Текст книги "Кавказский транзит"

Глава 3

Учения проходили в напряженном ритме, как это и полагается подобным мероприятиям, связанным с так похожими на войну действиями. Об их ходе постоянно поступали сообщения на КП, где находились командир дивизии, в которой служил Батяня, инспектор из Министерства обороны, контролеры, посредники, несколько штабных офицеров. В общем, компания собралась разношерстная, но весьма активная. И каждый из них имел самое непосредственное отношение к учениям: кто-то участвовал, кто-то наблюдал, а кто-то контролировал. Среди них присутствовал и тот самый недавно взятый в «плен» полковник Авдеев.

Глядя на хлыщеватого вида полковника, нетрудно было понять, что карьеру он ковал, как говорится, «на паркете». Повсюду находится масса таких субъектов, для которых военная служба – это карабкаться вверх по карьерной лестнице. Все остальное в лучшем случае им кажется ненужным ребячеством. И у них все обычно идет гладко: и чины они получают раньше других, и место службы не сравнить с остальными в смысле выигрышности, и вообще жизнь движется, словно по расписанию никогда не опаздывающего поезда.

То, что случилось совсем недавно, Авдеева заставило сильно понервничать. Все шло так хорошо, пока этот чертов майор не устроил засаду на дороге. При воспоминании о небольшом, но неприятном инциденте полковник поморщился. Возомнили о себе неизвестно что! Он шевельнул плечом, которое довольно ощутимо ныло. Да, этот десантник здорово приложился тогда прикладом! И ведь он же тогда объяснил им, кто он такой – нет, не захотели и слушать.

После того, как полковник вспомнил Лаврова, на его лице появилась мстительная ухмылка. Ну, ничего, еще не вечер, и он привык, чтобы последнее слово оставалось за ним.

Разговор продолжался. Руководил здесь седоватый, полный генерал. Стоя у карты, он рассматривал одну из фаз учений, комментируя последние действия сторон. Кроме значимых событий, точных и не очень выполнений нормативов, как это обычно и бывает, случались и мелкие «трагикомедии». Один из грузовиков водитель ухитрился загнать прямо в реку. Мало того, что машина, так нужная в определенное время и в определенном месте, была выведена из строя, так еще уничтожена целая куча полезного снаряжения. К тому же, как оказалось, незадачливый водитель не умел плавать, так что ему крупно повезло, что его успели вытащить из воды.

– Разрешите войти, товарищ командир? – в дверях появился Батяня. Взоры присутствующих переместились на новоприбывшего офицера.

Приведя себя в порядок, майор выглядел, как обычно, – собранным и готовым к дальнейшим действиям. Настроение у него тоже было неплохим. Выполненная операция свидетельствовала о том, что, несмотря на те непредвиденные трудности и накладки, которые сопровождали его боевую группу, своей цели они достигли.

– Входите, майор, – официально обратился к нему комдив.

Дальнейшие несколько минут были посвящены докладу о прошедшей операции. Батяня четко и толково изложил всю информацию по данной проблеме, ответил на вопросы. В принципе, присутствующим было понятно – задача выполнена, подразделение уложилось в срок.

Правда, не все было так гладко. Очень быстро выяснилось, что кое-кто настроен не так позитивно. Естественно, это касалось полковника Авдеева, у которого при появлении Батяни на губах появилась какая-то змеиная улыбка. Помимо всего прочего два офицера являли собой пример, так сказать, совершенно разных биологических видов. Один из них – это честный служака до мозга костей, готовый и способный выполнить любую задачу, поставленную Родиной. Как говорят про таких – «на них вся Россия держится». Война или мирное время, а они знают свою задачу. Второй – штабной шаркун, готовый переступить через кого хочешь, если он мешает продвинуться дальше, на новую «шахматную клетку». Таких персонажей, к сожалению, всегда было немало. Свое презрение и недовольство полковник демонстрировал перед всеми.

