Текст книги "Боевой сплав"

Сергей Иванович Зверев
Боевой сплав

© Зверев С.И., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Рассвет лениво и нерешительно озарял небо. Казалось, что солнце спросонок разглядывает небольшие облака на сером небе, чуть подсвечивая их своими лучами, и решает, вставать ему или еще немного понежиться в сладком сне где-то за горизонтом. В лесу было темно, тихо, сыро и неуютно. Полтора десятка неясных теней скользили между стволами сосен. Люди то останавливались и замирали, то снова начинали двигаться.

– Кто у нас сегодня? – с рычанием зевнув во весь рот, спросил плечистый полковник Завьялов, поднявшись на второй этаж наблюдательного поста командного пункта, руководившего учениями. – Меркулов?

– Хорошо идут ребята, – ответил оператор у экрана. – Восемь километров отмахали так, что я и опомниться не успел.

Полковник Завьялов два года служил с капитаном Меркуловым в одной бригаде и хорошо знал этого офицера и его группу. И сегодня он был рад, что Меркулов показывает уровень боевой и специальной подготовки на таком высоком уровне. Ежегодные соревнования частей и подразделений спецназа ГРУ в среде военнослужащих негласно именуют «скачками». А вообще, проводятся они с 1975 года и служат лучшей демонстрацией боевой подготовки спецназовцев.

– Что, не спится? – Мощный голос генерала Калачева раздался со стороны лестницы. И было непонятно, от чего скрипнули деревянные ступени. То ли от мощного голоса генерала, то ли под его мощной атлетической фигурой.

– Доброе утро, товарищ генерал, – улыбнулся Завьялов. – Кофе будете? Правда, растворимый.

– Доброе, – проворчал генерал, протягивая руку для приветствия. – Давай свой кофе. Черт, старею, что ли! Два часа поспал, а ощущение такое, что спал, что газету читал. А бывало, по нескольку суток без сна, да еще…

– Группа Меркулова вышла на исходную, – доложил оператор. – Первый этап «разведывательного рейда в тыл противника» прошли с максимальным баллом. Час назад Меркулову была передана вводная на поиск условного объекта противника.

Капитан Антон Меркулов по опыту знал, как охраняются подобные объекты. Никто не станет перегружать оборону излишними средствами. Их применение изматывает бойцов. А ведь создать помеху продвижению противника нужно и быстро, и незаметно. И эта помеха не должна мешать обороне, маневру подкрепления, эвакуации раненых, доставке боеприпасов. И эти проходы, лазейки нужно найти и использовать при атаке. Противопехотные мины ставят там, где на поверхности не остается следов. На рыхлой земле ставить не будут, только там, где сухая трава, небольшой колючий кустарник. «Путанку» растянут в высокой траве и сухостое. Тогда ее не заметит противник, тем более в ночное время. А выбраться из «путанки» не так просто. И самое главное, что проходы в обороне более тщательно перекрываются перекрестным огнем и очень редко фронтальным.

Разглядывая на карте местности этот участок и сверяясь с увиденным с помощью прибора ночного видения, Меркулов принял решение. Наблюдать при свете дня, поднимать в воздух «птичку» можно, но у него лимит времени. Через час начнет светать, а через два часа он должен «взять» этот объект. Условные потери в группе – минус баллы за операцию, просроченное время и снова потерянные баллы. Ошибка в тактике и снова минус, минус… Ох как не любил эти минусы капитан Меркулов. Это здесь они минусы баллов, а в реальной боевой обстановке – это потери среди личного состава, это невыполнение боевой задачи, задержка выполнения, а от твоих действий зависит и ход вообще всей операции на этом участке. И вообще, в армии есть только одна формула: «Приказ – выполнение приказа». Командир должен быть уверен, что подчиненный выполнит приказ, чего бы ему это ни стоило. В армии приказы всегда выполняются, а без этого нет армии, без этого нет боеспособности. И каждый военнослужащий обязательно выполнит приказ, даже если ему придется пожертвовать для этого своей жизнью. Такая вот профессия – «Родину защищать». А еще всегда быть готовым за Родину умереть. Все просто.

