Текст книги "Гроза северных морей"

13

Сергей молча смотрел, как молоденький следователь потихоньку начинает злиться. Желваки на его скулах ходили ходуном, от этого кожа над ними то бледнела, то снова становилась пунцовой. Он был молод, смугл и очень напоминал Полундре задиристого воробья, несмотря на то, что два раза в неделю ходил в спортивный зал – для того чтобы нарастить мышечную массу – и имел довольно спортивное телосложение.

Но по сравнению с «акулами» военной контрразведки, которых Полундра повидал немало на своем веку, этот лейтенант Черепикшин выглядел сущим мальком.

Презрительно сверкнув глазами из-под коротко обстриженной челки, представитель правоохранительных органов нарочито медленно порвал только что составленный протокол и упрямо положил перед собой чистый лист бумаги.

– Пятый раз я выслушиваю твое вранье про высокую температуру, – стараясь держаться надменно и холодно, произнес он. – И в пятый раз не верю. Даже при первичном осмотре ясно, что гражданин Ерков получил удар тупым предметом по голове. То же напишут судебно-медицинские эксперты, когда закончат вскрытие.

– Я вам правду говорю, – в очередной раз ответил Павлов и посмотрел за окошко, где с высоты второго этажа открывался живописный вид на частные одноэтажные домики вдоль чистенькой улицы городка. Такая беседа, почти слово в слово, продолжалась уже не первый час. Если этот парень решил взять Павлова измором, то это будет поистине битва гигантов. Интересно, насколько его хватит?

– Ты сам-то хоть слышишь, что мне втираешь? «Он простудился и упал. Ударился лбом о бревно и умер от температуры». Ну не бред? Сказочки венского леса!

Сергей устало вздохнул и поглядел в сизые глаза следователя:

– Ну посудите сами: зачем мне убивать своего друга?

– А кто про убийство говорил? Ты сам про это сказал, заметь. Так как дело было? Давай-ка отсюда поподробнее.

– Товарищ лейтенант...

– Я тебе не товарищ, гражданин Павлов. – Черепикшин злобно ощерился, ткнув ручкой в листок бумаги так, что прорвал в нем дыру. Скомкал его, выбросил в урну и заменил новым. – Хватит уже комедию ломать! Будешь правду говорить или нет?

– Буду, – равнодушно сказал Сергей, искоса оглядывая обстановку кабинета. Мебели не много. Казенный сейф, шкаф с десятком засаленных папок, стол у окна и рядок стульев вдоль стены, на одном из которых, ближе к следователю, он и сидел.

Дверь распахнулась, и в проеме показался давно небритый парень в толстом вязаном свитере.

– Тебе от главного, – коротко бросил вошедший, кинул на стол тонкую пластиковую папку и так же бесцеремонно покинул помещение.

Лейтенант молча перелистал содержимое. Видимо, он долго ждал принесенных документов и, наконец, получил их. Лицо его просветлело. Уже с большим воодушевлением он принялся выводить «шапку» нового протокола, поглядывая на Полундру.

– Так. Ну, давай попробуем. Значит, вы с гражданином Ерковым пошли на охоту?

– Да.

– Выпили?

– Да.

– Дальше?

– Кончилась водка. Я пошел в магазин. Когда вернулся – Саня лежал в лихорадке. Пока я собирал ружья, он попытался встать, но упал и ударился головой...

– Ты опять? – взревел Черепикшин, хватаясь мускулистыми руками за крышку стола. – Опять мне «горбатого лепишь»? Знаешь, где у меня уже твои басни сидят про то, как ты всю ночь по лесу гулял и звездами любовался?

– Я правду говорю. – Сергей невозмутимо пожал плечами. Впутывать в это дело Светлану, а тем более рассказывать этому «пацаненку», чем на самом деле всю ночь был занят, он не собирался. Полундре это вряд ли помогло бы, а для девушки могло обернуться крупными неприятностями. Ведь он даже не знал, замужем ли она.

– Так. По-хорошему не хочешь, да? Ладно. – Следователь достал из папки пачку фотографий и бросил на стол перед Полундрой. – Вот фотографии места происшествия. Вот протокол осмотра. Никаких мертвых спаниелей нет. Зато четко видны следы борьбы и кровь на одном из деревянных сучьев. Отпечатков ног, кроме твоих и убитого, вокруг тоже нет. Добавить сюда, что смерть произошла в результате удара тупым твердым предметом, и картина ясна.

