Текст книги "Логово чужих"

6

За дверями одного из начальственных кабинетов штаба Балтийского флота проходило совещание. Имело оно весьма узкий формат и отличалось особой секретностью. Хозяин кабинета – функционер флотской разведки – адмирал Иван Александрович Клюев занимал место за своим рабочим столом. Он внимательно изучал содержимое зеленой папки. Комментарии по поводу содержащихся в ней материалов давал Виктор Снежков. Сидел он на кресле чуть в стороне и поэтому имел возможность осмотреть весь интерьер кабинета.

На большом столе у адмирала находилось два телефонных аппарата, подставка с перекидным календарем и канцелярскими принадлежностями, компьютер и рамка с фотографией внуков. К нему перпендикулярно примыкало несколько более узких, обставленных стульями, столов. Не доходя самую малость до книжного шкафа у противоположной стены, они оставляли достаточное пространство для прохода к окнам. У двух больших окон ютилось несколько выстроенных в ряд кресел. К стене, прямо за спиной начальника штаба, были прикреплены российский государственный флаг и флаг военно-морского флота России. Несколько выше располагался российский герб. На этой же стене с левой стороны висел портрет президента, а с правой – портрет императорского адмирала Федора Ушакова. Стену, противоположную окнам, практически целиком занимала огромная и чрезвычайно подробная карта мира.

Иван Александрович вынул из папки фотографию, чтобы лучше ее разглядеть. На снимке был запечатлен улыбающийся Полундра в парадной форме.

– Майор Захаров уверен в нем на все сто процентов, – как бы между прочим заметил Снежков. – От себя добавлю: по-моему, он первоклассный боевой пловец, единственный в своем роде.

– Очень жалко, что мне так и не удалось увидеть этого бойца в деле, – посетовал Клюев.

– О, товарищ адмирал, поверьте уж мне на слово, – по-деловому, без лишнего пафоса, выразил свое восхищение службист.

– А сам-то парень знает, куда его отправят и для каких целей? – спросил адмирал.

– Он даже и не догадывается. Да и вообще старший лейтенант Сергей Павлов принадлежит к той породе людей, которые без реальной необходимости лишних вопросов не задают. Тем более если речь идет о приказе. Выполнение приказа для него – священный долг, не подлежащий каким-то рассуждениям.

– Молодец лейтенант. Крайне ценное по нынешним временам качество. Нечего и говорить, – одобрительно отреагировал хозяин кабинета и, нажав кнопку селектора, обратился к секретарю: – Пригласите товарища Павлова.

Буквально через секунду Полундра был в кабинете. Несмотря на усталость, вызванную недавними экстремальными учениями, боевой пловец выглядел достаточно бодро. Адмирал предложил ему присесть и попробовал коротко обрисовать ситуацию:

– Дело в следующем. Некие гнусные террористы имеют зуб на нашу страну. Одна их хитроумная диверсия уже была осуществлена. Нет, это не взрыв домов, захват заложников или расстрел людей в упор. Тут все гораздо мудренее. В денежный оборот вброшены облученные радиацией купюры. К счастью, их очень быстро удалось обнаружить: почти вся партия оказалась в кассе одного подмосковного заводика. Эксперты предполагают, что вот-вот должен произойти еще один вброс этой холеры. А представьте себе, что он случится не на каком-то мелком предприятии, а где-нибудь на нефтяных промыслах или в центрах добычи газа? Это же какой масштаб колоссальный! Не снабдишь ведь каждую продавщицу на рынке или в магазине счетчиком Гейгера! Вы понимаете, чем эта заваруха может закончиться?

Клюев смотрел Полундре в глаза, ожидая какой-либо реакции. Старший лейтенант утвердительно кивнул. С серьезным видом он выслушал каждое слово адмирала, но никаких вопросов пока задавать не стал. Впрочем, ему было крайне интересно узнать, какие контрмеры придуманы в ответ на действия террористов. Интересовала его также и собственная роль в сценарии намечаемых контрмер.

– Мы во что бы то ни стало обязаны помешать террористам и сорвать осуществление их чудовищных планов. Товарищи из Большого Дома, – Иван Александрович кивнул на Снежкова, – провели весьма тщательную экспертизу облученных банкнот.

Адмирал поднялся из-за стола и, жестом приглашая Сергея Павлова, подошел к стене с картой.

