Текст книги "Сотворение мира"

Дальнейший разговор представлял собою набор из уговоров, криков, попыток пристыдить, взаимных угроз и прочего.

– Поиски мальчика завтра начнутся, а пока что прошу вас вернуться, – видя, что «лед тронулся», произнес Локис после десяти минут разговоров.

– Параджаняна-то снова нет, – пробормотал учитель.

– Так, а где он? – рявкнул старшина. – Что вы мне тут мозги полоскаете?

– Ушел, – пожал плечами один из беглецов. – Вас заметил, взял автомат и словно испарился. Если хотите, говорит, то и сидите. А у меня еще дела есть.

– Да что же это такое?! – взорвался Каширин. – Долго мы бегать за ними по горам будем? Нашли одного – другой исчез. Отыскался второй – третьего как не бывало!

– Сейчас мы его уже точно не найдем, – кивнул Нарзакян, – уже поздно.

– Великолепно! – Сарказму старшины не было предела. – Просто чудесно!

Однако, как ни крути, становилось понятным, что целиком выполнить свою задачу десантники не смогли.

– Что делать будем? – в раздумье произнес Локис.

– Да придется и нам вернуться, ничего не поделаешь. – Старшина был зол как черт, вполголоса награждая местных самыми нелестными эпитетами.

Все трое закурили. Армяне сидели поодаль, говоря о чем-то своем.

– Смотрите, машина идет, – кивнул Онищенко, показав направо.

По дороге двигался автомобиль. Он еще был довольно далеко, и, прежде чем оказаться здесь, ему еще нужно было преодолеть глубокую ложбину и подняться вверх.

– А ведь это «Скорая помощь», – старшина, прищурившись, вглядывался вперед, – с этим, как его…

– Полумесяцем, – подсказал Онищенко, – у азербайджанцев же своя специфика.

– Вот именно. А кстати, чего это они здесь катаются?

– Так ведь капитан говорил, что в районе разделительной полосы медикам дорога открыта. Тем более что деревни азербайджанцев и армян здесь в такой чересполосице…

– Надо пойти посмотреть, – заявил Локис.

Сержант поднялся и двинулся к дороге. Немного погодя за ним пошли его товарищи. Выехавшая вскоре из-за поворота машина резко затормозила, когда перед ней появилась фигура вооруженного человека. Сержант стоял подняв руку. После того как тормоза взвизгнули, он двинулся к автомобилю.

– Здравствуйте. Сержант Локис, российские миротворческие силы, – отрекомендовался десантник, приложив руку к головному убору. – Куда путь держим?

Он сверлил глазами смуглого, густо заросшего черными курчавыми волосами человека, сидевшего за рулем. Тот, показалось миротворцу, как-то беспокойно воззрился из кабины на вооруженного человека. Впрочем, в этом регионе, в сумерках, вооруженный незнакомец на дороге не может не вызывать опасений…

– Как обычно, – ответил водитель, – людей спасаем. Ничем другим наша служба не занимается.

– А если более точно? – любезно допытывался россиянин.

Собеседник пошевелился, увидев за спиной сержанта еще парочку десантников.

– Пострадавшего в реанимацию везем. – Он барабанил толстыми пальцами по рулю, всем видом показывая, что у него нет ни времени, ни желания продолжать столь глупый разговор.

– Угм… – хмыкнул Локис. – Разрешите взглянуть?

– Пожалуйста, – пожал тот плечами. – Смотрите.

Подойдя к задней дверце, сержант распахнул ее, глядя внутрь. В салоне лежал окровавленный мужчина. Похоже было, что он находился без сознания. Один из медиков в белом халате держал у его лица кислородную маску. На подвеске покачивалась капельница. Разглядеть еще что-либо было невозможно, да в этом уже не имелось никакой надобности. Люди в белых халатах с недоумением уставились на так некстати ворвавшегося военного.

– Прошу прощения, – кивнул сержант, осторожно затворяя дверь и возвращаясь к кабине.

– Ну что, убедились? – поинтересовался сидевший за рулем. – Или обыскивать будете?

– Все в порядке, – Локис сделал вид, что не замечает колкости, – только еще вопрос.

– Мы спешим, – медик красноречиво мотнул головой назад, – сами видите…

– Я вас долго не задержу, – успокоил его десантник. – Не видели ли вы здесь вооруженного человека в камуфляже?

