Текст книги "Другие"

– Не стесняйтесь, не стесняйтесь, – поощрил Яшин.

– Послушайте, я вам сейчас все расскажу, а потом еще остальным рассказывать?

– Да вы не волнуйтесь. Я сообщу, что мне уже рассказано, так что все в порядке! Так заведено.

– Ну ладно, – успокоился Шурик. – В общем, друг у меня в Коломне есть. Так вот все, что мне приходится покупать или красть, к нему приходит само и уже полураздетое. Целый день как какой-нибудь Басков шлифуешь перья, буриданишь между Кензо и Гуччи, заказываешь столик, потом ведешь на Хворостовского…

– Так, так…

– А когда уже в гардеробе накидываешь пальто на эти многообещающие хрупкие плечи, ей вдруг мама звонит. И голосом Левитана сообщает, что ноготь сломался. В этой связи ей срочно нужно ехать к маме. Они там вдвоем приставят обломок на место, прочитают при свечах послание Павла коринфянам, поцелуют шов по очереди и акрил регенерирует. Я должен в это срочно поверить. Потому что они всегда так делают. И я верю, ибо сам всегда так делаю. «Костик, ты позвони мне ровно в девять, скажи, что ноготь сломался. Если крокодил, я отвалю». Но тут было, видимо, без вариантов, мама просто сказала, перекрещивая на пороге дочку: «Чтобы в десять дома была, стерва». Маму моя прелесть боялась, как зубного, но свинью ей все равно подложила, хоть и шепотом. «Пойдем в туалет, там сейчас никого…»

– Костик – это приятель? – довольно ухмыляясь, поинтересовался Яшин, стараясь бежать так, чтобы его плечо касалось плеча лейтенанта.

– Ну конечно. На чем я остановился?..

– На туалете.

– Да… Из туалета я возвращаюсь унылым. Вообще, я так представлял себе это: толкаю ее на кровать в гостиничном номере, и пока она скачет на матрасе, хватаюсь за воротник рубашки и одним движением освобождаю себя от пиджака и брюк как Бэтмен от плаща. «Ну, прыгай же на меня, мерзавец!» – рычит она, оскалившись. И тут такое начинается.

Яшин хохотнул.

– Вместо этого: бесконечная мраморная раковина и автослив писсуаров вразнобой, – продолжал Шурик. – Ощущение, словно занимаешься любовью в казарме, а за твоей спиной взвод солдат во сне слюни втягивает. «Представь, что это водопад», – предложил я, и она представила. Через минуту, в самый разгул стихии, пришел какой-то мужик в синем с белыми пятнами халате, вывалил из урны мусор в мешок, покурил и ушел. «Леопард…» – задыхаясь, подсказала она. «Как бы тифом болеет», – обосновал я. И когда ей начинает уже казаться, что на американских горках вниз падает, а мне – что я с нею в одном вагончике… в какой-то кабинке раздается реальный водопад, грохочет дверь и появляется афроамериканец с развернутой Moskow News. Черный брат сходил на Хворостовского, и вот результат. Подошел к зеркалу, оскалился, как дог, почистил зубы языком и свалил. Мы его, как хамелеоны с листочка, глазами довели, он на нас – ноль внимания. Это понятно: белые на белом кафеле. Люби он черную сестру на куче угля, я бы их тоже не заметил. Мне было очень интересно, что он в кабинке зубами делал, но меня торопила моя белая сестра…

Яшин, вглядываясь в заросли, кивком поощрил Шурика на продолжение рассказа.

– Снял ее с раковины, посадил в такси. Еду домой, и ощущение после Хворостовского, как после Петросяна.

– Это бывает, – согласился Яшин. – Ну, как, лейтенант, оттянуло?

– Не понял… – словно очнувшись, процедил Шурик.

– Я вижу, вы второй час раздумываете, команды командира выполнять или свинтить отсюда?

– Что за чушь?!

– А вот сейчас по глазам вижу: все в порядке!

