санчес будет за ним приглядывать. По его команде один из вас стартует по тросу на крышу. Двести метров – это что-то около двадцати—двадцати пяти секунд продвижения. Затем точно так же стартует второй. Благо дело, ночь сегодня выдалась не особенно лунная. Как только вы оба окажетесь на крыше, Энрико смотает трос. В дальнейшем он будет по возможности страховать ваши действия при помощи снайперской винтовки. В ваши обязанности, лейтенант Санчес, входит поддерживать беспрерывную связь как с нами, так и с группой Локис – Альварес. Что касается всего остального, – впервые за время своего монолога полковник поднял глаза и поочередно взглянул на Хосе и на Владимира, – то тут уж ничего ни спланировать, ни спрогнозировать, увы, нельзя. Мы не знаем ни количества террористов, ни места их возможной дислокации в здании. Вам придется действовать, ориентируясь уже на месте. Главное условие, как уже было сказано, никакого шума. Выводить противника из строя можно только тихо и поодиночке. Напоминаю, эти психи нужны нам живыми. Все до одного. Никакой самодеятельности, сеньор Альварес. Я апеллирую к вам, зная ваш исключительно взрывной темперамент.

– Я постараюсь себя контролировать, – буркнул Хосе, выудил изо рта сигарету и затушил ее двумя пальцами, предварительно послюнявив их.

– Мы полагаемся на ваш опыт и на ваш профессионализм, сеньоры, – продолжил полковник, сделав вид, что он не расслышал реплики наемника. – Пока вы находитесь внутри здания, мы ничем не сможем вам помочь. И еще, – Морильо глубоко вздохнул. – Если в ходе операции произойдет какая-то накладка, немедленно сигнализируйте об этом лейтенанту Санчесу. Энрико вновь снабдит вас тросом, и вы должны будете стремительно покинуть объект тем же путем, каким в него и проникли. А мы… Мы начнем штурм, и да поможет нам Всевышний.

Краем глаза Владимир заметил, как неприязненно поморщился его напарник при этих словах. Разговоры о возможном штурме были неприемлемы для Хосе Альвареса. Локис не сомневался в том, что испанец предпримет все возможное, лишь бы предотвратить подобное развитие событий.

Вьюхин развернулся наконец от окна и обменялся многозначительным взглядом с Коломенчуком. Владимир понял, что ни тот, ни другой по большому счету не верят в успех предстоящей операции. Надеются на него, но не верят. А верил ли в успех данного предприятия сам Локис? У него не было конкретного ответа на этот счет. Перед мысленным взором вновь невольно возник образ девушки, которую Владимир не сумел спасти в аналогичной ситуации год назад. Тогда погибла только она одна. А сколько жертв будет на этот раз, если он вдруг облажается? Сорок пять человек? Страшно даже представить.

– Вопросы есть? – коротко поинтересовался полковник, завершив инструктаж.

– Нет, – покачал головой Локис.

– Никаких, – в унисон напарнику отозвался сидящий рядом Хосе.

– В таком случае мне только остается пожелать вам удачи, – Морильо заставил себя натянуто улыбнуться, но этой улыбкой не сумел подбодрить ни самого себя, ни окружающих.

Локис первым поднялся со стула. Его примеру последовал и Хосе.

– Карлос, – испанец пропустил вперед пилота.

Пятеро мужчин друг за другом вышли из кабинета полковника. Морильо провожал их сосредоточенным взглядом, а как только дверь за молодыми людьми захлопнулась, развернулся лицом к Попову и неожиданно предложил:

– Как насчет стаканчика виски, майор? Чтобы, так сказать, снять нервное напряжение. У нас в распоряжении минут десять-пятнадцать свободного времени.

– Звучит неплохо, – откликнулся Попов, еще пару часов назад мечтавший о скотче со льдом в салоне самолета.

Полковник поднялся, прошел к бару и через секунду вернулся, держа в руках бутылку «Джонни Уокер» и четыре чистых стакана. Составив все это на стол, уверенно разлил виски на четыре равные порции. Жестом пригласил русских спецназовцев присоединиться.

– За успех нашей операции! – провозгласил Морильо, салютуя своим стаканом.

– За успех, – скупо ответил Попов.

Коломенчук и Вьюхин выпили молча. Несмотря на то что полковник внешне старался бодриться, все прекрасно понимали, какие чувства он испытывает в эту секунду на самом деле. Каждый из присутствующих ощущал приблизительно то же самое.

Попов крякнул, отер рот рукавом куртки и закурил очередную сигарету.

– Мы должны быть готовы к любому повороту событий, сеньор полковник, – сказал он, нарушая общую установившуюся тишину.

