Текст книги "Дети Сети"

– Ага, Сашка подкинула. Слушай, и что, хочешь сказать, что это все на самом деле было?

– Здесь мы с тобой в равных условиях. Я тоже ничего не могу доказать. Только я вдобавок ко всему прочему еще и сам не уверен.

Парень молча тасовал колоду какое-то время, а потом произнес, не переставая совершать быстрые манипуляции с картами:

– Что-то явно не так с этим миром. Ни в чем нельзя быть уверенным.

– Кира тоже так думала? – Я вдруг вспомнил о загадочном самоубийстве и подумал, что настал хороший момент, чтобы спросить об этом.

Вэл довольно долго ничего не говорил, только мешал карты и смотрел в окно. Потом он все же ответил – нехотя, но, как мне показалось, без категоричного «нет», как в первый раз, когда я спросил:

– Наверное, точно не знаю. Как там говорили раньше? Чужая душа – потемки.

– Она тебе ничего такого не рассказывала?

– Блин, ну хорош, – лениво протянул парень, – нас и так уже менты и журналисты задолбали расспросами на эту тему… И ты туда же…

Я решил не настаивать на продолжении данной беседы, отложив ее на «другой раз», чтобы не вызывать у собеседника еще большее подсознательное сопротивление обсуждению инцидента. Вместо этого я поинтересовался, как Вэл обнаружил у себя способность «превращать» вытащенную из колоды карту в желаемую. На это он тоже отвечал сдержанно (впрочем, как и всегда), но более охотно:

– Мне было лет семь где-то. Знаешь такую игру – «Пьяница»? От тебя там вообще ничего не зависит, ты просто вытаскиваешь из колоды карты, и нужно, чтобы достоинство вытащенной тобой было выше, чем у соперника. Вот тогда и заметил впервые. Но сначала думал, что просто совпадение. Потом стал целенаправленно пробовать, ну и кое-кто помог развить… Сейчас получается практически всегда.

Проводник, проходя по вагону, несколько удивился, увидев нас с Вэлом – все остальные люди вокруг уже давно спали, в то время как мы вдвоем сосредоточенно о чем-то беседовали. Он – теперь уже к моему удивлению – предложил нам чаю, но ни я, ни Вэл ничего не хотели и вежливо отказались. Проводник пожелал нам спокойной ночи и удалился.

На улице начинало светать – небо у самого горизонта светлело, как будто бы с мира медленно, приподнимая с одного края, снимали огромный колпак. Я широко зевнул и понял, что хочу спать. В этот же момент я понял и то, что хотел бы узнать больше и о Кире, и о Вэле с его карточной «паранормальщиной» (меня действительно всегда интересовали такие вещи), и предложил:

– Слушай, мне было бы интересно еще как-нибудь встретиться и обсудить твои фишки с картами. Я иногда пишу для одного интернет-издания, можно оформить все как интервью, ну или вроде того. Полную анонимность гарантирую, если это важно.

Я действительно время от времени писал статьи под псевдонимом для электронного СМИ, не будучи штатным сотрудником – просто отправлял им материал на свободную тему, и, если издание соглашалось, они платили мне за это какие-то символические деньги. Для меня это не было средством заработка, скорее, просто хобби. История Вэла могла стать хорошим материалом. Эксплуатировать с этой целью тему самоубийства Киры я не собирался – в этом вопросе мной двигала исключительно личная заинтересованность. Мой собеседник после пары минут раздумий еще раз протянул мне колоду:

– Давай так. Если у тебя сейчас получится – считай, я согласен. Если нет – извини.

– Ну давай, – согласился я и вытянул самую верхнюю карту. Чуть поразмыслив, я решился: – Красный джокер. Еще раз.

Вэл ухмыльнулся и развел руки в приглашающем жесте. Я зафиксировал взгляд на карте и представил, как, перевернув ее, вижу на оборотной стороне желаемую картинку. Я сделал это несколько раз, с каждым последующим все более подробно рисуя в сознании предполагаемое развитие событий. Но уже будучи готовым к воплощению фантазии в реальность, в самый последний перед переворотом карты момент, во мне все-таки взыграло сомнение: ну как, как возможно изменить то, что уже выбрано?