– Мне бы вашу понятливость, – мрачно заметил Сергей. – Я вот еще не разобрался, что там произошло.

– Да что ты говоришь? В таком случае я тебе одну новость сообщу. Ты, гражданин Павлов, – главный и единственный подозреваемый в деле об убийстве.

Вот это Сергею совершенно не понравилось. Если раньше следователь только ходил вокруг да около, то сейчас он явно что-то имел против Павлова и собирался обвинить его в смерти Александра.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – сообщил ему Сергей, честно глядя в глаза.

– Сейчас поймешь. – Лейтенант зажег сигарету и выпустил струйку дыма в лицо Полундре. – У нас есть свидетельские показания, что незадолго до убийства вы с гражданином Ерковым поссорились.

«Вот тебе и раз, – подумал Сергей, воздержавшись пока от реплик. – Он, наверное, хочет сказать, что у ментов и в лесу есть глаза и уши. Дело дрянь. Им почему-то выгодно раскрутить это дело как убийство. И я для этого очень удобная мишень. А повесить на меня смерть Сани им так хочется, что не побрезговали даже ложными свидетельскими показаниями. Попал ты, Серега!»

Опустив голову, Павлов смирно слушал обвинения в свой адрес. Черепикшин тонко почуял эту перемену в поведении допрашиваемого. Голос его стал елейно-вкрадчивым:

– Ну, выпил лишнего, грохнул по пьяни лучшего друга – с кем не бывает? Ты же военный, будь мужиком! Колись! Чистосердечное напишешь – суд это обязательно учтет. А если еще и присяжных себе возьмешь и разжалобишь – вообще можешь только условно получить. Ты же первый раз, ранее не привлекался, характеристики на тебя наверняка положительные придут с места службы. Давай, не тяни!

Павлов выпрямился:

– А как насчет одного звонка?

Следователь откинулся на спинку стула и хищно осклабился:

– Легко. Как только у меня на столе будет твое признание.

– А адвокат? – поинтересовался Полундра, заранее зная ответ.

– То же самое. Пиши. У меня времени много. Да и у тебя теперь тоже. – Черепикшин торжествующе извлек из принесенной папки гербовый листок и потряс им в воздухе. – Вот постановление о твоем аресте, гражданин Павлов. Выход только один – чистосердечное раскаяние и быстрый суд.

Это было совсем плохо. Признаваться в том, чего не было, Сергей, разумеется, не собирался. Но это положения дел не меняло. Сейчас этот хлыщеватый лейтенант свистнет конвойных, и те наденут на него наручники, а сидя за решеткой, докопаться до правды и вовсе будет невозможно. Выходит, так и останется настоящий виновник гибели Сани безнаказанным? То, что это не просто смерть от простуды, Полундра ни на миг не сомневался. Только вот на смерть от черепно-мозговой травмы не походило тоже. Была во всем этом какая-то тайна, которую во что бы то ни стало нужно разгадать. Органы этим заниматься не будут – им на руку версия бытового убийства, да еще и так быстро раскрытого. Значит, он, Павлов, – единственный, кому нужна правда.

Грустно измерив расстояние между собой и лейтенантом, Сергей прислушался к тому, что делалось за дверью. Шагов в коридоре не было. Покорно кивнув головой, он медленно протянул руку к листку бумаги:

– Ваша взяла... напишу... Ручку не одолжите?

Обрадованный тяжелой победой, следователь с готовностью привстал со стула, протягивая Сергею писчую принадлежность, и тут же, коротко ойкнув, осел обратно, уронив стриженую голову на плечо. Пальцы Полундры молниеносным движением ткнулись в его шею, отправив доблестного милиционера в непродолжительный нокаут.

Мягко вскочив с места, Сергей пересек комнату. Где-то в коридоре раздавались голоса других служителей правопорядка. Пытаться пройти через дежурку было слишком рискованно. Ухватив ближайший стул, он без лишнего шума заклинил им дверь и скользнул к окну мимо «отдыхающего» Черепикшина. Глянул через стекло – вечерняя улица манила своей безлюдностью. Пальцы проворно ощупали шпингалеты на окнах. Не повезло – те были закрашены уже не одним слоем краски и открывались в последний раз при царе Горохе, не позже. Здраво рассудив, что скрипу при попытке отворить раму будет так же много, Павлов схватил со стола тяжеленную пишущую машинку «Ятрань» и одним коротким движением высадил стекло.

