Текст книги "Супербоец"

– Будем ждать сигнала…

И сигнал последовал через два часа. По резервному каналу из группы оперативного обеспечения было сброшено короткое сообщение. Готовьтесь. Вышли на финишную прямую. Остался последний рывок…

В убежище воцарилась предстартовая атмосфера. Казак был спокоен, как танк в боксе, – он свое отбоялся давно. Дипломат заметно нервничал. Тунгус вообще был лишен бурных эмоций, он, напевая под нос загадочный северный мотив, в котором и мотива-то почти не было, возился с аппаратурой. Англичанин за вечер не выпил ни одной банки пива, что уже само за себя говорило.

Казака больше всего беспокоил Влад. У него самая уязвимая и вместе с тем самая прочная позиция…

Может, не суждено встретиться, если все пойдет не в расчетном режиме. А гарантий в таком деле никто дать не мог…

Дипломат пытался раскурить сигарету и проворачивал раз за разом колесико зажигалки. Высыпались искры, но пламя не загоралось.

– Им против нас не сдюжить, дружище, – сказал Казак Дипломату.

В его голосе была такая твердость, что Дипломат как-то успокоился, будто в него влилась энергия уверенности его командира. Провернул еще раз колесико и извлек пламя. Закурил. Сделал одну долгую затяжку. И раздавил сигарету в пепельнице…

* * *

В «Лагуне» заказы на ужин при свечах распределены обычно на пару месяцев вперед. Роскошный ресторан затерялся в горах, куда непросто добраться. Так оно лучше – меньше столпотворения, больше чинности. Денежные тузы знали все подобные европейские заведения наперечет. Тропа к ним протоптана туфлями с золотыми пряжками.

– Прошу вас, – похожая на фотомодель официантка раздала новым посетителям меню.

Влад уважительно взвесил меню в руке. Кожаное, толстое, с золотым тиснением, оно напоминало древний фолиант, в котором записаны секреты алхимиков.

– Посмотрим. – Влад открыл меню. И ни в перечне блюд, ни в винной карте не нашел никаких упоминаний о ценах. Считалось, что для людей, отважившихся заказать столик в «Лагуне», цены не имеют принципиального значения. Даже как-то неудобно напоминать им о такой мелочи, что бутылка вина стоит жалких пару тысяч долларов. После ужина посетитель скромно протягивает свою золотую кредитную карточку, с которой слизывается нужная сумма. В приличном обществе о деньгах не говорят, если вы, конечно, не на деловых переговорах.

Влад для этого знаменательного ужина специально затоварился в магазине. Можно было, конечно, взять черный сюртук и бабочку напрокат, но в душе все восставало против того, чтобы таскать чужие шмотки. Обновка сидела на нем как влитая, но он все равно чувствовал себя клоуном. То ли дело камуфляж. Да еще подсумок с двумя рожками и сумка для гранат. А лучше – хороший разгрузочный жилет. Вот это его стихия!

Музыка была чопорная. Атмосфера была чопорная. И приглушенные разговоры тоже наверняка чопорные. Зал был заполнен строго одетыми джентльменами, дамами с диадемами и колье – сплошь копиями. Подлинники не станет носить ни один идиот. Настоящие колье и диадемы лежат в их сейфах, но зато всем присутствующим здесь хорошо известно, что эти драгоценности у людей есть. Существует огромная разница между копией и просто бижутерией.

«Лагуна» – одно из немногих заведений, где царила сдержанная аристократическая атмосфера. Большинство клубов и кабаков давно разъедены ржой мнимого демократизма. В последние десятилетия разница в атмосфере портового кабака и фешенебельного ресторана все больше стирается. Даже в самые высокие сферы привносится дух плебейства и распущенности. Здесь же – настоящий заповедник Викторианской эпохи.

В глазах рябило от обилия позиций в меню. Альберт фон Валленродт выступал как толкователь и рекламный агент, расхваливая отдельные блюда и призывая непременно их попробовать. Наконец, когда заказ был согласован, официантка с милой улыбкой удалилась.

– Забавно. Как в кино, – улыбнулся Влад и кинул взор на струнный квартет, наяривавший Моцарта. Музыканты в своих фраках походили на дрессированных интеллигентных ворон.