Слегка порозовев, Ждан покачал головой. Хотел сказать что-нибудь резкое, неприятное Яшину, но вдруг заметил его улыбку и рассмеялся. Яшин поддержал.

– Мы помогаем друг другу. Это разведка, товарищ лейтенант, так положено… А про секс в сортире правда?

– Да!

Яшин расхохотался.

– Ладно, я никому не скажу.

– Так здесь же так положено?.. – пробормотал Шурик.

– Да пошутил я!

Ждан покраснел.

– Между нами, между нами! – пообещал сержант. – Вы испуганы, а вас в чувство приводить надо… Я просто помог, понятно?

– Спасибо.

Яшин кивнул.

Дружный залп боевиков повалил разведчиков на землю.

– Откуда они стреляют? – крикнул Кабан, пытаясь определить направление, в котором должен начать работать его «ПК».

– Кабан, десять часов!.. – проорал Грек и, развернувшись влево, ответил короткой очередью.

Через минуту Яшин понял, что группа находится в окружении.

– Они дали нам зайти сюда и обошли с флангов! – чертыхнулся он. – Но почему я не видел этого?!

Он и не мог видеть. Через систему подземных сообщений несколько боевиков, выждав, когда группа пройдет мимо них, поднялась наверх и замкнула кольцо окружения.

– Мы окружены, что ли?! – вскричал Шурик.

– Стреляй, лейтенант, стреляй во все, что движется! – рассмеялся сержант.

Не выдержав, Ждан тоже рассмеялся.

– Вообще-то, Яшин, меня сюда из Коломны вызвали пару лампочек в штабе заменить!..

Яшин расхохотался.

– Ну так вкручивай!

Подняв автомат, Шурик прицелился в боевика и нажал на спусковой крючок. «АК» послушно, как на стрельбище, дернулся в его руках. Это был первый его выстрел на войне. Первый выстрел в человека.

Боевик схватился за плечо, бросил в сторону Ждана ненавидящий взгляд. Затем прокричал что-то и провел ребром ладони по горлу.

– Добивай, командир!.. Таких надо кончать сразу! – посоветовал Грек. – А выстрел отличный!

Воодушевленный Шурик прицелился и снова выстрелил. «АК» опять тряхнуло, но в пылу боя он этого даже не почувствовал. Пообещавший Ждану смерть чех уткнулся лбом в дерево.

– Молодец, лейтенант Ждан! – радостно вскричал Яшин. – А еще, слабо?!

Шурик в азарте откинул пустой магазин, пристегнул полный. Не слыша свиста пули и криков вокруг, стал стрелять, крутясь на месте, как ящерица. Он не помнил, как менял магазины, как вынимал гранаты и швырял их в цель.

– Ванька, сдавайся! Головы резать будем!

Говорящего кто-то поправил, и он крикнул еще громче:

– Сдавайся, ванька, иначе головы резать будем!

– У вас-то головки уже подрезаны? – крикнул Грек. – А то, если нет, идите ко мне, у меня есть чем оперировать.

После этих слов бой снова продолжился. Шурик слышал, как пули бьют в камни, впиваются в землю и взметают перед его лицом комья дерна. Его первый в жизни бой проходил, как во сне. Шурику все казалось, что сейчас чехи перестанут стрелять и начнут отходить. Не может же так быть, чтобы они победили! Нет, они непременно должны отступить!

Но чехи почему-то не отступали. И даже Яшин, на мощь которого Ждан теперь надеялся, ничего не мог сделать. Второе предложение сдаться прозвучало тем же равнодушным тоном, которым было сделано первое. Этот тон покоробил Шурика. Боевики словно рассказывали прогноз погоды, и четверо разведчиков, зажатых в камнях на опушке «зеленки», тревожили их не больше, чем рой комаров.

– Яшка, нужно что-то делать, – хрипло бросил Кабан, отстегивая пустую коробку и отбрасывая ее в сторону.

– Надо, надо что-то делать, Кабан, вот только я пока еще решаю, что именно… И не лезь ко мне, черт возьми!

– Да ладно, я просто спросил, – передернув затвор, Кабан коротко выпалил в цель, которая показалась ему подходящей.

