Текст книги "Воин неба и земли"

8

– Не слишком ли увлекаешься? – спросил меня Жуков, когда я вернулся в номер.

Он явно видел в окно мой разговор с милыми дамами.

– Ну, я все-таки не монах, а потом...

– Вот и слушай про «потом», – в очередной раз перебил меня Жуков.

Его заметно раздражали окружающие женщины и мои контакты с ними.

– Так вот, слушай, что было... Точнее, что будет потом, – продолжил Жуков. – Случайность или нет, но я здесь вижу слишком много знакомых лиц. А это очень плохо, Валентин.

– И кто это? – уточнил я.

– Те, с кем минуту назад ты беседовал, – ответил Жуков.

– И... Люба? – удивился я.

– Она в первую очередь. Если Ирма – это, может, и совпадение, то Люба... Ну не бывает таких случайностей! Не знаю даже, что и думать.

Жуков не знает, хоть и посвящен в какие-то «секретные дебри». Я же вообще ничего не знаю и не понимаю. Чем напугала его Люба? Обычная девица – грудастенькая, задастенькая... И тут я вновь вспомнил умный, оценивающий взгляд ее маленьких прищуренных глаз.

– Значит, они тоже воспользовались «коридором», – сделал я первое пришедшее в голову предположение.

– Да нет, коридор не для них... Тем не менее они здесь. И в любом случае это не есть хорошо, – Жуков сдерживал себя, но было видно, что обеспокоен он не на шутку. – Знаешь такое выражение – мы оказались в кольце заклятых друзей?

– И эти милые люди стали медленно сжимать кольцо, – кивнул я.

– Вот именно, – согласился со мной Жуков.

– А этот... Эстонец вчерашний, он тебе не знаком? – спросил я.

Жуков отрицательно покачал головой.

– Я ему тут это... Морду набил, – не стал скрывать случившегося я.

– И как?

– Не боец, – сделал вывод я.

– М-да, – только и произнес Жуков.

Даже отчитывать меня за излишнее рукоприкладство не стал.

– Поговорим, Жуков? – сказал я, усаживаясь в кресло напротив охраняемого лица.

– Давай, – согласился Жуков.

– Всю твою секретность я понимаю, сам офицер. Но для того, чтобы нам обоим уцелеть, мне нужна хоть какая-то информация. Ну, для начала – кто такой Комбриг?

– Старший проекта, – не задумываясь, ответил Жуков.

Про проект уточнять не буду, и так ясно – Жуков под руководством Комбрига работал над какой-то секретной разработкой. Подробностей не выдаст, да мне они сейчас и не нужны.

– Кому он мешал? – задал я свой второй вопрос.

– Комбриг или проект? – уточнил Жуков.

– Оба.

– Многим.

– Это не ответ. Хватит, Жуков, – сморщился я. – Или ты скажешь хоть что-нибудь по существу, или я пошлю тебя куда подальше и поеду развлекаться с Ирочкой и ее подругой, кто бы они там ни были. Пропасть, думаю, не дадут.

– Хорошо, Валентин. Мы с Комбригом работали над определенным проектом. Но в какой-то момент произошла утечка, началась цепная реакция. Всего сказать не могу, но дальнейшую утечку надо предотвратить любой ценой. Иначе может быть катастрофа. Точнее, не может, а будет.

– Иными словами – в атмосфере разлит некий вирус. Очень опасный для всего живого. Но в данный момент он безобиден, потому как активным вирус становится лишь после определенной химической реакции. Ключ от этой реакции у тебя, Жуков. Ну, одним словом, привести вирус в действие можешь только ты. Вот и идет за тобой охота.

– Объяснил лучше меня, – кивнул заметно повеселевший Жуков. – Эзопов язык, Валентин. Никакого вируса нет, но все остальное замечено тобой точно. Я обладаю некими знаниями и участвовал в экспериментах, знать о которых подавляющее число граждан не должно ни при каких обстоятельствах. Иначе пойдет следующая цепная реакция... Я, кстати говоря, не химик и не вирусолог по образованию.