Осколки со звоном еще продолжали сыпаться на тротуар, а массивная тень боевого пловца уже мелькнула над забором ближайшего подворья и скрылась в наступающих сумерках.

14

Такие крупные цирковые труппы нечасто заезжали в этот поселок городского типа. Хоть афишки, сделанные на заказ в самой дешевой типографии, и вызывали некоторые сомнения в профессионализме артистов, это не помешало местному населению с большим вниманием отнестись к появлению на площади городка громадного цветастого шапито. Толпы ребятишек с самого приезда крутились вокруг, а те, кому посчастливилось уговорить своих родителей купить билеты на представление, гордо проходили за матерчатый полог, охраняемый грузной теткой преклонных лет.

Сканкову пришлось немало попотеть, чтобы не выглядеть инородным телом в пестрой толпе мамаш с детьми всех возрастов и их, приодетых по случаю похода в цирк отцов, больший интерес проявлявших к буфету, развернутому рядом с куполом. Для начала пришлось избавиться от джипа, который Марк оставил перед зданием администрации, опасаясь за его сохранность. Пешком он обошел пару кварталов, чтобы появиться совершенно с другого конца площади. По пути скинул джинсовую куртку и сложил ее в небольшую спортивную сумку, а оттуда извлек дурацкую бейсболку и напялил ее себе на голову. Обликом он теперь походил, по его мнению, на самого среднего обывателя, но чувствовал себя прескверно. Приводила в уныние и светлая рубашка, заправленная в наглаженные джинсы, и дешевые туфли, от которых он давно отвык, и особенно головной убор, которым он вообще никогда не пользовался. Раздражали все эти шпионские игры, в которые он сам себя заставлял играть. Но ставки этих игр и опасение быть узнанным перевешивали все негативные эмоции.

Одну проблему Сканков решить так и не сумел. Получалось, что на представление он шел один, а все остальные семьями. Первой его мыслью было пригласить кого-либо из одиноких дам. Но он быстро отмел ее, представив, что придется развлекать свою спутницу все представление, а потом как-то пытаться от нее избавиться. Да и не было рядом с цирком потенциальных «жертв». Затем Марк решил купить пару детских билетов для снующих кругом мальчуганов и взять их с собой. Но, попытавшись заговорить с одним из них, он поймал на себе такой подозрительный взгляд окружающих, что чуть было не пустился в бега. По крайней мере, продолжать это занятие охота у него отпала: еще чего доброго примут за маньяка-педофила. Покрутившись у буфета до первого звонка и уже отчаявшись что-либо придумать, Сканков с облегчением нашел для себя выход. Сделав вид, что опаздывает, он подскочил к кассирше на входе и горестным тоном поинтересовался:

– Уже началось?

Дама оглядела его с ног до головы, отчего Марку стало не по себе, и процедила сквозь зубы:

– Естес-ственно!

– А моих не видели? Женщину вот такого примерно роста, брюнетку в розовой юбке, и мальчишку четырех лет?

– Сегодня первый день выступаем. Аншлаг. И что, ты думаешь, я всех запомнила?

Сканков наигранно почесал в затылке:

– Ну, тогда мне один билетик дайте. В перерыве их найду.

Взяв с него деньги, матрона сунула ему в руки сомнительного вида бумажку и приоткрыла брезентовый полог, из-за которого уже вовсю звучала музыка.

– Лезь на галерку, там еще места остались, – дала она напутствие. – Только тихо! Не мешай людям смотреть!

Марк поспешно кивнул и стал протискиваться к свободным сиденьям. Присел на самом верху, почти задевая головой купол, нещадно разивший сыростью и плесенью. На арену, устланную опилками, выскочил дрессировщик с парой разукрашенных пером и блестками пони. «Досидеть бы до конца», – тоскливо подумал Сканков, глядя на радостно визжащих детишек и их довольных родителей. Оркестр надрывался, словно из последних сил, хрипя колонками, грозившими рассыпаться в труху. Даром что состоял он всего из двух человек: толстяка с синтезатором, отдувающимся за весь недостающий музыкальный коллектив, и доходяги с громадными литаврами, нужного больше для зрелищности. Шума эта парочка производила больше, чем истребитель на взлете.

На растянутой под вершиной купола трапеции принялись кувыркаться гимнасты. Тут Марк немного удивился, увидев пару действительно сложных и опасных элементов – ребята не халтурили. Зато потом появились жонглеры, и возникло ощущение, что шары и булавы они видят если не в первый раз, то в руках их уж точно давно не держали. Их сменили два клоуна и стали с жестокостью дешевых американских боевиков издеваться друг над другом, вызывая хохот детворы. Марк с трудом дождался антракта.