Шурик ощупал карманы жилета. Оставалось три магазина. Значит, пять он расстрелял. У бойцов за спиной были вещмешки с патронами, и Шурик видел, что, пока кто-то из троих стрелял, двое других поспешно снаряжали магазины. Происходило это деловито и машинально. Несмотря на обстановку, Шурик позавидовал той старательности, которой ему сейчас так не хватало. Бойцы работали и ничего необычного для себя в окружающей действительности не находили. Как только в магазин входил последний, тридцатый, патрон, двое стреляли, а третий снаряжал. Вещмешки были сняты с плеч и лежали на земле. Все прямо указывало на то, что разведчики здесь надолго.

«Или – навсегда?..» – подумал Шурик.

– Готовь шашки!

Ждан наконец-то вспомнил о тротиловых шашках, которые бойцы несли с собой все это время. Сколько их было, этих шашек, Шурик не знал, видел лишь, что, когда бойцы готовились к выходу, они скручивали их по четыре и в одну из них вставляли детонатор с коротким бикфордовым шнуром. Стольников говорил, что тротил понадобится для каких-то взрывных работ, но Яшин сейчас решил его применить, справедливо рассудив, что этих работ в ближайшее время не предвидится. А патроны, как их бойцы ни экономили, подходят к концу.

Кабан вытянул из вещмешка две связки тротила и сунул в рот сигарету. Приложил к срезу шнура две спички, чиркнул коробком. Шурик обратил внимание на неторопливость движений Кабана. «Оно и верно, – подумал, – куда теперь спешить-то?»

Прикурив от шнура, Кабан размахнулся и, лежа, швырнул связку тротила в сторону боевиков. Через три секунды – не успели чехи даже закричать, подавая сигнал об опасности друг другу, – раздался взрыв. Нельзя сказать, что он потряс Шурика, но грохот ручной гранаты по сравнению с этим грохотом был хлопком стартового пистолета.

Земляной шар ненадолго поднялся в воздух, повисел немного и осыпался на землю. Раздался дикий крик. Шурик не успел спрятать голову, и по лицу его прошлась взрывная волна – словно вентилятор развернул к нему свои лопасти.

Вслед за Кабаном швырнули связки Грек и Яшин.

– Отходим, ребята! – хватая вещмешок и бросаясь в сторону разрывов, прокричал сержант.

За мгновение до появления двух земляных шаров он рухнул на землю, как подстреленный. Шурику сначала так и показалось – Яшина подстрелили. Но как только на спину лейтенанту посыпался дерн и осколки камней, сержант вскочил и побежал, стреляя от бедра, наугад, дальше. За ним бросились Кабан и Грек.

– Лейтенант, не отставать!.. – рявкнул последний, и Шурик успел заметить его белое лицо.

В руке Грек держал связку шашек, и исходящий от нее тонкий дымок подсказал Ждану, что до взрыва три или четыре секунды.

И в этот момент он понял, что Грек – убит… Просьба Шурику не отставать была последней фразой в жизни разведчика. Прошитый пулями, он упал на колени и с растерянностью, уже почти мертвый, посмотрел на дымящуюся в руках связку тротиловых шашек.

Ждан, словно при замедленной съемке, видел, как связка вываливается из рук Грека, а сам боец, заваливаясь вправо, падает на землю…

Очнувшись, Шурик бросился к связке, схватил ее и, размахнувшись, послал в сторону боевиков. Не долетев до земли около двух метров, она с грохотом разорвалась. Шурика оглушило, сбило с ног, он почувствовал, как падает на Кабана, и последнее, что он слышал, был звук захлебывающегося бесконечной очередью пулемета…

Яшин вбежал на бугор, за которым прятались бандиты, и двумя очередями расстрелял спрятавшихся за ним раненых боевиков. Обернувшись, прокричал:

– За мной!.. – и в этот момент увидел, как падает без сознания Ждан, и как пятеро или шестеро чехов пытаются повалить с ног ревущего, как медведь, Кабана…

– Суки!.. – развернувшись, сержант бросился назад.