– А кто?

По первому – МАИ, специалист по самолетным двигателем, ну а второе высшее – Краснознаменный институт разведки имени Андропова.

Как я и думал, Жуков – офицер внешней разведки. Но связан с какими-то опасными разработками. Нет, не с вирусами, это всего лишь моя аллегория, предположение. Но с чем-то не менее опасным, что ни в коем случае нельзя раскрывать. Вообще-то говоря, если все так опасно, то самый простой способ ликвидировать Жукова – взять да утопить в море. Вместе с ним утонут и все возможные «вирусы», цепные и химические реакции. Но мне поручили Жукова сберечь. Стало быть, так тому и быть.

– Кто такая Люба? – задал я очередной вопрос.

– Одна из участниц экспериментов. И она никак не могла появиться здесь, но я ее увидел. Слава богу, лишь из окна. Случайность исключена. Если она здесь... Нет, ничего в голову не приходит.

– А может, обознался? – только и смог произнести я.

– Нет, – категорически покачал головой Жуков.

– И Ирма...

– Ирму я раньше не видел. Ну только в детстве, в кино. Но теперь... Получается, она тоже задействована в проекте. Кажется, что-то начинаю понимать.

Жукова явно раздирали мысленные терзания и противоречия. Надо же, может, он тоже в детстве был влюблен в Ирочку?

– Что-то начинает проясняться, – после двухминутного молчания сообщил Жуков. – Мне нужен еще час, и я кое-что смогу тебе сообщить.

– Тогда я вновь схожу к морю, – произнес я.

В самом деле мне вновь захотелось купаться.

– Сходи, но не больше часа. И держи включенным мобильник.

Я лишь развел руками – дескать, за кого меня держишь, Жуков. И, уже стоя у входной двери, задал-таки возникший у меня вопрос:

– Жуков, а ты в Ирочку Уткину в детстве был влюблен?

– А хоть бы и был, – как ни в чем не бывало ответил Жуков.

Он заметно приободрился. И даже позволил себе улыбнуться. Пожалуй, в первый раз за время нашего общения. Чувствовалось, что сумел отыскать какую-то нить, ведущую к спасительному выходу. Или так только кажется? Что ж, в любом случае, не буду мешать.

* * *

Плавал я долго, чуть ли не два с половиной часа. Иногда отдыхал, ложившись на спину, смотрел на белоснежные, просто слепящие глаза облака. У нас, в России, облака мягче, по крайней мере на вид. Искупавшись, я вышел на берег, сделал несколько согревающих гимнастических движений, море оказалось довольно холодным.

Как я и предполагал, Жуков – носитель опасной информации. Что делать дальше? Я полагал, надо выйти на кого-то, кто этого самого Жукова мог бы «принять-обогреть-накормить», надежно укрыть и избавить таким образом меня от «шефства» над секретоносителем. Кто такая Люба, мне вообще неинтересно. Девушка с длинными ногами и круглой попой, лично мне этого достаточно...

Пляж был немноголюден, я надел рубашку и шорты, собирался уже двинуться к отелю, когда меня окликнул знакомый голос:

– Валентин!

Я вздрогнул, машинально провел рукой по поясу, одновременно прикрыв мобильник от возможных повреждений и автоматически ища отсутствующее оружие. Обернувшись, я увидел того, кто меня окликнул.

– Валя, ты без оружия, я проверил. Резких движений не делай.

В пяти шагах от меня стоял Саша Лемберг. В прошлом – гвардии капитан, орденоносец и мой недавний подчиненный. Всего несколько дней назад он готов был за товарища Жукова в огонь и в воду... Сейчас его правая рука была в кармане глухой куртки, явно не для здешнего климата предназначенной. Зато под ней удобно было прятать различное оружие, вплоть до десантного автомата АКС-74У.

– Привет воскресшему, – только и произнес я. – Что дальше?

– Дальше? Я мог тебя пристрелить, когда ты в воде барахтался. А потом пойти за Жуковым. Он ведь в номере четырнадцать? Вновь за ноутбуком сидит?

