Текст книги "Хоть весь мир против нас"

Свергнуть Вилли Честерса можно было только двумя способами: либо прямой агрессией, как было с президентом Панамы (забывшим, чья рука его кормит), либо путем внутреннего дворцового переворота – подобных примеров в истории стран Латинской Америки было хоть отбавляй.

На этом варианте и решило остановиться руководство «фирмы». Началась тщательная подготовка будущей смены режима.

Почти два года для Хилари готовили легенду, все это время она находилась в Испании в качестве супруги смертельно больного престарелого миллионера, изучала жизнь местного высшего света, а заодно заочно знакомилась со сливками общества Республики Ориноко.

Когда легенда была полностью оформлена, женщина появилась на белоснежной яхте в Карибском море в качестве «Веселой вдовы». Дольше всего Хилари задержалась в Ориноко, цель: как можно тщательней изучить обстановку в окружении, близком к президенту Честерсу. За скупыми строчками инструкции скрывалось требование поближе сойтись с кем-нибудь из руководства страны (желательно премьер-министром, министром внутренних дел, министром обороны). Но оказаться в постели этих сановных чиновников не удавалось: они, как и их президент, были поглощены строительством нового государственного строя. Зато в «медовую ловушку», как глупый мотылек, угодил адмирал Мартинес.

Командующий военно-морскими силами Ориноко, конечно, был не столь могущественной фигурой, как прежние кандидаты в заговорщики, тем не менее под командованием адмирала находились значительные силы: боевые корабли, морская пехота и части берегового обеспечения. А главное, заключение экспертов гласило: «Луис Хорхе Мартинес происходит из древнего аристократического рода, образован, тщеславен. Самое главное – он ненавидит президента Честерса (считая, что гвардеец умышленно зажимает финансирование флота)». Это были те струны, на которых опытный разведчик сможет сыграть настоящую симфонию или, скажем, марш победителей.

Хилари со своей ролью справилась блестяще: адмирал не только согласился возглавить заговор, а даже создал тайную организацию из высшего офицерского состава флота. Но, по мнению тех же экспертов, сил у Мартинеса было явно недостаточно, чтобы свергнуть президента Честерса. Поэтому в дикой саванне начали спешно готовить армию наемников по давно наработанной методике «контрас».

Время стремительно приближалось к часу «икс», правда, когда руководство «фирмы» примет решение о начале операции «Гусиная охота», было неизвестно.

Каждый прожитый день заставлял «Веселую вдову» все больше и больше задумываться о своем будущем: оставаться все тем же «бойцом невидимого фронта» или стать первой леди пусть даже такой небольшой страны, как Ориноко. Эта история могла стать куда интересней заезженной сказки про Золушку.

Даже долгие годы, проведенные на секретной службе, не убили в Хилари женщину, и она, погрузившись в свои грезы, забыла основные догмы разведки, главная из которых гласит: «Серый кардинал всегда остается в тени». А сейчас ей и была отведена роль этого «серого» руководителя…

– Госпожа, к вам адмирал Мартинес, – в комнату неслышно вошла смуглолицая служанка.

– Адмирал? – невпопад произнесла «Веселая вдова», неожиданно ощутив учащенное сердцебиение – к лицу прилила кровь, от этого щеки порозовели и запылали огнем…

Морская вода кипятком обожгла тело Виктора, забило дыхание, мозг будто отключился.

Рефлекторно он сбросил «гады», освобождаясь от свинцовой тяжести на ногах. Потом вернулось осознание произошедшего, и сразу включились наработанные годами инстинкты выживания.

«В первую очередь определиться, где верх, где низ» – многие как раз из-за того, что теряли ориентацию под водой, камнем уходили на глубину, вместо того чтобы всплывать.

Савченко распахнул рот, выпуская из легких пузырьки воздуха – прозрачные шарики, словно живые организмы, меняя очертания, устремились вверх.

