Текст книги "Зачистка под ноль"

– Значит, здесь нет посторонних? – со змеиной улыбкой произнес командир. – Тогда кто стрелял в моих верных бойцов? Или это был злой демон?

Стоящий на коленях монах не ответил, смотря перед собой в землю.

– Ты будешь отвечать? Или тот же демон замкнул твои уста?

Монах не произнес ни слова.

– Ты лгал. Это грех. Грешный монах – это неправильно, – командир Хан поднял ствол, упер его в лысый череп монаха. – Ты должен быть наказан!

Раздался одиночный выстрел. Монах рухнул, дернулся и затих.

Хан выдал длинную очередь в воздух, разом опустошив магазин автомата, и крикнул:

– Монастырь будет наказан! И это справедливо!

Начался грабеж. Некоторые бойцы чувствовали себя не в своей тарелке, поскольку принадлежали к этой вере и боялась мести духов. Но большинству было плевать на все – и на богов, и на демонов. Единственный бог и демон, которого они признавали, был генерал Вэй. А он всегда твердил, что пособники врагов – это тоже враги, и на них должна быть обрушена справедливая и жестокая кара вне зависимости от того, кем они являются.

Настоятель невозмутимо и молча взирал на то, как вандалы грабят его монастырь. Он блестяще умел скрывать свои истинные чувства.

Бойцы быстро отыскали скудную кассу монастыря, прибрали вещички из серебра, забрали все, представляющее какую-то ценность. Поскольку специалистами в антиквариате не были, гребли все то, что блестит.

Безмолвствовали и обитатели монастыря, взирая на происходящую вакханалию.

Все изменилось, когда Хан с бойцами, толкавшими перед собой настоятеля и пару монахов, оказались в главном храмовом помещении, богатом и древнем. Оно представляло из себя квадратный зал, в котором возвышалась большая статуя грядущего Будды Майтрейи. По обе ее стороны шли фигурки Будд и бодхисатв. Приподнятая центральная часть крыши поддерживалась покрытыми красным лаком колоннами с золоченой резьбой. Вечный светильник стоял в центре зала перед мраморным алтарем с приношениями – сосудами с водой, масляными лампадками, мисками с рисом и ритуальными хлебцами.

Вдоль стен тянулись низкие, покрытые коврами скамейки и узкие столы, а также собрания священных книг. Каждый том был обернут в красную и желтую материю и поставлен в деревянную ячейку, увенчанную красивыми резными и расписными панелями.

Стены были покрыты фресками с изображениями обитателей всех сфер существования: человеческой, сверхчеловеческой, нечеловеческой, божественной и демонической. Тут были и многорукие чудовища, сплетенные в соитии, в огне и дыму, и мирно сидящие на цветах лотоса святые с преданными почитателями у ног, нежные прекрасные феи и свирепые богини в экстатическом танце, украшенные черепами и гирляндами из человеческих голов, аскеты, погруженные в медитацию, и мудрецы, наставляющие своих учеников. И все это на фоне поросших лесами холмов и заснеженных вершин, деревьев, облаков и водопадов.

Деловито осмотрев полутемное помещение, Хан тут же уперся глазами в массивную металлическую дверь. Позеленевшая бронза была испещрена письменами и тонкими рисунками.

– Что там? – резко спросил командир.

– Ничего такого, что может принести тебе счастье и удачу, – ответил настоятель.

– Тебя, вижу, ничему не научила дыра в голове одной из твоих обезьян? – делано удивился командир Хан. – Открыть. Или я взорву тут все, а твоих людей перережу, как коз. Я не привык повторять!

Настоятель смиренно кивнул, покопался в складках своего одеяния. Извлек массивный ключ, державшийся на простой веревке на его шее, сунул его в замочную скважину. Ключ проворачивался с трудом, сыпалась металлическая труха. Видно было, что эту дверь не открывали очень давно.

Наконец, открылся черный пыльный зев прохода. Командир протянул руку, и сообразительный боец вложил в нее фонарик.

Скрывавшееся за бронзовой дверью помещение было не больше пяти квадратных метров. На стеллажах были аккуратно сложены десятки свернутых в рулон рукописей, исполненных на коже. Справа от входа на деревянной подставке лежала полуметровая квадратная плоская коробочка, скорее даже кожаный планшет.

Открыв его, Хан аж зажмурился. Тусклый луч фонаря заиграл на золотом рисунке.

