Текст книги "Парни в тротиловом эквиваленте"

Глава 3

Российская Федерация, Москва

Самолет, принадлежащий ФСБ, благополучно доставил спецназовцев в один из аэропортов столицы. Солнце клонилось к закату, рабочий день недавно закончился, и торопиться к начальству с докладом о прибытии было незачем. Обычно в таких случаях Молодцов связывался по телефону с дежурным по управлению, и тот присылал за группой служебный автобус.

Так случилось и в этот раз.

В ожидании транспорта парни расположились в углу закрытого зала, предназначенного для пассажиров, следующих специальными транзитными рейсами. Бойцы мигом сгоняли за баночным пивом. Командир с заместителем уселись в кресла, потягивали холодный напиток и поглядывали на экран телевизора, висевшего напротив.

Там как раз транслировались новости.

Офицеры узнали, что Всемирная организация здравоохранения 11 июня, впервые за более чем 40 лет, официально объявила о введении шестого, максимального уровня угрозы пандемии в связи со стремительным распространением по миру гриппа A/H1N1, именуемого также свиным. Первые случаи заболевания были зарегистрированы в Мексике, США и Канаде. Затем A/H1N1 распространился по всей планете.

По состоянию на 6 декабря от гриппа A/H1N1 в мире скончались 9596 человек, а случаи заражения были подтверждены в 208 странах. В большинстве государств Западной и Восточной Европы заболеваемость гриппом пошла на спад. За исключением Франции, где ситуация пока не улучшалась на фоне роста числа заражений гриппоподобными заболеваниями в целом. Но специалисты предполагали, что в скором времени пик активности заболевания минует.

Все это происходило где-то далеко и было мало интересно для бойцов спецназа ГРУ.

Зато мужчина, ведущий программу, начал спокойно и обстоятельно проговаривать другой новостной сюжет, все встрепенулись и устремили взгляды на экраны.

– Сегодня утром в афганской провинции Кунар боевики радикального движения «Талибан» совершили нападение на колонну автомобилей с гуманитарным грузом, двигавшихся в направлении города Асадабад, – траурным голосом вещал диктор. – После серии взрывов террористы еще несколько минут добивали раненых правительственных солдат, сопровождавших колонну, из стрелкового оружия.

Примерно половина спецназовцев из группы Молодцова под тем или иным соусом за последнее десятилетие побывала в Афганистане. Парни выполняли там различные секретные задания Родины.

Услышав о теракте, Константин переглянулся с Иваном. Тот глотнул из банки пива, вздохнул и снова уставился на экран телевизора. Молодцов откинулся на спинку металлического дивана и задумался.

Надо сказать, что воевать Константин умел очень даже неплохо, хотя и не по тем правилам и законам, которые преподавались в училище или академии. В горах и лесах Афганистана, где ему суждено было оказаться практически сразу после присвоения офицерского звания, эти законы срабатывали редко. Афганские полевые командиры придерживались иных канонов, своих методов ведения войны. Поэтому молодому лейтенанту приходилось обучаться заново, вырабатывать тактические приемы, доселе ему незнакомые.

В общей сложности за два захода Константин провел в Афганистане два с половиной года, если учесть перерыв на отпуск и два сеанса отдыха в госпиталях после ранений. Второе из них оказалось тяжелым. Молодцов был отправлен из Кабула в Ленинград, где провалялся на койке едва ли не три месяца. Потом реабилитация, профилакторий, отпуск по ранению.

Закончил он войну командиром роты, старшим лейтенантом, после продолжительного отпуска был переведен в спецназ ГРУ. Однако вместо учебы в академии, предполагаемой и обещанной прежним начальством, Молодцову пришлось тянуть лямку на небольшой военной базе, расположенной в Узбекистане. Четыре года он пытался вернуться на Родину, изредка принимал участие в боевых операциях, но в основном скучал под палящим солнцем южной республики.

В Россию командование его упорно не отпускало. Более того, когда Молодцов в звании капитана стал тертым калачом и одним из лучших ротных, его отправили в Таджикистан. Там началась настоящая работа, война практически такая же, как в Афганистане.

Вначале он набрал группу хорошо подготовленных ребят, как следует натаскал их на полигонах и в коротких вылазках, а затем начал работать по мятежникам. Кого-то просто Константин пугал, чтоб не высовывались. А особо наглых и отмороженных беспредельщиков, с которыми невозможно было договориться, он попросту устранял.