Отцы, как сговорившись, ринулись в буфет, где их уже поджидало холодное пенящееся пиво по драконовским ценам. Блаженно щурясь на солнце, мужчины дымили сигаретами и потягивали хмельной напиток из громадных стеклянных кружек. Жены недовольно посматривали в их сторону и пытались затянуть обратно в шапито. Там прямо на арену выкатили тележку с нильским аллигатором, и все желающие могли сфотографироваться с ним рядом. За умеренную плату, конечно.

Сканков поднялся с жесткого пластикового сиденья и решил подойти ближе к грозной рептилии. Четырехметровый гигант лежал в мелкой ванной из нержавейки, а двое парней в униформе периодически поливали его водой.

– А не боитесь, что этот красавец сцапает кого-нибудь прямо на ваших глазах? – Марк подошел к парню, который, как ему показалось, был главным на этом мероприятии.

– Нет, конечно! – Крепко сбитый молодой человек добродушно улыбнулся пугливому верзиле с нездоровым цветом лица. – Не желаете с ним фото на память?

– Пожалуй, я воздержусь. А почему вы так в этом уверены? – не унимался Сканков.

– Вам это действительно интересно?

– Ну да. Я же не могу рисковать собственным ребенком! – снова вспомнил свою легенду менеджер.

– Логично. – Парень одобрительно кивнул. – Гляньте на его рыло. Ничего не замечаете?

– Отлично замечаю – громадные клыки. Маленькие злобные глазки...

– Скотч. Вы его видите?

– Нет.

– Правильно. – Униформист хмыкнул. – Он же прозрачный. Но крепкий. А у крокодилов мышцы, раскрывающие пасть, слабые. Так что не извольте беспокоиться и ведите сюда своих ребятишек. Фото будет отличное. У нас фотограф – профессионал, для известных журналов снимки делает.

Сканков шагнул было к зверюге, но тут же отшатнулся:

– А хвост?!

– Что хвост? – не понял парень, беря в руки принесенное откуда-то из-за кулис ведерко с водой. – А! Вы опасаетесь, что хвостом шибанет? Тоже не стоит. Мы его, во-первых, холодной водичкой поливаем, он от этого вялый становится. А во-вторых, обратите внимание на ремешок, которым он пристегнут. То-то же!

Марк обошел тележку с аллигатором, протискиваясь сквозь толпу зевак и желающих запечатлеть свои физиономии на фоне грозного хищника. Остался удовлетворен. Вернулся к добродушному служителю цирка.

– А он не голоден? Вы его кормите?

– А вы как думаете?

– Знал бы – не спрашивал. Просто, когда я сам голодный, мне никакая вода не поможет. Злой, как собака, становлюсь! – Сканков обезоруживающе развел руками.

– Понимаю. Меня тоже если не кормить, сожрать могу кого угодно. Этого зверюгу мы отборным мясцом пичкаем. Вкусно, но редко. По полсотни килограммов свинины примерно раз в месяц.

– И хватает?

– Не жалуется. Они вообще животные неприхотливые. Наестся и лежит себе в корытце, как бревно. А по популярности у народа с ним только удав Кеша мог сравниться! Жаль, подох полгода назад, когда при перевозке у машины обогреватель сломался.

– А этого как зовут? – Марк натянул пониже кепку, стараясь не показывать особенно свое лицо. Он уже и так узнал достаточно. Пора было сматываться.

– Этого мы называем Зеленый. Или Дракоша. Кому как нравится. Он молодец. На полтруппы денег зарабатывает.

Прозвенел звонок, оповещающий об окончании антракта. Зрители потянулись к своим местам. Пропустив толпу мимо себя, Сканков надвинул бейсболку на самые глаза и поспешно вынырнул из шумной цирковой палатки. Но мимо привратницы прошмыгнуть не удалось.

– Что, не нашел своих, что ли? – протянула она, завидев Марка.

Тот отрицательно покачал головой и широким шагом направился прочь от шапито.