– Что помешало? – вопросом на вопрос отозвался я.

– Не хочу стрелять в своих, – дернул шеей Лемберг.

9

Мы сели на теплый громадный камень возле ангара, рядом с кустарником.

– Как ты уцелел? – не удержался от первого вопроса я.

– А я не уцелел... – невесело ответил Лемберг. – Просто жив остался. Но теперь работаю не на тебя, Валентин. И мне нужен Жуков.

– Не выйдет, – покачал головой я.

– Не выйдет у меня, выйдет у других, – кивнул головой Саша.

– Ну а ты все-таки... Как жив остался?

– Как-как! Не все ли равно... Теперь-то?

Я молчал. Но мне было очень интересно – с самого начала Лемберг работал на наших противников или стал таковым лишь попав к ним в «плен», после перестрелки в «Луна-парке».

– Ладно, слушай! – заговорил Саша, прервав затянувшуюся паузу. – Хоть я клоуном и нарядился, но меня вычислили первым. Еще первых выстрелов не последовало, а меня сзади двое ребят... Я ведь кандидат в мастера спорта по самбо, меня так запросто не возьмешь, а эти сумели. Руки заломали, оружие вытащили, за ноги подхватили и в маленький фургончик занесли.

В самом деле – профессионалы! Скрутить Лемберга, в котором как минимум девяносто кг – дело не из легких.

– Потом стрельба началась, – продолжил Лемберг. – Меня чем-то укололи, я на некоторое время отрубился. Ну а когда очнулся, со мной разговор был... Все, Валентин. Тебе скажу одно – Жукова надо отдать. Его не убьют, не боись.

– Откуда знаешь, что не убьют? – спросил я.

– Живым он им нужен, поэтому меня и послали.

– А как узнали, что мы здесь?

– Этого не знаю. В самолет меня посадили, адрес дали... Ну а тебя быстро нашел.

Я задумался. Как наши с Жуковым противники могли узнать, что мы здесь? И ведь быстро, очень быстро прознали! От штатских в аэропорту?! Все правильно, Жуков ведь говорил, что дежурный должен сообщить, что по «коридору» в определенную точку выехал некто, назвавший кодовый пароль-число. Совсем, совсем кругом голова пошла! После первого покушения (или предупреждения) на Жукова я стал думать, что в группе охраны изменник. Под подозрение первым попал Степаныч.

– А что со Степанычем? – спросил я.

– Исчез дядя Гриша! Просто растворился.

– С чего ты решил?

Все правильно! Стали бы докладывать Лембергу, плененному, со скрученными руками, что один из охранников Жукова, некий дядя Гриша, исчез во время боя с концами?! Значит... Ладно, слушаем Лемберга дальше.

– В моем присутствии один обмолвился, что, дескать, самый старый исчез, хоть его окружили со всех сторон. Ну и про тебя с Жуковым тогда же... Что ушли, но вот-вот найдут вас.

Теперь вне всяких сомнений – Степаныч и был засланным казачком. В это невозможно поверить, но... Ведь и на боевые вместе ходили, стоящим мужиком всегда был, многому научил и меня, и других офицеров разведки ВДВ. Тем не менее вот оно как! Для достоверности пальнули дяде Грише в темя из пневматики, вроде как ранили. А в дальнейшем хотят использовать, потому и вывели из-под удара, обмолвившись в присутствии Лемберга: дескать, утек «самый старый». Насухо утек. Значит, встреча со Степанычем впереди!

– А тебя быстро сломали, – только и произнес я.

– Да там такие люди: Они не то чтобы ломают, но убеждают. Ты бы к ним попал, и тебя убедили бы.

Я лишь невесело усмехнулся.

– И пальцем бы тебя при этом не тронули, – подвел итог Лемберг.

– Ну а... Феликс? – продолжил вопросы я.

– Бандюга-то?! Жив-целехонек... Но энергичности ему чуть поубавили. Сильно каялся, что с тобой связался. В соседней комнате с ним беседовали, я после укола чуть раньше в себя пришел, слышал обрывки фраз...

