Текст книги "Талисман десанта"

Сергей Зверев
Талисман десанта

1

Ровно гудели мощные двигатели транспортника. За стеклами кабины расстилались сверху – безоблачное небо, а снизу – приволжская степь, расчерченная на квадраты тонкими ниточками лесополос. Вдалеке серебрилось кривой саблей русло реки.

Майор Лавров стоял в открытой двери, ведущей в кабину пилотов, смотрел на сотни раз виденный и с земли, и с высоты пейзаж. Пусть родился майор не в здешних местах, но Поволжье стало ему родным домом.

Спецназ ВДВ – это не столько профессия, сколько судьба и образ жизни. Жизни нелегкой, полной опасностей. Но комбат Лавров свою судьбу выбирал сам, а потому и любил, не представлял себе иной.

– Товарищ майор, выходим в квадрат десантирования, – крикнул Лаврову пилот.

Комбат кивнул – мол, понял, – и вернулся к своим бойцам. Парашюты надеты. На лавке вдоль борта транспортника сидели плечом к плечу молодые десантники. Правда, по-настоящему так их еще нельзя было назвать. Какой же это десантник, если он еще с парашютом не прыгал? Первый прыжок для десантуры – это как крещение.

Три десятка настороженных глаз следили за комбатом Лавровым. Майор прекрасно знал, что уже не одно поколение десантников за глаза называет его Батяней. И эта уважительная кличка передается от призыва к призыву. Не каждый офицер заслужит подобное. Для этого нужно стать в прямом смысле вторым отцом для ребят – строгим, но справедливым.

Лавров всегда десантировался вместе с теми, кому предстояло сделать свой первый в жизни прыжок. Не то чтобы не доверял своим инструкторам или был обязан делать это по долгу службы. Просто в каждой военной части существуют свои неписаные традиции. И совместный первый прыжок с комбатом-батяней был чем-то вроде ритуала-посвящения.

«Ну, сынки, – мысленно произнес Лавров, – вот и ваш день настал», – и ободряюще улыбнулся.

Тревожно гудел зуммер, моргал фонарь, леера пристегнуты к тросу. Медленно опускалась хвостовая аппарель. Ветер ворвался внутрь транспортника. Десантники один за другим покидали самолет.

– …пятый пошел, шестой пошел, – кричал ротный, капитан Столяров, и легонько подталкивал молодых бойцов в спины.

Когда последний боец взвода исчез за краем аппарели, Лавров выглянул и напряженно улыбнулся. Все купола раскрылись. А ведь изредка, но случались ЧП. Сейчас Андрей Лавров старался об этом не думать.

– Ну, капитан, и я вслед за ребятами пошел. До встречи на земле! – Лавров пару секунд постоял на самом краю аппарели, расставив руки, а затем нырнул вниз.

Тугой ветер ударил в лицо, затрепетали рукава, штанины камуфляжа. Мелькнула, поднялась вертикально земля, затем она оказалась над головой. Майор, лавируя руками и ногами, привычно выровнял падение; он прекрасно чувствовал воздух, мог буквально плавать в нем. Наступило чудесное ощущение полета, невесомости. Оно никогда не приедалось, хоть и было знакомо до мелочей. Но каждый раз Лаврову вспоминался его первый прыжок, совершенный еще до того, как он поступил в знаменитое на весь Союз Рязанское училище ВДВ. Первый прыжок – это как первая любовь. У мужчины может быть много женщин в жизни, но ту, которую он неумело поцеловал первой, не забудет никогда. Лавров за компанию с друзьями пошел в областной аэроклуб, вот там он впервые и шагнул за люк потрепанного «кукурузника». Приземлившись после первого прыжка, шестнадцатилетний Андрей уже наверняка знал, что небо – его судьба и быть ему десантником. Теперь же ему было солидно за сорок.