15

Звезды начали вспыхивать на небосклоне одна за другой, словно соревнуясь в яркости и цвете. В воздухе запахло ночной прохладой и влажной пылью. Сканков, ожидавший в тени, сразу заметил две приближающиеся фигуры. Те его видеть не могли – только что вышли из яркого пятна неонового фонаря. Остановившись в нерешительности, они стали топтаться на месте, постоянно оглядываясь. Кругом не было ни души. Убедившись в этом, Марк отделился от стены и вынырнул из скрывающей его тени. Имидж он оставил прежний, в котором его видели в цирке. Если сорвется мероприятие, пусть все рассказывают одно и то же о каком-то чудно одетом парне в кепке.

– Идите сюда, – негромко позвал он к себе незнакомцев.

Вздрогнув от неожиданности, те обернулись и расхлябанной походкой двинулись к нему.

– Ну че? О чем базарить будем? – начал первый, облаченный в жуткое линялое пальто и разношенные вдрызг ботинки. Грязные волосы скатались в клоки, да так и торчали в разные стороны. И запах от него исходил не самый приятный.

– Бабки-то есть? – сипло поддержал его товарищ, одетый с не меньшим «шиком». – Мы задарма не пашем!

Сканков молча достал из левого кармана пухлую пачку рублей и потряс ею в воздухе.

– Это – деньги, – спокойно сказал он. – Но их надо заработать. Сейчас получите треть. Остальные – как только все будет сделано.

Бичи переглянулись между собой и заржали, обдав Марка запахом переваренного лука и дешевой водки.

– А может, мы сейчас все получим? А, Колюня? – гыгыкнул лохматый, скалясь щербатым ртом.

– И не работая? – просипел Колюня, высвобождая из кармана старой потрескавшейся «кожанки» руку, в которой холодно блеснул заточенный металл. – А ну-ка, дядя, выворачивай кармашки!

Оба медленно двинулись на Сканкова. Тот даже не удивился, словно и не ожидал ничего другого от этих бродяг. Оставаясь на месте, Марк просто поднял правую руку с зажатым в ней пистолетом на уровень головы лохматого и громко щелкнул предохранителем.

– Забыл сказать, – с отвращением прокомментировал он свои действия. – Это – пистолет. Когда я нажму на курок, твои мозги испачкают вон ту стену позади тебя. Я не люблю, когда меня хотят кинуть. Особенно такие уроды, как вы.

Залетные бичуганы мгновенно присмирели. Нож испарился, словно его и не было.

– Ты, это, дядя, не кипятись! – просипел один из них. – Мы это так... по привычке... Правда, Винт?

– Ага, – с готовностью подтвердил тот. – Мы, того... пошутили немножко...

Сканков выдержал паузу, словно раздумывая – стрелять или нет. Потом плавно опустил оружие.

– В следующий раз прострелю череп, – пообещал он. – Вы все поняли? Главное – сделать все тихо. Чтобы ни одна тварь не догадалась, куда он делся.

– А он нас не сожрет? – попытался уточнить Винт.

– Замотаете ему морду скотчем. Там есть петля, как у собачатников. Накинете ее на рыло, затянете. Потом липкой лентой несколько раз.

– Дядя, – сиплый почесал за ухом. – Это все понятно. Но... я видел – зверюга тяжелая. Ее циркачи втроем еле выносили... прибавить бы надо.

Марк сверкнул на него глазами:

– Там тележка специальная есть, дебил! Возьмете его вместе с тележкой. И доставите в заброшенную деревню у реки, усекли?

Оборванцы хором кивнули. Что-то подсказывало им – этот парень шутить не будет.

– Там, у стены, сумка, – продолжал Сканков. – Все, что нужно, в ней.

– А... – начал было Колюня, но парень с пистолетом перебил его.

– Деньги тоже там.

Винт, путаясь в полах засаленного пальто, шмыгнул в тень и вернулся с новенькой спортивной сумкой. Порывшись в ней, он извлек на свет перетянутую резинкой пачку банкнот:

– Да это ж десять ящиков «беленькой»! Дядя, мы за такие деньги мировой рекорд тебе поставим по поднятию крокодилов!

Марк скривил недовольную мину:

– Хватит трепаться. Валите работать. Только помните: еще раз попытаетесь меня обмануть – лучше убейте себя сами. Я вас из-под земли достану.

Бомжи послушно кинулись вниз по улице – туда, где были расставлены фуры с цирковым имуществом. Менеджер проводил их внимательным взглядом, облегченно вздохнул и спрятал свой газовый пистолет в карман. Никогда в жизни ему еще не было так страшно и весело одновременно.