Двумя очередями он свалил одного из бандитов, но когда нажал на спусковой крючок в третий раз, он без труда прижался к рукоятке. Только что он расстрелял магазин, и переворачивать скрутку или вынимать новую времени не было.

Выхватив нож разведчика, он выстрелом вбил пулю в лоб бросившегося на него боевика, а второму всадил нож по самую рукоятку в грудь.

И в этот момент удар страшной силы заставил Яшина покачнуться и опуститься на колени. Лейтенант Ждан без сознания и Кабан, которого ломали на земле боевики – это было последнее, что он увидел. Через секунду свет померк, и Яшин залитым кровью лицом уткнулся в траву.

– Что с ними делать? – спросил взмыленный, словно лошадь, чех в кепи.

– Доставить к остальным, – ответил ему Дага.

– Им нужно отрезать головы. Разреши, я это сделаю?

– Ты не в Шатое! Выполняй!

Боевиков Алхоева оказалось больше, чем можно было представить. Когда все они вышли из-за укрытий, из них можно было составить мотострелковый взвод.

– Они убили восьмерых наших! – не унимался боевик в кепи.

– Магомед приказал доставить всех живых к пленникам! Или ты не слышал?!

Не так трудно это было сделать. В «зеленке», в пятидесяти метрах от места схватки, закрытый валежником, обнаружился вход под землю. Через несколько минут трое раненых разведчиков были перенесены туда и спущены вниз. Подойдя к телу Грека вплотную, Дага дважды выстрелил в него из пистолета.

«Грязные свиньи…» – прошептали губы боевика.

Преследуя неделю назад банду Алхоева, Стольников вывел из окружения в Эту Чечню семерых бойцов и штурмана Пловцова. Чтобы спасти их, он вернулся с пятью бойцами, и оставшиеся из них в живых были теперь захвачены в плен. Разделить группу и оттянуть на Яшина внимание боевиков было частью плана Стольникова. Думал ли он, что могло случиться то, что случилось? Да, он думал об этом, одновременно веря в неуязвимость своих людей. Но быть на войне уверенным в чем-то наверняка – глупо. Яшин вступил в бой, давая возможность Стольникову и Жулину войти в бункер. План сработал, и единственное, на что теперь надеялся Стольников, это на удачу, которая спасла бы Яшина и оставшихся с ним людей. Но разве не этой надеждой пять последних лет жил Стольников? И разве не оставался он прикрывать отход группы, когда от этого зависели жизни бойцов?

Он отправлял группу Яшина на поиск захваченных в плен друзей, но случай изменил план командира. Неожиданная встреча с боевиками в «зеленке» заставила Яшина принять единственное верное решение – задержать бандитов как можно дольше. Стольников и Жулин должны были войти в бункер.

Чувствуя, что его волокут по земле, а лицо саднит от боли, сержант скалился золотыми зубами и желал одного – чтобы капитан и прапорщик ушли. Тогда, если не пристрелят сейчас, есть шанс остаться в живых.

– Завод, завод… – сплевывая кровь и скрипя зубами от боли, бормотал Яшин. – Какой здесь, к черту, может быть завод? Командир, если найдешь минуту свободного времени, чтобы вытащить нас отсюда, буду очень признателен…

– Что ты там бормочешь, сволочь?! – вскричал кто-то из боевиков и, подскочив к сержанту, ударил его ногой в лицо.

4

До входа в бункер оставалось не более пятидесяти метров.

Мысленно Саша был уже там, внутри строения. Снаружи никого не было, очаг обороны был подавлен, оставалось только войти. Эта мысль и подвела капитана. Из двери бункера появился человек и бросил что-то разведчикам под ноги. Он исчез так же молниеносно, как появился, и Стольников успел только заметить, как странно выглядит этот человек.

– Противогаз! – крикнул Жулин.

Стольников остановился.

«Газы!..»

Представив, что может произойти, если в легкие попадет отрава, Стольников похолодел.