Командир ждал информации, а внутренние часы в его голове тикали и тикали, отмеряя потерянное время. Всегда кажется, что можно быстрее, но только профессионалы знают, что быстрее значит хуже. С потом и кровью воспитывается в каждом спецназовце, что каждое действие должно быть таким, как предписано, и никаким другим. Каждый шаг, каждый способ преодоления препятствия, нейтрализации противника отработан, окроплен потом и кровью других. Каждая операция, удачная или неудачная, изучается со всей тщательностью командирами, аналитиками. Каждый шаг, каждое принятое решение. Этот опыт, бесценный опыт, который спасает множество жизней в будущем, позволяет готовить новые и новые поколения бойцов элитных подразделений.

– Берег, я Вредный, – раздался в коммуникаторе голос сержанта Данилы Самсонова. – Есть «тропа». «Путанка» с уступом.

«Отлично, – подумал Меркулов. – Значит, проход во фронтальной части объекта есть. Через него выходят вперед дозоры, через него возвращаются назад». Те, кто делал этот объект, пошли стандартным путем, без фантазии. Но там в конце этой «тропы» должен быть как минимум парный пост, что-то вроде боевого охранения. Рысь справится, но прикрыть ему спину кто-то все равно должен. Пару человек ему в помощь хватит.

– Берег, я Горец, – раздался в наушнике коммуникатора голос заместителя Меркулова – молодого энергичного лейтенанта Беликова. – Есть тропа от леса! Следы кабанов. Вижу отчетливо. Прошла большая группа животных. Готов выдвинуться на исходную для атаки.

Кабаны? Они могли пройти только сегодня ночью. Меркулов задумался, фиксируя в голове картину предстоящего боя. Заманчиво положение лейтенанта. Если Рысь пройдет под старой трубой теплотрассы, нам вообще все препятствия будут неважны. Но кабаны…

Капитан повернул голову к бойцу, стоящему рядом:

– Славян, ты сибиряк, человек, который природу знает не понаслышке. Кабаны ночью спят или бодрствуют?

– Как раз ночью у них вся жизнедеятельность, когда врагов мало, – ответил боец. – У них зрение слабое, они все равно плохо видят, вот им по фиг, что день, что ночь.

– Значит, чутье хорошее? – задумчиво спросил Меркулов.

– Еще какое! – рассмеялся спецназовец.

И тут пришло сообщение от Рыси. Сержант Родин сказал, что ему и еще двум бойцам удалось с помощью накладных когтей пробраться по старой трубе горячего водопровода к самой стене объекта. Старый утеплитель, которым когда-то была обмотана труба, выдержал вес людей, и они, как пауки, цепляясь за утеплитель, добрались до цели. Надо принимать решение, но кабаны не вселяли уверенности. Не вписывались они почему-то в голове капитана в общую картину реальной обстановки. И в этот момент в наушнике раздался резкий возглас Беликова:

– Я обнаружен, атакую!

Все, часть группы, ее ударная часть, от положения которой во многом зависел успех операции, оказалась обнаружена противником. Размышлений больше нет, есть только решение атаковать, иначе операция будет провалена совсем. И тут начался сущий ад. Рысь с двумя бойцами, разбросав по территории светошумовые гранаты, швырнув несколько боевых в окна и запрыгнули туда сами. Грохот стрельбы, падали одна за другой мишени, изображавшие солдат противника. Первый этаж оказался зачищенным почти за минуту. И, уничтожив боевое охранение, до здания добежали бойцы Самсонова. Сам здоровяк с позывным Вредный первым по веревке забрался в окно второго этажа, за ним, прикрывая друг друга, забрались ребята. Слева со стороны минного поля стали раздаваться хлопки, а в небо – взвиваться сигнальные ракеты, заменявшие на полигоне противопехотные мины.

Группа стояла в строю. Уставшие, заляпанные грязью бойцы опустили головы, глядя себе под ноги. Генерал Калачев в сопровождении старого сослуживца полковника Завьялова прошел вдоль строя и, вскинув руку к фуражке, выслушал доклад Меркулова.

– Товарищ генерал-майор, группа выполнила задние, захватив объект противника в установленный заданием срок. Во время атаки группа «потеряла» на минном поле трех бойцов, включая заместителя командира лейтенанта Беликова. Командир группы капитан Меркулов.