Хлопнул над головой купол раскрывшегося парашюта. Лаврова встряхнуло. Ощущение было таким, будто его потянуло вверх – в высоту. Но опытный десантник знал – это иллюзия, просто после стремительного падения именно так воспринимается плавный спуск. Волшебство исчезло, мир встал на свое привычное место. По большому счету Лавров, если бы захотел, мог бы даже немного вздремнуть. Майор потянул за стропы, направляя парашют к квадрату, на котором должны были приземлиться его бойцы.

И тут в нагрудном кармане камуфляжа ожил мобильник. Комбат не слышал его звонка, он ощутил лишь вибрацию. Такое, чтобы ему позвонили во время прыжка, случилось впервые, майор даже улыбнулся – надо же! Он вполне мог дождаться приземления и уж потом перезвонить, но все же Лавров достал гарнитуру, закрепил ее в ухе и ответил:

– Майор Лавров слушает!

– Майор, ты сейчас где? – раздался в наушнике голос командира части – полковника Дерюгина.

– Между небом и землей, товарищ полковник, – с улыбкой доложил комбат.

– Не понял, майор, плохо тебя слышу. Шум какой-то.

– Ветер шумит, товарищ полковник.

– Короче, так, мне доложили, что ты на полигоне. Тебя один серьезный человек видеть хочет. Дело срочное. Мы с ним к тебе уже едем. Жди. Бойцами пусть твой заместитель капитан Столяров займется.

– Понял, товарищ полковник, – Лавров рассмотрел за лесополосой пилящий по проселку командирский «уазик». – Я вас уже вижу.

– Да не можешь ты меня с полигона видеть, – отозвался полковник. – Конец связи.

Лавров снял гарнитуру, затолкал ее в карман и потянул стропы парашюта, тот послушно изменил направление.

Молодой водитель-срочник лихо крутил баранку, объезжая на скорости выбоины и рытвины. Что творится за машиной, видеть он не мог – следом за «УАЗом» тянулось густое облако мелкой пыли. На заднем сиденье тряслись командир части полковник Дерюгин и его спутник – немолодой седеющий мужчина в строгом деловом костюме, при галстуке; на коленях у него лежал серебристый кейс с цифровыми замочками. Мужчина казался пришельцем из другого мира, настолько его облик не вязался со здешним выбеленным солнцем пейзажем. Прическа – седой волосок к волоску, на вычищенных ботинках – ни пылинки; белоснежный воротник рубашки, несмотря на жару, застегнут и туго стянут галстуком.

Водитель-срочник вскрикнул от неожиданности. За лобовым стеклом мелькнуло что-то, пролетевшее над тентом «УАЗа». Он вдавил тормоз и беззвучно выругался.

Метрах в тридцати перед машиной прямо на проселок опустился десантник, умело погасил купол и, отстегнув парашют, подошел к машине.

– Товарищ полковник, – вскинул он ладонь к голубому берету, – майор Лавров по вашему приказанию прибыл.

Комбат вопросительно посмотрел на пассажира в строгом костюме.

– Как всегда, непредсказуем, – отрекомендовал Лаврова полковник.

Седовласый мужчина выбрался из машины, ступил на пыльную траву.

– Так вот вы какой, майор Лавров, – многозначительно проговорил он.

– Мы знакомы? – Комбат уже догадывался, какую организацию представляет незнакомец, – скорее всего ГРУ, и чин у него немалый. В нем чувствовалась армейская выправка, он абсолютно не терялся в общении с людьми в военной форме.

– Можно сказать и так, хоть видите вы меня впервые, – без тени эмоций произнес незнакомец, посмотрел на командира части и водителя.

И без слов стало понятно, что им следует отойти в сторонку, разговор должен произойти с глазу на глаз. Лишь оставшись наедине с майором, мужчина представился, протянув руку для пожатия:

– Генерал-майор Гаврилов. С этого момента вы поступаете в мое оперативное подчинение. Если, конечно, дадите свое согласие.

Подобная формулировка могла означать только то, что комбату предстоит очередное ответственное задание. Действовать придется за границами России и нелегально. В случае провала дипломаты родной страны как сумеют открестятся от него – мол, действовал на свой страх и риск. Министерство обороны сделает официальное заявление, что такой человек в списках офицеров Вооруженных сил РФ не числится и никогда не числился.