В планшете лежала квадратная золотая пластинка – тонкая, нетяжелая. Невероятно изящный рисунок на ней был крайне затейлив. Делали его большие мастера, не пожалевшие сил и времени.

Хан удовлетворенно крякнул, резко захлопнул планшет, подняв облако пыли. Огляделся еще раз. Но ничего, представлявшего коммерческий интерес, в комнате больше не было.

Обрадованный находкой, которую твердо решил оставить себе, командир вышел на белый свет.

Увидев, что за вещь вандал небрежно держит под мышкой, коренастый молодой монах бросился вперед с отчаянным криком:

– Нет! Нельзя!!!

Его угостили ударом приклада в затылок, и он рухнул у ног Хана. Командир задумчиво посмотрел на него сверху вниз, прикидывая – убить за дерзость или пощадить безумца.

– Не надо, – покачал головой настоятель, опустивший плечи, будто под тяжелым весом. – И так слишком много зла.

– Хорошо. И пусть меня упрекают в доброте… Мы уходим, – крикнул командир Хан. – В следующий раз убьем всех!..

Настоятель, стоя на стене монастыря, задумчиво и с печалью смотрел вслед растянувшемуся отряду, идущему в сторону равнины. Эти люди просто не ведали, что творили, и их нужно было пожалеть. Вот только жалости в груди настоятеля для них не было.

Все очень плохо. Насколько – покажет время… Но, с другой стороны, произошло то, что должно было рано или поздно произойти. Мандала воли вырвалась в большой мир…

Глава 6
Весь королевский спецназ

Игорь Великанов с высоты двадцать третьего этажа взирал из огромного, во всю стену окна выделенной ему двухкомнатной квартиры на погружающуюся во тьму столицу Суньямы Хуму. Закат бросал щедрые мазки алого, желтого перламутра на два черных стеклянных и совершенно чуждых гармоничному городскому пространству небоскреба делового центра. На высокий купол парламента. На бесчисленные пагоды буддистских храмов, которыми был так богат город – с древних времен короли и ремесленники могли ютиться в хижинах, но пагоды обязаны были расти ввысь и поражать своей роскошью.

Справа подпирает небо огромная золотая ступа Тхайя Дагон, вокруг которой разбросан храмовый комплекс из нескольких десятков зданий. Слева тянется пагода, похожая на авиационный ангар; в ней потрясает воображение верующих древняя святыня – гигантская, покрытая золотом статуя, по легендам, слепленная с самого Будды при его жизни. За ней возвышаются мощные каменные стены и башни – это крепость, которая в восемнадцатом веке должна была стать несокрушимой для английских завоевателей. Для укрепления при ее основании под воротами и угловыми башнями были замурованы полсотни человек в качестве жертв духам – натам. Не помогло: английская колониальная машина в ту пору не давала сбоев.

Внизу кипела беспокойная человеческая масса, гудели клаксонами машины, прозвенел колесами по рельсам древний трамвайчик. В этом полуторамиллионном городе было непередаваемое очарование и обаяние, что-то неуловимое, что необъяснимо ни красотами ландшафта, ни архитектурой. В городе была душа, мятущаяся между святостью и дикостью. И Игорю здесь нравилось.

Вот только надежды на легкую курортную жизнь не оправдались. В Королевство Суньяма пришли горячие и злые деньки.

Началось все с вылазки террористов в Тунчжае. И теперь накал агрессии усиливался с каждым днем.

Вопрос философский, даже, скорее, мистический – всю жизнь то ли Великанов, попадая в новые места, приносил на своем хвосте войны и вооруженные конфликты, то ли судьба вела его точно в этом направлении. То ли аналитики «Пирамиды» так хорошо просчитали ситуацию и точно направили агента в те черные дыры Земли, где вскоре все должно взорваться. Вот и с прибытием его в Суньяму там все, как по заказу, с цепи сорвались. Обострились старые этнические, политические, экономические противоречия. И, судя по всему, дело шло к большой заварушке.