– Беликова? – Генерал удивленно повернул голову к Завьялову. – Я помню, что у Меркулова был другой заместитель, толковый такой парень. Одинцов, кажется?

– Одинцов в госпитале, товарищ генерал, – понизив голос, сообщил Завьялов. – Беликов придан группе на время проведения соревнований.

– Хорошо, Меркулов и Беликов ко мне, остальным разойтись. Отдыхать.

Продублировав команду генерала, Меркулов с лейтенантом пошли к нему, и Завьялов посмотрел на офицеров, потом глянул на генерала и сокрушенно покачал головой. Меркулову тоже хотелось спрятать глаза, но он привык смотреть в глаза и смерти, и людям, осуждающим его, тем более что осуждали его справедливо.

– Доложите, товарищ капитан, – приказал Калачев, – по какой причине группа понесла потери во время подготовки к атаке?

– Группу во главе с лейтенантом Беликовым заметил противник на исходном рубеже. Бойцы оказались в сложном положении. Я приказал начать атаку, чтобы помочь группе Беликова и отвлечь противника на себя.

– И Беликов с бойцами напоролся на минное поле? – поинтересовался генерал, удивленно подняв брови.

– Разрешите мне, товарищ генерал-майор, – вставил Беликов.

– Ну, говорите.

– Там не должно было быть мин. Я хорошо видел кабаньи следы. В большом количестве.

– И они шли как раз в удобном вам направлении, – кивнул генерал. – И как раз там, где вы опасались найти минное поле. Вы согласны, товарищ капитан, что кабаны какие-то предусмотрительные?

– Это не кабаны, а умело поставленная «обманка», – возразил Меркулов, стараясь говорить спокойно и четко, хотя его одолевала досада. – У кабанов плохое зрение, но очень тонкое чутье. И они ночные жители. Не могли кабаны идти в сторону человека и строений. Они предпочитают не встречаться с человеком.

– Так почему же вы не предупредили своего офицера, зная такие тонкости повадок животных? – возмутился генерал.

Оправдываться Меркулов не стал. Тем более выговаривать своему заместителю тоже, срывая на нем злость. Командир отвечает за все, даже за ошибки своих подчиненных. И за успех, и за поражение отвечает только командир. А вечером возле умывальников Данила Самсонов, вытирая полотенцем свое мощное тело атлета, спросил Родина:

– Сашка! Слышь, Рысь, а откуда этот Беликов вообще взялся?

– Перевели к нам откуда-то с Дальнего Востока. У командира вопросов не было, когда боевое слаживание проходили, готовились. Все четко было. А тут какая-то фигня случилась непонятная.

– А наш когда вернется?

– Сват? Говорят, что его вот-вот выпишут. Только ему все равно не успеть до конца «скачек».

– Не успеть, – с сожалением ответил Самсонов. – Одинцов бы не напортачил.

– Это точно, – буркнул Родин, собирая зубную щетку, пасту и мыло.

Волнения на этом закончились. Когда Одинцов надевал больничный халат после последнего и окончательного осмотра, лечащий врач с удовольствием похлопал спецназовца по плечу.

– Ну, герой, больше не падай так! Все зарастает как на кошке. Думаю, что в части тебе определят диетическое питание на пару месяцев и щадящий режим службы на месяцок. А там и снова по полной программе, как у вас и полагается в спецназе.

Попрощавшись с соседями по палате, получив документы и личные вещи, лейтенант Одинцов вышел на улицу и, сняв фуражку, подставил лицо солнцу. Какое же это блаженство – просто так смотреть на небо и не ждать вражеских «коптеров». Просто смотреть на солнце, а не ориентироваться по нему на местности. Блаженство? А кто вот уже полтора месяца сидел в палате угрюмый и искал в телефоне, в поисковике, новости, пытаясь узнать, как там свои? Кто с жадностью читал эсэмэски сослуживцев? Он же – Юрий Одинцов, ужасно соскучившийся по службе, по товарищам. Да и вообще, он считал, что для настоящего мужчины путь в жизни только один – армия. А все остальное – эмоции, нюни и сопли для девчонок.

