Текст книги "Последний день Америки"
Автор книги: Сергей Зверев
Жанр: Боевики: Прочее, Боевики
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 8
Российская Федерация, Москва. Четырьмя месяцами ранее
– Операция «Цунами» и задачи «Барракуды» были окутаны такой пеленой секретности, что весь экипаж на время подготовки к походу полностью изолировали от внешнего мира – ни прямого общения с родственниками и друзьями; ни переписки, ни телефонных звонков, – начал Горчаков, в десятый раз наполняя кабинет табачным дымком. – В назначенный час субмарина вышла из североморской базы «Гаджиево», погрузилась на глубину и исчезла навсегда. Больше ее никто не видел и не слышал.
– Как никто не слышал?! – с возмущением гляжу на собеседника. – А связь?! Ведь «Барракуда» была оснащена новейшей на тот момент аппаратурой!
– Все верно. Но командиру экипажа строжайше запретили выходить на связь в течение всего похода. Никаких всплытий, никаких докладов с линии маршрута и точек сброса. Только изредка по ночам разрешалось подходить к поверхности для вентиляции отсеков. Риск был огромный. Причем для всех: и для идейных вдохновителей, и для руководства страны, и для военачальников, и для рядовых исполнителей…
Судьба вдохновителей, руководства, военачальников и прочей шелупени, мнящей себя заместителями Бога, меня волновала меньше всего. А вот за рисковавших жизнями моряков-подводников, честно признаюсь, стало не по себе. Поход через Атлантику и обратно на малошумной скорости занял по грубым прикидкам не менее двух с половиной месяцев. Плюс несколько точек сброса ядерных зарядов, расположенных вдоль атлантического побережья США, – это еще парочка недель. А то и дольше. И все это время экипаж находился под носом серьезного противника, обладавшего на тот момент передовым и мощным флотом.
– Погодите, Сергей Сергеевич, – нервно почесал я затылок, – откуда у вас в таком случае уверенность в том, что ядерные заряды доставлены до мест назначения? А что если «Барракуда» не дошла до побережья США, затонув вместе с зарядами где-то посреди Атлантики?
Он с усталым видом поморщился:
– Все шесть зарядов были успешно размещены в заданных точках.
– Но откуда вы знаете?! – настаивал я.
– Дело в том, что на каждом изделии имелся командный блок, электроника которого в установленное время отправила сигнал о готовности к работе. Спустя два месяца к атлантическому побережью США ушла другая подлодка, и ее аппаратура, посылая кодовые запросы, зафиксировала ровно шесть ответных сигналов. Это означало, что все заряды уложены в соответствующие точки.
– Вторая субмарина вернулась?
– Да, со второй, слава богу, обошлось. А что случилось с «Барракудой» – неизвестно до сих пор. Сам понимаешь, поднимать шум из-за ее исчезновения наше правительство не могло, поэтому искали скрытно. Увы, долгие поиски результатов не дали; скорее всего, экипаж погиб в полном составе, а точных координат гибели никто не знает.
Восстановив в памяти длинный список аварий и катастроф подводных лодок, я бормочу:
– В середине 1984 года наша разведка засекла странное поведение американской субмарины, вернувшейся на военную базу Нью-Лондон в штате Коннектикут. Она шла в надводном положении; в сотне миль от базы ее встретил буксир и фрегат сопровождения. А по прибытии на базу она надолго встала в ремонтные доки.
Горчаков довольно улыбнулся:
– Я всегда считал тебя отменным профессионалом с удивительной памятью. Именно этот факт, о котором ты только что упомянул, позволил нашим специалистам предположить о случайном столкновении под водой двух субмарин.
– Или о бое с применением обычных торпед, – добавляю для полноты картины.
– Может, и так. У военно-морских экспертов имелось несколько версий гибели «Барракуды», но наиболее вероятной они посчитали столкновение.