– Мне не привыкать. Считайте, что мое согласие у вас уже имеется, товарищ генерал. Я должен что-то подписать?

– Не сейчас. Мне достаточно и вашего устного согласия. Вы неплохо знакомы с обстановкой в Восточном Афганистане? Я имею в виду границу с Пакистаном.

– Приходилось бывать и во времена СССР, и позже. Последняя «командировка» случилась чуть больше трех лет тому назад. Думаю, вы неплохо изучили мою анкету, прежде чем прибыть в Поволжье, и не спрашиваете, а утверждаете.

– Не только изучил. Я курировал многие операции с вашим участием, но оставался для вас, майор, и для ваших людей за кадром. Так что мы старые знакомые… Именно потому мой выбор и пал на вас. Давайте перейдем в машину, там не так ярко светит солнце.

Генерал Гаврилов наконец-то снял пиджак, сел на заднее сиденье, раскрыл на коленях кейс. Внутри лежали папки с бумагами, поверх них стоял ноутбук. Замерцал экран, на нем проявилась карта. Пошло укрупнение.

– Вам предстоит возглавить группу парашютистов, которая будет десантирована в афганских горах на границе с Пакистаном, – бесстрастным голосом вещал Гаврилов, указывая на карте курсором заданную точку. – В группе семь человек. Пятерых подберете сами. Связиста и штурмана – в одном лице – предоставлю я.

– У него имеется опыт участия в боевых действиях?

– Не сомневайтесь, обузой для вас он не станет. И он не «контролер» с моей стороны, – предупредил Гаврилов резонное подозрение Лаврова, после чего щелкнул клавишей мышки.

На экране развернулось окно плеера. Возникло объемное, как в компьютерной игре, изображение. Горные хребты, пустынное плато между ними. В небе появился мультяшный, но вполне убедительный и узнаваемый транспортник.

– Это реальное 3D-изображение местности, – пояснил генерал Гаврилов, – составленное с учетом последних разведданных и космической разведки; база данных постоянно обновляется через Интернет, плюс спутниковая навигация. Точно такая же программа-навигатор будет и у моего связиста-штурмана. Как вы видите, местность практически незаселенная, высадиться можно, не привлекая к себе лишнего внимания.

На экране происходило следующее. Транспортник снизился, из него высыпались парашютисты, раскрылись купола. Вместе с десантниками спускался и контейнер на грузовых парашютах.

– Места знакомые, – проговорил Батяня, а сам подумал, что все пока выглядит не слишком серьезно, словно генерал в лучшем случае презентует ознакомительный курс в аудитории Военной академии, а то и вовсе – новую компьютерную игру.

– Не улыбайтесь так скептически, – прочувствовал настроение Лаврова генерал Гаврилов. – Я, как человек старой закалки, тоже поначалу с сомнением относился к подобным техническим новинкам, но потом убедился в их пользе. В программу вложено не одно это место, а объемная карта всего региона. Благодаря ей вы можете отыскать любую тропку, буквально пройтись по ней, замерить сектор обстрела, найти здания, укрытия. По большому счету, программа заменит вам разведку.

– Реальную разведку ничто не заменит, – заявил Лавров, глядя на то, как условные десантники на экране компьютера разбирают контейнер, выкатывают из него квадроциклы и, уже моторизированные, движутся по направлению к восточному ущелью. Затем изображение уменьшилось, и движение группы десантников отражалось красной извилистой линией на топографической карте.

– Насчет разведки не буду спорить, – миролюбиво заметил Гаврилов. – Но, согласитесь, майор, это лучше бумажной карты и компаса. Теперь переходим непосредственно к сути задания. В расчетное время вашей группе следует подобрать двух человек – сотрудников международной гуманитарной миссии «Врачи без преград», сербских граждан, и доставить их в нужный квадрат, где и эвакуированных иностранцев, и вас подберет российский вертолет без опознавательных знаков.

