Текст книги "Боевой сплав"

Лицо капитана Меркулова не изменилось, когда его вызвали в штаб и усадили перед генералом Калачевым. Он посмотрел вопросительно на генерала, на полковника Завьялова и стал ждать, что ему скажут. Генералу понравилась выдержка офицера. Завьялов сел напротив капитана и коротко изложил ситуацию и идею ФСБ с участием в захвате подразделения спецназа ГРУ.

– Какой будет реакция Одинцова? – резко спросил Калачев.

– Правильной, – коротко ответил Меркулов.

– Поясните, – так же резко потребовал генерал.

– Правильной – это значит так, как его учили. Он будет наблюдать, не выдавая себя, оценивать ситуацию и силы террористов и планировать освобождение заложников и нейтрализацию террористов. Действовать он будет тогда, когда шансы на успех будут, на его взгляд, максимальными. Или когда не будет иного выхода спасти людей.

– Но он в военной форме, и террористы просто не дадут ему действовать, – недовольно возразил генерал. Он понимал, что вся ответственность за согласие участвовать в этой операции спецназа ГРУ вообще и группы Меркулова в частности сейчас лежит на нем лично.

– Видите ли, Андрей Васильевич, – улыбнулся Завьялов. – Лейтенант летит в гражданской одежде. Это заметил еще и дежурный военный комендант, когда выписывал ему билет по армейским проездным документам. Но Одинцов находится в отпуске по излечению и имеет право не носить в это время военную форму. Так что он в обычной одежде, как и все гражданские.

– Хорошо, вы готовы, Меркулов?

– Так точно. Приказывайте.

– Вам нужно срочно вылететь на перехват самолета с террористами. В месте приземления захватить самолет, спасти пассажиров и по возможности захватить хотя бы часть террористов с тем, чтобы выяснить их предполагавшиеся цели. Остальное придется додумывать прямо здесь и прямо сейчас.

– Где приземлится самолет? – спросил Меркулов.

– Неизвестно, – ответил вместо генерала Завьялов. – Известно только направление, которым он сейчас следует. Юго-юго-восток.

– Количество пассажиров и террористов на борту?

– По посадочной ведомости там шестьдесят семь пассажиров. Сколько из них террористов, пока неизвестно. Экипаж под контролем, на связь террористы выходят в одностороннем порядке. – Полковник вытащил из большой папки карту и разложил ее на столе. – Вот тебе, Антон, для наглядности. Вот маршрут самолета в настоящий момент. Вот в этой точке они изменили курс. Горючего у них хватит на то, чтобы перелететь государственную границу. Китайские пограничники предупреждены, но я думаю, что в Китай самолет не полетит. На борту не дураки, они знают, что наша страна никогда еще не была в таких хороших отношениях с Китаем, как сейчас. Да и вообще, почти весь юго-восток – страны – члены БРИКС или кандидаты в эту организацию.

– Они сядут где-нибудь в глуши и уйдут по тайге, – уверенно заключил Меркулов. – У них нет шансов скрыться за границей, и они даже не будут пытаться сделать это. Я считаю, что они сядут где-то на Алтае. Но надо перестраховаться и выслать еще несколько групп на случай, если самолет сядет в другом месте.

– На большом «живом» аэродроме? – с сомнением покачал головой Калачев.

– Ну, это не «Боинг», это же «Суперджет», ему нужна полоса покороче. Такой самолет можно посадить на кукурузное поле.

– Выясните, какая площадка в Бийске, – ткнул в карту пальцем Меркулов. – Я пошел готовить группу. Михаил Сергеевич, нам нужно снаряжение, патроны, спецсредства, хотя бы две «птички» и сухой паек дней на пять. Я возьму с собой пятнадцать человек.

– Пятнадцать не получится, товарищ капитан, – поднимаясь, тихо сказал Калачев. – Вылетать нужно прямо сейчас, а под рукой у нас маленький самолет, в который мы сможем со снаряжением втиснуть только четверых. Ждать подходящий борт придется не менее двух часов. А у нас нет этих двух часов. С отправкой вам поможет полковник Завьялов, а я пока свяжусь с чекистами, посвящу их в наши планы. Нам приходится держать с ними связь и постоянно консультироваться. Это их идея отправить вашу группу. Михаил Сергеевич вам изложит детали операции.