– Я понимаю, майор. И я готов к этому.

– И при этом нам необходимо максимально растянуть время, – продолжил Попов.

Морильо вскинул левую бровь.

– Каким образом? Террористы непреклонны в своих требованиях…

– Это ясно. А полученный вчера список идеологов все еще у вас?

– Разумеется, – осторожно молвил полковник. Он все еще не мог понять, к чему клонит этот русский. – Только я ведь уже говорил вам, что в сложившейся ситуации мы не можем себе позволить…

Но Попов вновь перебил своего собеседника:

– Мы обязаны использовать этот шанс, сеньор полковник. Другого у нас попросту может и не быть.

– Что конкретно вы предлагаете? Арест?

– Необязательно, – майор покачал головой. – Достаточно сделать так, чтобы один, а лучше парочка идеологов из этого списка куда-нибудь исчезли. Их якобы никак не удается обнаружить. Ни нам, ни террористам. Они, естественно, потребуют выдачи своих людей так же, как они потребовали выдачи Ануширвана. Это новые условия, новый отпущенный нам дополнительный срок. Таким образом, удастся выиграть еще часок-другой. – Попов несколько раз энергично затянулся и выпустил под потолок густую струю дыма. – Это на тот случай, если у группы Локис – Альварес что-нибудь не заладится. Мы обязаны предусмотреть все, сеньор полковник.

Некоторое время Морильо молчал. Попов тоже держал паузу, ожидая решения испанского полковника. Коломенчук, расположившись за спиной старшего по званию, с мрачным видом вертел в руках свой опустевший стакан. Вьюхин бросил взгляд на настенные часы. Пять минут, как Локис с напарником покинули кабинет Морильо. Следовательно, чуть больше пяти минут до того, как им необходимо будет выдвигаться.

Полковник плеснул себе в стакан еще порцию виски. На этот раз он никому не предложил присоединиться. Выпил одним махом.

– Ваш план слишком рискован, майор.

– Я знаю. Но штурм здания, если до этого дойдет дело, будет еще более рискованным предприятием. Однако, как я уже сказал, я предпочитаю заранее предусмотреть любые варианты.

– Хорошо, – Морильо неохотно кивнул. – Я сделаю то, о чем вы просите. Под вашу ответственность, майор…

– Не возражаю.

– Мы задержим двух иранских идеологов из полученного вчера списка.

– Но при условии, что информация не просочится в Интернет, – ввернул Попов.

– На этот счет можете быть спокойны.

Но Попов не был спокоен. Он отнюдь не был спокоен, хотя внешне ничем не выдал своего внутреннего состояния. Разумеется, майор полагался на профессионализм Владимира Локиса и на девяносто девять процентов верил в то, что молодой боец-контрактник, находящийся в его подчинении, справится с нынешним непростым заданием. Однако всегда присутствовал тот самый злополучный предательский процент, когда… Попов не хуже Локиса помнил об операции годичной давности, когда погибла молодая заложница. Да, опытный майор знал, что все время обходиться без жертв не получается. Задание заданию рознь. Но одно дело – его опыт, и совсем другое – опыт Владимира Локиса. Попов был уверен в том, что боец до сих пор носит в себе груз той давней ошибки. И избавить его от этого груза – задача непосильная. Локис может справиться с этим только сам. А Попов… Попов мог лишь ненавязчиво подтолкнуть к этому подчиненного. Потому он поручил сегодняшнюю операцию Локису. Пройди все успешно в здании приюта Marнa del Amparo, это добавит лишней уверенности парню в его «личную копилку». А если не пройдет? Если кто-то погибнет? Если погибнут все сорок пять человек? Майор рисковал. Безусловно, рисковал. Как всей операцией, так и психологическим состоянием своего человека. Но так было необходимо…

Группа, возглавляемая лично полковником Морильо, после того как он отдал необходимые распоряжения относительно двух иранских идеологов на месте, вылетела на вертолете в Бадахос без пятнадцати минут два – пилот, полковник, майор Попов, Коломенчук и Вьюхин. Никого из своих людей Морильо на эту операцию не взял. Он знал, что получит необходимую поддержку со стороны властей непосредственно в Бадахосе.

– Нам придется идти на штурм, – негромко обратился лейтенант Коломенчук к Вьюхину, расположившись в задней части вертолета за спинами полковника и майора. – Я в этом уверен, Сергей. И не то чтобы я сомневаюсь в способностях Локиса. Нет! Просто, как я сразу сказал, операция обречена на провал. С таким заданием никто бы не справился. Выходить без оружия против десятка начиненных взрывчаткой психопатов в надежде ликвидировать их бесшумно по одному… Черт! Предложи Попов подобное мне, я бы отказался.