По сути своей Суньяма мало отличалась от большинства азиатских стран. История ее достаточно типична. В ней были племена из Индии и Китая, на заре веков заселившие эту территорию. Бесконечные междоусобицы и межнациональная рознь. Создание централизованного государства под властью короля. Победное шествие буддизма, в результате чего государство некоторое время фактически было теократическим. В восемнадцатом веке колонизация Англией, оставившей после себя колониальную архитектуру, государственный английский язык и железные дороги. Вторая мировая война, жестокие схватки с японцами, оккупация части страны Японией. После войны – освобождение от колониальной зависимости. Победное возвращение монархии. Рост экономики. И тысяча проблем.

Территориальные споры были у нее теперь со всеми соседями, но обычно они не перерастали в серьезное противостояние. Гораздо хуже было с внутренним сепаратизмом. В государстве велась бесконечная гражданская война.

Партизанские действия здесь начались в конце 30-х годов прошлого века. Тогда японцы стали вооружать местных борцов с британской колониальной администрацией. Когда же страну в ходе Второй мировой войны оккупировала японская армия, оружие повернулось уже против ее солдат.

В 1945 году Япония капитулировала, англичане вернулись в Суньяму, и повстанцы с готовностью начали сражаться с ними. Британцы покинули колонию в 1948 году и от щедрот пообещали всем проживающим здесь народам автономию или независимость. Антиколониальная война плавно перетекла в гражданскую. Народы требовали обещанную англичанами независимость и почему-то не находили отклика в своем желании развалить единое государство. Расхлебывать заварившуюся кашу пришлось вернувшемуся из изгнания королю Суньямы.

Сегодня здесь действовало немало возмутителей общественного спокойствия. Суровые последователи Магомета, немногочисленные, но воинственные, требовали справедливого переустройства мира исключительно по законам шариата. Поддерживающие тесные связи с экстремистскими организациями Пакистана и Афганистана, исламские фундаменталисты являлись главными поставщиками террористов, и для борьбы с ними время от времени проводились совместные мероприятия с приграничными к Суньяме странами.

На северо-востоке часть страны находилась под контролем генерала Чэнь Вэя. Возглавляемое им движение «Справедливый путь Суньямы» берет истоки в середине двадцатого века. Тогда отряды вытесненных коммунистами из Китая гоминьдановцев проникли в страну и объединились в отдаленных провинциях, прибирая к рукам новый, динамично развивающийся и перспективный бизнес – наркотики. По иронии судьбы, эта структура в итоге попала под контроль лидеров, ориентирующихся на коммунистический Китай. Тогда и появилось название «Справедливый путь». Долгое время КНР подпитывала это «освободительное движение» оружием и деньгами.

Тогдашний вдохновитель и руководитель движения Ли Чанел, философ и революционный романтик, вполне искренне пекся о светлом будущем, о равенстве и справедливости. И торговлю растительными наркотиками, на которые были богаты местные края, воспринимал как вынужденную суровую необходимость. Но со временем движение «Справедливый путь» претерпело трансформацию. Все меньше звучало слов о светлых идеалах, зато все чаще хитрыми кривыми тропинками уходили караваны с героином.

Ли Чанел погиб при загадочных обстоятельствах – злые языки говорят, что не без помощи своего преемника генерала Чэнь Вэя. Тот быстренько канонизировал своего предшественника, поставив его в ряд с такими великими деятелями прошлого, как Будда, Христос, Ленин, Мао, и повел свой корабль твердой рукой – в одному ему видимую сказочную даль. Под его предводительством в считаные годы «Справедливый путь Суньямы» вошел в первую двадцатку самых весомых мировых поставщиков наркотиков.

Тем временем в Китае началась очередная эпоха перемен. Обновленная страна, претендующая на роль сверхдержавы, дистанцировалась от наркоторговцев и перекрыла всякую помощь «Справедливому пути». Но генерал Вэй уже не нуждался в подачках. Наркоторговля приносила сверхприбыли, и нет ничего проще в современном мире, чем на наркоденьги приобрести оружие.

Сегодня «Справедливый путь» – это фактически наркокартель с крайне левацкой идеологией, привлекательной для нищих слоев населения, которые и являются главным человеческим ресурсом. Вдохновляемые работами великого кормчего Китая Мао Цзэдуна, а также сокола мировой революции Льва Троцкого, подданные генерала Чэнь Вэя тщетно ищут тропинки в светлое будущее, а в это время наркотики из «Рубинового треугольника» половодьем растекаются по всему миру.