На экране компьютера возникла отсканированная страница из какого-то англоязычного журнала. Моложавые мужчина и женщина в медицинских халатах были сняты на фоне походного жилого трейлера. Из подписи следовало, что это сербские медики Милош и Даринка Йовановичи – брат и сестра.

– Связь с этими сербскими гражданами существует? – задал всего один вопрос Лавров, хотя вопросов было множество.

– С ними будет выходить на связь мой человек, прикомандированный к вашей группе. Более подробную информацию о миссии вы найдете в документах, – генерал постучал ногтем по папкам с бумагами. – Сейчас Йовановичи находятся в столице Пакистана – Исламабаде, затем их миссия выдвигается ближе к афганской границе. Конечный пункт – небольшой городок Карабад. Оттуда они уже самостоятельно перейдут границу.

– Могу я знать, чем на самом деле занимаются эти сербы и почему мы должны переправить их в Россию?

Гаврилов пристально посмотрел на Лаврова.

– Резонный вопрос. И я понимаю, что это не праздное любопытство. От моего честного ответа многое может измениться в ходе проведения операции. Пока же могу вам сказать только, что нам жизненно необходимо переправить их в Россию. Так что собирайте группу, майор. Вылет послезавтра. Форма будет натовская, без знаков различия. Одно из главных условий – не светиться, избегать контактов с местным населением. В крайнем случае, делать вид, что вы принадлежите к силам коалиции, представляете какую-нибудь славянскую страну: Польшу или Чехию.

2

Транспортник Министерства по чрезвычайным ситуациям РФ шел точно в выделенном ему диспетчерами воздушном коридоре. Те, от кого зависело разрешение, особо и не задумывались, почему именно в этот день МЧС России решило отправить груз гуманитарной помощи в Сомали. А ведь ответ был прост, если только знать подоплеку, – коридор проходил точно над плато в афганских горах неподалеку от границы с Пакистаном.

Солнце клонилось к западу. Батяня решил, а Гаврилов одобрил, что лучшее время для десантирования – наступление сумерек. Даже если кто-то и заметит купола парашютов, у десантников будет время по темноте на квадроциклах покинуть место высадки.

Гудели двигатели. Нутро транспортника было плотно заставлено ящиками, картонными коробками, поддонами с мешками с мукой. Самый обычный гуманитарный груз, отправляемый в страну, где идет гражданская война. Ближе к аппарели стоял еще один объемный деревянный контейнер в противоударном исполнении, стянутый капроновыми ремнями. На нем не виднелось никаких надписей, никаких маркировок, он не числился в списке перевозимого по воздуху груза. Оно и правильно, именно этому контейнеру не было суждено долететь до Сомали. Квадроциклы – роскошь. Зачем отправлять их сомалийцам, если они и российским десантникам пригодятся в Афганистане? Тем более нет смысла отправлять в воюющую страну взрывчатку и оружие.

Майор Лавров и его бойцы коротали время в полете, лежа на мешках с мукой. Группу себе Батяня подобрал быстро. Первой кандидатурой стал капитан Валерий Столяров. Этого молодого офицера Лавров заприметил, лишь только тот появился в части, настоял, чтобы его поставили ротным в его батальоне, и не прогадал. Все Столярову давалось легко. Бывают такие люди – за пять минут сделают то, на что у другого уйдет два часа. Еще четырех десантников – старлея, двух прапорщиков и старшину – он присмотрел себе раньше, чем получил задание от генерала Гаврилова. Лавров всегда был готов действовать с ходу, а для этого следовало загодя создать «скамейку» запасных. Единственной «темной лошадкой» в группе для комбата оставался ставленник Гаврилова – связист и штурман в одном лице. Лейтенант Прохоров совсем не походил на десантника, скорее напоминал «ботаника». Нет, очки он не носил, хилой комплекцией не страдал, стрелял на «отлично», но изъяснялся подчеркнуто литературным русским языком, избегая крепких слов и выражений, иногда вкручивал мудреные английские слова из лексикона профессиональных компьютерщиков и программистов. Эти слова даже Батяня не всегда сразу понимал; его заморский лексикон все же был ближе к англо-русскому разговорнику, изданному Министерством обороны во времена СССР.