– Нет-нет, никто нам не встречался. Пока вы так эффектно не возникли у нас на пути, больше никого не заметил, – дал исчерпывающий ответ водитель.

– Ну, раз так – не буду задерживать. Всего хорошего, – козырнул десантник.

Дважды просить не стоило – машина рванула с места и быстро исчезла из поля зрения.

– Да, у кого-то сейчас главная задача – пассажира живым до больницы доставить, – произнес Онищенко.

– Тоже ведь работка непростая, – поддержал его сержант, – таскаешься по горам, вытаскиваешь людей с того света, жизнью рискуешь…

– Кто это жизнью рискует? – пренебрежительно скривился старшина. – Вы что, не видите, какую он ряшку наел?

– Ну и что? – пожал плечами рядовой. – Комплекция, может, у человека такая.

– Комплекция! Знаем мы эти «комплекции» за счет гуманитарной помощи, – махнул рукой Каширин, глядя вслед удаляющейся к азербайджанской стороне «Скорой». – Получают денежки на развитие, а сами себе особняки грохают. Да такие, что ахнешь! Какой риск?

– А что ты думаешь? – резонно возразил Локис. – Надо оказываться в самой гуще событий, причем, естественно, не на праздниках. Так что недолго и самому на мину нарваться.

– Кстати, я слышал, были здесь такие случаи, – вспомнил Онищенко. – Машину с медиками так разнесло на мине, что никакая реанимация уже не помогла. Все, что оставалось, – это собирать их по кусочкам.

– Ладно, разговоры разговорами, а делать нам тут уже нечего, – высказался старшина. – Еще полчаса, и ночь настанет. Этого чертова федаина мы теперь уже точно не найдем.

– А если он на линии людей положит, «воспылав гневом»? – предположил рядовой.

– Ну и что? – развел руками Каширин. – Мы свою задачу выполнили.

– Да, пора возвращаться, – кивнул Локис.

Трое десантников двинулись назад к вертолету.

– А вы видели, каким зверем этот водитель на нас зыркал? – не успокаивался Каширин. – С чего бы это, а? Скажете, по доброте душевной?

– А что ему, по-твоему, обниматься с нами надо было? – возразил сержант. – У человека, может, жизнь на волоске висела…

Глава 9

В Баку на набережной располагался шикарный ресторан «Лейла». Здание, возведенное в виде старинного ханского дворца, уже издалека привлекало к себе внимание. Владелец, строивший его пять лет назад, решил не экономить на роскоши, и это принесло свои плоды – отбоя от посетителей не было.

Стоявший у входа огромный рекламный щит с типично восточной витиеватостью гласил: «Если вы любите зрелищное шоу, приходите вечером и наслаждайтесь. К вашим услугам отличная кухня, кальян, живая музыка, танцы восточных красавиц. Здесь – как в раю, начиная от обстановки и заканчивая комплексом услуг и развлечений. У нас нет посетителей, а есть гости, которых любят и уважают, как это принято на Кавказе. Райские вечера в ресторане «Лейла». Добро пожаловать!»

Здесь и вправду было очень приятно. Во дворике ресторана весело журчал ручей и били фонтаны. Интерьер зала, выполненный в национальных мотивах, поражал красотой – живое дерево в центре, натуральный камень, дарующая тепло дубовая мебель. Бронзовая старинная посуда и изысканные лампы, покрытые патиной серебряные кувшины, прекрасные ковры ручной работы создавали ощущение комфортной роскоши и домашнего уютного тепла.

В отдельном VIP-кабинете на мягких диванчиках за низким столиком сидели Хасан Керимоглу и важный мужчина лет шестидесяти. Им был тот самый хозяин частной службы «Скорой помощи», на которого и работал турок.

У Орхана Мустафаева было примечательное и насыщенное прошлое, а на склоне лет отставной генерал медслужбы азербайджанской армии организовал доходный бизнес.

Однако если бы кто-то сейчас присутствовал при разговоре этих двоих – был бы немало удивлен. Объяснить тему беседы с точки зрения медицинского бизнеса Мустафаева и турка было бы весьма сложно. Но собеседники приняли все надлежащие меры для того, чтобы их беседа проходила в уединенной обстановке. Для этого расположились здесь, в отдельном кабинете, где ни музыка, ни шум, ни чьи-то совсем ненужные глаза и уши не могли помешать.