– Когда же дежурные офицеры нашего управления начнут нормально работать? – проговорил Лебединский и поставил на пол пустую пивную банку.

– Не в этой жизни, Ваня.

– Нет, ну сколько же можно ждать, а?

– Ты стал одышлив и ворчлив, бродяга, – выдал Константин и улыбнулся.

– Станешь тут ворчливым!

Иван окончил Рязанское десантное училище на два года позже Константина. Он тоже изрядно повоевал во многих горячих точках, имел ранения и боевые награды, однако при этом каким-то чудом ни разу не пересекался с Молодцовым на просторах Афганистана и Средней Азии.

Так уж вышло, что они совершенно случайно познакомились в Москве. Произошло это при довольно забавных обстоятельствах.

Довелось как-то Косте приехать в московское управление по служебным делам. Зима, мороз, на тротуарах свежевыпавшего снега по колено, на дорогах коллапс, машины припаркованы в два, а кое-где и в три ряда. Все мысли Молодцова были о том, как бы не упасть и не сломать себе какую-нибудь из важных костей.

Константин шел по направлению к ближайшей станции метро, ибо только оно могло доставить его в нужную точку без задержек и форс-мажоров. Вдруг он услышал впереди женский визгливый голос.

В телефонной будке от холода и негодования приплясывала хорошо одетая молодая особа и истошно орала в трубку:

– Да-да, все документы у меня на руках! Все готово, но выехать не могу! Почему не могу? Да потому, что какой-то кретин своей ржавой развалюхой заблокировал выезд моей машине! Теперь мне надо ждать этого козла либо ловить такси! А такси сегодня сами знаете как ездят!

Дамочка не стеснялась в выражениях, щедро сдабривала свои фразы самыми отвратительными нецензурными словечками.

Внезапно впереди Молодцова появился коренастый мужчина в джинсах, простенькой теплой куртке и кроличьей шапке.

Поравнявшись с телефонной будкой, он остановился и обратился к этой особе:

– Девушка, что ж вы такая злая с самого утра? Я вас как увидел, так сразу оделся и бегом к машине, хотел отогнать в сторонку, чтоб не мешала. А вы такие словечки в мой адрес кидаете. Нехорошо это! Знаете, я, пожалуй, не буду ее никуда отгонять.

– Что?! Как это не будете?! – Девица просто обалдела.

– Да так. Не буду и все! Домой лучше вернусь – жена обедать звала. Через час приду. Если вы извинитесь за «кретина», «козла» и все прочее, то потом и поговорим. Ну и все. Пока. Будь здорова. До встречи.

Девка заткнулась, как будто ее выключили. А мужичок нахлобучил поглубже шапку и бодро зашагал в попутном с Молодцовым направлении.

В состоянии шока дама пребывала недолго. Через несколько секунд послышался жуткий визг вперемешку с матом. Мимо Константина пролетела ледяная глыба размером с лошадиную голову. Нет, не попала.

Константин нагнал мужика на станции метро, встал рядом на ступенях эскалатора. Тот оказался довольно молодым и крепким, с открытым симпатичным лицом.

– Не боитесь, что она разобьет вашу машину? – поинтересовался Молодцов.

– Какую машину? – Мужчина как ни в чем не бывало захлопал длинными ресницами, смекнул, о чем речь, улыбнулся и заявил: – Ну да, вы про ту крикливую бабу. Так нет у меня никакой машины.

– Как нет? А та ржавая «шестерка»?

– Так она не моя.

– О, месье знает толк в извращениях, – сказал Костя и рассмеялся от всей души.

Шутка ему понравилась.

Пока ждали поезд, они разговорились и вдруг выяснили, что являются родственными душами. Оба окончили Рязанское училище, почти одновременно воевали в Афгане, в данный момент служили едва ли не в соседних воинских частях. Так завязалась их дружба.

Через несколько месяцев Молодцов перетащил Ивана в свою группу, а еще через полгода сделал его заместителем, так как предыдущий – майор Кулаков – разошелся с супругой и начал слишком много пить. Он был неплохим мужиком, но водка, как известно, одинаково быстро расправляется со всеми людьми, даже с очень хорошими. На отдыхе между операциями и командировками Кулаков стал регулярно обнимать за разные места земной шар. То возле магазина, то во дворе многоэтажного дома, то в клумбе соседнего сквера. Это никак не вязалось с офицерским званием. Генерал Филимонов метал по этому поводу гром и молнии. Он вызвал Молодцова на ковер и приказал ему готовить документы на увольнение.