Капитан Столяров, лежа на животе, сгреб карты и принялся их тасовать. Играли в «тысячу» на четверых. Лейтенант Прохоров демонстративно не следил за игрой поволжских десантников; он сидел, сложив ноги по-турецки, на коленях держал ноутбук, на голове его виднелась пара наушников. Что он делал, Лавров так и не мог понять. То ли изучал карты афганско-пакистанского пограничья в мультяшном формате, то ли смотрел закачанный в компьютер фильм, а может, и музыку слушал. Экран был обращен к комбату тыльной стороной, а лицо лейтенанта не проявляло никаких эмоций. В конце концов, пока он имел полное право распоряжаться своим временем. При этом Андрей Лавров мысленно отметил полезную черту в характере лейтенанта Прохорова – запасливость. Тот предусмотрительно подключил блок питания к бортовой розетке, а значит, десантироваться собирался с заряженными до предела аккумуляторами. В запасе у него, конечно же, имелась и солнечная батарея, и даже ручная динамо-машинка для подзарядки, но правил десантуры лейтенант придерживался свято. Если есть возможность, рожок автомата должен быть полным, НЗ – нетронутым, а фляжка залита водой под самую пробку. Кто знает, что тебя ждет за очередным поворотом судьбы.

Батяня записал карандашом на разлинеенной глянцевой картонке результат очередной партии в «тысячу». Получалось, что до «бочки» капитану Столярову оставалось совсем ничего, каких-то тридцать очков, которые он мог легко добрать на взятках, не споря за прикуп. Капитан подышал на колоду, суеверно потер ее о грудь и принялся сдавать. Сдавал одной рукой, странным, каким-то только ему известным способом – не по порядку, а перекрестно. В прикуп сбрасывал нерегулярно.

– Валера, – предостерег его Лавров, – ты на шулера похож.

– Следите за руками, товарищ майор. Только ловкость и никакого мошенничества. По правилам раздачи первая карта должна вам лечь, последняя мне, три карты на прикуп и у остальных – поровну, а все оставшееся – ничем не регламентируемые «танцы». Какая разница, стреляешь навскидку, через плечо или из-под колена? Главное – в цель попасть!

– Смотри, не ошибись!

Ошибки не случилось – последняя карта легла капитану. Он поднял веер, принялся переставлять в нем карты. Прапорщик, сидевший напротив, присматривался к его движениям.

– Зря, Василий, глаза таращишь и про себя подсчитываешь, сколько у него какой масти. Это он только вид делает, будто карты по мастям расставляет, на самом деле – нас с тобой наколоть старается. Картежник с таким умением, как у него, никогда ни по мастям, ни по достоинству картинки не расставляет. Он и с закрытыми глазами играть может, все колода у него в голове до последней карты. С капитаном на деньги никогда не садись играть – обует.

И тут лейтенант Прохоров снял с головы наушники, опустил крышку ноутбука.

– Господа офицеры, – произнес он, – подлетаем к заданному квадрату.

– Спасибо за напоминание, господин лейтенант, – произнес Лавров. – Хотя вообще-то мы все товарищи. И ничего плохого в этом слове я не нахожу. Из-под огня на поле боя все-таки товарищей выносят, а не господ… Ладно, сворачиваем игру, готовимся к высадке.

Капитан Столяров протяжно вздохнул:

– Эх, а мне такая карта привалила… Предлагаю разобрать всем свои карты по карманам. Потом как-нибудь доиграем.

– Принято, у меня тоже карта нехреновая подобралась, – согласился Лавров, складывая веер и засовывая его в карман.

Капитан потянулся за прикупом.

– Э нет, так не пойдет, – возмутился прапорщик. – Прикуп и картонку с записями пусть лейтенант возьмет, как лицо в картах не заинтересованное. Ты, Прохоров, не против?

Лейтенант кивнул, принимая три карты прикупа и разграфленную картонку.