Подняв руки над головой, боевой пловец ударил ногами, посылая тело вслед за своими проводниками. Мгновение, еще мгновение – и вот голова шумно вырвалась на поверхность. Виктор сделал большой вдох и тут же увидел, как перед ним вырастает стена воды. Это было жуткое, но завораживающее зрелище: казалось, сейчас перед ним раздувает свой капюшон гигантская кобра.

Волна, закручивая на своей вершине белый хохолок пены, устремлялась все выше и выше.

Савченко, оторвав взгляд от стены, вовремя сообразил, что еще мгновение – и тонны воды обрушатся с десятиметровой высоты, разнеся его оболочку из костей и плоти на молекулы. Вдохнув как можно больше воздуха в легкие, он нырнул, стараясь уйти как можно дальше внутрь вызревающей волны.

Несколько мощных гребков – и в следующее мгновение невидимая сила швырнула боевого пловца сперва вниз, а затем потащила наверх. На этот раз Стрелок оказался на гребне новой растущей волны, с ужасом осознав, что вырваться из цепкой хватки бушующего моря нет возможности.

«Черт, где «Забияка»… Почему не подана команда «Человек за бортом»… Мать вашу…» – будто фотовспышки, взрывались в мозгу Виктора мольбы и проклятия. Это еще один вариант гибели в чрезвычайной ситуации – паника, именно она убивает чаще, чем пули и снаряды в бою.

Несколько секунд потребовалось, чтобы сила воли подавила нарастающую панику. Логика подсказывала, что, возможно, на корвете еще никто не знает об его исчезновении. Сам корабль в боевом походе идет в режиме радиомолчания и с погашенными огнями, полагаясь на свои радары. Да и кто его сможет сейчас найти среди разбушевавшейся стихии: это сложнее, чем обнаружить иголку в стогу сена. Шансов на спасение в такой ситуации у неподготовленного человека – ноль, у опытного морского диверсанта – один из тысячи. Но это лучше, чем ничего…

Волна, достигнув наконец своего пика, неожиданно рухнула, и Савченко полетел в тартарары, вертясь в кипящей пучине, что оказалось куда хуже, чем внутри испытательной центрифуги. Удар о воду и рывок что было сил к поверхности, чтобы набрать в горящие легкие глоток живительного воздуха.

Вскоре отсчет всем этим погружениям и всплытиям, кульбитам и ныркам был потерян. Виктор, забыв обо всем, действовал как робот, из последних сил выполняя чисто механические действия.

Но, как бы ни был силен дух, а тело натренировано, постепенно усталость брала свое. Сперва перед глазами пошли цветные круги, и, выныривая из воды в очередной раз, Стрелок вместо низко висящих черных туч видел множество разноцветных солнц, которые не вселяли оптимизма. Чуть позже стали неметь конечности, казалось, на руки и ноги будто повесили пудовые гири, которые вскоре должны были утащить боевого пловца на дно. «Обычный человек уже давно отдал бы душу Нептуну, но я необычный, – пульсировало в голове Савченко, как тревожная кнопка на электронном приборе. – Я ФРОГМЕН, вода моя стихия, вода моя стихия…»

Многолетние тренировки самогипноза в этот момент отключили болевые ощущения, заставив работать скрытые резервы организма.

Виктор упорно продолжал борьбу со штормом, не понимая, что переключенное сознание находится в другой реальности, где, словно в кинотеатре, демонстрировались кадры его собственной жизни.

«Ты запомни, малой, все эти твои книжки, компьютеры – фигня собачья, – потягивая из горлышка дешевое крепленое вино, говорил ему Гном, соседский парень, дембельнувшийся с Северного флота. На его черной морпеховской форме поблескивал новенький орден Мужества за чеченскую войну (тогда еще никто не знал, что та была первой). – Языком молоть может каждый, а вот чтобы за себя постоять, а если надо, и за других вписаться… Знаешь, как Цой поет: «Что будет стоить тысяча слов, когда нужна крепость руки…»

Гном стал для ботаника Витьки, которого обижали местные хулиганы едва ли не с детского сада, первым учителем, проводником в большую жизнь. Да еще каким! Через четыре года младший сержант Савченко на второй чеченской будет удостоен звания Героя России…

