Текст книги "Мятежный остров"

6

В международном аэропорту Манилы «Ниной Акино Интернешнл» объявили посадку рейса авиакомпании KLM из Амстердама. И вскоре в зоне досмотра появилась разношерстная толпа пассажиров, в которой мелькали европейские лица. Среди прибывших слышалась испанская речь. В Амстердаме делали пересадку пассажиры, следовавшие из Мадрида на Филиппины, клерки совместных фирм, святые отцы в сутанах – служители католических костелов – и просто любопытствующие туристы.

Филиппинские острова с самого их открытия Фернаном Магелланом на протяжении нескольких столетий были колонией Испании. Из Манилы ходили в Мексику огромные, с пятиэтажный дом, многопалубные галеоны, груженные пряностями. На американском континенте грузы перетаскивали к атлантическому берегу, а оттуда европейские галеоны доставляли их в Испанию. На это уходило много месяцев. А теперь авиалайнер меньше чем за сутки покрывал это же расстояние, и потомки конкистадоров вновь могли свободно ступать по филиппинским пляжам.

Об этом думал прапорщик Ростислав Сазонов, когда положил на окно контроля свой потрепанный испанский паспорт, выглядевший точь-в-точь как настоящий. В молодости Ростислав проходил медицинскую практику в Севилье. Туда его отправили по студенческому обмену. Конек Сазонова – испанский язык, которым он увлекался со школьной скамьи, – посодействовал тому, чтобы он попал в столицу солнечной Андалусии. Правда, горячее солнце Испании его настолько расслабило, что Ростислав по окончании практики и возвращении в Россию, как он говорил, от серой тоски забросил учебу, вследствие чего загремел в армию, ну а там уж остался прапорщиком. И лучшей легенды ему, российскому вэдэвэшнику, чем преобразиться в испанского сеньора, невозможно было и придумать.

– Сеньор Хесус Рамон Франсиско-Мануэль Бенавидес? – на чистом испанском спросил желтолицый пограничник, внимательно рассматривая фотографию в паспорте.

– Да, он самый, прямо перед вами, собственной персоной, – расплылся в широкой улыбке «подданный испанского короля».

Пограничник отметил, что при этой добродушной гримасе на щеке сеньора Франсиско-Мануэля Бенавидеса растягивался темный шрам: из буквы «С» шрам как бы превращался в заглавную латинскую букву «L». Такой след могла оставить пуля со смещенным центром тяжести.

Пограничник замешкался с выдачей паспорта.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил «испанский подданный».

– Отдыхать к нам? – спросил пограничник, при этом он словно искал некий предмет в своем столе.

– И отдыхать, и работать, – признался Франсиско-Мануэль.

– Работать? – поднял брови желтолицый пограничник. – У вас есть разрешение? Контракт?

– Да так, буду работать сам на себя… – поспешил объяснить «испанец». – Собирать образцы лекарственных растений, поговорить с местными целителями. Я занимаюсь медициной.

Среди местного населения врачи считались одновременно и учеными, и колдунами, поэтому к ним выражали почтение и благоговейный трепет. Этот филиппинский пограничник не был исключением. Выражение его лица изменилось, он доверительно произнес:

– Слышали о наших хилерах – хирургах, что умеют делать операции без ножа? Они голыми руками раздвигают ткани человеческого тела и удаляют больной орган или опухоль. Нигде в мире такого нет! – гордо сказал служащий.

– О, как вы угадали, – снова улыбнулся Франсиско-Мануэль. – Конечно, я хотел бы понаблюдать за их операциями.

– Это дорого, – вздохнул пограничник.

– Но операции стоят намного дороже, – кивнул «испанец». – Особенно в Европе и Америке. Не подскажите, как ваших хилеров найти?

– Дело в том, что вырезать органы голыми руками они могут только там, где и живут, в окрестностях города Багио. На севере от Манилы.