Да, я действительно ничего не слышал об исчезновении головного подводного корабля проекта 945. А если быть точным, то вообще не знал о существовании одной «лишней» субмарины данного проекта. Неудивительно – руководство СССР не любило распространяться о неудачах и катастрофах. Впрочем, даже если бы «Барракуда» вернулась, то о первом ее походе до сих пор знали бы единицы. О подобных «подвигах» политики и военачальники, как правило, тоже помалкивают. К сожалению, наша несчастная страна мало знакома с тем, что называется золотой серединой, – мы традиционно предпочитаем крайности. Сегодня господа журналисты получили слишком много свободы, а во времена социализма ее не было вообще – информация для граждан СССР выдавалась строго дозированными порциями. Как газированная вода в автомате. А чаще не выдавалась совсем.
Шеф бурчит примерно о том же – любит он поворчать и поучить жизни молодое поколение. Деваться некуда: делаю вид, будто слушаю, в глубине души надеясь на скорое продолжение интригующей истории. И оно следует.
– Да, я забыл спросить! – встрепенулся мой пожилой собеседник. – Ты, случаем, не женился?
При чем тут мое семейное положение? Постепенно в сознание закрадывается некое подозрение. Уж не собирается ли бывший шеф отправить меня в долгий «круиз» по Атлантическому океану в поисках сброшенных тридцать лет назад ядерных зарядов? Становится интересно. И смешно…
Я живу в скромной однокомнатной квартирке на московской окраине – даже не в спальном, а в настоящем могильном райончике. Заслужил, так сказать, жилплощадь за десяток ранений, пару контузий и клубок испорченных нервов. Семьи у меня нет и, можно сказать, никогда не было. Не женат я до сих пор из-за неприязни к зависимости. И еще благодаря абсолютной убежденности в том, что деньги на шлюх, бухло, хорошую закусь и прочие невинные мужские шалости не должны аккумулироваться в кошельке единственной женщины. Неправильно это. Они должны использоваться по своему прямому назначению.
Хорошеньких женщин вокруг и рядом крутилось за мою сознательную жизнь превеликое множество, но каких-то особенных и таких, чтобы захотелось навсегда удержать возле себя, – почему-то не попадалось. Или я ни черта не разбираюсь в людях. Самые длительные отношения состоялись с одной симпатичной особой со сказочным именем Марианна. Как мы с ней познакомились? Случайно, и морду за это бить некому. Как говорится: жили они долго и счастливо, пока не решили создать семью. За нашу недлинную семейную идиллию в гражданском браке Марианна изменилась до неузнаваемости. Однажды услышал мудрое изречение: «Мужское пристрастие к алкоголю порождается перевоплощением любимой женщины в стерву». Примерно так оно и было: вначале конфетно-букетный романтизм при свечах; затем тупое привыкание и минимум разнообразия; и банальный финал с необъяснимыми обидами, упреками и скандалами.
Короче говоря, из годовалого опыта супружеской жизни я извлек многое. И именно то, что мужчина может быть обвинен женщиной в чем угодно. Если вы не дарите каждый день цветов, то вас обвинят в невнимательности. Если дарите, значит, пытаетесь загладить какую-то вину. И не сомневайтесь – женщина мигом придумает, какую именно. Если вы молоды, то последует обвинение в несостоятельности. А если успешно состоитесь, то вам приклеят ярлык «немолодого».
Если мало зарабатываете, то вы – неудачник. Если богаты, то зачем «посадили супругу в золотую клетку?!» Если нарисовалась случайная измена, то вы – похотливая скотина. Если изменила супруга, то сами понимаете, виноваты в этом тоже вы, потому что разозлили, не удовлетворили, не удержали, не ублажили, недостаточно профинансировали… Нужное подчеркнуть. Если вы бросили женщину, то вы – бесчувственный подлец. Если уходит она, то только потому, что вы – идиот, с которым просто невозможно жить под одной крышей. Если супруга работает, то готовьтесь выслушать упрек в том, что ваших доходов не хватает на ее хотелки. Если сидит у вас на шее и ничего не делает, кроме приготовления полуфабрикатов в микроволновке и запуска автоматической стиральной машины, то вы, разумеется, виноваты в том, что не дали ей в этой жизни реализоваться. Если вам требуется секса больше, чем супруге, то вы ее «совершенно замучили». Если меньше – то «не удовлетворяете и вообще импотент».