– Ты, Стрелок, конечно, парень неплохой, только детство еще в заднице играет, – вот распекает его после очередного боя командир разведгруппы прапорщик Дядя Федор. – Все Рэмбо из себя корчишь, а Рэмбы – они только в кино долго живут и всех побеждает герой-одиночка, камикадзе, вызывающий огонь на себя. В патовых ситуациях, это, конечно, нужно, а иногда даже необходимо, когда не жалеешь живота за други своего. А все остальное так, баловство, запомни это и дольше проживешь…

– Теперь, Виктор Сергеевич, ты капитан-лейтенант, – полковник Волин – Железный Коготь – пожимает ему на прощание руку. – Задание, как утверждают разведчики, обычное. Но ты не должен расслабляться, главная армейская истина – простых боевых задач не бывает. Чуть зазевался – и будет как у саперов: «Одна нога здесь, другая там». Держись, браток…

«Держись, браток, держись, браток, держись, браток», – пронеслась мысль автоматной очередью, возвращая боевого пловца в действительность. Очнувшись от самогипноза, Виктор отчетливо понял две вещи: первое – шторм стихает, и второе – сил бороться со стихией не осталось…

Тело обмякло и камнем пошло на дно, но сознание измученного, но живого человека не хотело сдаваться. Едва углекислота стала разрывать легкие, мышцы запульсировали, выталкивая обессиленного боевого пловца к поверхности. Набрав в легкие воздуха, он снова тонул и всплывал… Отчаянно хотелось жить, и не было сил бороться за жизнь. Когда мышцы окаменели, мозг продолжал работать, перебивая все возможные варианты спасения.

«Когда уже кажется, что все кончено, обратись к богу, возможно, он тебя и услышит», – вдруг он вспомнил слова, которые ему сказала пожилая медсестра в госпитале имени Бурденко, куда Виктор попал после тяжелого ранения. Кому эти слова предназначались, ему или другому бедолаге, он не помнил. Вот только после выписки зашел в храм Христа Спасителя и поставил самую дорогую свечку.

Позже, когда вернулся в отряд, захлестнула боевая работа, военная служба, здесь уже было не до церковных служб.

«Обратись к богу, – сверлило мозг боевого пловца и, как пощечина, звучало в ответ. – Как же обращусь, если не знаю ни одной молитвы».

Но что-то скрывалось в потаенных уголках памяти, то, о чем когда-то слышал, но больше никогда не вспоминал. И теперь эти волшебные слова лихорадочно искал инстинкт самосохранения. И вот…

– Отче наш, – едва слышно прошептали фиолетовые губы офицера, – иже еси на небесех!

Силы вновь его покинули, тело расслабилось и стало погружаться, сознание померкло…

Часть 2
Бой с тенью

Настоящий морской пехотинец должен быть напористым и беспощадным. Ни минуты замешательства, ни секунды неуверенности. Лезть вперед, наступать, сбивать противника. Диктовать свою волю! А, главное, непрерывно двигаться! Движение – залог успеха!

Р. Флэнаган. «Черви»

Глава 1
Магрибский пленник

Начальник военно-морской разведки посмотрел на вошедшего в кабинет капитана первого ранга.

Одутловатое лицо, красные глаза, плохо выбритый подбородок выдали бессонно проведенную ночь, и было отчего. Вчерашнее сообщение от командира «Забияки» об исчезновении офицера группы боевых пловцов, мягко говоря, вызвало в Управлении шок. А выражаясь казенным языком, повлекло служебное расследование.

Старшим следственной комиссии назначили куратора похода капитана первого ранга Антипова.

– Что у вас, Олег Васильевич?

– Собрали дополнительную информацию по делу. Но, к сожалению, ясности это не добавило, товарищ вице-адмирал.

У начальника разведуправления непроизвольно вздыбились брови.

– Честно говоря, подобную откровенность я слышу впервые.

– В моем положении юлить будет только хуже.

– Тогда внимательно слушаю.