– Великолепно, – быстро заговорил Франсиско-Мануэль, услышав за собой недовольный ропот стоящих за ним пассажиров: разговор задерживал очередь. – Можно мне зафрахтовать вертолет?

– Что вы, ни в коем случае! – также затараторил пограничник. – Вертолетам летать возле Багио нельзя. Двигатель может заглохнуть, вертолет рухнет на землю. Там природная аномалия, поэтому хилеры не могут делать свои операции в другом месте. Да и автомобили там часто ломаются. Лучше сеньору отправиться туда на катере, а к берегу подплыть на веслах. Потом уж пешком или на ослах. Вам местные все расскажут и покажут.

– Обязательно воспользуюсь вашим советом, – поблагодарил прапорщик Сазонов.

Пограничник протянул Франсиску-Мануэлю его испанский паспорт, при этом еще раз взглянул на шрам на правой щеке сеньора.

– Удачи!

– Грацияс. Найму быстроходный катер.

Прапорщик Сазонов неспешно отправился в зал, а оттуда к стоянке такси.

Приятный женский голос по-английски с южно-азиатским акцентом объявил, что из Сингапура прибывает авиалайнер компании «Филлипин Эйр Лайнс».

Франсиско-Мануэль вышел из аэропорта, широким жестом, как это сделал бы истый андалусец, нахлобучил на голову широкополую шляпу и крикнул:

– Такси!

А когда уселся на заднее сиденье, попросил:

– К Норс Брейкуотер. К пирсам.

Такси неспешно покатило по улицам Манилы. А за ним, держась вдалеке, потащился неприметный, тускло-серого цвета автомобиль с тонированными стеклами.

Как только такси свернуло с главных улиц города, в глаза бросилась невероятная грязь. На перекрестках можно было заметить кучи мусора с копошащимися в них крысами. Возле более или менее ухоженных домов урной служил полиэтиленовый мешок, подвешенный на сук дерева. Иногда к такому мусоросборщику по дереву цепочкой подбиралась стайка серых крыс. Первая опускала морду в мешок, доставала съестное, передавала ближайшей крысе, а та той, что находилась за ней. Получался своеобразный крысиный конвейер. Под деревом собиралась куча гниющих продуктов, которую поедали не участвующие в «передаточной цепочке» крысы. Насытившись, они меняли своих товарищей на дереве. А те получали право поесть.

Прапорщик Сазонов попросил таксиста приостановиться, чтобы посмотреть на такую слаженную работу крысиного сообщества.

«А говорят, что только человек способен к совместной деятельности», – подумал Ростислав.

– Ну что, едем дальше? – таксисту такое поведение серых грызунов было не в диковинку.

– Честно говоря, я никогда не видел столько крыс, – с неподдельным удивлением произнес Ростислав.

– А что поделаешь, – вздохнул таксист. – Они и мы всегда здесь жили. Я так скажу, люди и крысы учатся друг у друга. Крысы умному, а люди подлому.

– Да-а, не говорите, – согласился прапорщик Сазонов.

Такси выехало на загаженную набережную. Впереди начинались пирсы.

Сазонов щедро расплатился с таксистом:

– Адьёс!

– Удачи! – улыбнулся шеф.

Он не стал задерживаться в этом районе, врубил заднюю передачу, развернулся и поехал к центру.

Ростислав пошел вдоль стоящих на причале яхт, катеров, китайских джонок, местных тримаранов. Выбрал себе европейского вида катер с названием «Долфин» – по-английски «дельфин». К счастью, капитан Алеханро был на борту, и пачка американских банкнот была для него хорошим аргументом, чтобы отправиться водным путем на север наибольшего филиппинского острова Лусон. Однако капитан попросил немного подождать, пока он дозаправит свою посудину.

– Топливо я покупаю только у своего друга. На севере мне его загонят втридорога, – объяснил Алехандро.

Он сжал в кулаке доллары, взятые вперед у «испанца», и скрылся в узких улочках между неказистыми домами с облупившейся краской.