Ну и еще навскидку десяток всевозможных причин убить себя об стену. Вы будете всегда виноваты в том, что общаетесь с друзьями или отдыхаете после тяжелого трудового дня на диване, а на благоверную у вас не хватает времени. В том, что любите рыбалку или ремонтируете в гараже машину. В том, что у супруги плохое настроение, что не оправдали ожиданий или не соответствуете ее иллюзиям и представлениям о настоящем мужчине… Впрочем, этот список бесконечен. Я знаю это, поэтому до сих пор свободен от уз Гименея и в обозримом будущем разменивать свободу на кое-какие сомнительные в семейной жизни преимущества не намерен…
– Нет, Сергей Сергеевич, не женился, – отвечаю на его странный вопрос.
Затушив в пепельнице окурок, он подозрительно щурится:
– И до сих пор никого на примете?
– Никого.
– Стало быть, решили жить бобылем?
– Не знаю. Как получится.
– Та-ак… это хорошо… А пить случайно не бросил? – почему-то настороженно интересуется шеф.
– А что, я плохо выгляжу?
– Нет, нормально.
– Выпиваю, конечно, – пожимаю плечами. – Чуть почаще, чем во времена «Фрегата», но без особого фанатизма.
– Да, вижу… Внешний вид вроде в порядке. Скажи… а с полицией или там… с соседями из-за алкоголя проблем не возникало?
– Нет, – тихо обалдеваю от его вопросов.
С каких это пор Горчакова интересует бытовая составляющая моей гражданской жизни? Он не лез с подобными расспросами даже тогда, когда отвечал за дисциплину вверенного мне отряда особого назначения. Он мне не родственник, не начальник, не близкий друг. И вдруг на тебе…
Мое недоумение частично было развеяно следующей фразой.
– Видишь ли… Я хочу предложить тебе серьезную работу, – сказал он глухим тенором. И добавил с ударением на первом слове: – Чрезвычайно серьезную.
Теперь настала моя очередь вперить в него пытливый взгляд.
– Я, кажется, догадываюсь о том, что вы намерены предложить. И все же хотелось бы услышать подробности.
– Для тебя, Евгений, это самая обычная работа, связанная с пребыванием под водой.
– Хм… – потираю подбородок. И решаю начать издалека: – Опять нырять на большую глубину где-нибудь в северных широтах или в холодной Атлантике?
– Нырять придется, но это лишь малая часть будущей операции. Если не ошибаюсь, ты же ходил ранее на подводных лодках?
Ага, ошибаетесь. Как же! У вас, Сергей Сергеевич, феноменальная память. Прочитав однажды чье-нибудь личное дело, вы навсегда фиксируете каждую дату и каждую незначительную мелочь, о которой любой другой забудет через полминуты.
– Было дело – ходил. В основном на практике в военно-морском училище. После перевода в закрытую школу боевых пловцов походы на подлодках стали редкостью.
– Надеюсь, не забыл ремесло?
Вопрос застает врасплох.
– Не думал об этом, – пожимаю плечами. – Я полагал, что, демобилизовавшись, больше никогда не столкнусь с вопросами флотской службы.
– А не хотел бы вспомнить молодость?
– Смотря что предложите. Поработать готов, но мне нужны четкие гарантии в моей дальнейшей жизни.
– Не можешь забыть, как власть обошлась с «Фрегатом»?