– Капитан-лейтенант Савченко пропал с борта корабля, когда тот проходил вдоль побережья Магрибистана. По времени – с двадцати ноль-ноль до двадцати трех пятнадцати.

– Откуда такая точность?

– Савченко пошел проверить спецоборудование как раз в то время, когда прошла смена вахты, ну а искать начали, когда цифры уже автоматом отметили.

– Значит, все-таки спецоборудование, – сокрушенно покачал головой адмирал.

– Да нет, Савченко ничего не тронул, а дополнительных комплектов подводной экипировки на корвете нет. Да это полная чушь: при волне в семь баллов нырять вряд ли нашелся бы такой добровольный безумец.

– А не добровольно? – Взгляды адмирала и капитана первого ранга пересеклись. Начальник управления развел руками.

– Сам знаешь, из-за чего весь сыр-бор с заменой боевых пловцов и прочего, прочего. Так что этого нашего фрогмена могли и не добровольно отправить в подводное путешествие.

– Это вряд ли. Савченко – опытный боевой пловец, а никаких следов драки, потасовки не обнаружено. Я связался еще вчера с его командиром, так он в упор не верит, что кто-то в одиночку мог завалить Стрелка.

– В упор не верит, – передразнил подчиненного начальник разведуправления. – А если с этим головорезом никто не спарринговал – дали сзади по кумполу чем-то тяжелым или завалили из ствола с глушителем? Как тебе это?

– Поднять из трюма на верхнюю палубу бесчувственное и кровоточащее тело и не оставить никаких следов – невозможно. А «Забияку» перерыли снизу доверху, в каждую щель заглянули, что называется, с лупой, и ничего, ни единого намека на следы. А искали и наши, и чекисты.

– Выходит что, мистика?

– Вот и я говорю, юлить нет никакой возможности, – со вздохом развел руками Антипов.

– Н-да. – Только сейчас адмирал заметил, что его подчиненный стоит перед ним едва не навытяжку. – Ты чего это вытянулся частоколом, садись, в ногах правды нет. – Когда Олег Васильевич опустился на стул, спросил. – Ну а Тутов как себя вел?

– А что он мог сделать? Во-первых, приказ главнокомандующего флота: из-за этих сверхсекретных ракет не входить ни в один порт до самой Ориноко. Из-за этой секретности он даже не мог дать радио в эфир «человек за бортом». А во-вторых, сроки рандеву с основными силами отряда кораблей никто не переносил. Так что действовал капитан второго ранга строго по служебной инструкции.

– Ясно, по ходу нашей службы иногда приходится не просто жертвовать – карать без вины.

Олег Антипов промолчал, он хорошо знал на собственном опыте: чем больше звезды на погонах, тем больше жертв на алтарь принесено.

– Кто командует отрядом? – отвлекшись от своих личных мыслей, неожиданно задал вопрос начальник управления.

– Контр-адмирал Добрынин.

– Колька Добрынин, вернее, Николай Николаевич. Я его помню по военно-дипломатической академии, учились на параллельных потоках, – в голосе начальника флотской разведки послышались нотки зависти. Хотя чему завидовать? Оба адмиралы, и оба занимаются любимым делом. И все-таки неприятная червоточина поселилась в его душе. Причину «белой зависти» мог разглядеть и понять только профессионал с большой буквы. Один адмирал хоть и возглавлял разведку ВМФ, но, по сути, всегда решал задачи тактического значения. Второй находился в подчинение ГРУ (и не на самых высоких должностях), а решал стратегические задачи, способные перекроить политическую карту мира. – Супермен, блин, с виду интеллигент яйцеголовый, а в деле мужик что надо. Не боится белый смокинг чужими мозгами запачкать. Десять лет на Кубе в резидентуре северным соседям кровь портил, потом был направлен в Никарагуа военно-морским атташе. Если опять в этот регион направили, значит, есть серьезные виды.

– А нам-то что делать? – напомнил Антипов. – Мистику ведь к делу не подошьешь.