Кое-что прояснилось. Наши противники одним выстрелом убивают сразу всех возможных зайцев. Сперва вышли на нас с Жуковым, убрали Комбрига, свели с Феликсом. Какая-то сложная многоходовая комбинация, логика ее, конечная цель до конца непонятны...

– Нас ведь убивать никто не хотел. Просто им Жуков нужен, – подвел итог Саша.

Фашисты в сорок первом тоже никого убивать не хотели, просто им наша земля была нужна. А заодно и все мировое господство.

Лемберг мне ответил. Задумался на тему мирового господства?

– Если я не отдам тебе Жукова? – спросил я.

– Я уйду, в тебя стрелять не стану. Но сюда тут же придут другие. И тогда все, Валентин...

– Может, отобьюсь?

– Не валяй дурака!

На физиономии Лемберга появилась гримаса. То ли боли, то ли раздражения.

– И все-таки? – продолжил я.

– Не надо, Валя...

– Вот что, Лемберг. Приказ оберегать Жукова мне никто не отменял. Поэтому я его буду выполнять... Тебя, кстати говоря, этот приказ тоже касался.

– Валя, ты идиот! Ты даже не представляешь, с кем мы связались! Будешь упрямиться, ни тебя, ни меня, ни Жукова в живых не оставят! Не будь дебилом!

– Не злись, Саша. Прекрасно ведь понимаю, что в угол меня загнали. Точнее, в яму, – примирительным тоном заговорил я. – Но есть одно обстоятельство. Жуков живым не дастся.

– Он нужен живым, – кивнул Лемберг.

– А у него несколько ампул. Одна, скорее всего, во рту, в пломбе...

Про такую ампулу я читал в какой-то шпионской книжке. В зубы Жукову я не смотрел, но чем черт не шутит, вдруг имеется у него такая «пломба»?

– Щелкнет зубами Жуков, ампула раскроется, и нет его.

– Ты... серьезно? – засомневался Саша.

– Нет, дурака перед смертью решил повалять! Ты свою жизнь сумел выторговать, теперь моя очередь. Если Жуков мертвым окажется, на тебе и на мне отыграются, можешь не сомневаться.

Саша в который раз умолк. Мои слова заставили его крепко задуматься. Он лучше меня знал, с кем теперь имеет дело.

– Если Жуков сгодится мертвым – иди, бери его прямо сейчас! – демонстративно кивнул я в сторону отеля.

– Откуда ты знаешь насчет ампулы? – дергая скулами, спросил Лемберг.

– Саша... Если бы ты знал подобные вещи лучше меня, то командиром группы назначили бы тебя. Я профессионал, только и всего.

Кажется, мне удалось уесть Сашкино офицерское самолюбие. Ничего, пусть знает свое место. Он ведь в спецназе был «приемным сыном», окончил в свое время не Рязанское десантное и не спецфакультет, а обычное Ульяновское танковое.

– Ну и что предлагаешь? – Саша, кажется, вновь признал во мне командира.

– Предлагаю живого и невредимого Жукова. Но в обмен на жизнь и некоторую сумму денег, – ничего иного в голову мне уже прийти не могло.

– Подумать надо, – тяжело вздохнул Саша и как-то тоскливо посмотрел на мебя.

А я прочитал в его взгляде следующее: был ты командиром, матерым псом войны, зверюгой, но присягу чтил выше всего. А теперь прижали тебя, чуть прижали, и все – таким же, как многие другие оказался. Собственная жизнь плюс деньги – ради этого никого и ничего не жалко! Сашку самого сломали, может, чем серьезным обработали, хоть он и говорит, что пальцем не тронули. А я вот так, в пять минут... Какие пять, не больше трех прошло с начала разговора.

– Думай-думай, – напел я, поднявшись с камня.

Оглядевшись вокруг, я отметил, что Лемберга никто не прикрывает. Или замаскировались на редкость грамотно?

– Я пойду, – теперь ничего другого произнести мне не оставалось.

– Отдашь Жукова?