Сеньор Франсиско-Мануэль не прочь был подождать и направился в местный бар. За вывеской «Китайский дракон» под парусиновой белой в красные полоски крышей-зонтом стояли несколько деревянных столов и лавок. Аромат от этого открытого заведения питания разносился по всему кварталу. Запах был пряным, щекотал ноздри.

К своему удивлению, за одним столом прапорщик Сазонов увидел европейца в сером костюме.

– Бармен, виски мне и этому господину, – громко по-английски сказал «испанский подданный». – Добрый день! – обратился он к европейцу. – Ду ю спик инглиш?

– Соу соу, – ответил тот, оторвав свой взгляд от своего стакана с золотым напитком, и покачал головой.

– Абла испаньол? – не унимался сеньор Бенавидес.

– Но, – резко ответил человек в костюме. – Юс калбат литувишкай? – задал он встречный вопрос.

– Литувишкай, литувишкай, – улыбнулся Франсиско-Мануэль. – Значит, вы говорите по-русски, – с испанским акцентом по-русски проговорил Сазонов.

У себя в части Ростислав, бывало, смешил своих сослуживцев, перенимая различные акценты: кавказский, прибалтийский, азиатский, английский, но испанский ему удавался лучше всего. Прапорщик Сазонов внутренне преображался, когда говорил с испанским акцентом, представлял себя этаким бесстрашным, гордым тореадором.

– По-русски я говорить могу, – с прибалтийским акцентом ответил европеец и осмотрелся по сторонам.

Несколько рыбаков и грузчиков негромко разговаривали на местном языке. Ели руками серо-желтый рис. Палочками, как в других районах Юго-Восточной Азии, обыкновенные филиппинские граждане ели неохотно. Или ложками и вилками, как это делали испанцы, или по-простому – руками. Некоторые из посетителей бара украдкой посматривали в сторону колоритных европейцев.

Бармен с полотенцем на руке поднес два фужера с бурбоном и бесшумно удалился за барную стойку.

– Хесус Рамон Франсиско-Мануэль Бенавидес. Из Севильи, – представился прапорщик Сазонов.

– Вот как? Альгердас Синкявичус из Каунаса. Город в Литве такой есть. Когда-то был столицей этой европейской страны.

– Великолепно! – радостно произнес «подданный испанского короля». – За встречу!

– За встречу! – согласился литовец.

Они осушили по половине фужера.

– Вы, случайно, не к филиппинским хилерам направляетесь? – продолжал расспрашивать покрасневший от выпитого сеньор Бенавидес.

– Именно к ним, – кивнул Альгердас.

– И с какой целью? Лечиться или из любопытства?

– Мозоли с заднего места вырезать… Надоело сидеть на одном месте.

И оба европейца громко засмеялись.

Посетители оглянулись, хотя веселыми туристами их было не удивить.

– Слушай… Слушайте, сеньор, как вас…

– Франсиско-Мануэль.

– Так-так… Мануэль. Вас не раздевали на таможне? – поинтересовался литовец.

– Да нет. Все нормально, – заверил испанец.

– А вот меня эти узкопленочные погранцы чуть ли не догола раздели. Осмотрели всего с головы до пят и с пят до головы, – презрительно скривился Альгердас.

– Наркоту ищут. Обычное дело.

– Обычное… Что-то не похоже. Наверное, их моя белая кожа в раж ввела. Слишком всматривались в прыщики, трещинки, шрамики.

– Да забудь, – махнул рукой «подданный испанского короля». – Все позади. Мы на гостеприимной филиппинской земле… Давай выпьем, Альгердас, и перейдем на «ты».

Европейцы разом осушили фужеры.

– Знаешь, Мануэль, я в зеркале увидел, они на мой старый шрам под лопаткой как-то нервно косились.

– А медицинскую страховку они у тебя спросили? – деловито спросил испанец.

– Спросили.