– Декорация, – кивнул Альберт. – Вся жизнь – это декорации, диктующие людям их роли.

Влад кивнул, признав некоторую разумность замечания, и оглядел зал, приглядываясь к посетителям.

– Ищете знакомые лица? – спросил Альберт.

– Некоторые знакомы по газетам.

– Неудивительно. Здесь собираются богатые люди. Это элита. Во всяком случае, они сами себя таковыми считают, – в усмешке Валленродта сквозило презрение.

Официантка и официант принесли первое блюдо. Налили чуть-чуть вина в бокал Альберта. Тот вдохнул аромат, попробовал на язык, блаженно прижмурился и благосклонно кивнул в знак одобрения. Темно-красная жидкость заструилась в хрустальные бокалы. Стол украсили роскошно оформленные, как произведение искусства, блюда. Птицы, рыбы – как живые, в окружении морепродуктов, овощей. Разрушать это великолепие казалось кощунственным. Но пришлось.

Влад заметил вслух, что, конечно, качество изумительное. Но, естественно, не за такие запредельные деньги.

– Платят не за еду, а за приобщение к таинству. – Стало понятно, что Альберта в этот день потянуло на философский лад, он был немножко в миноре. – Важно не обожраться вкусных паштетов. Важно, где, с кем, в какой обстановке. Это приобщение к касте. Эти люди всерьез считают, что способность перекачать с кредитной карточки десяток-другой тысяч евро за вечер в «Лагуне» автоматически вводит их в высшую касту. Позволяет воспарить над остальным миром.

– Ну да, – язвительно откомментировал Влад, ощущавший какое-то немотивированное раздражение. – Раньше воспарившие тусовались по сводчатым подвалам монастырей. Теперь по кабакам. Век вносит свои коррективы.

– Не совсем так, мой юный друг, – улыбнулся почти ласково Альберт, который в этой обстановке сейчас напоминал уставшего от жизни католического священника. – Они сами считают себя избранными… Избранным стать не так легко.

– А разве власть не там, где деньги? – Влад наивно посмотрел на Альберта.

– Не упрощайте. И не вульгаризируйте. Власть – это понятие сакральное. Это токи силы, которые одних возносят на пьедестал, других швыряют на землю. А деньги – только опора…

– Какие силы? Колдовские?

– Вы материалист, – выдал диагноз Альберт.

– Лишь иногда.

– Значит, вы не совсем пропали для вечности, – усмехнулся Альберт. – Мир не так прост, как кажется бездумным массам, составляющим большинство человечества. Миром движут скрытые пружины. И незаметные люди.

– Как незаметные люди могут двигать миром?

– Токи силы. Незаметные люди – избранные. Они обладают знанием… Вам не приходило в голову, что под тонкой шкуркой современной цивилизации бьется какая-то древняя мощь, направляющая все.

– Чистый фашист! – всплеснула руками Алиса.

– А что фашизм? – пожал плечами Альберт. – Из него сделали пугало. А в его основе лежит законное желание посвященных направлять человечество в нужном направлении, вести его, а не давать ему мчаться бешеным мустангом, грозя сломать ноги себе и попутно разнести все на своем пути.

– Только способы дивизия «Мертвая голова» использовала такие, что уж лучше бы все разнесли – дешевле встало бы, – заметил Влад и отхлебнул божественное красное вино. – Трупы, черепа, кровь…

– Оставьте. Человеческая жизнь всегда была ничем перед исторической необходимостью. Все эти сказки о бесценности человеческой жизни…

– Ну да…

– Человек, по большому счету, животное. Его нужно держать в узде и бить хлыстом, чтобы не дать возобладать в нем животному началу… И не позволить сожрать всех себе подобных. Кнут. Или живодерня. Это для масс…

– Ну да, конечно, – кивнул Влад, снова обводя глазами зал. И вдруг он замер. Рука его с бокалом дрогнула.

– Что случилось? – напрягся Альберт.

– Не косите взглядом… Слева человек стоит около официанта. В черном костюме. Лысый такой…

– И что?

– Я его знаю, – чуть слышно произнес Влад, наклонившись к Валленродту. – К миллиардерам он определенно не принадлежит.

– Что вы напускаете дым?