Костя включил все свое обаяние и влияние на шефа, с огромным трудом сумел уговорить его сменить гнев на милость и перевести Кулакова в штаб. Там под постоянным присмотром и контролем начальства бывший заместитель командира группы бухать перестал и даже познакомился с приличной молодой женщиной. В общем, решил начать все сначала.

Так он и сделал. Из штаба вскоре ушел – кому после службы в спецназе понравится копошиться в бумагах? – сейчас жил где-то в Белоруссии. По тамошним меркам стал крупным бизнесменом, продавал украинцам что-то литовское и эстонское. Говорил, что на жизнь хватает.

Автобус наконец-то пробился через все пробки на столичных дорогах и прибыл в аэропорт за группой. Бойцы погрузили в его чрево тяжелые сумки и поехали на подмосковную базу, где предстояло сдать оружие, боеприпасы, снаряжение и средства связи. Только после этого они разъедутся на своих автомобилях по квартирам, где заждались домочадцы.

Уронив голову на грудь, у окна спал лучший друг Кости Иван Лебединский.

Ванька был натуральным подкаблучником.

Как-то, спустя примерно год после знакомства, друзья вернулись в Москву из трудной командировки. В течение пары первых дней они завершили все обязательные мероприятия, сдали шмотки и оружие, написали подробные отчеты и решили выпить самую малость в тихом кафе, попутно постучать палками по шарам на бильярдном столе. После нескольких шумных недель войны в заведении им показалось удивительно спокойно. Друзья воистину наслаждались редким моментом.

Вдруг тихо звякнул колокольчик демонической связи, ожил мобильный товарища, который как раз прицеливался кием, собирался разрулить сложную ситуацию.

Почему-то Молодцов был уверен в том, что Иван сначала ударит по шару, потом уже ответит на звонок.

Но тот сунул кий под мышку, кашлянул в кулак и сказал:

– Алло.

Звонила его жена Галка.

В радиусе двух метров был отчетливо слышен ее нервный и вечно недовольный голос:

– А где ты? Опять в кафе?! И когда собираешься домой?

– Скоро, дорогая. Мы еще немного с Константином посидим, ладно?

«Вот и праздничку конец. Кто не спился – молодец, – подумал подполковник и с горечью вздохнул. – Зря он сказал ей обо мне. Плакал теперь наш вечер отдыха».

– Ты в магазин зашел? – продолжала допрос супруга товарища.

– Зашел.

– Ты купил то, что я просила?

– Да-да, конечно!

– Про наши планы на завтра помнишь?

– Да, мы идем в гости!

– А когда ты поменяешь стиральную машу? – Ноты, на которых происходил допрос, постепенно повышались. – Ты понимаешь, что я больше не могу пользоваться старой?! Ты слышал, как она скрипит и вибрирует?!

– Да хоть завтра поменяю, дорогая!

– Перестань валять дурака! Завтра мы идем в гости. А послезавтра обязательно поменяй!

Костя слушал их диалог и вдруг поймал себя на мысли о том, что давно стукнул бы такую жену головой об стенку и присел бы за это лет на десять. Но у Кости было свое мировоззрение, а у Ивана – свое. Жизненную позицию друга тоже следовало уважать.

– Дорогая, послезавтра суббота, – извиняющимся тоном возражал Лебединский. – Я хотел бы заняться машинкой в понедельник.

– Мало ли что ты хотел! – взвизгнула супруга.

– Да-да, конечно.

– И заканчивай там уже со своими дружками. Я тебя жду дома.

Ванька искоса глянул на товарища, застеснялся и тихо попросил:

– Еще часика полтора, ладно?

Галка хорошо знала мужниного командира и тихо ненавидела его за то, что он изредка выдергивал Ивана из уютного семейного гнезда, созданного ею. То в длительные и опасные командировки, то в кабаки.

Молодцов тоже хорошо знал Галку. Когда он увидел ее в первый раз, то отчаянно хотел спросить у друга: «Неужели в аду заняты все места?». Не спросил. Пожалел. А теперь был твердо убежден в том, что Галка внесла его в список своих лучших друзей. И не просто внесла, а поставила на почетное второе место – сразу после Гитлера.