До настоящего времени приспешникам генерала удавалось держать под контролем значительную часть территории страны, ее труднодоступные районы, и оказывать успешное противодействие королевским войскам, которые время от времени предпринимали попытки наведения конституционного порядка. Конечно, центральному правительству он был как бельмо на глазу, но справиться с ним никак не получалось, как и у него не выходило расширить зоны своего контроля. Продолжалось это противостояние уже не первый десяток лет с переменным успехом.

Следующий серьезный игрок, пытавшийся порвать Суньяму на части, – «Союз независимых народов Тшаны». Он состоял в основном из христиан-баптистов, проповедовавших пуританские ценности. У них употребление и распространение наркотиков считалось смертным грехом. Христианам, в основном из местного коренного народа тшанов, позарез нужна была душевная чистота, свобода и независимость. Проблему они представляли еще посерьезнее, чем «Справедливый путь», пользуясь вполне искренней поддержкой самых широких масс населения, а религиозная составляющая придавала их борьбе романтику крестовых походов. Весомость их притязаниям добавляло то, что одно время Тшана была самостоятельным государством, завоеванным Суньямой, и считала своим историческим правом стремление к независимости. Некоторые районы страны находились под полным контролем «Союза»; там были сформированы местные органы власти и, поговаривают, туда даже возят туристов поглядеть на достопримечательности независимой Тшаны.

Кровавыми злодеяниями в стиле генерала Вэя «Союз» не славится, но и до христианского смирения ему далеко. Его боевые подразделения многочисленны, неплохо вооружены и идейно непоколебимы. Отказ от наркоторговли создавал некоторые финансовые трудности, но они решались за счет налогов на освободительную борьбу с подконтрольных территорий. Налоги раздражали значительную часть и без того нищего населения и сужали поддержку движения, но иного выхода не было. Подпитку финансами и оружием одно время втихаря осуществляли соседи Суньямы, имевшие с королевством неразрешимые противоречия территориального свойства. Также приходила помощь от некоторых заморских доброхотов, заинтересованных в вечном очаге напряженности в Азии, и инвесторов, надеявшихся поживиться после раздела страны.

Были еще различные национально-освободительные, переходящие в террористические, организации различных национальных меньшинств. Бесчинствовали свободные банды наркоторговцев. В отдаленных уголках побережья даже нашли свой приют пираты, потрошившие контейнеровозы, сплошным потоком идущие через Индийский океан.

Вот такой коктейль был намешан в Суньяме. И это если не считать проблем поменьше – социального недовольства, экономических неурядиц, связанных, в том числе, с повальной милитаризацией страны. Время от времени вся эта адская смесь вспухала терактами, боевыми действиями, карательными акциями со всех сторон. Потом пламя затихало, чтобы через некоторое время вспыхнуть вновь.

Длительное время вся эта система находилась в состоянии относительного равновесия, когда никто не хочет никого добивать насмерть и все довольствуются существующим раскладом. Но, похоже, этому худому миру приходил конец. Аналитики «Пирамиды», еще перед засылкой Великанова, проанализировали ситуацию в регионе и сделали вывод о скором резком обострении ситуации, которое, возможно, изменит баланс сил в регионе. Но даже неискушенному наблюдателю было понятно, что недавний отказ короля Наинга Тхуны в продлении срока пребывания базы ВВС США до добра не доведет.

Первым звоночком прозвучал террористический акт в Тунчжае. Потом как-то синхронно активизировались боевые формирования «Союза Тшаны» и «Справедливого пути». А затем стала поднимать голову разношерстная политическая, экстремистская и уголовная шушера. И относительно стабильная в последние годы ситуация начала расшатываться. Не было дня, чтобы не приходили сообщения о вылазках сепаратистов. Хотя большой крови не лилось, но все это сильно нервировало население и усиливало ощущение нестабильности.

События в Тунчжае наглядно продемонстрировали неспособность сил антитеррора противостоять сколь-нибудь серьезной террористической атаке. Неразбериха, отсутствие ясных и четких правил, дрянное оснащение – все это привело к большим жертвам среди мирного населения. Почти трое суток террористы показательно куражились над Суньямой и всем миром. Стало понятно – страна нуждается в подготовленных силах спецопераций.

После кризиса в Тунчжае воз сдвинулся со своего места. Кто-то из больших шишек, принимавших участие в деятельности антитеррористического штаба, высоко оценил компетенцию русского специалиста. И его определили советником к помощнику министра обороны адмиралу У Хтай Аунгу.

