Текст книги "Крестовый перевал"

Глава шестая

Россия, Саратов-Москва

Наше время

Справедливости ради следует уточнить: младший Ткач не был результатом эволюционного брака – быдлоподобным гопником или уродливым мужланом с запрограммированным сознанием антиобщественного элемента. Он уродился вполне нормальным человеком, а не с убеждениями профессионального преступника или тунеядца. Просто сильные духом способны не опускаться, несмотря на окружающий беспредел, и идти прямой дорогой. Другие же, поглядев вокруг, удивленно пожимают плечами: «а чем я хуже?» И покорно сворачивают налево…

Выйдя за ворота колонии и вдохнув пьянящий воздух свободы, Юрка вновь почувствовал себя молодым, талантливым и полным сил. Вернувшись в родной Саратов, он попытался восстановиться на неоконченный четвертый курс в один местный университет, во второй, в третий… Все усилия оказались тщетны. Зачем ректорам и деканам проблемные студенты с уголовным прошлым? Никого здесь не интересовали хорошие характеристики из зоны, условно-досрочное освобождение за примерное поведение и высокие показатели на производстве.

Поначалу его это не смутило.

В зоне была неплохая библиотека с возможностью выписывать свеженькую компьютерную литературу. Ткач ее регулярно почитывал и был в курсе всех новинок в области языков программирования, «железа» и софта. Спрос на программистов в колонии был слабоватым, поэтому пришлось освоить несколько смежных направлений. К примеру, специальности токаря и слесаря-инструментальщика. Новые профессии дались легко, ведь многое из данной области Юрка почерпнул при подготовке к взлому раритетного немецкого сейфа.

Кремировав идею закончить процесс получения высшего образования, он нашел в себе силы сделать второй шаг в правильном направлении: устроился в несколько государственных контор присматривать за работой серверов и сплетенных вокруг них сеток. Этаким приходящим системным администратором. Однако обязанностей навалили по уши, а платили гроши. Исходя из вышесказанного, Юрка усердствовал недолго.

Зачем? Ради чего?.. Безраздельно властвуя в офисах с вверенными ему сетями, он частенько сталкивался с фактами, приводившими, мягко говоря, в изумление. Какие-то сорокалетние кобылицы из районной администрации с сомнительным образованием, не ведавшие разницы между принтером и сканером, спотыкавшиеся в действиях с простыми числами и не поднимавшие в своей жизни ничего тяжелее канцелярского степлера, ежемесячно «срубали» по тридцать-сорок тысяч и хвастали скорой льготной пенсией в размере восьмидесяти процентов от этих некислых зарплат. Такая благодать господня не снилась ни одному шахтеру с черными от угольной пыли лицами, ни заслуженному сталевару, полжизни «отзагоравшему» у мартеновской печи, ни одному профессору, воспитавшему плеяду блестящих ученых. И ни одному вояке, честно исполнявшему свой долг на Кавказе под бандитскими пулями.

Нет, конечно же, Ткач не был утопистом, не верил во всеобщую гармонию и отлично знал, что окружающий мир состоит из досадных парадоксов. Концлагеря, к примеру, придумали англичане, а в Нюрнберге за них судили немцев. Но это было далеко и давненько. А диссонанс несправедливого распределения материальных благ рвал и продолжает рвать на части собственную черепную коробку. Депутаты с чиновниками всех мастей нагло и цинично обворовывают его каждый день; жизнь уходит, а позитивных перемен не видно даже на уровне горизонта.

Вот и плюнул бедный Юрик на совесть, взяв на вооружение основное правило техники безопасности: «Не работай – не пострадаешь». Меньше всего он хотел следовать совету Дарьи Семеновны «поступать на должность» и превращаться с годами в обычного, обманутого всеми работягу – тощего мужика с залысинами, гастритом и долгами за коммунальные услуги. В пятницу Ткач представлял себя немного мусульманином, в субботу – немного иудеем, в воскресенье – немного христианином. В остальные дни недели просто не хотел честно трудиться.

В такой неопределенности и подвешенном состоянии он просуществовал около полугода – именно столько ему потребовалось времени, чтобы накопить на современный резвый ноутбук. А заполучив его, уже тертый хакер вновь вернулся к написанию троянских программ с последующими кражами с электронных счетов. Делал он это с хладнокровной осторожностью, не жадничая и не повторяясь; в недра крупных и влиятельных коммерческих структур не совался, слишком много не крал. Несколько раз для поддержания формы менял специализацию и вскрывал серьезные сейфы. Правда, теперь он ими занимался не ради спортивного интереса, а исключительно ради денег.