Транспортник сбросил высоту. За открытой аппарелью расстилался уже знакомый по 3D-версии пейзаж: горные хребты, каменистое плато между ними. Заходящее солнце отбрасывало длинные и резко очерченные тени. Пропасть с северной стороны вообще была непроницаемо черной и от этого казалась залитой расплавленным битумом.

– Афган, – проговорил Батяня, окидывая взглядом безлюдный пейзаж. – Никак мы с тобой не расстанемся…

Крепления отстегнули, подтолкнули контейнер, и он, проскользнув по рольгангу, на несколько секунд исчез из вида. Затем хлопнуло, и внизу закачались купола грузового парашюта. Лейтенант Прохоров еще раз проверил, надежно ли закрепил на груди ноутбук, подтянул ремень автомата…

Батяня, как и положено командиру группы, десантировался последним. Десантники все были опытные, ветер несильный, а потому, по расчетам майора, все без проблем должны были встретиться внизу. До наступления темноты оставалось не так уж и много времени.

Купол парашюта раскрылся над головой, Лавров проводил взглядом набиравший высоту транспортник и потянул стропы, уводя парашют от пропасти, к которой его сгонял ветер. Все десантники спускались примерно на одной высоте, каждый видел другого. Грузовой контейнер опустился ближе к горному хребту, подняв клубы пыли; купола грузовых парашютов надувал ветер, но хлопнул пиропатрон и отстрелил их.

«Порядок, все идет в штатном режиме. Вот только Прохоров не так уж хорошо со стропами управляется, подучиться бы ему…» – успел отметить Батяня.

И тут из скал среди горных отрогов прочитались вспышки, коротко отозвался автомат, вновь полыхнули выстрелы. А затем ударил пулемет. Кто укрылся среди скал, увидеть было невозможно, стреляли из тени. Первой мыслью было, что их обстреливают силы коалиции. Но комбат тут же отбросил ее. Силы НАТО действовали бы по-другому – вызвали бы «вертушки», а наблюдатели себя ничем не проявили бы. Из всех возможных вариантов оставались лишь талибы. Лавров принялся высвобождать автомат, пришлось выпустить стропы из рук. Майора стало раскачивать, неуправляемый парашют был предоставлен самому себе. Батяня дал короткую очередь в темноту между скалами. Оттуда незамедлительно огрызнулись пулемет и пара автоматов. Трассеры четко давали понять направление выстрелов – они веерами шли к Лаврову. Запрокинув голову, Андрей выматерился – в куполе парашюта зияли пробоины, того и гляди, туго натянутая материя могла разорваться. Самого майора спасло лишь то, что из-за сильного раскачивания в него невозможно было прицелиться.

– Попали в передрягу! Вот тебе и 3D-версия…

Стреляли уже и другие десантники. Но условия боя для обеих сторон были явно неравны. Десантники висели в небе, открытые любому стрелку; противника же надежно прикрывали скалы и тень. Лавров накинул автомат на шею и потянул стропы. Надеялся, что все поймут его предложение – уходить и приземляться подальше от скал.

– Да куда же ты прешь, черт побери! – крикнул Лавров, завидев, как остервенело дергающий стропы Прохоров, наоборот, идет прямо на горный хребет.

Грохотал пулемет, трассеры исчерчивали вечернее небо. Лейтенант наконец справился с управлением. Купол его парашюта поплыл прочь от хребта. Прапорщик и старшина уже были на земле, гасили парашюты.

Лавров скрежетнул зубами. Лейтенант был все еще слишком близко от скал, спускался слишком медленно. Надо было срочно его спасать. Майор принялся стрелять по укрывшемуся на затененном склоне горы противнику, стремясь оттянуть огонь на себя, дать лейтенанту шанс уйти на большее расстояние. Поначалу сработало: пулеметчик сменил цель. Еще несколько дырок появились в куполе парашюта Лаврова, затрещала раздираемая напором воздуха материя, разрыв уперся в шов и остановился. Теперь приходилось лихорадочно подтягивать стропы, чтобы хоть немного компенсировать реактивную силу врывающегося в щель воздушного потока. Парашют завертело. О том, чтобы при этом еще и стрелять, уже не могло быть и речи.