– Вот и косились. А вдруг у тебя старые раны откроются. Зачем им проблемы на голову, если ты на их земле начнешь коньки отбрасывать.

Европейцы уже говорили на чистом русском без всяческих акцентов. И все реже и реже осматривались.

Они не стали тянуть с виски и быстро допили его.

– Ну что ж, приглашаю прокатиться вместе со мной, – сказал «испанец». – С ветерком. Я уже договорился.

Европейцы встали из-за стола. Возле барной стойки литовец громко сказал:

– Тогда за выпивку плачу я.

Он расплатился с барменом, и новые, а на самом деле старые, знакомые – российские десантники – прапорщик Сазонов и капитан Прошкин, по легенде литовец Альгердас Синкявичус, отправились к нанятому катеру.

Именно рейсом из Сингапура и прилетел Альгердас. С ним пограничники не любезничали. Правда, осмотр «со стриптизом» провели быстро и отпустили прибалтийского туриста с миром. И пока Франсиско-Мануэль выбирал пригодное плавсредство, Синкявичус занял свое место у столика в баре. Встреча в «Китайском драконе», конечно же, была заранее запланирована.

– Ну что, Алехандро, заправил корабль? – спросил прапорщик у капитана.

– Конечно, сеньор.

– Тогда в путь! Только поплывем не на север, а на юг. Покамест мы отдохнем. Лас пальмас бич рэзорт.

– О, рэзорт!

– Так-так. Вначале курорт, а потом экскурсия к шарлатанам, – улыбнулся Франсиско-Мануэль и похлопал Алехандро по плечу. – Это мой друг из Европы. Все в порядке. Если все будет хорошо, через пару дней мы тебя наймем для путешествия на север. Понял?

Алехандро кивнул.

Согласно заданию, Сазонов, Прошкин и Лавров должны жить отдельно. Лучше, чтобы у каждого было свое бунгало.

Катер затарахтел и, резво набирая скорость, прямиком устремился в Манильский залив.

Погода стояла великолепная. Море тихое. Солнце сияло огромным брильянтом в оправе из чистого голубого неба. Ни облачка, ни тучки. Катер весело разрезал небольшие волны. Первые пятнадцать минут плавания прошли спокойно. Пассажиры наслаждались красотами и свежим воздухом океана.

Внезапно со стороны города показался мчащийся на всех скоростях катер, похожий на «Долфин» как две капли воды.

– Эй, капитан, тебе не кажется, что они идут нам наперерез? – перекрикивая шум волн и рокот мотора, спросил Сазонов.

– Не знаю…

– Мне как-то сразу не понравилось, – крикнул капитан Прошкин, – что мы резко пошли в море, а не поплыли вдоль берега.

– Да, что-то здесь не так. Это кто? – рявкнул на Алехандро прапорщик Сазонов.

– Не знаю! – в страхе захлопал глазами капитан.

Встречный катер был уже близко. На нем различались четыре человеческие фигуры в грязно-сером. Вдруг одна из них резко откинула морской плащ. Отразив солнечные лучи, тускло блеснул ствол автомата.

– Ростислав, у него «калаш»! – Десантники одновременно бросились на днище катера.

Автомат изрыгнул желтые тюльпанчики пламени – очередь прошла аккурат перед носом «Долфина».

Нападающие громко закричали на родном языке.

– Сеньор Бенавидес, они требуют остановиться, – с ужасом в голосе залепетал Алехандро.

– Что будем делать, Илья? – Сазонов глянул на своего товарища.

– Как что? Головы пооткручиваем уродам. – Прошкин приставил друг к другу сжатые кулаки и со злостью крутанул ими. – Задача ясна?

– Так точно, товарищ капитан.

Алехандро уже сам заглушил мотор. Корпуса катеров с тупым звуком плавно столкнулись. Трое бандитов поднялись на борт «Долфина», один остался за рулем своего катера.

– Встать! Руки вверх! – приказал плосколицый бандит с синей змеей, вытатуированной на шее.

Его подельники наставили автоматы Калашникова на Илью и Ростислава. Российские десантники осторожно приподнялись.

– Руки!

Илья и Ростислав повиновались, медленно подняли руки над головами.

Наглый татуированный направился к ним.

– Мани! – просипел он простуженным голосом.

– Мани… Нау. Сейчас. – Капитан Прошкин опустил правую руку, залез во внутренний карман пиджака, достал бумажник. – Вот деньги, – открыл его. – Но немного… Мало… Для всех будет мало… У меня карточка. Можно снять деньги… На берегу. В любом банкомате… Я вам сниму… Там много денег… Очень много… Только не стреляйте… Прошу вас…

Прошкин говорил испуганным голосом, весь ссутулился, дрожал, он явно хотел купить себе жизнь.

Чтобы подтвердить свои слова, российский десантник продемонстрировал «золотую Визу».

– Голден… На ней много денег… Очень много… А пин-код у меня в голове. Я вам скажу…

Бандит глянул на пластиковый прямоугольник в руке Ильи и вдруг захрипел, схватившись за горло. Сквозь пальцы полилась кровь.

Капитан Прошкин кошачьим движением сделал выпад и, словно бритвой, молниеносно провел банковской карточкой по кадыку налетчика. Фактически получилось, что «обезглавил» синюю змею, ползущую по бандитской шее.

Прапорщик Сазонов в эту же секунду, расставив руки как крылья, резко подался вперед на грабителей таким образом, чтобы стволы автоматов приходились ему под мышки, и весом своего тела, которое было намного массивнее тел худосочных филиппинцев, свалил их.

Бандит, остававшийся на катере, быстро сообразил, что дело не ладно, вскинул автомат, нажал на спусковой крючок. Однако катер от резкого движения качнулся на волнах, и очередь прошла выше голов русских десантников. Опустить ствол он не успел. Капитан Прошкин вырвал из рук татуированного «калаш» и кучно положил выстрелы в грудь стреляющему. Тот всплеснул руками и с глухим стоном сполз под руль, окрасив катер кровью.

Одного бандита прапорщик Сазонов без лишних сантиментов вывалил за борт, а второго болевым приемом разоружил и, поддев его ягодицу прицелом, заставил выпрыгнуть в воду.

– Греби, падла, отсюда, пока я не разрядил магазин, – на чистом русском крикнул он филиппинцу.

Тот, хватая ртом воздух, начал руками и ногами вспенивать море, стараясь как можно быстрее отплыть от катера.

Татуированный на руках капитана Прошкина уже бился в агонии, хрипел с жутким присвистом на всю акваторию, чем мог привлечь внимание.

– Гад, всю рубашку испоганил. – Илья снял с него автомат Калашникова и без церемоний спустил в море. – Одной мразью меньше…

– Уложил его прям-таки как в кино, – похвалил Ростислав старшего по званию товарища.

– Терпеть не могу ходить без оружия. – Капитан Прошкин вытер от крови золотую банковскую карточку. – Я, это, уголок не зря подточил, чувствовал, что пригодится. – Илья, совершенно спокойный, положил «Визу» в бумажник, затем сунул его во внутренний карман куртки. – Слышь, Ростислав, спрыгни-ка к ним, может, найдешь чего.

Сазонов заскочил на борт катера налетчиков.

– Смотри-ка ты, лимонки. – Ростислав открыл деревянный ящик, где в соломе, словно зеленые фрукты, лежали штук восемь гранат. Взял себе парочку. – Держи! – бросил одну, затем вторую капитану.

– Вещь хорошая. – Илья прицепил гранаты на пояс.

– Там! – вдруг закричал Алехандро и показал пальцем на акваторию в сторону Манилы.

К ним на полной скорости приближался полицейский глиссер.