– Он известен как Карло. Выполняет заказы по ликвидации.

– Бросьте, – в голосе Альберта зазвучала растерянность.

– Он смотрел на вас, когда зашел. Профессионально так посмотрел. Я знаю этот взгляд у киллеров… Оценивающий. Внимательный… Кажется, у нас проблема…

Альберт побледнел, дернулся.

– Не оборачивайтесь… Он не будет стрелять сразу… Он не самоубийца. Пока проводит рекогносцировку…

Рука Валленродта потянулась к сотовому телефону. Он почти нажал на кнопку. Дальше охрана, которая незаметно сопровождает его, получит кодированный сигнал тревоги и через несколько секунд будет здесь, готовая стрелять, резать и рвать зубами.

– Не торопитесь, – беззаботно произнес Влад. – Я пошутил.

– Что? – непонимающе посмотрел на него Альберт.

– Это продолжение разговора о ценности человеческой жизни. Свою жизнь вы цените.

– Потому что это моя жизнь, – жестко произнес Валленродт, который моментально овладел собой и надел непроницаемую маску.

– А остальные – так, тени.

– Я не чудовище… Вот что, Марк. Никогда, – Валленродт нажал на последнее слово, – не шутите со мной таким образом.

– Я не хотел вас обидеть. Это просто аргумент в споре.

Алиса захлопала в ладоши.

– Здорово он тебя купил, Альберт. – Она перегнулась и чмокнула Влада в щеку. – Да не злись, братец. Ты со своими фашистскими идеями пугаешь людей. Это в тебе говорят гены деда.

– Фридрих фон Валленродт? – вдруг воскликнул обрадованно Влад.

– Вам что-то говорит это имя? – насторожился Альберт.

– Я много читал про войну. Один из верных генералов Третьего рейха. Командующий танковой армией на Восточном фронте в начале войны. Приближенный Гудериана…

– Порой ваша осведомленность просто поражает… А я еще хотел предложить вам помощь в карьере на ринге, – едко произнес Альберт.

– Я воздержусь.

– Правильно. Надо торговать не мускулистым телом, а содержимым черепной коробки. Информацией… Кстати, насчет информации… Помнится, мы вели переговоры о взаимовыгодном деле. Доктор Андерссон.

– Пока и не знаю, что вам ответить.

– Ну что ж… – На Валленродта очередная отсрочка не произвела никакого впечатления. Он рассеянно кивнул, принявшись разделывать устрицы.

Вечер затянулся. Но возникшее напряжение так и не удалось развеять, хотя все трое, сидевшие за этим столом, обладали талантом легкого общения. Не помогла и волшебная музыка струнного оркестра. Влада не покидало ощущение, что Альберт подводит под чем-то черту. И еще казалось, в нем что-то надломилось. Усталость металла. Даже самая твердая сталь когда-то начинает сдавать… Алиса же, как всегда, щебетала, но тоже почему-то не слишком весело…

Ко взаимному облегчению, ужин наконец завершился.

Обслуга, сгибаясь в три погибели от усердия и почитания, подогнала машину Влада. Альберта уже ждал длинный лимузин, за рулем которого сидел шофер в форменной одежде.

– Думаю, мы еще увидимся в ближайшее время, – пообещал Альберт, усаживаясь на заднее сиденье «Линкольна». – Алиса?

Она в ответ махнула ему рукой и юркнула в «Астон Мартин».

– Куда? – спросил Влад, усаживаясь за руль.

– Ко мне, сладенький мой. – Алиса была пьяна как раз в той степени, чтобы вызывать симпатию, а не опасение.

В салоне царила напряженная тишина. Алиса выдохлась, она устала смеяться и шутить. Лицо ее осунулось. Теперь она вовсе не походила на существо, которое озабочено в жизни одной-единственной проблемой – как бы оттянуться повеселее. Владу показалось, что ее что-то угнетает.

– Альберт тебя не любит, – неожиданно нарушила она молчание.

– Почему?

– Ты его настораживаешь.

– А тебя я настораживаю?

– А мне плевать… У Альберта бизнес. У него странные интересы. Вокруг него – странные люди. Он неврастеник. Он опасен… У него ржавая нервная система.