Сотрудники Управления «К» – специального подразделения по борьбе с преступлениями в области информационных технологий – не дремали. Постепенно город наводнился слухами о группе неуловимых саратовских хакеров и банде медвежатников, беспощадно расправляющихся с сейфами любой степени защиты. Далеко не глупый Юрка стал отчетливо осознавать, что если не сменить профиль своей криминальной деятельности, то в скором будущем появится реальный шанс вторично загреметь за решетку.

Приостановив свой промысел, он принялся размышлять…

Честно говоря, ему давно хотелось сорвать большой куш и надолго «залечь на дно», уехав в теплую европейскую страну. Однако сложность данного замысла заключалась в том, что украсть МНОГО без серьезных последствий было невозможно – «кашники» в первую очередь занимались крупными махинациями, в которых Юркины коллеги-хакеры из жадности лихо «нагревали» богатые организации, включая западные банки. Только скромность аппетита помогла ему оставаться в тени и до поры избегать заслуженного наказания. Та же скромность мешала и осуществить свою заветную мечту. Вот и гадал Юрка, как бы потехничнее обойти это противоречие…

Мучительные размышления завершились рождением весьма интересной идеи.

– А что если разок поступиться принципами и сколотить дружную команду для экспроприации очень большой денежной суммы? – тихо шептал он, расхаживая по своей комнате. – Причем сделать это нужно без помощи Интернета и, разумеется, не в нищем Саратове. Потом разбежаться в разные стороны и навсегда свалить из этой страны. Черт, хорошая мысль. Надо над ней поработать…

И он поработал. А ровно через неделю встретил в квартале от дома Базылева – давнего школьного дружка. Пообщавшись с ними часок за пивком, Юрка с радостью обнаружил, что нашел товарища по несчастью, единомышленника и верного кандидата на участие в предстоящей операции.

* * *

Базылев сидел за рулем новенькой белой «Нивы» и возбужденно рассказывал о чем-то малозначительном:

– …Мля, в той рекламе, наверное, двадцать пятый кадр мелькает, и мой мозг истошно захотел эту фигню – представляешь? Хорошо, что я его никогда не слушаю…

Юрка молчаливо смотрел на дорогу, делая вид, будто сопереживает другу. На самом деле его мозг напряженно работал, этап за этапом прогоняя разработанную операцию и отыскивая в ней малейшие недоработки.

Ткач с Базылевым учились в параллельных классах, жили в разных кварталах. Знали друг друга в лицо, много раз сталкивались в школьных коридорах и столовке, но по-настоящему познакомились и сдружились в областной инфекционной больнице, куда их обоих угораздило попасть с легкой формой гепатита. Базылев был немного полноват, неловок, учился кое-как и особенных талантов не выказывал. Юрка оценил его покладистый, мягкий характер, простоту и доверчивость и взялся помогать в решении самых трудных домашних заданий. Видимо, Ткач оказался одним из немногих, кто посчитал Базылева равным, не насмехался над неуклюжей фигурой и «успехами» в учебе. И тот отплатил Юрке привязанностью, а однажды, не побоявшись численного преимущества, кинулся в школьном дворе в драку за нового друга… После выпускного вечера их пути надолго разошлись. Базылев рано женился, окончил какие-то курсы и батрачил в двух местах, отрабатывая кредит, на который купил новую «Ниву». Семья ютилась в съемной комнатушке и перспектив в этом плане в ближайшие лет сто не имела. У нас ведь всегда рулят крайности: чтоб перебраться в новое хорошее жилье, нужно быть либо вором, либо святым, выносящим раненых из сошедшего с рельсов поезда. Третьего не дано.

Но Базылев оставался самим собой и не унывал. Он вообще мало изменился. Книг, как и прежде, не читал; в Интернет захаживал только за порнушкой; по телеку смотрел мультики и до сих пор считал Нидерланды с Голландией разными странами. Будто в Нидерландах – каналы, футбол и тюльпаны, а в Голландии – пиво, наркота и голубые. Юрке же пробелы в его образовании были до фонаря. Для него главным было то, что Базылев не умеет фальшивить и никогда не предаст.

– …У нас козел один поселился этажом выше и весь дом достал своей сигнализацией. Я недавно полночи слушал вой, а утром знаешь, что сделал?

– Бросил с балкона кирпич?