– Почему своевольничаете, майор? Почему захватили «УАЗ»? – вопрошал он брюзгливым голосом. – Кто дал вам право действовать, как заблагорассудится? Может, вам никакие законы не писаны, может, вы сами решаете, что и как вам делать, определяете себе свою собственную задачу? Наверное, вам и взаимодействие ни с кем не нужно? Ну, естественно: зачем нам еще кто-то, когда присутствуют такие герои, способные в одиночку остановить армию противника. Я вообще не понимаю, – оглянулся он на присутствующих, – у нас армия или партизанские отряды, а?

Сегодня Авдеев был на взводе. «Пострадавший» решил по полной программе отыграться на том, кто выставил его в таком маловыгодном свете. Он уже успел навести кое-какие справки о майоре Лаврове, и надо сказать, что сведения привели его в еще большую ярость.

– Да-да, поясните, майор, – поддержал Авдеева сухопарый подполковник.

– Пожалуйста, – Батяня спокойно продемонстрировал собравшимся планшетку с картой. – Прошу обратить внимание: нас должны были выбросить там, где нет никакого леса, а выбросили в семи километрах юго-западней, – говорил он, указывая на отличия реальной ситуации от запланированной. – Так что нужно было действовать, исходя из сложившейся ситуации. Захват машин для ВДВ – вполне разумно, надо было уложиться в норматив, на войне еще и не то случается.

Комдив кашлянул, решив, что пришло время вмешаться.

– Майор Лавров совершенно прав. В данной ситуации его действия заслуживают одобрения. Он поступил правильно. Не нахожу здесь причин для претензий к нему. Да на войне за такое орден дают! – импульсивно хлопнул он ладонью по столу.

– Ну, допустим, – скептически ухмыльнулся полковник, отнюдь не желая уступать, – хотя если так рассуждать, то давайте взрывать мосты, пускать под откос поезда. Вот пример майора идеально соответствует тактике. Как, например, быть с машиной? Она же восстановлению не подлежит! Ведь это же додуматься только – таранить автомобилем дот! Давайте все громить, ломать, крушить – Родина богатая, все стерпит! – снова взвился Авдеев. – Его боец меня лицом в землю уложил. Прикладом старшего по званию ударил! Это уже не учения, а действия какой-то банды. Да-да, именно банды!

– Спасибо за такую лестную характеристику, товарищ полковник. А по-вашему, было бы лучше не выполнить задание? – отпарировал Батяня. – Все согласно уставу. Внештатная ситуация. А насчет «мордой в землю» – это мой приказ. Не надо было на него руку поднимать. Солдат четко выполнял поставленную ему командованием задачу. Так что – сами понимаете.

– Да что же это такое?! – кинулся в амбицию Авдеев. – Казенное имущество, выходит, для вас ничего не значит. Да такие, как вы, обворовываете армию!

– Ну, это вы, товарищ полковник… – начал было комдив, но окончить фразу не успел. Авдеев, похоже, решил во что бы то ни стало довести до конца свое «наступление».

– Я, конечно, не в прямом смысле, хотя мне неизвестно, чем некоторые занимаются, – с жаром, брызгая слюной, заявил обиженный и оскорбленный офицер, – я сейчас о другом. Из-за таких, как вы, майор, у нас и происходят немыслимые расходы. А мы потом удивляемся и руками разводим: ах, как же это так, куда ушли такие средства? Почему, дескать, те средства, которые государство отпускает на армию, снова словно сквозь землю проваливаются и исчезают с невероятной скоростью.

Глядя на оратора, можно было подумать, что тот душой болеет за армию, принимает близко к сердцу все ее радости и невзгоды.

– Я бы вас попросил, полковник, – напомнил Лавров.

Батяня внешне выглядел спокойным, и только по перекатывающимся на скулах желвакам можно было догадаться о том, что сейчас творится у него в душе. «Ишь, как тебя понесло, – с прищуром смотрел на этого холеного барина Лавров. – Так недолго и до апоплексического удара».

– Да вы, майор, как я погляжу, даже и представления не имеете о том, что такое субординация, – махнул рукой полковник, все больше накаляясь. – Ничего удивительного, что подчиненные ведут себя таким образом, если их командир уподобляется неизвестно кому.