Скорость падения стремительно нарастала. Перед глазами мелькали то горный склон, то небо, то шелк продырявленного купола. Подошвы берцев ударились в каменистую почву. Лаврова завертело, потащило по земле. О том, чтобы попытаться встать на ноги, не стоило и мечтать. Торчавшая кривым клыком из красноватой пыли скала стремительно приближалась. Андрей выхватил стропорез, чуть не выпустив его из руки, когда локоть ударился о камень, но все же в последний момент успел-таки перерезать стропы. Изувеченный купол взмыл в вечернее небо, а потом сдулся, скукожился и уже «неживым» спланировал на камни. Лавров, не веря, что остался не только жив, но и невредим, поднял голову.

В воздухе «висел» только лейтенант Прохоров. Даже без приказа комбата другие десантники сориентировались, что нужно делать. Они короткими очередями обстреливали затененный горный склон, заставляя противника вжиматься в землю.

– Ну давай же, давай… – шептал Батяня, вдавливая спусковой крючок.

Он не надеялся кого-нибудь застрелить, единственной целью было дать возможность приземлиться лейтенанту. И вот, когда казалось, что самое страшное позади, еще раз грохотнул пулемет.

Лавров сжал зубы. У него на глазах разлетелся осколками ноутбук, укрепленный на груди Прохорова. Руки лейтенанта соскользнули со строп, а сам он безвольно обвис в лямках с опущенной головой. На развороченной груди стремительно ширилось кровавое пятно.

Неуправляемый парашют опускался к земле. Купол колыхнулся, под порывом ветра ушел в сторону. Тело потащило к пропасти, нещадно ударяя о камни, за лейтенантом потянулся шлейф пыли. Множество раненых и убитых доводилось повидать Лаврову, а потому у него не оставалось и тени сомнений – Прохоров мертв. Купол еще раз поднялся, тело перевалилось через каменистый край и исчезло в темном провале.

Лавров на секунду стянул с головы берет, мысленно помянул добрым словом почти незнакомого ему Прохорова, с которым и успел-то всего обменяться парой фраз. Теперь командиру группы следовало подумать о живых.

Андрей осмотрелся. То, что являлось преимуществом при высадке, за несколько минут превратилось в почти неразрешимую проблему. На плато удобно десантироваться, но держать на нем оборону, когда противник надежно закрепился на горном склоне и ведет обстрел с высоты, – это форменное самоубийство. Оттянуть развязку может лишь количество боеприпасов и хорошая боевая подготовка.

Капитан Столяров оказался ближе всех к Батяне – укрылся за невысоким каменным гребнем. Прапорщики вместе со старшиной делили укрытие на троих, залегли за каменной осыпью и срочно выкладывали из более-менее ровных глыб защитную стенку с амбразурами. А вот старлею Митягину попалась совсем незавидная позиция, он вжимался в неглубокую вертикальную расщелину.

Стрельба на время прекратилась. Противник явно был озадачен появлением десанта в этом богом и людьми забытом уголке. Столяров знаками показывал Лаврову, что готов перебраться к нему. Майор отрицательно мотнул головой. Мол, твоя позиция лучше, и будет правильно, если я к тебе. Лавров подобрался, распрямился, как туго сжатая пружина, и бросился вперед. Незамедлительно со склона отозвался пулемет. Фонтанчики пыли чертили пунктир к бегущему Батяне. Лавров резко свернул, привычно разминулся со смертью. Еще пара зигзагов, и он уже сидел за каменным гребнем рядом с капитаном.

– Часто дышишь, майор, – чуть заметно улыбнулся Столяров. – Курить пора бросить.

– После сорока лет бросать уже бесполезно. Мне так знакомый врач говорил, – молвил Лавров.

– Почему?

– Сказал, что это лишний стресс для организма.

– А это не стресс? И уж точно лишний, – капитан указал рукой на горный хребет.

– Это объективно существующая реальность, данная нам в ощущениях, – пробурчал Лавров.