– Нет! – Строгая женщина оставалась неумолимой. – Полчаса, никак не больше. Ты меня понял?

И это при том, что Молодцов с Лебединским зашли в кафе всего двадцать минут назад, и оба были трагически трезвы. Также следовало заметить, что Ванька никогда не перебирал с алкоголем, если супруга находилась в Москве, пахал аки черт и неплохо обеспечивал свою семью. Так что никаких традиционных бабских претензий Галка ему высказать не могла.

Закончив свои «да, дорогая, конечно», Лебединский опять виновато посмотрел на друга. В глазах его читалась очевидная фраза: «Давай побыстрее доиграем, и я поеду».

Костя понимающе кивнул.

Иван неловко ткнул кием по шару. Тот прокатился мимо лузы и стукнулся о борт. Одним коротким звонком игра была смазана. Как, впрочем, и весь вечер, начинавшийся очень даже хорошо.

– Не горюй, – прощаясь, утешал товарища Костя. – Главное, что вы с супругой до сих пор вместе и вполне счастливы.

Умный Ванька не отрицал того факта, что он заслуженный подкаблучник. Любой другой мужик с пеной у рта доказывал бы обратное. Мол, я крутой мачо, самый настоящий альфа-самец. Однако Лебединский не делал этого, понимал, что игра в главного – всего лишь условность. Этакая вечная семейная пьеса, в которой муж делает вид, будто он первый, жена изображает, что ему подчиняется. Или наоборот.

Молодцов вообще полагал, что браки бывают крепкими лишь в двух случаях. Первый, когда в семье абсолютно всем заправляет мужчина, не самодур, не скандалист, а мудрый и прозорливый человек. Второй, когда он совершеннейший подкаблучник. А вот в семьях, где царит нечто среднее – равноправие, доверие, взаимная поддержка, совместные решения, – там получается полная фигня для глянцевых журналов с психологическим уклоном. Лежат такие издания в уютных квартирных туалетах и толку никакого не приносят, потому что в жизни их советы не срабатывают.

«В любой системе должен быть один главный человек – тот, который заводит весь механизм, – думал по этому поводу Константин. – А часы с двумя маятниками не тикают».

Сам он был вполне самодостаточным человеком. Хорошо зарабатывал, оплачивал квартиру и редкий отдых в отпусках, затаривался в супермаркетах продуктами, покупал одежду, обувь, технику. Не вызывали никаких проблем уборка квартиры, стирка в современной машинке, а готовка на кухне была его излюбленным занятием в свободное от службы время. Правда, посуду мыть он категорически не желал, каждый раз, возвращаясь из командировок, мечтал установить посудомоечную машину, но забывал об этом. Или же до реализации заветного желания просто не доходили руки.

Конечно же, мысли о создании семьи неоднократно посещали его голову. Поначалу как-то не складывалось, а теперь, спустя много лет, Костя, наверное, привык к одиночеству.

Последнюю попытку он совершил около трех лет назад. Познакомился с приятной молодой женщиной; встречался с ней около полугода и как будто даже полюбил ее. Однако сказался неудачный опыт личных отношений. Поэтому Молодцов не торопился звать эту особу замуж, предложил ей для начала просто пожить вместе.

Он правильно сделал, ибо скоро выяснил, что Кристина – предположим, что эту женщину звали именно так – очень не любила заниматься бытовыми вопросами. Она работала экономистом, в офис ездила к одиннадцати, возвращалась поздно. Если Константин по каким-то причинам не успевал приготовить ужин сам, то оставался голодным. По выходным Кристина любила поспать до часу дня, а потом вдруг вспоминала, что у нее маникюр, фитнес или встреча с подругами. При этом она каждую неделю не забывала намекать ему на необходимость узаконить их отношения.

Несколько раз Костя пытался спасти ситуацию, говорил с ней по душам. В ответ он слышал сказки Венского леса о том, как счастливо они заживут в сказочной стране под названием «Замужем». Картина рисовалась примерно такой. Кристина, разумеется, не работает, каждое утро встает в семь, вместе с мужем, готовит полноценный завтрак, провожает его на службу в чистой и выглаженной форме. Затем она целый день занимается ребенком, убирает, готовит, стирает и с умом тратит средства, заработанные мужем. Вечером законная супруга встречает Константина роскошным ужином, а ночью балует его столь же дивным сексом, ибо голова у нее никогда болеть не будет. Его ждала такая вот долгая и счастливая жизнь.