Меркулов слушал, не прерывая, и про институт, и про позицию ФСБ в этой операции. Когда Завьялов закончил говорить, капитан кивнул:

– Я оставлю Беликова.

– А если он осознал ошибки и готов искупить потом свою ошибку?

– Нет, Михаил Сергеевич, – покачал Меркулов головой. – Ему не доверяют бойцы, а идти в бой с командиром, которому не доверяют бойцы, нельзя. Вы это знаете. Сам Беликов, если все осознал, будет стараться реабилитироваться, будет доказывать свою компетентность и может сгоряча еще больше наломать дров. Я поговорю с лейтенантом и оставлю его здесь. Пусть вместе с полицией и ФСБ разбирается в ситуации и держит связь с вами и со мной. Его оценка спецназовца важна для нас. Полиция не сообразит того, что может ему прийти в голову, он может дать нам дельный совет отсюда. Он будет нашим координатором.

Глава 3

Лейтенант Беликов вошел в кабинет и сразу посмотрел на Веронику. Симпатичная девушка в полицейской форме с погонами курсанта сидела напротив оперативника и что-то ему горячо доказывала. У оперативника лицо было мученическое, и он пытался остановить словесный поток девушки. Она сразу замолчала, увидев вошедшего военного.

– Здравствуйте, – отведя глаза от стажера, сказал Беликов. – Вы капитан Щербаков? Это я вам звонил. Лейтенант спецназа ГРУ Беликов.

– Ух, – вырвалось у девушки, но она сразу замолчала, уловив строгий взгляд начальника.

Лейтенанту понравилось, что оперативник сразу перешел к делу. Характеризовать ситуацию он не стал, потому что гость и сам знал обо всем. Щербаков достал из ящика стола список пассажиров угнанного «Суперджета», который Беликов переправил ему еще утром.

– С такой поддержкой я бы работал и работал, – усмехнулся Щербаков. – С готовностью и быстро помогают все, только заикнись, кто ты и по какому делу. Мы успели проверить список пассажиров. Действительно, никого, кто бы имел отношение к Институту физической мезомеханики материалов, на борту не было. Руководство института по нашему списку еще проверит, нет ли там кого из смежников и командировочных, побывавших у них в это время. Руководитель института отправил запрос своим партнерам в Иркутск. Ждем ответа.

– Отлично, – кивнул спецназовец. – Вы многое успели сделать. Результата нет, но и его отсутствие тоже результат. Наша группа попытается перехватить террористов в месте посадки. Сейчас вычисляем их конечную цель полета. А что нового по этому сотруднику, которого по фото опознал раненый охранник?

– Мы его подали в федеральный розыск. Сейчас отрабатываем его связи, знакомых, друзей. ФСБ работает в институте среди сотрудников лаборатории. У кого-то же Петровский все же взял ключ от лаборатории, чтобы сделать дубликат. Ему положено было иметь ключ лишь от общего помещения. Парень не простой, если учесть, что он смог незаметно сделать оттиск ключа у кого-то из сотрудников или руководителей.

– А может, оттиск сделал и не он? – предположил Беликов. – Ключ сделал кто-то другой, кто стоит за всем этим происшествием. И передал его Петровскому.

– Вот и я тоже говорю товарищу капитану, – вставила Вероника, – что этот Анатолий Петровский слабоват для шпиона.

– А вы видели много шпионов? – улыбнулся девушке спецназовец.

– Никого она не видела, – нахмурился Щербаков. – Просто Вероника имела в виду то, что Петровского многие считают рохлей. Он и спортом никогда не занимался. Чистой воды «ботаник». Как о нем отозвалось руководство, Петровский хоть и защитил кандидатскую диссертацию, но самостоятельным ученым так и не стал.