– Не, ну, какой из меня экстремист? – рассмеялся Баз. – Просто поставил на крышу его «десятки» открытую канистру с остатками бензина и положил рядом коробок спичек. Представляешь, подействовало! Теперь он паркует свою тачку в другом дворе.

– Символичность в сочетании обычных предметов дает устойчивый эффект. Это мне знакомо.

– Красиво излагаешь. У меня бы так не получилось.

Разговор прервался звонком сотового телефона. Ткач посмотрел на экран и не стал отвечать. Телефон замолк, но через минуту ожил снова, и хозяин попросту сбросил звонок.

Потом долго молчал и смотрел на дорогу…

– Кто это, Юр? – поинтересовался Баз.

– А-а… – поморщился тот. – Давний друг семьи. Приехал в отпуск и пытается меня перевоспитывать.

– Ясно. О чем задумался?

– Последние детали извилинами полирую. Как говорится, хочешь обмануть по-крупному – будь точен в мелочах.

Поглядывая в зеркало заднего вида, Базылев довольно ухмыльнулся:

– Это верно…

За ними ехал новенький серебристый «Форд», которому, как и «Ниве», отведена солидная роль в предстоящей афере. В салоне «американца» находились три молодых парня – Толик, Мухин и Гобой. Все трое – надежные друзья Юрки и Базылева.

Компания выехала из Саратова во второй половине дня и без спешки направилась по Петровскому тракту на север. На выезде из Пензы сделали короткий привал: поужинали, покурили, посовещались. И рванули по трассе М-5 на северо-запад с таким расчетом, чтобы ранним утром въехать в Московскую область…

– Я вспомнил еще одну мантру про «счастливую» жизнь. – Юрка отчего-то уставился назад.

– Какую?

– Пашешь из года в год, пашешь… В конце концов, жизнь вроде бы налаживается. И все уже есть: высокооплачиваемая работа, домик с лужайкой в престижном районе, машинка за тридцать тысяч евро…

– Так в чем прикол-то? – с сомнением покосился на него Базылев.

– В том, что тебе уже семьдесят!

– Если доживешь, счастливчик…

На выезде из Пензы Базылев уступил Ткачу место за рулем и теперь надоедливо зудел в правое ухо. Ткач не возражал – скоро стемнеет, и отвлекаться от дороги, предаваясь размышлениям, ни к чему. Опыт вождения у него был небольшой – будучи студентом московского вуза, успел купить подержанный «Мерседес», когда удачно обчистил несколько банковских счетов. Но толком поездить не успел – загремел в колонию.

Друг схомячил третий по счету чебурек, они купили дюжину в придорожном кафе. Для него вообще пожрать было – на первом месте, что, впрочем, не уменьшало других достоинств.

– Я тоже слышал одну присказку, – попытался говорить он с набитым ртом. – Из той же серии…

– Давай.

Базылев проглотил последний кусок.

– Короче, сначала мы хвастаемся – дескать, ни фига не учим, а сессию сдаем. Потом – что ни фига не делаем, а получаем. А в старости жалуемся, что приходится платить каким-то мудакам, которые ничего еще и не делают.

Юрка громко заржал.

– Кстати, о старости, Баз! Нас ведь ждет очень прикольная старость!

– Думаешь? – потянулся тот к следующему чебуреку.

– Представь, сколько будет вокруг старых кошелок с пирсингом в сиськах и с татуировками на сморщенных спинах!

Друзья долго еще смеялись, позабыв об опасности, поджидающей их завтра в столице. Да что там завтра! Риск оказаться в наручниках был уже сегодня, прямо сейчас. Сзади в салоне на плечиках висели аккуратные костюмчики – типа, парни едут по делам, в командировку. А под костюмами запрятана форма офицеров противопожарной охраны МЧС. Наткнись кто-то на мундиры при досмотре машины – Юрка с Базылевым отбрешутся, показав филигранно подделанные удостоверения сотрудников МЧС. А вот по поводу содержимого планшетной папки на заднем сиденье «Нивы» имеются громадные сомнения…

Вернувшись к действительности, Юрка посмотрел в зеркало, вздыхнул и озабоченно потер ладонью щеку.

– Ты чего? – забеспокоился друг.

– Или мне кажется, или эта «Audi» догоняет нас второй раз.

Базылев обернулся и долго смотрел сквозь заднее стекло.

– Какая «Audi»?

– «TT». Сейчас ее «Форд» закрывает…

– А, вижу! Шоколадка. С бронзовым отливом. – Базылев повернулся на своем месте и с сомнением скривил губы: – Пока ехали от Саратова до Пензы, никакой «Audi» не видел.