Граната разорвалась с необычным шипящим звуком. Облако дыма мгновенно окутало Сашу, и он понял, что их провели. Голова стала странно легкой, словно не на шее держалась, а на ниточке – как воздушный шарик… Ноги утратили силу, и капитан развернулся в надежде, что прапорщик успел выйти из зоны поражения. Но Жулин стоял на коленях, дышал медленно и глубоко, автомат его лежал на земле.

– Нехорошо… – пробормотал Саша и не услышал своего голоса.

Уже не в силах стоять, он, как и Олег, опустился на колени. Пальцы разжались, и «АК» послушно лег на траву.

«Как же так?..» – подумал Стольников. Глаза слипались, очень хотелось спать. И он с равнодушным лицом прилег.

Вскоре стало ясно, что усыпленных таким образом бойцов не нужно было нести. Если только с глаз убрать поскорее. Когда Саша открыл глаза, он все еще лежал у входа в бункер. Жулин лежал напротив и смотрел ему прямо в глаза. Смотрел и моргал.

– Черт побери… – прошептал Олег, зная, что командир его слышит.

– Вы проснулись, господа русские офицеры? – раздался над Стольниковым знакомый голос. – Очень хорошо. Кофе?

Ржание почти оглушило капитана. Он уже давно заметил, что чехи смеются как-то особенно. Гортанный гогот, никакой искренности.

– Ну и что дальше, Алхоев? – спросил капитан, шевеля пальцами рук и ног, пытаясь оценить свое состояние после применения газа. Но кроме боли в голове и легкого чувства тошноты, ничего нового не обнаружил.

– А дальше все тот же вопрос, Сашья, – ответил Магомед. – Мне уже давно следовало бы убить тебя, тем более что у меня руки чешутся. Но мне нужен навигатор.

– Он всем нужен.

– Я понимаю. Но мне он нужнее. Поднимите их!

– Куда мы идем? – спросил Стольников, хотя понимал, что его заводят в бункер. Следом волокли Жулина, которого по дороге вырвало, и это вызвало приступ гнева у конвоиров.

– Не узнаешь знакомых мест? – саркастически заметил Алхоев. – Разве не сюда ты хотел попасть?

– Ты виноват. Мысли путаются. Что за газ, Алхоев?

– Не переживай, Сашья, это безопасный газ. Им пользуется полицейский спецназ США.

– Понятно.

– Нет, ничего тебе не понятно. Тебе все станет ясно, когда мы начнем разговаривать.

Стольников не ответил. Какой смысл тратить силы на бесполезный разговор?

– Может, пока не дошли, сразу скажешь, где устройство?

– Не скажу.

– Я так и думал, – без разочарования ответил полевой командир. – Помогите им идти быстрее!

Капитан получил несколько пинков. По звукам за спиной он догадался, что и Жулина не милуют.

Стольников шел, поглядывал по сторонам и пытался вспомнить, как выглядит вход в бункер. В прошлый раз он задержался у входа на минуту, не больше, была ночь, стреляли в него, и стрелял он. Где тут найти время, чтобы примечать мелочи?

Между тем место казалось ему знакомым. Где-то неподалеку от него, а быть может, это было именно здесь, он бежал трое суток назад, оставив крепость. Как выглядит вход, он помнил. Тяжелая металлическая дверь с задвижкой, укрепленная на тяжелых железобетонных блоках. А за ней – коридоры, коридоры… Не лучше, чем в лабиринте Ведено.

Но, к удивлению Стольникова, его не завели в знакомую дверь, а повели дальше.

«Обманка», – догадался Саша.

– Олег, что бы ни случилось, не верь им, – громко произнес он и тут же получил удар прикладом в затылок. Стольников повалился на землю.

– Сашья, избавь меня от необходимости отдавать жестокие приказы, – раздался голос Алхоева. – Поэтому не разговаривай со своим прапорщиком. Жулин, вы что-нибудь слышали?

– Да, я слышал, как капитан Стольников просил меня не верить ни единому слову уродов вроде тебя. Я так и поступлю.