– Почему остался живым охранник, почему ему позволили увидеть Петровского? – задал вопрос Беликов. – Есть идеи на этот счет?

– Думали мы и об этом. Есть две версии, – согласился Щербаков. – Первая – рохля Петровский не смог ударить сильно и не попал туда, куда надо было ударить, чтобы убить. И не понял, что не убил. Запаниковал, сделал, что планировал, и скрылся.

– А вторая версия интереснее, – загорелась курсант, но капитан хмуро глянул на нее, и девушка замолчала.

– Вторая версия интересная, но пока недоказуемая, – ответил Щербаков. – Охранника не убили, а только оглушили специально, чтобы он увидел Петровского. И таким образом нам его подставили как главного подозреваемого. И единственного.

Беликов открыл было рот, но тут на столе у Щербакова зазвонил служебный телефон. Капитан извинился и поднял трубку. Разговор был коротким. Оперативник медленно положил трубку на телефонный аппарат и обвел глазами присутствующих.

– Ну вот и подтверждение. Теперь мы в тупике.

– Что? – коротко спросил спецназовец.

– Нашли машину Петровского здесь недалеко, за городом. Она сгорела в результате ДТП. Начисто. Владельца машины определили по госномеру. И в машине, как вы и предполагаете, сильно обгоревший труп. Поехали!

Капитан Меркулов осмотрел своих бойцов. С собой ему пришлось взять только троих. Полковник Завьялов, как только будет возможность, отправит еще группу спецназовцев. Кроме того, в точки возможной посадки угнанного самолета вылетают группы спецназа ФСБ.

– Становись! – приказал Меркулов, и бойцы, бросив снаряжение, тут же построились в одну шеренгу.

Задача уже поставлена, самолет ждет. Через несколько минут посадка и взлет, но командиру хотелось еще раз посмотреть в глаза своим ребятам, тем, кого он отобрал, на кого он надеялся, в ком был уверен, как в самом себе. Старший сержант Саша Родин с позывным Рысь. Выносливый, хороший следопыт, наблюдатель. Самый умелый в группе специалист по лазанию по горам. У него не только хорошая альпинистская подготовка. Он вообще гибок, как гимнаст, у него уникальная растяжка, почти как у балерины. Невысокий, не имеет мощного телосложения. О Родине и не подумаешь, что он спецназовец. И взгляд его серых глаз всегда спокойный, чуть наивный. Но он боец и один из самых незаменимых.

Данила Самсонов – могучий, как Самсон, стойкий боец, который в состоянии выдержать рукопашный бой с любым количеством противников. Снайпер, стреляет метко из любого оружия, даже из самого тяжелого и с руки. Брови почти всегда сведены, карие колючие глаза смотрят с подозрением, но в любой момент они могут полыхнуть веселым огнем, и Данила расхохочется во все горло своей или чужой шутке. Характер тяжеловат, у него и позывной Вредный, но это не больше чем маска, чтобы не повадно было ездить на его мощной шее. Он хороший друг тому, кто умеет дружить.

Рядовой Леша Золотарев. Высокий, стройный, очень выносливый и крайне немногословный. Удивительно, но Лешка может молчать весь день, только кивая или пожимая плечами. Такое ощущение, что ему лень разговаривать. И если приходится отвечать, то он очень точен в своих высказываниях и очень лаконичен. Из него получится хороший инженер. Есть в нем техническая жилка, он умеет держать в руках паяльник. В группе он чаще всех занимается «птичками», а еще у Лешки нюх на мины, растяжки. Руки у него чуткие, движения точные – сапер от бога. Удивительно, но лучше Золотарева никто не умеет метать в цель даже то, что и метать-то сложно. Хоть лопатку, хоть нож, хоть вилы, хоть топор или гвоздь 120 мм. Откуда у него появился позывной Банкир, никто не помнит. И почему, тоже никто не помнит. Так, прилепилось еще с «учебки».