– Наверное, показалось…

Да, видимо, показалось. Операция Юркой была тщательно продумана, все этапы подготовки проводились столь скрытно, что позавидовала бы любая спецслужба. Участники (а их ровно пятеро) – люди не тупые и надежные – болтать с кем попало не станут.

Юрка – мозг и стратег. Никто этого в их компании и не оспаривает. Друзья – такие же отчаявшиеся и не ждущие ничего от жизни.

Толик – бывший футболист саратовского «Сокола»; около трех лет назад заработал на тренировках травму мениска, после нескольких операций вернуться в команду мастеров не получилось: во-первых, беспокоило колено, а конкуренты прибавляли и в физике, и в технике; а во-вторых, от былого «Сокола», некогда игравшего в высшем дивизионе, остались одни воспоминания. Весь спорт к тому времени сосредоточился в Москве, Питере, Казани и Сочи. Впрочем, к клубу Толик претензий не имел – команда честно оплатила операции, рассчиталась со всеми долгами по зарплате. На эти деньги он и купил годовалый «Форд». А потом начались проблемы: поменял несколько профессий, но заработков едва хватало на еду и самые необходимые вещи.

Мухин окончил Саратовский авиационный колледж, работал по специальности на авиационном заводе и даже собирался поступать в технический университет. Однако известнейший на всю страну завод постигла та же участь, что и большинство других саратовских предприятий после банкротства – приехала мощная строительная техника и сравняла с землей корпуса, готовя площадку под возведение очередного торгово-развлекательного комплекса с брендовым, набившим оскомину названием. Мухин оказался на улице и после пары лет бесплодных усилий прибился к компании живших по соседству парней.

Гобой (в миру – Сашка) неплохо играл на черной деревянной дудке со сложным механизмом блестящих клапанов. Из-за этого инструмента к Сашке и прицепилась короткая звучная кликуха. Музицировал он поочередно в нескольких коллективах. Окончив Саратовскую государственную консерваторию, устроился во второй состав Академического симфонического оркестра областной филармонии имени Альфреда Шнитке. Продолжил в первом составе оркестра Саратовского театра оперы и балета. А завершил карьеру музыканта в одном из центральных ресторанов, развлекающих богатых клиентов живой музыкой. Оттуда ушел и с тех пор ни разу не брал в руки инструмент…

Никто из ребят не был убежденным приверженцем криминала, никто не имел предков с уголовным стажем. Просто каждый самостоятельно и своим путем пришел к невеселым умозаключениям: совестливость, образование, талант являются в нашей стране экономически невыгодными качествами; быть производителем чего-либо и пытаться честно заработать – это в России моветон и скорее исключение из правил. Куда целесообразней и престижней купить «доходное место» – должность чиновника. Или стать «вампиром» – инспектирующим контролером производителя. А еще проще – тупо красть, если не хочешь связывать себя должностными обязанностями, постоянным местом работы и прочим геморроем.

Каждый утратил значимую частичку собственной души, ответственную за веру в порядочность и в свое счастливое будущее. Потому и согласились на предложение Ткача и Базылева.

Ознакомившись с планом предстоящей операции, Юркины друзья удивились: всё гениальное – просто. Затем обговорили детали, кое-что подправили, заучили роли и провели несколько настоящих репетиций. Потом подсчитали бухгалтерию: скинулись на бензин и форму, на оплату левого заказа полиграфисту Башке.

И с легкой душой отправились в Москву…

Под утро, когда черноту на востоке разбавили светлые всполохи, позади за окном осталась Коломна. Километров через двадцать машины сбавили скорость и свернули на боковую асфальтовую дорогу. В утреннем тумане друзья нашли какой-то лесок; попетляв узкой грунтовкой, наткнулись на просеку и вскоре остановились посреди узкой поляны.

Небо едва светлело, но водители на всякий случай выключили фары с габаритами.

– Покурить успеем? – потянувшись, Толик вылез из «Форда» и отошел по нужде.

– Потом покурим. Поднимайте Гобоя и переодевайтесь, пока мы занимаемся «Нивой», – скомандовал Юрка.

Вскоре уже на капоте внедорожника лежала планшетная папка. Ткач с товарищем сортировал ее содержимое: влево откладывал милицейскую атрибутику, направо – атрибутику МЧС. Все пластиковые самоклеящиеся элементы были защищены прозрачной пленкой и подписаны.

– Левое заднее крыло, – схватил Юрка наклейку.

