Текст книги "Князь во все времена"

Глава 7

По большому счету свои дела в Париже мы пока закончили. Оставались только маленькие штрихи. Необходимо было двигаться дальше, потому что время нас уже поджимало, но сначала объявились наши новые компаньоны, переполненные жгучим желанием покинуть прекрасную Францию, а затем неожиданно пришла весточка от Кислицына. Поэтому мне пришлось срочно вызывать Славку и Яшку из Ниццы, тем более что делать им там было уже совершенно нечего.

Все подготовленное Яшкой оружие вместе с глушителями и необходимыми ему инструментами уже было упаковано для отправки в Париж. Заказанное снаряжение тоже было почти готово, а что не готово, мы заберем позднее. Оставалось только погрузить все это хозяйство в военно-транспортный самолет, и здравствуй, очередной военный аэродром, находящийся совсем недалеко от города, который некоторая часть не слишком разумных людей всю свою сознательную жизнь собирается увидеть и тут же откинуть свои никому уже не нужные копыта.

Встречу с представителями советской разведки я на некоторое время отложил – нам надо было решить некоторые организационные вопросы с двумя старыми друзьями, ставшими в одночасье не только нашими деловыми партнерами, но и незаменимыми помощниками. К тому же необходимо было организовать наблюдение еще за несколькими объектами грабежей, найти небольшую мастерскую для производства глушителей в пригороде, дом для проживания всей нашей банды и далее по списку.

Это только кажется, что просто отстрелять фигуранта в определенной стране мира. А как доставить в эту страну винтовку с глушителем? (Проблема, как сделать глушитель, о котором большая часть населения этого мира даже не имеет представления, отпала сама собой.) Как отследить невольную мишень в нужной тебе точке? И главное. Как перевести стре́лки в необходимую нам сторону? Мне ведь надо не просто грохнуть Черчилля, но и сделать так, чтобы англичане обиделись на гитлеровскую Германию.

Необходимо не просто перебить десяток ключевых фигурантов в Германии, но и создать полное впечатление, что это ответный ход английской разведки. Для всего этого надо провести полный комплекс подготовительных работ, чтобы на первой же диверсии не накрыться куском дерна, предварительно порадовав сначала ищеек папаши Мюллера, а потом и вездесущих газетных шакалов. А уж как черви-то довольны будут!

С появлением Шмуля Гершевича, Моисея Шлемовича, их отпрысков и многочисленных родственников и знакомых проблемы организационного порядка у нас частично решались, поэтому я и настаивал на открытии сначала сети небольших гостиниц и профильных магазинов рядом с ними.

С началом войны люди побегут туда, где безопасно, количество едоков в этих странах увеличится и так далее и тому подобное. Выиграет тот, кто окажется в нужном месте раньше тех, кто стартует после него, а тот, кто успеет подсесть хотя бы на малюсенький ручеек, питающий Лондон, Лиссабон, Стокгольм, Мадрид или Берн продовольствием, – озолотится.

Пришлось объяснить своим новым компаньонам, куда в первую очередь помимо покупки недвижимости им надо вкладывать выделенные нами средства и почему надо сделать именно так. Уже через два года задушенная «волчьими стаями Карла Деница» Великобритания введет карточную систему на основные продукты питания.

Пока цены не взлетели вверх, имело смысл создать свою цепочку поставок продуктов в парочку собственных гостиниц с магазинами, а чуть позже открыть ломбарды для скупки ценностей у привыкших к определенному уровню жизни лондонцев и их гостей. Начинать мы будем именно с Лондона, а затем по мере поступления денег примемся расширяться и в остальных намеченных мною странах.

* * *

Первое собрание нашей четверки я провел через два дня после приезда наших друзей. Необходимо было решить некоторые организационные вопросы и загрузить наших компаньонов всем тем, что не успел сделать Яшка со своими портнихами. Я собирался рассказать ребятам о своих планах, но первым нас огорошил Славка.