Вошедший официант расставлял на столе блюда, от вида которых у каждого потекли бы слюнки. Здесь было то, что составляет славу азербайджанской кухни. А разговор в кабинете был довольно напряженным, и каждой из «сторон» было что сказать.

– То, что происходит, уже перебор, – произнес Мустафаев, – мы разговаривали с тобой совсем о другом. И вообще, я не люблю, когда договоренности меняются. Тогда было одно, сейчас – другое… Я не хочу иметь к этому никакого отношения.

– Надо было раньше думать, дорогой Орхан, – развел руками Хасан, – теперь пути назад у вас нет. Послушаешь вас – и складывается впечатление, что вы продали душу дьяволу, ни больше ни меньше. Но давайте реально смотреть на вещи. Скажите мне, разве что-то изменилось с тех пор, как вы дали согласие сотрудничать?

– Да, изменилось, и многое. Теперь появились русские, – хлопнул ладонью по столу Орхан, – они наверняка нам будут мешать! Я не могу рисковать своим добрым именем. Ты понимаешь, что я сам, своими руками создал свой бизнес, приносящий мне неплохие деньги. Во всяком случае, теперь я – сам себе хозяин. И эта ситуация меня вполне устраивает. Я не желаю влезать во всякого рода сомнительные авантюры.

Мустафаев подвинул к себе пепельницу, выполненную в виде кораблика, и затушил окурок сигареты.

– А если я сумею их убрать, этих русских? В Анкаре именно этого и требуют от нас. – Керимоглу что-то просчитывал в уме, затем задумчиво взглянул на Мустафаева. – Есть вариант…

– Руками твоих друзей из Агдама? – Собеседник сощурился. – Думаешь, я не знаю о том, что ты и с них умудряешься деньги получать?

– Уж это, уважаемый, не ваше дело, – сквозь зубы произнес турок, – со своим бизнесом я как-нибудь сам разберусь. Давайте решать то, что нужно нам обоим.

– Это как же – два в одном? – ехидно ухмыльнулся Мустафаев.

– Служба службой, а бизнес бизнесом, – веско проронил Керимоглу. – Одно другому не помеха. Кому, как не вам, это знать.

– Хорошо, – согласился собеседник.

Принесли чай. Чайная церемония – старинная традиция не только в Японии или Китае. На Кавказе тоже знают в ней толк. Ароматный чай с травами и знаменитыми восточными сладостями: пахлавой, халвой, шекербурой, вареньем из инжира и алычи – «услада для губ и души»…

Глава 10

Всю ночь Роберту Карапетяну снились кошмары – один хуже другого. То за ним по длинным, узким коридорам гонялся какой-то монстр с огромными зубами, то он сам шел узкой горной тропинкой по самому краю обрыва. Казалось, что ноги вот-вот соскользнут вниз, в пропасть. Вскоре так и случилось, и он полетел вниз…

Роберт проснулся от собственного вскрика, сидя на полу. Он несколько мгновений приходил в себя, с облегчением убеждаясь, что это был всего лишь сон.

– Привидится же такое, – пробормотал он, широко зевнув.

Вопреки тревожным мыслям и зловещим вариантам, роившимся в головах агдамцев, с мальчиком все было в порядке. Он не подорвался на мине времен войны, не сорвался со скалы, и его не выкрали азербайджанцы. Нет, все случившееся стало результатом его собственных планов.

Тот обстрел детдома перевернул все. Роберту была очень симпатична Зара Макичан. Он всегда относился к ней с трепетом, старался помочь во всем, сделать подарок на день рождения и праздник…

Во время обстрела он не отходил от нее ни на шаг. Когда вокруг вылетали стекла и с потолка падали пласты штукатурки, Роберт старался закрыть ее. Когда они сидели в подвале, он разорвал собственную рубашку и вытирал кровь с ее рук и лица. Ранение Зары, пускай и не сильное, пробудило в маленьком защитнике чувство мести. Теперь он горел желанием отомстить тем, кто совершает эти злодеяния.

Тогда, сидя вечером у поврежденного здания, под поваленным осколком деревом, он твердо решил – он уйдет в горы и «сделает месть».