И я, и Вэл несколько секунд молча смотрели на черного джокера, «заглянувшего» к нам повторно и даже, как могло показаться по его ехидной гримасе, весьма довольного новой встречей.

– Ну ладно, – сказал наконец Вэл как-то отстраненно и задумчиво, не отрывая взгляда от карты. – Спишем на неопытность… но о чем-то это определенно говорит…

– Так я не понял, ты согласен или нет? – недоумевал я по-настоящему, так как и вправду не мог понять, видит ли парень во мне то, что хотел увидеть. Или наоборот – не хотел…

– Почти получилось, я удивлен. У тебя вроде бы есть такое, типа… внутреннее, подсознательное понимание этой фигни… Лады, давай посмотрим, что там выйдет из твоего репортажа.

Мы договорились встретиться как-нибудь через пару недель и держать связь через Сашу. Она, к слову, за все время нашей беседы ни разу не проснулась, что было, как мне подумалось, только к лучшему. Еще какое-то время мы болтали о книгах, фильмах и сериалах, а потом я разложил свою полку и наконец лег спать. Вэл продолжал сидеть у окна, перемешивая колоду. Во время разговора парень удивил меня рассудительной манерой речи и «взглядом со стороны» на многие черты его собственного поколения.

«Да, интересно», – последние отчетливо прозвучавшие в моем сознании слова. Потом была только тьма и стук колес.

Комментарии [Вэл о чтении книг, просмотре сериалов и фильмов]

Иногда я читаю. Да, вот так – иногда. Вообще, это довольно большая редкость в современном мире. Подростки предпочитают видео. Да и не только они, на самом деле. Чтение медленно, но верно уходит в прошлое. Мне кажется, что со временем оно станет чем-то сродни посещению театра сейчас. Спектакли как массовое искусство уступили место кино, превратившись в такой типа… элитарный способ проведения досуга. Вот, возможно, что и с книгами будет так же, особенно с бумажными.

Меня это, конечно, бесит. В этом смысле я не особо разделяю предпочтения современного поколения. Большинству же сейчас не то что книгу – длинный пост лень читать. Но это, в общем, не то чтобы наша вина. Просто столько инфы каждый день перед глазами… лениво много времени на текст тратить…

Зато вот видео долго смотреть мы любим: все сидят на сериалах. Сериалы сейчас, кстати, в каком-то смысле заменили книги. Смотри: раньше люди читали одну за одной, а теперь качают серии и сезоны без перерыва. Закончат с одним сериалом – тут же ищут новый. Мозгу постоянно нужна какая-то пища. Иногда, правда, при просмотре бывает ощущение, что жвачку жуешь… Поэтому и люблю почитать время от времени, чтобы иммунитет к такой херне был…

На районе

Я договорился с Сашей (а через нее и с Вэлом) о встрече в их спальном районе на юге Москвы спустя неделю после нашей поездки. Точнее, «на районе», как говорили сами подростки. Признаться, меня до сих пор вот уже на протяжении десятка лет удивляла эта идиома.

Была самая середина августа, погожий (столь редкий для нынешнего лета) выходной день. Я ждал двоюродную сестру, сидя на лавочке у ее подъезда, около десяти минут к тому моменту, как она наконец появилась из-за тяжелой металлической двери. Поприветствовав меня сдержанной улыбкой и вялым взмахом руки, Саша предложила следовать за ней. На этот раз ее внешний вид напоминал мне подростков из девяностых: светло-синие джинсы с высокой талией, беговые темные «найки», короткий черный топ сверху и бейсболка Thrasher на голове, носимая задом наперед. Кепка представляла собой практически полную копию типичного экземпляра этого головного убора двадцатилетней давности: прямой козырек, разделенный на шесть секций «купол», две из которых спереди – с логотипом прямо над козырьком, а остальные четыре сзади – из какой-то почти что пластиковой тонкой синтетической сетки. Я сам носил такую в начальной школе. Также мое внимание привлек плетеный браслет-ожерелье у Саши на шее – такие тоже были популярны в молодежной среде в конце двадцатого века. Именно с этой детали я и решил завязать разговор, пока мы шли мимо высоких панельных домов куда-то в глубь района.