– Короче. Такой прикол. Пересекся я здесь со своим папенькой. Зацепился с ним языками о трудной судьбе родного Фатерланда и о своем желании посетить Туманный Альбион с недружественными намерениями. Пришлось без особенных деталей расписать некоторые старые диверсионные операции, которые здесь еще не прошли. Родитель пришел в полнейший восторг.

Папа́ мой, похоже, на немецкую разведку трудится, а метания между малолетками – это услада для стареющего тельца и оригинальное прикрытие его неблаговидных делишек. Кто же старого ловеласа пасти будет? В процессе он крутит свои коммерческие дела, а малолетки, которых он с прилежанием выгуливает и периодически поваливает, похоже, почтовые ящики его агентов в разных городах. Я раньше внимания не обращал, а сейчас сопоставил поездки папеньки, и в моей обновленной голове как щелкнуло. Папенька гражданин свободной Франции, а то, что немецкий барон, так у каждого свои недостатки. Да и плакат он особо не вешает. Данная информация витает только в узком кругу семьи. К примеру, малышка из Ниццы о благородном происхождении своего престарелого любовника даже не догадывается.

Отслеживается цепочка: Неаполь – Марсель – Барселона – Лиссабон – Портсмут. И заметьте, никакой Германии. Во все эти города мой родитель наведывается с завидной периодичностью.

К примеру, в Портсмуте он был полгода назад, а в этом городишке военно-морская база, верфи, порт и крупный госпиталь. И расстояние до Лондона – доплюнуть можно.

Я сказал, что мне необходимо перекинуть в Англию некоторое количество конфиденциального груза, и получил название корабля, на котором это можно будет сделать. Кораблик, между прочим, прописан в Португалии, а команда, похоже, немецкая. Капитан и старший помощник точно немцы. Судно прибудет в Марсель через четыре недели, но, если задержится, меня известят. Пришлось намекнуть, что, если понадобится, можно будет попытаться совершить несколько диверсий, там, где это моей родине потребуется.

На свой страх и риск я заказал триста килограммов взрывчатки, различные типы детонаторов и по десятку разнообразных стволов. Папа́ сказал, что я вырос, благословил меня и слил парочку доверенных людей, к которым, сославшись на него, можно будет обратиться на месте. По поводу посылки заявил, что все достанет без проблем, но я должен быть очень аккуратным и без его приказа ничего не предпринимать. Я, разумеется, заверил папа́, что буду ждать его отмашки, а пока примелькаюсь в Лондоне, поищу единомышленников на месте и вызову себе в помощь несколько своих друзей. К родительскому благословению добавилась нехилая сумма в фунтах стерлингов. Придется мне в Лондоне погибнуть во имя Фатерланда, а то некрасиво получится. Человек ко мне со всей душой, а я не оправдаю доверия. – Славка, по своему обыкновению, издевательски усмехнулся.

Знаю я эту его усмешку – он с подобной гримасой обычно стреляет. Видно, что-то в памяти сынишки барона мерзкое отложилось. Ох, не завидую я старому шпиону.

Мы-то со Степаном своих родственников предупредили, отослав пространные письма о смене места жительства и страны проживания. Я, по легенде, уехал в Африку, Степан в Америку. Тем более что мы все равно рано или поздно попадем в «страну победившей демократии». Высказали, так сказать, показную заботу о теперь чужих нам людях, а вот новоиспеченный барон Вильгельм фон Руггер, похоже, даже показной любви к своим родителям не испытывает. Но копаться во взаимоотношениях Славки с его новоиспеченными родственниками я пока не стал – мой друг всегда был несколько себе на уме и для откровенного разговора с ним мне необходима определенная подготовка.

– Оправдаешь. По полной программе оправдаешь. Мало никому не покажется. Винтовки заказал?

Вот свезло так свезло! А я думал, где мне в Англии немецкие винтовки надыбать!