– Тоже верно, – согласился с ним вице-адмирал. В этом положении лично он не видел никаких вариантов для следующего хода, но на то он и большезвездный начальник, чтобы не самому ходить, а подгонять подчиненных.

– Сам что думаешь, Олег Васильевич?

– А что, если обратиться к контрразведчикам? Там у них целая бригада действует. Может, есть какие-то зацепки, а они придерживают для себя, боятся утечки?

– Как говорил дедушка Мюллер, «что знают двое, знает и свинья». Так что, давай готовь запрос, а я попрошу кого надо, чтобы коллеги не саботировали: все-таки общее дело делаем…

– А-а-л-л-а. – Этот протяжный многоголосый звук разносился в воздухе как шум приближающегося землетрясения, урагана, цунами, неся в себе смерть и разрушения.

Крик вырвал Виктора из бездны беспамятства. В первое мгновение он даже решил, что по-прежнему находится в бескрайнем, бушующем море. Только вместо мокрой морской среды он ощущал под собой твердь, причем неприятную, какую-то рифленую.

Гул вокруг Савченко нарастал, казалось, шум был внутри него, в самих мозгах. «Неужели контузия? Я оглох. Но когда?» – Мысли, будто гоночные болиды в аварии, налетали друг на друга.

«Для разведчика главное – спокойствие и осмотрительность» – наконец пришло здравое решение.

Виктор немного успокоился, потом медленно приподнял веки. Первое, что он увидел, – низкий металлический потолок с облупившейся краской. Внутри было душно, разило бензином, оружейным маслом и давно не мытыми человеческими телами.

«Грузовик, что ли?» – Первое, что пришло на ум. Скосив глаза, боевой пловец убедился, что недалек от истины. Он лежал на спине в салоне грузового микроавтобуса. Рядом с ним виднелась груда оружия, а дальше, у водительской кабины, сидел человек. Высокий, смуглолицый, одетый в грязные шаровары, сандалии на босу ногу и домотканую рубаху, поверх которой длинная жилетка из грубой кожи. Подпоясан он был широким самодельным кушаком, за который был заткнут длинный восточный нож. Лысый блестящий череп перетягивала зеленая матерчатая лента с белыми письменами арабской вязи.

Таких колоритных отморозков Савченко доводилось видеть во время войны в Чечне, но при чем здесь Кавказ?!

Дальше шла цепочка ассоциаций: Кавказ, боевое задание, так, задание, Севастополь, «Забияка», поход, шторм.

Он все вспомнил: корвет «Забияка» шел вдоль побережья Северной Африки сквозь шторм. Оказавшись за бортом, долго боролся со стихией, но в конце концов силы его покинули. И когда уже казалось, все – Виктор в последний раз вырвался из затягивающих объятий морской пучины – прямо перед ним появился болтающийся на волнах плот, вернее, сперва показалось, что это плот, но, ухватившись за шершавые доски, понял, это деревянный поддон, на таких обычно перевозят ящики с рыбой. Забравшись на это хлипкое средство спасения, Виктор намертво ухватился за перекладину, а дальше – большое белое пятно… Сознание полностью отключилось, и теперь он вряд ли сможет узнать, как оказался здесь.

– Аллах акбар! – дурным голосом завопил лысый и высунул голову в просторный люк в крыше микроавтобуса. Теперь Савченко смог разглядеть еще двоих абреков, сидящих впереди.

«Это не контузия и не Кавказ». – Диверсант понял, что судьба его забросила в объятый гражданской войной Магрибистан, и, судя по одежде, это не правительственные войска. А, значит, его не доставят в российское посольство или хотя бы к Красному Кресту – об этом не может быть и речи. В лучшем случае отрежут голову как неверному, в худшем – порвут на куски перед видеокамерами как наемника, воюющего за власть полковника Фарука. Тем более что прикид у него лучше не придумаешь, штаны от робы и тельняшка.

Положение хуже, чем у богатыря перед камнем-указателем на распутье. Здесь, куда ни пойти, – везде смерть, выбор только в средствах умерщвления.