Впереди шли двое. В форме без знаков различия, с традиционными зелеными косынками на головах, они светили перед собой фонариками. Следом за теми двумя другие трое, обступив Жулина, прокладывали дорогу основному каравану. За ними следовал Алхоев. Потом пятеро его охранников.

Стольников оглянулся. Колонну замыкали двое. Вооруженные автоматами, они ощупывали взглядами «зеленку».

«Видимо, боятся. Ожидают сюрпризов, – подумал Саша, едва заметно усмехнувшись. Его придержали, и он выглянул из-за спин охранников. – Да, это та самая дверь…»

Метрах в тридцати перед ним темнел прямоугольник. Когда дверь открылась, не раздалось ни звука. Маскировки визуальной – нет. Вероятно, Алхоев до сих пор был твердо уверен в безопасности своего укрытия.

Под землей блеснул приглушенный свет. «Электроэнергию экономят», – с сарказмом подумал Саша и поймал себя на мысли, что не к добру его улыбки и шуточки, если разобраться, ничего хорошего в том, что их с прапорщиком спускают под землю, нет.

– Саня! Что бы ни случилось, я жду тебя у крепости!

Один из охранников резко замахнулся. Но Жулин, опередив, качнулся и ударил его головой в лицо. Удар был такой силы, что боевик Алхоева повалился на землю, не издав ни звука.

Кто-то из охраны рванулся вперед, и Стольников услышал звуки сильных ударов. Потом послышался мат прапорщика и обещание вырвать всем сердце.

– Ну почему люди не верят мне на слово? – вскричал Алхоев. – Я же попросил – никаких разговоров!

Жулина подняли. Один из боевиков размахнулся и ударил его по лицу. Прапорщик снова потерял равновесие и упал на колени.

– Хватит! – рявкнул Алхоев.

Олега подняли. Покачиваясь, он смотрел на Стольникова, улыбался, а сам, незаметно для чехов, снимал с руки часы.

«До чего упрямый сукин сын», – подумал капитан и едва заметно кивнул.

– Что вы стоите? – вскипел Алхоев. – Ведите их вниз и заприте порознь!

Перед входом в бункер их развели в стороны. Один из боевиков придержал за плечо Стольникова. От чеха пахнуло потом и чесноком. Саша поморщился. И, как только трое охранников по ступеням спустили Жулина так низко, что голова его скрылась из виду, капитан почувствовал толчок в спину.

– И не вздумай дергаться, сука! – раздался ему в спину совет.

– Зря ты это сказал. Я тебя убью.

Хохот – и снова удар в спину.

Свет погас. Лишь далеко впереди еле горела лампочка. Такая слабая, что даже отсюда в ней была видна красная нить накаливания.

Стольников и не думал дергаться. Во-первых, это было глупо, во-вторых, даже если бы к тому были основания, он был скован узким проходом и крутой лестницей. Хотя ступени были невысоки, ступать приходилось наугад. В прошлый раз горел яркий свет, сейчас же, в темноте, коридор казался другим.

Впереди себя он услышал сначала звук громкого плевка, потом цокот по металлическому полу.

– Что там происходит? – встревожился Алхоев и выругался по-чеченски.

Послышался звук еще одного плевка.

– Еще раз плюнешь, прапор, – зловеще пообещал полевой командир, – я попрошу сломать тебе руку. Ты меня понял?

Жулин ему не ответил.

Вскоре стало ясно, что ведут их в бункере не той дорогой, которой Стольников бежал в прошлый раз. Саша не мог припомнить, что, отстреливаясь и уходя от чехов, он спускался по узким лестницам. Освещение было тусклым, достаточным только для того, чтобы не сбиться с пути. А заблудиться было нетрудно – коридоры расходились в разные стороны, и через десять минут он стал искренне удивляться, как в такой полутьме идущие впереди люди Алхоева находят дорогу.