– Это чокер, – ответила мне сестра. – Сейчас хайпово. Хотя уже проходит потихоньку вроде.

– Хайпово? – переспросил я. – В смысле, модно?

– Пф-ф-ф… – фыркнула Саша и закатила глаза. – Ты ж вроде не такой старый, чего дебильные вопросы задаешь?

– А, ну слово «хайп» я, конечно, знаю. Производная необычная…

– Ну хоть так.

Я ничего не ответил, иронично ухмыльнувшись. Мы проходили по территории школы, располагавшейся точно в центре прямоугольника из восьми многоэтажек. Дома разного типа и высоты и строились, скорее всего, в разное время, но не покидало ощущение, что планировка этого места на бумаге с самого начала была именно такой: прагматичной, геометрически строгой и какой-то бездушной.

– Ты же здесь училась?

– Ага. От звонка до звонка.

Я еще раз оглянулся и поймал себя на мысли, что на школу выходят множество окон со всех четырех сторон света. Возникало чувство, будто за тобой в любой момент времени кто-то наблюдает. Не самое комфортное ощущение.

Выйдя из «прямоугольника», мы прошли мимо еще пары-тройки домов и направились к будке непонятного назначения: может быть, трансформаторной или еще какой-то. Прямо за ней проходили трубы – излюбленное место подростковых тусовок во всех городах и во все времена. Я сразу понял, что мы идем именно к ним. Так или иначе, каждый из нас или сам бывал «на трубах», или знал хотя бы об одном таком месте. Вокруг распологалось несколько детских площадок, а также довольно много высоких и не очень деревьев: в отличие от школы, «трубы» были хорошо укрыты от многочисленных глаз (балконов и окон) окружающих строений, хотя скученность и нагромождение домов все равно ощущались мной очень чутко.

– Ну вот, – сказала Саша, с легкостью запрыгнув на толстую трубу, – тут мы обычно тусим, когда делать нефиг.

– Неплохо. Мы тоже в школе тусили на трубах. Правда, не знал, что в Москве они еще где-то остались в таком виде – думал, все уже под землю зарыли.

– Да тут уже пару лет чего-то роют вокруг.

Мы замолчали. Разговор пока явно не складывался. Я обратил внимание на Сашины нарисованные брови – густые и широкие. Немного подумав, не будет ли это бестактным, я все же спросил:

– Слушай, мне раньше казалось, что их выщипывают, чтобы сделать меньше. А у тебя – наоборот…

Моя двоюродная сестра нахмурилась и пару секунд думала над моими словами, поскольку, очевидно, не сразу поняла, о чем я говорю. Наконец, догадавшись, она улыбнулась и махнула рукой:

– Да это я так под Кару кошу, не обращай внимания. С блонди, конечно, получше смотрится…

– Кару? Кто это?

– Ну, Кара… – Саша испытующе смотрела на меня. – Только не говори, что не знаешь. Кара Делевинь, модель и актриса…

– Покажи фото, – попросил я, так как и правда не знал, о ком говорит Саша.

Девушка достала телефон и несколько секунд быстро нажимала в разные области экрана, после чего протянула устройство мне. На фотографии была запечатлена голубоглазая блондинка с выразительными темными бровями – деталью, сразу же бросающейся в глаза. Мне казалось, что я видел ее раньше, но не мог вспомнить, где именно. Посмотрев на фото еще несколько секунд, я вернул телефон сестре:

– Лицо вроде знакомое.

– Хоть так, – ответила Саша и добавила, как мне показалось, искренне негодуя: – Слушай, вот как так? Ты вроде не намного старше…

– Ну, как посмотреть, – вставил я. – Десять лет…

– Ну да, да. Но я имею в виду, что не как родители – еще в чем-то должен шарить. А о многом не в теме… Как так?

– Ты знаешь, лет пять назад заметил, что стал «отставать» потихоньку. Не знаю, с чем связано.

– Может, с тем, что учебу закончил? Пошел работать и все такое…

– Ну, – сказал я, – это определенно случилось тогда, да. Но не знаю почему.