* * *

– И че он за развалины выбрал... – Ворчание товарища Колюне уже порядком надоело, поэтому он пнул в его сторону кусок высохшего до каменной твердости коровьего навоза, попав точно в мягкое место. Тот вскрикнул от неожиданности и матерно выругался.

– Кончай ныть, – просипел Колюня. – Че тебе не хватает? Жратвы полно. Хозяин даже примус подкинул...

– А бабки? – вспылил Винт. – Бабки он ваще отдаст? Примус он проволок! А то, что полкрыши тут нет, это ему по фигу! Промокай! Мерзни!

– Заглохни, урод! Замерз, что ли? Хозяин – мужик серьезный. Заплатит, не ссы. Иди лучше гада водой полей.

– Сам иди! – огрызнулся Винт, но перестал устраивать себе лежак из охапки старой соломы, взял ведро и поплелся в угол длинного сарая, где в неглубокой канавке притих аллигатор. Остановившись метрах в трех, он плеснул холодной водой на черно-зеленую спину, покрытую ровными рядами щитков и роговых наростов, отчего рептилия дернулась. Бомж пулей отскочил назад. Его напарник заржал:

– Че ты дергаешься, придурок? Мы же ему пасть не размотали!

Винт озабоченно почесал клоки немытых волос:

– Я ва-аще не пойму, как мы этому динозавру вчера ее заматывали! У меня к нему подходить – очко играет. А мы ведь его еще и на руках тащили!

Колюня его успокоил:

– Это по трезвой он страшный! А вчера мы с тобой смачно «зарядились» перед делом, ты его даже целовать в макушку пытался!

– Я?! – Винт с отвращением сплюнул. – Вот бл...ь, ни хрена не помню!

Старенькая кастрюлька, добытая из соседней покосившейся избушки, зашипела и принялась заливать миниатюрную газовую плитку пеной. Бомжи кинулись спасать обед. Колюня, обжегшись, сорвал крышку и огласил окрестности витиеватой руганью, не забыв упомянуть ни Винта, ни плитку, ни чью-то маму. По сараю растекся запах вареных сосисок.

– Слышь, Винт? – Бомж захрипел еще сильнее после такого напряжения голосовых связок. – Бухла ты нигде не заначил? Трубы горят!

– Не-а...

– Хреново... Хозяин хоть и правильный мужик, но суровый – хавчика на месяц подкинул, а ни одной чекушечки не дал!

– А может, есть там где-нибудь? – Винт с надеждой поглядел на баул с провизией. Присев на корточки, он принялся тарахтеть консервами и шуршать пакетами с китайской лапшой. – Ни грамма спирта. Это жопа!

Колюня хмуро поддакнул:

– Точно... Давай хоть радио послушаем. Врубай, Винт. Че прибор простаивает?

Крючковатые пальцы с полосками грязи под неровно обкусанными ногтями извлекли из коробки небольшой радиоприемник. Дрожь в руках сильно мешала попасть в гнезда батарейками, но после пары минут мучений Винту удался и этот сложный маневр. Приемник пискнул и зашипел помехами. Физиономия бомжа расплылась в щербатой улыбке:

– Контачит! Щас музон поймаем!

Прием был так себе – деревня находилась в низине. На третьей или четвертой частоте звук стал более-менее приемлемым, а голоса вполне разборчивыми. Заиграла музыка. Бомжи, покосившись на ворчащего аллигатора, начали нехитрую трапезу. Для полного счастья не хватало лишь бутылки.

– А теперь о новостях... – Попсовый репертуар FM-станции сменился бодрым девичьим голоском. Винт полез было крутить настройки, но Колюня одернул его:

– Пусть щебечет. Симпотная, наверно, бабенка!

– ...по странному стечению обстоятельств в одном и том же населенном пункте нашей области на свободе оказались сразу два свирепых хищника: из передвижного цирка пропал четырехметровый нильский аллигатор по кличке Дракоша, а из отделения милиции сбежал опасный преступник, обвиняемый в жестоком убийстве. Управление внутренних дел области просит всех жителей воздержаться от поездок на водоемы, в которых может скрываться крокодил, а также сообщать обо всех подозрительных личностях по телефону ноль-два. Вот и все новости к этому часу. Будьте бдительны и не приближайтесь к воде слишком близко! С вами была...

– Ни фига себе! Винт, ты слышал?! Про нас по радио базарят!

– Это ты, что ли, убийца?

– Дурень, это про крокодила. Ищут его, – поскреб щетину Колюня. – А хрен они его здесь найдут! Хозяин не дурак, свое дело знает!