– Вижу, готовы, – заговорил Меркулов. – Задание вам ясно, хочу только добавить, что иного варианта его выполнения у нас сегодня нет. Только «успеть». В опасности пассажиры самолета, и их надо успеть спасти, в руках у преступников государственная тайна, и их нужно остановить до того, как они скроются. Возможно, за границей. Это наш долг перед Родиной и наша честь спецназа военной разведки. А теперь – вперед!

Четыре тактических рюкзака с самым необходимым. Минимум пищи и воды, потому что операция должна быть завершена быстро. Она не может растянуться на несколько дней. Четыре автомата бесшумной стрельбы. Боезапас минимально разумный, потому что цель группы – не ввязываться в долгий стрелковый бой, не заниматься позиционным боем, а найти врага и обезвредить. Больше внимания медицинским средствам, связи и разведки. Без связи и разведки современная война немыслима.

Микроавтобус по дуге подъехал к небольшому самолету, и спецназовцы вместе со снаряжением быстро поднялись на борт.

Через несколько минут позвонил генерал Калачев.

– Группа в воздухе, – доложил полковник Завьялов. – Маршрут на Бийск. По нашему предположению, «Суперджет» посадят там, и террористы уйдут пешим ходом или специальным транспортом через леса к тому месту, где затеряются или их будут ждать и помогут раствориться в ближайших населенных пунктах. Не исключено, что им уже подготовили другие документы. Они к границе не пойдут. Это ложный ход.

– Разумно, – отозвался генерал. – Почему Бийск?

– По многим причинам, Андрей Васильевич! Посудите сами: недействующий с две тысячи девятого года аэропорт, расположен он в двенадцати километрах к юго-востоку от города, вокруг леса чередуются с открытыми, почти степными участками. Регулярные рейсы аэропорт не принимал с марта две тысячи первого. С две тысячи тринадцатого года после закрытия метеостанции и пожарной части вообще не имеет права принимать воздушные суда. Известно, что инфраструктура аэропорта, в частности радарное оборудование, в 2013–2014 годах частично демонтирована. Топливозаправочное оборудование практически полностью разрушено коррозией, нет водоснабжения. Территория почти не охраняется. Последний раз аэропорт использовался в августе две тысячи девятого года для временного базирования авиации МЧС, участвующей в ликвидации последствий аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Вот такой аэропорт, Андрей Васильевич. Садись и исчезай в любом направлении.

– Разумно, – снова отозвался генерал. – Спецназ ФСБ прикрывает другие направления, так что сосредоточьтесь на бийском направлении. Держите наготове дополнительную группу, чтобы своевременно оказать помощь капитану Меркулову.

– Есть, товарищ генерал!

Юра Одинцов немного успокоился, поняв, что его молодой спутник не станет больше пороть горячку и будет слушаться. И когда самолет стал снижаться, когда один из террористов пробежал по салону, кивая кому-то, спецназовец понял, что они подлетают к нужной точке. Значит, скоро самолет будет садиться. А что потом? А если там спецназ ждет на полосе и сразу начнется штурм? Ведь могут быть жертвы. Лейтенант представил, как бы действовал он, если бы ему приказали штурмовать самолет с пассажирами. Он обратил внимание на девушку, сидевшую рядом по другую сторону прохода. Спортивная фигура, спортивная сумка под ногами. И в глазах решимость. Дурочка, надеюсь, она не решила оказать сопротивление. Или сбежать сразу после посадки? Убьют же, не задумываясь. Он чуть улыбнулся девушке, привлекая ее внимание. И когда она пристально посмотрела на него, Юра шевельнул губами, произнося без звука: «Пристегнитесь, мы садимся».

И все же сделать это незаметно не удалось. Подбежавший террорист рявкнул: «Не разговаривать» – и наотмашь ударил Одинцова по голове. Удар пришелся вскользь по голове и рассек бровь. Девушка вскрикнула. Спецназовец решил, что это удачный момент напасть, потому что сейчас в этой части салона вооруженных людей не было, но тут же увидел через пелену крови, застилавшую правый глаз, что на сиденьях неподалеку дернулись еще двое в его сторону. И каждый сунул руку под куртку. Нельзя! Данила схватил лейтенанта за руку, но тот сжал пальцы парня и шепнул, чтобы тот не дергался и сидел смирно. Одинцов решил, что стоит притвориться раненым, и повалился на колени Усову.