– А как с твоей нервной системой? – Влад кивнул на бутылку легкого вина, которую она пыталась раскупорить.

– А, у меня ее давно уже нет.

– Тяжелое детство?

– Издержки сладкой жизни. – Алиса засмеялась – искренне, от души, раскалывая лед вокруг себя.

И на ходу крепко впилась губами в его губы, так что машина затормозила.

* * *

Полицейский позвонил в дом посреди ночи.

– Кому не спится. – Казак выглянул в окно.

Полицейскую машину трудно было не опознать. Она, как НЛО, переливалась синими и красными огнями.

– Муниципальная полиция… Нам нужен синьор Андреотти.

– Он здесь не живет, – заворчал Казак.

– Где он находится?

– Не знаю. Он сдал нам дом…

– Боюсь, нам придется в этом убедиться…

– Приходите завтра, убеждайтесь…

– Мы разыскиваем синьора Андреотти для дачи объяснений. Боюсь, что это очень срочно… Конечно, мы можем подождать до утра. И даже заручиться решением суда… Но тогда не обижайтесь…

– Что вы хотите?

– Осмотреть дом и убедиться, что его здесь нет… Это не займет много времени…

Если им действительно нужен номинальный владелец этого дома, значит, перекрыли участок и пялятся в приборы, глядя, не выскочит ли кто с черного хода.

– Все добропорядочные граждане обязаны оказывать содействие закону. И вам вряд ли нужны неприятности с полицией, – канючил полицейский в типичном для местных охранителей закона стиле. В Москве, если бы нужен был такой Андреотти, ОМОН давно вышиб бы двери и зубы всем, кто попался под руку.

– Не нужны, – кивнул Казак, безо всякой охоты поворачивая ключ…

Толкнул дверь…

Тут же получил удар. Сбили его с ног умело. К голове приставили ствол и прошипели:

– Не шевелись! Дырку сделаю!

Это уже вполне сопоставимо с ОМОНом Москвы.

В дверь просачивались вооруженные до зубов, стремительные, знающие свое дело бойцы. Можно было поклясться, что дом со всех сторон контролируется. Сопротивление бессмысленно.

На бронежилетах бойцов спереди и сзади была надпись: «Полиция». А это сразу настраивает на определенный лад. Полиции на Побережье не сопротивляются. Для борьбы с ней есть адвокаты, записные крючкотворы, продажные судьи или путаная уголовно-процессуальная процедура. Так принято. И оперативники «Пирамиды» сейчас были вынуждены играть по этим правилам. Сопротивление бесполезно!

Их разложили на полу – в затылок уперли стволы. На запястьях защелкнули наручники.

– Туго же, – простонал Дипломат.

И получил кованым сапогом по ребрам.

– Молчи, ублюдок!

– У меня есть гражданские права, – ершился Дипломат.

– Ну да. Вы имеете много прав. Целый вагон прав, – усмехнулся крепко сколоченный мужчина лет тридцати пяти со сломанным носом боксера и раздавленными ушами. Судя по замашкам, он был здесь за старшего. – В машину их…

Вплотную к дверям дома подогнали глухой черный фургон. Задержанных погрузили в него. Задвинулась тяжелая щеколда. Внутри были две узкие жердочки, заменявшие скамейки, и больше ничего.

– Темно, как в заднице у негра, – отметил Англичанин.

– Ну что, аут. – Казак напряг руки сзади лишь затем, чтобы убедиться – наручники крепкие.

– Хорошо нас приняли, – произнес с ноткой восхищения Дипломат. – Качественно…

– Все хоть живы-здоровы? – спросил Казак.

– В порядке, – благодушно поведал Тунгус.

– Уже хорошо.

Тем временем победители обшаривали дом. Сноровисто. Внимательно. Со знанием дела. И очень быстро. Они торопились.

– Ну, что нашли? – спросил «сломанный нос» полицейского.

– Пока ничего.

Обшарив первый этаж, незваные гости принялись за второй. Там трофеем стал мощный ноутбук и целый чемоданчик прибамбасов к нему. В подвалах ничего не нашли. Тогда начали осматривать участок перед домом – уже с металлоискателем. Время текло неумолимо быстро.

– Оружия нет, – сообщил человек в полицейской форме.