– А то! «Zf. Kar. 98k» – винтовка Маузера в снайперском исполнении, десять штук и тысяча пятьсот патронов к ним. Десяток МП-38, по двенадцать магазинов к каждому стволу и двадцать пять тысяч патронов. Полтора десятка «Walter P38» и двадцать штук «Walter PP». Аргументировал тем, что у наглов вообще отсутствует приличное оружие. Вроде прокатило, даже посмеялись на пару. Похоже, папаша, какую-то свою аферу задумал – слишком быстро согласился.

– На фига столько-то? Второй фронт откроешь? – удивился Яшка.

– Ничего ты не понимаешь, – парировал Слава. – «Эмпешки» и тридцать восьмые «вальтеры» на один патрон – самые рабочие стволы. Мелкие «вальтеры» я взял девочкам и ювелирам – на подарки самое то, а если Гершевич их еще и приукрасит слегка, любой тыловой интендантишко поплывет от такого презента. Винтовки понятно – пока пристреляем, треть патронов уйдет. Хотя в работе, сам понимаешь, патронов много не понадобится. Наглов будем трясти в несколько этапов. Я уже все придумал. Да и потом – запас карман не тянет. Я же не знал, что все мои заказы выполнят. Заказывал по максимуму. Привычка.

Слава самодовольно осклабился. На усмешку данная гримаса походила мало.

– Жень! Что у нас с Моисеем Шлемовичем? – спросил я друга, хотя сам проводил Женьке инструктаж перед их разговором.

– Мировой старикан! – Женька чуть не подпрыгнул от моего вопроса. – Как только я заикнулся, что нам надо закинуть в Германию наш груз, он тут же подключил всех своих родственников. Мебель и посуда из твоего особняка поедет из Парижа в Потсдам в отдельном грузовом вагоне, как только мы дадим отмашку. Я, разумеется, дал предварительное согласие на подготовку ящиков. Пришлось слегонца приоткрыть карты, сказав, что в двойном дне повезем оружие и боеприпасы для отстрела гитлеровцев. Так старик чуть не заплакал, а потом сказал, что берет это на себя. Нашим проще. С такими помощниками можно в потолок плевать – все сами сделают, главное им не мешать.

– Почему в Потсдам? – деловито поинтересовался Яшка.

– Во-первых, не столица. Во-вторых, близко к Берлину. В-третьих, недалеко от Потсдама живет безутешная вдова прусского генерала, недавно сиганувшего в ящик прямо с любимой коняшки, и ее очаровательная двадцатисемилетняя дочурка. В-четвертых, эти милые дамы по совместительству являются еще и моими дальними родственницами. Как раз недалеко от их имения я и заныкал купленные мною винтовки, и по предварительной договоренности они сдадут князю и его спутникам бо́льшую часть своего загородного поместья, пока он не купит себе дом в Берлине. Даром, что ли, мы с Дарьей Никаноровной в Германию мотались? – отозвался Славка.

– Держать там оборудование долго нельзя – сдадут, но развезти стволы и боеприпасы по различным нычкам не проблема. У вдовушки есть тройка приличных автомобилей. Ее покинувший этот мир муженек любил прокатиться с ветерком. Главное сделать все быстро. Какие у нас вообще планы на ближайшее будущее?

Ну да. Всей картины Славка не знает.

– В ближайшем будущем у нас пара грабежей и война в Финляндии. Слав! Ты сигареты, спички и прочую мелочовку привез? – Черт. Закрутился и совсем забыл спросить об этом.

– Конечно, привез. Твоя мелочовка даже со свастикой и логотипами крупных магазинов. Целый чемодан припер. По всей Германии собирал.

– Вот это дело!