Команды пристегнуть ремни никто не подал. О том, что самолет пошел на посадку, спецназовец понял по тому, как пятеро мужчин в салоне стали пристегиваться без команды. «Ну вот они и засветились», – подумал он, стараясь запомнить лица этих людей, одежду, особые приметы. Самолет начал снижаться, обороты двигателей упали. Кто-то в салоне закричал, что самолет падает и что сейчас все разобьются. В салоне поднялась паника. Часть пассажиров стала лихорадочно пристегиваться, кто-то садился так, как показывали в кино, – наклонив голову к коленям и прикрыв голову руками. Несколько человек пытались сползти с кресла и распластаться на полу между рядами, считая это место наиболее безопасным. Террористы кричали, кто-то дважды выстрелил из пистолета, а потом сильный удар снизу разбросал людей. Отчетливо что-то с лязгом сломалось, и самолет «клюнул» носом. Одинцов ударился головой, и на миг в глазах у него потемнело.

Когда Одинцов пришел в себя, самолет уже не двигался и гул двигателей постепенно стихал. По проходу между креслами буквально бежал молодой светловолосый мужчина с напряженным лицом, прижимающий к груди руку с массивными наручными часами. Двое террористов, которых Одинцов вычислил раньше, сопровождали его. Нет, не тащили по проходу, подгоняя тычками или дулами пистолетов. Они поддерживали его под руки и разгоняли по пути пассажиров.

Снова появились двое террористов с пистолетами. Один выстрелил в воздух и крикнул, чтобы все заткнулись, иначе он взорвет самолет. И теперь угроза показалась Одинцову уже реальной. Один из террористов, невысокий мужчина с темными горизонтальными усами, похожий на кавказца, вдруг схватил за руку девушку с сиденья напротив и рванул к себе.

– Пойдешь с нами!

Девушка вскрикнула от боли в руке и упала на пол, но мужчина не выпускал ее. И тут же Данила с силой оттолкнул Одинцова, мгновенно протиснулся мимо него к проходу и крикнул:

– Не трогайте ее, меня возьмите в заложники!

– Сам напросился, – хохотнул второй террорист.

Одинцов буквально выпал между рядами кресел. Нельзя отпускать Данилу одного. Пропадет парень. По неопытности и горячности, да еще из-за девушки он обязательно наломает дров. Он не понял, как так получилось, что его никто не оттолкнул. А ведь спецназовец кинулся в гущу людей, даже не придумав, как ему быть, как поступить. И тут же его кто-то толкнул в спину, он поднялся, и его стали толкать к выходу вместе с Усовым и девушкой. Кровь, заливавшая правый глаз, стала подсыхать, и глаз не открывался. «Ну и рожа у меня сейчас», – подумал Юра, спускаясь по легкому передвижному трапу на растрескавшийся и поросший травой бетон старой полосы.

Наверное, кто-то из террористов кого-то не понял, и его прихватили с собой в качестве заложника, в качестве живого щита, если появится спецназ. Но сейчас это Одинцова только радовало. Лучше быть здесь, когда эту банду будут брать. Тут он сможет помочь своим, из какого бы ведомства ни приехали бойцы.

– Я сказал, двоих, – проворчал террорист с темными усами и хмуро глянул на молодого человека с залитым кровью лицом. – Он не доедет. Выкини его!

Рука усатого с зажатым в ней пистолетом поднялась. «Еще немного, и меня пристрелят», – подумал Юра, холодея. Они стояли перед старым полноприводным микроавтобусом. Данилу с девушкой уже заталкивали внутрь, и тут помощник главного уверенно ответил:

– Да ладно, чем больше, тем надежнее. Не десятерых же. Крепкий парень, доедет. А не доедет – шлепнем его там, где упадет. Торопиться надо!