Присутствующие притихли, с интересом глядя на красного как рак Авдеева, обвиняющего ни в чем не повинного майора чуть ли не во всех смертных грехах. По всему чувствовалось, что тому не «за державу обидно», а Батяня просто подпортил местным военным «картинку», то есть условный противник имел больший успех, чем предполагалось.

– Во внеслужебной ситуации я готов развить эту тему, – наконец не выдержал Батяня.

Всему есть какие-то границы, и майора уже «достал» этот полковник, явно нарывавшийся на грубость. К сожалению или к счастью, воинская служба имеет свои, часто гораздо более жесткие, чем еще где-то, рамки, и субординация здесь тоже более развита. Так что Батяня при всем своем желании не мог высказать полковнику все, что о нем думает.

– Что?! Вы еще будете здесь хамить? Кру-гом! – побагровев уже до опасных для здоровья пределов, скомандовал Авдеев.

«Вот ведь урод», – подумал, поворачиваясь и уходя, Батяня.

Полковник глядел в спину майору, покидавшему КП, будто желая прожечь его насквозь. Разговор уже принял другое направление, а он все еще думал о Лаврове. Судя по выражению лица Авдеева, он замыслил какую-то гадость.

– А теперь перейдем к следующему вопросу…

Глава 4

Все и всегда имеет свой финал, в том числе и те мероприятия, которые с размахом разворачивались на территории военного округа. Спустя сутки основная фаза учений была закончена. Сворачивалось все то, что было задействовано в таком масштабном мероприятии. Подразделения вернулись на место дислокации, боевая техника заняла свои гаражи и парки. Теперь, как обычно, предстоял окончательный разбор того, что было выполнено в ходе учений. Каждый ответственный должен был получить все, что в данном случае причиталось, – предстояла раздача благодарностей и неполных служебных соответствий. Впрочем, сворачивалось не все – некоторым подразделениям после перерыва еще предстояло продолжить учения.

Как и бывает, одна из сторон, выполнив свою задачу, осталась в выигрыше, вторая, само собой, – проиграла. Журналисты, наши и западные, обзавелись отличными картинками для новостей и отбыли восвояси. Ну, а сами участники, особенно те, кто оказался на «победившей» стороне, тоже могли немного расслабиться после предпринятых на благо Родины усилий.

Военными было арендовано открытое кафе в горной местности для того, чтобы отметить завершившееся мероприятие и, собравшись в своем кругу, в спокойной, неформальной обстановке посидеть, поговорить о том о сем. Место было превосходным – вокруг высились невероятно красивые горы, покрытые лесами. Среди этого великолепия стояла кафешка. Новый владелец недавно провел капитальный ремонт, и теперь обновленная кафешка распахнула двери перед посетителями – старыми и новыми. Сидя за столиками, можно было любоваться невероятной красотой этой роскошной и одновременно суровой природы. В этот день здесь проходило «спецобслуживание» – за столиками сидели только офицеры, участвовавшие в учениях.

Неспешная беседа касалась прошедших событий. Обсуждение проделанной работы проходило под негромкую музыку и блюда кавказской кухни. На нескольких мангалах жарились шашлыки, запекалась рыба, готовились другие не менее вкусные блюда. Большинство офицеров были практически трезвыми, тем более что вечер только начался. Высоких чинов в кафе не наблюдалось – офицеры находились в званиях от лейтенанта до майора, так что особенно напрягаться не приходилось. Все были, как говорится, свои.

– Ну, что, по-моему, все прошло неплохо, – сказал веснушчатый старлей, отправляя в рот сочный кусок мяса. – Во всяком случае, мы свою задачу выполнили.

– Чего не скажешь о противнике, – поддержал его собеседник. – Обошли мы их на все сто, и тут уж, как говорится, комментарии излишни. Оборона прорвана, и успех был закреплен. А они там, наверху, пускай разбираются, кому дырочки колоть под новые звездочки.

– Ну, нам-то с тобой они пока не грозят! Во всяком случае, в ближайшее время.

– Такова уж военная фортуна: кто-то закрепляет успех, а кто-то вынужден признать поражение, – философски заключил офицер. – Главное, чтобы поменьше пришлось выполнять таких операций в реальности.