– Я же сказал. Через двадцать минут встречаемся на этом месте.

Саша подавленно кивнул. Казалось, он не верит ни одному моему слову, но возразить при этом не пытается. Не позавидуешь – между двух огней оказался, и я ему помочь теперь мало чем могу. А посему – спасение утопающих дело рук самих утопающих.

* * *

Выслушав меня, Жуков лишь привычно покачал головой. Это был присущий ему жест, показывающий озабоченность.

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – подвел итог я той же фразой, которой мысленно попрощался с Сашей Лембергом.

– Сдаваться нельзя. Мне нельзя... А ты, Валентин, как хочешь. Только меня им не отдавай, потом сам себе этого не простишь, – только и произнес Жуков.

– У меня был приказ, – отозвался я.

Жуков кивнул за окно. Я лишь молча пожал плечами. Слежки за нами не наблюдалось.

– Смотри, что получается, – заговорил Жуков. – Ты считаешь, что этот Степаныч изначально был внедрен в группу охраны. Он выдал нас при первом покушении... А вот кто выдал, что мы здесь?

– Ты сам говорил, что дежурный в аэропорту должен куда-то там сообщить.

– Это верно, но получается, что уж больно скоро информация дошла. А теперь смотри – Люба здесь случайно оказаться не могла. А она приехала сюда за несколько дней до нас...

– Выходит, нас здесь ЖДАЛИ? – на сей раз перебил я Жукова.

– Вот именно! – кивнул он. – Но нашего появления тут Степаныч предвидеть не мог.

– А кто мог?

– Комбриг.

Далее повисло молчание. Слов, гипотез, предположений ни у меня, ни у Жукова не было. И он, и я считали Комбрига покойником.

– Понимаешь, у меня концы с концами не сходятся, – нервно дернул лицом Жуков, прерывая паузу. – Люба, Комбриг, теперь этот Лемберг, Степаныч...

В голове у Жукова – сюр, неразбериха. У меня ничуть не меньше. При этом оружия у нас нет, натасканные профи просто придут и возьмут нас голыми руками.

– Жуков, ты по крышам лазить умеешь? – спросил я, прервав следующую затянувшуюся паузу.

10

На крыше отеля мы оказались быстро, через балкон, находящийся в коридоре. Этот балкон надежно был прикрыт высокими деревьями, похожими на пальмы. Жуков оказался на редкость проворным, с помощью брючного пояса, превращенного в альпинистское снаряжение, вслед за мной очень быстро взобрался на чуть покатую железную поверхность.

– Хочешь пересидеть здесь? – спросил меня он.

– В полный рост не вставай, – напомнил я. – Прыгать обучен?

– Обучен, но со второго этажа... Как минимум переломаем ноги и позвоночник.

– Правильно, – кивнул я. – Прыгать будем вон на ту пальму, – я кивнул в сторону дерева, растущего с противоположной стороны крыши.

– Это не пальма, это... – Жуков произнес мудреное название, но более ничего возражать не стал.

Пальма (или как ее там называют?) находилась в очень удобном месте. Ее верхушка немного высилась над крышей отеля, но, главное, под ней рос достаточно высокий кустарник, под прикрытием которого можно было выйти либо к морю, либо к дорожке, ведущей на выезд из курортного комплекса.

– Ноутбук давай сюда, – протянул руку я. – Не разобью, будь спокоен.

В свое время мне приходилось прыгать и с рюкзаком, и с рацией за плечами.

* * *

– Прыгать в институте имени Андропова научился? – спросил я, когда мы на полусогнутых почти миновали кустарник.

– Именно, – кивнул Жуков. – Куда дальше?

Кустарник кончился. Мы осторожно вылезли из него, тут же укрылись за железным строением, в котором по утрам что-то выдавалось напрокат. Или не выдавалось, но хранилось.

– Меня тут на яхте приглашали покататься, – сообщил я.

– Ирма? – переспросил Жуков.

– Да, – кивнул я.

– Жарко здесь... Ну точно, как в реакторе.