Обойти грозовой фронт не удалось. Маленький самолет сильно отнесло на север. Командир по просьбе Меркулова запрашивал армейские аэродромы для аварийной посадки. Потом в ситуацию вмешался полковник Завьялов, и группу посадили на аэродроме клуба ДОСААФ. Дождь закончился, когда спецназовцы выскочили на мокрую траву, где их ждал грузный мужчина в кожанке старого летного образца.

– Здравия желаю. – Мужчина еле сдержался, чтобы не вскинуть руку к голове, на которой не было головного убора. В нем чувствовался старый службист. – Кто из вас капитан Меркулов? Вы? Для вашей группы подготовлен вертолет. Через полчаса вы будете на бийском аэродроме. Прошу за мной!

Забросив снаряжение на спину и держа автоматы в руках, спецназовцы поспешили к стоявшему неподалеку вертолету, который уже начал раскручивать свои винты. Меркулов понимал, что они отстают от террористов уже на три часа. Радары и военные летчики, которых поднимали в воздух в районе прохода «Суперджета», подтвердили, что самолет прошел к Бийску. Дальше он исчез с радаров и на связь не выходил. Перебросить из города на аэродром какую-то технику или армейское подразделение было можно, но опасно. Действовать должны именно специалисты такого уровня, как группа Меркулова или спецназа ФСБ. Нельзя, чтобы террористы увидели приближающуюся к ним колонну транспорта, даже одна подъезжающая машина может привести к необратимым последствиям. Реакция преступников может быть любой. В закрытом районе даже запретили поднимать в воздух коптеры сельскохозяйственного назначения и беспилотники учебного центра.

– Товарищ капитан, – послышался в наушниках Меркулова голос командира вертолета, – с вами запрашивают связь.

– Антон, это Завьялов, – послышался голос полковника. – Садитесь прямо на полосу. Пришло сообщение от пилотов «Суперджета», что совершена жесткая посадка, есть пострадавшие, но все терпимо. Террористы взяли трех заложников и на машине уехали в восточном направлении. Посмотри, что с пассажирами, и сам запроси нужную помощь. Из Бийска под мою ответственность уже вышли полтора десятка машин скорой помощи, три единицы пожарной техники в сопровождении полиции. Они все равно придут туда после тебя. О своем решении сразу сообщи!

– Вас понял!

Меркулов приказал командиру вертолета менять курс и садиться возле самолета, а своим спецназовцам вести наблюдение в иллюминаторы. Как только винтокрылая машина выскочила из-за деревьев, капитан сразу увидел самолет. Каким-то чудом не случилось трагедии. На бетоне хорошо была видна черная полоса. При посадке у лайнера подломилась передняя стойка, тяжелый самолет протащило по бетонной полосе и снесло на траву. Что там творилось в салоне в это время, страшно было даже подумать. Но обошлось без пожара. Меркулов видел даже людей, которые отошли подальше от самолета и расположились на траве на одеялах, которые им, видимо, раздали бортпроводницы. Девушек в синих костюмах бортпроводников было хорошо видно – они ходили между группами людей. Пилоты посадили вертолет в ста метрах от «Суперджета».

Пилоты лайнера, увидев подбегающих спецназовцев, облегченно вздохнули. Оказалось, что террористы, уходя, попытались вывести из строя передатчик, но пилоты с помощью оказавшегося среди пассажиров специалиста смогли починить его и передать информацию о ситуации. Также экипаж рассказал, что три часа назад восемь террористов, забрав трех заложников из числа пассажиров, погрузились в микроавтобус и уехали в восточном направлении. Стали появляться местные жители из окрестных населенных пунктов. Начали подвозить воду, медицинские средства, еду. Двух раненых на частных машинах уже увезли к медикам. Также местные жители забрали к себе три семьи с маленькими детьми и беременную женщину.

Меркулов от своего имени вышел в эфир и запросил помощь для пассажиров и экипажа «Суперджета». Завьялову он сообщил, что группа начинает преследование террористов. Одинцов пока не найден.