– Забудешь такое! Как же…
– Понимаю, – тяжело вздыхает старик и на минуту замолкает. Затем, спохватившись и словно вспомнив о чем-то важном, вынимает из ящика стола лист бумаги. Бережно положив его передо мной, говорит: – Я частично исправил вопиющую несправедливость. Вот, почитай.
Беру документ, читаю… В тексте значится, что я восстановлен на воинской службе в звании капитана первого ранга. О должности нет ни слова, как, впрочем, и дат с подписями. В конце текста самое интересное: помимо весьма внушительного денежного довольствия, на все время операции мне сохраняется военная пенсия в полном объеме, да еще с внушительной надбавкой «за риск и вредность». Странная щедрость начальства настораживает.
– Документ будет подписан, как только ты дашь свое согласие, – поясняет генерал.
– Сергей Сергеевич, вы хорошо меня знаете. Я ничего не подпишу, пока не узнаю сути предстоящей работы.
– Черт с тобой – слушай. Но только ты уж помалкивай о том, что сейчас узнаешь. А то нам обоим не поздоровится…
Вначале он показывает фотографии подводной лодки сверхмалого класса, в очертаниях которой я без труда узнаю проект 865, или знаменитую «Пиранью».
– От «Пираньи» осталась только внешность и платформа, – уточняет Горчаков. – «Пираньи», если помнишь, предназначались для ведения разведки, скрытной доставки к месту проведения операций подводных диверсантов или водолазных комплексов. Экипаж состоял из трех человек, дальность плавания под водой экономичным ходом – двести шестьдесят миль, а автономность – всего десять суток. А у шедевра инженерной и технической мысли, запечатленного на фото, совсем другие характеристики. Кстати, она носит название «Барракуда».
– Зачем же ей дали название исчезнувшей субмарины? Что за глупость?! – возмущенно прерываю восторженную речь. – Ведь у подводников есть традиция не повторяться в названиях!
– Не суть важно, – отмахивается генерал. – Я лучше расскажу о подлодке, а ты послушай. Так вот… От старой «Пираньи» осталось немногое. Остальное – сплошь инновации и самые передовые технологические решения. К примеру, корпус полностью выполнен из титана, что позволило увеличить рабочую глубину до шестисот метров. Новый электродвигатель, вал и гребной винт, изготовленные на сверхточном оборудовании, сделали «Барракуду» практически бесшумной…
Покончив с демонстрацией фотографий, он долго распинается о суперсовременной конструкции, рассчитанной на длительное пребывание под водой экипажа, состоящего из одного человека. Я же по ходу его рассказа начинаю понимать, что этим человеком суждено стать именно мне.
– Это все замечательно, Сергей Сергеевич. И я очень рад тому факту, что в нашей стране хоть что-то делается прямыми руками, – подаю голос, когда он замолкает. – Но вы умный человек и прекрасно понимаете, с каким противодействием американцев придется столкнуться в предстоящем походе. Они ведь на тысячу миль не подпускают чужаков к своим территориальным водам. Не проще было бы предать огласке события тридцатилетней давности и обезвредить ядерные заряды совместно с ними?
– Тебе сколько лет было в восемьдесят четвертом? – голос шефа прозвучал холодно и насмешливо.
– Семь, – пожал я плечами.
– Значит, в первый класс школы ходил. А я в звании капитана работал в Ярославском управлении КГБ и тоже понятия не имел об установке ядерных зарядов в Атлантике.
– И что из этого? – не понял я, к чему он клонит.
– А то! Американцы, конечно, помогут найти и обезвредить заряды ради собственной же безопасности. Но последующие поколения россиян еще лет сто будут отмываться от грязи, которую выплеснет на них мировая общественность с помощью тех же «благодарных» американцев! Хотя ни ты, ни я, ни другие наши современники никакого отношения к событиям восемьдесят четвертого года не имеют.
Я усмехнулся. Логика – вещь неоспоримая.
– Ну что, Евгений, согласен заняться этим дельцем?
– Подумать можно?
– Можно. Минут тридцать – сорок, – ехидство перло из Горчакова, как квашня.