Вскоре все столпились в огромном холле. Собственно, на холл это было мало похоже, скорее на какое-то странное большое помещение, стены которого сделаны из толстого непрозрачного стекла. Из этого помещения в разные стороны вели несколько дверей. Стольникова тут же схватили за обе руки и потащили к той, что справа. Повернув голову, он заметил, что Жулина уводят в левую дверь.

Охранник остановился, вынул из кармана похожий на банковскую кредитную карту ключ и провел по углублению в дверном замке. Послышался щелчок. Снова толчок в спину. Не зная, что делать дальше, Саша шагнул вперед и замер. Комната была погружена во мрак. Вдруг вспыхнул свет. Зажмурившись, Стольников через пару секунд открыл глаза и увидел привинченный, похожий на те, что в барах у стойки, высокий стул и стол, которые, находились в противоположных углах.

«Странная комната», – подумал капитан.

Через мгновение появился Алхоев и с ним двое боевиков. Для безопасности, стало быть.

– Садись, – приказал полевой командир. – Кушать хочешь, Сашья?

– Хочу.

– Сейчас принесут мал-мал чего покушать. Ты прости, дорогой, я гостей не ждал, поэтому – что Аллах послал.

– Надо попробовать, – согласился Стольников. – Аллах мне еще ни разу ничего не посылал.

– Аллаха не трогать, – сразу предупредил бандит, подумал и добавил: – Я пошутил насчет покушать.

– Я тоже.

Стольников почувствовал внутри щемящую пустоту. Очевидно оттого, что с мгновения падения вертолета под Ведено он словно выпал из жизни. И все, что теперь с ним происходило, казалось нелепым и необъяснимым. Был он, был Алхоев, была какая-никакая, а все-таки Чечня, но все так нелепо… А еще предстоял разговор с врагом, и капитан не представлял, что этот разговор может иметь какой-то смысл. Алхоев – враг. И появись возможность – Стольников бросился бы на него и стал рвать руками и зубами. Те же чувства наверняка питал к русскому капитану и полевой командир.

Саша вынул из кармана пачку сигарет. Бандиты не отобрали. Перед тем как распечатать пачку, посмотрел на руки. Грязные пальцы, изуродованные ногти. «Если здесь так мило, то нельзя ли заодно и умыться?» – подумал он, пытаясь зацепить ногтем ленточку вскрытия. Чиркнул зажигалкой, с удовольствием закурил и опустил голову.

– Давай определимся сразу, – сказал Алхоев. – Я убью тебя, как собаку. Ты умрешь страшной, мучительной смертью. Ты до сих пор жив, потому что я так хочу. Но скоро ты сдохнешь. Как только скажешь, где навигатор. Это все.

– И ты хочешь, чтобы я разговорился при такой перспективе? – Саша кашлянул и плюнул на пол.

– Не плюй, собака!

Если бы Стольников не был уверен, что Алхоев взбесится, он бы и не плевал.

– Ты умрешь, – повторил чеченец. – Но твоих людей я могу оставить в живых. В награду. Ты мне навигатор, я им – жизнь.

– Они расхохочутся, когда я буду им рассказывать о твоем предложении.

– Даже так?

– У них сейчас одна мечта – порвать тебе задницу. И они это сделают, со мной или без меня. Так что обмен не получился, Алхоев.

«Сколько это будет длиться? – подумал Саша. – И во имя чего я тяну время? Привычка веровать в счастливый случай?»

– Магомед, поставь себя на мое место. И предположи, что я умею думать. Конечно, ты согласился бы на такие условия: навигатор взамен на жизнь моих людей. Но сразу возникает вопрос – почему я тебе должен верить?

– Никаких гарантий. Я тебе предложил, ты мне ответил. Я буду краток. У кого-то из твоих солдат находится предмет, который является моей собственностью.

– Это не твоя собственность. Это собственность бригады внутренних войск. Ты еще не допер, что нас сюда привел дубликат?

– Допер. Но это точная копия моего навигатора. Так что вы украли у меня авторские права.

– Ну не у тебя! – Стольников рассмеялся. – В приборах ты разбираешься, как корова в апельсинах. Так что не говори глупости!