– Рысь, Банкир, – найдите старшую бортпроводницу, по спискам и местам пассажиров выясните, где сидел Одинцов, опишите, может, его кто-то видел. Вредный, за мной к вертолету.

Пилоты вертолета с беспокойством посматривали по сторонам. Чувствовалось, что они люди не военные и боевых вылетов не совершали. Ребята с «гражданки», хоть и с приличным налетом часов.

– Слушай, командир, – обратился Меркулов к мужчине лет сорока в сдвинутой на затылок форменной фуражке. – Можешь помочь. Надо подняться с моим бойцом на вашей «вертушке» и обследовать несколько направлений, по которым могли уйти террористы. Затеряются в этих дебрях, и пиши пропало. Они не отпустят заложников домой, когда сами окажутся в безопасности. Им не нужны свидетели. Ну, поможете людям?

– Ну, это можно, конечно, только с моим руководством как-то надо согласовать, – нервно облизав губы, сказал пилот. – Да и топлива у нас только на обратную дорогу.

– Топливо, если надо, подвезут, – холодно ответил спецназовец. – А у меня есть полномочия взять без согласования вертолет. И хоть самому за управление сесть, хоть пилотов из города вызывать. Пойми, «летун», это не хулиганы из соседнего района, не уличные шалопаи. Здесь вопрос на таком уровне, что тебе лучше и не знать! Кончится горючее – вернешься сюда. Дальше не твоя забота. Ну?

– Мы согласны, конечно, – кивнул летчик и вопросительно посмотрел на своего напарника.

Тот молча кивнул в ответ.

При всем старании добраться до места, где сгорела машина Петровского, удалось лишь через тридцать пять минут. Оперативно-следственная группа районного управления полиции уже работала на месте, тело достали и увезли в морг. От «Рено Логана» остался только обгоревший кузов и развороченный взрывом бензина капот. Внутри салона все, что могло гореть, выгорело. Вырванная спасателями водительская дверь валялась рядом. На деталях кузова и придорожной траве высыхали остатки огнетушащей пены.

– Кто первый приехал на место происшествия? – спросил Щербаков.

– Я, – отозвался молодой лейтенант, оттиравший ладони от копоти. – Лейтенант полиции Белозеров.

– Что вы тут увидели, опишите, пожалуйста, – просил Беликов.

Полицейский удивленно посмотрел на армейского лейтенанта, который приехал с оперативником, но задавать вопросов не стал. Он начал рассказывать, хмуря брови, деловито и довольно толково.

– Мне по рации сообщил дежурный. Со слов очевидцев, на двадцать восьмом километре на шоссе южнее Ливановки горит легковой автомобиль. Кто-то из автомобилистов уже вызвал пожарных. Когда я приехал, возле машины никого не было, а огонь оставался только внутри: в салоне, в багажнике и под капотом. Крышка была сорвана взрывом, я думаю, инжектора. Хорошо просматривался сквозь дым труп человека на водительском сиденье. Черный весь, обгоревший. Даже без признаков одежды. Пожарная машина приехала через пять минут и сразу приступили к тушению. Потом МЧС прислало специалистов. Они приехали вместе с оперативно-следственной группой. Выломали дверь, труп уложили для осмотра, а потом его увезла машина на вскрытие. Вот и все. Информацию о регистрации по госномеру я передал по рации дежурному.

– Это очень важно, товарищ лейтенант. – Щербаков поднял указательный палец. – Труп пришлось с трудом вытаскивать из машины, рулевое колесо врезалось ему в грудную клетку, ноги были зажаты?

Беликов тоже посмотрел на сгоревшую машину с разбитым, практически сплющенным о толстый ствол дерева капотом. Человек, сидевший за рулем этой машины, во время аварии должен был сильно пострадать от удара. Да, теперь важно, что покажет вскрытие. И еще важнее установить совершенно точно, был ли этот человек за рулем машины Анатолием Петровским. Наверное, был. Запросто можно подставить оглушенному, но не убитому охраннику лицо знакомого человека, пустить следствие по этому направлению и этого человека потом убить в ДТП. И концы в воду. Точнее, в огонь.