– В результате экспертизы было выяснено, что на нескольких купюрах присутствует пыльца одного экзотического цветочка. А растет это цветик-семицветик только в одной точке земного шара. А если быть более конкретным, то вот здесь, – хозяин кабинета показал на карте остров Гонав вблизи Гаити. – На первый взгляд, это может показаться странным. Однако вдобавок к этому имеется несколько оперативных наработок... Извольте полюбопытствовать.

Клюев и Павлов вернулись на прежние места. Виктор Снежков сел напротив Полундры. Из папки, которую службист до сих пор держал в руках, он достал несколько фотоснимков и по одному стал раскладывать перед старшим лейтенантом.

На первом снимке был изображен мужчина латиноамериканской внешности, похожий на типичного героя-любовника из мыльных опер. Полундра хорошо умел угадывать сущность человека по его фотографии. «Кабальеро кобелино», – усмехнулся в данном случае он и стал внимать пояснениям Снежкова.

– Эрнесто Кипитильо. 45 лет. Бывший высокопоставленный функционер Главного управления разведки Министерства внутренних дел Кубы. Образование получил в Советском Союзе. Выполнял для клана Кастро кое-какую грязную работу. Пять лет назад бежал с острова Свободы, когда понял, что ему там ничего не светит. Это, в принципе, неудивительно: с Кубы люди бежали и, наверное, еще будут бежать. Но бегут-то в США, в страны Южной Америки или в Испанию. А этот тип рванул на Гаити. С его послужным списком только такое захолустье и могло показаться приемлемым укрытием от преследований со стороны бывших коллег. Да и рванул он туда, по всей видимости, не с пустыми руками: деньги у него водятся, и весьма приличные.

– Разрешите вопрос, – обратился к нему Полундра и, получив согласие, спросил: – А как этот Зорро связан с облученными рублями?

– Вы правильный вопрос задаете, но всему свое время, – службист уклонился от ответа. – Вот вам еще один снимок.

На очередной фотографии была запечатлена утопающая в зелени пальм роскошная белокаменная вилла с красными черепичными крышами. «Забавная избушка», – мысленно оценил роскошь Полундра.

– Вилла «Мирабелла», – Виктор Снежков не задержался с комментариями. – Находится на островке неподалеку от уже упоминавшегося сегодня острова Гонав. Принадлежит некой очень состоятельной женщине из Восточной Европы. Кто она такая, откуда конкретно и чем занимается – непонятно. Как мы ни старались, нам так и не удалось ее сфотографировать. Зато нам хорошо известно, что в этот дворец частенько захаживает тот самый Эрнесто Кипитильо. Мы неоднократно фиксировали то, как арендуемая им моторная яхта подходит к причалу данного островка, а спустя какое-то время отходит от него. С какой целью этот хлыщ так часто туда наведывается – также непонятно. Однако при помощи нашего мониторинга зафиксированы его многочисленные звонки со спутникового телефона в Россию. И не откуда-нибудь, а аккурат с этой самой виллы. Вы наверняка будете смеяться, но со всего Гаити никто больше в Российскую Федерацию так регулярно не звонит. Но это отнюдь не все...

На стол легли еще два снимка: мужчина на одном, женщина на другом. И он, и она ослепительно улыбались. Эти улыбки вызвали у Полундры однозначно негативное впечатление, и он тут же наградил их хозяев эпитетом «тигрищи саблезубые». Службист бесстрастно продолжал рассказ:

– Он – Андриан Евсеевич Власов. 51 год. Небезызвестный в свое время бизнесмен. Олигарх. Был осужден за особо крупные финансовые махинации. Наказание отбывает в Мордовии в колонии строгого режима. Она – Анна Сергеевна Власова, его супруга. Два года назад погибла в результате хорошо организованного покушения. По остаткам зубов и микроскопическим фрагментам кожи экспертиза подтвердила, что за рулем взорвавшегося автомобиля была именно она. Заказчики и исполнители остались неизвестными. Ее убийство связывали с борьбой, которая развернулась между бывшими компаньонами Андриана Власова. Впрочем, это осталось лишь допущением. Нас же сейчас интересует нечто другое. Господин Власов незадолго до того, как попал в руки российского правосудия, достаточно близко общался с упомянутым ранее Эрнесто Кипитильо. Мы несколько раз зафиксировали их совместные лыжные прогулки в австрийских Альпах.