Про реактор, это у него, видимо, поговорка такая. Что ж, ничто человеческое Жукову не чуждо.

– Ну, пошли, – произнес Жуков, – Из огня да в полымя получается.

Он обернулся, бросил прощальный взгляд в сторону отеля.

– Смотри! – вдруг крикнул он, дернувшись всем телом.

Я поднял голову на окна отеля и увидел в этих окнах две яркие вспышки. Обе они были аккурат с двух сторон нашего номера. Далее из окон показались рыжие языки пламени, повалил дым. Не стал меня ждать Саша Лемберг. В самом деле, из огня в полымя...

* * *

– Смотри, как здорово рассчитали! – произнес Жуков, когда мы, отдышавшись, сидели на камнях, около яхты друзей Ирмы.

Те нас не видели, поскольку мы предусмотрительно укрылись за валуном, и пока не торопились расшифровываться.

– Нашли способ. В отеле начинается пожар. Стану я в этом случае глотать ампулу? – продолжал Жуков.

– Нет, – дернул плечами я.

– Правильно! В отеле начинается паника, местная служба безопасности до приезда пожарных организует спасательные работы, – Жуков аж щелкнул пальцами. – Крепкие умелые ребята подхватывают под белы руки постояльцев номера четырнадцать, ведут якобы в медпункт. А по пути одному нож под левую лопатку, второму разжимают пасть, сковывают руки, фиксируют в таком положении и увозят...

Все верно. Саша не стал меня дожидаться, но тут же сообщил обо всем своему новому командованию. А те сориентировались на редкость быстро. И это при том, что в холле отеля имеется охрана!

– Ну что, отправляемся в плавание? – кивнул я в сторону яхты.

– В плавание, – повторил за мной Жуков. – Я здешнюю местность немного знаю. Здесь есть пара островов.

– Необитаемых?

– Увидим... А нас ведь искать сейчас будут.

– Сейчас здесь много пожарных, полиции. Скорее, постараются перекрыть возможные выезды с курорта.

– Согласен. Но могут сунуться и на яхту.

– Сунутся – встретим, – подбил бабки я и тронулся в сторону спасительного плавсредства.