Говорившему было прекрасно известно, что такое эта самая реальность. Он уже успел применить на практике свои познания: для этого на Северном Кавказе уже более десяти лет существовало слишком много возможностей.

Взоры офицеров переместились на миловидную буфетчицу, которая обращала на себя внимание отличной фигурой, грациозными движениями и приятной улыбкой. Даже вытирая столик и убирая пустые бокалы, она ухитрялась делать это изящно и непринужденно.

– Хороша! – мечтательно протянул старлей, глядя на столь привлекательную и аппетитную красотку.

– Все они такие, пока обручальное кольцо на палец не надели, – отозвался офицер, сидевший рядом. – Это тебе, молодому да неженатому, так кажется. Ничего, захомутает тебя такая, потом вспоминать вольную жизнь будешь, как сказочный сон.

Капитан прищурился, вспоминая собственную молодость, наполненную гулянками, быстротечными и долгоиграющими романами, встречами, расставаниями и прочим. Ему показалось, что это было не с ним, поскольку так контрастировало с будничной семейной жизнью, ссорами, примирениями, малыми и большими бытовыми проблемами. А ведь, кажется, так недавно это было…

Его товарищ, хоть и представлял в теории, что после венца жизнь может повернуться несколько иной стороной, однако же пока не особенно об этом задумывался. Молодость играла в голове, словно пузырьки шампанского, дразня и раззадоривая. Он проводил взглядом буфетчицу, улыбнувшуюся ему в ответ, и, не выдержав, поднявшись с кресла, подошел к ней.

– Прошу прощения, но у меня такое впечатление, что мы с вами недавно где-то виделись, – произнес офицер сакраментальную в таких случаях фразу.

– Вряд ли, – ответила буфетчица, наливая заказанный кофе. – Я бы вас запомнила.

– Неужели все так плохо? – усмехнулся шутник.

– Да нет, просто вы на моего двоюродного брата похожи.

Далее разговор завязался и покатился по соответствующим рельсам, и вскоре девушка уже весело смеялась, слушая, как новый знакомый рассказывает ей какой-то смешной случай из жизни десантников.

– Вы со всеми так знакомитесь? – игриво прищурилась буфетчица.

– Ну что вы, только с вами! Не воспримите мои слова как лесть, но ваши глаза насквозь прожгли мое сердце! – проникновенно и пылко произнес старлей.

Вечер был отличным. Да и как могло быть иначе, если все были своими, офицерами, которые уже не один пуд соли съели вместе? Военное братство – это не пустые слова, и оно закаляет и сплачивает людей так, что водой не разольешь. Тем более что многим из присутствующих довелось побывать в горячих точках, где они на деле продемонстрировали и свою военную выучку, и мужество. Об этом красноречиво свидетельствовали и награды, полученные ими отнюдь не в штабных коридорах. Военные разбились на небольшие группы, и в каждой из них разговор шел о своем: кто об учениях, кто о предстоящем отпуске, да мало ли найдется тем? В общем, вечер был – то, что надо.

У входа остановилась машина, но не армейский грузовик или «УАЗ». Машина, судя по номерам и внешнему виду, принадлежала кому-то из местных. В автомобиле находились двое. Водитель остался сидеть за рулем, а второй грузно выбрался из машины. Он слегка покачивался, и было понятно, что товарищ уже успел «принять на грудь». Этим субъектом в подпитии был не кто иной, как полковник Авдеев.

Он приехал сюда отнюдь не для того, чтобы вместе с какими-то там старлеями и капитанами отпраздновать окончание учений. Совсем нет – ему-то, высокому штабному чину, со строевыми офицерами выпивать было западло. Он просто заехал сюда «проконтролировать». Своей властью полковник гордился и дорожил. Как известно, на обладании властью прекрасно проверяются люди. Будь у человека хоть небольшой изъян в этом смысле, получи он возможность влиять не только на свою судьбу, и все – через небольшой срок такого уже не узнать.

Войдя в кафе, Авдеев со своим показательно строгим видом сразу же создал некоторый дискомфорт. Нельзя сказать, что его появление кого-то обрадовало.

– Глянь на этого кадра, – вполголоса сказал офицер своему соседу. – Многих я на своем веку видел, но этот – редкое чмо.

– При его возможностях он может себе это позволить, – заметил тот.

Зная полковника, офицеры приутихли. Он, с брезгливым выражением лица оглядевшись по сторонам и не найдя, к чему придраться, двинулся к барной стойке. Как это часто бывает на людях, идущий «в градусе» старался держаться прямо, но это не очень-то удавалось.

– И вести себя по-человечески не умеет. Даже то, что выпил, нужно скрыть, чтобы самому потом кого-то заловить.

– Одно слово: контролер, – офицеры за столиком негромко хихикнули, стараясь не обращать на себя внимания.

– Здравствуйте, – приветливо улыбнулся бармен. – Что будете заказывать? У нас обширный выбор напитков на любой вкус.

За спиной работника прилавка действительно высился на редкость разнообразный ассортимент напитков, способный удовлетворить самые капризные пожелания клиентуры. Прекрасная кухня, богатый ассортимент, великолепные виды и вежливое обслуживание – все эти составляющие успеха здесь имелись, что и привлекало посетителей.

– Коньяку, – высокомерным тоном бросил Авдеев. – Надеюсь, хороший коньяк у вас тоже имеется?

– Безусловно.

Полковник уселся на высокий табурет у стойки. Достав сигареты, он закурил, подвинув поближе пепельницу.

– Ваш коньяк, – через несколько секунд бармен-виртуоз поставил перед ним бокал. – Еще что-нибудь?

– Нет, пока ничего, – отрицательно качнул головой штабной чин.

Сидя у стойки, он неторопливо потягивал коньяк, периодически бросая взгляды по сторонам, туда, где сидела, по его выражению, «всякая мелюзга». Он, штабной чин, считал их пешками, теми, кто выполняет черную работу в отличие от него, человека мыслящего. Одно его присутствие привело к тому, что в воздухе повисла напряженность.

– Еще, – кивнул полковник бармену на пустую посуду.

Над стойкой работал телевизор. Ведущий новостной телепередачи сообщал о последних событиях, случившихся в нашем беспокойном мире. Полковник периодически поднимал голову, глядя на экран.

– … ситуация в непризнанной кавказской республике продолжает накаляться, – сообщила «говорящая голова», – российские миротворцы, призванные развести враждующие стороны, ежедневно подвергаются нападениям из-за реки, служащей природной границей. Противная сторона сознательно нагнетает напряженность, провоцируя конфликты: похоже, стремление в НАТО кем-то хорошо оплачивается. Странно, однако, что для того, чтобы стать членом этой организации, нужно ссориться со своими ближайшими соседями. Цветной проамериканский режим, видимо, уже не считается ни с какими международными нормами, надеясь, что его покровители сделают все, чтобы защитить разгулявшуюся кавердинскую демократию.

Полковник взглянул на экран.

– О вчерашнем трагическом инциденте сообщит наш специальный корреспондент Максим Горячев.

– Не далее, как вчера, двое наших миротворцев были зверски убиты, – вел дальше рассказ появившийся на экране спецкор.

Стоя с микрофоном на фоне круто вздымавшихся позади гор, он поведал леденящие душу подробности об оторванных гениталиях, размозженных головах и прочих деталях этого чудовищного убийства. Офицеры замолчали, прислушиваясь к подробностям кровавого происшествия.

В тот момент, когда камера показывала само место преступления, к стойке подошел Батяня. Майор был практически трезв и пришел не «догнаться» – просто у него закончились сигареты. Естественно, он видел сидящего у стойки «веселого штабиста», но не стал обращать на того никакого внимания. Портить так хорошо начавшийся вечер Лаврову не хотелось. Помня поговорку, что не стоит трогать то, что издает неприятный запах, Батяня посчитал за лучшее не заметить штабиста в упор.

Авдеев нетрезво прищурился, злобно глядя на майора. Пальцы выбивали на поверхности стойки дробь.

– Ему не наливать, – металлическим голосом приказал он бармену.

Батяня недоуменно покосился на сидевшего слева Авдеева.