Однако он не поверил Кристине даже после того, как его родители, потерявшие надежду увидеть внуков, подтвердили возможность этакого вот волшебного превращения. Дескать, да-да, сразу после постановки в паспорт штампа у женщины сплошь и рядом открывается второе дыхание, и все вокруг нее начинает колоситься.

Некоторое время Молодцов и впрямь терпел эту даму как законченного алкаша, в очередной раз обещавшего бросить бухать, все ожидал ее перерождения. Он закидывал в машинку грязное белье, готовил на кухне, пылесосил полы в комнате и коридоре, пока потенциальная супруга записывалась на маникюр или болтала с подругами по телефону о том, как хорошо быть замужем.

Наконец-то Костя расстался с Кристиной и с тех пор больше не возвращался к вопросу создания ячейки общества. В редкие выходные дни он встречался с одной очень даже симпатичной особой, также дорожившей своей свободой и не претендующей на чужую. Такое положение вещей вполне устраивало их обоих.

Молодцов неплохо выспался, утром следующего дня прибыл в управление, вошел в кабинет шефа и доложил ему об успешном завершении двух операций, проводимых в предгорьях Северного Кавказа.

– Уже наслышан, – сказал генерал Филимонов и кивнул на кресло. – Присаживайся.

Подполковник сел, поправил галстук, давивший горло.

В начальственном кабинете было прохладно, на столе, как и всегда, царил рабочий беспорядок. На журнальном столике стояла пепельница с парой окурков. Курил шеф мало и исключительно возле открытого окна. Некоторое время назад у него случился сердечный приступ, после которого он долго провалялся в закрытой клинике. При выписке врачи строго приказали ему заканчивать с вредной привычкой. Совсем завязать у Григория Алексеевича Филимонова не получалось, а вот сократить курение с двух пачек до трех-четырех сигарет в день ему как-то удалось.

– Сработали неплохо, – сказал генерал, перебирая какие-то бумаги. – И в первом, и во втором случае. Кстати, ночью была опознана часть трупов, привезенных вами из лагеря. Среди них оказалась одна известная личность. – Генерал словно потерял что-то, поправил очки, заглянул под журнал, лежавший на столе, затем продолжил: – Это эмир региона. Благодаря документам, захваченным вами, появилась возможность выявить целую сеть террористов в двух районах, прилегающих к лагерю. Так что с удачной охотой тебя, Константин.

– Благодарю, – сказал тот. – Через недельку-другую мы готовы вернуться на Кавказ и закончить работу по ликвидации банд террористов.

– Через недельку, говоришь?

– Так точно, товарищ генерал. Отдохнуть же надо.

– Отдыхать действительно надо. Иначе мозговая и физическая активность человека снижается в разы. Поэтому вот что…

Филимонов что-то недоговаривал. Константин это чувствовал, внимательно слушал генерала и не спускал с него глаз.

– На сегодняшний день вы свою задачу выполнили, – сказал Филимонов и вдруг поинтересовался: – Курить будешь?

– Можно.

– Давай подымим. Я сегодня еще ни одной сигареты не нюхал.

Мужчины встали у приоткрытого окна, подпалили сигареты.

Молодцов не задавал вопросов, не лез вперед, хорошо знал, что генерал этого не любит. Сейчас он сделает пару глубоких затяжек, посмотрит вдаль, на ровную линию горизонта, и сам все скажет.

Так и случилось.

Пожилой вояка выдержал паузу и произнес:

– Ребят своих пока не трогай, пусть отдыхают. Даю и тебе сутки, чтоб отдышаться и привести в порядок мысли. А завтра после обеда ты должен прибыть ко мне в кабинет. У нас состоится очень важный разговор.

Глава 4

Российская Федерация, Москва, Кремль

На заседании Совета безопасности РФ присутствовали все высшие должностные лица государства за исключением премьер-министра, который отправился с рабочей поездкой в Западную Сибирь. Вернуться он должен был лишь к вечеру следующего дня.

После короткой вступительной речи президент дал слово руководителю внешней разведки. Накануне его докладная записка с пометкой «Срочно!» легла на стол президента. Тот ознакомился с ней и немедленно назначил заседание Совета.