«Что мы имеем в арсенале? – Виктор мысленно давал оценку своим возможностям. – Руки связаны, но спереди – это неплохо, ноги свободны – совсем хорошо. Значит, еще пободаемся. А вам, господа душманы, кроме шайтан-трубы и шайтан-арбы выпала честь лично познакомиться и подвезти шайтан-батыра».

Закрыв глаза, Стрелок стал напрягать мышцы, разгоняя кровь и тем самым возвращая телу силу, скорость, выносливость.

Тело диверсанта наливалось энергией, а сознание оставалось будто в тумане. Жизнь сейчас не пробегала перед глазами, не вспыхивали картинки из далекой и не очень жизни. Виктор был спокоен, как человек, уже определившийся со своей судьбой. На память пришла фраза из книжки, прочитанной еще в детстве: «Безымянная смерть – высший и самый трудный подвиг разведчика». Ему предстояло не только умереть, но еще так все устроить, чтобы после смерти в нем не опознали русского моряка.

«Тельняшку нужно будет снять и заныкать». – Единственное, что пришло на ум. Организм восстановился, настала пора действовать.

Савченко открыл глаза и, когда лысый араб всунул блестящую от пота голову обратно в салон, дернул ногой, звякнув брошенным оружием. Моджахед, словно изголодавший хищник, дернулся на звук, увидев, что пленник пришел в себя, склонился над ним. Их глаза встретились, и это стало фатальной ошибкой араба.

Обученный телепатии, Виктор запросто подавлял волю диких животных, заставлял поджимать хвосты и жалобно скулить служебных волкодавов. Что говорить о человеке?

Не отрывая взгляда от лежащего на полу пленника, боевик опустился на колени. И тут же получил мощный короткий тычок двумя указательными пальцами в кадык. Удар был смертельным, глаза повстанца закатились, он стал медленно валиться на бок. Савченко подхватил безвольное тело и бесшумно уложил. Выдернув из-за пояса убитого нож с кривым, похожим на ятаган клинком, рванулся к кабине. Первым он ударил боевика, сидевшего с правой стороны. Острая сталь легко пробила спинку сиденья и погрузилась по самую рукоятку, а жало клинка вышло из груди боевика.

Прежде, чем водитель что-то понял, диверсант бросился на него, колени уперлись в спинку сиденья, а связанные руки ухватились за шею мертвой хваткой. Виктор откинулся назад и со всей силы потянул руки на себя. Араб дергался, пытаясь разомкнуть смертельный «замок», но все его усилия были напрасными. Несколько секунд – и все было закончено, шейные позвонки не выдержали, сломавшись с хрустом.

«В кино бы главный герой сказал «три-ноль в мою пользу», но это в кино, там даже кровь отдает клубничным вареньем. – Виктор перегнулся через сиденья и заглянул в лобовое стекло. Вокруг, сколько мог захватить глаз, кишело разношерстное людское море. – Опять море, твою…».

Повстанцы, воинственно размахивая оружием, что-то дружно скандировали, не обращая никакого внимания на происходящее по сторонам.

«Это же сколько их передо мной, – освобождаясь от пут на руках, размышлял диверсант. – А сколько, интересно, за мной?»

С водителя он стянул вытертую до белизны джинсовую куртку, на голову нацепил пропотевшую бейсболку, но внезапно ощутил какой-то дискомфорт. Причину понял сразу – босые ноги, шторм отобрал даже носки.

Сандалии лысого ему оказались малы, а во что обуты два других трупа, не было возможности разглядеть.

– Ладно, херня, повоюем босиком, – проворчал Стрелок, его больше интересовало оружие. Арсенал в микроавтобусе состоял из нескольких видавших виды «калашей», допотопного карамультука с прикладом, перетянутым для надежности толстой медной проволокой, десятка подсумков, набитых металлическими магазинами. Сверху лежал старый добрый «РПГ-7», снаряженный остроконечной реактивной гранатой, на корпусе которой можно было разобрать облупившуюся надпись «Сделано в СССР».