Но хлебнуть немного обычной жизни все же захотелось. Отпуск так отпуск. Самолет еще только завтра в 14 часов. Так что сутки на то, чтобы расслабиться. И для начала надо найти квартиру, которую сдают посуточно. Переодеться в гражданскую одежду и прогуляться по вечернему городу. Гражданская одежда? Не проблема. Купить джинсы и футболку можно на каждом углу. Да и легкие ботинки, скорее похожие на тапки, тоже.

Через час Юрий уже, напевая какой-то недавно услышанный попсовый мотивчик, с наслаждением мылся в душе, потом брился и, повертевшись перед зеркалом, решил, что отдых на сегодня нужно все же начать с парикмахерской. Эти патлы на голове не для бравого спецназовца!

Вечер прошел быстро. Юрий посмотрел на часы и с сожалением вздохнул. Кафе закрывалось, а хотелось еще где-то посидеть, послушать музыку и выпить пару коктейлей. Напиваться он не хотел, не было в этом занятии элементов отдыха. А вот легкий коктейль, знакомство с красивыми девушками, романтический вечер под звездами… Но ничего сегодня из этого не сбылось. Коктейли были, а вот с девушками не особенно везло. Они то все были заняты, то не особенно нравились, то были какими-то не такими. То ли Одинцов давно повзрослел, то ли в этом большом городе жизнь изменилась и изменились люди. Девушки были не такими, какими их помнил лейтенант. И когда учился в школе, а потом в училище… Хотя нет, в училище они были уже другими – искали знакомств, хотели выйти замуж за военного, и им было все равно за кого, лишь бы крепкий и симпатичный. Что-то было в этом неискренним. А сегодня! Сегодня он видел в их пустых глазах что-то незнакомое, чуждое для себя, в их заразительном смехе, в их рассуждениях, подогретых вином, сквозило что-то поверхностное, неестественное. Наигранность слов, эмоций, обилие модных словечек, которые они где надо и не надо вставляли в свою речь, лишь бы выглядеть современно, круто.

Юрий постоял на набережной Оби возле речного вокзала, вдыхая влажный свежий воздух и наслаждаясь вечерней тишиной. Точнее, уже ночной тишиной. И решил, что пора двинуться в сторону квартиры, где завалится спать, и встать только часов в десять утра, чтобы отоспаться еще на год вперед до следующего отпуска. Опустевший парк, фонари и где-то недалеко звучащая музыка. Удивительно, но саксофон, исполняющий красивый блюз, как-то удивительно ложился на душу. «А ведь я не особенно как-то раньше любил музыку, – подумал Одинцов. – А ведь зря. Я просто не знал ее. Вот ведь классная вещь. А как было бы под нее романтично мчаться на машине по городу в проливной дождь и под шелест дворников по лобовому стеклу слушать этот блюз».

Хотелось остановиться и послушать, но тут женский визг и громкие голоса заставили спецназовца поморщиться. Ну вот. Только захотелось приобщиться к искусству, и на тебе, какая-то пьяная компания с девахами все испортила. Лейтенант захотел поскорее уйти, но ухо резанула фраза:

– Пусти! Отпусти, а то я кричать буду! Я полицию позову!

– Ой, сучка, прям напугала меня! – ответил ей высокий и какой-то гаденький мужской голос.

Потом за деревьями, где-то совсем рядом, что-то упало и покатилось по тротуарной плитке, взвизгнул девичий голос. А следом грязно выругался мужской голос, а другой, визгливый, рассмеялся пьяным смехом. Юрий вздохнул и пошел на голос. «Только не хватало мне для полного счастья разбираться с пьяными компаниями, – подумал он. – Но идти все равно надо, и выяснять тоже. А вдруг это не пьяная кампания, а там правда обижают девушку?»

Когда он остановился возле пышной рябины, то понял, перед ним все-таки пьяная компания. Одна девушка, обхватив парня за шею двумя руками, прижималась к нему вполне откровенно и страстно целовалась с ним. Руки парня свободно гуляли по ее спине, сжимали ее попку, чуть приподнимая подол короткой юбочки. Вторую девушку безуспешно пытался обнять и поцеловать другой парень. Девушка вырывалась и обзывала его самыми нелестными словами. Третий парень пытался схватить девушку за руки и завести их за спину, чтобы его приятель смог бы ее наконец обнять. Оба ржали при этом, как стоялые жеребцы.