* * *

Яхта у друзей Ирмы была еще более шикарная, чем отель. Неудивительно, что Ирочка поселилась здесь. Не яхта, целый круизный лайнер. Несколько уютных, хоть и небольших кают-комнаток со всеми удобствами. По счастью, приятели Ирмы не выставили на палубе вахтенного. Мы с Жуковым без труда проникли на борт, после чего проникли в одну из кают, предварительно убедившись, что она пуста. Нам не оставалось ничего иного, как укрыться под застеленной широкой кроватью. По счастью, места там хватало на двоих. Жуков протиснулся к стенке, закрыл глаза, замер. Он всегда так не то спал, не то расслаблялся. Я тоже не прочь был бы отойти хотя бы к временному сну, но одолевали невеселые мысли. О Саше Лемберге, о Степаныче... Ну, с дядей Гришей ясно – его наука многим бойцам жизнь спасла, в том числе и мне. Не хотелось бы иметь его в стане противника. Да и Сашка... Мы с ним бок о бок воевали во вторую чеченскую, но тогда так и не встретились. Просто слышали друг о друге. Сашка являлся комроты соседнего ДШБ – десантно-штурмового батальона. Это было время легендарного взятия чеченского укрепрайона – высоты Занказ. Дважды ее брали пехота, десантный полк при поддержке вертолетов и вевешники. Однако все попытки оказались, мягко говоря, неудачными – «чехи» дрались умело и отчаянно. Тогда пехоту решено было укрепить срочно переброшенными из другого района бойцами ДШБ и нами, разведчиками. Я с бойцами выдвинулся первым – предрассветный час, мы в камуфляже, плюс дымка тумана. Скрытно подошли к позициям боевиков, на которых находились только дежурившие возле оружия наблюдатели. Ну а далее простая десантная работа – ножи, бесшумное оружие, позицию заняли за считаные минуты. По предварительным данным, основные силы боевиков должны были подтянуться к нам не ранее чем через полчаса. В их направлении сделали отвлекающий маневр вертолетчики, имитировав высадку десанта. Однако «чехи» не сплоховали, на удочку вертолетчиков не купились, даже одну машину подбить сумели. Пехота, двигающаяся с другого края, отсечь боевиков не смогла. Завязался бой, в результате чего продвижения пехотных колонн увязли в лесной местности, а вскоре и вовсе отступили. То есть атака на «чехов» с противоположного фланга, что называется, «захлебнулась». Ну, боевики – к нам, отбивать столь дерзко захваченную у них позицию. Я рассредоточил своих бойцов по прилегающей местности, таким образом в результате боя образовалась сразу несколько локальных очагов. Иного выхода у меня не было. Требовалось как-то рассечь, рассеять монолитные отряды «чехов». Но теперь исключались авиационные и артиллерийские удары. Подвела нас пехота, вевешники и вовсе на позиции не вышли, у них командование не армейское, МВД своих людей берегло. Слава богу, в свое время и меня инструкторы вроде Степаныча обучали, а потом и я сам обучил своих подчиненных действовать в бою малыми группами. Сходимся с боевиками на малом расстоянии, огонь ведем почти в упор, часто огневой контакт переходит в рукопашный. Боевики лютые, подготовленные. И тут им неожиданно кто-то с тылов ударил, да так хорошо, что заметались наши противники между двух огней. Бойцы ДШБ сумели подобраться с левого фланга и двумя боевыми отделениями соединились с уже изрядно потрепанной «чехами» группой моих разведчиков. Это оттянуло силы боевиков от двух групп, в одной из которых был я. Но с тыла еще одна группа ДШБ сумела зайти. А в ней оказалось несколько толковых снайперов. Они сумели занять позиции и весьма грамотно (это в горячке боя!) ухитрились уложить сразу нескольких «командиров», в том числе одного «бригадного генерала». После этого «чехи» отступили, все же не смертниками они родились. Мои разведчики их преследовать не стали, при помощи подошедшей поддержки эвакуировали раненых, а их у меня восемь человек было. И шесть убитых. А старший офицер бойцов десантно-штурмовой группы гвардии старший лейтенант Лемберг вслед за боевиками отправился, прихватив всего несколько бойцов. И весьма успешно навел на отступающих артиллерию. Таким образом высота была взята. Старшего лейтенанта Лемберга представили к Герою, но, как это часто бывает, не заладилось, ограничились орденом Мужества. Я Лемберга в бою не видел, а потом меня в госпиталь отправили, я что-то вроде контузии получил. Но про комроты с немецкой фамилией несколько раз после этого слышал. Только хорошее. А на войне это дорогого стоит. Поэтому увидев эту фамилию в списках возможных бойцов своей группы, тут же сказал Комбригу, что беру этого офицера... И что вот теперь? Тогда Саша Лемберг пришел, чтобы спасти меня и моих бойцов, сегодня... Сегодня он тоже зла мне не желает, правда, на словах. Ладно, спасибо ему за предупреждение, за маленькую фору по времени...

И лучше бы нам больше не встречаться! У армейского барда Виктора Верстакова есть песня с такими словами:

 
Нас опять предадут
И подставят под русские пули.
Вас опять предадут
И заставят стрелять по своим.
Мы встречались как братья,
В Ханое, в Гаване, в Кабуле,
А недавно в Москве
Расстреляли друг друга сквозь дым.
 

Мы и в Москве друг друга постреляли, теперь здесь, на чужбине... Олег, Кирилл, Сашка: Совсем недавно все они, и я в том числе, были российскими офицерами. Пустой звук, выходит, это? Обыкновенные машины для убийства? Тренированные, подготовленные. Биороботы, которым что в своих, что в чужих...

От данных невеселых размышлений меня оторвал звук открывающейся двери, и я увидел босые женские ножки с розовыми пятками и нежными пальчиками. Следом за ними показались широкие багровые ступни и толстые пальцы, поросшие редким темным волосом.