– Интересно, – сказала Саша после некоторой паузы, – значит, мне еще лет пять шарить осталось. Потом все – на свалку истории, в мир взрослых людей.

Мы засмеялись, но мне показалось, что девушка серьезно об этом задумалась, потому что потом она уставилась куда-то в сторону и смотрела немигающим взглядом, таким, какой бывает, когда собственные мысли уходят очень далеко от настоящего момента.

– А Кира где-то здесь жила? – осторожно спросил я.

Некоторое время Саша не отвечала, а потом пару раз едва заметно кивнула головой:

– Ага. Вон там…

Моя двоюродная сестра продолжала смотреть в одну точку, кивком указывая вперед. В обозначенном направлении располагался шестнадцатиэтажный одноподъездный жилой дом в окружении двух в точности таких же. Я мгновенно узнал угол здания, запечатленный на последнем селфи Киры. Типичная для окраин Москвы застройка. Значит, и нашли ее прямо там. Около подъезда, из которого каждый день отправлялась в новое путешествие и куда каждый день возвращалась по его окончании. Своего рода «портал» в большой мир, закрывшийся в самый неподходящий момент.

– Вы давно были знакомы? – спросил я спустя полминуты.

– Лет, наверное, с семи… – задумчиво произнесла девушка, прикидывая что-то в уме. – Да, сразу, как сюда переехали, в 2007-м… Во дворе познакомились. Но часто общаться начали года три назад, когда стали одной компанией тут тусить. Кира потом еще Вэла привела, не знаю, где они познакомились.

– Где он, кстати?

Саша с неохотой посмотрела на экран телефона, а затем лениво произнесла:

– Да ща подойдет скоро.

– Получается, Вэл в вашей тусовке не так давно? И кто еще, кроме него и тебя, в ней состоит?

– Вэл с нами с позапрошлой зимы. Выходит, полтора года где-то. Кроме нас… – Моя сестра вдруг резко прервалась и с недоверчивым прищуром посмотрела мне в глаза. – Слушай, а зачем тебе это все, можешь еще раз объяснить? Я из маминых слов как-то не поняла… Статьи какие-то, интервью… на фига это все?

– Ну, смотри, – начал я. – Во-первых, я иногда пишу для интернет-издания под псевдонимом. Хочу сделать что-то вроде серии интервью о том, чем живут современные подростки: чем увлекаются, что делают, о чем думают… В общем, в таком духе.

– Думаешь, это кому-то будет интересно? – Девушка иронично подняла свои подрисованные брови и улыбнулась.

– Есть вероятность… Ну, посмотрим, как сложится разговор. В любом случае анонимность гарантирую, не парься об этом.

– Н-у-у-у л-а-а-а-дно, – протянула Саша и сразу добавила: – А во-вторых? Есть еще что-то?

– Да. Мой личный интерес ко всякой «паранормальщине», как ты говоришь. Вэл показал мне трюки с картами в поезде и… Короче, хочу узнать об этом побольше.

– Ну, ясно. Оке, давай попробуем. Но если я на что-то отвечать не захочу – то не буду, и не допытывайся, договорились?

– Идет. Итак… – Я достал из кармана мобильный и включил диктофон на запись. – Раньше ваша компания состояла из тебя, Киры, Вэла…

– Вэл позже пришел, говорю же. Сначала это были я, Кира, Ника, Мажор и Правый…

– Правый? – переспросил я. Оба мужских прозвища показались мне забавными, но последнее, в отличие от Мажора, ранее встречать мне не доводилось.

– Да. Олег. Он под бритого косит, отсюда кличка. Ну как косит?.. Так, неумело. Байтит, короче. Правый и Ника со мной в одной школе учились. Ника – в параллели, Олег – на год старше. Мажор был одноклассником Киры, но потом переехал в центр и к нам больше не заглядывал почти. Не знаю, че он вообще щас делает. В «Доте», по ходу, целыми днями. Кидала, блин.

– То есть сейчас ваша тусовка – это ты, Вэл, Ника и Правый?

– Ага. Только давай о них ты сам у них же и будешь расспрашивать, оке?