Должность адмирала – помощник по чрезвычайным вопросам – звучала неопределенно, не был понятен конкретный круг его обязанностей. На деле оказалось, что он служит эдакой «скорой помощью». Он там, где необходима была интенсивная терапия – принятие срочных непопулярных решений по самым острым проблемам, возникающим перед Вооруженными силами, а часто и перед государством в целом. В силу ряда обстоятельств в некоторых ситуациях он обладал полномочиями даже выше, чем у министра обороны. В Вооруженных силах, зная его жесткий и крутой нрав, к нему относились с опаской и вместе с тем с неизменным уважением.

Первая встреча помощника министра и зарубежного советника произошла на аэродроме, где бойцы парашютного полка демонстрировали навыки десантирования с небольшого, похожего на глазастую стрекозу вертолета индийского производства «Читак».

Великанов внимательно наблюдал за происходящим действом, и тут к нему подошел азиат средних лет – невысокий, худощавый, с залысинами, отвоевавшими почти всю голову. На нем был комбинезон защитного цвета без знаков различия. На лице застыла доброжелательная и какая-то потусторонняя улыбка.

– Здравствуйте, господин советник. Ну как, впечатляют успехи наших десантников?

– Добрый день. Не особенно, – произнес Великанов, пытаясь оценить, кто перед ним.

– Адмирал У Хтай Аунг к вашим услугам. Нам предстоит работать вместе, – потусторонняя улыбка стала еще шире.

– Я буду рад сотрудничеству, – дипломатично произнес Игорь. – Надеюсь, оно будет плодотворным.

– Ну, это зависит больше от вас.

– Постараюсь оправдать доверие.

– И вы сделаете меня счастливым человеком. События в Тунчжае показали, что у нас нет нормальных сил специальных операций и практики их применения. Наша задача – создать их.

Великанов согласно кивнул – тут не поспоришь.

– Я со своей стороны сделаю все. У меня есть некоторое влияние, и я стараюсь употреблять его на пользу моего народа.

Адмирал сложил перед собой ладони и поклонился. Русский специалист поклонился в ответ. Похоже, оба остались довольны первой встречей.

Чуть позже Великанов узнал, что именно составляло основу этого влияния – адмирал принадлежал к королевской фамилии, являлся близким родственником короля и пользовался его безоговорочным доверием.

Вторая встреча состоялась через несколько дней, когда адмирал ознакомился с отчетом русского специалиста о состоянии специальных подразделений Суньямы – диверсионной роты, роты военно-морского спецназа, парашютного полка и антитеррористического полицейского подразделения. Им предстояло стать основой будущих сил специальных операций.

– Я ждал более разгромных оценок, – сказал адмирал, на этот раз принимавший гостя на построенной в колониальном стиле вилле, служившей его штаб-квартирой.

– А я ожидал худшего, но надеялся на лучшее. Техника и вооружение хоть устаревшие, но есть. Индивидуальная подготовка личного состава средняя. Дисциплина удовлетворительная. К решению специальных задач, возлагающихся на подразделения сил специального назначения, практически не готовы. Можно использовать как пехоту и полицейские силы, но не более того.

– В чем-то разделяю ваше мнение, – кивнул адмирал не особо радостно. – Я исследовал этот вопрос полгода назад и понял, что без постороннего свежего европейского взгляда нам не обойтись. Я настаивал на приглашении зарубежного специалиста. До этого у нас гостили израильские консультанты, но у меня сложилось впечатление, что они больше утаивают, чем говорят. Русские обладают бесценным опытом проведения спецопераций. В отличие от американцев, опирающихся больше на технику, связь и подробнейшие инструкции на любой случай жизни – как дышать, как свистеть, – русские больше рассчитывают на себя, свою выучку. Такой подход ближе к нашим реалиям и возможностям.

– В самую точку, – согласился Великанов.

– К сожалению, в последнее время я несколько упустил этот вопрос из виду, и первые недели вам не давали проявить себя. Сейчас все изменится. Я сильно рассчитываю на вас.

– Только есть ряд моментов, – сказал Великанов. – Приведение в соответствие с нормами боевых уставов и правил проведения спецопераций – за мной. То же касается организации штабной работы, взаимодействия, разведки. Мне тут не нужны пустые научные дискуссии и вездесущая бюрократия, способная утопить в бумагах любые светлые надежды. Кроме того, необходимо мое личное участие в отборе и подготовке командного состава. Определение плана обучения – тоже за мной. Одно подразделение из бойцов, которых я сам подберу, буду готовить лично… И еще – я должен участвовать в проведении спецопераций.