– Неужели все так плохо? Или старт новой «Барракуды» запланирован на завтра?
– Нет, конечно – операция «Цунами-2» начнется через несколько месяцев. Только не забывай о том, что тебе предстоит пройти курс обучения и комплекс занятий на специальном тренажере, кое-что вспомнить из былой службы. Наконец, расстаться с вредной привычкой употреблять крепкий алкоголь и восстановить физическую форму.
Наморщив лоб, я молчал. Слишком уж неожиданным стало предложение. Идя на встречу с бывшим шефом, я, конечно же, догадывался о том, что он припас какой-то сюрприз – иначе и быть не могло. Но этот сюрприз ошарашил, буквально выбив из-под ног почву. Полчаса назад я даже не предполагал, в какие дали приведет этот разговор. А сейчас шеф вперил в меня требовательный взгляд и ожидал ответа.
Увы, я не был готов принять серьезнейшее решение вот так с ходу.
– Не знаю, что сказать, – поскреб я пальцами затылок.
– Хорошо, давай поступим следующим образом, – поднялся он из кожаного кресла. – Предлагаю прогуляться до одного секретного местечка.
– Куда именно?
– Увидишь. Уверен: на тебя оно произведет массу впечатлений.
– Надолго? – покосился я на часы.
– Экскурсия займет часика два-три. А заодно и подумаешь…
Часть вторая. Путь к шельфу
Вступление
Атлантический океан, залив Мэн; борт крейсерской атомной подводной лодки «Барракуда». Сентябрь 1984 года
Итак, пять выстрелов из торпедного аппарата калибра шестьсот пятьдесят миллиметров сделано. Первый неподалеку от города Орландо, что уютно расположился на восточном берегу жаркой Флориды. Второй немного севернее – у города со странным названием Саванна. Третий – между Чарлстоном и Уилмингтоном. Четвертый – на равном расстоянии от Вирджинии-Бич и Портсмута. Пятый точно напротив залива Нью-Йорка. В носовом отсеке остается шестой заряд. Последний. Его «Барракуда» обязана выстрелить в точке, находящейся на одинаковом удалении от городов Бостон и Портленд.
До недавнего времени операция по минированию Атлантического побережья США проходила гладко и на удивление тихо. По-другому и быть не могло – новейшую подлодку третьего поколения вероятный противник попросту не слышал. И если бы не выстрелы торпедных аппаратов, то повода для беспокойства было бы гораздо меньше. Но выстрелы время от времени происходили, что и выдало присутствие советских подводников вблизи американского побережья.
Вот и сейчас, когда до последнего шестого выстрела оставались считаные секунды, акустики распознали знакомые шумы. По пятам «Барракуды» уже несколько дней неотступно следовали американцы.
– Американец, – идентифицировал цель старший акустик. – С вероятностью девяносто процентов – фрегат типа «Оливер Хазард Перри».
– Дистанция?
– Пока не можем определить.
– Выпустить буксируемую антенну! Определить параметры цели!
– Есть выпустить антенну…
«На девяносто процентов – фрегат типа «Оливер Хазард Перри», – повторил про себя командир. И перечислил тактико-технические данные этого проекта: – океанский эскортный корабль, способный осуществлять противолодочную и противовоздушную оборону транспортных конвоев, амфибийных соединений и противолодочных групп. Водоизмещение – четыре тысячи двести тонн; длина – сто тридцать пять метров; осадка – семь. Скорость хода – двадцать девять узлов; дальность плавания – пять тысяч миль на скорости восемнадцать узлов. Экипаж – двести девятнадцать человек. Вооружение…
Припомнив вооружение последних фрегатов типа «Оливер Хазард Перри», капитан первого ранга негромко выругался:
– Трехрогий якорь им в толстую кишку!..
Ничего хорошего встреча с американским военным кораблем не сулила, ибо «нафарширован» он отменно. Из противолодочного вооружения на его борту имелась мощная гидроакустическая станция AN/SQS-56, два трехтрубных 324-мм торпедных аппарата Mark 32 ASW и в довершение – в ангарах стояла пара вертолетов с противолодочными торпедами, глубинными бомбами, сбрасываемыми гидроакустическими буями и прочей так не любимой подводниками «мелочью».
Да, ошибка или счастливое совпадение исключались: «Барракуду» американцы скорее всего не слышали, но исправно фиксировали выстрелы ее торпедных аппаратов и изо всех сил пытались перехватить.
Вздохнув, командир обернулся к вахтенному.
– Сразу после выстрела самый малый вперед и разворот на курс сто десять. Глубина прежняя.
– Понял.
– Выполнять.
Командир экипажа исчез в круглом проеме люка.
– Ну что, торпедисты, готовы? – закрыл он за собой крышку.
– Так точно, – бодро доложил капитан-лейтенант.
– Пли!
После череды привычных манипуляций шестой заряд, в точности повторяющий форму боевой торпеды, с громким шипением покинул носовой аппарат.
Закрыв внешний люк, капитан-лейтенант повернулся к командиру:
– Товарищ капитан первого ранга, выстрел произведен.
– Отлично. Проверить системы и всем отдыхать.
Покидая отсек, командир почувствовал, как корпус подлодки едва заметно содрогнулся. «Пошли малым вперед, – довольно хмыкнул он. – Сейчас развернемся на курс сто десять, пройдем до края шельфа, нырнем на приличную глубину и… сам черт нам не брат. Пусть ищут! Пусть поднимают на ноги весь Атлантический флот! Или как взбесившиеся гаишники объявляют план-перехват!..»
Новейшая советская подводная лодка проекта 945 создавалась для борьбы с ракетными подлодками противника, и с надводными кораблями из состава ударных группировок и авианосных соединений. Для увеличения боевого потенциала конструкторы усилили торпедное и ракетно-торпедное вооружение, оснастили подлодку новейшими системами целеуказания, обнаружения, навигации и связи. Много позже, когда американцы столкнутся с «Барракудой» на просторах открытого океана, она получит массу прозвищ. От «Sierra» – официального названия в натовской классификации до уважительных «Титановый нарвал» и «Тень из бездны».
Однако и американские конструкторы не почивали на лаврах. Словно соревнуясь с нашими специалистами, они планомерно внедряли свежие разработки при строительстве новых и модернизации старых военных кораблей. В результате к середине восьмидесятых годов на многих фрегатах и корветах были внедрены революционные инновации. К примеру, интегрированная корабельная гидроакустическая система фирмы «Raytheon», предназначенная для обнаружения, сопровождения и классификации подводных целей. AN/SQS-56 включала противолодочную систему с подкильной и буксируемой антенной, систему обнаружения препятствий и мин, а также противоторпедную систему. Главной особенностью станции являлась цифровая обработка гидроакустических сигналов, компьютерное управление и выбор оптимальных режимов работы, что было применено в борьбе с советскими подводными лодками впервые. Все это давало возможность американским и британским субмаринам, а также сотням надводных кораблей, занятых патрулированием Атлантики и Тихого океана, засекать наши подлодки на умопомрачительных по тем временам дальностях.
Теперь «Барракуды» не имели возможности «спрятаться» под горизонтом скачка скорости звука или в зоне «тени». Эффективная цифровая обработка сигнала позволяла обнаруживать крадущиеся подлодки на дистанции до двадцати миль. Дальность обнаружения новых гидроакустических станций стала соизмерима с дальностью хода самых современных торпед.