– Я тебя убью, Сашья, я тебя убью…

– Я знаю. И что с того? Давай, убей.

– Мне нужен этот проклятый навигатор, копия это или не копия! И ты скажешь, где он!

– Возможно, – неожиданно ответил Стольников, и Алхоев на мгновение замолчал в растерянности. – Но в обмен на информацию.

– Конечно, согласен!

– Ты так быстро согласился, потому что уверен, что я отсюда не выйду?

– Ну разумеется, Сашья. Кстати, это ты предложил, не я.

Стольников качнул головой.

– Хорошо. Вопрос такой – чем занимается твое предприятие?

– Я добываю полезное ископаемое.

– Вай, молодец, Магомед! А какое? Уголь?

– Зачем? Его и там много.

– Тогда что?

– Керий.

– Не понял.

– Керий.

– Это я уже слышал, – сказал Стольников. – Что это такое?

– Таблицу Менделеева читал?

– Это твоя любимая книга?

Алхоев помолчал.

– Сашья, я же пока вежливо разговариваю… – выдавил после паузы.

– Согласен, я не прав. Что такое керий?

– Ты не найдешь его в таблице. Не нашли еще. А я нашел.

– Я не знал, что ты геолог и химик в одном лице. Все время казалось, что, кроме селитры и алюминиевого порошка, ты ничего смешивать не умеешь.

– Я не химик, но у меня много химиков.

– И что же за элемент такой, этот керий?

– Этот элемент в составе химического соединения имеет огромную разрушительную силу.

Стольников посмотрел на ладони и усмехнулся.

– Алхоев, вам гексогена мало?

– Гексоген по сравнению с солями керия – спичка.

Стольников потянулся за второй сигаретой.

– Любишь деньги, Магомед?

– Очень люблю. Деньги люблю и таких шакалов, как ты, убивать – тоже люблю.

– Именно такой ответ я и ожидал от тебя услышать. Значит, тебе нужен навигатор… А тебе не приходило в голову, что копий несколько?

– Уверен, что у вас времени не было тиражировать прибор, Сашья.

– Ты просишь меня быть искренним, – подумав, заметил Стольников. – Но почему бы тебе меня не запытать, как Пушкова, ввести наркотик и все узнать.

– Я бы давно это сделал, – сказал Алхоев, – если бы был уверен, что в состоянии наркотического забытья ты будешь последователен. Я могу таким образом узнать, скольких солдат ты привел сюда снова, но ни один наркотик не заставит тебя быть рассудительным.

Стольников, пользуясь случаем, сделал паузу, глубоко затянулся. Что нужно убийце? Его рассудительность?

– Алхоев, я отдам тебе навигатор, но мне нужны гарантии.

– Какие гарантии? – удивился тот.

– Гарантии того, что я и остальные вернутся под Ведено.

Алхоев кашлянул. Он делал это уже в третий раз. Доктором Стольников не был, но и так ясно, что бандит недомогает. Видимо, сказались прохладные ночи.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебе пообещал? Или поклялся – чем там клянутся? – хлебом, матерью?

– Зачем такие сложности? Просто предоставь возможность людям уйти. А потом убеди меня, что они в безопасности. Я думаю, что и Жулин предложил бы то же самое.

– Жулин? – было понятно, что Алхоев задумался. – Прапорщику сейчас не до этого… Кстати, как он там? Сейчас узнаем… – Он вынул из кармана рацию и приложил к губам.

Стольников поднял голову, прислушиваясь.

– Как ты чувствуешь себя, прапор? Фазиль, пусть он ответит. Прапор, ты слышишь?

– Слышу, засранец, – раздался откуда-то издалека голос Олега.

– Прапорщик Жулин упорствует и шутит, – объяснил Алхоев. – Значит, все идет, как надо.

– Надо – кому? – усмехнулся Стольников. – Если Жулин шутит, значит, он взбешен. Я бы на вашем месте отговорил своих людей задавать надоедливые вопросы.

– Ты преувеличиваешь возможности своего друга. Впрочем, я сейчас еще раз поинтересуюсь, как там дела…