– Поехали в институт, а потом в морг, – предложил Беликов Щербакову.

– В морг сегодня рановато, – вздохнул капитан. – Вряд ли там отложат текущие дела ради нашего трупа. У них там государство в государстве…

– Да, даже так? – усмехнулся спецназовец и, усаживаясь в машине на сиденье рядом с капитаном, достал мобильный телефон. – Товарищ полковник, важно!

– Слушаю, товарищ лейтенант, – отозвался в трубке голос Завьялова, который на кого-то повысил голос, приказав замолчать.

– Необходимо срочно проверить, был ли на борту «Суперджета» сотрудник института Анатолий Петровский. Через час я вам перешлю из института его фотографию. Вы ее переправьте, пожалуйста, Меркулову для опознания, вдруг Петровский сел в самолет по поддельным документам. И еще. Нужна ваша помощь.

– Какая, говорите!

– Уголовный розыск сомневается, что вскрытие найденного трупа в сгоревшей машине Петровского будет сделано сегодня. Вы можете посодействовать, чтобы вскрытие начали делать уже сейчас?

– Могу, – не задумываясь, ответил Завьялов. – Сейчас же поезжайте в институт и достаньте фото Петровского. Потом уже в морг. Думаю, что через час вам дадут первые консультации.

…Заместитель директора института Агафонов встретил визитеров в своем кабинете. Дмитрий Артурович сидел за столом, положив перед собой руки, и хмуро разглядывал кожаную визитницу. Кивнув офицерам, он снова опустил глаза, устало разглядывая свой рабочий стол.

– У нас две просьбы, Дмитрий Артурович, – сказал Щербаков. – Во-первых, нам срочно необходимы фотографии Анатолия Петровского.

– Да, я сейчас позвоню в отдел кадров, – кивнул Агафонов, а потом задержал руку на трубке внутреннего телефона. – Мне сказали, что Петровский погиб в автомобильной аварии. Это так?

– Это пока не установлено, – поспешил ответить Щербаков. – Тело не опознано. Проводится необходимое исследование.

– О господи, – вздохнул Агафонов и потер руками лицо. – Какой позор. Академический институт, фундаментальная наука, президентские гранты, и вдруг наш сотрудник… какая нелепость, какой стыд! Никогда бы не подумал об этом Петровском, что он мог сделать нечто такое!

– Не будем спешить с выводами, – напомнил Беликов. – Вину в любом случае устанавливает суд, а пока будем лишь собирать сведения. Мы хотели вас спросить еще вот о чем, Дмитрий Артурович. Официальный запрос еще придет к вам, и вы официально ответите, но сейчас для работы, для направления розыска нам нужно знать, иметь представление, что мог Петровский такого вынести из института, что это нужно с таким шумом – с угоном самолета, с захватом заложников – вывозить отсюда. И куда вывозить, мы тоже должны понимать. Без этой информации мы будем тыкаться, как слепые котята.

– Видимо, из лаборатории пропал образец сплава новейшей брони, – не поднимая головы, тихо ответил Агафонов.

– Образец брони? – удивился Щербаков и переглянулся со спецназовцем. – Но это же…

Оперативник постарался изобразить руками то, как он представлял себе как образец брони, как осколок этого изделия. Получилось у него впечатляюще. Агафонов посмотрел на капитана и грустно улыбнулся.

– Ну что вы. Это ведь всего лишь кусочек сплава размером с копеечную монету. И это не весь «пирог» готовой многослойной танковой брони, скажем. А лишь та новая его часть с определенными эффективными свойствами против поражения современным кумулятивным боеприпасом. Это не кусок танка, а лишь образец сплава определенного химического состава. Но это еще не все. По образцу можно многое понять, но важнее то, что Петровский мог скачать из компьютера файл с формулами, техническими данными, лабораторными данными. Это важнее, потому что эта информация раскрывает вообще научное направление в этой области. Вот что страшно. Коллектив работал четыре года, а тут один Петровский, и все…