В качестве доказательства своих слов Виктор Снежков выложил на стол последнюю фотографию: стоящие на фоне гор в обнимку Власов и Кипитильо. Полундра внимательно посмотрел на изображение. Задор и бодрость мужчин казались ему чересчур наигранными. «Беспросветная дружба мужская», – снова не удержавшись от насмешки, подумал старший лейтенант. Через мгновение он успокоился и попытался свести воедино всю только что полученную информацию.

Изложенные службистом факты, очевидно, были чем-то связаны, словно бусинки, которые предстояло нанизать на нить. Беглый функционер кубинских спецслужб, явно друживший с осужденным российским олигархом, жил на Гаити. Сказочный дворец, принадлежавший загадочной женщине из Восточной Европы, располагался на Гаити. Злосчастные облученные рубли, вброшенные неизвестными ублюдками-террористами в экономику России, опять же имели гаитянский след. Могло ли все это быть лишь случайным стечением обстоятельств?

Задавшись этим щекотливым вопросом, Полундра попытался уточнить:

– Так вы хотите сказать, что все они...

– Я ничего не хочу сказать, – перебил его Снежков. – Еще рано утверждать что-либо с немалой степенью достоверности. Поэтому совместными усилиями нам следует установить истину. Я думаю, что больше нет смысла разглагольствовать. Скажу по существу: прямо завтра вы отправляетесь на Кубу, а оттуда – на Гаити. Все необходимые инструкции получите уже на месте от нашего человека.

Старший лейтенант Сергей Павлов воспринял эти слова как приказ и громко сказал:

– Есть!

7

Очередной номер газеты «Россия молодая» вышел самым рекордным за всю свою историю тиражом. Все экземпляры, отправленные в розничную продажу, были раскуплены за какие-то два-три часа, и пришлось печатать дополнительную опцию. Первая полоса открывалась огромным двусмысленным заголовком красного цвета «Ядерная атака на Россию?». Здесь же был помещен мастерски исполненный коллаж, изображавший знак радиационной опасности, вырезанный из ходовых рублевых банкнот.

Статья содержала достаточно объективное изложение инцидента с присланными в редакцию образцами облученной наличности. Рядом со статьей в полном объеме публиковалось письмо «анонимного доброжелателя». Не обошлось также без комментариев независимых экспертов. Практически все из них склонялись к мысли, что Российская Федерация находится под прицелом некой изощренной террористической группировки. Однако никто не осмелился высказать предположения, от какой именно силы исходит данная угроза. Каких-либо практических советов читателям, кроме традиционного «Будьте бдительны!», газета дать так и не удосужилась.

Известие о зараженных купюрах в одночасье подхватили другие негосударственные печатные издания, новостные сайты и блоги. В лихорадочной погоне за рейтингом журналисты и блоггеры активно взялись за обсуждение и расследование данной проблемы. Ничего нового им откопать не удалось. Исключением стала только запись в интернет-дневнике молодого рабочего Дубровского завода железобетонных изделий о недавнем «алярме» на его предприятии и изымании людьми в штатском мелких, якобы фальшивых, купюр. Журналисты пытались разыскать этого парня, но он весьма поспешно удалил свой дневник из сети.

Следствием всех публикаций явился постепенный, но неудержимый рост панических настроений среди россиян. Облученные купюры сделались притчей во языцех. Казалось, что о них говорили все и везде: в транспорте, магазинах, спортзалах, кафе... Панику подогревало упорное молчание официальных масс-медиа. В конъюнктуре рынка отчетливо прослеживалась небывалая доселе тенденция – резко возрос спрос на бытовые дозиметры! Их буквально сметали с прилавков, а в случае отсутствия требовали нового привоза. Напуганные люди наотрез отказывались, где бы то ни было, брать купюры достоинством в 10, 50 и 100 рублей. Никакие аргументы и ссылки на здравый смысл должного эффекта не имели. Проблема приобретала угрожающие масштабы. Независимые эксперты всерьез заговорили о надвигающемся финансовом коллапсе.

Несколькими днями позже, когда паника достигла определенного пика, официальные информационные каналы подбросили «успокоительную таблетку». Они признавали факт обнаружения денежных знаков, облученных изотопами стронция. Однако при этом категорически заявляли, что подобных купюр существовало всего лишь две, и что они давно изъяты из обращения. Зараженность банкнот была объяснена досадными ошибками в технологии их изготовления. Называлась и конкретная причина – древесина, из которой производилась целлюлоза для банкнот, была доставлена из «чернобыльской зоны» Брянской области. Звучали заверения, что все технологические ошибки исправлены, а каждый этап процесса изготовления бумажных денег взят под строгий контроль высококвалифицированных специалистов. В качестве резюме к подобного рода сообщениям официальных СМИ выступал призыв не паниковать и не поддаваться на провокации деструктивных сил, стремящихся к дестабилизации обстановки в стране.