«А что? – рассуждал мальчуган. – Подстрелю пару врагов и вернусь героем. Я покажу азербайджанцам, что мы можем постоять за себя».

Ему уже представлялось, как он, проявляя чудеса хитрости, смекалки и бесстрашия, покажет себя настоящим защитником родного края и ее – Зары. Он воображал, как от его руки гибнут проклятые азербайджанцы, как он выполняет святое дело защитника своей земли.

Поначалу подросток думал посвятить в свои планы пару ровесников-товарищей. У него была даже идея действовать этаким небольшим боевым отрядом, наводящим ужас на противника. Но затем он решил отказаться от этого. В таком положении он не мог рисковать. Ведь если они проболтаются, то ничего уже совершить не удастся. А так, пускай и в одиночку, он может решать, как ему поступить.

Будучи мальчишкой скрытным, Роберт ничем не выдал своих намерений. Он собрал в рюкзак кое-какие вещи, взял запас еды и, дождавшись удобного момента, когда никого рядом не было, перемахнул через забор на заднем дворе. В тот день вообще царила суматоха, так что уйти было несложно.

Детдомовские дети изнеженностью не страдали. Большинство из них пережили и войну, и семейную трагедию, так что с самых ранних лет им было прекрасно известно, кто враг, а кто нет. Многие мальчишки мечтали подрасти и стать военными.

Мальчик обосновался на нейтральной полосе – том самом месте, где он и планировал. Место было просто идеальным для его задумки. Он находился в скалах выше дороги, вившейся змейкой внизу – под его обзором и контролем. Рядом с «наблюдательным пунктом», где-то в полукилометре, высился разрушенный раннехристианский храм едва ли не времен Месропа Маштоца, каких в Арцахе можно встретить немало.

С этой церковью была связана известная в этих краях легенда. Она рассказывала о том, что три сестры были влюблены в одного юношу, но он не ответил взаимностью ни одной из них. И тогда сестры бросились в пропасть со скал. В память о них возвели три храма, затем здесь разросся целый монастырь. Но сейчас от былого великолепия остались только руины одной церкви и монастырского здания.

В данном случае храм оказался как нельзя более полезным. Под ним имелась обширная, разветвленная система подземелий. Для чего ее создали архитекторы – можно было только гадать. Быть может, здесь когда-то были гробницы, а возможно, эти подземные ходы давали возможность людям во время вражеского нападения спастись, выйдя в нескольких сотнях метров отсюда. Но думать об этом Роберт не собирался – у него были другие задачи.

Подросток теперь жил в этих подземельях, выходя из них «на охоту». С собой у него имелся запас еды на несколько дней. По поводу воды Роберт также не беспокоился – неподалеку он обнаружил небольшой горный ручей.

Неподалеку, над дорогой, он обнаружил и пещеру. Чтобы добраться до нее, надо свернуть с дороги и взобраться по крутой каменистой тропе. Пещера была огромной. Говорили, что она соединяется с коридорами храма, но пока детдомовец не отыскал этого хода.

Вот здесь, в подземелье, он сейчас и проснулся. «Берлога» выглядела весьма экзотично. Один из многих подземных ходов делал в этом месте поворот, и от угла отходил небольшой тупиковый отросток. Здесь не дул ветер, было сухо, и мальчик устроил свою «резиденцию». Наносив пахучей травы, он соорудил себе ложе.

Проснувшись, Роберт потянулся до хруста в костях. Со сном было покончено. Посветив себе фонариком, он зажег керосиновую лампу. Подкрутив вентиль и поставив стекло, мальчик осветил небогатое убранство «комнаты», а затем принялся доставать свои припасы. На «столе» из листа фанеры появились лаваш, сыр, помидоры, банка консервов, вода. Отсутствием аппетита пацан не страдал, так что за ушами трещало. Вдруг в углу что-то зашевелилось. Он присмотрелся – у стены сидела, попискивая, маленькая мышь.

Другой на его месте, возможно, перепугался бы, издав истошный вопль, или принялся гоняться за мышью, чтобы пришибить ее, но Роберт этим заниматься не стал. Во-первых, у него были крепкие нервы, и такой мелочью его было не прошибить, а во-вторых, он, с детства лишенный родительской ласки, относился к животным без какой-либо жестокости.

– Ну что, хвостатая, небось есть тоже хочешь? Конечно, здесь не очень-то разживешься, – улыбнулся он. – Погоди, поделюсь с тобой.

Он бросил мыши кусочек сыра. Та, видя, что ей не собираются причинять никакого вреда, осмелела и прыгнула на лакомство.

– Ешь, не бойся, – приговаривал мальчуган, – ты мне не враг. У меня есть другие враги…

С полгода назад он подобрал на улице ворону с подбитым крылом и принес ее в детдом, в живой уголок. Поначалу птицу не хотели брать, но затем согласились. Ворона под опекой мальчика поправилась, вот только летать уже не могла. Зато она полюбила своего спасителя и всегда радостно каркала, когда он появлялся у ее клетки.

Взглянув на часы, Роберт снова улегся на «постель» и, чтобы не было скучно, вытащил маленький радиоприемник. Включив его, он настроился на FM-радио из Степанакерта.

Новости чередовались с музыкой, а минут через пятнадцать одно из сообщений заставило меленького партизана вздрогнуть и прислушаться.

– …К другим новостям, – произнес мелодичный голос ведущей, – вскоре после обстрела агдамского детского дома, о котором мы уже неоднократно сообщали, там произошло исчезновение одного из воспитанников, Роберта Карапетяна, двенадцати лет. Мальчика видели уходящим в горы. Его приметы…

– Вот это да! – даже подскочил беглец. – Неужели это обо мне?!

В этот момент он вдруг почувствовал себя настоящим героем. Шутка ли – по радио на весь Карабах рассказывают о нем. Нет, он не опасался того, что его найдут. В этом убежище мальчуган чувствовал себя абсолютно недосягаемым. А вот то, что его имя теперь прозвучало повсюду, заставляло его просто лучиться от гордости. Теперь он будет выделяться среди своих сверстников. Теперь и Зара поймет, что он не просто какой-то обычный, неприметный пацан.

– …Всем, кто обладает какой-то информацией по поводу местонахождения Роберта, просьба сообщить по телефону…

– Ну да! – хохотнул мальчуган. – Найдете вы меня, как же! Не для того я сюда шел. Вот когда сделаю дело, тогда сам и вернусь. А пока что – ищи-свищи!

Далее ведущая сообщила еще об одном исчезновении – некоего Гургена Параджаняна. Роберт, определив по фамилии, что это брат заведующей, прищелкнул языком – вот эта новость его не обрадовала. В Агдаме все любили Параджанян, а детдомовские дети – особенно.

Заведующая относилась к тому типу воспитателей, которые встречаются не так уж часто, но запоминаются детьми сразу и навсегда. Она относилась к детям, словно к своим собственным, часто забывая о себе. Те, кто потерял родителей, хотя и чувствовали себя утратившими семью, но благодаря заботам Ануш были окружены душевным теплом. Это было известно всем в Агдаме.

– А с ним-то что могло случиться? – вслух пробормотал мальчик. – Неужели и здесь дело рук азербайджанцев? Да, эти на все способны…

Гургена он тоже знал. Тот неоднократно бывал в детдоме, к детям относился хорошо, часто угощал их сладостями. Короче говоря, его исчезновение заставило мальчугана немного умерить свою радость.

Послушав еще немного, Роберт выключил радиоприемник, погасил лампу и, светя фонариком, двинулся по коридору. Потолок здесь был невысоким, и луч фонаря выхватывал неровные стены и своды, нависавшие над головой. После очередного поворота под ногами появились ступеньки, ведущие наверх. Здесь уже темнота исчезала, уступив место дневному свету. Мальчик выключил фонарик, оказавшись внутри разрушенного храма.

Когда-то церковь была большим и красивым сооружением. Но время и войны привели к тому, что от былого великолепия остались лишь следы. Местами стены сохранились до основания сводов, а местами – на несколько метров. Толстые крестообразные столбы, когда-то поддерживавшие купол, теперь торчали, словно огромные пальцы, нацеленные в небо. Вход в подземелье начинался в бывшем алтаре и был почти не виден постороннему. Во всяком случае, если о нем не знать, то его и не заметишь. В этом месте громоздились обломки когда-то рухнувших сводов, а выступ стены еще больше прятал от посторонних глаз отверстие в полу.