– Без проблем. Но Киру, например, я при всем желании ни о чем спросить не смогу. Так что…

Девушка вздохнула и снова посмотрела в сторону шестнадцатиэтажки, в которой жила ее подруга. Через несколько секунд тишины она согласилась на продолжение разговора:

– Что ты хочешь узнать о Кире?

– Ты замечала в ней суицидальные наклонности? С чем это могло быть связано?

– Пф-ф-ф… – выдохнула Саша и закатила глаза, – я те что, психолог? Откуда я знаю? Нет вроде никаких наклонностей. Нормально все было…

– Идеи какие-нибудь странные у нее возникали в последнее время?

– Идеи? Да нет… Ну, хотя интересные мысли она высказывала порой, конечно. И посты всякие писала… правда, удаляла их быстро потом. Но я некоторые себе сохраняла даже. Сейчас перешлю скрин… – Саша в несколько движений пальцами по экрану смартфона отправила мне картинку – одну из удаленных Кирой записей, а затем добавила: – Ну это Вэл повлиял, инфа сотка. Они же встречались тогда…

Я остановил запись и мысленно прокрутил последние слова двоюродной сестры. Парень, с которым она в данный момент вроде как встречается, оказывается, сильно повлиял на мысли своей бывшей девушки, пару месяцев назад найденной мертвой около собственного подъезда. Несколько секунд я просто не знал, что сказать. Возможно, обеспокоенность тети за дочку вовсе не была такой уж беспочвенной…

– Вэл встречался с Кирой? – осторожно уточнил я.

– Ага, – как ни в чем не бывало ответила Саша. Ее, похоже, это нисколько не смущало. – Кира же и привела его к нам как своего парня. Чтобы быстрее в Москве освоился. Хотя у него с этим и так никаких проблем не было никогда, по-моему.

– Значит, Вэл не из Москвы? – Я был искренне удивлен, поскольку парень вполне соответствовал размытому образу столичного тинейджера, смутно присутствовавшему в моем сознании. – А откуда он?

– Из какого-то небольшого города, название не вспомню. А может, он и не говорил никогда… Не помню, честно. Знаю только, что пару лет назад с родителями перебрался сюда.

– Саш… – Мне захотелось прояснить момент, до сих пор остающийся мутным бесформенным пятном у меня в уме. – А вы с Вэлом… ну, вы вместе?

Девушка смущенно ухмыльнулась и отвела взгляд.

– На это я отвечать не хочу.

– Как скажешь, – размытое пятно все так же не обретало контуров. Чтобы не затягивать неловкую паузу, я решил вернуться к теме появления парня в компании и продолжил запись нашего диалога. – И как вы его приняли? Он сразу вписался в тусовку? Никакого снобизма ни у кого не было?

– Да ну, какой снобизм, ты чего? – Саша небрежно махнула рукой. – Скажешь тоже. Наоборот, он глотком свежего воздуха для нас стал. Много интересного подмечал, на что мы, в принципе, никогда внимания не обращали.

– Это что же, например?

– Ну, к примеру, про дома эти вокруг, – моя двоюродная сестра кивком головы указала в направлении многочисленных панельных многоэтажек.

– И что с ними?

– А ты не видишь?

Я еще раз осмотрелся. Обычные для московских окраин, абсолютно невыразительные высокие дома. На каких-то строениях пожелтевшие панели были покрыты мелкими замазанными трещинками. Часть домов, очевидно, построенных позже остальных, оказались декорированными коричневой плиткой по всей поверхности стен. Сделано это было, вероятно, с целью избежать чрезмерно быстрого старения здания и добиться того, чтобы дом как можно дольше сохранял первоначальный облик. Впрочем, такой декор смотрелся едва ли не хуже голых панелей – бурые стены нагоняли тоску даже сильнее, чем потемневшие белые.

– Мы же выросли здесь… – взяла слово Саша, также обводя взглядом свой район. – Ко всему вокруг привыкли, никогда не замечали, как серо и уныло вокруг.

– Если вы этого не замечали, – вставил я, – то для вас это таковым и не являлось. Это же как плацебо…

– Блин, ты сложный, – ответила мне сестра, не дав закончить. – В общем, Вэл как появился здесь позапрошлой зимой, так и до сих пор не устает говорить об убогости спальных районов…

– А там, откуда он приехал – там что, спальных районов нет? Таких домов по всей стране полно.