Одинцов не успел принять какого-то определенного решения, как-то однозначно оценить эту вполне дурацкую ситуацию, как неожиданно со стороны парковой дорожки появился парень лет двадцати, довольно крепкий, насколько можно было судить при не очень хорошем освещении этой части парка.

– Эй, вы, а ну-ка оставили девушку в покое! – громко выдал парень, подходя к хулиганам слишком близко, чтобы можно было надеяться на мирное урегулирование конфликта.

Заходить сразу в личное пространство пьяного и агрессивного человека чревато именно тем, что агрессия усилится и примет неконтролируемые последствия. Собственно, так и получилось. И тот молодой человек, который пытался обнять девушку, выпятил зверски челюсть и пошел на незнакомца, набычившись.

– Ты чего тут гонишь? Тебе давно трусы на голову не натягивали, шкет? А ну вали отсюда, пока…

Не договорив, он выбросил вперед кулак, но паренек умело увернулся от вялого удара, но оступился. Кажется, ему под ноги попала дамская сумочка. И этого полусекундного замешательства хватило, чтобы второй парень кинулся на заступника девушки. Каким чудом миротворец не получил удар кулаком в челюсть, было удивительно. Парень опять увернулся, но уже в последний момент. Одинцов улыбнулся, глядя, как этот незнакомый парень действует. Он отбивал удары, ставил блоки, наносил ответные удары, явно щадя противников. Все это было похоже на спарринг. Но вот, отпустив свою подружку, в бой включился третий противник. Сейчас они ему навешают, понял Юрий и бросился на выручку «спасителю девушек». Сделал он это вовремя, потому что паренек несколько раз удачно отскочил от подставленных ему подножек, но грохнулся на спину, когда за его спиной неожиданно присел на корточки один из противников. И тогда, уходя от атаки, парень не увидел препятствия под ногами сзади и полетел вниз.

Одинцов выскочил на «арену битвы», когда упавшему защитнику пару раз уже нанесли удары ногами. Не разбираясь и не раздумывая, Одинцов нанес сильный удар ногой в грудь первому же противнику. Отбив удар в голову сбоку, он локтем врезал ему точно в нос, а потом перехватил руку третьего парня и, резко крутанув его в горизонтальной плоскости, опрокинул на землю. Шутки кончились. Первый, держась за грудь, кашлял и пытался подняться, второй ворочался на земле и выл от боли в разбитом носу. Третий лежал перед Одинцовым на земле, и спецназовец выкручивал ему руку, заведя ее до самого затылка.

– Быстро встал, взял друзей и ушел отсюда, – рыкнул ему в ухо Юрий и резко дернул руку. – Не послушаешься – каждому по отдельности руки и ноги переломаю, но ты будешь первым. Пошел!

Придерживая товарища с залитым кровью лицом, парни удалились. Причем девчонки, всхлипывая и причитая, поспешили за ними, лишний раз продемонстрировав, что не стоит сразу ввязываться в драку, пока не понял, какова ситуация на самом деле. Спаситель девушек постанывал, придерживаясь рукой за бок, и пытался встать. Одинцов протянул ему руку и с улыбкой спросил:

– Ты как? Живой? Сильно попало тебе?

– Да вроде живой, – отозвался парень, поднимаясь и пытаясь ворочать шеей. – Но вообще-то не очень приятно. А как они, гады, меня перехитрили, со спины зашли. Подленький ход, конечно.

– Нормальный ход, – рассмеялся Одинцов. – Ты же понимал, что не на спортивной площадке находишься и бой идет не по спортивным правилам. А в такого рода схватках, как и в реальном бою, важен результат, там методов не выбирают. Или ты, или тебя. И упавшему противнику руку не подают, и оброненное оружие по-джентльменски ему не позволяют поднять.

– Но есть же понятия чести…

– Есть, – перебил парня спецназовец. – Когда враг побежден и безоружен. Когда он в полной твоей власти, вот тогда можно говорить о чести и порядочности. А когда ты защищаешь спину своего товарища, когда от твоего поступка зависит жизнь других людей, тут вступают в силу законы войны. Страшно, но иначе нельзя.