– Да в этих холмах танковую дивизию спрятать можно, – огляделся стоящий на пороге дома «сломанный нос». Он обломал прижавшуюся к стене розу, понюхал ее, скривился от отвращения и бросил в сторону. – Только дурак будет держать дома такой арсенал!

– И в машине их тоже ничего, – сообщил боец в бронежилете.

– Ладно, не забивай голову, – махнул рукой «сломанный нос» и вернулся в дом. Там он легонько толкнул ногой найденный на втором этаже металлический портфель с кожаным покрытием. Взвесил его в руке. Портфель оказался довольно тяжелым. «Сломанный нос» встряхнул его обеими руками, прислушиваясь, не перекатывается ли что внутри. – Не поймешь.

– Ну-ка, – полицейский взял портфель, поставил на столик. Щелкнул защелкой. Она не открывалась. Нажал посильнее. – Не получается.

Вытащил из кармана кнопочный нож, поддел лезвием замок.

– Пускай разбираются, кому деньги за это платят, – досадливо произнес «сломанный нос».

– Христиан, ты не работал в криминальной полиции… Иногда в таких вот чемоданчиках находится такое, о чем совсем не обязательно знать работодателям.

Они понимающе переглянулись.

Действительно, был шанс, что в портфеле ждут упакованные купюры или что-то ценное. Тогда, может, и не стоит докладывать о находке. А если кто из задержанных проболтается, всегда можно отговориться, что впопыхах именно чемодан с деньгами и забыли. Еще можно взять не все, а лишь немножко облегчить содержимое. Обычная практика у сыщиков – боевой трофей. На это все смотрят сквозь пальцы…

– Ну-ка, подденем еще, – заворковал ласково полицейский, предчувствуя добычу, и надавил лезвием на замок посильнее.

Шарахнуло очень громко. Крышка портфеля отлетела. Человек, державший в руках чемодан, упал оглушенный. «Сломанный нос» тоже рухнул на пол. Приподнялся, тяжело дыша. Встряхнул головой. Потянулся к лежащему рядом портфелю. Отлетевшая крышка открыла переплетения деталей, проводов, осколки жидкокристаллического экрана. Все перекорежено. Можно быть уверенным, что не осталось ничего целого. Задача тех, кто закладывал в портфель взрывчатку, состояла не в том, чтобы отправить к праотцам взломщиков, а лишь чтобы разнести в щепки электронное содержимое.

Заскочили ощерившиеся автоматами бойцы.

– Можете идти, босс? – нагнулся один из них над «сломанным носом».

– Черт! – Христиан, оглушенный, с трудом поднялся на ноги, поддерживаемый за локоть.

С полицейским дела обстояли похуже. От взрыва он потерял сознание. Лицо в крови, но все остальное вроде цело. Жить будет. Его вытащили из дома и аккуратно усадили в машину. Он начал мычать и приоткрыл глаза, в которых с трудом угадывалось понимание, где он находится.

– Я жив? – прошептал он.

– Сомневаешься?

Машины устремились по извивающейся мимо домов дороге вниз. Тюремный фургон катился, подпрыгивая на каждом ухабе, как телега – баллоны были перекачаны.

– Как дрова везут, – получив в очередной раз по мягкому месту узким сиденьем, возмутился Англичанин. – Ох, сдается мне, что это не полиция…

– Они такие же полицейские, как я голкипер «Реала», – кивнул Казак.

Вариантов было два. Или группу «Пирамиды» сняла полиция. Следовательно, вскоре будет зачитывание прав, допросы, ушлые адвокаты, судебные слушания, залоги. Или это какая-то другая организация – тогда те же допросы, но уже без зачитывания прав, зато с пытками, уколами психотропными веществами, и в конечном итоге последний путь – выстрел в голову, и с чугунной плитой на дно моря.

Оба эти сценария упакованные в фургон, как в консервную банку, людей не устраивали…

* * *

В спальне Алиса налетела на Влада с неистовой страстью. Она превзошла сама себя.

Гибкое и податливое женское тело. Влад виртуозно играл на нем, как на музыкальном инструменте, зная, как вызвать страсть, забытье, счастье.

– Ты как в последний раз, – усмехнулся он. Они лежали на широченной кровати, на которой можно уместить взвод солдат.