Славка красавец – не забыл о моей необычной просьбе. Такие мелочи, как спички со свастикой, наводят полицейских на грустные размышления значительно лучше, чем сброшенные стволы и разбросанные гильзы. Надо дать команду, чтобы нам в Англии этого мусора побольше набрали, из разных регионов страны. Вот у папаши Мюллера и его профессиональных сыскарей головы-то поотваливаются от действий таких обнаглевших англичан, раскидывающих по Берлину спички и салфетки из лондонских гостиниц.

– Думаю я так. Первым делом надо отстрелять фельдмаршала Маннергейма, пока он линию имени своей фамилии не модернизировал. Хотелось мне немцев подставить, но не получится. У финнов в основном «трехлинейки», а немецкие винтовки мы перекинуть в Финляндию не успеем. К тому же финны с немцами горячо друг друга любят, а вот англичане с помощью против Советов фельдмаршала прокатят. Так что с них и начнем. И сделать это нужно как можно быстрее. Поверят или не поверят в подлую руку нагличан в отстреле национального героя, дело десятое – запашок все равно останется. Когда полыхнет Вторая мировая, мы должны быть готовы к работе в Лондоне. Поэтому по Маннергейму работаем мы с Женькой, а вы крутите подготовительную работу в Великобритании.

Яша! Завтра берешь за ладошку Дашу и предъявляешь ее ювелирам в качестве владелицы недвижимости в Лондоне, Лиссабоне и Риме. Барселону мы пока не тянем по финансам и людям. С Римом тоже пока погодим – такая девочка у нас одна, не хотелось бы, чтобы она накрылась, а в Италии это как два пальца о брусчатку. Понравится Дарья Никаноровна какому-нибудь горячему итальянскому мачо, и получим два трупешника. Мачо, хрен с ним. Пристрелит его Дашка – туда и дорога, а вот девочку жалко. Ей после такого выступления долго по этому свету не бегать.

Часть недвижимости в Великобритании будет оформляться на твою мать. Проведи разъяснительную работу. Ты плывешь с десантом Гершевича, матерью и Дашей в Лондон. Нечего вам здесь делать. Там ты будешь готовить производственную базу для изготовления глушителей и фугасов, затем встретишься со Славкой, заберешь у него оружие и начнешь работать. Никого из посторонних к своей работе не допускай, особенно команду Гершевича. Рано им знать наши тайны. Только смотри внимательно – ребята больно шустрые. Задействуй для покупки этой недвижимости свою мать. Пока вы из Парижа не уехали, поговори по поводу фальшивых документов. Я со стариками предварительный разговор провел, обещали помочь. У нас есть канал покойного барона фон Винзборга в Марселе, но через них надежнее.

Слава! На тебе доставка средств отстрела и производства трупов и пакостей в Лондон и Потсдам. Далее помощь Яшке, разработка системы безопасности его рабочего места и разведка фигурантов нашей работы в Лондоне. Предварительный список я тебе нарисую. Пока только разведка. Не торопись. Все надо делать вовремя.

В столице Великобритании необходимо сначала пару ювелирных гипермаркетов выставить – и местные деньги нужны, и золотые руки Гершевича надо занять ворованной ювелиркой.

Пусть переделывает. Чем больше наши старики замажутся в криминале, тем проще будет работать с ними дальше, а мы с Женькой, как только в Финляндии отстреляемся, сразу вернемся в Лондон.

* * *

На встречу с советскими разведчиками направилась очаровательная Мария Витольдовна. Вот если не знать, что эта хрупкая, стройная, потрясающе красивая девушка прошла нищету, голодное детство, смерть близких и грязные руки Винзборга и еще трех десятков мужиков, то, кажется, что ее ничего, кроме погоды, моды и почему на нее не посмотрел вон тот красивенький мальчик, не интересует.

Я подвез девушку прямо к Кислицыну и его приятелю и, заглушив машину, с удовольствием смотрел бенефис одной юной, но уже опытной актрисы. Открыв перед Марией дверь такси, я склонился в подобострастном поклоне, краем глаза наблюдая за двумя советскими «тормозами». И если Кислицын хоть как, но отреагировал на вышедшую из машины девушку, то его приятель, держащий модный чемодан приличных размеров, даже не повернулся в ее сторону.