– Что-то подозрительно быстро они объявились, – нахмурился Прошкин. – Неужели шипение змеюки услышали?

– Да нет, Ильюха, это явно подстава, – без сомнений в голосе произнес Сазонов, – на таком расстоянии на берегу выстрелов бы не услышали, да и разобрать, что здесь происходило, невозможно. Нас с тобой кто-то заказал.

– Вот что, Ростислав, поставь-ка ящик на нос, – предложил Илья.

– Ясно, товарищ капитан, – понял замысел своего боевого товарища прапорщик Сазонов.

Он водрузил ящик с гранатами на видное место, а затем перепрыгнул в «Долфин».

– Сейчас по моей команде уходим, – обратился Прошкин к филиппинцу.

– Нет, – заартачился тот, – это полиция. Нельзя.

– Как только скажу «гоу», рвем с места. – Илья сделал вид, что не услышал Алехандро. – Все, вперед! Уходим точно по прямой, не петляя!

Филиппинец взглянул на каменные лица российских десантников и понял, что ему лучше им не перечить.

Катер помчался прочь от полицейского глиссера, на котором тут же противно завыла сирена, замигали синие, желтые и красные проблесковые маячки.

– Приказываю вам остановиться! – громко заговорили в репродуктор на английском.

– Ага, сейчас! – прокомментировал капитан Прошкин и вскинул «калаш».

Илья быстро навел прицел на ящик с лимонками и, как только полицейский глиссер поравнялся с качающимся на волнах катером грабителей, выстрелил.

Раздался взрыв, полыхнул огонь. Катер подкинуло в воздух. Взрывной волной опрокинуло полицейский глиссер. Однако, хоть и днищем вверх, полицейский глиссер остался на плаву.

– Если захотят – выживут, – буркнул Прошкин, увидев барахтающихся в воде полицейских.

– О Иисус! Мария! – запричитал Алехандро. – Что же мне будет?!

– Лично мы тебе ничего не сделаем, – попытался успокоить филиппинца Сазонов.

– Полицейские меня убьют.

– Не убьют… Давай к берегу! – скомандовал Илья.

Алехандро резко крутанул руль. Вдалеке перед носом катера запрыгали серые дома, зеленые пальмы.

Когда до береговой полосы оставалось метров тридцать, капитан Прошкин спросил у Алехандро:

– Плаваешь хорошо?

Тот кивнул.

– Итс вери гуд! Отлично! Ростислав, ты за баранку, а ты, капитано Алехандро, сигай в воду. Объяснишь, что сам стал жертвой нападения.

Филиппинец замычал и замотал головой.

– Ну вот тебе второй вариант. – Илья сжал кулаки. – Дам в бубен, нахлебаешься воды и потеряешь от пережитого память.

Капитан от испуга застыл на месте, он вообще перестал что-либо понимать и соображать. Тогда Сазонов просто вытолкнул Алехандро с места управления катером, а капитан Прошкин достал из бумажника несколько сотенных долларовых банкнот.

– Это компенсация за катер. – Он засунул деньги в карман рубашки филиппинца, затем, схватив его за шиворот и за пояс штанов, выбросил за борт. – Ростислав, полный вперед! Выжми из этого корыта все, что можешь!

Вода привела Алехандро в чувство. Проклиная чертовых туристов, он по-собачьи поплыл к суше, а «Долфин», прибавив газу, помчался вдоль береговой линии.

Вскоре российские десантники оказались за Манилой и, выбрав более-менее безлюдное место, причалили к берегу. Плотный кустарник нависал над водой, поэтому с острова катер не был виден.

Капитан Прошкин первый выбрался на сушу.

– Катер пригодится? – спросил Ростислав.

– Этот уже нет. Отпусти его. Незачем светиться, где мы высадились.

Прапорщик Сазонов закрепил руль веревкой, запустил мотор и отправил «Долфин» в свободное плавание…

– Плыви к своим тезкам! – сказал прапорщик и пошел догонять командира.