Второй час «Барракуда» шла с малошумной скоростью в пять узлов. Пара гребных электродвигателей постоянного тока, специально предназначенных для движения малым ходом, работали столь тихо, что даже титановый корпус не передавал наружу ни гула, ни вибраций. Глубина по мере продвижения к краю шельфа понемногу увеличивалась, и это тоже добавляло ощущения полного покоя. Ни шумов, ни качки, ни нервной беготни членов экипажа…
На Центральном посту царила обычная рабочая атмосфера. Вахтенный офицер, боцман на рулях, штурман… И командир, склонившийся над картой и просчитывающий возможность оторваться от преследовавшего его субмарину фрегата. До края шельфовой плиты оставалось восемьдесят пять миль. На скорости в пять узлов тащиться придется долго. Очень долго – целых семнадцать часов. Миновав край, «Барракуда» уйдет на глубину пятьсот метров, выберет укромное местечко и ляжет на дно, выключив оба электродвигателя. В общем, шанс на спасение у экипажа имелся. И немалый. Но только в том случае, если к противолодочному фрегату не присоединится еще какая-нибудь посудина с суперсовременной начинкой.
Оторвавшись от карты, капитан первого ранга поймал болтавшийся на витом проводе микрофон.
– Акустики, новости есть? – спросил он, нажав кнопку.
– Да, товарищ командир, – невесело ответил один из специалистов. – Фрегат сокращает дистанцию.
– Сколько до него?
– Около тридцати миль…
Час назад, когда по его приказу из размещенного на вертикальном оперении контейнера выпустили низкочастотную буксируемую антенну, акустики произвели вычисления и доложили о дистанции в сорок пять миль. Теперь осталось тридцать.
– Уж не означает ли это, что акустики из команды фрегата слышат нас, трехрогий якорь им в толстую кишку!.. – проворчал командир подлодки.
– Не понял, товарищ командир, – настороженно переспросил акустик.
– Это не вам. Слушайте и докладывайте через каждые четверть часа.
– Понял…
Пытаясь маневрировать на мелководье шельфовой плиты, «Барракуда» уходила от преследования около десяти часов. Оторваться не получалось. Из акустического поста через каждые семь-восемь минут приходили доклады об устойчивом контакте с двумя целями. К сожалению, самый отвратительный прогноз командира экипажа советской подлодки сбывался: спустя несколько часов напряженного преследования к противолодочному фрегату присоединилась многоцелевая подводная лодка типа «Лос-Анджелес».
По давней привычке пожелав противнику заполучить в задний проход огромную железяку, похожую на тройной рыболовный крючок, командир в сердцах отбросил карандаш. Да, нервничать было из-за чего. АПЛ типа «Лос-Анджелес» являлись многоцелевыми субмаринами, предназначенными для борьбы с советскими подводными лодками и надводными кораблями. В средней части стадесятиметрового корпуса размещались четыре 533-мм торпедных аппарата, позволявшие вести стрельбу на полном ходу. А передовая система управления торпедной стрельбой «Mark-113» практически не делала промахов.
Прикрыв глаза, капитан первого ранга припомнил материалы, с которыми ознакомился перед боевым походом. В новеньком журнале с грифом «Совершенно секретно» от руки были вписаны названия подводных лодок, базирующихся у пирсов ближайшей военно-морской базы «Норфолк». Имелись в этом списке и субмарины типа «Лос-Анджелес»: одноименная с базой SSN-714 «Норфолк», SNN-723 «Оклахома-Сити» и совершенно новый корабль, вошедший в строй лишь несколько месяцев назад, – SSN-750 «Ньюпорт-Ньюс».
«Интересно… и какая же из этих трех пожаловала? – наморщил лоб командир. – Впрочем, какая нам разница?..»
Он уже не требовал докладов от штурмана о глубине и «высоте» над грунтом. Морская карта с обозначением глубин и течений лежала перед ним. Кропотливо отслеживая маршрут, командир имел полную информацию о параметрах движения «Барракуды».
«Десять часов. Мы идем на восток с малошумной скоростью ровно десять часов, – посмотрел он на циферблат наручных часы. – Пора скорректировать курс…»
– Боцман, право на курс сто тридцать.
– Есть право – курс сто тридцать…
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?