– Какой такой последний раз? – хлопнула она его по груди. – Ты меня бросаешь?

– Пошутил.

– Хотя кто знает, что завтра будет.

– Что день грядущий нам готовит, – кивнул Влад. Окно было распахнуто, теплый ночной ветер шевелил тонкие занавески, отчего казалось – в комнате присутствует еще некто. Некто Никто.

– Да… День. Грядущий день… Не люблю! – крутанула головой Алиса, так что разлетелись во все стороны ее шелковистые волосы. – Мне больше нравится ночь. День слишком четко высвечивает все несовершенства мира.

– Но и совершенства тоже.

– А совершенства в мире нет.

– Есть.

– Да-а-а?

– Ты совершенство.

– Льстец, – она снова атаковала его.

Когда все кончилось, поцеловала его в глаза.

– Спи, дорогой.

Его действительно клонило в сон.

Снились какие-то кошмары. Кто-то давил на грудь. Он бежал за черной птицей с зелеными глазами. Поняв, что не в силах ее достать на земле, он оттолкнулся от каменистого утеса и полетел. Взмыл ввысь. Почти ухватил ее руками…

Пробуждение было быстрым и неожиданным.

Проснулся Влад от болезненного пинка.

В спальне было светло. Все включили, что могло светить, – лампы на стенах, люстру.

При таком щедром освещении Владу было прекрасно видно, что ему в лоб смотрит толстая труба с дыркой. Труба, к сожалению, была не водопроводная. Это был глушитель. Хороший, фирменный, не самодельный. Для пистолета «беретта». Игрушка для киллеров. Для диверсантов не годится – все-таки высоковат уровень шума. Звук от выстрела – чуть глуше хлопка от пробки французского шампанского… Еще Влад увидел, что палец нервно подрагивает на спусковом крючке. Нельзя нервничающим и боящимся людям давать в руки такие игрушки…

Расстановка сил Владу стала ясна сразу. Расстояние такое, что не промахнешься. Можно при желании, конечно, попытаться завалиться вправо на пол, при этом ногой хлестнуть по руке. Если проделать достаточно быстро, то пистолет может сменить хозяина.

Но только что делать еще с двумя гоблинами, которые целятся в него.

Грамотно. Ребята знали, с кем имеют дело… Конечно, не до конца знали, иначе подстраховались бы серьезнее. Но сейчас они не расслаблялись.

В углу, прикрывшись простыней, стояла испуганная Алиса.

– Вставай, – сообщил ближайший гоблин – уже в возрасте, седовласый, но от этого не утративший своей гоблинской сути. – Одевайся. Медленно и плавно… При малейшей попытке плохого поведения стреляю…

– Все в порядке. – Влад медленно поднял руки. – Я не бегу!

Седовласый отступил. Влад начал неторопливо, чтобы не смущать вооруженных оппонентов, одеваться. На процесс его облачения враги взирали совершенно равнодушно – видимо, одежду они успели проверить на наличие опасных предметов, призванных служить для нанесения повреждений другим людям или себе.

Влад натянул рубашку, джинсы. Медленно обернулся, стараясь их не злить.

– Руки, – приказал седовласый.

Влад послушно вытянул руки перед собой.

Другой гоблин, в клетчатом пиджаке, с оттопыренными ушами и ярко-синими глазами, спрятав пистолет, опасливо шагнул к Владу. Защелкнул наручники. Это была грубая ошибка. Наручники надо было застегивать сзади. Сдвоенными руками можно легко отправить человека на тот свет. Все-таки они его недооценивали – факт!

Хотя наручники, кажется, воспринимались налетчиками как пустая формальность. Главный их аргумент – огнестрельное оружие…

– Что вы творите! – возмутилась Алиса.

Ближайший гоблин шагнул к ней и сжал ее руку так, что женщина присела на корточки.

– Вам просто так не пройдет! – продолжала возмущаться она.

– Помолчи, Алиса, – с угрозой произнес седой. – Ты поедешь с нами…

Владу накинули на руки его легкую куртку, чтобы скрыть наручники, – способ старый, чтобы не глазели те, кому не надо. И под тесным конвоем повели через устланный толстыми коврами холл к просторному зеркальному лифту. Жилище Алисы было оформлено по первому разряду.