– Ну вот сам у него и спроси, – усмехнулась Саша и спрыгнула с труб.

По тропинке, пройденной нами некоторое время назад, к нам приближался Вэл. Не шел, не бежал, не ехал – приближался, стоя на ярко-красном гироскутере. Не знаю почему, но перемещение на этом новомодном устройстве у меня в голове никак не вязалось со словом «ехать». Парень был одет так же, как при нашей первой встрече, снова напоминая мне любителя гранжа. В темных солнечных очках, с одной рукой в кармане джинсов, а другую используя для вдыхания пара из вэйпа, он выглядел крайне пижонски, если не сказать выпендрежно. Подкатив к нам, Вэл замедлился, сошел с гироскутера, обнял и чмокнул в щеку Сашу, а затем протянул руку мне:

– Эй-йоу, как сам?

– Ничего, спасибо.

Моя двоюродная сестра тем временем встала на двухколесный аппарат и, неловко качнувшись в разные стороны и чуть с него не свалившись, с огромным трудом обрела равновесие.

– Как ты на нем ездишь, не понимаю? – спросила она, еле-еле, сантиметров по двадцать перемещаясь назад и вперед.

– Дело привычки, – ответил Вэл и затянулся вэйпом.

– Ты прям в тренде, – шутливо заметил я. – С вэйпом, на колесах…

– А, – махнул рукой парень, – так, херней страдаю. Это, считай, перформанс: все тренды в одном образе. А тут еще и сиги кончились, так что…

Вэл лениво вдохнул в себя, а затем выпустил в воздух клубы густого пара, попытавшись придать им какую-то форму (то ли колец, то ли еще чего-то), но так ни разу и не добившись успеха. Вокруг медленно растекся сладкий аромат, лично мне напоминавший о жевательных резинках с яркими вкладышами и наклейками из собственного детства. Саша осторожно балансировала на гироскутере и не спеша перемещалась вокруг нас.

* * *

Репортаж первый.

– Говорят, – замечаю я с ходу, – спальные районы не любишь?

Вэл пожимает плечами.

– А за что их любить? Скучные, серые, унылые дома. Все вокруг однообразно. Однообразно и одноразово…

– Одноразово?

– Ага, – отвечает парень, не давая дальнейших объяснений.

Саша, кажется, делает успехи и постепенно увеличивает площадь своих медленных перемещений. Взгляд на гироскутер порождает мой следующий вопрос Вэлу.

– Твоя игрушка? Или взял у кого-то? Ну там в прокат, может…

– Не, не брал. Купил месяц назад.

Ответ молодого человека несколько смущает меня – стоимость подобного устройства обычному подростку практически всегда не по карману. Немного выждав, спрашиваю:

– А кем ты работаешь, кстати?

– Почтальоном, – хитро щурится Вэл с легкой ухмылкой на губах. Очевидно, ждать дальнейших разъяснений на этот счет не стоит.

Парень в очередной раз медленно затягивается вэйпом и выпускает из себя огромное белое облако. Снова перевожу тему к пейзажам городских окраин.

– Там, где ты жил, разве нет такого? Панельных домов и прочего.

– Есть, конечно. Но не так скученно. Здесь прям вообще ад.

– Но сейчас ты живешь именно здесь…

– Я ж пока человек подневольный. – Вэл разводит руками. – Родаки сюда двинули. Снимаем ща тут, это да… Пойдем до магаза, что ли?

Мы медленно направляемся в сторону небольшой одноэтажной пристройки у ближайшей многоэтажки – той, где жила Кира. Проходя мимо подъезда, бросаю быстрый взгляд на пространство перед домом. Скамейка с парой бабушек, чей-то скутер, привязанный хлипким велозамком к низкой изгороди, пятнистая рыжая кошка. Ничего примечательного. Кроме кошки – их в последние годы в пределах Москвы становится все меньше. Вэл, кажется, замечает мое внимание к подъезду и вяло интересуется:

– Уже в курсе, что Кира тут жила?

– Ага.