Сделав пару шагов, Маша тут же оступилась и повисла на шее нашего бывшего пленника со словами:

– Ах! Простите, Андрей Васильевич! Я сегодня такая неловкая. Вот ногу подвернула, обувь опять испортила. Как теперь быть, даже не представляю.

Кислицын, все еще держа Марию в объятиях, не растерялся.

– Милая барышня. Сегодня я Александр Федорович, но мне нравится держать вас в своих объятиях. Я могу вам чем-нибудь помочь?

Быстро он среагировал! И ни один мускул на лице не дрогнул!

– Ох! Самое главное, чтобы не Керенский! Я не Россия и таких потрясений не перенесу! Но вы все равно должны проводить меня домой или до мастерской, где мне отремонтируют этот проклятый каблук.

И тут встрял доселе молчавший спутник Кислицына.

– Мы никуда не поедем, а вы пойдете с нами.

Вот дурачок энкавэдэшный! Наберут дуболомов по комсомольскому набору, а потом сами с ними мучаются.

– Да? Какая неприятность. На это я пойтить не могу. – глумливо пролепетала девчонка.

За эти две фразы я прямо-таки полюбил ее. До этого я и не подозревал в строгой до чопорности девушке чувства юмора. «Пойтить» она взяла у Женьки – это одно из его любимых словечек, а «Керенским» и «Россией» она меня изящно пришибла. Умничка!

– В таком случае я откланиваюсь. Инструкции, данные мне моими работодателями, не позволяют уходить с незнакомыми мужчинами. Пожалуй, поеду я обратно. Да и такси такой хрупкой и беззащитной девушке, как я, на одной ноге искать очень сложно. Вы же не будете носить меня на руках до конца жизни? Прощайте, Александр Федорович. Боюсь, что вы больше никогда не встретитесь с моими случайными знакомыми, давшими мне столь необычные инструкции.

И тут таксист, которого все, кроме Марии, почитали за мебель, подал голос:

– Напрасно, Александр Федорович! Имело смысл проводить девушку. Андреем Васильевичем вы были более благоразумны. Вряд ли Лаврентий Павлович будет доволен второй нашей встречей. С головой под мышкой жить очень неудобно, а она окажется у вас там обязательно, если вы не встретитесь со мной в приватной обстановке. Объясните это своему недалекому спутнику, а то он не понимает, с какой целью здесь находится.

Услышав мой голос, Кислицын переменился в лице, но долго вглядываться в себя я не позволил.

– Александр Федорович! Не надо так пристально меня разглядывать! Я могу подумать, что девушки вас и вашего друга более не интересуют, а к таким людям я боюсь поворачиваться спиной. Так мы едем, или вы останетесь здесь развлекать своего друга?

На грязный намек Кислицын не отреагировал вообще, а вот его приятель покраснел как вареный рак.

Странно. И таких берут в советские разведчики? Мне становится страшно за страну.

– Едем, – хрипло сказал Кислицын.

– Тогда прошу в машину. Я надеюсь, вы поухаживаете за попавшей в маленькую неприятность девушкой?

Эта девушка сама за кем хочешь «поухаживает» – шесть патронов в карманном «браунинге» те еще ухаживания, и далеко не всем суждено их пережить.

– Вне всякого сомнения, поухаживаю, – уже нормальным голосом сказал советский разведчик и, придерживая Марию за локоток, принялся усаживать ее на заднее сиденье.

Угнездились все достаточно быстро. Угрюмый приятель Кислицына, так и не выпуская из рук чемодана, сел рядом с Марией, а сам медленно офигевающий советский разведчик примостился рядом со мной. Через пару минут второй энкавэдэшник подал голос.