Детдомовец в который раз засмотрелся на остатки фресок, в свое время покрывавшие все стены и своды. Сейчас от них остались лишь фрагменты, но еще можно было разглядеть лица каких-то суровых старцев, куски старинных надписей. Оказавшись в дверном проеме, мальчик внимательно осмотрелся. То же самое он сделал, обойдя храм по периметру. Никакие лишние глаза ему не были нужны. Все это он проделал осторожно и неспешно, двигаясь бесшумно, словно кошка. К счастью, все было спокойно.

Выяснив, что причин для беспокойства нет, Роберт двинулся к скалам, нависавшим над дорогой. Вскоре он уже был там.

Место, избранное им для наблюдения, оказалось чрезвычайно удобным. Заметить его с дороги было практически невозможно. Кроме того, налево уходила малоприметная тропинка, по которой всегда можно было исчезнуть в случае чего.

Наблюдения мальчика носили бы вполне невинный характер, если бы не его следующие действия. Из каменной ниши он извлек «СВД» – снайперскую винтовку Драгунова. Все его движения показывали, что с оружием он обращаться умеет. Собственно говоря, так оно и было. Несмотря на свой юный, далекий от призывного, возраст, стрелял Роберт прилично.

Горячие точки, зоны военных конфликтов характерны тем, что дети здесь уже сызмальства учатся стрелять. Ну а уж на Кавказе – особенно. Здесь, в Арцахе, уже в начальных классах проходят нечто вроде «начальной военной подготовки».

Сама же винтовка появилась у мальчика с полгода тому назад. В одну из своих прогулок по горам он набрел на схрон оружия. То ли тайник остался со времен войны, то ли был устроен не так давно – сказать было сложно. Важно то, что там имелось оружие. Недолго думая, мальчишка изъял оттуда «СВД» и несколько пачек патронов. Зачем – он тогда и сам не знал. Впрочем, почти каждый мальчишка, да еще в его возрасте, да еще на Кавказе, остаться равнодушным к оружию просто не может. То же случилось и с Робертом. Он надежно спрятал винтовку и боеприпасы. И вот теперь пришло время.

Он пошевелился – на дороге показался микроавтобус с красным полумесяцем. Более подробное разглядывание транспортного средства мальчуган совершил через снайперскую оптику. За лобовым стеклом он разглядел водителя – тучного, заросшего волосами человека с малоприятным выражением лица.

– Торопишься, гад, – пробормотал сквозь зубы мальчуган. – Ну что же, смерть пришла за тобой как раз вовремя. Можешь прощаться с жизнью. Уж я-то постараюсь, чтобы на этом твои путешествия закончились навсегда.

Он почти не сомневался, что через несколько секунд автомобиль кувыркнется под откос. Подросток уже представлял себе эту картину во всех подробностях. Палец лег на спусковой крючок, готовясь нажать на него и выпустить пулю из этого смертоносного «аппарата». Перед ним снова пронеслась сцена обстрела, за который он должен был поквитаться. Но вдруг в самое последнее мгновение он ослабил нажим. Как ни переполняло его чувство мести, но выстрел не состоялся.

«Нет, нельзя, – пронеслось в его голове, – это же «Скорая». А вдруг там сейчас ни в чем не виноватые люди, которым нужна помощь, – раненые или больные? Какой-нибудь старик или ребенок? Я же не могу быть таким, как они…»

Несколько мгновений Роберт колебался, пока окончательно не оторвал палец от спускового крючка. Последний раз в прицеле мелькнула неприятная физиономия водителя, и пацан отложил винтовку. Он решил, что стрелять по «Скорой» – это верх низости, и он себе такого просто не может позволить. Микроавтобус тем временем катился дальше и вскоре исчез за скалой.

Подросток откинулся на спину, уставившись в безоблачное голубое небо. Он находился в нервном напряжении, его била дрожь. Только что он чуть не убил человека. Тем более, если бы пуля угодила в этого волосатого толстяка, то погибли бы и те, кто находился в машине. Да, если бы это не была «Скорая», то все случилось бы именно сейчас!

– Ничего, – пробормотал он, немного успокоившись, – я найду тех, кого уж точно жалеть не придется. Вы мне за все ответите!