– На основании вышеизложенного я полагаю, что террористы намерены полностью уничтожить нашу дипломатическую миссию в Кабуле, – проговорил руководитель внешней разведки и закончил доклад.

– Вы уверены, что для этого они воспользуются ядерным боеприпасом? – уточнил президент.

– Данные получены по двум разведывательным каналам, независимым друг от друга, – ответил тот и добавил: – Кроме того, мы отправили запрос нашему резиденту, работающему в Пакистане. Надеемся в самом скором времени получить от него подтверждение этой информации.

– Как бы не опоздать с подтверждением. Кстати, меня интересует вот какой момент. Откуда у террористов может быть ядерный боеприпас?

Этот вопрос был адресован явно не разведчику. Уж он-то точно не отвечал за надежное хранение оружия массового поражения. Взгляды всех присутствующих устремились на руководителя Минатома.

– Никаких хищений ядерных материалов за последние пятнадцать лет в моем ведомстве зафиксировано не было, – с долей растерянности, но довольно уверенно отразил тот эту атаку. – Это я гарантирую и могу подтвердить документально.

Президент глянул на директора ФСБ, словно говоря: «Ваш выход, уважаемый».

– У меня по этому поводу лишь две версии, – спокойно сказал тот.

– Слушаем вас.

– Первая: боеприпас, о котором вскользь идет речь в докладе главы внешней разведки, имеет не советское и не российское происхождение. Он изготовлен за рубежом. Вторая: боеприпас советский, похищен и вывезен с одной из баз хранения накануне либо сразу после распада СССР.

После того как директор ФСБ произнес последнюю фразу, в зале заседаний на какое-то время установилась абсолютная тишина.

Прервал ее относительно молодой генерал-лейтенант.

– Разрешите? – Он поднял руку.

Президент пристально посмотрел на него, словно силясь вспомнить, кто этот генерал и какую занимает должность. Затем кивнул, разрешая говорить.

Тот поднялся и представился:

– Руководитель департамента военной контрразведки ФСБ генерал-лейтенант Петренко.

– Да, слушаем вас.

– Четыре года назад, при передаче мне дел, мой предшественник обмолвился, что имеет некоторые сведения о давнем хищении ядерного боеприпаса с секретного хранилища, расположенного на Западной Украине. Якобы это произошло в период распада СССР. Вступив в должность, я поднял весь материал, касающийся данной пропажи.

– Так. И что же? – покручивая в руках карандаш, проговорил президент.

По всему было видно, что этот доклад его заинтересовал.

– К сожалению, информации крайне мало, – продолжал генерал-лейтенант. – Факт пропажи ответственные лица утаили. Похитители исчезли, вероятно, уехали на жительство в какое-либо сопредельное государство. Остается надеяться на то, что боеприпас ими утерян, а сами они не стали исламскими экстремистами.

– Что же это получается?! – Президент не совладал с собой и швырнул на стол карандаш. – Украден опаснейший боеприпас, а мы ни слухом ни духом! Где у нас глава соответствующего управления?

На другом краю длинного стола робко поднялся полноватый розовощекий человек лет сорока пяти.

– Начальник Двенадцатого Главного управления Министерства обороны Российской Федерации генерал-майор Колесниченко, – назвался он.

– У вас есть что доложить по утерянному боеприпасу? – спросил президент.

– Прошу прощения. Но у меня нет никакой информации о пропаже, – пролепетал толстяк.

– Что ж, тогда поздравляю вас.

– Разрешите узнать, с чем именно?

– С увольнением в запас! – заявил президент.

Щеки Колесниченко покрылись пунцовым румянцем, пальцы дрожали.

Президент мгновенно позабыл об этом никчемном руководителе и озвучил свое указание:

– Предлагаю всем, кого это касается напрямую или косвенно, в самое ближайшее время и в самом срочном порядке провести тщательное расследование пропажи. Пройти по цепочке, выявить всех лиц, причастных к исчезновению ядерного боеприпаса. Найти его, чего бы нам это ни стоило! Террористическую группировку, владеющую им, если таковая имеется, уничтожить. Боеприпас вернуть в Россию. Задача ясна?

Все высокопоставленные лица, сидящие за столом, дружно закивали.

– О ходе расследования докладывать мне лично в девять и в восемнадцать часов каждого дня.