– Вы пьяны и своим видом дискредитируете облик российского офицера, – заявил тот без длинных пауз майору. – Выйдите из помещения. Немедленно.

Майор начинал чувствовать, что так хорошо начавшийся вечер переходит в совершенно другую фазу. Крутнувшись на барном кресле, полковник уставился на Батяню мутноватыми глазами:

– Я что, непонятно объясняю? – во взгляде читалась ненависть. – Из-за таких, как ты, майор…

Дальнейшие слова полковника, произнесенные им с пеной у рта, были полны каких-то фантастических, путаных обвинений и хамских фраз. Ничего нового, естественно, Авдеев сказать не мог, и Батяня прекрасно это понимал. Как и то, что из-за успеха десантников Лаврова на учениях оказалось, что войска в округе не способны противостоять мобильным группам «противника», проникшим из-за границы.

Полковник был в плохом настроении, поскольку провал был камнем в его огород. Теперь он, обладавший отличным нюхом на подковерную борьбу, чувствовал, что благодаря вот этому досадному недоразумению его прежде весьма успешная карьера тормознется. Поэтому всю свою неприязнь он вложил в хамский разнос майора Лаврова.

Батяня слушал, как штабной пытается «построить» младшего по званию. Лицо десантника словно окаменело, и на щеках заходили желваки. За спиной нависло тяжелое молчание – сидевшие там офицеры, естественно, были обозлены таким хамством, однако тоже молчали. Батяня тем не менее всеми силами старался избежать надвигающегося скандала. Ему-то он, особенно сейчас, совсем не был нужен.

– Пачку «Кэмел», пожалуйста, – негромко сказал он бармену, кладя денежную купюру на стойку.

Тот кивнул, спеша выполнить заказ, однако на этом «развитие сюжета» не окончилось.

– Я сказал, ему не наливать! – не расслышав в подвыпившем состоянии, что именно произнес Батяня, взорвался окончательно рассвирепевший полковник. Махнув рукой, разгоряченный штабист смахнул деньги со стойки на пол.

Бармен-кавказец, как человек соответствующей профессии, на своем веку навидался многого. Ему не стоило долго объяснять, чем обычно заканчиваются подобные конфликты и чем это чревато для его заведения.

– Не надо ссориться! – широко улыбаясь, проговорил он.

Желая всеми силами погасить быстро развивающийся конфликт, кавказец мигом выбежал из-за стойки. Став между двумя офицерами, бармен наклонился, чтобы поднять купюру, но полковник вскочил со стула.

– Отойди, – он отстранил услужливого бармена и наступил на деньги.

– Вам следует извиниться и поднять деньги самому, – холодно сказал Батяня.

Он уже с немалым трудом сдерживался, чтобы не сделать что-нибудь этакое.

– Перед кем? Перед ним, перед тобой? – взвился Авдеев. – Да я тебя в порошок сотру!

Хмель ударил ему в голову. Вне себя полковник схватил Батяню за лацкан мундира и что было сил толкнул майора. Вокруг прокатился глухой шум. Да, это уже выходило за все мыслимые рамки. Авдеев, конечно, был известен как в высшей степени неприятный человек, но то, что происходило, уж совсем в голове не укладывалось.

Бармен тоскливо вздохнул. Ничего поделать он уже не мог, и ему теперь оставалось лишь надеяться, что все окончится более-менее нормально. Два года назад какие-то «ребята» в его заведении столкнулись с еще более серьезными посетителями, в результате чего его заведение надолго закрылось на ремонт, сам хозяин проходил свидетелем по громкому делу. С тех пор бармен стал гораздо более пугливым человеком. Так что он, как и все остальные, глядел на полковника, пытавшегося повалить Батяню.

– Ты у меня поговоришь! – кричал Авдеев. – Запомни, я…

Неожиданно Батяня коротким хуком в челюсть отправил штабиста в нокдаун. В этом искусстве Лавров тоже являлся признанным авторитетом, однако полковник, видимо, уже не отдавал себе никакого отчета, ослепленный злобой, что и сослужило ему плохую службу. Окончательно теряя равновесие, он полетел спиной на ближайший столик. Приземлившись на край, полковник успешно перевернул все на пол. Звон посуды и голоса офицеров свидетельствовали о том, что первый раунд борьбы окончился неудачно для того, кто ее начал.