– Ты, майор, хоть сам понял, чего сказал?

– Нас на курсе философии этому учили.

– Теперь философствуй, не философствуй – один хрен. Задница полная. Не нравится мне, что душманы притихли. Может, подмоги ждут, чтоб уж наверняка?

Старлей Митягин попробовал выглянуть из своей расщелины, но тут же ему пришлось ретироваться. Автоматная очередь врезалась в выветренный камень.

– А они уже и сектора обстрела поделили, грамотно действуют, – с досадой проговорил майор.

– Если каждый день воюешь, то и станешь действовать грамотно, даже если читать не умеешь, – отозвался капитан. – Лейтенанта жаль. Глупо все с ним случилось. До обидного глупо. До земли всего только метров двадцать и оставалось.

– Смерть всегда глупая, – пробурчал комбат. – Ему мы уже ничем не поможем. Сколько их там, не сосчитал еще?

– Десять стволов у них – это точно, вместе с пулеметом. Ну а тех, кто себя еще не проявил, считать по ходу придется. Что делать-то думаешь, майор? – Капитан осторожно выглянул и тут же нырнул назад.

– Одна надежда на темноту. Да и то чисто теоретическая. Хоть один прибор ночного видения у них да отыщется. Хреново это.

– Когда совсем стемнеет, можем рискнуть подобраться к нашему контейнеру. Транспорт-то в нем. На квадроциклах и уйдем.

Лавров, задрав голову, посмотрел в темнеющее небо, в котором уже зажигались первые звезды. Комбат пытался отыграть в мыслях ситуацию назад, но получалось, что ошибки он не допустил, выбранный вариант десантирования был самым безопасным. А неудача – всего лишь случайное совпадение. Просто судьба завела в эти безлюдные места отряд талибов, которым, как снег на голову, с неба свалились российские десантники.

Лавров включил рацию, связался со своими бойцами. Никто не был ранен, все ждали его приказа, который оказался краток:

– Дожидаемся темноты, экономим боеприпасы.

Отыскав расщелину между камнями, Лавров взобрался повыше и с биноклем-тепловизором в руках принялся наблюдать за противником. Непростительно было бы проморгать коварный маневр. Окажись на месте врага он сам, то сделал бы вид, что уводит людей за гору, а потом бы обошел противника с тыла. Но противостоял Лаврову более прямолинейный командир: талибы по-прежнему угадывались на своих позициях, чего-то выжидали.

– Ну что там? – наконец нетерпеливо спросил капитан.

– Выжидают, как и мы.

– Так можно и до конца света ждать. Время-то ти€кает.

– Оно и для нас, и для них тикает. Посмотрим, у кого нервы крепче, – резонно заметил майор и тут же напрягся, прижал окуляры к глазницам.

На перевале показались зеленоватые силуэты. Поскольку до них было далеко, то с уверенностью можно было говорить лишь о том, что их трое. Майор напряженно ждал. Силуэты – два повыше, третий пониже – неторопливо направлялись к позициям талибов.

– Кажется, понял, – разъяснил капитану свою догадку комбат. – Двое и ишак.

– Ишак в прямом смысле? – попытался пошутить капитан Столяров.

– В самом прямом. На четырех ногах с копытами. Идеальный транспорт для горных троп.

– Дедушка Мороз нам подарки принес? – напряженно предположил капитан.

– Боюсь, что так.

Лавров поднес рацию к губам и оповестил десантников об изменении обстановки. По команде майора прапорщики начали обстрел. Линии трассеров засверкали вдоль склона горы.

– Старшина, сможешь нам помочь? – спросил майор.

– Постараюсь, – спокойно ответил тот.

В группе старшина был снайпером. Он приложился к своей винтовке, плавно нажал на спусковой курок.

– Молодец! Один, кажется, готов, – проговорил майор, заметив, что один силуэт сорвался с тропы, прокатился по склону и замер на месте. Два других исчезли из виду, скрывшись за скалами.

– Ишака подстрелили? – поинтересовался капитан.