Базылев подбежал к названной автомобильной детали, и пока товарищ снимал защитную пленку, вытер пыль с кузова. Через минуту на левом крыле красовалась эмчээсовская оранжевая полоса с синей вставкой посередине.

– Молоток, Башка! Все сделал точно по размерам, – оценил Ткач. – Держи, Баз. Это продолжение полосы – на левую заднюю дверь.

Превращение частных автомобилей в служебные отняло около часа. Зато по истечении этого времени на продолговатой поляне стоял новенький милицейский «Форд». На синей полосе в районе передней дверцы блестело в робких лучах утреннего солнца белое слово «Милиция», под ним – красный московский герб. Ниже на темно-серебристом фоне задней двери крупными синими буквами было выведено: «МОСКВА». Под ними тоже синим, но чуть мельче: «УВД ЦАО».

– Никогда не думал, что придется ездить на ментовозе! – изумился Мухин.

– А наша что, хуже? – сунул ногу в штанину форменных брюк Базылев.

– И ваша – нормалек!..

Посредством манипуляций с наклейками белая «Шевроле Нива» трансформировалась в оперативный автомобиль государственного пожарного надзора МЧС. Все было, как положено: оранжево-синие полосы по бокам, разбавленные белой аббревиатурой «МЧС», и здоровый синий круг на капоте с восьмиугольной звездой по центру.

– Жаль, мигалок нет, – посетовал Толик, осмотрев результаты их трудов.

– Черт с ними, с мигалками. Ими оборудованы не все машины, – ответил Базылев, ковыряясь в багажнике. – Зато есть настоящие номера. Держите!

– Ни фига себе! Правда – настоящие?

Подавая Мухину пару синих государственных регистрационных знаков, Базылев хитро прищурился:

– А как ты определишь разницу? Водяных знаков на них нет, а краска с металлом – те же…

Спустя двадцать минут обе машины с обновленными «интерфейсами» подъехали к трассе М-5. Базылев не имел привычки нагло и без надобности нарушать правила, поэтому остановился на второстепенной дороге, включил поворотник и пропустил идущий по главной транспорт. Однако первый же грузовик почтительно притормозил и мигнул дальним светом: выезжай.

– Эт нам, штоль? – выпучил глаза добродушный толстяк.

– Нам-нам, – ухмыльнулся Ткач, – привыкай.

– …Красота! – просиял Баз, оставив позади очередной пост ДПС. – В твоей идее воспользоваться формой и служебными машинами имеется огромный плюс. Проехали половину Московской области и Москвы, а нас ни разу не остановили!

Юрка сверил курс с навигатором.

– В любом плюсе всегда есть пара минусов, – пробормотал он и показал на поворот: – Здесь. Так… Теперь два квартала прямо.

– Понял. А что за минусы?

– Срок дадут больше. Если поймают… Черт!

– Что стряслось?

– Немного опережаем график. Давай в тот карман – постоим минут десять…

Отыскав прореху, «Форд» с «Нивой» причалили к тротуару; Базылев неторопливо вышел, поднял крышку капота и стал копаться в движке. Изображая ремонт, проще скоротать время.

– Скоро? – приоткрыв дверцу, спросил Ткач.

Понятливый Баз отрапортовал:

– Готово!

Автомобили развернулись, покидая временное пристанище. Вдруг Юрка зашептал:

– Стой!

Товарищ послушно нажал на тормоз.

– Ты чего?

– Опять та «Audi». «ТТшка» с бронзовым отливом…

– Брось, – промычал Базылев. – Здесь таких «Audi» в каждом квартале по десятку.

– Возможно. Поехали…

Поехали дальше. До цели осталось совсем немного.

– Перестраивайся в правый ряд, – подсказал Юрка. – За перекрестком катимся двести метров. Хорошо… Справа высокое серое здание – видишь?

– Ага.

– Мы на месте. Тормози…

Кортеж подкатил к солидному зданию и, не обращая внимания на присутствие охранника и грозный знак, разрешающий стоянку только автомобилям местной коммерческой структуры, по-хозяйски занял свободные места.

Щуплый «ботаник» Гобой меньше других был похож на мента. В форме лейтенанта милиции он оставался присматривать за обстановкой снаружи. Два других «милиционера» солидно вышли из машины и вместе с двумя «сотрудниками» МЧС направились к парадному входу ОАО «Московская нефтяная компания Глобал-Петролеум».

– Нам нужен генеральный директор или лицо, его замещающее, – предъявляя свое удостоверение охране, уверенно сказал Ткач. – И, пожалуйста, побыстрее.