Стоя на четвереньках, полковник представлял собой очень забавное зрелище. Форма была залита вином, а физиономию «украшал» салат. Бессмысленно мотая головой, Авдеев поднялся с пола. Офицеры расступились, полагая, что продолжение последует незамедлительно.

– А теперь дай мне сдачи, если ты мужчина! – презрительно бросил Батяня.

«Пострадавший» огляделся по сторонам. На лицах офицеров не отражалось ни тени сочувствия.

– Так что же, полковник?

Вдруг Авдеев, не издавая ни звука, бросился к выходу. Офицеры свистом и улюлюканьем проводили сбежавшего штабника. Тот, выскочив на улицу, в мгновение ока вскочил в машину, благо, она все еще стояла в ожидании его. Что он сказал водителю – неизвестно, но только привезший его местный житель медлить не стал и рванул с места, да так, что дым пошел из-под протекторов.

– Молодец, майор!

– Вот это я понимаю – уважил!

– За всех нас приложился, – зазвучали голоса в поддержку майора. Офицеры, подходя, пожимали ему руку.

Порядок вскоре был наведен расторопными работниками кафе, и вечер продолжился. Недавний инцидент разрядил обстановку. Снова зазвучали голоса, смех и шутки. Но веселье не было долгим: через каких-то полчаса у входа остановилась военная машина. Вышедший из нее патруль, войдя в кафе, осмотревшись, решительно направился к столику, за которым сидела компания с Батяней во главе.

– Майор Лавров? – спросил больше для приличия новоприбывший капитан, глядя в упор на десантника.

– Он самый, – уже все понял Батяня.

– Прошу вас проехать с нами, – тон начальника патруля свидетельствовал о том, что полковник уже успел поработать над тем, чтобы история так быстро вышла наружу.

– А в чем дело? – Лавров выглядел совершенно невозмутимым.

– Я думаю, вам известно, товарищ майор, – последовал лаконичный ответ. – Только что произошедший инцидент, в результате которого избит полковник.

– Избит? – усмехнулся Лавров. – И что, может, он в реанимации?

– Давайте разбираться в этом не здесь и не сейчас. Прошу вас, – настаивал чернявый капитан с большим носом, стараясь не замечать иронии и смешков офицеров вокруг.

Естественно, Батяня не стал спорить и отдал себя в руки патруля.

– Все нормально, – успокаивающе махнул он рукой товарищам, обеспокоенно глядевшим на эту сцену и готовым прийти на помощь. – Отдыхайте без меня.

Патруль вместе с задержанным направился к выходу. Батяня шел спокойно, как человек, уверенный в своей правоте. Офицеры проводили его взглядами. Хлопнули дверцы, и «УАЗ» выехал со стоянки, увозя Батяню. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь работающим телевизором.

– Да что же это такое? – возмутился капитан Гранин. – Где же справедливость? Если так дело пойдет, никакой правды не отыщешь.

– Нет, надо что-то делать! – поддержал его майор. – Пока мы тут будем развлекаться, невинных людей арестовывают.

Застолье зашумело. Все были ошарашены тем, как боевого офицера, защитившего честь мундира, да еще во внеслужебной обстановке, вот так просто взяли и увезли.

Бармен, протирая бокалы за стойкой, вслушивался в разговоры возбужденных посетителей. Странно получается – каждый вечер он встречает здесь людей. У каждого из них свои проблемы, а все это валится в случае чего на него. Ну, допустим, сегодня все обошлось еще более-менее нормально, пострадала сервировка всего одного стола. А чаще подобные инциденты заканчиваются гораздо хуже. Вот как, скажем, было в прошлую пятницу: тоже ведь собрались люди, сидели, выпивали, закусывали, разговор вели. Настроение хорошее, вечер приятный… А все окончилось тем, что спокойное застолье перетекло в пьяную драку с поножовщиной и битьем стекол. Нет, что ни говори, нервная работа у бармена!