Парень хмыкает что-то неразборчивое в ответ и заходит в магазин, махнув рукой Саше. Моя двоюродная сестра ловко спрыгивает с двухколесной платформы и забегает следом, оставляя гироскутер на мое попечительство. Я решаю подождать снаружи и заодно попробовать прокатиться. После нескольких неудачных попыток обрести равновесие мне все же удается сдвинуться с места. Надо признать, что перемещение подобным образом действительно воспринимается очень необычно: не делая практически никаких движений, ты как бы летишь в паре метров над землей, сохраняя при этом полный контроль над «полетом». Я вспоминаю, что еще два-три года назад на пике моды были самокаты, а чуть раньше – складные городские велосипеды. Тренд в данной области идет в сторону уменьшения размеров средства передвижения, а также физических усилий, направленных на его работу. Кто знает, возможно, еще через пяток лет мы доживем-таки до полноценной летающей доски из «Назад в будущее». Тем более что опытные образцы, по слухам, уже находятся в разработке.

– Освоился? – спрашивает Саша, выходя из магазина. Вэл появляется сразу за ней, на ходу отпивая сок из картонной упаковки.

– Немного, – отвечаю я и уступаю место сестре.

Мы снова идем обратно на трубы. Спустя несколько минут я решаюсь еще раз поднять тему Киры:

– Вэл, а Кира разделяла твое отношение к городским окраинам?

– Что тут разделять? – отзывается парень после небольшой паузы. – Это объективная реальность, а не мое отношение. Безнадежность окружающего пространства кого угодно сломает. Ты сам этого здесь не ощущаешь?

Я оглядываюсь вокруг. Вскользь просматриваю стены огромных строений. Пару раз глаз цепляется за мужиков в майках, курящих на балконах – не только одеждой, но и позой похожих настолько, что кажется, словно их случайным образом копировали и вставляли в разные клеточки-ячейки стоящих по соседству домов. Осмотревшись как следует, отвечаю:

– Некоторые элементы действительности, конечно, нагоняют тоску…

– Ты сложно говоришь, – вставляет реплику проезжающая мимо Саша. Вэл еще раз затягивается вэйпом.

– Случайно не знаешь, – осторожно продолжаю я, – Кира не состояла в этих странных группах? Ну, которые…

Парень хмурит брови и снисходительно улыбается, перебивая меня:

– Ты веришь в эту херню? Все эти «группы смерти» и прочее? Камон, не разочаровывай…

– Ну, выглядит это все правдоподобно, по крайней мере, на взгляд со стороны.

– Только для тех, кто в инете не шарит, – отвечает Вэл и тут же добавляет: – Извини, но ты тоже не особо шаришь, похоже.

Меня слова парня не задевают, но дать какие-то пояснения все же хочется:

– Вообще, к сведению, я помню, как интернет вошел в нашу жизнь и каким был мир без интернета вовсе…

– Вот именно, и как раз поэтому ты не понимаешь его так, как мы, для кого он с детства такая же часть жизни, как небо над головой. Говоришь, помнишь мир без интернета? Так вот сейчас весь мир поглощен интернетом и отражен в нем, а уж что там было двадцать лет назад… какая разница?

С одной стороны, его можно понять – для этих ребят Сеть была всегда, и они действительно чувствуют себя в ней намного естественней, чем мы, постепенно ее изучавшие. С другой, в словах парня слишком явно сквозило пренебрежение к тому, что было раньше, чересчур уверенно продвигалась позиция о важности и превосходстве настоящего момента над прошлым (да и будущим, наверное, тоже). Я принимаю такую точку зрения за проявление юношеского максимализма и не продолжаю спор.

Чуть позже с той же стороны, откуда некоторое время назад подошел Вэл, к нам приближаются парень и девушка. Парень – в узких подвернутых джинсах, кроссовках и толстовке Stone Island, девушка – блондинка с волосами средней длины и выделенными, как у Саши, бровями, одета в кеды Vans, укороченные джинсы и черную футболку с текстом «РУССКИЙ АНДЕГРАУНД» в две строчки на груди. После короткого приветствия от Вэла и Саши моя сестра представляет меня ребятам (как оказалось, Нике и Правому) и объясняет, что я делаю репортаж о жизни современных подростков.