– Куда мы едем? – прямо выплюнул он.

– В то место, где всем нам будет хорошо и безопасно, – как можно нейтральнее сказал я, крутя баранку.

Неудобная все же одежда у этого таксиста и на пару размеров меньше. Тесная куртка стесняла движения, пришлось ее расстегнуть. Сам бывший хозяин автомобиля полностью поместился в неудобном для него багажнике. В случае войны или другой какой неприятности типа стрельбы пусть пулеуловителем поработает. Ему уже все равно, а мне, глядишь, жизнь спасет – я планомерно уничтожал сотрудников РОВС.

Подпоручик Дербенев был одним из самых беспредельных палачей в контрразведке Севастополя, а в Париже выполнял любые поручения покойного барона и являлся связующим звеном между руководителями РОВС в городе и его ближайших окрестностях. Спасибо Марии Витольдовне – просветила, а потом с дикой радостью плюнула на трупешник бывшего подпоручика, с удовольствием разглядывая скрюченное тело в багажнике его собственной машины.

– Учтите. Если что не так – первая пуля ваша, – опять выдавил из себя злобный напарник Кислицына.

Вот есть такие люди, только взглянув на которых, хочется дать им в морду, ну или, по крайней мере, плюнуть на начищенные до зеркального блеска ботинки. Вот и сейчас справа сзади меня сидело такое мурло. Интересно! Он и правда не понимает, что ему в бок сейчас уперт «браунинг» Марии?

– Господи! Первая пуля? Насмешили, право слово. Ваша пуля будет даже не в первой тысяче. Этих пуль было уже достаточно, чтобы изрешетить эту машину сотни раз, а я, как видите, даже кручу баранку этого рыдвана. Кстати. Вы притащили за собой «хвост». Это ваши люди, или их можно убить? – резко сменил я тему разговора.

– Это не наши люди, но стрельба нежелательна – у нас дипломатические паспорта, – судорожно оглядываясь назад, нервно сказал сидящий за мной энкавэдэшный «тормоз».

– Ну, нежелательна так нежелательна, – пробормотал я, сворачивая в проходной двор.

Сразу после проезда моей машины один из племянников Моисея Шлемовича со своей бандой обрушили на проезжую часть и так узкого двора груду мусорных ящиков. Разбирать будут часа три – ящики связаны между собой короткими веревками. Мы проехали еще пару проходных дворов и остановились.

– Прошу за мной, – бросил я, выходя из заглохшего автомобиля.

Неприметная дверь черного входа отгородила нас от улицы, короткая лестница привела на второй этаж, длинный коридор провел через весь дом, опять короткая захламленная лестница, выход на соседнюю улицу и другое такси с гостеприимно распахнутой дверью.

– Лихо! – оценил наши старания Кислицын, только сейчас увидевший, что хорошенькая девушка нас уже покинула, а вместо нее процессию замыкает молодой парень.

– А то! – в тон ответил Евгений.

Кислицын опять вздрогнул, по голосу узнав человека, доведшего до дикой неконтролируемой истерики барона фон Винзборга.

Впрочем, ехали мы недолго. Опять несколько проходных дворов, очередная куча ящиков, с грохотом перегородившая очередной сквозной проезд, следующая неприметная дверь, снова лестница и просторная квартира на третьем этаже, совсем недавно занимаемая семьей одного из родственников Шмуля Гершевича, ныне направившей свои стопы в далекий, но безопасный город Стокгольм.

Забирать мебель эти предприимчивые люди не стали, а продукты в квартиру мы загрузили сами. Как только наше временное пристанище покинет последний человек, его сдадут обратно хозяину дома, а мебель ему уже продали. Мы просто забыли отдать хозяину этого многоквартирного дома один комплект ключей, а сама квартира еще на неделю оплачена прежними жильцами, которых даже при большом желании найти во Франции уже невозможно.

Едва мы скрылись за дверями подъезда, автомобиль, так удачно довезший нас до места, укатил, ведомый одним из наших многочисленных помощников. Он встанет на прикол в сарае на соседней улице.

– Располагайтесь. Мы проживем здесь несколько дней. Слишком многое нам следует обсудить. – Я распахнул дверь в гостиную и указал своим спутникам на кресла, опускаясь в одно из них.

– Мы не останемся здесь ни на одну лишнюю минуту, – опять выступил спутник Кислицына.

– Вы кто такой? – резко спросил я.

Пора было показать этому энкавэдэшному «тормозу» зубы. Скромно молчавший Кислицын был намного благоразумней.

– Я уполномочен передать деньги руководителю организации «Свободная Ирландия», – с пафосом заявил этот индюк.

– Уполномочены, так отдавайте. Какое это имеет отношение к нам? Пересчитаем, и вы свободны. Посидите на кухне, пока я общаюсь с умным человеком.

– Я отдам деньги только под расписку руководителю организации. Я уполномочен провести переговоры…

Больше разглагольствовать этому дурачку я не позволил.

– Ты здесь никто и звать тебя никак. Ты тупой, как угол дома, чемодан на ножках и не более того. Ты уполномочен передать деньги руководителю и провести переговоры с ним? Так пойди и найди его. Расписку тебе написать? У меня десятки имен и столько же паспортов. На какое имя тебе написать расписку? В прошлый раз вашей стране передали бесценные сведения стратегического характера, просто так поверив на слово человеку, которого мы никогда не видели. Человеку, достойно ведущему себя в плену и в самой безнадежной ситуации, которую только можно придумать, а сейчас нам вместе с этим мужественным человеком присылают слюнявого идиота, требующего у нас расписку в получении иностранной валюты.

Наличие у дипломата любой страны мира крупной суммы денег это не компрометирующие материалы. В то же время такая бумажка, подтверждающая, что Советская Россия финансирует боевиков организации террористического толка, действующей во Франции, полностью и навсегда скомпрометирует вашу страну. Ты с головой совсем не дружишь? Ты требуешь расписку во враждебной тебе стране и от незнакомых тебе людей. Если тебя возьмут с этой распиской, ты выйдешь из тюрьмы только тогда, когда она развалится от старости. Ты действительно не понимаешь, что требуешь? Я напишу расписку, ты уберешь ее в свой карман, сюда зайдет полиция, и твоя страна окажется в такой заднице, что дальше просто некуда. Дипломатический скандал – это минимум, что получит страна Советов из-за простой закорючки, которую требует ничего не соображающий в оперативной работе за границей сотрудник НКВД. И хорошо, если это будет простой скандал. Легко можете нарваться на разрыв дипломатических отношений, которые с громадным трудом удалось установить.

Кислицын! Кто прислал сюда этого барана? У вас совсем не осталось профессионалов? Интересно, что скажет Лаврентий Павлович, когда прочтет мой рапорт о поведении этого кретина? Вам нужны координаты месторождений? Хотите, я в рапорте укажу только широту, а долготу забуду, и подробно объясню, почему я это сделал? Вы готовы прийти к правой руке товарища Сталина с таким рапортом? Да вы о голове под мышкой костоломов наркома НКВД умолять будете. Александр Федорович! Минимум, что ваш сотрудник может сделать, это покричать во весь голос. Максимум – нарваться на пулю, но смерть это одна из составляющих нашей профессии. Главное – это долг перед другими людьми, а у вас, помимо руководства, еще и перед огромной страной, поэтому не надо говорить лишних слов. Этот товарищ приехал на сегодняшнюю встречу только потому, что этому способствовали десятки людей, и вы в первую очередь. Объясните это своему недалекому напарнику.

Но Кислицын не успел сказать ни слова.

– Командир! Да пусть они идут отсюда со своими деньгами, а донос мы передадим в посольство Советского Союза в другой стране. В следующий раз с Кислицыным пришлют нормального человека и в пять раз больше денег. Пусть наши расходы оплачивает страна Советов. А куда они денутся? Информация, которую мы предлагаем, бесценна. Если они приедут без нее, этого дурака на Лубянке в подвале на куски порубят, – беспечным голосом разрядил натянутую до звона обстановку Женька.

Вот умеет он так. Всего пара фраз с глумливой усмешкой, и клиент в штаны накидывает. Поэтому он всегда в разговоре «добрый полицейский», а я «злой».

«Чемодан на ножках» побледнел. О таком окончании своей карьеры он не думал.

– Сделаем так. Сейчас вы с моим помощником пройдете в соседнюю комнату. Там пересчитаете деньги и сфотографируетесь рядом с ними на два фотоаппарата. Фотографии сделаете по плечи, без лиц. Один фотоаппарат останется у вас для отчета перед руководством, второй у нас. В случае нештатной ситуации пленку просто засве́тите, но наша пленка останется. Отдадим по первому требованию, – пошел я на компромисс.

У каждого своя служба, а фельдъегерь в любом государстве фельдъегерь – своих инструкций у него, как на Барбоске блох. Мужику валюту доверили, да застращали его на Родине до детской неожиданности коричневого цвета, а тут приходят два мутных типа и говорят ему: «Отдай народное достояние и вали отсюда». Вот он и огрызается, как умеет.

Оставшись вдвоем с Кислицыным, мы некоторое время молча разглядывали друг друга.

– Почему вы считаете, что мой руководитель Лаврентий Павлович Берия? – негромко спросил Кислицын.

– Кто был вашим прежним руководителем, я не знаю – структура ИНО НКВД нам неизвестна, но в прошлый раз я передал через вас информацию, которая просто не могла не дойти до руководства страны. После передачи сведений возник вопрос, что с вами дальше делать? Расстрелять глупо – вы завязаны на нас напрямую и привезли воистину уникальную информацию, вот вас и переподчинили наркому внутренних дел. Лаврентий Павлович наиболее близок к товарищу Сталину, полностью отвечает за эту операцию перед главой государства и прислал этого проверенного, но некомпетентного сотрудника для вашего контроля. Вот он как раз из ведомства Лаврентия Павловича – слишком прямолинеен и не умеет просчитывать свои шаги на десять ходов вперед. Вы же… – Я сделал небольшую паузу, а потом продолжил: – Судя по вашему поведению и знаниям, вы один из учеников Артура Христиановича<sup>[13]13
  Артузов Артур Христианович – один из основателей советской разведки и контрразведки. Расстрелян в 1937 г., реабилитирован в 1956 г.


[Закрыть]</sup>, а он умел подбирать людей. – Я замолчал.

– Браво! Великолепно выстроенная логическая цепочка. – Кислицын изобразил аплодисменты. – А вот я, если честно, до сих пор теряюсь в догадках, кто вы и кто вас обучал. Да и не только я, надо сказать. Своими сведениями вы поставили в тупик многих.

Молодец мужик! Тонко он меня разводит на косвенную информацию. Бедняга! Не знает он, что мы для него приготовили.

– Сведениями… – тяжело вздохнув, сказал я. – Да разве это сведения? Пройдемте в другую комнату.

Мы встали с кресел, и я распахнул дверь в соседнюю комнату.

В большом зале, превращенном нами в кабинет, стоял длинный стол, заваленный тетрадями и картами, а в дальнем углу за небольшим столиком с чашкой чая и печенюшками сидел Яшка.

– Это тот, кто я думаю? – так же негромко спросил Кислицын.

– Да. Это сведения, которые вам надо будет передать. А перед этим все это вам необходимо будет изучить, и это один из ваших учителей. Приступим, или сначала попьем чайку и познакомимся? У нас имеется отличный зеленый чай.