– Шанс есть всегда, – не согласился Вьюхин, нервно теребя мочку левого уха. – Призрачный, конечно, но он есть.

– Да брось! – отмахнулся Коломенчук. – Ты бы согласился?

– Я такой же контрактник, как и ты, – оставив в покое левую мочку, Вьюхин взялся за правую. – И такой же, как Локис. У нас нет права выбора.

– Выбор всегда есть, – не согласился Коломенчук.

– Да. Только он был раньше, когда стоял вопрос – идти или не идти на службу по контракту; а когда контракт подписан, права выбора у нас уже нет.

– Да оставь ты в покое свои уши, мать твою, – лейтенант недовольно поморщился. – Тебе-то чего дергаться? Вот Володя – да! – Он взглянул на наручные часы. – Минут через шесть-семь, если верить словам Альвареса, они уже высадятся на месте.

Вьюхин ничего не сказал. Вертолет плавно парил над оливковыми рощами, посаженными в окрестностях Валенсии более сорока лет назад. Именно столько времени требовалось для того, чтобы деревья начинали качественно плодоносить. Испанцы, будучи по натуре своей мирной нацией, думали не столько о себе, сколько о будущих поколениях. Человек, сажавший в своей жизни хотя бы одно оливковое дерево, прекрасно понимал, что пожинать плоды, вероятнее всего, придется не ему самому, а его детям. У Вьюхина не укладывалось в голове, почему на долю такого миролюбивого народа должны были выпадать ситуации, аналогичные сегодняшней. Почему иранцы отправили в Испанию своих идеологов? Чего они хотели добиться? Перековки в свою веру? Но опять же зачем?..

– Чего я никогда не мог понять, – негромко, словно разговаривая сам с собой, произнес Сергей, – так это склада мышления террористов. Откуда такая жестокость? Такое безразличие к чужим судьбам? К чужим жизням?

– Не только к чужим, но и к своей тоже, – хмыкнул Коломенчук. – Они борются за высокую идею, Сергей. Во всяком случае, они так думают. И переубедить их уже никто не в силах.

– Но почему силой? Террором?

– А чем им еще бороться?

Коломенчук зевнул. Видно было, что заданная Вьюхиным тема разговора утомляет его и не представляет собой по сути никакого интереса. Лейтенант осторожно заглянул через плечо сидящего впереди Попова. Майор внимательно изучал план местности на побережье Тежу, при этом делал на полях какие-то одному ему понятные пометки карандашом. Полковник Морильо вел переговоры по мобильному телефону. Речь испанца была резкой и отрывистой.

– Словом, – уверенно заявил Вьюхин, – согласно высказыванию кого-то из древних, слово сильнее, чем меч.

– Ну, да, наверное, – Коломенчук зевнул еще раз. – Только они теперь именно так и пытаются действовать. Словом. При помощи группы своих идеологов. Ты этого не уловил?

– Уловил. Но их идеологи тоже действуют при поддержке силы. Они запугивают народ, они имеют базы, такие как в Коста дель Соль, они, наконец, знают, что за их спинами стоят грозные боевики. Думаешь, Ануширван не знал, что в случае его ареста иранцы будут брать заложников и требовать его освобождения?

– Думаю, знал.

– Вот видишь.

– Да ладно, Сергей. – Коломенчук неприязненно поморщился. – Не копайся ты во всем этом дерьме. Все равно не поймешь. Только башку сломаешь. Чужая душа – потемки. А чужие мозги – тем паче. В конце концов, у них – своя работа, а у нас – своя…

– А страдают от этого невинные люди. Такие, как дети в сиротском приюте Marнa del Amparo, – не без горечи в голосе резюмировал Сергей.

Коломенчук криво усмехнулся.

– Слушай, Вьюхин, тебе бы проповедником быть, мать твою. Не хочешь стать идеологом нашей христианской веры где-нибудь в том же Иране, например?

– Нет, не хочу, товарищ лейтенант, – серьезно ответил молодой человек. – Мне и своей головной боли хватает. Я только хочу понять…

– Ну и хоти себе в одиночку, – буркнул Коломенчук. – Чего ты меня всей этой сранью напрягаешь? Заткнись и думай про себя. Я собираюсь вздремнуть минут двадцать, пока мы летим. Чувствую, ночка нам предстоит еще та.

С этими словами лейтенант откинулся на спинку жесткого сиденья и демонстративно закрыл глаза. Вьюхин пожал плечами и перевел взгляд за окно. Их вертолет по-прежнему летел над бесконечными оливковыми рощами Испании.