Дежурный внизу если и хотел что-то сказать, то оставил свои слова при себе.

Влад прищелкнул языком. Положеньице. То, что это не полиция, было ясно. Полицейские редко пользуются пистолетами с глушаками.

У подъезда ждал черный, как жизнь негра, просторный, как все американские автомобили, «Додж». Поодаль застыл синий «Мерседес». Ну что ж, хоть провезут с почетом, на хороших машинах.

– Забудьте о Голливуде, сеньор Стаценко, – предупредил седой, приглашая Влада устраиваться в салоне. – Если вам даже удастся отключить кого-то, другие вас расстреляют. Мы следуем за вами.

Наручники Влада пристегнули к специальной скобе в салоне, так что пленнику предстояло ехать в полусогнутом состоянии. Машины неторопливо тронулись вперед и понеслись к окраинам города.

Куда они едут – просчитать было не так сложно.

Вскоре кавалькада двинула в гору. И впереди замаячили металлические ворота виллы. Вот она, вожделенная «Пещера»!

– Альберт не мог найти более простого способа пригласить меня к себе в гости? – спросил Влад.

– Заткнись, – посоветовал «клетчатый пиджак».

Ворота автоматически открылись.

– Добро пожаловать, – произнес седой, распахнув дверцу.

– Оставь надежду, всяк сюда входящий, – усмехнулся Влад.

– Что? – не понял седой.

– Данте. Итальянский поэт.

Седой непонимающе поморщился, хохотнул:

– Звучит хорошо. Но надежда будет зависеть от твоего благоразумия, сынок…

* * *

На редкость безобидно выглядел парк перед виллой. Дом, веранда с большими стеклами. Фонтан мраморный с подсветкой. Просторный бассейн, отделанный голубой плиткой. Хрупкий, изящный, не приспособленный противостоять ураганам внешнего мира заповедник благополучия. Влад с интересом оглядывался. Он знал, что все это видимость.

И еще знал, что хозяева пригласили его не на легкую беседу у бассейна, когда разговор смазывается коньяком и легкими коктейлями. Его ждет нижний уровень, который тщательно скрыт от посторонних глаз.

На стоянке застыл тяжелый черный фургон. Он был запылен и походил на заезженную лошадь. Похоже, недавно на нем колесили по местным пыльным дорогам. И Влад, кажется, знал, кого на нем перевозили. Вся компания в сборе!

Дальше примерно можно было представить, как будут разворачиваться события. Ничто не ново под луной. Угрозы, пытки, вкрадчивые обещания, лживые предложения о сотрудничестве – это все выдумано задолго до нашей эры. Сам Влад неоднократно занимался подобным. И с ним, бывало, пытались проделать нечто такое. Все повторяется…

Конвоиры провели его через обставленный в бредовом современном стиле холл – абстрактные картины, разукрашенные в разные цвета стены, мебель из стали и грубо обработанного дерева. Металлические скульптуры во всех углах – уродливые и скорее всего дорогие. Дешевок здесь не признают.

– Шевели ногами, дерьмо! – Влада подтолкнули в спину.

Он кивнул. В его положении обижаться глупо. Просто сделал отметочку – на будущее. Эдакая фотография на память – тот самый голубоглазый гоблин в клетчатом пиджаке, который целился в него в пентхаусе Алисы. Ну что ж, запомним. В жизни часто все меняется разительным образом, и фигуры, сделав очередной ход, превращаются из обреченных пешек в ферзи… И Влад страсть не любил людей, пинающих беспомощных собратьев по разуму.

Дальше лифт. Ажурный, из стекла, стали, зеркал и красного дерева. Достаточно просторный.

«Клетчатый» набрал не номер этажа, а код, завершив его нажатием на кнопку «стоп». И лифт не пополз вверх, куда ему, казалось, единственная дорога, а начал проваливаться вниз. Вскоре он замер.

Круглое помещение, отделанное светлым пластиком, лампы дневного света, длинный коридор. Ни намека на дизайнерские выверты. Все технологично и просто.

«Ну вот и начинаются тайны старых замков», – подумал Влад.

– Вперед! Шевели конечностями! – прикрикнул «клетчатый». И опять болезненный тычок в спину. Некрасиво это. Непрофессионально.

Встроенные в потолок плафоны зажигались по мере продвижения людей вперед – то ли так действовали фотоэлементы, то ли датчики на полу. Голые стены – ни картинок, ни надписей. Все строго и уныло, как на военной базе. Впрочем, этот комплекс и создавался лет тридцать назад как военный объект. По каким-то причинам военные отсюда съехали, а на поверхности была построена легкомысленная вилла.

Двери в коридоре наглухо закрыты. На некоторых цифровые замки и гнезда для идентификационных карточек. Внизу наверняка есть еще уровни. Там и хранятся сокровища «Пещеры Али-Бабы». Здесь же, скорее всего, располагается обслуга.

Один из сопровождающих гоблинов просунул карточку в гнездо. После тонкого пиликанья толкнул дверь. За ней была квадратная комната – три на три метра. Там в воздухе витал запах каких-то дезинфицирующих химикатов. Пол, стены и потолок отделаны мягким пластиком. Единственный предмет, который можно расценить как мебель, – лежак, вырастающий прямо из пола и сделанный все из того же пластика. Все подчинено заботе о здоровье посетителей – чтобы тем с горя не обо что было разбить голову. Только глупости все это. Влад при желании мог бы покончить счеты с этой жизнью даже будучи спеленутым в смирительную рубашку. А чтобы раскроить голову кому-то – тут ему ни твердых предметов, ни стен не нужно…

– Бедненько что-то, – произнес он.

– Не для принцев сделано, – прокомментировал «клетчатый».

Свет в камере был тусклый и лился откуда-то сверху – источник скрывался в неровностях потолка. Цвет пластика был какой-то странный – лилово-желтый, неравномерный, перетекающий то в более темные, то в светлые тона. Эта цветовая гамма вызывала странные ощущения. В глазах плыло. Возникал гипнотический эффект. Естественно, это не случайность. Делали интерьер люди, соображавшие, как работать с человеческим сознанием.

«Добро пожаловать в местную тюрьму», – поздравил себя Влад.

«Клетчатый» еще раз ткнул его в спину кулаком и угрожающе посоветовал:

– Сиди и не хрюкай.

– Не буду хрюкать, – улыбнулся Влад и заработал ответный взор с зарядом ненависти. Интересно, «клетчатый» ненавидит индивидуально своего пленника или в его лице все человечество?

Дверь закрылась. Влад прошелся по камере… Нервы его были натянуты. И сердце стучало учащенно. Рановато. Нужно взять себя в руки. Главное впереди.

Он знал, что этой камере недолго терпеть его присутствие. Но имеющееся время лучше потратить на отдых и расслабление. Он постарался устроиться поудобнее на лежаке. Это почти удалось. Прикрыв глаза, он принялся насвистывать шлягер из французского шансона. Ему не нравилось, что меняющееся освещение в камере обволакивает сознание и ослабляет связь с грубой реальностью, уводит в какие-то ирреальные пространства. Может, для какого-нибудь наркомана со стажем не нашлось бы в мире лучшего места, чтобы покайфовать после ширева, но Владу сейчас как никогда требовались ясность мысли и быстрота реакции.

Тесная камера. Неровный свет. Отвратительно! А как чудесно начиналась ночь! Алиса. Ее гибкое тело. Страсть… А вот рассвет принес с собой проблемы…

Как Влад и полагал, долго расслабляться ему не позволили. Дверь отворилась. За ней были не боевики, которые его брали, а парочка шкафов. Морды тупорылые, но вот глаза живые, профессионально шарят по клиенту, в них проглядывалась не тупая целеустремленность, а ум и отличная реакция на изменения в обстановке. Это не тела. Вахтовая охрана «Пещеры». Опасные противники.

– Выходите, – равнодушно произнес черноволосый верзила.

– Может, наручники снимете?

– Мы не уполномочены, – последовал короткий ответ, и сразу ясно стало, что бесполезно что-то доказывать, возмущаться. Будут эти ребята уполномочены – так снимут наручники да еще в задницу расцелуют. А получат другие полномочия – порубят на куски. Все правильно. Киборги на службе общества. Тайного общества.