– Но это был бой не насмерть! – опешил парень, замерев и перестав отряхивать джинсы.

– Ну, вот поэтому я никого и не убил, а просто прогнал их. И девушек никто не обижал, они все одна компания, и это была не больше чем ссора между друзьями-приятелями, а ты полез защищать кого-то.

– Слушай, а ты кто такой? Рассуждаешь интересно. – Парень осмотрел Одинцова с ног до головы.

– Юра Одинцов, – протянул руку спецназовец. – Лейтенант спецназа ГРУ. Временно находящийся на излечении в вашем городе. А ты кто? Мушкетер его величества?

– Да ну, какой я мушкетер, – усмехнулся парень. – Времена не те, хотя стремиться к какому-то идеалу нужно во все времена. А так по жизни я Данила Усов. Немного спортсмен, немного студент колледжа. А вас там учат хорошо. Ты их в миг всех разогнал. Тебя бы к нам на тренировку, чтобы показал интересные приемы.

Они шли по пустынному парку. Одному было уже нечего ждать в этом городе, и он шел просто так, а второй жил здесь, это был его город, его мир и он им наслаждался и, наверное, в меру сил хотел сделать этот свой мир лучше, справедливее и безопаснее. По крайней мере для девушек.

– Ничего бы я вам не показал, – тихо ответил Одинцов. – Спорт – это спорт, а война – это война. Незачем путать эти понятия. Вы на соревнованиях мастерство показываете, а для нас эти приемы – способ победить врага и выжить. Понимаешь, ваша задача – провести прием квалифицированно, чтобы судьи его зачли. А у нас в бою задача иная – быстро и наверняка вывести из строя противника, сделать его небоеспособным. И неважно, убил ты его или сильно покалечил. Быстро, с одного удара. У вас спорт, а у нас искусство убивать. Это разные вещи.

– Разные, – неожиданно согласился Данила. – Я вот хочу в этом году пойти служить по контракту. А к вам в спецназ ГРУ трудно попасть?

– А зачем? – спросил Юрий и внимательно посмотрел на парня.

– Как зачем? – непонимающе посмотрел на лейтенанта Данила. – Ты же сам там служишь, понимаешь же, как это круто!

– Так я не из-за крутизны профессии пошел в армию и в спецназ.

– Да, знаю, – серьезно ответил парень. – Мне тоже фильм «Офицеры» нравится. «Есть такая профессия – Родину защищать». Вот и мне хочется быть таким, чтобы гордиться своей профессией, чтобы на меня смотрели как… ну ты понимаешь…

– Нет, не понимаю, – так же серьезно ответил Одинцов. – Этих «понтов» я не понимаю. Это не дешевые «понты», а работа, Данила, тяжелая работа и очень опасная. И один из самых важных факторов в этой работе – ответственность за жизнь товарищей. Очень часто случается так, что от твоего поступка, от твоего решения зависит жизнь других. Очень часто несколько человек идут рисковать жизнью, идут на смерть, чтобы спасти одного раненого или окруженного врагами товарища. И только потому, что у нас своих не бросают. И каждый, идя в бой, должен быть уверен, что его в любом случае не бросят, ему помогут, чего бы это ни стоило его товарищам. Другая там арифметика. И учиться правилам единоборства тебе придется там заново.

– Заново? Это как?

– А так, – пожал плечами Одинцов. – Ты привык на спортивной площадке вести себя с соперником корректно, спортивно, не применять запрещенных приемов. Начинать бой по свистку, прекращать его по свистку. Тактика у вас в спорте другая, когда вы один на один деретесь. Вот она тебя и подвела сегодня. Дерешься хорошо, а тактика у тебя хромает.

– А ты объясни! – Данила остановился, и глаза его заблестели от азарта.

– Да все просто, – отмахнулся лейтенант и пошел дальше. – Надо учиться видеть все поле боя одновременно, не теряя из виду своего сектора обзора. Перед тобой один противник, но есть еще двое, которые могут тебя атаковать, одновременно атаковать. Ты же не сможешь блокировать одновременно два удара, три удара. Даже увернуться от них. Значит, задача проста, как апельсин. От них нужно уходить заранее, не допускать нападения на тебя одновременно больше двух противников. Двигаться надо не переставая и все время держать противников на одной линии, чтобы они друг другу мешали. Выбирать и нейтрализовывать того, кто опаснее в данный момент. И уж тем более не пускать никого к себе за спину.

– Ну да, – задумчиво произнес парень. – Все и правда просто, как апельсин. Только эти навыки придется в себе вырабатывать, этому надо учиться.

– Вот и думай, прежде чем принимать решение и подписывать контракт на военную службу. – Одинцов протянул парню руку. – Ну, будь здоров, заступник девушек. Мне направо. Хочу отоспаться. Мне завтра на службу отправляться.

– Удачи тебе и спасибо за помощь, – смущенно улыбнулся Данила, пожимая сильную руку спецназовца.

Уснул Юрий с чистой совестью быстро и крепко. Как будто он сегодня выполнил свой долг. Хотя вся ситуация в ночном парке вызывала в нем лишь улыбку. Но если он тому парню открыл глаза на вполне серьезные вещи, то день прожит не зря. Офицер в армии – такой же воспитатель, как и учитель в школе. Это курсантам вдалбливали в головы еще в училище.

Наутро сразу же влезать в шкуру спецназовца не хотелось. Наверное, недели, проведенные в госпитале, все же сказались. И Одинцов решил немного потянуть время и не стал надевать военную форму. Еще немного побыть в гражданке, чтобы в самолете на тебя не пялились. А уж потом переодеться и явиться пред ясные очи командира. Если он, конечно, в расположении части. А вдруг командировка, а вдруг соревнования? И группа уехала без него. Тут лейтенант уже вздохнул с откровенным сожалением.

Осмотрев себя в зеркало постриженного, причесанного, чисто выбритого, спецназовец кивнул своему отражению. Порядок! А дальше обычная процедура. Зарезервированный через военного коменданта билет на самолет по воинскому «требованию», регистрация, ожидание в пассажирской зоне. Странно, но Юрию почему-то снова захотелось спать. Поглазев на пассажиров и не найдя среди них симпатичной попутчицы, с которой можно было бы мило поболтать, пофлиртовать, он уселся в кресло и закрыл глаза.

Пассажиры потянулись на посадку. Спецназовец не стал спешить, решив пройти в салон к своему месту, когда большая часть пассажиров уже усядется на свои места. Не хочется попадать в самую гущу предполетной суеты в салоне самолета, когда зачастую ручная кладь превращается не совсем в ручную, с которой не развернешься в проходе между сиденьями и которая никак не хочет втискиваться в полку над головой. Одинцову с его спортивной сумкой эти муки не грозили. Обычно он ее совал под свое кресло и на этом успокаивался до самого места назначения.

Стюардесса улыбнулась так, как будто они были давними и самыми приятными друг другу знакомыми. Она предложила пройти в салон, напомнив молодому человеку номер места. Следом вошли всего двое пассажиров, на чем посадка и закончилась. Но зато начались сюрпризы!

– Юра! – раздался сбоку радостный голос.

Спецназовец не сразу отреагировал, потому что так радостно по имени его в этом городе называть некому. Повернул на голос голову он лишь машинально и чисто из любопытства.

– Юра, это я, Данила! – сияя глазами, махал ему рукой с соседнего ряда вчерашний знакомый Данила Усов. – Я и не знал, что ты тоже летишь этим рейсом.

Одинцов вежливо улыбнулся, не зная еще, радоваться такому совпадению или нет, а Данила уже о чем-то шептался со своим пожилым соседом. Оказалось, что он уговорил его поменяться местами с Одинцовым. И когда подошедшая стюардесса разрешила такое перемещение, лейтенанту пришлось пересесть поближе к парню. Он уже знал, что за этим последует. Конечно же расспросы, расспросы и еще раз расспросы. Будет, конечно, еще и бурный восторг, но расспросов будет много. Ну, что же, придется провести с пареньком ликбез по армейской жизни как минимум и как максимум о жизни спецназа.

– Так я вот еще о чем хотел тебя расспросить, – с заговорщическим видом, понизив голос, начал Данила…