– Да ладно, а кто это читать-то будет? – ухмыляясь, спрашивает Правый.

– Твоя мамка, – быстро отвечает ему Ника под общий одобрительный смех.

Какое-то время между друзьями идет разговор ни о чем: обычная подростковая болтовня с быстро перетекающими темами. Каждый из ребят периодически отвлекается на оповещения в телефоне, причем довольно часто – так, что начинает казаться, будто все ровно наоборот: подростки погружены в гаджеты, изредка «вываливаясь» в реальность. Никого из присутствующих подобный стиль общения не смущает: очевидно, что для них это обычное дело, и никакой неловкости в связи с этим ни у кого не возникает. Несмотря на то, что мое поколение в этом плане практически ничем не отличается от них, мне пока так и не удается полностью привыкнуть к этому явлению.

– Может, до ТЦ дойдем? – предлагает Саша.

Все соглашаются – делать все равно особо нечего. Медленно отправляемся следом за моей двоюродной сестрой, уже порядком освоившейся на гироскутере и прокладывающей путь по тротуарам. Прохожие часто оглядываются и надолго задерживают взгляд на непривычном устройстве. Я вижу на другой стороне дороги строящуюся церковь и задаю вопрос, обращаясь ко всем сразу:

– Что вы думаете о религии?

– Я – крещеная, – сразу же отвечает Ника. Впрочем, других быстрых ответов не следует, и девушка немного разворачивает свой ответ: – Но религию не люблю. Ее создали для контроля.

Спустя несколько секунд слово берет Вэл:

– Мне не очень это все интересно.

– Ага, – подхватывает Саша, каким-то чудом услышавшая наш разговор позади себя.

– Нейтрально, – заявляет Правый, – но это вера моих предков, поэтому с уважением…

– Ой блин, да хорош, – как-то снисходительно перебивает его Вэл, – только свои эти наци-штуки тут не загоняй нам по двадцатому разу. Слышали уже и про православие, и про Перуна… или кого там, неважно.

Правый бросает испытующий взгляд на оппонента и как будто бы хочет что-то сказать, но все-таки сдерживается. У меня возникает ощущение, что парни не очень между собой ладят. Вэл обращается ко мне, кивая на возводящийся храм:

– Церквей сейчас, конечно, понатыкали везде по окраинам – думают, по ходу, так духовность в спальных районах прокачивать. Черт, не знаю, такая себе идейка, по-моему…

* * *

В торговом центре подростки решили сходить в кино, заплатить за всех предложил Вэл, и, судя по реакции ребят, это не было чем-то экстраординарным – возражать никто не стал. Здесь я решил оставить компанию, предварительно договорившись о новой встрече в течение ближайших недель. Ника проявила заметный интерес к идее интервью и сама вызвалась сказать пару слов в следующий раз.

Уже попрощавшись с подростками и отойдя на несколько метров в сторону метро, я услышал громкое возмущение Вэла:

– Че за мудак тут тачку кинул?

Я обернулся и увидел серебристый тонированный внедорожник BMW, припаркованный прямо у входа в торговый центр – так, что ребятам пришлось обходить автомобиль. Внезапно темное стекло на двери джипа с водительской стороны опустилось, и оттуда раздался голос, тоном и лексикой мгновенно напомнивший мне о братках из 90-х:

– Слышь, чертила малолетняя, за базаром следи!

Вэл, к этому моменту уже вошедший в здание, вдруг остановился и вернулся к машине. Друзья последовали за ним.

– Извините, ведро свое перепаркуйте, будьте добры, – наигранно вежливо произнес парень.

Дверь автомобиля открылась, и из салона вышел внушительных размеров мужик лет 40–45. Ассоциации, возникшие у меня от его голосового тембра, не обманули – по крайней мере, внешне хозяин BMW выглядел как постаревший бандит постперестроечной эпохи: короткая стрижка, тучное тело и черный костюм с водолазкой вместо рубашки. Ситуация начинала обостряться, и мне пришлось пойти обратно. Вокруг компании подростков и джипа уже стояли несколько зевак. Мужик, похоже, не был сильно разозлен, скорее, искренне удивлялся: