Текст книги "Выбор, или Герой не нашего времени"

Глава 9

Андрей стал полноправным членом этой дружной семьи. По приезде в Ленинград все необходимые документы были оформлены в короткий срок. Наконец законодательно были закреплены родительские права Ирины и Владимира.

Ирина сообщила своим родителям о том, что новый член семьи поселился в их доме. Борис Борисович и Ольга Ивановна восприняли эту новость с большой радостью.

Они часто говорили дочери, что воспитывать одного ребёнка в семье в это непростое время – это делать себя заложником того, что при неблагоприятном стечении жизненных обстоятельств можно остаться в старости в одиночестве. Но они понимали и то, что у Ирины нет возможности растить ещё одного грудного ребёнка, так как она себя целиком посвятила науке и работе. И тут произошёл такой неожиданный для неё поворот в жизни. Тот факт, что Андрей явился кровным сыном Владимира, снимал все возникающие вопросы у родителей Ирины.

Андрея по настоянию Алексея поселили в комнату к последнему. Надежда, обретя своего старшего брата, буквально упивалась им и при каждой возможности старалась находиться рядом. Ирина первое время её даже одёргивала, чтобы Надя меньше отвлекала Андрея по пустякам. Все мероприятия культурного досуга проводились с обоими детьми одновременно.

Первого сентября Андрей и Надежда пошли в школу. Родители на сей раз были очень довольны, зная, что теперь дети в школу уходили и возвращались вместе. Володя сразу привлёк Андрея в спортивную секцию и стал давать ему первые навыки самозащиты.

Один из двух выходных дней использовался для походов с детьми в музей или театр. Эту миссию взял на себя Владимир, так как с некоторых пор он сам увлёкся историей города, который обожал всей душой и всем сердцем. Алексей взял на себя обязанность в домашних условиях регулярно заниматься с детьми английским и французским языком.

В один из осенних вечеров, когда вся семья собралась у телевизора, наблюдая очередные дебаты в Верховном Совете, в квартире раздался звонок. Открыв дверь, Владимир увидел на пороге соседку с верхнего этажа Ларису Алимирзоеву. Лариса была русской, но муж её Гаджи был азербайджанцем. С ним она познакомилась, будучи студенткой финансово-экономического института. В их дружной семье подрастали двое детей: мальчик шести лет и девочка четырех лет.

– Привет, Лариса, проходи, – сказал Владимир, улыбаясь.

– Ирина дома, я не очень побеспокою её? – спросила Лариса.

– Да нет, мы тут всё равно ничего не делаем, смотрим телевизор.

– Вова, по-моему, вся страна только и занимается тем, что смотрит митинги и дебаты.

– Да, Лариса, митингов у нас хватает.

На пороге в коридоре появилась Ирина. Она поприветствовала Ларису и предложила пройти в гостиную.

– Ирочка, а это вам, – сказала Лариса и протянула целый пакет свежих помидоров, огурцов и зелени. – Самые свежие овощи, только недавно доставили из Баку.

– Ларочка, ты меня балуешь.

– Вовсе нет, Ириша. Почему не поделиться, если у нас этого в достатке.

– С чем пожаловала, соседка?

– Ирочка, я с небольшой просьбой. Можно моей дочке сдать анализы и пройти обследование у вас в клинике?

– А что случилось?

– Я заметила, что у Риммы пару раз была мутная моча, и как-то она даже пожаловалась на болезненность в пояснице.

– Это даже нужно, Лариса. Но сразу скажу, что паниковать не надо. У детей это бывает после перенесённых инфекций.

– Дай-то бог, Ириша, а то Гаджи уже заволновался.

– Она у вас болела недавно?

– Да, у неё была ангина.

– Сделаем анализы. Я думаю, что всё будет нормально. Она прежде не жаловалась?

– Нет, это в первый раз.

– Ну тем более, нет оснований сразу волноваться. А как дела у мужа с бизнесом?

– Да вроде бы и неплохо. Он очень старается и много работает. Ездит в Баку часто. Сейчас у него уже пять ларьков есть, и скоро будет свой магазин. Единственное, что иногда доставляет ему хлопоты, так это его национальность.

– Вот как? Да, такое иногда приходится наблюдать даже в нашем городе.

– Ирина, всё же у нас отношение к нерусским людям сложное. Там, где обычный русский мужик договорится с полуслова или матом, Гаджи сразу напоминают о его национальности и чаще требуют с него деньги.

– И кто у них там заправляет?

– Милиция, кто же ещё? Они ему и таксу установили, которую каждый месяц надо отдавать. Если чуть промедлит с выплатами, то завтра же придёт санэпидстанция или пожарники закроют.

– Лариса, ты мне рассказываешь такие вещи. Я всё думаю, в какой момент наша правоохранительная система дала сбой. Как могут люди такое творить?

– Да, Ирина, наши новые реалии заключаются в том, что сегодня мы стали часто попадать под личную опеку всяких вымогателей, которые при этом работают в государственных органах.

– Так что же получается, Лариса? Они получают заработную плату как представители власти, а сами используют своё служебное положение для незаконного обогащения?

– Абсолютно так, Ирина. Менты, прости мне такой жаргон, давно превратили свою работу в источник дохода. Вспомни, какие раньше были милиционеры: все подтянутые, опрятные, белые подворотнички всегда были пришиты. А что сейчас? Ходят они грязные, замусоленные. А какие они себе, прости меня, жопы отъели, это просто ужас, шире, чем у рожавших женщин. Только пьют, гуляют, поборами занимаются и устраивают с проститутками так называемые «субботники».

– Словом, Лариса, можно уже перефразировать песню, что моя милиция меня не бережёт.

– Да что ты, Ирочка. Подальше бы от них. Я ещё не забыла случай, когда они убили в Москве офицера КГБ.

– Да, я в курсе. Но их сурово покарали. По-моему, за одну жизнь взяли три или четыре.

– Ириша, это всё уже забыли. Я думаю, что в недалёком будущем они ещё не такое начнут творить. Словом, подальше от них надо держаться.

* * *

В жизни иногда происходят события, которые нарушают сложившуюся традиционную форму общения, когда люди знакомятся и становятся впоследствии друзьями, гуляя во дворе в детстве, учась в школе, институте или вместе работая.

В один из весенних дней, в конце мая 1990 года, такое событие произошло в жизни Владимира. Как мы сообщали ранее, он обожал Ленинград и очень много свободного времени, когда у него оно выдавалось, проводил в городе, где изучал улицы и площади, а также особенности архитектуры находящихся на них зданий.

Володя в этот день сидел в скверике у памятника Екатерине Великой на Невском проспекте. Ему было тогда невдомёк, что этот садик всегда пользовался определённой славой среди юнцов и мужчин, которым тоже нравились по жизни юнцы и мужчины. В советской стране такие наклонности среди мужского населения оценивались статьёй Уголовного кодекса с броским названием «мужеложство».

День был в самом разгаре. Владимир отдыхал на скамеечке, совершенно не подозревая о своеобразной негласной славе этого сквера.

Рядом с ним сидел моложавый мужчина приблизительно возраста Владимира, около 36–37 лет, с густыми каштановыми волосами, прямым носом и карими глазами. В руках он держал довольно толстую книгу, которую не читал, а только рассматривал, быстро перелистывая страницы.

Когда этот парень закрыл книгу, то на обложке Владимир увидел надпись «Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград». Молодой человек уже собирался подняться с лавочки, как вдруг Володя обратился к нему:

– Извините меня, можно вас спросить?

– Да, конечно, что вас интересует? – ответил молодой человек.

– Где вы приобрели эту книгу?

– На работе. Это справочное пособие о нашем городе. Тираж этой книги довольно большой, но сейчас она не всегда есть в магазинах, потому что разбирают её довольно быстро. А вы что, интересуетесь историей нашего города?

– Да, вы угадали. Даже очень.

– Как вас зовут?

– Меня зовут Владимир.

– А меня зовут Сергей, – сказал незнакомец и протянул свою руку Владимиру.

– Вот и познакомились, – ответил Владимир и крепко пожал руку Сергею.

– Володя, давайте договоримся так. К нам на работу на следующей неделе привезут эту книгу. Я её возьму для вас, и мы можем встретиться. Я бы вам и этот том уступил, но здесь на некоторых страницах уже есть мои пометки.

– Ничего страшного, я подожду и буду вам очень признателен. А вы где живёте, Серёжа?

– Я живу на проспекте Науки. Вы знаете, где это находится?

– Получается, что мы не очень далеко живём друг от друга. Я живу в Шувалово-Озерках по улице Кустодиева, в точечной кирпичной многоэтажке.

– Володя, я знаю этот дом. Я раньше жил на Придорожной аллее, ходил в универсам на Сиреневый бульвар. Там у меня работает знакомая, которая живёт в вашей точке.

– Серёжа, наша семья тоже ходит в этот универсам.

Затем ребята обменялись телефонами и договорились, что через неделю созвонятся. А спустя неделю Сергей, как и обещал, купил для Владимира справочник и позвонил ему.

– Володя, книгу я для вас приобрёл. Если хотите, подъезжайте ко мне.

– А это будет удобно?

– Абсолютно, Володя. Можете хоть сейчас.

– Хорошо, я подъеду к вам через полтора часа.

– Отлично, жду.

Ровно в назначенное время Володя приблизился к девятиэтажному кирпичному дому. Нашёл указанный подъезд и позвонил по домофону в нужную квартиру. Затем он сел в лифт и поднялся на пятый этаж. Сергей уже ожидал его на лестнице, открыв дверь квартиры.

– Добрый день, Володя, проходите, пожалуйста.

– Добрый день, – ответил он и, пожимая руку Сергею, прибавил: – Если нет возражений, давай на «ты».

– Возражений нет, – смеясь, сказал Сергей, – можно и на «ты».

При первом же знакомстве они сообщили друг другу некоторые сведения о себе и о своих близких людях. Володя, как и подобает внимательному человеку, приехал к Сергею, привезя в подарок хороший коньяк. А Сергей в свойственной ему гостеприимной манере пригласил Владимира к столу, где за рюмкой традиционного русского напитка состоялась их встреча, положившая начало их регулярному общению.

Сергей был ленинградцем и жил отдельно от родителей в своей кооперативной однокомнатной квартире. По окончании Ленинградского университета он получил специальность юриста.

Володя также узнал, что Сергей живёт один и работает на двух работах – юрисконсультом на предприятии, а для души – в городском бюро путешествий и экскурсий. Володя рассказал Сергею о своей работе и семье.

Так завязались их отношения, которые постепенно, подкреплённые общностью взглядов и некоторых жизненных привычек, а также общей увлечённостью историей города, переросли в дальнейшем в подлинную дружбу.

В этот день они не могли обойти тему продолжавшихся политических баталий, которые, вопреки времени, только усиливались день ото дня за прошедший год после Съезда народных депутатов СССР.

– Что же нас ожидает, Серёжа? – спросил Владимир спустя некоторое время после начала их совместной трапезы.

– Чёрт его знает, Володя. По-моему, от этих словесных баталий в поисках смысла жизни наши прилавки магазинов опустели окончательно. Да, кстати, ты получил уже талоны на продовольствие?

– Получил. Что в них толку? Всё равно приходится после работы стоять в очередях, чтобы их отоварить. Я ума не приложу, куда так резко всё пропало? Конечно, этим пользуются торгаши. Сейчас по двойной-тройной цене тот же растворимый кофе можно купить.

– Володя, мне кажется, что вот эта пустая говорильня в конечном счёте приводит к ослаблению власти. А как следствие, происходит потеря контроля над производством и над торговлей. В торговле окопались барыги, которые в силу их приближённости к распределительной системе пользуются тем, что государственные продукты продают как свои собственные, втридорога.

– Правильно ты говоришь, Серёжа. Наше производство уже на ладан дышит. У моего друга отец на заводе проработал всю жизнь. А сейчас завод на грани закрытия, потому что продукция, которую они выпускали десятилетиями, теперь никому не нужна.

– Володя, из-за рубежа уже везут всё, включая даже носки, трусы и майки. А в пищевой отрасли разве другая ситуация?

– Серёжа, то же самое. Наша соседка работает в объединении мясной промышленности. Она говорит, что везут сейчас говядину из Аргентины и Австралии, а свинину – из Венгрии и Финляндии. Но скоро и это закончится, так как платить за мясо будет нечем. В стране нет валюты.

– Да, как сказал один известный герой сказки режиссёра Александра Роу, «всё, Квак в тумане».

– Серёжа, ну а почему мы так живём? Уже сколько минуло лет после войны. Ты помнишь, ещё на XXII съезде КПСС в 1962 году говорили: «Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».

– Вова, для нынешней верхушки в Москве, да и для местной элиты, которых теперь принято называть «новые русские», он уже давно наступил.

– А для нас, всех остальных?

– Ты хочешь знать моё мнение?

– Хотелось бы, Серёжа.

– Володя, как ты думаешь, может ли один человек в стране знать лучше, чем всё остальное многомиллионное население, как этому населению надо жить? Сюда относится и знание экономики, промышленности, управления, культуры и так далее.

– Серёжа, конечно, нет. Это в принципе невозможно, хотя бы потому, что время движется вперёд, и жизнь ставит всё новые вопросы.

– Володя, жизнь движется вперёд, и главным гарантом этого движения является здоровая альтернатива, то есть власть в стране должна непрерывно обновляться и меняться. Постоянно должны приходить люди с новым мышлением, с новыми идеями и с новым видением перспективы развития страны. А что мы имеем на самом деле?

– Теперь мне понятно, Серёжа. Мы начиная с 1917 года имеем единоличное диктаторское правление в стране. Причём в самых бесчеловечных, изуверских, преступных формах его существования.

– Совершенно верно. При таком раскладе никакая передовая мысль не способна действовать в обществе. Вся эта диктаторская гниль тянет нас на дно. Самая богатая ресурсами страна в мире плетётся в конце списка социальных ресурсов для населения вот уже более семидесяти лет.

– Так ты думаешь, что нам нужна парламентская страна?

– Нам нужна любая форма правления, кроме единоличной власти. Как только человек попадает туда, за кремлёвскую стену, он начинает болеть паранойей и страдать манией величия. А отсюда все извращения, которые всегда будут препятствием новой мысли и, естественно, движению вперёд. Поэтому мы уже отстаём технически и культурно минимум на четверть века. Если это будет сохраняться и далее, то к 2020 году, по моим подсчётам, мы уже будет отставать на полвека.

– Но в Императорской России ведь тоже было единоличное правление. Государь всем один правил.

– Царю не надо было бороться за власть. Поэтому он допускал, что в науке, в технике и культуре могли быть люди, более знающие, чем он сам. У него не было к ним никакой ревности. В 1917 году Россия могла спокойно принять новую Конституцию, закрепив статус конституционной монархии, и с её природными и людскими ресурсами сегодня быть первой страной в мире.

– Серёжа, я на протяжении всей своей жизни только и слышу от наших руководителей, что всё делается для народа, для грядущего поколения.

– Володя, вопреки здравому смыслу, все диктаторы после 1917 года в России борются против собственного народа. Их интересует только личная власть. А народ они видят быдлом, из которого, между прочим, вышли сами и которому разрешено только жрать, прости меня, срать и трахаться. В этом они благодаря пропаганде весьма преуспели. У нас произошла подмена ценностей и полное вырождение культуры.

– Ты серьёзно так думаешь? И культуры?

– Конечно. Культура не получает своего полного развития в несвободной стране. Весь этот так называемый социалистический реализм – это шаблон от власти, по которому надо создавать произведения, прославляющие только власть. Художник должен быть абсолютно свободным в своих мыслях. А решать, значимо или убого его творение, может только сам народ, а не клерк, сидящий во власти.

– Да, я начинаю понимать. Значит, город Ленина, как об этом говорили ранее, передовой центр науки, культуры, себя давно исчерпал.

– Володя, между прочим, в Ленсовете обсуждается вопрос о возвращении нашему городу прежнего названия: Санкт-Петербург. Ты как относишься к этой идее?

– Если бы представил такое какие-нибудь лет десять назад, то, конечно, возмутился бы. Но благодаря той информации, которую мы получили из частично открывшихся архивов КГБ о деятельности этого маленького упыря, скажу, что я приветствую это решение, если оно будет принято. История нашей страны ведётся не с 1917 года, как о том пишут в школьных учебниках. России как государству на самом деле гораздо больше лет.

– Володя, значит, мы с тобой в этом мнении едины. Я тоже презираю этого кровавого ублюдка и то, что он сотворил со страной и обществом. Но я думаю, что для первого раза нам хватит политики. Мы к этому ещё будем возвращаться.

– Серёжа, хочу предложить тебе позаниматься у меня в секции. Можешь приходить по вечерам два-три раза в неделю. Я могу тебя «поднатаскать» в плане силовых приёмов. Мало ли, в жизни это может пригодиться. Сейчас преступность разгулялась, как никогда. И потом, это хорошо скажется на твоём здоровье и самочувствии, если ты потренируешь свои мышцы.

– Спасибо тебе, Вова, воспользуюсь твоим предложением. Я ведь сразу заметил, что ты спортсмен-профессионал.

– Я бы сказал, что я обучающий профессионал. К сожалению, программа физического воспитания в школах сильно уменьшается. И это при том, что всё большее число детей, которые появляются на свет, имеют серьёзные физические отклонения.

– Как же им не быть, Володя? Ты посмотри на современных матерей. Это же ужас. Пьют, курят, ширяются наркотиками, плюс беспорядочная половая жизнь или… как называется этот термин, который с экранов американских фильмов пришел?

– Заниматься любовью?

– Ну да. Пошлее выражения не придумать, Володя. Возвышенные человеческие чувства превратили в ремесло скотской похоти.

– Серёжа, у нас уже школьницы стали это делать.

– Этому есть объяснение, Володя. В нашей стране у половины населения неполные семьи. А где они полные, так там тоже родители день и ночь горбатятся, чтобы заработать деньги и свести концы с концами. Когда им заниматься детьми? Всё начинается в семье. Молодое поколение во всём повторяет своих родителей. А если оно их не видит, то альтернативой становится улица с её законами.

– Ну что, Серёжа, ещё раз спасибо тебе за книгу, за организацию стола и за всё, за всё, – сказал Владимир напоследок. – Буду тебя рад увидеть в своём доме. Приезжай в гости.

– Спасибо и тебе, Володя. Рад очень нашему знакомству. Непременно буду у вас.

Глава 10

Отпуск в августе 1991 года вся дружная семья Владимира Сашенко проводила вместе на даче. Последняя неделя оставалась для отдыха, а потом предстояло собирать детей в школу.

В этот день Володя, Алексей и Андрей встали с утра пораньше, позанимались физкультурой, приняли душ и пошли прогуляться на берег Финского залива. Ирина и Надежда ещё спали.

Ребята гуляли по берегу в эти утренние часы. Владимир на прогулку всегда брал с собой переносной радиоприёмник, по которому он узнавал новости и слушал музыку на волне популярной в стране радиостанции «Маяк». И этот раз не был исключением.

Прогулявшись по берегу залива, они подошли к лавочке, где и присели все втроём. Играла музыка, как вдруг из приёмника донеслось сообщение: «В связи с невозможностью Михаила Сергеевича Горбачёва по состоянию здоровья исполнять свои обязанности…»

– Володя, – сказал Алексей, – это ещё что за хрень?

– Пока не знаю, Алёша.

– Горбачев, как там, в песне, «живее всех живых». Какие у него ещё могут быть проблемы, чтобы не исполнять обязанности. Слушай, там случаем его не грохнули?

– Не знаю пока. Видишь, говорят, что какой-то ГКЧП создали. Давай, ребята, пошли к дому. Может, там по телевизору уже есть новости.

После этого все трое срочно возвратились на дачу.

К этому времени Ирина и Надежда приготовили всем завтрак и ждали возвращения ребят, сидя на лавочке у крыльца дома.

Войдя в дом и включив телевизор, Владимир к своему удивлению увидел, что с утра по центральному каналу телевидения показывают балет «Лебединое озеро».

– Ириша, а что это такое? – показал он рукой на экран телевизора.

– Володя, что-то серьёзное происходит в Москве. Возможно, там даже переворот. Я думаю, мы сейчас позавтракаем, и надо ехать домой, чтобы позвонить родителям.

– Да, нужно возвращаться в город, – добавил Алексей, – балет в такое время на экране – это нонсенс. Значит, пока нечего сказать народу. Видимо, там идёт какая-то возня.

Приехав в город, первым делом Владимир связался с Черняевым. Валерий Петрович очень лаконично отвечал на вопросы Владимира, словно не хотел пока говорить какие-то важные вещи.

– Ещё неизвестно, Володя. Единственное, что знаю: Горбачёв с семьёй на даче в Форосе в Крыму. Возможно, он блокирован. По телевизору уже передали сообщение ГКЧП о его якобы болезни. После балета, к полудню, думаю, они уже определятся.

– Валера, что означает эта аббревиатура? Это попытка вернуться назад?

– Володя, ГКЧП расшифровывается, как «государственный комитет по чрезвычайному положению». А относительно твоего второго вопроса скажу так. Все эти так называемые демократы тоже сами себе на уме. И среди них есть вожаки, которые рвутся в Кремль. Но что лучше? Давай подождём. Нам-то чего свою задницу драть? Ирина пусть отца расспросит.

– Да, Валера мы собираемся звонить родителям в Москву.

– Борис Борисович может лучше других объяснить происходящее. Как-никак, а он их всех знает, как облупленных.

– Я ещё в отпуске, Валера. Первая тренировка с офицерами у меня только на следующей неделе.

– Вот и хорошо. Пока тебе выходить, я думаю, всё само собой и разрешится.

После разговора мужа с Валерием Петровичем Ирина стала звонить родителям в Москву.

– Папочка, – сказала Ирина, услышав голос отца по телефону, – что у вас происходит?

– Дочка, похоже, Горбачёв изолирован от внешнего мира в Крыму. Власть захватили его бывшие так называемые соратники и подчинённые. Судьба его пока неизвестна. То, что ссылаются на его здоровье, – это полная чепуха. Он здоров, как бык. Но в Москве народ потянулся к дому правительства Российской Федерации. Там сейчас Ельцин, и, похоже, он не собирается никому уступать. А что у вас?

– По телевизору то же самое, что и у вас, прости за тавтологию. Был балет. А вот радио «Балтика» передаёт, что надо сегодня мужчинам, тем, кто покрепче, собираться у Мариинского дворца.

– Дочка, я тебя умоляю, ни в коем случае не отпускай никуда, ни на какие митинги и массовые собрания людей, Володю. Дети пусть дома сидят. До школы ещё десять дней. Я думаю, что к этому времени что-нибудь должно проясниться.

– Хорошо, папа, я постараюсь. Если что-то срочное вам понадобится, звоните нам обязательно.

– Хорошо, дочка. Я от мамы передаю тебе привет.

– Взаимно, папочка.

И всё же, вопреки желанию жены не пускать его никуда в этот день, Володя вместе с Алексеем поехал к Мариинскому дворцу. Время давно перевалило за полдень, но народу собралось немного. На первом этаже дворца справа от входного портала было открыто окно, в котором Владимир увидел депутата Ленинградского Совета Марину Салье. Это была седовласая женщина средних лет, до занятия политической деятельностью она была профессором в Горном институте. Говорила она в микрофон, её было хорошо слышно по всей площади.

Здесь впервые Владимир и Алексей услышали оценку создавшегося положения в стране. Марина Салье рассказала, что Горбачёв, по-видимому, блокирован на правительственной даче в Форосе, что с ним нет пока никакой связи. Руководители Франции, США и Германии уже выразили свою озабоченность происходящими событиями в Москве.

Из толпы собравшихся граждан ей часто задавали вопросы, и она по мере своей компетенции пыталась на них отвечать. Общая оценка событий собравшимися перед Мариинским дворцом людьми была такова: в Москве совершена попытка государственного переворота, и люди, захватившие власть, ни перед чем не остановятся. Прозвучали призывы сплотиться вокруг первого президента России Ельцина. Народ стал дружно аплодировать. Марина Салье затем сказала, что Анатолий Собчак, недавно избранный мэром города Ленинграда, сейчас уже на телевидении и делает запись обращения к ленинградцам. Она просила людей не расходиться, так как Собчак должен был скоро приехать и выступить здесь на площади.

– Володя, – обратился к нему Алексей, – надо нам остаться здесь, может, какая-нибудь свежая информация будет от мэра. Прошёл слух, что он только недавно прибыл из Москвы.

– Хорошо, Алёша, давай останемся. Единственное – я отойду к гостинице «Астория», чтобы из телефона-автомата позвонить Ирине, а то она будет переживать.

– Хорошо, я здесь постою.

Прошло ещё около часа, и ведущий митинга сообщил, что мэр города Ленинграда Анатолий Александрович Собчак приехал и готов сейчас выступить.

После этого в проёме окна появился Собчак. Все присутствующие на площади люди встретили его появление аплодисментами. Он начал своё обращение к стоящим гражданам словами о том, что в стране совершена попытка государственного переворота. Он сказал, что сейчас, как никогда ранее, поставлены на карту завоёванные гражданами страны свобода и собственная независимость.

Собчак объявил ГКЧП в полном составе государственными преступниками, приказам которых народ не должен подчиняться. От имени власти города он призвал всех работающих горожан к бессрочной забастовке. Собчак призвал также ленинградцев поддержать первого президента России Бориса Николаевича Ельцина в его противостоянии ГКЧП. Он выразил требование от имени народа о немедленном освобождении президента СССР Михаила Сергеевича Горбачёва.

Во время выступления Собчак в который раз показал свои огромные ораторские способности, которые он впервые продемонстрировал ещё на первом Съезде народных депутатов СССР. Его громогласный голос как бы прорезал воздух над собравшейся к этому времени внушительной толпой граждан, которые выражали с ним полную солидарность.

Уже под занавес своего выступления он призвал всех стоящих граждан прийти на следующий день на Дворцовую площадь с членами своих семей и друзьями. Он перечислил наименование ряда радиостанций в городе, которые необходимо слушать, чтобы получать оперативную информацию о положение в стране. Свою речь он завершил под аплодисменты граждан и громкое раскатистое «Ура!».

20 августа 1991 года на Дворцовой площади состоялся митинг граждан города Ленинграда. Площадь была заполнена до отказа людьми, многие из которых пришли целыми семьями. У Зимнего дворца была сооружена трибуна по типу той, которая сооружалась при прежней власти для руководителей города, когда они наблюдали за прохождением колонн демонстрантов в дни праздников.

В этот раз ситуация в корне была другой. Здесь не было привычно двигающихся колонн с транспарантами и портретами в руках руководителей коммунистической партии и Советского государства. Можно было увидеть море людских голов и услышать оглушительную поддержку руководителям города на Неве в их стремлении сохранить завоевания свободы. Никто из огромного числа присутствующих не хотел возвращения никакого коммунизма.

По иронии судьбы именно в этом городе большевистский переворот в своё время лишил граждан их свободы, утопив в крови собственный народ, объявив лучших его представителей врагами.

По той же иронии много десятилетий спустя десятки тысяч людей пришли на эту известную всему миру Дворцовую площадь, чтобы сказать своё решительное «нет» намерению вернуть прежний человеконенавистнический режим. Эмоции граждан в их поддержке народной власти, избранной при альтернативном голосовании, зашкаливали.

Вся семья Сашенко и Алексей в этот день были на Дворцовой площади. Дети пришли с разноцветными надувными шариками, как часто это случалось ещё на праздничных демонстрациях в СССР.

Володя, Ирина и Алексей, находясь здесь, искренне ощутили себя причастными к грандиозному историческому событию, которое делает поворот в сторону поистине лучшей жизни граждан великой страны.

Но они не могли знать, что именно в эти мгновения часы истории начали отсчёт времени новой эпохе без названия, которая скоро рассеет их радужные ожидания свободы и лучшей жизни. Эта эпоха разделит народ на миллиардеров и нищих, на живых и мёртвых на алтаре так называемой демократии, где меньшинство будет иметь преимущество над большинством в извращённом смысле понимания слов «свободная страна».

События августа 1991 года ускорили дезинтеграцию СССР. Ничто не могло его уберечь от распада. Уже в сентябре о своём выходе из состава СССР заявили руководители прибалтийских республик.

6 сентября 1991 года городу на Неве было возвращено прежнее название Санкт-Петербург.