– Имеются причины так рисковать собой, уважаемый гость? – широко улыбнулся адмирал.

– Я должен лично видеть, как подразделения покажут себя в бою.

Адмирал задумался. Русский требовал немало. Но, насколько У Хтай Аунг был наслышан о подвигах этого человека, и способен тот был на многое.

– И еще: судя по всему, силы спецопераций будут востребованы в самом скором времени. Мы в цейтноте. Поэтому щадить не буду ни себя, ни ваших людей.

Следующие месяцы стали нелегким испытанием для железного Великанова. Что уж говорить о его подопечных – они просто попали в чистилище.

Адмирал У Хтай Аунг пока держал данное слово и оказывал всяческое содействие. Хотя это было нелегко. Когда дело касалось каких-то организационных моментов и текущих бумаг – решалось все более-менее просто. Но проработка вопросов взаимодействия между родами войск и различными силовыми ведомствами вызвала целую бурю. Идея подчинения всех сил и средств единому руководству в лице представителя Министерства обороны была встречена представителями других силовых структур в штыки.

На межведомственных совещаниях по вопросам антитеррора Великанов горячо и, как ему казалось, вполне убедительно, наглядно, на пальцах, чтобы всем туго думающим и плохо слышащим было понятно, объяснял, что без должного управления, взаимодействия и обмена информацией спецоперации будут хаотичными и бестолковыми. Представители же всех силовых ведомств пытались перетянуть одеяло на себя, и их корчило от мысли о подчинении кому бы то ни было. Ситуация была болезненно знакома по Чечне, где отсутствие единой руководящей руки всегда приводило к потерям и провалам.

Когда обсуждение в очередной раз зашло в тупик, адмирал заявил, что всех присутствующих через час ждет премьер-министр на совещании по реформе силовых структур.

В просторном овальном кабинете Великанову пришлось использовать все свое красноречие. На этот раз его главным слушателем был глава правительства – старый и мудрый гном, пятнадцать лет тянущий нелегкую ношу. И большинство предложений русского советника было одобрено под зубовный скрежет недоброжелателей.

Закрепляя успех, русский советник тут же передал наверх на подпись главный документ – правительственную секретную директиву о порядке применения сил и средств и организации их эффективного взаимодействия при возникновении чрезвычайной ситуации, объявлении военного положения, проведении контртеррористических (взял специально русский термин как наиболее обтекаемый и дипломатичный – в этом в России поднаторели) операций.

С самого начала Игорь пытался подыскать адекватных людей на аналитическую, штабную, правовую и разведывательную работу. Ему это удалось – ребята подобрались толковые и амбициозные. С их помощью удалось добить необходимую правовую и организационную базу. А именно доктрину и порядок применения сил специального назначения. Приказы по взаимодействию с другими родами войск. Указания об обеспечении транспортом, в том числе авиационным – теперь за каждой группой специального назначения закреплялись необходимые средства доставки в любой конец страны, чтобы не повторилась история, когда полицейский спецназ не мог добраться до Тунчжая.

Через два месяца силовики Суньямы имели достаточно полно расписанные правовые основания для более-менее адекватного противодействия террору.

Конечно, Великанов не обольщался по поводу своих личных заслуг. Без адмирала этот камень не удалось бы сдвинуть с места никогда. Все начинания на месяцы и годы утонули бы в бумажных согласованиях.

Хуже обстояло дело с вооружением. Армия Королевства Суньяма представляла собой вооруженную устаревшим, но все же достаточно надежным оружием силу в две сотни тысяч человек. ВВС, ВМФ, сухопутные войска – и теперь силы специальных операций. Последние были оснащены из рук вон плохо. Имелось всего лишь несколько устаревших приборов ночного видения, укомплектованность бесшумным оружием просто катастрофическая. Бронетехника во многом уже выработала свой ресурс. О морском спецназе и говорить не приходилось – с некоторыми образцами подводного оборудования было просто опасно работать на глубине. Средства связи тоже оставляли желать лучшего.

Представив адмиралу оформленную по всем правилам заявку, Великанов услышал то, что и ожидал:

– Где я это возьму? Бюджетом не предусмотрены такие траты!

– Это самое необходимое. По минимуму, – развел руками Великанов. – И вообще, если у нас нет проблем, значит, мы уже умерли.

– Попробую, – кивнул адмирал, оценив русскую военную мудрость в стиле дзена…

И что-то сдвинулось. Приобрести русское не самое новое, устаревшее, но все же достаточно надежное оружие спецназначения удалось, используя каналы «Пирамиды», через третьи руки. Через три месяца с начала всей этой катавасии Великанов с удовлетворением осматривал первую посылку – упакованные в ящики девятимиллиметровые снайперские винтовки «Винторез» для бесшумной стрельбы и приборы ночного видения.

– Российское – значит отличное, – хмыкнул он, высадив на стрельбище из «Винтореза» весь магазин на десять патронов прямо в яблочко.

– Мои бы так стреляли… – вздохнул адмирал У Хтай Аунг.

– Так, не так – но будут. Не можешь – научим, не хочешь – заставим.

– Хорошо сказано! – обрадовался адмирал, которого русский специалист не уставал радовать крылатыми изречениями.

– Не мое. Народное. Русское армейское.

– Надо запомнить.

– И применять, – хмыкнул Великанов.

Применять эту мудрость на практике он не стеснялся. Ведь к подбору и обучению подразделений он относился не менее ответственно, чем к их вооружению.

Перво-наперво он протестировал в самой жесткой форме весь личный состав спецподразделений. По результатам около половины были переведены в обычные строевые части. Зато в пехоте и ВМФ удалось набрать нормальных кандидатов, которых прельстили слава зеленых беретов и двойные оклады. Потом занялся инструкторами, избавившись от балласта и подобрав более-менее приличных специалистов. И заставил их гонять бойцов в хвост и в гриву по подготовленной интенсивной программе.

Спал теперь русский специалист по четыре-пять часов. С трудом находил время, чтобы поесть. Мотался на пропыленном джипе между подразделениями, штабом, учебным центром. И все равно с болью ощущал – как же не хватает времени!

Через месяц, когда стало понятно, кто из бойцов чего стоит, Великанов подобрал отборную группу в тридцать человек. За ее подготовку он отвечал сам. И теперь львиную долю времени тратил на этих ребят.

Изнурительные марш-броски. Работа с оружием. Тактические приемы. Разведка с использованием рельефа местности. Порядок передвижения. Боевое слаживание. Правила ведения переговоров с террористами. Ну и, конечно, работа по специальности – для минеров, снайперов, пулеметчиков, санинструкторов. Обучить бойца всему невозможно. Каждый должен владеть элементарными навыками и снайпера, и сапера; но чтобы одолеть подготовленного противника, навыки у тебя должны быть отточены до совершенства, а это возможно только в узкой области и с учетом индивидуальных психофизиологических особенностей. Великанов владел искусством видеть, на что способен человек и в каком роде занятий он раскроется во всей полноте.

Работать с азиатами было на порядок легче, чем с трудно управляемыми неграми, лень которых сравнима лишь с их же невежеством. Здесь был совершенно другой человеческий материал. Как правило, бойцы были дисциплинированные, добросовестные, выносливые и никогда не ныли, не жаловались, боялись потерять свое лицо перед боевыми товарищами и командирами. Вместе с тем к их слабым сторонам относилось отсутствие разумной инициативы, боевого азарта. Не было того веселого и злого куража, который отличает братьев-славян и заставляет их биться до последнего патрона. Поэтому нелегко было подобрать инициативных и способных на разумное безрассудство командиров.

Где-то через четыре месяца более-менее были сбиты диверсионные и разведывательные группы, десантные подразделения. И в душе Великанова начинала теплиться надежда, что он успеет довести отряды до рабочего уровня к тому моменту, когда Суньяма запылает огнем.

Да, сделано много. Сегодня был первый день, когда Великанов мог расслабиться, глядя из своего жилища на вечереющий город и потягивая легкий коктейль. Вообще в баре на первом этаже здания делали отличные коктейли и всегда были готовы принести их наверх для ВИП-персон.

Интересно все-таки поворачивается жизнь, подумал Великанов. Он, бывший майор ВДВ России, работает сейчас на короля восточного государства. Чужая страна, чужие люди. А их проблемы почему-то уже стали своими, близкими.