Убаюкивающая тональность официальных заявлений не вызвала доверия российских граждан. Настороженное отношение к разнообразным успокоительным речам стало для людей нормой еще со времен Чернобыльской катастрофы. Тогда власти тоже пытались убедить всех на свете, что ситуация под контролем, а на деле все было далеко не так...

Трезвая оценка реального положения вещей порождала печальные гипотезы. В ближайшей перспективе вполне отчетливо вырисовывалась катастрофа всероссийского масштаба. Паническое поведение граждан считалось предвестником вероятных в недалеком будущем социальных и экономических потрясений. Аналитические отделы Кремля и российских спецслужб пытались спрогнозировать развитие событий в случае повторного «вбрасывания» значительной массы зараженной наличности. Прогноз получался удручающим. В случае дальнейшей эскалации паники Московская межбанковская валютная биржа и фондовая биржа «Российская торговая система» становились на грань тотального обвала. Не исключалось возникновение кризиса неплатежей, полного отказа народа от операций с деньгами и постепенное скатывание к натуральному обмену. Но череда этих неурядиц была бы лишь началом дальнейшего краха российской экономики по принципу доминошной пирамиды, как во время приснопамятного дефолта 1998 года.

«Стронциевый кризис» обещал стать куда более масштабным. Прогнозировался полный подрыв доверия населения и иностранных инвесторов к российским банкам и государству. Львиной доле малых предприятий и мелких частных банков угрожало разорение. Ожидалось резкое падение уровня жизни россиян.

В Кремле, на Лубянке и Дмитровке, не дожидаясь повторного «вбрасывания» облученных купюр, задавались вопросом: «Кто все это делает и зачем?» Ответ на данный вопрос предстояло найти боевому пловцу старшему лейтенанту Сергею Павлову.

8

Зеленые островки на горизонте напоминали россыпь изумрудов на голубом бархате. Огромный солнечный диск, подобный древнему величественному божеству, медленно опускался в море. Уставшие теплые лучи нежно ласкали бирюзовую морскую гладь. Легкий бриз дарил приятную прохладу.

Устричная ферма, напоминающая гигантскую паутину, мерно покачивалась на волнах. На центральной платформе в дюралевом строении возились мужчины. С соседних островов, облагороженных роскошью вилл, за ними никто не наблюдал. Но даже если бы кто-то и надумал последить за людьми на устричной ферме, то не заподозрил бы ничего странного. Скорее всего, их бы приняли за рабочих, которые раз в несколько дней должны были заниматься прикормкой устриц и проверкой целости тросовой конструкции.

Один из этих мужчин, используя прямоугольную выемку чуть ниже потолка дюралевой хибары, рассматривал в стереотрубы виллу «Мирабелла». Он ловко справлялся с данным техническим средством разведки и одновременно разговаривал со своим напарником. Жгучие черные волосы и смуглая кожа заставляли видеть в нем типичного латиноамериканца. Его напарником, готовившим акваланг и гидрокостюм к предстоящему погружению, был старший лейтенант Сергей Павлов.

Полундра, как и предполагалось, прибыл на Гаити через Кубу. Сотрудники кубинских спецслужб были рады оказать помощь, демонстрируя тем самым себе и коменданте Фиделю эффективность недавних дружеских договоров с российскими коллегами. Вместе с Полундрой на Гаити появился и Хосе Аливарос. Он выступал в роли эквадорского предпринимателя Педриньо Гуттиераса, решившего инвестировать деньги в гаитянский бизнес. Именно на это имя несколькими неделями ранее была приобретена устричная ферма. Сергей Павлов был легендирован как высокопрофессиональный болгарский специалист по устричной индустрии. Выдавая себя за болгарина Георгия Благоева, Полундра перед кем угодно мог оправдать свой не ахти какой английский язык и даже проскакивающие время от времени русские слова – дескать, наследие бывшего социалистического лагеря. Ну а то, что специалист по устрицам должен регулярно совершать погружения с аквалангом, выглядело безупречно логично и не требовало никаких оправданий.

Устричная ферма стала местом, откуда проводилось визуальное наблюдение за подозрительным дворцом на соседнем острове. Видеосъемка объекта велась круглосуточно. Впрочем, результативность данных действий была близка нулю: через стереотрубы можно было рассмотреть лишь краешек одного из причалов да красные крыши за высокой оградой.

Время не терпело промедлений: следовало выяснить, что же происходит на вилле «Мирабелла» и кому она на самом деле принадлежит. Главная задача Полундры на этом этапе состояла в том, чтобы незаметно проникнуть на территорию дворца. Там он должен был установить замаскированные беспроводные микрофоны и видеокамеры.

Павлов, с момента прибытия на Гаити, находился в оперативном подчинении у Аливароса. Это не вызывало недоразумений и размолвок. Оба сразу же оценили профессиональную хватку друг друга. Когда два профессионала работают в одной связке, настойчиво продвигаясь к выполнению общей задачи, то возникновение дружеских чувств гарантировано в большинстве случаев. Данный случай исключением не являлся.

Хосе оторвался от стереотруб.

– И снова ни черта, – на чистейшем русском промолвил он.

– Герника, я все хотел спросить, – Полундра обратился к напарнику по его агентурному прозвищу, – откуда ты так хорошо знаешь русский? Ведь даже акцента никакого.

– Ничего удивительного, – улыбнулся Аливарос. – Я ведь родился и вырос в Советском Союзе. Папа с мамой были «детьми Испании»: в 1936 году во время мятежа фалангистов их эвакуировали из порта Барселоны в СССР. Спасли от смерти...

– Так ты испанец?! – несколько ошеломленно воскликнул Сергей.

– Я всегда знал о своих испанских корнях и горжусь ими, но считаю себя русским. Ведь жизнью я обязан России. И России служу везде, где она прикажет. «Жила бы страна родная, и нету других забот», как поется в старой песне.

– Уважаю, – выразил восхищение Полундра и добавил: – В Латинской Америке, наверное, трудно работать...

– По-разному.

– Но Гаити, как я посмотрю, очень мутная страна, – емко изложил свои впечатления Павлов.

– Еще бы, – согласился Хосе. – Остров невезения в океане есть. И это Гаити. Бывшая французская колония. Французы индейцев под корень вырезали и неграми-рабами заселили. На свою голову. Негры и мулаты добились независимости Гаити раньше, чем многие страны Латинской Америки. Рабство, конечно, отменили. Только стабильности и достатка в стране не прибавилось: интриги, перевороты, диктатуры и вся сопутствующая хренотень. Америкосы в начале прошлого века пытались тут чего-то дергаться: тринадцать тысяч чернокожих партизан уложили, да все равно потом пришлось уйти...

– Подожди, – остановил его Полундра, – дай попробую угадать: америкосы слиняли, а ситуация в Гаити ни черта не изменилась. Так?

– Да, ты прав, – подтвердил напарник. – Ситуация по-прежнему была крайне нестабильной. Да вот в конце 50-х годов прошлого века к власти пришел доктор Франсуа Дювалье. Папа Док, как его называли, имел собственное представление о том, что такое стабильность. Ну и наворотил дел – установил кровавую диктатуру. Ясно, что он нуждался при этом в серьезной опоре. Такой опорой стали специальные полицейские силы «Добровольцы Национальной Безопасности». Они были созданы по образцу итальянских чернорубашечников. Члены этой структуры, более известные как тонтон-макуты, носили большие солнцезащитные очки и являлись рьяными приверженцами культа вуду.

– Тонтон-макуты, – повторил Павлов, – какое странное название.

– У названия наверняка африканские корни, – пояснил Аливарос. – В гаитянском фольклоре так именовали рождественских персонажей, которые похищали непослушных детей.

– Я вижу, Папа Док был чувак не без чувства юмора, – усмехнулся Полундра. – Это ведь то же самое, если бы в России сотрудников какой-нибудь спецслужбы называли «бабаями» или «серенькими волчками».

– Юмор у Дювалье, как и у всех диктаторов, специфический был. Тонтон-макутам он не платил жалования и тем самым подталкивал к более активным поискам врагов государства, за счет чего добровольцы и кормились. Затерроризировали гаитян донельзя. Уничтожали малейший признак инакомыслия. Папа Док провозгласил себя пожизненным президентом. Одновременно он виртуозно изображал из себя колдуна вуду, а иногда и барона Субботу – духа смерти и загробного мира, вождя всех мертвецов. А эти, как ты сказал «серые волчки», не гнушались выдавать себя за выходцев из загробного мира.

– Неужели ему кто-то верил? – засомневался Сергей. – Это же полное мракобесие. Нагнать страху хотел или как?

– Еще как верили! Гаитянцы ведь просто одержимы дикими суевериями. Поэтому «колдовство» президента воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Жители испытывали и страх, и уважение, – пояснил Хосе.

– И чем этот гребаный кудесник занимался? Засуху у богов вымаливал? Или удачную охоту? – с ухмылкой спросил Полундра.

– Оно, конечно, смешно, – говорил Герника, – но лишь до поры до времени. Этот кудесник в начале 60-х годов рассорился с США и истыкал иголками восковую фигурку президента Кеннеди перед телекамерами, насылая проклятие. Через полтора месяца Кеннеди был убит. Явное совпадение. Однако на Гаити его гибель однозначно трактовали как следствие колдовского акта Папы Дока.

– Чертовщина, – сквозь зубы процедил Павлов. – Но с тех пор многое должно было измениться.

– Да ничего практически не изменилось. Папа Док умер. Его сынок попытался продолжить дело. Не получилось. Пришлось драпать. Тонтон-макуты ушли в подполье, но продолжают действовать до настоящего времени. Сегодня это фактически бандформирование. Стабильности в стране по-прежнему никакой. Коррупция ужасающая. Нищета полнейшая. Суеверия цветут буйным цветом.

– И роскошные виллы утопают в зелени живописных островов...

– Эти острова, безусловно, гаитянские. Однако в собственности они находятся у самых разных дельцов мира, которые вовремя воспользовались новыми здешними законами. Точной статистики у меня нет, но говорят, что преимущественно здесь обосновываются нувориши из Восточной Европы. Такие вот, как наша загадочная барышня с виллы «Мирабелла».

Полундра задумчиво покивал головой и сказал напарнику:

– Ладно, Герника, бог с ним, с Гаити. Мы же сюда, в конце концов, не революцию совершать приехали. У нас тут другие задачи. Что там с бухтой?

Аливарос с пониманием улыбнулся.

– Глубина бухты, – принялся объяснять он, – небольшая, где-то до 30 метров. Видимость воды прекрасная, до 10 – 12 метров. Я установил сонары, просканировал все, что только возможно – никаких подводных сетей, видеокамер и ловушек тут нет. Это очень странно, если учесть высоченные заборы, видеомониторинг и все остальное на самом острове.

– Хочешь сказать, что под водой должна быть какая-то подляна? – уточнил Сергей.

– Я даже и не сомневаюсь в этом. Слишком уж просто все получается: погружайся и плыви... – ответил Хосе.

Полундра заглянул в лоцию.

– Течения, донный рельеф... – бормотал он. – Действительно, странно. Никаких контрмер против несанкционированного проникновения со стороны моря не наблюдается. Что они там себе придумали?

– Трудно предполагать. За время службы много чего повидал, но в этом случае никакие аналогии не срабатывают. Может быть, стоит отправиться в Порт-о-Пренс и заглянуть в Интернет – вдруг что-нибудь найдется...

– Ой, это все долгая песня, – запротестовал Павлов. – А времени, сам знаешь, с гулькин хрен. Поплыву я туда осторожненько. Вряд ли там меня подводный флот барона Субботы ожидает. Может, хозяева виллы вообще забыли про обеспечение безопасности этой бухточки.

Не раздумывая, Полундра облачился в гидрокостюм и акваланг. Аливарос вышел из хибары вместе с ним и пожелал удачи.

Сергей Павлов погрузился в воду и сразу же отправился в направлении бухты. Плыть было одно удовольствие. Среди медуз и косяков мелких рыб Полундра чувствовал себя в родной стихии. Для такого тренированного боевого пловца, как он, проплыть под водой километр никогда не представляло трудности. Море радовало теплотой. Вода, как и обещала лоция, была прозрачной.

Старлей уверенно приближался к точке назначения. Он подплыл к бухте и осмотрелся по сторонам. Все больше возрастала убежденность, что недавние опасения были полностью беспочвенны. До цели оставался всего один маленький рывок. Полундра уже представлял, как выберется на южный берег островка и украдкой отправится к вилле. Однако внезапно острая боль пронзила левое плечо Сергея. В глазах его мгновенно помутнело, а мысли безнадежно спутались. Теряя сознание, боевой пловец ушел ко дну.