– Не густо, но и не пусто, – прикинул Виктор, надвинув на глаза козырек бейсболки, и, наконец, решился выглянуть наружу. Выпрямившись во весь рост, диверсант огляделся.

За микроавтобусом повстанцев было столько, сколько и впереди. Это было настоящее скопище людей и техники. Широкая дорога, выложенная по лучшим мировым стандартам еще при здравствующем диктаторе, была забита автомобилями, армейскими грузовиками, легковушками, из окон которых выглядывали боевики, грозно размахивая оружием и зелеными исламскими знаменами, пикапами с безоткатными орудиями или крупнокалиберными пулеметами с самодельными бронещитами.

Это был один из отрядов местной оппозиции – сборище купленных или недовольных властью. В основной своей массе – уголовный элемент, способный лишь разбойничать и заниматься контрабандой. Они бросались наутек, едва появлялись правительственные вой ска. Выиграть гражданскую войну этому сброду никогда бы не удалось, если бы… Если бы не фантастические запасы нефти и природного газа, кровь современной экономики, а значит, несметные богатства. Всегда находятся охочие до чужих закромов, вот и сейчас нашлись.

Сброду никогда бы не победить войска полковника Фарука, но удары авиации НАТО изменили ход боевых действий в считаные недели. Уничтожили аэродромы, военные городки, арсеналы диктатора, а заодно и совсем еще недавно цветущие города. Одна за другой рушились цитадели, в свое время казавшиеся незыблемыми оплотами. Племена бедуинов, еще недавно присягавшие на верность главе Магрибистана, теперь либо устранялись, либо и вовсе перебегали на сторону бунтовщиков.

Остатки правительственных войск под ударами штурмовиков Североатлантического альянса и полчищ мятежников вынуждены были отступить в глубь Сахары.

«Остановились, митингуют, – глядя на беснующуюся толпу боевиков, подумал Виктор. По его прикидкам, здесь собралось не меньше полка, а то и пехотной бригады. Толпа гомонила и бессвязно голосила. То, что раньше ему казалось гулом, было набором звуков, из которых можно было составить что угодно, хоть «Шайбу, шайбу!», хоть «Спартак (ЦСКА) чемпион!», и только один девиз слышался четко – «Аллах акбар!». Видимо, получили по соплям от регулярной армии, теперь ждут, когда прилетят упыри».

И будто в подтверждение своим размышлениям Савченко услышал нарастающий гул. Обернувшись, он увидел, как в белом раскаленном небе к колонне приближалась пара реактивных самолетов – вскоре можно было разглядеть их отчетливо. Это были истребители-бомбардировщики «Торнадо», увешанные тяжелыми ракетами и контейнерами с кассетными бомбами. Под тяжестью боезапаса казалось, что прогибаются плоскости крыла. Еще через несколько секунд Стрелок смог разглядеть на фюзеляже синий круг с красным пятном в центре – это была эмблема британских ВВС…

Говорят, на миру и смерть красна. Наверное, так оно есть, когда положение безвыходное. Видимо, смерть прекрасна, когда уходишь не один и можешь с собой в попутчики прихватить пару-тройку врагов. И чем их больше, тем веселее.

Выход для Виктора нашелся сам собой. Едва «Торнадо» достигли колонны, диверсант бросился в салон микроавтобуса, подхватил гранатомет и почти наполовину высунулся из люка. Он видел раскаленные сопла удаляющихся стервятников, но это было неважно. Вскинув на плечо трубу РПГ, большим пальцем правой руки привычным движением он снял гранатомет с предохранителя и нажал на спуск.

Заглушая рев толпы, ухнул выстрел, и вслед штурмовикам устремилась реактивная граната.

Савченко знал, что ни одного из упырей он не достанет: у его снаряда недостаточно скорости и мощности заряда, но вот взрыв самоликвидатора электроника «Торнадо» отметит как угрозу, а это чревато…

Граната, выработав реактивное топливо, взорвалась ярко-розовой вспышкой.

– Аллах акбар! – Он тут же завопил во всю мощь своих легких, подражая своему лысому «первенцу».

– Аллах! – ответила ревом торжества толпа, и в небо понеслись пунктиры трассирующих пуль. Мятежники считали, что так они славят своих благодетелей, но те почему-то думали иначе.

Виктор с облегчением вздохнул, его расчет оказался верным: «Торнадо» закладывали вираж, они возвращались. Но главное, никто из беснующихся не обратил на это никакого внимания.

Теперь все решали секунды, Савченко бросился в салон. Сбросив бесполезный РПГ, он схватил первый попавшийся «АКМ» с откидным прикладом, пару подсумков со снаряженными магазинами и, распахнув дверцу, вывалился наружу. На него и сейчас никто не обратил внимания. Несколько секунд – и диверсант достиг обочины. Теперь уже можно было бежать во все лопатки, что и было сделано.

Раскаленный добела песок жег босые ступни, но это было неважно, главное – отбежать подальше от дороги, от обреченной колонны как можно дальше.

Он успел пробежать метров сто, когда пара штурмовиков, выйдя на боевой курс, дуэтом выпустили восемь ракет «Мейверик». Первый же взрыв оторвал Стрелка от земли, швырнул вперед на вершину ближайшего бархана и, протащив по песку, столкнул на обратную сторону. Когда в воздухе зазвенели осколки, Виктор уже распростерся у подножия песчаного холма.

Взрывы гремели один за другим, разрывая в клочья тяжелые грузовики и расшвыривая легковушки, превращая людей в кровавое месиво.

Дым еще не рассеялся, когда над тем, что несколько секунд назад было колонной повстанцев, снова появились «Торнадо», из-под фюзеляжей самолетов сорвались контейнеры с кассетными бомбами. В сотне метров от земли их оболочки начали лопаться, словно мыльные пузыри, и вниз полетели мелкие черные точки, издалека похожие на зерна мака. Земля взорвалась каскадом фонтанов из огня, дыма и металла.

Именно так в Голливуде любят изображать Армагеддон…

Замок Святого Захария располагался на гранитном утесе, возвышавшемся над заливом Русалок, где впоследствии построили порт и заложили городок Нинья (в честь одной из каравелл Христофора Колумба). Впоследствии здесь была создана главная база Оринокского военного флота.

Это место изначально привлекало мореплавателей. Через пятьдесят пять лет после того, как были возведены первые постройки, городок облюбовали «джентльмены удачи», английские корсары, французские флибустьеры и другие бродяги морей, входившие в «береговое братство». Именно они возвели на утесе церковь Святого Захария – покровителя золотоискателей и пиратов. Но «джентльмены удачи» не были бы таковыми, если бы это сооружение было всего лишь зданием для исполнения религиозных культов. Высоченная колокольня церкви не только извещала своим звоном о приближении судов (своих или чужих), но также служила маяком по ночам и в ненастье.

Когда на смену морским разбойникам пришли немецкие колонисты, люди отважные, обстоятельные и трудолюбивые, то немедля возвели вокруг церкви крепостную стену, на случай если корсары решат их навестить. За сотню лет был выстроен неприступный замок с толстыми стенами, остроконечными равелинами, угрюмыми башнями с узкими бойницами и орудийными портами, с цитаделью и ратушей. Название у замка осталось от церкви, которая теперь стала составной частью архитектурного ансамбля.

Впоследствии замок долгое время оставался одной из резиденций оринокских президентов. Те считали, что в случае государственного переворота смогут отсидеться за толстыми стенами, но, как впоследствии показала история, несмотря на большое количество смены власти, ни один глава государства не успевал попасть под покровительство Святого Захария.

Когда же столица Ориноко, Сан-Симон, находившаяся в центре страны, вдали от небезопасных границ, приобрела цивилизованный вид, вместив в себе все главные институты государственной власти, замок потерял статус одной из президентских резиденций. Здесь была открыта начальная военная академия, где готовили офицеров для всех родов войск и флота. Академия просуществовала больше полувека, пока в конце двадцатого столетия ее не упразднили, взамен открыв три военных училища в столице.